Сказкин С.Д. Очерки по истории западноевропейского крестьянства в Средние века

Подождите немного. Документ загружается.

различной мере обеспеченных землей и вследствие это-

го экономически различно строивших свое хозяйство.

Сеньориальный строй нисколько не мешал разыгравшей-

ся под его покровом стихийной борьбе за землю. Прав-

да, некоторые его стороны, например уплата сеньориаль-

ной пошлины при продаже земли, затрудняли ее переход

в другие руки, но зато сеньориальные платежи, лежав-

шие на земле, понижали ее рыночную цену и облегчали

ее мобилизацию. Распределение земельных угодий меж-

ду отдельными классами Старого порядка — привилеги-

рованными (дворянство и церковь), буржуазией и кре-

стьянством все время претерпевало изменения, и к концу

XVIII в. крестьянская собственность (повторяем, услов-

ная) обнаружила несомненный рост. Прежний взгляд, со-

гласно которому крестьянству принадлежало не более

трети культурной площади, теперь едва ли найдет себе

защитников. В связи с этим стоит еще одно явление. Там,

где во Франции была крупная земельная собственность,

она почти всегда была связана с мелким хозяйством.

Сеньоры и крупные землевладельцы вообще обыкновен-

но не обрабатывали сами своей земли, а сдавали ее в

аренду мелкими клочками. Общие экономические усло-

вия были мало благоприятны для капиталистического

фермерства и интенсивного хозяйства во Франции. По-

вышенный интерес к агрономической литературе и неко-

торые попытки интенсификации хозяйства во второй по-

ловине XVIII в. привились слабо. Крупное хозяйство име-

ло успех лишь в области трудоэкстенсивных форм, как

лесоводство или скотоводство, в области же производ-

ства хлеба царило мелкое и среднее и редко крупное,

но все же крестьянское хозяйство.

Второй результат мобилизации земельной собственно-

сти— расслоение французской деревни — достиг к кон-

цу Старого порядка очень больших размеров. Верхний

слой крестьянства — наиболее обеспеченные землей «па-

хари» (laboureurs), их наиболее зажиточная верхушка,

были"в сущности деревенской 'буржуазией. Основная

масса крестьянства были мелкие «пахари» — половины,

трети или четверти упряжки (charrue — земля плуга или

упряжки, в среднем около 60 арпанов или 20—30 деся-

тин). В районах развития деревенской промышленности

было много совсем малоземельных крестьян. Пашня уже

не могла их прокормить, и они принуждены были либо

300

работать поденщиками у зажиточных крестьян, либо

уходить на промыслы (manouvriers, journaliers). И, на-

конец, совершенно несомненно существование сельскохо-

зяйственного пролетариата — обезземелившегося батра-

чества, либо служившего круглый год у своих же кресть-

ян, либо принужденного уходить в города.

Таков в самых общих чертах был аграрный строй

Франции накануне революции. Последняя уничтожила

остатки сеньориального режима, бросила на рынок зна-

чительное количество конфискованных земель, но на-

правления той эволюции, которая складывалась во фран-

цузской деревне до нее, революция не изменила.

Обратимся теперь к аграрным порядкам Англии.

До середины XVIII в. Англия была по преимуществу

аграрной страной, хотя промышленность и сделала уже

значительные шаги вперед. Деревенская Англия, в осо-

бенности на юго-востоке, продолжала, по крайней мере

численно, доминировать. В деревне сохранились старин-

ные порядки землепользования. Полевая земля находи-

лась в индивидуальном владении отдельных хозяев,

крайняя чересполосица приводила к принудительному

севообороту, к системе открытых полей и устойчивости

старинных систем полеводства, из которых преобладаю-

щим было трехполье. Менее удобная земля принадлежа-

ла деревенской общине в целом (commons) и использо-

валась ею сообща.

Права индивидуального владения на пахотное поле,

как и повсюду в Западной Европе, оказывались связан-

ными с неравенством в распределении земли между чле-

нами деревенской общины. Наряду с крупными и сред-

ними привилегированными владельцами (лорды и эск-

вайры) были зажиточные крестьяне и значительный слой

малоземельных крестьян, работавших по найму (котте-

ры), которые тем не менее имели право пользоваться об-

щинными угодьями деревни. В Англии до промышленно-

го переворота мы всюду встречаем манор, в котором на-

ходит свое юридическое выражение социально-экономи-

ческий строй английской деревни. Так же как и француз-

ская сеньория, манор делится на две части: домен и дер-

жания (земля обычного права). Лорд мог распоряжать-

ся доменом по своему усмотрению. Чаще всего он сда-

вал землю домена в аренду или отдавал ее на особых

условиях, близких к разнообразным формам так называ-

301

емых «обычных держаний». Вторая часть манора — дер-

жания — находилась в руках крестьян (а иногда и дво-

рян), и по отношению к ней права сеньора были ограни-

чены обычаем. Основной формой держания после лично-

го освобождения крестьян .в XIV и XV вв. был копигольд

В XVI в. копигольд — наиболее распространенная форма

держания, но он сохранил свое значение вплоть до про-

мышленного переворота и как юридическая форма не

был изменен и в XIX в. По своему значению в аграрном

строе английской деревни он близок к французской цен-

зиве. Близок к ней он и по своей юридической природе,

с той лишь разницей, что он был менее благоприятен для

держателя, чем французская цензива. \

Копигольд есть держание «по воле лорда сообразна

обычаю манора». Обычай манора мог быть различным;

поэтому положение держателей, их права на землю то-

же были весьма различными. Копигольд мог быть сроч-

ным, пожизненным, на две и на три жизни, и, наконец,

наследственным. Но во всех этих случаях права держа-

теля и его обязанности определялись обычаем, установ-

ленным «с незапамятных времен», и не могли быть изме-

нены ни держателем, ни лордом. Свое название копи-

гольд получил от юридического обычая, в силу которого

имя держателя и условия держания заносились в прото-

колы манориального суда, а держателю выдавалась ко-

пия с него, которая и являлась доказательством прав

держания на землю. В целом в XVI и XVIII вв. повин-

ности копигольдера были строго определены и не могли

изменяться; чтобы повысить их в пользу лорда, надо бы-

ло сменить титул держания. По мнению юристов, знато-

ков манориального права, права копигольдеров в боль-

шинстве случаев были прочны и их защита обеспечива-

лась судами общего .права. Однако, хотя сущность копи-

гольда юристы и усматривали в обычае, установленном с

«незапамятных времен», права копигольдеров, как дока-

зал А. Н. Савин, укреплялись лишь постепенно. В XVI в.

они были менее прочны, чем в XVIII в., и у лорда были

несравненно большие возможности изменить титул дер-

жания и превратить землю обычного права в землю об-

щего права, т. е. присоединить копигольдерские держа-

ния к своему домену и затем сдать ее на условиях сроч-

ной аренды (лизгольд). Во время первого массового на-

жима на держателей в XVI в. лорды как раз и воспользо-

302

вались юридической непрочностью крестьянских прав

владения. HJ и в XVII, и XVIII ;вв. стремления лордов

были всегда направлены к тому, чтобы уменьшить число

держаний на обычном праве, дающих сравнительно не-

большой, точно установленный и поэтому с падением це-

ны денег постоянно уменьшающийся доход. «...После де-

нежной революции XVI в. все вообще обычные ренты

стали ничтожны и манориальные лорды долж-

ны были испытывать самую горькую досаду от невоз-

можности ее увеличить. Они должны были мечтать о пре-

вращении фригольда и копигольда в лизгольд... с под-

вижной рентой»

,—пишет А. Н. Савиін. ,В документах

маноров XVII в. мы часто встречаем против указания о

величине полученной сеньориальной ренты, следуемой с

копигольда, указание на размеры возможного дохода в

случае, если участок будет сдан на условиях обыкновен-

ной аренды. Последние цифры выше первых иногда в

полтора десятка раз. Однако лорд лишь в редких случа-

ях и с большим трудом мог превратріть копигольд в лиз-

гольд. Его сетования оказывались напрасными. Непод-

вижность обычных рент и устойчивость условий копиголь-

да не ослабляется, а наоборот, увеличивается к XVIII в.

Мы уже сказали, что условия обычного держания —

копигольда — весьма различны. Были такие его привиле-

гированные формы, которые мало чем отличались от сво-

бодного держания, так называемого фригольда, но 'были

формы копигольда (на срок), которые были очень тяже-

лы для держателя. Но и в этом случае копигольдер все

же не был арендатором. Понижение реальной ценности

денег, невозможность для лорда изменить условия дер-

жания, заставляли лордов добиваться обходным путем

повышения своих доходов. В некоторых случаях лорды

имели право определять высоту единовременных плате-

жей, связанных с обычным держанием, например, плату

за допуск к держанию, наследственные пошлины или

плату при перемене владельца. Впрочем и эти послед-

ние платежи в XVIII в. могли быть определяемы суда-

ми общего права, которые становились на ту точку зре-

ния, что платы эти не должны превышать «разумных»

размеров. Произвол лордов находил, таким образом, из-

вестные границы.

А. М. Савин. История двух маноров. ЖМНП, 1916, апрель,

стр. 211—212.

303

И фригольд, несмотря на то, что он являлся свобод-

ным держанием, и тем более копигольд не укладывают-

ся в рамки правовых представлений буржуазного права.

Фригольдер платит лорду манора ренту, весьма, впро-

чем, незначительную. Фригольдер держит землю «не по

воле лорда». Привилегированный копигольдер тоже дер-

жит землю не по воле лорда, хотя и по обычаю манора.

Но даже и обыкновенный копигольдер, который держит

землю и «по обычаю манора», и «по воле лорда» никоим

образом не является просто арендатором. Во-первых, он

держит землю часто наследственно, во-вторых, даже и в

тех случаях, когда он не является наследственным дер-

жателем, лорд при перемене владельца вовсе не имеет

права изменять условия держания. А эти условия, как

мы видели, весьма далеки от условий капиталистической

аренды. В английских держаниях XVI—XVIII вв. мы

встречаем, таким образом, типичные черты сеньориаль-

ного строя, знакомого нам на примере Франции. Более

того, как во Франции, так и в Англии мо^цЬ отметить ук-

репление прав держателей, выразившееся втом, что ус-

ловия держания, закрепленные обычаем, находят себе

защиту в судах общего права. Одно любопытное явление,

может быть, объяснит нам причину этого укрепления.

Обычное представление, согласно которому деревенский

мир в Англии делился строго на две части: на привилеги-

рованного владельца манора — лорда, с одной стороны,

и крестьян-держателей земли обычного права, или арен-

даторов домениальной земли — с другой, не совсем со-

ответствует действительности. Как показали исследова-

ния А. Н. Савина, в XVII в. среди обычных держателей

много дворян. «В круг фригольдеров и копигольдеров,—

говорит он, — проникают люди, которые не умеют и не

хотят пахать, белоручки, которые живут не на свои тру-

ды, а на свои доходы, люди, которые нередко тде-нибудь

поблизости являются уже не держателями, а лордами

манора»

. Вполне понятно, что они заинтересованы в ук-

реплении своих прав. «Земельный магнат наших дней мо-

жет быть правопреемником очень скромных копигольде-

ров»

Укрепление прав на землю обычных держателей к

XVIII столетию нисколько не мешало тому, что под

А. Н. С а в и н. История двух маноров, стр. 337.

Там же, стр. 338.

304

внешней оболочкой манориального строя и под покровом

обычных форм держания протекали процессы, которые в

конечном счете привели к исчезновению крестьянства в

Англии. Развитие промышленности и образование внут-

реннего рынка должно было рано или поздно привести

к разрушению старинного уклада английской деревни,

ее архаической системы полеводства. Оно совершилось

под видом землеустройства, должного покончить с трех-

польем, чересполосицей, принудительным севооборотом,

а в действительности упразднившего и самого английско-

го мужика. Речь идет об «огораживаниях». Особенность

аграрного развития Англии заключалась в том, что зем-

леделие очень рано начинает служить сырьевой базой

сначала чужой, а вскоре и своей собственной про-

мышленности. Уже в XIV и XV вв. производство шерсти

достигло больших размеров. В это время шерсть выво-

зится во Фландрию, один из крупнейших центров тек-

стильной промышленности средневековья. С середины

XV в. начинается усиленный рост цен на шерсть, овце-

водство становится особенно прибыльной отраслью хо-

зяйства, и с этого времени начинается натиск английских

лордов на держателей.

Распространение овцеводства повело к последствиям,

которые отчасти напоминают последствия, связанные с

появлением крупных земледельческих хозяйств в Восточ-

ной Европе в XVI в. Объектом сеньориальных домога-

тельств сделалась прежде всего земля. Но на востоке

Европы, где это явление стояло в связи с развитием хлеб-

ного вывоза, кроме земли нужны были еще и рабочие

руки в большом количестве. Овцеводство, как одна из

наиболее экстенсивных систем хозяйства, требует мини-

мального количества рабочих рук, и поэтому главное

внимание лордов сосредоточилось на приобретении зем-

ли. На востоке Европы рыцарь расширял свою запашку

за счет крестьянской земли, и здесь мы встречаемся с яв-

лением, которое получило технический термин «снос кре-

стьянских дворов», т. е. уничтожение самостоятельного

крестьянского надела и присоединение его к барскому

хозяйству (Bauernlegen). В Англии такими же последст-

виями сопровождались «огораживания».

Чтобы понять, что скрывалось под этими терминами,

следует вспомнить, что Англия была типичной страной

сеньориального строя, каким он был в Европе в позднее

17 С. Д. Сказкин

305

средневековье; та же сравнительно небольшая и продол-

жающаяся уменьшаться собственная запашка сеньора-

лорда, те же трехполье, чересполосица, принудительный

севооборот и система открытых полей, одинаково обяза-

тельные и для держателей — крестьян и для лорда.

«Огораживание», т. е. обнесение изгородью отдельных

владений и прекращение выпаса общинного стада на по-

лях после снятия урожая, было результатом предвари-

тельного размежевания, сведения многочисленных полос

к одному месту, благодаря чему прекращался принуди-

тельный севооборот, и каждый хозяин мог впредь экс-

плуатировать свою землю, исходя лишь из собственных

хозяйственных расчетов. При размежевании обычно про-

исходил дележ общинных угодий. Огораживание обозна-

чало, таким образом, полную ликвидацию старинной сис-

темы землепользования и полеводства. С уничтожением

общинных лугов и выпасов мелкие хозяева часто уже не

были в состоянии держать даже корову. Многие из них

предпочитали продавать свои участки и уходить в город

на заработки. У лорда, который в результате огоражива-

ний получал округленный участок и не прочь был запус-

тить землю под пастбище для овец, являлся лишний сти-

мул к увеличению своего участка за счет своих соседей-

держателей. V

В XVI в. присоединения могли совершаться проще,

чем позже, так как копигольд в XVI в. был юридически

менее обеспеченным держанием, чем в XVIII в. История

огораживаний в XVII в. нам почти неизвестна. В XVIII в.

в первой половине его, в связи с быстрым ростом анг-

лийской промышленности начинается новый напор лор-

дов, и во второй половине XVIII в. количество огоражи-

ваний, для осуществления которых в это время требова-

лось постановление парламента, достигает максимума.

Всего за XVIII в. было издано 1700 биллей об огоражи-

вании; но в то время как на первые десятилетия XVIII в.

падает не более одного билля в год, во второй половине

века* принимаются десятки таких актов (с 1760 по

1770 гг.— 242, с 1770 по 1780 гг.— 642). Именно с ого-

раживанием, принявшим массовый характер, и связано

исчезновение английского крестьянства. Начиная со

второй половины XVIII в., оно массами продает свои

участки и уходит в город, пополняя собой кадры проле-

тариата, тогда как в деревне на их месте появляются

306

крупные землевладельцы, сдающие землю в аренду

предпринимателям — фермерам, ведущим свое хозяйст-

во в расчете на рынок и эксплуатирующим наемный

труд. Разумеется, крестьянство в Англии исчезло не сра-

зу и окончательно не исчезло и до нынешнего времени,

по можно утверждать, что оно исчезло как определен-

ный общественный класс уже к концу XVIII в. и с этого

времени перестает играть роль в социальном строе и по-

литической жизни Англии.

Если лорды в Англии оказались достаточно сильны-

ми как класс, чтобы направить аграрную эволюцию

страны в своих интересах, то спрашивается, почему же

мы не встречаемся в Англии с развитием новоевропей-

ского крепостного права по примеру Восточной Европы?

Мы уже видели, что в XVI в., а также в значительной

мере и в XVIII в., лорды захватывают землю с целью

развития овцеводства, экстенсивной системы хозяйства.

Им нужна была земля, а не рабочие руки. Но не это

обстоятельство было главной причиной сохранения лич-

ной свободы трудовым населением Англии. Англия в

XVI в. является одной из наиболее передовых стран За-

падной Европы. Развитие городов, торговли и промыш-

ленности в ней совершалось быстрее, чем где-либо на

континенте. С конца XVIII в. оно идет темпом, неизвест-

ным до тех пор в Европе, и в первой половине XIX в.

Англия превращается в промышленный центр мира. Сле-

довательно, в Англии не только сохранились, но и все

время продолжали развиваться все те элементы хозяй-

ства, которые в свое время во второй период средневе-

ковья способствовали исчезновению крепостничества в

Западной Европе. Поскольку в хозяйстве страны веду--

Щая роль принадлежала промышленности, нуждающей-

ся и в свободных рабочих руках, в свободе передвиже-

ния, с одной стороны, и в высокой производительности

труда — с другой, восторжествовала та система труда,

которая покоится на продаже рабочей силы и знаменует

собой юридическую свободу трудового населения, свя-

занную с экономической зависимостью его от собствен-

ников капитала.

Два описанных примера сеньориального строя, анг-

лийский и французский, позволяют нам лишь в общих

чертах коснуться Юго-Западной Германии, где мы

встречаем порядки, поразительно совпадающие с сеньо-

19*

307

риальным строем в его французском варианте. Типичны-

ми для Юго-Занадной Германии являются, например,

аграрные порядки Бадена или Вюртемберга.

Так же, как во Франции, они очень давнего проис-

хождения. В существенных чертах они сложились задол-

го до Крестьянской войны 1525 г. Развитие южногерман-

ских городов в XIV—XVI вв. и появление в связи с этим

внутреннего рынка способствовали проникновению в де-

ревню денежных отношений, расслоению крестьянства,

с одной стороны, а с другой — создали благоприятные

условия для просачивания в деревню капиталов, орга-

низующих здесь пока еще экстенсивные по форме, но

уже капиталистические хозяйства, как, например, про-

мышленное овцеводство или эксплуатация лесов. В XV

и в начале XVI в. крестьянство испытывает нажим со

стороны своих сеньоров. Последние захватывают общин-

ные угодья или стараются превратить свои права гос-

подства (Grundherrschaft) в собственность, а своих дер-

жателей-крестьян в арендаторов или по крайней мере

краткосрочных держателей на сеньориальном праве, с

возможностью для сеньора повышать платежи при во-

зобновлении договора. Быть может, именно в этих про-

цессах следует искать основные причины Великой кресть-

янской войны. Крестьянство было довольно сильно эко-

номически, его зажиточные слои уже были связаны с

рынком и давление со стороны сеньоров встречало его

упорное сопротивление. Хотя восстание было подавлено,

венного длительного ухуд-

. А

і половины XVI в. затор-

мозил все процессы, развивавшиеся в сфере аграрных

отношений, и наложил на аграрный строй тот отпечаток

неизменности, который позволил многим исследователям

говорить об окостенении сеньориального строя на юго-

западе Германии. Но такая характеристика верна лишь

отчасти. Известные изменения в аграрном строе проис-

ходили, и происходили скорее в сторону, благоприятную

для крестьянства, чем наоборот; но все же устойчивость

аграрного строя здесь действительно такова, что период

после Крестьянской войны 1525 г. вплоть до ликвидации

сеньориального строя может рассматриваться как одно

целое. Юго-Западная Германия издавна являлась стра-

ной мелкого и среднего крестьянского хозяйства. Основ-

произошло. Упадок Юго-

308

ная масса крестьянства — чиншевики; они уплачивают

довольно незначительный взнос своему сеньору, которым

очень часто является мелкий территориальный государь

(маркграф, князь, герцог). Как и французские чиншеви-

ки, крестьяне

—>

феодальные держатели своей земли; они

являются держателями сеньории, которая строится по

типу французской. Земля сеньории делится на две ча-

сти: домен, которым сеньор распоряжается как собст-

венностью, и земля держаний, которой владеют крестья-

не на различных старинных правах. Что касается доме-

на, то он в это время почти всегда сдается в аренду; соб-

ственная запашка сеньоров или отсутствует вовсе или

незначительна. В Вюртемберге, например, большинство

доменов не превышает 40—50 десятин, включая сюда

замок, сады, поля и луга. Иногда домениальная земля

увеличивается за счет запашки нови, расчистки леса и

осушения болот. Но даже в XVIII в. эти увеличения бар-

ской земли незначительны. Никаких признаков появле-

ния крупных поместий, наподобие заэльбских, здесь нет.

Интересно отметить, что после Тридцатилетней войны,

подвергшей Южную Германию колоссальным опустоше-

ниям, значительное количество крестьянских дворов пре-

вратилось в пустующие. Т. Кнапп в качестве примера

приводит сеньорию Гаунштейн, в которой из 9 крестьян-

ских держаний опустели 7 Но сеньор и не подумал о

том, чтобы присоединить их к своему домену, наоборот,

он постарался восстановить держания, т. е. посадить на

них новых хозяев, выписывая для этого крестьян из

Зальцбурга, Каринтии и Штирии. Таким образом, здесь,

как и во Франции, основным доходом сеньоров являлась

главным образом сеньориальная рента и другие сеньори-

альные поборы, а не доходы от собственного хозяйства

сеньории.

Посмотрим теперь, каково положение крестьян и в

чем заключаются их платежи и повинности, составляю-

щие доход сеньории.

Сеньор, как претендент на крестьянские платежи и

повинности, выступает, так сказать, в трех лицах: как

поземельный сеньор (Grundherr), собственник некото-

рых вещных прав на землю, находящуюся во владении

Другого лица; как судебный сеньор (Gerichtsherr), поль-

зующийся правом суда и связанным с ним правом соби-

рать судебные и нотариальные пошлины;^, наконец, как

309