Скарлыгина Е.Ю. Журналистика русской эмиграции: 1960-1980-е годы
Подождите немного. Документ загружается.
пропагандист, его мальчик для битья»
7
.
В конце 1970-х – начале 1980-х годов (особенно после публикации в
«Континенте» в 1979 году остро полемичной «Саги о носорогах» В.Максимова)
в очень многих личных письмах, которые Владимир Максимов получал из
России, США, Израиля и других стран, появилось одно и то же главное
пожелание: «Держитесь!», «Крепитесь!», «Не сдавайтесь!». В Бременском
архиве, в фонде В.Максимова, хранится фрагмент письма А.Солженицына
Акселю Шпрингеру от 19.08.1979 года, в котором Александр Исаевич
подчеркивает: «Я знаю, что «Континент» находится под сильными атаками
левой общественности – но, надеюсь, Максимов сумеет устоять и к тому же
совершить внутреннее духовное укрепление журнала»
8
.
«Духовное укрепление» «Континента» А.Солженицын видел в большем
интересе редакции к русской истории («грозной», «затоптанной»,
«невыявленной»), к огромному духовному материку – России. В личном
письме В.Максимову от 23 июня 1979 года он писал: «Я думаю, что
оздоровление Континента – дело трудное, потребует много энергии, может
приобрести Вам новых врагов. Не призываю Вас непременно к этому, но
вынужден сказать: за 5 лет Континент очень мало прибавил к пониманию
русской истории. А так как я служу только ей, вот и сужу пристрастно, на том
меня и простите. Желаю Вам перестоять травлю и атаки, и очень хотел бы
видеть в Вашем журнале героические изменения»
9
.
Мнение А.Солженицына о журнале было для В.Максимова, безусловно,
очень значимым и важным. Он высочайшим образом ценил этого человека и
писателя, стоявшего, к тому же, у истоков создания «Континента». №18 (1978,
№4) журнала был посвящен 60-летию А.Солженицына; Колонка редактора в
нем, написанная В.Максимовым, так и называлась: «Итог одного
шестидесятилетия». Здесь же были помещены материалы круглого стола «Что
значит Солженицын для каждого из нас», прошедшего в Париже 19 сентября
1978 года. Разумеется, В.Максимов хотел бы видеть А.Солженицына среди
постоянных авторов журнала. Но этого не случилось, так как Александр
Исаевич считал по-настоящему «своим», близким себе по духу журнал
«Вестник РХД». Кроме того, А.Солженицын весьма резко относился к третьей
эмиграции в целом, как к явлению, о чем и написал в мемуарных «очерках
изгнания» «Угодило зернышко промеж двух жерновов». Фигура Владимира
Максимова выведена там сочувственно, но с известными, весьма серьезными,
претензиями.
Как редактор ведущего издания «третьей волны», Владимир Максимов
находился в исключительно сложном положении. Журнал приковывал к себе
пристальное, небеспристрастное внимание как сторонников, так и идейных
противников, называвших «Континент» и его редактора «парижским обкомом»,
над которым есть еще и «вермонтский ЦК» (в лице А.Солженицына).
В.Максимов постоянно выслушивал упреки и обвинения как «слева», так и
«справа», стремясь занять и сохранить центристскую позицию. Членом
редколлегии издания с самого его основания был Андрей Сахаров, к которому
В.Максимов относился с высочайшим пиететом. Андрей Сахаров и Александр
Солженицын, при всех расхождениях в их взглядах, были для В.Максимова
равновеликими фигурами. Судьба диссидентского движения в СССР,
деятельность правозащитников, жизнь политзаключенных постоянно
освещались «Континентом». И тем не менее многолетняя ожесточенная
полемика между лево-либеральным, западническим крылом русской эмиграции
– и её более консервативным, «правым» крылом – вылилась в открытую вражду
между журналами «Континент» и «Синтаксис», расколовшую «третью волну»
эмиграции на два непримиримых лагеря. Эта вражда была связана также с
личным противостоянием А.Солженицына – и супругов Синявских, Е.Эткинда,
Б.Шрагина, Л.Копелева и других. Так что «Континент» оказался одним из
центров идейной, мировоззренческой борьбы в среде третьей эмиграции.
Опубликовать свою прозу, поэзию или публицистику в «Континенте»
стремились большинство авторов, находившихся в 1970-1989-е годы в
эмиграции. Это было почетно и заметно прибавляло вес писателю, поэту или
публицисту. В подборе круга авторов посильно участвовали и члены
редколлегии, а не только сотрудники редакции. Так, Иосиф Бродский
рекомендовал к печати и сопроводил предисловием стихи Эдуарда Лимонова, и
они были опубликованы в № 15 (1978, №1), хотя В.Максимову и
Н.Горбаневской подборка совсем не нравилась. Иосиф Бродский очень высоко
отзывался о стихах Юрия Кублановского, а также рекомендовал для
«Континента» прозу Саши Соколова (чей роман «Школа для дураков»
В.Максимов не оценил по достоинству) и философские, культурологические
эссе Джорджа Орвелла.
Василий Аксенов советовал привлечь к сотрудничеству с журналом
молодых, тогда еще только начинавших свой путь в литературе П.Вайля и
А.Гениса. Весьма активным членом редколлегии и постоянным автором
издания был (и остается сегодня, уже в московском «Континенте») Наум
Коржавин.
Принято считать, что наиболее сильной составляющей в «Континенте»
была публицистика. Но и литературный отдел издания был, на наш взгляд,
достаточно сильным. Значительную часть публикаций составляли здесь
произведения, запрещенные в СССР не только по политическим, но и по
эстетическим, порой чисто вкусовым соображениям.
Конечно, было бы нелепым утверждать, что в 1970-е – первой половине
1980-х годов из СССР выехали все наиболее значительные авторы. На родине
продолжали работать Булат Окуджава и Фазиль Искандер, Юрий Трифонов и
Андрей Битов, Виктор Астафьев и Валентин Распутин, Федор Абрамов и
Василий Белов, Владимир Тендряков и Борис Можаев, Арсений Тарковский и
Давид Самойлов. Но не будем забывать о цензурных препонах, которые им
постоянно приходилось преодолевать, о целом ряде текстов, написанных «в
стол», без надежды на публикацию. К тому же неверно и исторически
несправедливо делать вид, что изгнание Александра Солженицына, эмиграция
Владимира Максимова и Наума Коржавина, Василия Аксенова и Анатолия
Гладилина, Георгия Владимова и Фридриха Горенштейна, Владимира
Войновича и Сергея Довлатова, Андрея Синявского и Виктора Некрасова,
Александра Галича и Иосифа Бродского не имели для развития русской
литературы никакого значения. Если добавить к уже названным имена Саши
Соколова и Юрия Мамлеева, Юрия Кублановского и Натальи Горбаневской,
если вспомнить, что «Континент» в самые глухие годы застоя печатал стихи
Инны Лиснянской и Семена Липкина, Владимира Уфлянда и Генриха Сапгира,
Геннадия Айги и Сергея Гандлевского, то станет абсолютно ясным:
существовал огромный пласт русской литературы, который мог пробиться к
читателю только благодаря зарубежным, эмигрантским изданиям и
издательствам. Литературная журналистика русского зарубежья и такие
издательства, как «Посев», «Ардис», «Эрмитаж», «YMCA-PRESS» стали
своеобразной «запасной площадкой» русской культуры, гонимой и
притесняемой на родине.
Из наиболее заметных литературных произведений, появившихся на
страницах «Континента», назовем главы из романа В.Гроссмана «Жизнь и
судьба», главы из романов В.Войновича «Москва-2042» и «Претендент на
престол», его же повесть «Шапка»; повесть Ф.Искандера «Кролики и удавы»,
прозу В.Корнилова, Л.Чуковской и В.Марамзина, повесть В.Аксенова
«Свияжск» и главы из романа «Скажи изюм»; прозу Юза Алешковского,
Виктора Некрасова и Фридриха Горенштейна. Несмотря на всепоглощающую
редакторскую работу, Владимир Максимов продолжал писать очень глубокую
прозу реалистического направления, в которой рассматривал сложнейшие
«узлы» русской истории ХХ века: романы «Ковчег для незваных», «Заглянуть в
бездну», «Прощание из ниоткуда», «Кочевание до смерти». И, судя по письмам
читателей, хранящимся в архиве В.Максимова, писатель получал горячие и
искренние отклики на свои произведения.
На страницах «Континента» можно было прочесть статьи о творчестве
Сергея Параджанова и Андрея Тарковского, о театре на Таганке и Юрии
Любимове, о Марке Шагале и Анатолии Звереве, о непростой судьбе Сергея
Эйзенштейна и Дмитрия Шостаковича, о музыкальном искусстве Галины
Вишневской и Мстислава Ростроповича. Здесь увидели свет мемуарные книги
Эрнста Неизвестного «Лик – лицо – личина» и «Трагедия свободы».
Значение разделов «Критика и библиография», «Коротко о книгах» трудно
переоценить. Их чтение давало представление как о книгах, появившихся в
зарубежье, так и о лучших, наиболее заметных изданиях, вышедших в
советской России. Среди постоянных авторов рубрики «Критика и
библиография» были Виолетта Иверни, Наталья Горбаневская, Василий Бетаки,
Майя Муравник, Сергей Юрьенен, Кира Сапгир, Кирилл Померанцев. В
сегодняшних, радикально изменившихся условиях трудно до конца осознать,
каким ценным источником информации для потенциальных читателей в России
были два этих литературно-критических раздела журнала. Ведь они давали
представление о книгах, относящихся ко всей гуманитарной сфере знаний –
социологии, истории, литературоведению, теории культуры, искусствознанию.
Важно подчеркнуть, что «Континент» испытывал постоянный интерес к
тому, что происходит на родине и что там публикуется. Виолетта Иверни, к
примеру, подробно и сочувственно писала о творчестве Валентина Распутина и
Булата Окуджавы, Фазиля Искандера и Варлама Шаламова. Наум Коржавин
посвятил большую статью «Добро не может быть старо» поэзии Олега
Чухонцева, а Наталья Артамонова – прозе Юрия Домбровского. Статьи Льва
Лосева подробно знакомили читателя с эстетическим своеобразием поэзии
Иосифа Бродского и Юрия Кублановского. Владимир Максимов рецензировал
и при этом высоко оценивал книгу Игоря Волгина «Последний год
Достоевского» (М., 1986) и статью Игоря Золотусского «Крушение
абстракций», появившуюся в №1 «Нового мира» за 1989 год. «Континент» не
раз писал (пусть и с известным скептицизмом) о творчестве Юрия Трифонова и
братьев Стругацких.
Несмотря на многочисленные скандалы и ожесточенное выяснение
отношений в эмигрантской среде, Владимир Максимов всякий раз, когда
возникало новое издание «третьей волны» эмиграции, совершенно искренне его
поддерживал. Так произошло с журналом В.Перельмана «Время и мы», с
журналом В.Марамзина и А.Хвостенко «Эхо», с журналом А.Глезера
«Стрелец», с газетой С.Довлатова «Новый американец». Редактор
«Континента» считал, что чем больше появится таких изданий и чем
разнообразнее они будут, тем лучше для общего дела, для русской культуры и
литературы. На страницах «Континента» не раз анонсировались и подробно
анализировались перечисленные издания. По-разному складывались в
дальнейшем отношения В.Максимова с теми, чьи издания он приветствовал и
поддержал в начале пути. Но факт остается фактом: такая поддержка была! И
место для рекламы новых изданий «Континент» находил всегда, несмотря на
дефицит журнальной площади. Возникнув самым первым в среде третьей
эмиграции, «Континент» в дальнейшем знакомил читателя со всеми вновь
появлявшимися изданиями – как в Европе, так и в Израиле, в США. Журналы
«Время и мы», «22», «Эхо», альманахи «Стрелец», «Третья волна» по мере
своего возникновения удостаивались подробного разбора. Добавим к этому, что
массу полезной информации содержала постоянная рубрика «Континента» «По
страницам журналов». «Континент» помещал обзоры свежих номеров «Граней»
и «Нового журнала», «Вестника РХД» и сборника христианского чтения
«Надежда», альманахов «Память» и «Минувшее». Учитывая, что советский
читатель, с огромным трудом получивший доступ к «Континенту», не имел
возможности раскрыть и самостоятельно изучить перечисленные издания,
редколлегия предпочитала помещать их подробные и концептуальные обзоры.
Набранные мелким шрифтом, в конце номера, разделы «Коротко о книгах»,
«По страницам журналов» и сегодня поражают своей продуманностью и
информационной насыщенностью. Кроме того, журнал анонсировал и
рецензировал наиболее заметные новинки, появлявшиеся в издательствах
«YMKA- PRESS», «Ардис», «Посев», «Эрмитаж», «Третья волна». Таким
образом, редколлегия «Континента» осознанно стремилась к созданию единого
информационного поля, которое отражало бы жизнь русской диаспоры за
рубежом, её издательскую и просветительскую деятельность, её культурную
миссию.
Сегодня, тридцать пять лет спустя обращаясь к «Континенту» 1970-1980-
х годов, ясно осознаешь, что это был журнал очень высокого уровня. Думается,
что «Континенту» - как ни одному другому изданию «третьей волны»
эмиграции - удалось продолжить лучшие традиции русского «толстого»
журнала. Сотрудники редакции «Континента», сам Владимир Максимов
хорошо знали по своему прежнему, советскому опыту недостатки
подцензурного издания. Но пользуясь преимуществами свободы, они издавали
на Западе журнал «с направлением», твёрдо выдерживая избранную линию,
выполняя важнейшую политическую и историко-культурную миссию.
Философские, исторические, политические материалы, опубликованные
«Континентом», ни при каких условиях не смогли бы появиться на страницах
либерального «Нового мира» даже в самые лучшие его времена.
Принципиальное отличие «Континента» от советских «толстых» литературно-
художественных журналов состояло в том, что это было издание, рожденное и
выходящее в условиях политической, мировоззренческой свободы.
Уникальность судьбы «Континента» состоит ещё и в том, что это
единственное издание русской эмиграции, которое после распада СССР
переместилось с согласия главного редактора на родину и продолжает
выходить до сих пор. С 1993 года (начиная с №73) журнал издается в Москве,
его главным редактором вот уже семнадцать лет является Игорь Виноградов –
кандидатура, избранная и утвержденная самим Владимиром Максимовым.
Примечания:
1. Жулькова К.А. Литературная критика парижского журнала «Современные записки». 1920-
1940. М., 2001; Лебедева С.Э. Основные направления литературной полемики русского
зарубежья первой волны и их отражение в журнале «Современные записки». М., 2007;
Млечко А.В. От текста к тексту: символы и мифы «Современных записок». Волгоград, 2008.
2. Вокруг редакционного архива «Современных записок» (Париж, 1920-1940): Сборник
статей и материалов / Под ред.Олега Коростелева и Манфреда Шрубы. – М.: Новое
литературное обозрение, 2010.
3. Жирков Г.В. Между двух войн: журналистика русского зарубежья (1920-1940 годы). /
Учебное пособие. СПб.: 1998.
4. См. развернутое интервью, взятое нами у Н.Горбаневской: «Показать, каким был журнал
на самом деле» // Вопросы литературы. 2007. № 2. С.298-307.
5. Из архива журнала «Континент». Публикация Е.Скарлыгиной // Континент. 2006. № 129.
С.285.
6. Там же. С. 286.
7. Там же. С. 284.
8. Исторический архив Forchungsstelle Osteuropa (г.Бремен, ФРГ): HA FSO Bremen. F.2
(Максимов В.Е./ Континент)
9. Там же. F.2 (Максимов В.Е./ Континент).
ГЛАВА 3. ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЖУРНАЛ В ЭМИГРАЦИИ: ПАРИЖСКОЕ «ЭХО»
«Эхо» - весьма необычное издание «третьей волны» русской эмиграции.
Это именно литературный журнал, создатели которого взяли на себя в конце
1970-х годов обязательство публиковать за рубежом литературу самиздата,
преимущественно ленинградского. Это парижское эхо тех процессов, которые
происходили в неофициальной литературе и печати СССР. Журнал являлся
частной инициативой и издавался Алексеем Хвостенко и Владимиром
Марамзиным на личные средства последнего. Название издания было
предложено Иосифом Бродским. На титульном листе каждого номера
воспроизводилось стихотворение А.Пушкина «Эхо», написанное
стилизованной вязью.
Не имея никаких дополнительных дотаций и сторонней материальной
поддержки, журнал просуществовал недолго, но оставил след в истории
русской литературной журналистики. В 2002-2004 годах издательство Ивана
Лимбаха в Санкт-Петербурге выпустило трехтомник «Коллекция:
петербургская проза (ленинградский период)», охватывающий литературу
ленинградского андеграунда 1960-1980-х годов. Многие тексты, вошедшие в
это представительное и ценное издание, были первоначально опубликованы в
журнале «Эхо».
Открывая новое независимое издание, А.Хвостенко в №1(1978)
подчеркивал: «В поле нашего зрения находится обширный материал, так и не
сумевший просочиться в советскую печать. (А сколько современных русских и
вовсе отказалось от сотрудничества с официальным издателем). Сейчас, на
Западе, находясь в условиях пригодных для свободного издания, мы сочли
своим долгом перед вольным русским искусством и перед нашими друзьями,
не имеющими возможности или не желающими печататься в Советском Союзе,
осуществить его своими средствами. Наше предприятие, мы хотим верить,
вызовет соответствующее эхо. Возвысивший голос – услышит отклик»
1
.
Владимир Марамзин здесь же декларировал эстетическую программу:
«Никаких ограничений языку и сюжету. Только так можно реализовать
свободу. Единственное руководство – вкус». При этом редакторы журнала
готовы «радоваться любым проявлениям народного характера в литературе:
фольклорность, смех, игра, грамматические вольности и преувеличения,
сосуществование низкого и высокого»
2
.
Всего было издано 14 номеров «Эха»: из них первые двенадцать – в 1978 -
1980-м годах, когда журнал выходил ежеквартально, а два последних - в 1984 и
1986-ом. В статье, опубликованной в «Континенте», критик Эмиль Коган отнес
«Эхо» к типу тонких журналов и подчеркнул, что появление такого издания
свидетельствует «не только о возникновении у нас (в эмиграции – Е.С.)
культурной среды, но и о её чрезвычайной жизнестойкости. Выпускать тонкий
журнал – сужу по его зарубежным кузенам – всегда добровольная нагрузка,
всегда субботник литератора»
3
, - писал Э.Коган, подчеркивая финансовую
самостоятельность издания. «Эхо» - в отличие от «Континента», «Граней»,
«Синтаксиса», «Вестника РХД» и т.п.- было исключительно литературным
изданием, ориентированным прежде всего на авангардную традицию русской
литературы.
«Основное содержание, – анонсировала редакция – литературный
процесс в России в течение последних десятилетий. Проза, стихи, литературная
критика, публицистика. Более двух третей журнала составляют материалы
разнообразного литературного самиздата «оттуда», из России. Многие имена
годами работающих в литературе писателей появляются в печати впервые.
Единственный в эмиграции журнал, регулярно печатающий
библиографические материалы. Публикации, переводы, юмор. Современная
лексика»
4
. После смерти хорошо известного ленинградского литератора –
Давида Дара, эмигрировавшего в 1977 году в Израиль, - редакторы «Эха»
признались, что именно через него к ним пришло «не менее трети наиболее
интересных рукописей из России», а его уход из жизни означает, что
«оборвалась еще одна связь с домом»
5
.
В разделе прозы журнал опубликовал отрывки из романов Юза
Алешковского «Кенгуру» и «Карусель», комическую драму А.Волохонского и
А.Хвостенко, повесть В.Высоцкого «Жизнь без сна», рассказы Рида Грачева,
«Летний день» Олега Григорьева (с рисунками Доротеи Шемякиной), рассказы
В.Марамзина и Юрия Милославского, «Вальс для К.» Д.Савицкого,
разнообразную прозу Елены Шварц, Генриха Шефа, Сергея Юрьенена,
Александра Кондратова. Следует заметить, что рукопись Высоцкого поступила
в редакцию в незавершенном виде и без названия (рабочий авторский вариант
заглавия - «Дельфины и психи» - был неизвестен). Именно редакторы «Эха»
дали повести название «Жизнь без сна», под которым она печатается теперь и в
России, и за рубежом.
В поэтическом разделе «Эха» представлены: Владимир Адмони, Дмитрий
Бобышев, Иосиф Бродский, Анри Волохонский, Владимир Высоцкий, Глеб