Сивачёв Н.В., Язьков В.Ф. Новейшая история США. 1917-1972

Подождите немного. Документ загружается.

Индивидуалистически настроенные монополии мирились с до-

вольно длительным сохранением военных прерогатив президента

главным образом из-за того, что они были не в силах устоять

в частном порядке перед требованием повышения зарплаты. Уро-

вень потребительских цен с июня 1946 г. до августа 1948 г. возрос

по официальным данным на 31%. Профсоюзы добивались в конце

1945 — начале 1946 г. увеличения зарплаты на 30%. В январе

1946 г. У. Фостер, выступая на митинге в Нью-Йорке, говорил:

«Сейчас Соединенные Штаты переживают величайшее в истории

движение за повышение зарплаты». Оно началось в ключевых

отраслях экономики и охватило всю страну. Только за 1946 г. в

результате стачек было потеряно 116 млн. человеко-дней, т. е. в

три с лишним раза больше, чем во всех стачках военных лет. И па

количеству потерянных человеко-дней, и по числу участников заба-

стовок (4,6 млн.) 1946 г. является рекордным во всей истории

США.

Сначала Г. Трумэн возлагал большие надежды на конференцию

представителей профсоюзов и предпринимателей, назначенную им

на ноябрь 1945 г. Он надеялся, что, как и в декабре 1941 г., будет

достигнуто соглашение на основе классового компромисса. В сен-

тябре 1945 г., накануне конференции, президент выступил с проек-

том социальных реформ, назвав их «программой либерализма и

прогрессивизма». Они касались главным образом проблем рекон-

версии и были направлены на сохранение при переходе от войны

к миру завоеваний «нового курса».

Однако ноябрьская конференция 1945 г. кончилась безрезультат-

но из-за непримиримой позиции Национальной ассоциации про-

мышленников, потребовавшей ликвидации многих законов 30-х го-

дов. В развернувшейся затем стачечной эпопее Г. Трумэн встал

вполне отчетливо на позиции предпринимателей и применял зако-

ны военного времени против забастовок. После подавления стачки

железнодорожников в 1946 г. одна из буржуазных газет писала:

«Трумэн становится президентом Соединенных Штатов».

Эта линия Г. Трумэна подняла его шансы в среде крупного

бизнеса, но ослабила сложившуюся в 30-е годы коалицию либе-

ральных демократов с профсоюзами, что и сыграло основную роль

в провале всех его реформаторских проектов, изложенных в сен-

тябре 1945 г. в послании конгрессу. Реакционеры потребовали

ликвидации либерального законодательства и решительного ослаб-

ления государственного вмешательства в предпринимательские

прерогативы.

Ликвидация органов чрезвычайного контроля, которой в новой

обстановке требовали интересы монополий, была лишь демонтажем,

да и то неполным, военно-бюрократического механизма. Это не

следует понимать как «демонтаж» государственно-монополистиче-

ского капитализма, ставшего главной, определяющей чертой всей

структуры послевоенного американского капитализма, подобно

тому как монополистический капитализм в конце XIX — начале

6 Н. В. Сивачев, Е. Ф. Язьков

161

XX в. выражал социально-экономическое существо буржуазного

строя США того периода.

В новых условиях регулирующее вмешательство государства

приобретает менее чрезвычайные, более утонченные формы. При

всех разногласиях реакционных индивидуалистов, неоконсервато-

ров и неолибералов в вопросе о роли государства конгресс в фев-

рале 1946 г. принял закон о занятости — один из самых важных

статутов во всей экономической истории страны.

Закон вводил в правило ответственность президента и государ-

ственной власти в целом за состояние экономики, покоящейся на

частнособственнических основах. Президенту вменялось в обязан-

ность следить за ее развитием, делать все для поощрения занято-

сти, обеспечивать максимальное использование материальных и

человеческих ресурсов и ежегодно докладывать конгрессу о поло-

жении народного хозяйства. Ежегодные экономические доклады

(отчеты) президента конгрессу, составляемые Комитетом экономи-

ческих советников, содержат официальный анализ и рекомендации

и являются важнейшим источником по изучению социально-эконо-

мической истории США послевоенного периода.

Государственно-монополистические основы послевоенного капи-

тализма явно зримы и при анализе бюджета, банковско-финансо-

вой политики, воспроизводства, в социальном законодательстве и

регулировании трудовых отношений, наконец, в идеологии буржуа-

зии США. Таким образом, объективный процесс перерастания аме-

риканского капитализма в государственно-монополистический, ко-

торый шел форсированными темпами в 1933—1945 гг., не подлежал

реконверсии в послевоенное время, несмотря на мощные нападки

индивидуалистов на политику регулирования, продиктованные вре-

менными и конкретными расчетами 1945—1948 гг. Они в итоге

удовлетворились отменой чрезвычайных контрольных мер и влились

в общее русло государственно-монополистического развития.

Укреплению государственно-монополистических основ в мирное

время в огромной степени содействовала ориентация экономики

на военный лад, несмотря на победоносное окончание войны. Не

успела американская экономика пройти стадию реконверсии, как

она оказалась вновь на милитаризованных рельсах, с которых мно-

гие ее отрасли никогда и не сходили, слегка изменив лишь неко-

торые аспекты. Милитаризацию экономики в 1946—1948 гг. надо

понимать не как увеличение военных расходов по сравнению с

1945 г., а как их радикальное расширение относительно предвоен-

ного периода. В 1940 г. прямые военные расходы составляли

3,5 млрд. долл., а в 1948 г., когда они были на самом низком уров-

не за все послевоенное время, — 13,4 млрд. (в неизменных ценах).

Милитаризация экономики становится постоянно действующим

фактором экономического развития США уже в те самые годы,

когда американцы переходили от войны к миру. Учет военных рас-

ходов как важной движущей силы экономического развития стра-

ны прочно укоренился и в теоретических построениях экономистов,

162,

близко стоявших к правящим верхам. Э. Хансен в 1948 г. писал,

что «растущие военные расходы, могущие противостоять возмож-

ному падению капитальных затрат, в самом деле дадут нам почти

бесконечный период высокой занятости».

Милитаризации экономики и развитию государственно-монопо-

листического капитализма большую услугу оказала атомная про-

мышленность. Она вовлекала в свою орбиту многие отрасли эко-

номики и породила новые доктрины войны, а также новые полити-

ческие и психологические концепции, в которых государственной

власти отводилась решающая роль. После горячих дебатов

Г. Трумэн подписал 1 августа 1946 г. закон, спроектированный

сенатором Б. Макмагоном, о создании Комиссии по атомной энер-

гии. Он устанавливал государственную монополию на расщепляю-

щиеся материалы, передавал полный и окончательный контроль за

их производством в руки упомянутой комиссии и делал президента

США единственным авторитетом при решении вопроса о примене--

нии атомной бомбы в военных целях. По настоянию А. Ванден-

берга комиссия была обязана консультироваться со специальным

военным комитетом, призванным осуществлять влияние военщины

на атомную политику США. Союз бизнеса и Пентагона был в

своей основе оформлен. Центральный орган Компартии США в

ноябре 1948 г. писал, что в стране создается «комбинация боль-

шого бизнеса и военных».

В период реконверсии должное внимание было уделено реорга-

низации государственного аппарата. В 1947 г. появился Совет на-

циональной безопасности как высший совещательный орган при

президенте, вырабатывающий консультативные решения по внут-

ренним и международным аспектам безопасности США. Этим же

актом создавалось Центральное разведывательное управление

(ЦРУ) и реорганизовывались военные органы. На смену двум

министерствам пришло единое Национальное военное управление,

несколько позднее переименованное в министерство обороны. Ка-

бинетный ранг получил лишь министр обороны, которому подчиня-

лись министры армии, авиации и военно-морского флота. Первым

министром обороны стал Д. Форрестол, которого в марте 1949 г.

сменил Луис Джонсон. В обоих высших органах безопасности —

Совете национальной безопасности и Управлении ресурсов нацио-

нальной безопасности — ведущая роль принадлежала военным,

находившимся в тесной связи с крупным бизнесом.

По настоянию Г. Трумэна, правившего страной без вице-прези-

дента, конгресс принял в 1947 г. еще один важный акт — закон о

президентской преемственности, который поставил спикера палаты

представителей и временного президента (рго 1ешроге) сената,

председательствующего в отсутствие вице-президента, выше госу-

дарственного секретаря в список тех, кто может оказаться хозяи-

ном Белого дома в случае выхода из строя президента и вице-

президента. В том же богатом на реорганизации государственного

управления году республиканский конгресс одобрил 22-ую поправку

б*

163

к конституции, запрещавшую одному и тому же лицу занимать

президентский пост более двух полных сроков. Она вступила в си-

лу 26 февраля 1951 г. Эта была своего рода месть республикан-

цев демократам и какая-то гарантия против слишком долгой за-

держки в Белом доме нового (реформаторски настроенного прези-

дента.

В период реконверсии утвердительно решился вопрос о госу-

дарственно-монополистическом развитии США и в мирное время.

«Новый курс» 30-х годов остался в силе в своей государственно-

монополистической части, но терял после войны другую важнейшую

черту — либеральные социальные реформы. На смену им шло уси-

ление реакции во внутренней политике.

2. Наступление внутриполитической реакции

Вторая мировая война создала предпосылки для нанесения

жестокого удара по всему прогрессивному в США. В этом отно-

шении Соединенные Штаты представляли картину, прямо противо-

положную тому, что происходило в Европе и в остальном мире.

Конец войны был сигналом к активизации бесчисленных коми-

тетов по подготовке пересмотра основ трудового законодательства.

Буржуазная печать подвергла острым нападкам профсоюзы, как

чуть ли не чуждый «американизму» институт. Столичная «Пост»

квалифицировала их как «величайшее и наиболее опасное зло»

для страны, а «Нью-Йорк тайме» обвиняла профсоюзы в поддерж-

ке «бесконтрольных действий коммунистов».

Крупнейшей вехой в наступлении внутриполитической реакции

оказались выборы в конгресс в 1946 г., на которых републиканцы

впервые с 1930 г. получили большинство в сенате и впервые с

1928 г. взяли под контроль обе палаты. В новом, 80-м конгрессе

коалиция республиканцев и реакционных демократов вершила все-

ми законодательными судьбами.

Послание о положении страны, с которым Г. Трумэн обратился

к 80-му конгрессу 6 января 1947 г., содержало четыре пункта,

касавшиеся решения трудовых проблем. Предостерегая против

«карающего законодательства», он предложил меры по запреще-

нию вторичных бойкотов и другие антистачечные варианты. В Ка-

питолии приняли к сведению лишь эту часть послания, игнорируя

другую, в которой Белый дом намечал расширить социальное обес-

печение, улучшить здравоохранение и повысить минимум заработ-

ной платы.

Поставив во главе комиссий по труду в обеих палатах респуб-

ликанцев (Р. Тафт и Ф. Хартли), конгресс прежде всего занялся

доведением до конца тех антипрофсоюзных законопроектов, кото-

рые обсуждались с 1945 г. После длительных и острых дебатов

23 июня 1947 г., отвергнув двумя третями голосов президентское

вето, он принял статут о взаимоотношениях рабочих и предприни-

мателей, известный как закон Тафта — Хартли.

164,

Самым крупным нововведением в трудовом праве США было

распространение и на профсоюзы принципа «нечестной трудовой

практики», который по закону Вагнера применялся только к пред-

принимателям. «Нечестная трудовая практика», подлежащая адми-

нистративному пресечению Национальным управлением по трудо-

вым отношениям, означала такие действия профсоюзов, как требо-

вание внести в коллективный договор пункт о «закрытом цехе»;

давление на предпринимателя, чтобы заставить его применить ка-

кие-то дискриминационные меры против исключенных из союза

лиц по всем иным соображениям, кроме неуплаты взносов (поощ-

рение штрейкбрехерства); принуждение рабочих в осуществлении

ими права на организацию (ограничение организационных кампа-

ний по вовлечению новых членов); отказ от ведения коллективных

переговоров с предпринимателем; призыв к стачке или бойкоту с

целью принятия «закрытого цеха» или признания профсоюза, не

удостоверенного Национальным управлением по трудовым отноше-

ниям, или принуждения предпринимателя к передаче выполнения

данного вида работ другому союзу, а не тому, который удостове-

рен НУТО (весь этот комплекс мер направлен на то, чтобы не до-

пустить появления радикальных профсоюзов и подорвать прогрес-

сивные организации в КПП); установление чрезмерно высоких

профсоюзных взносов там, где существует принцип «профсоюзного

цеха» (подрыв «профсоюзного цеха» и вмешательство во внутрен-

ние дела профсоюзов вообще); предъявление предпринимателю

требования об оплате «невыполненной или ненужной работы»

(запрещение выступать против интенсификации труда в форме

сокращения состава бригад и других производственных единиц).

Закон Тафта — Хартли существенно подорвал право рабочих

на стачку, законность которой была поставлена в зависимость от

цели, времени или метода ее проведения. Некоторые стачки запре-

щались ввиду «незаконности» их целей. Бастующие во имя «за-

конных» целей подразделялись на две категории: «экономические

стачечники» и «стачечники, выступающие против нечестной трудо-

вой практики». Забастовка могла быть запрещена, если во имя

«законных» целей применялись «незаконные» методы (массовое

пикетирование, вторичные бойкоты и т. д.). Участники стачек

очень часто теряли права при выборах представительства рабочих,

проводимых НУТО. Пз-за нечеткости положений закона о праве

на стачку решение оставалось за НУТО. Наиболее ясно право на

стачку урезывалось в двух случаях: категорически у государствен-

ных служащих, а также в ситуациях, создающих «национальное

чрезвычайное положение», где осуществление этого права запреща-

лось в течение 80 дней, и в частном найме. Профсоюзы, проводя-

щие стачки в нарушение какой-либо статьи закона, теряли все пра-

ва на защиту от «нечестной трудовой практики» предпринимателя

и подвергались наказанию в судебном порядке. С этой целью было

возрождено активное применение судебных предписаний, которое

было урезано законом Норриса — Лагардиа в 1932 г.

165,

Законом Тафта — Хартли реакционные республиканцы и демо-

краты ликвидировали принцип нерегулируемых коллективных пере-

говоров, которого придерживались индивидуалисты прежних вре-

мен — в период до «нового курса», показав этим, что их волюн-

таризм не выходил за пределы риторики и имел реальный смысл

лишь в плане борьбы против либерального метода государствен-

ного регулирования. В законе Тафта — Хартли государственное

присутствие в трудовых отношениях было последовательно прове-

дено от начала до конца — от обязательной рекомендации присту-

пить к коллективным переговорам и предписания их существа в

ряде важнейших моментов и до урегулирования конфликтов. Кон-

серватизм и реакционность вмешательства государства характери-

зуют все его ступени. В «национальных интересах» творцы закона

всячески навязывали принцип государственного посредничества в

трудовых отношениях и создали специальную Федеральную служ-

бу посредничества и примирения.

При всем индивидуализме республиканцев и их словесной

приверженности к индивидуальным свободам, силы, сотворившие

статут Тафта — Хартли, не поколебались урезать профсоюзные

свободы. Особенно их беспокоила возможность полевения проф-

союзов под влиянием каких-либо радикальных элементов или в

ходе участия в политических кампаниях. Профсоюзам было запре-

щено делать взносы в избирательные фонды лиц, добивающихся

избрания на федеральные должности. Статья 9-я не разрешала

НУТО проводить выборы представительства и рассматривать жа-

лобы на «нечестную трудовую практику» предпринимателей, если

профсоюз, подавший петицию или жалобу, предварительно не от-

правил министру труда США копии своего устава и других правил,

а также отчета с исчерпывающей информацией о своем состоянии,

включая финансовое положение. Та же статья гласила, что НУТО

не окажет ни одну из своих услуг союзу, «пока в управление не

подано письменного показания под присягой или в данный

момент или в течение предыдущих 12 месяцев каждым функционе-

ром такой рабочей организации и функционерами любой нацио-

нальной или межнациональной рабочей организации, частью кото-

рой она является, что он не член коммунистической партии и не

принадлежит к такой партии и что он не верит и не принадлежит

и не поддерживает организации, которая проповедует или верит

з свержение правительства Соединенных Штатов силой или ины-

ми незаконными или неконституционными методами». За ложные

показания лица преследовались в уголовном порядке.

Закон Тафта — Хартли был логическим завершением целого

периода в эволюции внутренней политики, начавшегося еще в кон-

це 30-х годов.

Вторым по важности законом, принятым 80-м конгрессом, надо

считать налоговую реформу. С начала 30-х годов консерваторов

и реакционеров отличала от либералов, помимо прочих черт, при-

верженность первых к теории «сбалансированного бюджета», а

166,

вторых — к кейнсианской доктрине широких государственных рас-

ходов. Республиканский конгресс не смог, разумеется, изжить де-

фицита в бюджете, ибо в период государственно-монополистиче-

ского капитализма эта идея превратилась в несбыточную мечту.

Но он сумел ослабить степень обложения наиболее состоятельных

слоев населения. По новому закону семьи с доходами менее

2400 долл. в год стали платить налогов меньше лишь на 3%, с

доходом до 10 000 долл. — на 8%, до 20 000 долл. — на 15%, а

свыше 100 000 долл. — на 48—65%.

Легислатуры штатов не отставали от федерального конгресса

в формировании реакционного внутриполитического курса. Они

спешили воспользоваться статьей 14 (в) закона Тафта — Хартли,

которая давала им право запрещать любые формы профсоюзных

гарантий, не считаясь с федеральными статутами. Волна антирабо-

чего законодательства охватила не только штаты Юга, Юго-Запа-

да, Тихоокеанского побережья, Скалистых гор и Центральных рав-

нин, но и индустриальные штаты Северо-Востока и Великих озер.

Наступление на права профсоюзов было массированным. |В 16 шта-

тах законы запрещали «закрытый цех» и другие формы профсо-

юзных гарантий. Так было положено начало продолжающейся до

сих пор кампании за «право на труд», которая якобы расчищает

индивидуальным рабочим доступ к получению работы, а на самом

деле подрывает профсоюзы и наносит удар и по коллективным, и

по индивидуальным интересам трудящихся.

Правящие круги особенно старались изолировать коммунистов

и все прогрессивные силы от профсоюзов, вбить клин между ними,

разгромив первые и поставив в жесткие рамки вторые. В борьбе с

коммунистическим и прогрессивным движением господствующий

класс проявил высокую степень единства, что ослабляло сопротив-

ляемость либералов антипрофсоюзному курсу реакционеров. Сам

Г. Трумэн, наложив вето на 62 реакционных закона 80-го конгрес-

са, оказался на передовых позициях в борьбе за очищение гро-

моздкого государственного аппарата от «нелояльных» элементов.

Начало этому положил еще Ф. Рузвельт, приказавший в годы вой-

ны повысить бдительность и следить за лояльностью государствен-

ных служащих. Г. Трумэн издал 22 марта 1947 г. приказ о «про-

верке лояльности», чтобы изгнать из государственного аппарата

всех радикалов и неугодных правым силам лиц. Но реакция потре-

бовала тут же большего.

Летом 1948 г. реакционные круги начали обвинять правитель-

ственных демократов в «мягкости» по отношению к коммунизму,

и Г. Трумэн, желая выбить предвыборный козырь из рук своих

политических противников, отдал распоряжение о привлечении

12 лидеров коммунистической партии к судебной ответственности

по закону Смита. Преследование коммунистов началось уже в 1947 г.

Комиссия палаты представителей по расследованию антиамерикан-

ской деятельности и министерство юстиции, словно соревнуясь, со-

ставляли списки «подрывных организаций». Все это сопровожда-

167,

лось ура-патриотическими лозунгами, ссылками на угрозу мирового

коммунизма. Если в 1946 г. опросы общественного мнения выявля-

ли не более 3% веривших в неизбежность новой войны, то в

1948 г. — до 32%. Свободомыслие выходило из моды. Радикальные

газеты и журналы превращались в мишень для реакционных на-

падок.

В порядок дня выдвигались идеи классового мира, столь необ-

ходимого для консолидации и защиты «национальных интересов»,

особенно если им грозят извне, да еще коммунисты. В эти годы

на позиции конформизма и апологетики буржуазного строя ска-

тились многие представители некогда влиятельного течения крити-

ческого реализма и появилась плеяда новых деятелей литературы,

мысливших категориями превосходства «американского образа

жизни».

В 1945—1948 гг. в целом уже довольно ясно определялось кон-

сервативное и даже реакционное существо внутриполитического

курса США. В этом повороте вправо авангардную роль сыграли

республиканская партия как политическая сила и конгресс как

государственный институт. Большинство демократов и президент

Г. Трумэн не смогли противопоставить ничего действенного насту-

павшей реакции, а иногда, движимые внешнеполитическими и

внутриполитическими интересами укрепившегося за годы войны

бизнеса, и сами содействовали успеху правых сил.

3. Империалистические внешнеполитические доктрины.

Развязывание «холодной войны»

Главные творцы и проводники внешней политики США первых

послевоенных лет — Г. Трумэн, А. Ванденберг, Д. Бирнс, Д. Аче-

сон, Д. Маршалл, А. Гарриман, Д. Даллес, Д. Кеннан и др. — в

один голос отмечали, что им пришлось присутствовать при самой

радикальной в истории США перемене внешнеполитических концеп-

ций, к которой они были не готовы.

Исход войны в корне изменил обстановку в мире. Определяю-

щим моментом нового соотношения сил было укрепление между-

народного престижа СССР, рост популярности социализма, а вме-

сте с ним -— идей социального и политического обновления мира.

Но это было как раз то, с чем хотели покончить, развязывая вой-

ну, реакционеры 30-х годов и чего не хотели допустить буржуазные

круги Запада, выступившие против фашизма и планировавшие

повернуть весь мир на рельсы традиционного буржуазного право-

порядка. Однако народы Европы и других континентов не были

склонны возвращаться в те рамки, в которых возник фашизм, про-

цветал колониализм, господствовало социальное неравенство и по-

стоянно вспыхивали кровопролитные войны. Мир сильно револю-

ционизировался. Общий кризис капитализма вступил в свой новый

этап.

Правящие и широкие буржуазно-собственнические круги США

168,

все это воспринимали как крушение мира. Их многое пугало — от

установления народно-демократического строя в ряде европейских

государств до поражения на выборах в Англии консерваторов во

главе с У. Черчиллем, которого они считали символом освобожден-

ной Европы. Вместе с тем империалистические силы США увидели,

какие просторы открылись перед ними для «американского века»,

ибо традиционные противники и конкуренты надолго выбыли из

строя. Сторонников экспансионизма становилось все больше, так

как этому благоприятствовала не только международная, но и

внутренняя обстановка.

Буржуазные круги США были далеки от объективного понима-

ния социально-политического смысла происходивших в мире собы-

тий. На первом месте в их восприятии перемен фигурировали про-

иски Москвы, а на втором — коммунистов, что для еще большего

упрощения выражалось фразой «коммунистическая угроза». И де-

ло здесь не в каких-то «ошибках» случайного характера, а в со-

циально-классовой обусловленности восприятия обстановки в

мире империалистическими силами Соединенных Штатов. Создан-

ные ими ложные конструкции были вполне логичным построением,

с точки зрения интересов мирового империализма, цитаделью и

главным защитником которого стали США.

Комбинация страха и оптимизма и породила послевоенные им-

периалистические доктрины и империалистическую внешнюю поли-

тику.

Столкнувшись с реальностью, правящие круги США убедились,

что отвечать за судьбы мирового капитализма, существенно подор-

вавшего свою репутацию в 1929—1945 гг., не очень просто. При-

верженцы «американского века» вскоре вынуждены были признать,

что он прожил более короткую жизнь, чем римский, испанский или

английский. Но зато США добились другого — ослабленный капи-

талистический мир оказался в полной зависимости от них. Дальше

им пойти не удалось, ибо непреодолимой преградой на пути аме-

риканского экспансионизма встали СССР и страны народной де-

мократии. В самом мире капитализма господство США было

отнюдь не безусловным и, встречая постоянное сопротивление, с

ходом времени ослабело. Правящие круги США возмущались тем,

что правительства капиталистических стран недостаточно помогают

им выполнять их высокую, ответственную роль. Но эти прави-

тельства не могли поступать во всем по-американски ввиду непроч-

ности в их государствах позиций крупной буржуазии. Правитель-

ство и широкие круги буржуазии США в результате сложности

внешнеполитических задач не смогли удержаться в рамках тради-

ционной политики и приступили к формулированию новых концеп-

ций, подкрепляя их конкретными империалистическими акциями.

Но это произошло не сразу. Год, прошедший с осени 1945 г. до но-

ябрьских выборов в конгресс в 1946 г., был полосой острой борь-

бы между ослабевавшими сторонниками сотрудничества великих

держав и бравшими верх силами империалистической экспансии.

169,

Стало в корне меняться отношение к соглашениям военного

периода — в них многие усматривали сплошное «предательство»

американских интересов. Влиятельная группировка республиканцев

во главе с Р. Тафтом поставила под сомнение правильность самого

участия США в войне при сотрудничестве с Советским Союзом.

Этой позиции были близки сторонники А. Ванденберга. Правда,

они не называли участие США в войне вместе с СССР «ошибкой»,

но находили массу «ошибок» правительства США во взаимоотно-

шениях с Советским Союзом. Г. Трумэн, вовремя уяснив силу этой

группировки республиканцев, все более опирался на нее в проведе-

нии внешней политики. Так были закреплены заложенные еще до

окончания войны основы двухпартийной внешней политики, кото-

рые покоились главным образом на союзе трумэновских демокра-

тов с группировкой А. Ванденберга — Д. Даллеса.

Прежде всего было решено сформулировать принципы жестко-

го курса против СССР. Делать это было в первое время очень

трудно, но в конце 1945 — начале 1946 г. произошел перелом к

худшему в американо-советских отношениях. Перемены были на-

столько резкими и форсированными, что за их темпом не смог пол-

ностью угнаться даже такой сторонник твердости по отношению к

СССР, как Д. Бирнс. В декабре 1945 г. в Москве проходило оче-

редное заседание Совета министров иностранных дел (СМИД).

Как и все встречи подобного рода, оно касалось двух главных во-

просов того времени — подготовки мирных договоров со странами,

втянутыми в войну на стороне гитлеровцев, и контроля над атом-

ной энергией. К ужасу А. .Ванденберга, Г. Трумэна, Д. Даллеса и

всех сторонников «устрашения русских» московская сессия СМИД

шла к позитивным решениям. 23 декабря 1945 г. И. В. Сталин

сообщал Г. Трумэну: «Вы, конечно, информированы о моей первой

беседе с г-ном Бирнсом. Мы встретимся с ним и для других бесед.

Но уже теперь я считаю возможным сказать, что смотрю в общем

оптимистически на результаты происходящего сейчас между нами

обмена мнениями по актуальным международным проблемам, и

надеюсь, что это откроет дальнейшие возможности в деле согла-

сования политики наших стран по другим вопросам».

Такая оценка перспектив американо-советских отношений мень-

ше всего устраивала Вашингтон и даже всполошила окружение

Г. Трумэна. Письмо было оставлено без ответа, и на этом пере-

писка глав правительств закончилась. Но зато срочно полетели

инструкции в адрес Д. Бирнса, акции которого резко упали. В нем

увидели слишком «мягкого» по отношению к СССР деятеля.

Г. Трумэн не скрывает в своих мемуарах, что в эти дни ему помог

«распознать» Д. Бирнса А. Ванденберг. В письме Д. Бирнсу 5 ян-

варя 1946 г. президент поучал государственного секретаря в таком

духе: «Если России не показать железный кулак и не говорить с

ней жестким языком, то неизбежна новая война. Русские понимают

лишь один язык — «сколько у вас дивизий?» Последняя фраза

письма гласит: «Я устал ублажать советы». Г. Трумэн сам назы-

170,