Сивачёв Н.В., Язьков В.Ф. Новейшая история США. 1917-1972

Подождите немного. Документ загружается.

Союза, Китая, а также колониальных владений Англии и Фран-

ции. Политическими представителями различных групп империа-

листического «изоляционизма» были сенаторы Р. Тафт и А. Ван-

денберг, конгрессмен Г. Фиш, генерал Л. Вуд, бывший летчик

Ч. Линдберг и др.

Однако сила и влияние «изоляционистского» течения в правя-

щих кругах США объяснялись не столько его собственным поли-

тическим весом, сколько тем, что выдвигаемые им лозунги «невме-

шательства» в европейские дела находили поддержку со стороны

большой группы традиционных изоляционистов, выражавших

взгляды фермерства и средних слоев городского населения. В со-

став этой группы входили видные политические деятели США

сенаторы У. Бора, X. Джонсон, Джералд Най, Р. Лафоллет,

Эрнест Ландин и т. д. Опираясь на антивоенные настроения аме-

риканского народа, традиционные изоляционисты выдвигали ло-

зунг нейтралитета в надвигающемся столкновении двух империа-

листических коалиций и призывали в любом случае быть в стороне

от конфликта, не оказывая помощи ни буржуазно-демократиче-

ским государствам Западной Европы, ни странам фашистского

блока. Позиции изоляционистской группировки еще более усили-

лись в результате деятельности сенатской комиссии во главе

с Д. Наем, которая в 1934—1936 гг. провела расследование роли

крупных монополий в развязывании первой мировой войны.

Таким образом, группа традиционных изоляционистов, зани-

мавших антивоенную, а иногда и антиимпериалистическую пози-

цию, коренным образом отличалась от реакционных империали-

стических политиков типа Р. Тафта и А. Ванденберга, которые

использовали «изоляционистскую» фразеологию только с целью

привлечь на свою сторону общественное мнение. Но обе группы

изоляционистов одинаково ревностно защищали лозунг «нейтра-

литета» США, который объективно стал средством поощрения

фашистской агрессии. Независимо от субъективных побуждений

тех или иных представителей изоляционизма их деятельность

играла в целом реакционную роль.

Влияние «изоляционистского» течения в 30-е годы оказалось

настолько сильным, что правительство Рузвельта, которое до поры

до времени и само не проявляло особой настойчивости в проведе-

нии своего «интернационалистского» курса, не раз вынуждено

было идти на компромиссы с «изоляционистами», а то и на капи-

туляцию. По настоянию изоляционистов в августе 1935 г. был

принят и подписан президентом закон о «нейтралитете». Закон

запрещал поставки оружия и военного снаряжения любому из

воюющих государств, без всякого различия между агрессором и

его жертвой. В условиях второй половины 30-х годов этот

закон о «нейтралитете» нанес серьезный ущерб странам, подверг-

шимся нападению. Ни Эфиопия, ни республиканская Испания, ни

Китай не получили возможности приобретать в США военные

материалы, столь необходимые для эффективного отпора фашист-

121

ской агрессии. Государства же фашистского блока, создавшие

свою собственную военную промышленность, особо и не нужда-

лись в поставках американского вооружения. Гораздо больше

они были заинтересованы в приобретении таких важных страте-

гических материалов, как нефть, хлопок, авиамоторы, металличе-

ский лом. Поскольку закон о «нейтралитете» не запрещал их

вывоза, то и Германия, и Италия, и Япония могли в любой мо-

мент беспрепятственно покупать их в Соединенных Штатах. Так

политика «нейтралитета» на деле способствовала расширению фа-

шистской агрессии.

Внешнеполитический курс правящих кругов США фактически

не изменился и в конце 30-х годов, в годы перед началом

второй мировой войны. Правда, по мере обострения противоречий

между Соединенными Штатами и странами фашистского блока,

расширения масштабов агрессии фашистской Германии и импе-

риалистической Японии Рузвельт и другие наиболее дальновидные

американские политические деятели в ряде случаев стали зани-

мать более решительную позицию. К тому же они не могли не

считаться с ростом антифашистского движения в их стране, с мно-

гочисленными проявлениями солидарности трудящихся США с

народами Европы и Азии, ведущими борьбу против фашизма.

В этой обстановке Ф. Рузвельт выступил с рядом заявлений,

в которых осуждались агрессивные действия стран фашистского

блока. Наиболее важным среди них стала его речь в Чикаго

5 октября 1937 г., где американский президент призвал к объеди-

нению усилий всех миролюбивых народов с целью установления

«карантина» вокруг агрессивных держав. Значительно активизи-

ровались военные приготовления Соединенных Штатов. Наконец,

в январе 1939 г. Рузвельт в послании конгрессу предложил пере-

смотреть закон о «нейтралитете».

Однако на практике внешняя политика США накануне второй

мировой войны оказалась в резком противоречии с принципами,

провозглашенными в «карантинной речи» Рузвельта. Отвергнув

предложения о создании эффективной системы коллективной без-

опасности, которые не раз выдвигались тогда Советским Союзом,

Соединенные Штаты вместе с Англией и Францией проводили по-

литику «невмешательства» и «умиротворения» Германии, Италии,

и Японии, которая на самом деле способствовала расширению

фашистской агрессии. Подтверждением этого явилось одобрение

правящими кругами США позорного мюнхенского сговора 1938 г.

Политика «нейтралитета» в значительной мере объяснялась

влиянием сильного «изоляционистского» течения. Именно поэтому

конгресс даже в июне 1939 г. отказался поддержать предложения

президента Рузвельта о пересмотре закона о «нейтралитете» и пол-

ностью сохранил все его положения. Однако и само правительство

Рузвельта не проявило достаточной решительности в борьбе за

пересмотр политики «нейтралитета». «Антиизоляционистоким» кру-

гам американской буржуазии, представителем которых был Руз-

122

вельт, в эти последние предвоенные годы были отнюдь не чужды

стремления направить фашистскую агрессию против Советского

Союза. Вот почему, несмотря на ряд решительных заявлений

Рузвельта, правительство США проводило политику «умиротворе-

ния» фашистских агрессоров. За последствия этой близорукой

политики народам мира пришлось расплачиваться в годы второй

мировой войны.

ГЛАВА V

США В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ (1939-1945 гг.)

1. На путях к Перл-Харбору

Вторая мировая война, как и первая, началась вдали от США,

но им пришлось вступить в нее на более ранней стадии, чем это

было сделано при В. Вильсоне. Уже первая прокламация Ф. Руз-

вельта, обнародованная вслед за объявлением Англией и Фран-

цией войны 3 сентября 1939 г., существенно отличалась от анало-

гичного документа Белого дома, опубликованного четверть века

назад. Ф. Рузвельт повторял В. Вильсона, обещая, что США по-

прежнему будут «нейтральной страной», но подчеркнул, что в от-

личие от 28 президента не призывает «каждого американца оста-

ваться нейтральным и в мыслях».

Очень скоро ход событий показал, что американцы не оста-

лись нейтральными не только в «мыслях», но и в поступках. Весь-

ма веские причины не позволяли им быть таковыми, когда они

оценивали происходившее в Европе. События, которые привели ко

второй мировой войне, существенно отличались от предыстории

первой. Да и сама обстановка в США была совсем не той, что в

1914 г.

Фашизм вел к уничтожению народов и государств, к разру-

шению цивилизации. Подрывая веру масс в устои буржуазной де-

мократии, фашизм, хотя он и мыслился как средство спасения и

укрепления капитализма в критические 30-е годы, поставил перед

буржуазией Соединенных Штатов множество сложнейших проблем.

Правящие круги США впервые в истории почувствовали свою от-

ветственность за судьбы мирового капитализма, которому фашизм

стал оказывать весьма нежелательные услуги.

Эта новая идея ответственности за судьбы капиталистического

мира и оказалась той главной движущей силой, которая направ-

ляла помыслы и действия правящих кругов США в сложный пери-

од политического развития страны и всего мира — с 1 сентября

124

1939 г. до нападения Японии на Перл-Харбор 7 декабря 1941 г.

Она охватила далеко не всю американскую буржуазию. Одни ее

слои понимали эту ответственность весьма узко — границами своей

деловой активности, соглашаясь решительно вмешаться в Азии,

но не в Европе, или наоборот. Другие совсем не разделяли ее,

призывая заниматься внутренними делами и оставить на долю

Европы решение ее собственных проблем. Было немало и таких

представителей делового мира, которые считали войну сущей на-

ходкой — наконец, будет дан стимул развитию американской эко-

номики, наконец, заработает с былой эффективностью производ-

ственная машина США, изрядно заржавевшая с 1929 г.

Не было единства по отношению к войне и среди широких масс.

В 30-е годы значительное большинство американского народа

совершенно недвусмысленно осуждало фашизм и сочувствовало

демократическим силам Европы и всего мира. Но другое дело —

война.

Война в Европе разразилась в тот момент, когда старые споры

между «изоляционистами» и «интернационалистами» были в самом

разгаре. Она еще более их обострила. Каждый из этих лагерей

представлял собой конгломерат противоречивых социальных сил.

Среди «интернационалистов» выделялись такие группировки:

Ф. Рузвельт и его официальное окружение; широкие слои финансо-

вой и торгово-промышленной буржуазии, связанной с англо-фран-

цузскими монополиями и правящими кругами; антифашистски на-

строенные рабочие, фермеры, интеллигенция и часть буржуазии.

«Интернационалистов» не обязательно привязывать к каким-то

группам монополий, хотя с достоверностью можно утверждать, что

Уолл-стрит был настроен в целом «интернационалистски».

В равной мере сложным комплексом был и «изоляционизм»

1939—1941 гг. В его авангарде шли реакционеры и профашисты,

которые не прочь были изолировать США от мира и этим помочь

фашистам установить «новый порядок» в Европе и Азии. «Изоля-

ционизмом» были охвачены влиятельные группы деловых кругов,

не проявлявшие большого интереса к мировым проблемам и при-

зывавшие сосредоточиться на решении более неотложных внутрен-

них вопросов. Им это было на руку и потому, что их деловые

интересы лежали ближе к району Великих озер, чем к Средизем-

ному морю или Ла-Маншу. Наконец, силу «изоляционизму» при-

давало и то, что за ним стояли широкие слои народа, особенно в

штатах, удаленных и от атлантических и от тихоокеанских финан-

совых и торгово-промышленных центров США. Психология анти-

военно настроенных масс, которую активные «изоляционисты» с

успехом использовали для подкрепления своих позиций, держалась

на трех основных компонентах — традиционном пацифизме, неже-

лании отправляться за океаны, чтобы участвовать в войне

и нести ее тяготы, подозрительном отношении к всевозможным

интервенционистам, за которыми, как показала -комиссия Д. Ная,

стоят монополии, наживающиеся на гонке вооружений.

125,

«Интернационализм» и «изоляционизм» нельзя абсолютно про-

тивопоставлять, ибо часто они выдвигали одинаковые лозунги.

Одни и те же люди иногда поддерживали оба лагеря, нередко пе-

реходили из одного в другой. В обоих были свои реакционеры-

империалисты: оголтелые экспансионисты у «интернационалистов»,

понимавшие идею американской ответственности как установление

мирового господства США, и профашисты среди «изоляционистов»,

которые, кстати, тоже помышляли о мировом господстве США. но

только с предварительным уничтожением демократических и соци-

алистических сил в мире с помощью держав «оси».

Оба предоставляли прибежище и прогрессивным силам. За

«интернационалистами» шли активные антифашисты, готовые к не-

медленному политическому и военному участию в борьбе, а в хоре

«изоляционистов» звучал голос тех, кто выступал против моно-

полий и агитировал за национализацию военной промышленности.

«Изоляционистов» и «интернационалистов» сближало и то, что

они не ставили под сомнение незыблемость «доктрины Монро», а

значит, и активное противостояние возможному вмешательству

(оно могло тогда быть только германо-японским) в дела Латин-

ской Америки. В США практически не было никаких споров по

поводу провозглашения 30 октября 1939 г. Панамской декларации

латиноамериканских стран, которая очертила линию безопасности

в водах западной Атлантики, выдвинув ее довольно далеко от ма-

терика. Кроме того, значительная часть «изоляционистов» готова

была встать на сторону «интернационализма» в дальневосточных

вопросах, т. е. занять антияпонскую позицию. Наконец, лидерам

обоих лагерей была свойственна и откровенная демагогия как не-

отъемлемая часть всякого политиканства. «Интернационалисты»

объявляли, что руководствуются только или главным образом

моральными соображениями антифашистского порядка, а «изоля-

ционисты» — что не позволят погнать на очередную европейскую

бойню очередное поколение американцев умирать за чуждые инте-

ресы.

Вместе с тем разногласия между «интернационалистами» и

«изоляционистами» носили весьма глубокий характер. С точки

зрения правящих кругов США речь шла о выборе путей участия

США в решении мировых проблем и установления мирового гос-

подства американского империализма. Для народных масс — все

отчетливее становилась угроза фашизма всему миру, от которой

и их страна могла оказаться незастрахованной. И те и другие в

ходе мучительных 27 месяцев и 7 дней постепенно убеждались,

что изоляция еще более усугубляет положение.

Первоочередной задачей «интернационалистского» правитель-

ства Ф. Рузвельта было изменение закона о «нейтралитете».

Отменив эмбарго на вывоз оружия и введя принцип «плати и

вези», конгресс по существу высказался в пользу Англии и Фран-

ции, имевших огромный флот, и против Германии. Однако это

было на руку и Японии, которая, не находясь в состоянии войны,

126,

уже давно вела военные действия в Китае, выбирая дальнейший

путь агрессии — или на север (СССР), или на юг, в сферу инте-

ресов Англии, Франции, США, Голландии.

Затем изменения в законодательстве о «нейтралитете» стали

принимать черты еще более отчетливого противостояния Герма-

нии, Японии и Италии в целом. Но предварительно произошли

важные события в Европе. В период «странной войны» значитель-

ные слои «интернационалистов» и «изоляционистов» объединились

в их осуждении Советского Союза, находившегося до марта 1940 г.

в состоянии войны с Финляндией. Воспользовавшись этим едино-

душием, Ф. Рузвельт, не пошедший далее введения «морального

эмбарго» на торговлю с СССР, сделал новый дипломатический

ход, направив с миссией в Европу в феврале—марте 1940 г. заме-

стителя государственного секретаря С. Уэллеса. Отсутствие Мо-

сквы в его маршруте было рассчитано на антисоветские круги. Но

главное — Ф. Рузвельт хотел миссией С. Уэллеса в Англию, Фран-

цию, Германию и Италию показать, что он, вопреки обвинениям

«изоляционистов», не ведет страну к войне. Это было сделано во-

время, ибо в апреле—мае 1940 г. война микрофонов в Европе

превратилась в настоящую войну.

С конца весны 1940 г. в настроениях американцев наметился

сдвиг в сторону признания необходимости решительных мер про-

тив фашистских агрессоров. Англия и Франция стали неизменно

называться «союзниками» — и это не было просто возвращением

к лексикону 1917—1918 гг. Активную пропаганду в пользу Англии

и Франции вел созданный весной 1940 г. Комитет защиты Америки

путем оказания помощи союзникам, возглавлявшийся известным

публицистом У. Уайтом. «Интернационализм» стал воплощаться

в конкретные дела. Впервые за 20 лет конгресс и президент всерьез

взялись за проблему вооружений. Но США не только производили

оружие, они поставляли его более чем на 50% Англии. Вскоре,

однако, принцип «плати и вези» дал глубокую трещину: англи-

чанам было на чем везти, но нечем было платить. Тогда по настоя-

нию Ф. Рузвельта и «интернационалистов» конгресс 11 марта

1941 г. принял закон о ленд-лизе, разрешивший отдавать «в арен-

ду и взаймы» оружие и военные материалы тем странам, усилия

которых были важны для укрепления обороны США. Уже через

две недели конгресс по представлению Ф. Рузвельта ассигновал

на эти цели 7 млрд. долл.

Переводя на военный лад экономику, правительство не пре-

небрегло и другими действиями. Оно направило в январе 1941 г.

две миссии в Англию (Г. Гопкинса и У. Уилки). Более того,

Ф. Рузвельт начал делать шаги военно-стратегического порядка.

В июле 1940 г. по инициативе США была принята Гаванская де-

кларация, которая подтверждала нейтральный статус латиноаме-

риканских государств и предусматривала, что в случае поражения

европейских метрополий (Англии, Франции и др.) их владения

в Америке не попадут в руки победителей, т. е. державам «оси».

127,

2 сентября 1940 г. Ф. Рузвельт, преодолевая яростное сопротивле-

ние «изоляционистов», заключил первое официальное правитель-

ственное соглашение с Англией о передаче 50 устаревших эсмин-

цев в обмен на право 99-летней аренды 8 английских баз в районе

от Нью-Фаундленда до Британской Гвианы.

В связи с дальнейшими успехами стран «оси» в 1941 г. Ф.Руз-

вельт принял еще ряд крупных полувоенных мер в Атлантике.

В апреле 1941 г. американские войска были введены в Гренлан-

дию, а в июле — в Исландию. Последнее событие было уже свя-

зано с завершающим этапом развязывания второй мировой вой-

ны— нападением Германии на СССР. Предвидя необходимость

больших перевозок будущим союзникам, правительство США хоте-

ло заблаговременно предотвратить проникновение немецкого фло-

та в Атлантику. Оно добилось от конгресса разрешения на воен-

ное эскортирование торгового флота и на вооружение коммерче-

ских судов. Эта инициатива устраивала все течения «интернацио-

нализма», ибо экспансионисты видели в ней средство достижения

американского верховенства в Атлантическом океане, а широкие

массы антифашистов — действенные меры помощи Англии, Фран-

ции, а затем и СССР.

«Изоляционисты», руководимые лидерами республиканцев —

А. Ванденбергом, Г. Гувером, Р. Тафтом и др., не желали сдавать

своих позиций. Летом—осенью 1940 г. они создали комитет «Аме-

рика прежде всего», который возглавил крупный чикагский бизне-

смен генерал Р. Вуд. Комитет располагал безоговорочной поддерж-

кой херстовской и всей реакционной печати. Его ведущими орато-

рами были известный летчик Ч. Линдберг, генерал X. Джонсон,

сенаторы Д. Най и Б. Уиллер; он оказывал большое влияние на

верхушку республиканской партии.

Борьба между «изоляционистами» и «интернационалистами»

находилась в центре избирательной кампании 1940 г. Съезд рес-

публиканцев убедительно продемонстрировал неизбежность пора-

жения «изоляционистов». Претенденты на президентское кресло —

«изоляционисты» Р. Тафт и А. Ванденберг — были отодвинуты на

задний план малоизвестным юристом корпораций У. Уилки, уме-

ренным консерватором во внутренней политике и «интернациона-

листом» во внешней. Надо отдать должное и политическому искус-

ству Ф. Рузвельта, который перед самым съездом внес разлад в

ряды республиканцев, убедив их популярных лидеров — Г. Стим-

сона и Ф. Нокса — занять ключевые военные посты в его кабинете:

первый стал военным министром, второй — военно-морским.

Симптомом отступления «изоляционизма» был и факт выдвиже-

ния Ф. Рузвельта на третий президентский срок — в нарушение

неписаного закона о пребывании одного человека на посту пре-

зидента не более восьми лет.

С 27 мая 1941 г., когда президент ввел неограниченное чрезвы-

чайное положение в стране, все увидели, куда ведет Ф. Рузвельт.

После 22 июня 1941 г. обстановка еще более прояснилась. Анти-

128,

фашисты поняли, какого неоценимого союзника они приобрели.

Экспансионисты тоже положительно отнеслись к факту вступления

в войну СССР, без вооруженных сил которого победа над Герма-

нией выглядела весьма проблематично. Основная часть «изоляцио-

нистов» также без энтузиазма смотрела на перспективу усиления

Германии за счет СССР. Поэтому, несмотря на принципиальную

враждебность существующему в СССР строю, большинство в пра-

вящих кругах США принадлежало тем, кто стоял за какую-то

форму поддержки русским. Это нашло свое выражение в офици-

альном заявлении правительства США от 24 июня 1941 г., в кото-

ром говорилось, что «США предоставят России помощь по ленд-

лизу». Сначала это были лишь слова, хотя их морально-политиче-

ский вес нельзя недооценивать. После июльской миссии Г. Гоп-

кинса в Москву, где он имел откровенные беседы с И. В. Стали-

ным, В. М. Молотовым и другими советскими государственными

и военными деятелями, от слов начали постепенно переходить к

делу. Г. Гопкинс, вопреки распространенному в официальных кру-

гах мнению о близком разгроме СССР, заверил президента, что

русские будут воевать всерьез и упорно. Конференция представи-

телей США, Англии и СССР в Москве в конце сентября 1941 г.

была дальнейшим шагом к оказанию помощи СССР. 7 ноября

1941 г. Ф. Рузвельт распространил ленд-лиз и на СССР, куда до

конца года были направлены поставки на сумму 545 тыс. долл.

Таким образом, США с сентября 1939 г. до декабря 1941 г.

эволюционировали от нейтрального государства до фактического,

хотя еще и не воевавшего союзника Англии и СССР.

«Изоляционизм» все более терял свои позиции. К декабрю

1941 г., с точки зрения массовой психологии, от него осталось

главным образом нежелание делать первыми выстрел, что было

зафиксировано опросом общественного мнения за месяц до Перл-

Харбора: лишь 20% высказалось за объявление войны Германии.

«Изоляционистские» политиканы до 7 декабря пытались строить

на этом свой антирузвельтовский курс. Они продолжали обвинять

президента в том, что он втягивает страну в войну в Европе. Тем

временем велись американо-японские переговоры. Противоречия

США с Японией выступили на первый план, ибо с Германией

отношения были уже фактически приостановлены. В конце ноября

американо-японские переговоры зашли в тупик.

7 декабря 1941 г. США оказались втянутыми в войну на Тихом

океане.

2. Цели и участие США в войне

На формирование целей США в войне влияли такие важные

факторы, как сложность ее характера, противоречивость интере-

сов различных классов и групп американского общества, ведение

военных действий коалиционным путем при решающем участии

) Н. В. Сивачев, Е. Ф. Язьков

129

социалистического государства, к простому факту признания кото-

рого в правящих кругах успели привыкнуть еще далеко не все.

США имели большое преимущество по сравнению с Англией,

Францией и СССР во времени для выработки и провозглашения

целей войны, которая к ним шла медленно, в течение 27 месяцев.

Однако цели возможного участия США в войне до лета 1941 г. не

формулировались по целому ряду соображений. Во-первых, поли-

тических целей войны до вовлечения в нее СССР ясно не провоз-

гласили даже Англия и Франция — воюющие государства, что не-

мало говорит о позиции правящих кругов буржуазно-демократиче-

ских стран Запада в предвоенные и первые военные годы.

Во-вторых, правительство Ф. Рузвельта и не могло, строго говоря,

формулировать цели войны, ибо официально оно считало себя

сторонником невступления США в этот мировой конфликт.

И тем не менее США самим ходом событий совершенно от-

крыто втягивались в обсуждение целей войны еще в мирное время.

На правительственном уровне наиболее отчетливо за период «на-

циональной обороны», как в США называют отрезок времени с

конца весны 1940 г. до 7 декабря 1941 г., это делалось дважды —

6 января и 14 августа 1941 г. 6 января Ф. Рузвельт провозгласил

в качестве целей войны, в которой США оказывают содействие

противникам «оси», «четыре свободы» — свободу слова и религии

и свободу от нужды и страха. Но сделать из этого ассорти «четы-

рех свобод» популярные политические лозунги не удалось.

Впервые в ходе второй мировой войны четкая и ясная програм-

ма борьбы с фашизмом была выработана и обнародована Совет-

ским Союзом. Через неделю после нападения на СССР Централь-

ный Комитет Коммунистической партии поставил перед народами

Советского Союза задачу мобилизации всех сил и средств на раз-

гром врага. Партия определила войну с Германией и ее союзни-

ками антифашистской, освободительной, справедливой. Она указа-

ла, что в этой войне решается судьба всех народов Европы и что

советский народ должен не только отстоять свою социалистиче-

скую Родину, но и освободить порабощенные народы от фашист-

ского ига. Партия и правительство подчеркивали, что освобожден-

ным народам Европы будет предоставлено право самим решать

вопросы своего внутреннего социально-политического устройства

без какого-либо давления извне. Основные положения данной

программы прозвучали в речи И. В. Сталина по радио 3 июля

1941 г.

Героическая борьба советского народа против гитлеровских

полчищ вселила надежду и уверенность в антифашистские силы

во всем мире. На Советский Союз стали смотреть как на един-

ственную страну, способную остановить и разгромить мировой

фашизм. Цели, провозглашенные советским правительством, на-

шли поддержку на всех континентах.

Это заставило правительства США и Англии поторопиться с

формулированием собственных программных установок. Они стре-

130,