Социальная работа в Сибири. Сборник научных трудов

Подождите немного. Документ загружается.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10111213141516

Ряд1 Ряд2 Ряд3

Рис. Типы альтруистических механизмов и профили по показателям теста Р. Кеттелла

Сами типы альтруистического поведения обеспечиваются выраженными индивиду-

ально-типологическими свойствами личности. К ним, прежде всего, относятся волевые свой-

ства, пластичность личности, гибкость в суждениях, способность эмоционально откликаться

на внешнее воздействие, смелость, добросовестность. И напротив, проявление альтруистиче-

ского поведения снижается, если у личности низкий волевой контроль над аффективной

сферой, высокая ригидность, большая устойчивость отрицательных эмоций, излишняя по-

дозрительность, направленность интересов на себя.

Таким образом, проведенный анализ полученных нами данных о взаимном влиянии

типов альтруистического поведения и различных психологических свойств человека показал,

что между ними существует тесная положительная связь.

Проведенный теоретический анализ и эмпирические данные позволяют заключить,

что формирование и развитие альтруистической направленности

личности особенно необхо-

димо людям, работающим с людьми. При этом, говоря словами В. А. Сухомлинского, "сле-

дует начинать с элементарного, но вместе с тем и наитруднейшего – с формирования спо-

собности ощущать душевное состояние другого человека, уметь ставить себя на место дру-

гого в самых разных ситуациях… Глухой к другим людям

останется глухим к самому себе:

ему будет недоступно самое главное в самовоспитании – эмоциональная оценка собственных

поступков" [22, с. 63].

Мы полагаем, что данное суждение можно адресовать и социальному работнику, от

чуткости, отзывчивости, милосердии, сочувствия, сопереживания и жертвенности которого в

определенной степени зависит здоровье и самочувствие подопечных.

Для развития альтруизма как качества личности у

будущих социальных работников

можно использовать такие формы работы, как тренинги, ролевые и деловые игры, анализ

конкретных ситуаций, которые позволяют будущему специалисту в активном диалоге про-

явить свои личностные качества, при постоянной рефлексии откорректировать неприемле-

мые для будущей работы и сформировать те, которые в первую очередь окажутся востребо-

ванными.

Стены

Итак, альтруизм как бескорыстное служение людям, включающий в себя альтруисти-

ческие потребности, установки и мотивацию, как показатель, определяющий в целом на-

правленность личности, играет важную роль в профессиональной деятельности людей, заня-

тых в сфере "человек - человек", а формирование и развитие данного качества является важ-

ной задачей каждого, готовящегося посвятить себя социальной работе.

Список литературы

1. Абраменкова В. В. Роль совместной деятельности в проявлении гуманного у сверстников до-

школьников. – М., 1981.

2. Авдеева Н. Н. Понятие идентификации и его применение к проблеме понимания человека че-

ловеком // Теоретические и прикладные проблемы психологии познания людьми друг друга. –

Краснодар, 1975. – С .6 - 7.

3. Асмолов А. Г. Деятельность и установка. – М., 1979.

4. Бобнева М. И. Социальные нормы и регуляция поведения // Психологические проблемы со-

циальной регуляции поведения. – М., 1976. – С. 144 - 171.

5. Божович Л. И. Личность и ее формирование в детском возрасте. – М., 1968.

6. Божович Л. И., Конникова Т.Е. О нравственном развитии и воспитании детей // Вопросы

психологии. – 1975. - № 3. – С. 78 - 93.

7. Гаврилова Т.

П. О воспитании нравственных чувств. – М., 1984.

8. Додонов Б. И. Эмоциональные отношения, направленность и корреспондирующие свойства

личности // Вопросы философии. – 1974. - № 6. – С. 3 - 10.

9. Додонов Б. И. Эмоции как ценность // Общественные науки. – 1979. – №. 4. – С. 131 - 133.

10. Леонтьев А. Н. Потребности, мотивы, эмоции. – М., 1971.

11. Леонтьев А. Н. Деятельность и сознание // Вопросы

философии. – 1972. – № 12. – С. 129 -

140.

12. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. – М., 1975.

13. Макаренко А. С. О коммунистическом воспитании. – М., 1953.

14. Насиновская Е. Е. Исследование мотивации личности с использованием гипноза. – М.,

1982.

15. Неверович Я. З. Роль эмоций в просоциальной мотивации поведения у детей: Тез. научных

сообщений советских психологов к

ХХ Междунар. психол. конф. – М., 1976. - С. 209 - 211.

16. Павлов И. П. Избранные труды. – М., 1951.

17. Петровский А. В. Еще раз об устойчивости личности, независимости и конформности. –

Вопросы психологии. – 1975. – № 2. – С.58 - 62.

18. Славина Л. С. Роль мотива и способов поведения при выполнении школьниками общест-

венных поручений // Вопросы психологии личности школьника. – М., 1961. –

С. 386 - 406.

19. Соколова Е. Т. Проективные методики. – М., 1980.

20. Собкин В. С. К формированию представлений о механизмах процесса идентификации в об-

щении // Теоретические и прикладные проблемы психологии познания людьми друг друга. –

Краснодар, 1975. – С. 55 - 57.

21. Семке В. Я. Умейте властвовать собой, или Беседы о здоровой и больной личности. – Ново-

сибирск, 1991.

22. Cухомлинский В. А. Рождение гражданина. – М., 1971.

23. Философский словарь / Под ред. И. Т. Фролова. – М., 1986.

24. Чудновский В. Э. Нравственная устойчивость личности. – М., 1981.

25. Эфроимсон В. Родословная альтруизма // Новый мир. – 1971. – №3. – С. 6 - 20.

26. Якобсон С. Г. Анализ психологических механизмов регуляции этического поведения детей

// Вопросы психологии. – 1979. - № 1. – С

. 38 - 48.

27. Bergius R., Gunter R., Limbourg M. Bedingungen altruistischen verhaltens von 4 - 9 Jaringen

Kindern // Bericht uber den 29. Kongress der DGf Ps. - Gottingen, 1974. – Bd. 2. – S. 153 - 156.

28. Hornstein H. Promovior From a Levinian perspective.- J. Of. Soc. Issues, 1972. – N. 28. – P. 191 -

218.

29. Jаrle M. Lerbuch der Sozialpsychologie. - Gottingen - Toronto-Zurich: Hogrife, 1975. – 558 s.

30. Karylowski J. Evaluation of othersactsasa funktion of self - other similarityandself - esteem. -

Zeszyty, Maukowe Psycholodii Um, z.3 (Podred. J. Reykowskiego). – Warszawa, 1974. – P. 68 - 77.

31. Luck H. E. Prosoziaalis Verhalten Empirische Untersuchungen zur Hilfeleistung. – Koln: Pahl-

Rugenstein, 1975. – 128 s.

32. Reykowski J. Nastawienia egocentryezne i nastawienia prospolecznie. - Egozentric and prosocial

orientations // Osobowoca spoleznie zachowanie sie ludzi. Personality and the social behavior of man

(Podred. J. Reykowskiego). – Warsawa, 1976. – S. 169 - 233).

33. Schwartz S. H. The Activation of personal norms and prosocial bechavior: Paperdeliwered at the

conference on Mechanisms of Prosocial Behavior. – Warsawa, 1974. – 30 p.

34. Werbik H. Teorie der Gewalt. Eine neue Grundlage fur die Aggressionsforschung. – Munchen:

Fink, 1974. – 206 s.

СОЦИАЛЬНО-КАРИТАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПРАВОСЛАВНЫХ

МОНАСТЫРЕЙ И ЖЕНСКИХ ОБЩИН ТОМСКОЙ ЕПАРХИИ ВО ВТОРОЙ

ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX В.

В. А. Овчинников

Кемеровский государственный университет

Рассматривается история становления социально-каритативной деятельности православ-

ных монастырей и женских общин Томской епархии во второй половине XIX - начале XX в.

Ключевые слова: социально-каритативная деятельность, социальные учреждения, право-

славное христианство.

Принятие христианства дало толчок развитию традиций благотворительности и мило-

сердия в древнерусском обществе. Постепенно набирая новое содержание, этот процесс к

началу ХХ в. привел к созданию разветвленной системы социальных учреждений в Россий-

ской империи, включающей как светские (государственные и частные), так и церковные за-

ведения. Милосердие в христианстве являлось одной из главных заповедей: "Заповедь новую

даю вам, да любите друг друга, как я возлюбил вас…" (Иоанн.13.34). Недаром социальные

заведение в России называли "богоугодными". По христианской традиции любовь к Богу

должна была проявляться в делах, а за соблюдение заповедей Господь даровал свою любовь

и прощение за грехи.

На протяжении всего периода истории

Русской православной церкви (далее РПЦ) со-

циально-каритативная деятельность являлась важным направлением ее развития и имела

многоплановый характер: от оказания помощи нищим до мобилизации материальных и че-

ловеческих ресурсов в пользу государства во время войн и смуты. Важнейшее место в вы-

полнении социальной функции РПЦ занимали монашеские обители. "В основу этих

учреж-

дений положен один из древних обычаев монастырской жизни – призрение нищих и убо-

гих…" [1, с. 206 - 207]. По христианским заповедям для монашествующего служение Богу

спасение души и богопостижение было возможно через нравственный подвиг, самопожерт-

вование во благо ближних.

С периода царствования Петра I в России появилась традиция государственной рег-

ламентации и принуждения РПЦ к активизации социальной деятельности. При императоре с

"…крайним утилитарно-государственным взглядом на монахов…" наряду с мерами по

уменьшению числа монастырей и монашествующих жесткой регламентацией внутренней

жизни в указе 1724 г. "Объявление "о монашестве"" был, по сути, изложен проект, как сде-

лать монашеский "чин полезным для общества" [14, с. 439]. Монастырям предписывалось

развивать хозяйства, открывать школы, богадельни, больницы, дома для младенцев. В оби-

телях селились на содержание больные и раненые военные чины, сумасшедшие преступники

и т.п. Данная тенденция сохранилась и в XIX в. Такое отношение со стороны государства

способствовало формированию церковной оппозиции и развязыванию дискуссии о предна-

значении монастырей, которая продолжалась до начала ХХ в. Так, на съезде монашествую-

щих 1909 г. разгорелся спор о благотворительной деятельности монастырей, перешедший на

страницы светской и церковной периодики. Епископ Вологодский Никон с большой группой

депутатов заявили о несовместимости монастыря и благотворительного учреждения. Более

прогрессивная часть монашествующих считала, что монастыри должны оказывать людям не

только внутреннюю духовную помощь, но и внешнюю – благотворительную, которая только

поможет монаху в приближении к Господу и позволит привлечь в обители многих религиоз-

но настроенных самоотверженных людей и внесет в монашество свежую струю [17, с. 1489 -

1492; 18, с. 1798 - 1806].

Буржуазные реформы 60 - 70-х XIX в. были историческим рубежом, с которого благо-

творительность в России приобрела общественный характер. В обществе сложилось новое

понимание цели и задач благотворительной деятельности, осознание необходимости органи-

зационного оформления, координации усилий государства, церкви и общества, внедрения и

развития новых форм и направлений деятельности. В этой ситуации, с одной стороны, РПЦ

не могла и не хотела оставаться в стороне от социальных процессов, происходящих в обще-

стве, с другой стороны, государство и общество оказывали на нее определенное давление с

целью расширения церковью сферы прилагаемых усилий, имеющих социально значимый

характер. В данный период совпали благотворительные устремления российского общества,

планы государства и интересы РПЦ, что придало новый импульс ее развитию. По оценке от-

ца Г. Флоровского, для церкви и всего российского общества "...это был первый открытый

опыт социально-христианской работы" [16, с. 140]. Во второй половине XIX в. социально-

каритативная работа приобрела для РПЦ особое значение, являясь частью пореформенной

социализации российского общества, что привело к созданию разнообразной по форме и со-

держанию системы церковных социальных учреждений. В XIX – начале XX в. РПЦ, в т. ч. и

монашество, вышла за традиционные для предшествующего периода рамки социальной ра-

боты, найдя новые эффективные формы организации помощи обществу и государству как в

повседневной жизни, так и в чрезвычайных ситуациях. Следует отметить, что социально-

активная позиция иночества наиболее ярко проявлялась во время массовых бедствий (эпиде-

мий, переселений, войн, революционных потрясений). Такие характеристики монашеских

обителей, как надежность и стабильность, позволяли им совмещение нескольких функций.

Во-первых, они играли роль благотворительных обществ, пользующихся абсолютным дове-

рием со стороны государства и общества, занимающихся сбором средств на создание и

функционирование социальных учреждений. Во-вторых, на своей базе монастыри создавали

комплексные социальные учреждения. В третьих, они оказывали обратную благотворитель-

ную помощь обществу и государству, объединяя усилия всех сторон и мобилизуя собствен-

ные ресурсы в чрезвычайных обстоятельствах.

Так как в силу монастырского устава нахождение женщин и детей с переходного воз-

раста в мужских монастырях было невозможно, то основной упор делался на женские обите-

ли. Возрастание роли женских монастырей и общин во второй половине XIX в. в религиоз-

но-нравственной и благотворительной жизни России являлось и одной из сторон процесса

духовного развития женщин, получившего после реформ 60-х гг. XIX в

. новый импульс [23,

с. 146 - 147]. По сути, государство и РПЦ задействовали скрытый ресурс, использовав рост

самосознания и социальной активности женщин в пореформенный период для развития сети

социальных учреждений Российской империи. По указу от 6 апреля 1866 г. повелевалось при

учреждении новых обителей "предлагать учредителям соединять …с удобствами уединенной

монашеской жизни цель благотворительную или воспитательную" [19].

Особое значение в развитии социальных учреждений при женских обителях сыграло

появление и активное учреждение в XIX в. нового типа религиозной организации РПЦ -

женских общин, связанное с подъемом благотворительной деятельности в российском обще-

стве, особенно во время царствования Александра II. При основании общин ставилось усло-

вие об учреждении при них благотворительного заведения. [12, с. 8]. Общины

представляли

собой "...переходную ступень от светской жизни к монашеской" [13, с. 12]. При основании в

общинах вводился общежительный устав, поэтому по внешнему и внутреннему устройству

они не имели отличий от монастыря; хотя сестры не принимали монашеский обет, они ис-

полняли все правила, что и послушницы монастырей. Поэтому женские общины, с одной

стороны, служили приютами для женщин, которые вследствие разных жизненных обстоя-

тельств решили посвятить себя Богу и служению ближнему не покидая совсем свет, с другой

— их социально-каритативная деятельность имела плодотворный результат и играла важное

значение в общественной жизни. За период 1780 - 1890 гг. было учреждено и принято в ве-

домство епархиального начальства 127 женских общин [13, с. 9 - 12]. Из появившихся в XIX

в. монастырей и общин 58,8 % было учреждено в царствование Александра II (1855 - 1881)

[12, с. 7]. В этот же период большая часть общин, укрепившихся в религиозном и материаль-

ном отношении, по представлению епархиального начальства преобразовывалась с благо-

словения Св. Синода и утверждения императора в общежительные монастыри. Многочис-

ленность монашествующих, морально-психологический климат и другие особенности жен-

ских обителей создавали прекрасную основу для создания при них просветительско-

благотворительных учреждений. Развитие социальных учреждений при православных мона-

стырях проходило под контролем со стороны государства. Так, за период с 1881 г. по 1914

г. число богаделен при монашеских обителях возросло более чем в три раза, больниц - в три

раза (таблица 1). На отчете обер-прокурора о состоянии санитарно-благотворительных заве-

дений за 1889 г. император начертал: "Очень рад, что все эти полезные учреждения поддер-

живаются и успешно работают".

Таблица 1

Санитарно-благотворительные заведения при православных монастырях Россий-

ской империи в 1881-1914 гг.*

Социальные учреждения при мо-

настырях:

1881 1894 1902 1905 1907 1914

богадельни 51 (990

лиц)

(1351)

130

(1785)

140

(1795)

148

(1961)

169

(2252)

больницы 78 (969

мест)

133

(1699)

193

(2729

176

(1715)

184

(1789)

234

(2698)

*Составлена нами: 1881, 1894 - Благотворительные заведения при монастырях//

Всеподданейший отчет обер-прокурора Св. Синода по ведомству православного исповеда-

ния за 1902 год. СПб., 1905. С. 35; 1905, 1907 – Всеподданейший отчет обер-прокурора Св.

Синода по ведомству православного исповедания за 1905–1907 годы. СПб., 1910. С. 106;

1914 – Всеподданейший отчет обер-прокурора Св. Синода по ведомству православного ис-

поведания за 1914 год. СПб., 1916. С. 123.

Для образованной в 1834 г. Томской епархии основание монастырей и женских об-

щин было неразрывно связано с крупными изменениями в положении РПЦ второй половины

XIX в., которые придали их деятельности прогрессивную для того времени социально-

каритативную направленность. К 1917 г. в Томской епархии существовало 13 обителей: 2

архиерейских дома, 2 мужских монастыря и 1 пустынь, 4 женских

монастыря и 4 общины

[8]. С ростом экономического благосостояния и количества сестер расширялось поле просве-

тительско-благотворительной деятельности женских обителей, применялись новаторские для

того времени формы работы. Деятельность монастырей в этом направлении носила ярко вы-

раженный общественно значимый характер. К 1917 г. из 8 женских обителей Томской епар-

хии лишь в двух не было

просветительско-благотворительных заведений: в Синюхинской

общине из-за проблем с учреждением и отводом земельного участка в пользование [29, с.

513 - 514], в Кучумовской общине по причине недавнего основания - в мае 1916 г. [28, с.

357]. При 4 женских монастырях, 2 общинах работало 8 учебных заведений (около 300 чел.),

6 приютов (более 200 чел.), 4 больницы, Дом трудолюбия (32 чел.) (таблица 2).

Таблица 2

Просветительско-благотворительные учреждения

при женских монастырях и общинах Томской епархии в 1916 г.*

Наименование Приют Школа Богадельня Другие

Улалинский Ни-

колаевский мис-

сионерский мона-

стырь

34 дев. 18 дев. 1 чел. Приют при Чулышманском монасты-

ре ( в нач.ХХ века)

Больница

Барнаульский Бо-

городице-

Казанский

монастырь

20 дев. 64 о.п. 7 жен. Больница на 6 мест

Бийский Тихвин-

ский монастырь

43 дев. 24дев. 1муж.

9 жен.

Аптека с покоями для больных сестер

Томский

Иоанно-

Предтеченский

монастырь

63 дев.

около

60 дев.

14 сестер, не

способных по

болезни и

старости вы-

полнять по-

слушания

Дом трудолюбия (39 женщин) откр. В

1892 г.

Больница на 10 мест, откр. в 1898г.

Училище для девочек-сирот духовно-

го звания (46 девочек), откр. в 1877г.

Матурская

община

3 м.

5 дев.

Чемальская об-

щина

27 дев. 15 дев. Учительская

2-классная школа

*Составлена нами по ГАТО. Ф. 170, ОП. 4, Д. 598, Л. 42 - 59, 71 - 73, 76; 15, С. 57 –

59.

Специфика развития социальных заведений при женских обителях епархии состояла в

их миссионерской направленности. Алтайская духовная миссия (далее АДМ) во второй по-

ловине XIX в. в качестве новых форм работы "...признала более благоприятным и целесооб-

разным организование специальных благотворительных учреждений, приютов, больниц,

пансионов" при женских обителях [25, с.8]. Создание приютов и школ при монастырях и

общинах АДМ было признано наилучшим средством распространения православия и при-

общения к русской цивилизации. В начале ХХ в. при 2 женских монастырях и 2 общинах

АДМ работали 4 школы, 3 приюта. В 1912 г. начала действовать школа при сиротском при-

юте Чемальской женской общины

, перед которой ставится цель: приготовление учительниц

для миссионерских школ, которые могли бы "...передать населению практические знания по

хозяйству и оказать первую помощь при заболеваниях" [9].

Новизной подхода к организации социально-каритативной работы отличался Томский

Иоанно-Предтеченский женский монастырь, игравший заметную роль в жизни города. С

первых лет деятельности сироты находили в нем приют и обучались грамоте, рукоделиям,

хозяйству [8]. В 1877 г. при монастыре было открыто училище для детей-сирот духовного

звания [24, с. 57 - 59]. В 1870 г. Св. Синод обратился к епархиальным преосвященным о все-

мерной поддержке и развитии при женских монастырях и общинах воспитательных и благо-

творительных заведений, при этом подчеркивая необходимость повышения внимания к при-

зрению сирот духовного звания. В отчете обер-прокурора Св. Синода за 1871 г. отмечается

деятельное участие женских обителей в воспитании девиц духовного звания, которые при-

шли на помощь духовенству "...с истинно-христианскою готовностью жертвуя ему и своими

трудами и материальными средствами" [20, с. 368].

Таблица 3

Количество детей в школах и приютах при женских монастырях и общинах АДМ

(1903-1916 гг.)*

1903 1910 1914 1916 Наименование

приют школа приют школа приют школа приют школа

Улалинский Ни-

колаевский мис-

сионерский мо-

настырь

45 дев. ок. 40

дев.

35 дев. 23 дев. 36 дев. 20 дев. 34 дев. 18 дев.

Бийский Тихвин-

ский монастырь

13 дев. 8 дев. 30 дев. 20 дев. 40 дев. 26 дев. 43 дев. 24 дев.

Чемальская мис-

сионерская об-

щина

(откр. в 1911 г.)

* * 27 дев. 15 дев.

Матурская об-

щина

(откр. в 1913 г.)

нет 3 мал./

5 дев.

ИТОГО 58 дев. 48 дев. 65 дев. 43 дев. 76 дев. 46 дев. 104 дев 62 дев./

3мал.

*ГАТО. Ф.170. Оп. 4. Д. 598. Л. 42 - 59; Ф. 184. Оп. 1. Д. 20. Л. 33, 87 - 88; Д. 24, Л.57,

66 - 67, 107 - 108; 15. С.54 - 87 - данные уточняются.

После холерной эпидемии (из 40.000 жителей г. Томска заболело 1527, умерло 965),

при поддержке губернатора, городского главы, епископа Томского Макария при Иоанно-

Предтеченском монастыре был открыт Дом трудолюбия и детский приют со школой с целью

оказания помощи женщинам, ослабленным болезнью и разными жизненными невзгодами

[15, с. 47]. Он являлся единственным учреждением трудовой помощи в Томске и был частью

епархиальной программы противодействия тунеядству и нищенству [11, с. 83]. Перед Домом

трудолюбия стояли задачи: "...развивать в призреваемых детях, одновременно с религиозно-

нравственным воспитанием, любовь к усидчивому труду и к разносторонним, полезным в

жизни занятиям,

давать работы и всем взрослым девицам, замужним и незамужним женщи-

нам, которых честные и умелые руки не находят в обществе спроса на себя, а между тем

сильно нуждаются в направлении к полезной деятельности" [15, с. 48]. Работа Дома трудо-

любия очень точно отражала подход государства и общества к организации благотворитель-

ных заведений, где

главная забота государства и церкви "...должна состоять в том, чтобы

доставить нуждающимся возможность самим добывать своими собственными трудами сред-

ства к содержанию" [20, с. 384].

Таблица 4

Количество призреваемых в Доме трудолюбия

при Иоанно-Предтеченском женском монастыре(1894-1916гг.)*

Количество 1894 1912 1916

девочек в приюте 77 53 63

призреваемых в Доме трудолюбия прим. 30 прим. 30 39

*1894 г. – ГАТО. Ф. 170. Оп. 3. Д. 3775. Л. 55; 1912 г. - Город Томск. Томск, 1912. С. 83;

1916 г. – ГАТО. Ф. 170. Оп. 4. Д. 598. Л. 64.

Иоанно-Предтеченский монастырь приобрел в конце XIX - начале ХХ в. неоценимый

опыт трудового воспитания и помощи сиротам и женщинам в сложной жизненной ситуации.

Оказание поддержки, внушение надежды на будущее, умелое применение методов трудового

воспитания характеризуют работу Дома трудолюбия как качественно новую форму социаль-

но-каритативной деятельности женских обителей того времени. Иоанно-Предтеченский мо-

настырь в конце XIX - начале XX вв. стал крупным городским просветительско-

благотворительным центром. Создание новых приютов было актуально и в начале века, так

как в г. Томске в 1912 г. существовало всего семь приютов (в т. ч. и при женском монасты-

ре), в которых призревалось 409 детей о. п. [11, с. 79 - 81]. К 1916 г. монастырь использовал

следующие формы организации просветительско-благотворительной деятельности:

- училище для девочек-сирот духовного звания с пансионом;

- Дом трудолюбия с приютом и церковно-приходской школой;

- библиотеки монастырская (310 книг) и училищная (165 книг);

- больница (откр. 1898 г.) с аптекой для сестер монастыря и Дома трудолюбия;

- богадельня для престарелых и больных сестер.

Открытие

новых социальных заведений имело важное значение для всей губернии с

населением 1.134.748 жителей о. п., в которой на 1 января 1884 г. действовало всего 5 дет-

ских приютов и 9 богаделен различных ведомств, из них 3 приюта и 2 богадельни в губерн-

ском центре. Развитие дела общественного призрения в конце XIX- начале XX в. привело к

учреждению новых благотворительных заведений

и к 1912 г. в Томске работало 8 при-

ютов, 3 богадельни, Дом трудолюбия, приют-ясли, ночлежный дом, школа для глухонемых

[11, с. 79 - 85]. Приюты и дома трудолюбия при поддержке государственной власти откры-

вались и в других сибирских городах, но нигде не достигли такого уровня развития как в

Томске [2, с. 97 - 98].

Деятельность социальных учреждений при монастырях Томской епархии в начале ХХ

в. неоднократно отмечалась во Всеподданейших отчетах обер-прокурора Св. Синода по ве-

домству православного исповедания. В 1902 г. отмечалась работа больниц с врачебным пер-

соналом при Улалинском и Бийском женских монастырях [3, с.176]. В 1914 г. в числе наибо-

лее известных 10 приютов обителей как по количеству призреваемых детей, так и по образ-

цовой постановке воспитания приводился в пример приют Томского Иоанно-Предтеченского

монастыря [4, с. 122 - 123].

В начале ХХ в. государство и РПЦ в качестве примера достойного подражания при-

водили работу монастырских лечебных заведений, направленную на оказание помощи всем

приходящим без различия вероисповедания, подчеркивая то огромное значение, которое мо-

жет приобрести при распространении данного опыта "дело оказания православными обите-

лями врачебной помощи населению" [21]. Существенную помощь населению оказывали ле-

чебные заведения при Киево-Покровском монастыре (165 мест), Киево-Печерской лавре (100

мест).

В конце XIX в. служителям РПЦ Томской епархии вместе с населением пришлось

пройти череду серьезных испытаний. В неурожайный 1892 г. в связи с наплывом пересе-

ленцев в Томскую губернию возникла угроза возникновения эпидемии тифа и продоволь-

ственного кризиса. Епископ Макарий обратился к служителям РПЦ и пастве с посланием о

необходимости действенной помощи переселенцам. Особое внимание обращалось на спа-

сение малолетних нищих. Программа действий состояла из двух важных составляющих: 1.

Возбуждение горячего сочувствия к переселенцам с церковной кафедры и во внебогослу-

жебных беседах, побуждение прихожан к обеспечению переселенцев отдыхом и ночлегом.

2. Организация помещений при приходах для больных в целях оказания медицинской по-

мощи, бесплатных столовых при приходах на пути следования переселенцев [26, с. 2 - 6]. В

осуществлении программы активно участвовали сестры женских монастырей и общин.

Кроме осуществления помощи непосредственно в стенах обителей они обеспечивали рабо-

ту бесплатных столовых и в отдаленных от монастырей районах. Данная форма помощи

переселенцам успешно применялась и в начале ХХ в. Так, в 1901 - 1902 гг. из 173 сестер

Барнаульского монастыря 18 обеспечивали работу бесплатных столовых в Покровской, Яр-

ковской, Карасукской, Нижне-Чулымской и Касмалинской волостях.

Во время эпидемии 1892 г., когда резко усилилось обращение православных к Богу,

священники и монашествующие томских монастырей оказывали населению религиозно-

нравственную помощь. С 26 июля по 17 августа 1892 г. число исповедовавшихся и причас-

тившихся в храме Алексеевского монастыря составило более 900 человек, в церквях Иоан-

но-Предтеченского около - 800. Богослужение шло круглосуточно, многие насельники мо-

настырей сами заболели от постоянных контактов с зараженными. Священники Алексеев-

ского монастыря были командированы настоятелем в многолюдные приходы Томска для

помощи в напутствии больных и исполнении треб. Священник В. Козырев был отправлен в

Желтовскую больницу, где находился до конца эпидемии. Он исповедовал и причастил бо-

лее 600 больных. Желтовская больница, по сути, была бараком для больных из беднейших

слоев населения. Со стороны монастырей была оказана конкретная помощь в организации

лечения и ухода за больными. С благословения настоятелей в больнице трудились послуш-

ник Алексеевского монастыря и четыре послушницы Иоанно-Предтеченского (одна из них

умерла). Образование приютов для детей-сирот при Барнаульском и Бийском женских мо-

настырях также связано с последствиями эпидемий 90-х гг. XIX в., а их развитие в даль-

нейшем с появлением категории солдатских детей-сирот. Наибольшее количество солдат-

ских детей-сирот после Русско-японской войны было в Бийском (731), Барнаульском (677),

Змеиногорском уездах (314), что связано с комплектацией на их базе наиболее пострадав-

ших в боях Барнаульского и Томского полков.

Примером милостивого отношения к поверженному врагу являлась работа служите-

лей РПЦ с военнопленными во время Русско-японской войны. Территория Томской губер-

нии в числе прочих была использована как место ссылки мирных японцев, оставшихся на

Дальнем Востоке и попавших в плен. С апреля 1904 г. стали поступать первые партии во-

еннопленных. Из-за отсутствия спецлагерей для них из 500 человек, находящихся на терри-

тории губернии весной 1905 г., часть разместили в спортивном манеже и офицерском соб-

рании, часть - в с. Колпашеве и заимке Томского Иоанно-Предтеченского монастыря [10, с.

225 - 230]. В донесении благочинного градо-томских монастырей было указано, что по рас-

поряжению светской власти в мае 1904 г. два дачных помещения монастыря занято военно-

пленными японцами до 400 человек, позже - 273 [5]. Кроме помещений пленные обеспечи-

вались продуктами питания, медицинской помощью.

Во время Русско-японской войны в Сибири шла подготовка

госпиталей на базе суще-

ствующих больниц, только в Томске было сформировано пять. После просьбы военного ми-

нистра Синоду о размещении в православных монастырях и других учреждениях духовного

ведомства больных и раненых воинов на содержание от казны по указу Его Императорского

Величества из Синода от 3.05.1904 г. преосвященным (по Сибирскому, Казанскому, Москов-

скому и Петербургскому округам) было поручено доставить сведения в центральное управ-

ление Синода о числе мест во врачебных заведениях [6]. Все монастыри Томской епархии

подали данные в мае 1904 г.

В отчете обер-прокурора Синода за 1914 г. отмечалась особо энергичная пастырская

работа монашествующего духовенства. Помимо энергичной пастырской работы монашест-

вующего духовенства во время

Первой мировой войны, в 1914 г. в 207 монастырях (в ос-

новном в европейской части) были открыты лазареты, из них собственно лазаретов – 139, а

при 68 обителях были отведены помещения под лазареты. Общее число кроватей в мона-

стырских лазаретах (оборудованных и содержащихся за счет монастырей) — 4135. В 50 мо-

настырях, выделивших помещения под лазареты, — 5455 (по 18 монастырям отсутствуют

сведения). Общее количество кроватей для больных и раненых - не менее 10040 [4, с. 24 -

27].

В годы Первой мировой войны РПЦ выполняла функцию моральной поддержки насе-

ления. Определениями Синода от 19.12.1914 г., от 28.07.1915 г. православные монастыри

были призваны к жертвам и трудам на нужды войны: к отводу помещений для выздоравли-

вающих и увеченных воинов, учреждению приютов для солдатских сирот, участию в сборе

пожертвований на лечение раненых и помощи солдатским семьям, приготовлению госпита-

лей и подготовке лиц к уходу за ранеными [27, с. 483 - 486]. С начала войны сестры женских

монастырей Западной Сибири принимали участие в сборе денежных средств, продовольст-

вия и фуража, шитье белья для солдат, приготовлении просфор для исполнения треб армей-

ским духовенством. Монастыри давали приют солдатским вдовам и детям [22, с. 205 - 210].

После увеличения количества беженцев, прибывших в Томскую губернию, им стала оказы-

ваться планомерная помощь со стороны епархиальных структур. Был создан епархиальный

комитет по призрению беженцев, в него поступала информация из приходов о количестве

беженцев, необходимой одежде, обуви, питании, устройстве жилищ, школ, трудовой помо-

щи. В сборе денежных средств принимали участие Томские Алексеевский монастырь и ар-

хиерейский дом. При Иоанно-Предтеченском монастыре действовала церковно-приходская

школа для детей беженцев. Ученики школы снабжались обувью и одеждой от епархиального

комитета. [30, с. 49 - 50] На заимке Алексеевского монастыря проживали беженцы.

В целом социально-каритативная деятельность женских монастырей и общин Том-

ской епархии шла в рамках процесса развития социальных учреждений Российской империи.

Во второй половине XIX - начале ХХ в. возросла роль женских обителей епархии в выпол-

нении социальной функции, внимание к которой значительно усилилось в данный период.

По сравнению с европейской частью России, в Западной Сибири с ее обширными и малоос-

военными просторами и слаборазвитой сетью государственных и частных социальных заве-

дений монастыри играли более значительную роль как социальные центры. Просветитель-

ско-благотворительные заведения при женских обителях Томской епархии имели сравни-

тельно невысокие количественные характеристики, но надо учесть, что они являлись состав-

ляющей частью церковных школ и благотворительных заведений епархии, которые количе-

ственно преобладали над подобными учреждениями других ведомств. Многолетняя работа в

этой области позволила создать при женских обителях епархии взаимодействовавшие между

собой, эффективно действовавшие структуры с квалифицированными кадрами. Монастыри

играли роль социального стабилизатора, решая проблемы общества путем призрения и обу-

чения, лечения социально незащищенных слоев общества. Большое значение имела деятель-

ность обителей во время эпидемий, неурожаев, войн.

Социально-каритативная деятельность осуществлялась монастырями в форме органи-

зации школ, приютов, больниц, библиотек, богаделен. На основании количественного и ка-

чественного роста учебных и благотворительных заведений, применения новых форм и ме-

тодов работы, политики государства и общего развития просветительской епархиальной сети

нами было выделено два этапа в процессе развития просветительско-благотворительной дея-

тельности обителей епархии:

1-й этап - 60-80-е гг. XIX в. – возникновение просветительских и благотворительных

заведений при монашеских обителях. Расширение социально-каритативной сферы приложе-

ния усилий монастырей.

2-й этап - 90-е гг. XIX – начало XX в. – количественный рост и качественные измене-

ния в работе социальных и учебных заведений. Активизация деятельности монастырей как

епархиальных центров просвещения и благотворительности.

В конце XIX – начале XX вв. для женских обителей были характерны следующие формы

работы:

1) создание просветительско-благотворительных комплексов (школа, приют, богадельня,

библиотека, больница);

2) создание учебных заведений по подготовке учителей.

В настоящее время

формы и методы социально-каритативной работы монастырей и

женских общин XIX-XX вв. активно используют и развивают православные обители. В каче-

стве нового направления работы монастырей в современный период можно отметить созда-

ние на их базе лечебниц для наркоманов.