Скарлыгина Е.Ю. Журналистика русской эмиграции: 1960-1980-е годы
Подождите немного. Документ загружается.
сих пор недостаточно известного на родине. Несколько книг «идеологически
чуждого» издания Панфёров также увёз с собой в Москву.
Дарование Р.Гуля было многогранным. Помимо редакторской работы,
регулярных выступлений в качестве литературного критика и публициста он
писал прозу – историческую и, как уже было сказано выше,
автобиографическую. В русской истории его интересовали личности, имевшие
отношение к революционному движению. Одной из сложнейших проблем он
считал зарождение и нравственное оправдание революционного террора в
России. В 1929 году Р.Гуль опубликовал в Берлине исторический роман
«Генерал БО», в последующих переизданиях получивший название «Азеф».
Главными действующими лицами здесь были известный провокатор Е.Азеф и
террорист Б.Савинков - автор «Воспоминаний террориста», книг «Конь
Бледный» и «Конь Вороной», опубликованных под псевдонимом В.Ропшин.
Всадники Апокалипсиса являлись многим русским авторам, пережившим
революцию и гражданскую войну: свою первую художественную
автобиографию, увидевшую свет в Нью-Йорке в 1952 году, Роман Гуль –
словно с оглядкой на Б.Савинкова-Ропшина - назвал «Конь рыжий». Это очень
искренняя книга, в которой автор не только рассказывает об одинаковой
жестокости белых и красных, об ужасах братоубийственной войны, но и
пытается понять причины краха Белого движения. Наблюдая сцены бессудных
расстрелов и крайнего озлобления со стороны белых офицеров,
автобиографический герой Р.Гуля с отвращением признаётся: «Вот это и есть
гражданская война», - думаю я, глядя на свалившихся на траву окровавленной
кучей расстрелянных. И я чувствую, что в т а к о й в о й н е я участвовать не
могу»
13
.
В романе «Скиф» (1931) Р.Гуль написал о теоретике анархизма
М.Бакунине и императоре Николае I. Тогда же, в начале 1930-х, им были
завершены историко-публицистические книги «Тухачевский, красный
маршал» и «Красные маршалы: Ворошилов, Будённый, Блюхер, Котовский».
Будучи сам участником гражданской войны, Р.Гуль испытывал пристальный
интерес к тем, кто сражался на стороне красных, вёл за собой массы и победил
в жесточайшей исторической схватке. Исследуя историю «красного террора»,
Р.Гуль написал книгу «Дзержинский. (Менжинский, Петерс, Лацис, Ягода)»,
изданную в Париже в 1936 году. Если в начале 1920-х, находясь уже в
эмиграции, Роман Гуль какое-то время поддавался иллюзиям и ложным
надеждам, не решаясь до конца оборвать связи с родиной, пусть даже советской
(отсюда и его «сменовеховство»), то десятилетие спустя занимал абсолютно
твёрдую и последовательную антисталинскую, антитоталитарную позицию.
Книги о терроре и чекистах были написаны человеком именно таких
убеждений, но масштабов сталинского «большого террора» он тогда
предвидеть, конечно, не мог.
Россия на протяжении всей жизни Р.Гуля оставалась его главной болью и
главной любовью. В статье, посвящённой 25-летию «НЖ», Роман Гуль писал:
«По-моему, в эмиграции мы живём более-менее благополучно только потому,
что у нас как-то нет времени задуматься о том, как страшно это наше
безвоздушное существование, как страшна всегда всякая эмиграция, а
затянувшаяся на полвека – в особенности. <…> Нас спасает – как ни банально
это звучит – только духовная связь с Россией. С какой Россией? С советской? С
Советским Союзом? Нет! С другой, с той вечной Россией, которой мы – сами
того не сознавая – ежедневно живём, которая непрестанно живёт в нас и с нами
– в нашей крови, в нашей психике, в нашем душевном складе, в нашем взгляде
на мир. И, хотим мы того или не хотим – но так же неосознанно – мы ведь
работаем, пишем, сочиняем только для неё, для России, даже тогда, когда
писатель от этого публично отрекается»
14
.
Роман Гуль застал лишь самое начало радикальных перемен в СССР,
связанных с горбачёвской перестройкой и гласностью. Но миссию редактора
«Нового Журнала» - главное дело своей жизни –сумел выполнить до конца.
Русская литература больше не имеет идеологических границ и рубежей. «НЖ»,
отметивший в 2002 году своё 60-летие, продолжает выходить, побивая все
рекорды долгожительства русского «толстого» журнала в эмиграции. Прочесть
его теперь – от первого до последнего, самого свежего номера – может
абсолютно свободно любой желающий.
Примечания:
1. Гуль Р. Одвуконь. Советская и эмигрантская литература. Нью-Йорк, 1973.
С.3.
2. Там же.
3. Гуль Р. Я унёс Россию. Апология эмиграции. Т.3. Россия в Америке. М.,
2001. С.181.
4. Подробнее о публикации материалов самиздата на страницах «НЖ» см. в
кн.: Е.Ю.Скарлыгина. Неподцензурная культура 1960-1980-х годов и
«третья волна» русской эмиграции. М.: ф-т журналистики, 2002.
5. Одвуконь. С.44
6. Там же. С.53.
7. Новый мир. 1992. № 1. С.180.
8. Одвуконь. С.6.
9. Там же. С.183.
10. Глэд Дж. Беседы в изгнании. М., 1991. С.45.
11. См.: Новый Журнал. № 226. С.21-63.
12. Новый Журнал. № 200. С.283.
13. Гуль Р. Конь рыжий. Нью-Йорк, 1975. С.130.
14. Гуль Р. Одвуконь. С.170.
СОДЕРЖАНИЕ
Введение с.3 -13
Глава I. Третья русская эмиграция в контексте отечественной
культуры 1960-80-х годов и культуры русского зарубежья с.14-25
Глава II. Русская эмиграция ХХ века и традиция русского «толстого»
литературно-художественного журнала c.26-38
Глава III. Литературный журнал в эмиграции: парижское «Эхо» с.39-51
Глава IV. Газета «Русская мысль» и третья русская эмиграция с.52-80
Глава V. Сергей Довлатов – редактор «Нового американца» с.81-89
Глава VI. «Новый Журнал» (США) и его редактор с.90-109