Шендрик А.И. Теория культуры

Подождите немного. Документ загружается.

торжественных обрядов, опасаясь, что во время официальной погребальной

церемонии могут возникнуть народные волнения.

Сенека написал множество работ, которыми зачитывались современники.

Однако из их числа до нас дошло лишь несколько сочинений, в том числе

трактаты «О милосердии», «О благодеяниях», «Исследования о природе» и

другие. Самым же известным трудом Се-неки являются знаменитые

«Нравственные письма к Луцилию», где в яркой, образной форме излагается

квинтэссенция его философско-этического учения, а также дается абрис его

представлений об идеале человека и целях воспитания. По сути это главное

произведение Сене-ки, где он с точки зрения своего времени по-новому решает

проблему, находившуюся в центре внимания римских мыслителей со времен

Цицерона — проблему гражданского долга индивида и его соотношения с долгом

перед семьей, близкими, наконец, перед самим собой. Сенека, испытавший

глубочайшее разочарование от своего неудачного педагогического эксперимента

(юноша, воспитанный им, стал не идеальным правителем, как он надеялся, а

одним из самых кровавых в истории древнего мира тиранов), приходит к выводу,

что главный долг человека — это не долг перед государством, которое

выродилось в чудовищную организацию, где не действуют обычаи и законы, а

жизнь любого — от ремесленника до сенатора — зависит от прихоти одного

человека, вкусившего крови и наслаждающегося мучениями своих жертв. С его

точки зрения, выполнение долга перед государством, которое олицетворяет тиран,

ничего не приносит, кроме тревог и волнений. Человек, ставящий во главу угла

интересы такого государства, лишается возможности непредвзято взглянуть на

себя, понять смысл своего индивидуального существования. Кроме того,

выполнение долга индивидом, являющимся подданным империи, а не

гражданином республики, сплошь и рядом сопровождается нарушением

установлении морали, а это означает, что в действиях и поступках абсолютного

большинства людей, похваляющихся своими гражданскими добродетелями,

отсутствует нравственная легитимация. В процессе рассуждении Сенека приходит

к мысли, что главная задача, которая стоит перед каждым человеком, заключается

не в том, чтобы жить, а в том, чтобы жить достойно, т.е. в соответствии с

императивами морали.

Отсюда оставался только один шаг до нетрадиционного понимания

«пайдейи» и новой трактовки идеала человека, который, в соответствии с

представлениями Сенеки, является культурным настолько, насколько он является

человеком моральным.

Сенека вводит в свое философское учение понятие совести, разумея под

последней осознанную разумом и пережитую чувством нравственную норму.

Именно нравственная норма позволяет человеку избежать соблазнов

беспринципного прагматизма, вульгарного стремления к власти, богатству,

чувственным наслаждениям, достигаемым любой ценой. Иначе говоря,

Сенека обосновывает идею о том, что только нравственность превращает

культуру в высшую ценность. Путь же достижения этой нравственности — в

самосовершенствовании человека, в воспитании несокрушимой верности

выработанным жизненным принципам, нечувствительности к утратам,

пренебрежении к внешним благам и самой смерти, которая неизбежно приходит к

каждому человеку, является ли он императором, повелевающим судьбами

миллионов или представителем черни, ежечасно заботящемся о хлебе насущном.

Не трудно заметить, что вышеизложенная идея перекликается с мыслью

Канта, который много веков спустя провозгласил: последней целью природы в

отношении человеческого рода является культура, конечной же целью культуры

является мораль.

Но роль Сенеки в строительстве фундамента культурологического знания не

ограничивается только этим. В его работах встречаются чрезвычайно редкие в

античности утверждения о безграничности способностей человека, об

отсутствии предела в накоплении знаний, о существовании прогресса, который им

рассматривался прежде всего как професс духовный. Не будет преувеличением

сказать —

Сенека вплотную подходит к идее, составляющей смысловое ядро ряда

современных концепций культуры, базирующихся на постулате, утверждающем:

человек есть единственное живое существо во вселенной, постоянно выходящее за

границы своего собственного существования в процессе создания мира, творимого

им по своему образу и подобию.

Сенека много сделал и для осмысления кризиса античной культуры. Он не

только констатирует факт вступления античной цивилизации в стадию заката, не

только сетует и стенает по поводу канувшего в Лету величия Рима, как это делали

многие авторы до и после него, но и выясняет причины, обусловившие

прогрессирующий распад римского общества и падение культурного потенциала

некогда самой передовой во всех отношениях державы Древнего мира, сумевшей

создать духовные и материальные ценности высочайшей пробы.

С его точки зрения, исток трагедии, переживаемой Римом, следует искать в

забвении установлении предков, в вырождении демократических институтов, в

разрушении старой системы ценностей, на которой базировалось миропонимание

и мироощущение римлян периода республики, превращении большинства

свободных граждан в развращенный плебс, жаждущий только хлеба и зрелищ.

Однако

Сенека считает, что гибнет не культура вообще, а культура современного

ему общества и сожалеть об этом не стоит, ибо она себя полностью исчерпала и

придать ей импульс к развитию не способны даже всемогущие боги.

Этот вывод Сенеки, имеющий принципиальное значение, станет отправной

точкой для многих представителей культурологической мысли последующих

столетий, которые, анализируя кризисы культуры, будут подчеркивать — гибель

культуры есть начало зарождения новой культуры, впитавшей в себя все

самое лучшее из культуры общества, существовавшего на предыдущей

исторической стадии развития.

Говоря о вкладе Сенеки в культурологическую теорию, следует

остановиться еще на одном моменте. Многие из исследователей, занимающихся

античной философией, обращают внимание на тот факт, что Сенека был одним из

немногих древнеримских мыслителей периода заката Римской империи, который

обосновывает идею равенства всех людей. С его точки зрения, раб и свободный

гражданин, представитель знати и вольноотпущенник, колон и принцепс,

римлянин и варвар — все они являются членами «сообщества людей и богов».

Каждый рожденный женщиной, по его мнению, награжден с момента появления

на свет разумом, эмоциями, способностью ставить перед собой цели и добиваться

их, т.е. совокупностью одинаковых качеств, и только от человека зависит то, кем

он станет в дальнейшем. Более того, как учит Сенека, знатность и богатство не

являются основанием для возвышения человека над себе подобными, ибо можно-

есть на золоте, повелевать тысячами людей, стоящих ниже тебя на социальной

лестнице, но быть рабом своих собственных страстей и подчиняться низменным

желаниям. Отсюда вытекает идея самовоспитания как главного средства

«возделывания души» человека, идея, за которую Сенеку будут чрезвычайно

ценить мыслители Нового времени и Просвещения, в частности тот же Кант, для

которого проблема воспитания есть по сути проблема самовоспитания. Говоря

другими словами,

Сенека предлагает новую стратегию «окультуривания» индивида, в

соответствии с которой главным субъектом и объектом воспитательного

воздействия выступает сам человек.

Сенека, как и Цицерон, не оставил какой-либо цельной культурологической

теории. Все, что он говорит о культуре, суть некоторые фрагменты,

вкомпонованные в ткань работ, написанных на совершенны иные темы. Однако

то, что было им сказано о природе культурных кризисов, о связи культуры и

морали, культуры и личности, отнюдь не пропало втуне. Его идеи были

востребованы, и сегодня, анализируя те или иные концепции культуры, мы даже

не задумываемся о том, что ряд их базовых положений был впервые

сформулирован Аннеем Луцием Сенекой в I веке нашей эры.

Следующим крупным мыслителем, сделавшим много для осмысления

феномена культуры, был римский писатель, автор знаменитых «Анналов» и не

менее знаменитой «Истории», где излагаются события, произошедшие во времена

правления римских императоров династий Юлиев-Клавдиев и Флавиев,

политический деятель эпохи заката Рима Корнелий Тацит (55—120 н.э.). По

своему происхождению принадлежал к сословию всадников — выходцев из

провинции, которые в I веке н.э. начали постепенно оттеснять римскую

аристократию от кормила государственной власти, занимая места в сенате,

становясь прокураторами, квесторами, консулами. О дате и месте рождения

Тацита сведений не сохранилось. Мы не знаем ни имен его родителей, ни где он

провел свое детство, где учился. Известно только, что фамилия Тацит была

широко распространена в Северной Италии и Южной Галлии и, вероятно, одна из

этих областей и является «малой родиной» Тацита.

По косвенным признакам можно судить о том, что Тацит получил не просто

хорошее, а фундаментальное образование. Об этом свидетельствует его эрудиция,

свободное владение словом, блестящий стиль изложения, тщательно

проработанная аргументация.

О первых самостоятельных шагах Тацита на политическом поприще

известно гораздо больше, чем о его детстве и юности. В трудах других римских

авторов упоминается, что уже в первые годы правления императора Веспасиана

он проявил себя как талантливый оратор. Известный историк Плиний Младший

пишет о том, что в конце 70-х годов I в. н.э. «громкая слава Тацита была в полном

расцвете». Популярность Тацита как оратора была связана с тем, что, в отличие от

своих коллег-риторов, он смог выработать свой собственный стиль — нервный,

чрезмерно патетический, изобилующий историческими сравнениями и

реминисценциями. Речи Тацита, по свидетельствам его современников,

отличались тем торжественным достоинством, которое в греческой риторике

обозначалось словом «почтенность».

Начало восхождения Тацита на политический Олимп приходится на время

правления императора Веспасиана, который лично выдвинул его на вакантное

место в младшую магистратуру. «Кандидат цезаря» был избран единогласно.

Затем, уже при императоре Тите, Тацит назначается на должность квестора и

переходит в сенатское сословие. При императоре Домициане он становится

претором и пожизненным членом коллегии «Пятнадцати мужей», которые по

традиции возводились в жреческое достоинство (это было высшее признание

заслуг перед римским народом и сенатом). В сорокалетнем возрасте Тацит

становится консулом, но вскоре отходит от активной политической деятельности

и полностью посвящает себя занятиям историей и литературой.

Тацитом создано значительное число трудов, среди которых прежде всего

следует назвать его знаменитые «Анналы» и «Историю». Эти две работы,

написанные Тацитом на склоне жизни, обессмертили его имя. К ним в

обязательном порядке обращается любой историк, желающий получить

фундаментальную подготовку и стремящийся выработать навыки

профессионального мышления.

Однако для культурологов интерес представляют не эти фундаментальные

исследования, а так называемые opera minora, небольшие работы, написанные

Тацитом в начале научной и публицистической деятельности, и прежде всего «О

происхождении германцев и местоположении Германии», созданная в 98 г. По

своему жанру она представляет род путевых заметок, повествующих о быте,

нравах, обычаях германских племен, о политическом устройстве их государства.

Подобный жанр был широко распространен в древнегреческой литературе, но и

римские авторы достаточно часто использовали его при написании своих

собственных произведений.

В данной работе Тацит, опираясь преимущественно на вторичные

источники, предпринимает впечатляющую попытку дать объемное изображение

жизни варварских племен, которые уже тогда воспринимались как серьезная

угроза Риму. Свой анализ Тацит проводит с позиции представителя римской

аристократии, прекрасно осознающего различия культурных уровней римлян и

германцев, безоговорочно верующего в то, что мир варварства и мир цивилизации

изначально антагонистичны. Однако в отличие от своих современников, видевших

в тех, кто не был гражданином Рима, примитивных, низших существ, движимых

исключительно животными инстинктами и не способных к творческой,

созидательной деятельности, он демонстрирует более взвешенный и объективный

подход. Признавая тот факт, что германцы находятся на более низкой ступени

культурного развития, чем римляне, Тацит вместе с тем подчеркивает, что они

обладают рядом чрезвычайно ценных качеств, которые утрачены гражданами

Вечного города. Он обращает внимание на то, что общественное устройство

германцев базируется на принципах демократии, что власть их вождей ограничена

такими представительными органами, как советы старейшин, что цари у них

выбираются из числа наиболее достойных и мудрых. С особым пиететом он

повествует о моральных установлениях германцев. Он пишет:

Браки у них соблюдаются в строгости, и ни одна сторона их нравов не

заслуживает такой похвалы, как эта, ведь они почти единственные из варваров

довольствуются, за очень немногим исключением, одной женой, а если кто и имеет по

несколько жен, то его побуждает к этому не любострастие, а занимаемое им

положение. Так ограждается их целомудрие, и они живут, не зная порождаемых

зрелищами соблазнов, не развращаемые обольщеньями пиров

Особо Тацит акцентирует внимание читателей на том, что «пороки там ни

для кого не смешны, и развращать и быть развращенным у них (германцев) не

называется идти в ногу со временем»

. Не проходит мимо пристального взгляда

Тацита и то, что «ростовщичество и извлечение выгоды из него германцам

неизвестно и это оберегает их от него надежнее, чем, если бы оно

воспрещалось»

Вознося на пьедестал германцев, Тацит косвенно критиковал нравы

императорского Рима времен его заката, где представления о чести, человеческом

достоинстве, супружеской верности коренным образом отличались от тех,

которые существовали во времена полисной демократии. Трактат Тацита,

построенный на неявном сравнении образа жизни, обычаев, черт характера

римлян и германцев, общественного устройства союза германских племен и

Римской империи, по сути, был первым в истории европейской общественной

мысли трудом, где давалась критика цивилизации как таковой. Есть основания

утверждать, что тот критицизм, который демонстрируют по отношению к

западной цивилизации многие из известных зарубежных ученых-культурологов,

своими корнями уходит в рассуждения Тацита, первым сформулировавшим идею

о том, что цивилизация несет с собой не только благо, но и зло.

В этом, думается, прежде всего необходимо видеть заслугу Тацита перед

культурологией, ибо до него мир цивилизации (а по представлениям древних

римлян, это было географическое пространство, ограниченное рамками Римской

империи) воспринимался исключительно в позитивном ключе. Говоря другими

словами, Тациту принадлежит приоритет в постановке проблемы, которая и до

сегодняшнего дня не потеряла своей актуальности, — проблемы соотношения

культуры и цивилизации.

Следует также отметить, что Тацит первым из европейских мыслителей

сформулировал критерии, позволяющие провести пограничную линию между

странами и государствами цивилизованными и нецивилизованными. С его точки

зрения, первые отличаются от вторых прежде всего тем, что у них есть

государственность, высокий уровень материального благосостояния и

письменность. По его мнению, цивилизованные народы живут в городах, они

способны возделывать землю и получать обильные урожаи, обрабатывать металлы

и создавать произведения искусства. Признаком цивилизованности, по Тациту,

является имущественное и профессиональное расслоение общества, выделение в

нем людей, занимающихся специализированной деятельностью, связанной с

управлением, судопроизводством, отправлением религиозных обрядов, смена

форм брака и изменение его роли в общественной жизни.

По сути, Тацитом называются все те признаки, на которых акцентирует

внимание большинство этнографов XX века, исследующих в своих сочинениях

проблемы культурно-исторической типологии и стадий исторического развития

человеческого общества.

Тацита, наряду с греческими авторами, можно отнести к числу первых

этнографов, заложивших основы исследования локальных культур,

выработавших принципы систематизации этнографического материала, на

которые опираются в своих исследованиях и современные этнологи.

После Тацита практически никто из римских мыслителей

культурологическими проблемами не занимался. Общественную мысль Древнего

Рима периода заката волновали совершенно иные вопросы, и прежде всего

связанные с утверждением нового — христианского — мировоззрения. Духовная

атмосфера тех лет отнюдь не стимулировала разработку культурологической

проблематики, которая постепенно была оттеснена на периферию философского

поиска.

Завершая разговор о начальном периоде развития теории культуры, еще раз

подчеркнем:

1. Под культурой в Древней Греции и Древнем Риме понималось не совсем

то, что ассоциируется с этим понятием в наши дни. Античными авторами (кроме

софистов) культура трактовалась как личностное качество, обретаемое в процессе

воспитания, как органический сплав гражданственности и образованности прежде

всего в области философии, как результат «обработки» души и тела.

«Окультуренный индивид» понимался ими как человек, способный подчинить

свои помыслы и действия нравственным императивам, обладающий талантом и

умением жить по совести. Отсюда то Под-1, Возникновение идеи культуры в

философской и исторической мысли Античности до

черкнутое внимание к воспитанию и особое отношение к философии как

средству совершенствования человека. Философской мыслью античности

культура не рассматривалась как отдельный объект познания. Вырастая из единой

общественно-исторической практики, философия и культура погружены в эту

практику, образуют вместе с ней неразрывное целое. Более того, только в

практике и происходит обретение культурой самой себя.

2. Культура воспринимается античными авторами как нечто сложное,

находящееся в постоянном движении, как феномен, обнаруживающий себя в

соотношении со своей противоположностью. Однако сопоставление культуры и

варварства является весьма непростым. Цивилизованность, с точки зрения

античных авторов, не совпадает с культурностью. Владение искусством

земледелия или строительства акведуков вовсе не означает достижение обществом

или отдельным индивидом высот культуры, ибо совершенное владение техникой и

технологий далеко не всегда идет рука об руку с совершенствованием души.

Только тогда, когда человек в своих деяниях поднимается до высот морали,

только тогда он становится культурным существом.

Контрольные вопросы

1. Когда и кем была рождена «идея культуры»?

2. Как обосновывалось древними мыслителями коренное отличие мира природы от мира

человека?

3. Кто первый начал употреблять термин «культура» и в каком словосочетании?

4. Что такое «пайдейя» и как она соотносится с термином «культура»?

5. Как представляли себе процесс «окультуривания человека» Цицерон, Вергилий,

Сенека?

6. Можно ли Тацита считать первым критиком основ «фаустовской цивилизации»?

7. Рассматривалась ли культура философской и исторической мыслью Древней Греции и

Древнего Рима как отдельный объект познания?

8. Можно ли утверждать, что вопрос о различии между культурой и цивилизацией в

общем виде был поставлен мыслителями античности?

9. Почему культурологические идеи, содержащиеся в трудах древнегреческих и

древнеримских авторов, не получили своего дальнейшего развития?

Литература

Первоисточники

Античные философы. Свидетельства. Фрагменты. Тексты (под ред. А.А. Аветисьяна). —

Киев, 1955.

Древнегреческие атомисты. — М., 1961.

Сенека. Нравственные письма Луцилию. — М., 1993.

Цицерон. Избр. соч.. — М., 1975.

Научные работы

Боголюбова Е.В. Культура и общество. — М., 1978.

Утченко С.Л. Цицерон и его время. — М., 1972.

Лосев А. Ф., Тахо-Годи А.А. Платон. Аристотель. — М., 1993.

Лосев А. Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. — М., 1969.

Иконникова С.Н. История культурологии. Идеи и судьбы. — СПб., 1996.

Грималь П. Цицерон. — М., 1991.

Боннар А. Греческая цивилизация. — М., 1995.

Петров М.К. Античная культура. — М., 1997.

Кнабэ Г.С. Корнелий Тацит. — М., 1981.

Кессиди Ф.К. От мифа к логосу. — М., 1972.

Философия культуры. Становление и развитие (под ред. М.С. Кагана, Ю.В. Перова и др.).

- СПб., 1998.

Зелинский Ф.Ф. История античной культуры. — М., 1996.

История философии и вопросы культуры. — М., 1975.

Чанышев А.Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. - М., 1991.

Мотрошилова Н.В. Рождение и развитие философских идей. — М., 1991.

Примечания

1. Эсхил. Орестея. - М., 1958. - С.88.

2. Цит. по: Античные философы. Свидетельства. Фрагменты. Тексты (под ред. А.А.

Аветисьяна) — Киев, 1955. — С. 122.

3. Цит. по: Маковельский А. Софисты. — Баку, 1940. — Вып.1. — С.19.

4. Там же. С.41.

5. Цит. по: Античные философы. Свидетельства. Фрагменты. Тексты. - С. 114.

6. Цит. по: Древнегреческие атомисты. — М., 1961. — С.322.

7. В свое время римский народ и Сенат увенчали Цицерона почетным титулом «Отца

отечества».

8. Названы так по наименованию усадьбы Цицерона в Тускуле, «здоровой местности

близ Рима», куда он обычно удалялся от дел.

9. Цицерон. Избр. соч. - М., 1975. — С.252.

10. Более подробно см.: Боголюбова Е.В. Культура и общество. — М., 1978. - С.6-11.

11. Тацит. Соч.: В 2 т. - T.I. - М., 1970. - С.361.

12. Там же.

13. Там же. С.365.

ГЛАВА 2.

ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О КУЛЬТУРЕ ВО ВРЕМЕНА

ЕВРОПЕЙСКОГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

В конце III в. н.э. процесс распада Римской империи приобретает

необратимый характер. Ослабевают экономические связи и прекращается живой

товарообмен между отдаленными провинциями, а вместе с ним исчезает

дифференциация регионов империи по родам производства. Широкое

распространение приобретает натуральное хозяйство. Быстрыми темпами

изменяется социальная структура римского общества: куриал бежит в колоны,

свободный землевладелец делается клиентом, крепостным, рабом. Стремясь

воспрепятствовать негативным тенденциям, государство идет на закрепление

колонов за крупными землевладельцами. Также закрепляются члены корпораций,

солдаты, мелкие чиновники. Постепенно складывается кастовая система, угасает

политическая жизнь. Усиливаются сепаратистские тенденции. Пытаясь сохранить

формально целостность империи, Рим идет на предоставление широкой

автономии провинциям и завоеванным областям, которые постепенно становятся

все менее зависимыми от императорской власти. Происходит стремительное

разрушение старой системы ценностей. Идея отечества исчезает, и только

местный патриотизм временами вспыхивает в борьбе с варварами или

германофильской политикой империи.

Сгущается духовно-нравственная атмосфера. Язычество гибнет. Культ

богов, пантеон которых расширен до безбрежности за счет включения богов

Египта, Сирии, галльских и германских племен, поколеблен. В их силу и

могущество уже не верят и перестают им поклоняться. Но если образованные

верхи римского общества постепенно приходят к идее монотеизма и все более

внимательно всматриваются в религию мучеников и героев, то городской плебс,

как пишет Л.П. Карсавин, «отдается натуралистическим культам и бесчисленным

мелким богам, демонам, обоготворенным героям»*. Поэзия, проза, драматургия

постепенно деградируют. В них нет новых мыслей и они более не способны

оказывать влияние на формирование общественного сознания, как это было во

времена Перикла, когда постановка любой пьесы Эсхила или Еврипида

воспринималась как событие государственного значения.

Города приходят в запустение и постепенно перестают быть не только

культурными центрами, но и основными административными единицами,

отвечающими перед государством за уплату налогов, поставку рекрутов и

выполнение приказов принцепсов и постановлений сената. Культурная и

политическая жизнь сосредотачивается в крупных поместьях, которые одно за

другим добиваются независимости от гражданской римской общины и выходят из

административного подчинения законодательным и исполнительным органам

Вечного города. Наряду с городами, появляются территориальные округа, так

называемые «saltus» и «territoria», в которых вся полнота власти

сосредотачивается в руках местных помещиков, присваивающих себе явочным

порядком функции государственных чиновников и полномочных представителей

Рима.

Коренные перемены в административно-территориальном делении римской

империи, в системе экономических отношений и политической власти приводят к

тому, что меняется тип культуры. Из культуры городской она становится

культурой деревенской со всеми вытекающими отсюда последствиями. Такой она

остается и в период раннего Средневековья вплоть до того времени, когда на

основе свободного разделения труда и обмена созданными продуктами вновь

возникают в Западной Европе города-коммуны, ставшие, как совершенно

справедливо отмечает Макс Вебер, материальным базисом «фаустовской

цивилизации»

В 330 г. император Константин переносит столицу империи в Византию. В

395 г. происходит разделение Римской империи на Восточную и Западную. В 410

г. вестготы под предводительством Алариха штурмом берут Рим и подвергают его

разграблению. В 455 г. Римом овладевают вандалы, которые окончательно

подрывают его могущество. В 476 г. Западная Римская империя прекращает свое

существование и на ее развалинах возникает множество варварских королевств.

Европа вступает в период Средневековья.

Средневековая культура представляла собой культуру, коренным образом

отличающуюся от культуры античного мира. Это отличие проявлялось прежде

всего в том, что культура Средневековья была культурой, как пишет А. К.

Дживелегов, «подавленной и приниженной человеческой личности».

Средневековое общество знало множество «свобод», — вольностей, привилегий

для лиц, корпораций, но ему совершенно незнакома свобода вообще, т.е. свобода

личности в современном понимании и с ее последствиями. Авторитет, традиция,

обычай — вот что царит над средними веками, давит и принижает человеческую

личность

Есть еще одна особенность, отличающая средневековое общество от всех

остальных, как бывших до него, так и возникших после него. Здесь, как отмечают

многие исследователи, существовала особая система социальных взаимосвязей,

где «отношения между людьми определялись феодальным строем; отношения

людей к церкви определялись идеей теократии; отношения людей к Богу

определялись принципом аскетизма»

. Тот, кто владел землей, обладал

могуществом и пользовался всеми гражданскими правами. Кто не обладал землей,

был вынужден продавать свою рабочую силу, а зачастую и себя, становясь

крепостным. Собственниками и подлинно свободными людьми были только

феодалы, которые всецело распоряжались не только временем, имуществом, но и