Садовая Г.М. Германия от кайзеровской империи к демократической республике (1918-1922 гг.)

Подождите немного. Документ загружается.

201

Версальского договора, показать его неумелым, отсталым политиком

вильгельмовского типа, который, выпячивая свои амбиции, упустил

возможности укрепления хороших отношений с Западом, налаживая

отношения с Светской Россией. Понять линию поведения В. Ратенау можно,

только анализируя весь «феномен» Ратенау, необыкновенную одаренность

этой личности во многих отношениях, его мощный интеллект и огромную

эрудицию в финансовых, экономических, психологических и культурных

проблемах, что способствовало созданию его собственной философии и

действительно цивилизационных подходов к ХХ веку.

Ратенау не принимал идей Октябрьской революции в России и

Ноябрьской революции в Германии, убежденно отвергая социализм как

экономическую и духовную культуру, но обьективно он признавал

возможность политического эксперимента большевиков в виде системы

Советов. Личный биограф Ратенау Г. Кесслер пишет: «Однажды он (Ратенау)

сказал: большевизм – великолепная система, которой, вероятно, принадлежит

будущее. У нас отсутствуют деятели для такой сложной системы… Через

сотни лет мир будет большевистским»

10 февраля 1922 г. Радек и Мальцан приняли такую формулу

отношений: Германия обещает не участвовать в консорциуме по

восстановлению России без предварительного уведомления русского

правительства. Россия обязалась не вступать в Версальский договор,

особенно не применять 116 статью против Германии

. Мальцан превысил

свои полномочия в части переговоров и ему не доверял полномочный

представитель Н. Крестинский: «У Мальцана есть большое желание играть

роль посредника даже и тогда, когда для посредничества нет реальных

оснований, просто, как мне кажется, для того, чтобы поднять себе цену», -

сообщал доверенное лицо Чичерина Е.Б. Пашуканис

Kessler Y.G. Op. cit. S. 181

Linke H. Op. Cit. S. 168.

Архив МИД РФ. Ф. Полпредство в Гекрмании (октябрь 1921 – декабрь 1922). Оп.

1. Папка 101. Д. 4. Л. 92.

202

Для РСФСР главным считал нарком иностранных дел Чичерин, чтобы

Германия не старалась заставить подчиняться плану консорциума,

и не

мешала экономическим соглашениям с германским фирмами. «Мы не можем

связывать себе руки, - инструктировал Чичерин 3 февраля 1922 г. в

телеграмме Н.Н. Крестинскому, - пока германское правительство занимает

нынешнюю враждебную позицию против нас, тем более, если Ратенау

поведет свою репарационную политику, убийственную для нас»

16 февраля Мальцан представил для ратифицирования проект

предварительного соглашения, по которому предлагалось урегулирование

отношений между РСФСР и Германией на основе отказа от взаимного

возмещения военных убытков и расходов, включая реквизиции, а также

урегулирования частно-правовых отношений на основе взаимности,

погашения расходов на военнопленных в соответствии с соглашением от 6

мая 1921 г. и учетом хозяйственных нужд обеих сторон

Проект предусматривал восстановление дипломатических и

консульских отношений «в ближайшее время», но не немедленно.

Урегулирование претензий за национализацию германской собственности

рассматривалось как «предмет дальнейших переговоров». Говорилось о

необходимости принципа наибольшего благоприятствования в деле общего

урегулирования взаимных торговых и экономических отношений.

Германское правительство обещало помогать частным фирмам, торгующим с

Россией

Получив такой проект, советская сторона прекратила переговоры

. 17

февраля 1922 г. Крестинский сделал доклад коллегии НКИД о переговорах

между Германией и Россией. Из него стало ясно, что идея консорциума уже

СГО. Т. 2. С. 406.

Там же.

См. Кобляков П.К. Рапалльский договор. С. 117-119.

СГО. Т. II. 459-461.

Д’Абернон Эдгар Винцент. Посол мира. Страницы из дневника лорда Д’

Абернона. Т. 1. М., 1931. С. 177.

203

отошла в прошлое, поскольку Радек дал ясно понять, что в таком виде

договор не подпишется. Крестинский сообщил, что Мальцан и Радек

«обязались один в Берлине, другой в Москве добиться от своих правительств

утверждения взаимных претензий о возобновлении дипломатических

сношений». «Мое мнение такое, - делал вывод Крестинский, - немцы сейчас

до Генуи ни на какие политические соглашения не пойдут и не захотят (или

не смогут) до Генуи серьезно ангажироваться в России экономически»

Далее Крестинский писал: «Думаю, что по отношению к Германскому

правительству и этим последним промышленным группам не стоит в

ближайшее время брать инициативу возобновления переговоров. Боясь того,

как бы мы не ушли далеко в разговорах с Францией, они сами проявят

некоторую инициативу и начнут в небольшом масштабе экономическую

работу в России»

Правительство Веймарской республики должно было обеспечить

интересы всех производителей своей нации и учесть не только сиюминутные

интересы Германии, но и долгосрочные перспективы всей Европы. Министр

иностранных дел не мог безоглядно, презирая Версальские условия и Запад

полагаться только на восточное направление. Ратенау мыслил широко и ясно

понимал, что Россия не позволит долго быть разменной монетой в игре

западных сил. Важно и другое - Ратенау не скрывал своих намерений,

взглядов и позиций. Он прямо заявил, что Россия, чтобы избежать единого

фронта против нее, намерена расколоть западные державы и использовать

как средство давления на Германию 116 статью Версальского договора.

Неудача зимних переговоров была связана и с таким принципиальным

обстоятельством: Россия ставила на первое место вопрос о признании

Германией Советского правительства юридически, а Германия больше была

заинтересована в экономических и торговых связях с Россией.

Архив МИД РФ. Ф. Полпредство Германии. Л. 125.

Там же. Л. 126

204

Советские авторы сознательно искажали позицию Ратенау, утверждая,

что он вообще был против соглашения с Россией и мешал успешным

переговорам в январе – феврале 1922 г

. Вряд ли нужно упрекать в этом

Ратенау: его позиция не закрывала двери переговорам с Москвой, он очень

хорошо понимал значение этих переговоров, но и цену, которую, возможно,

придется платить за них.

В совершенно секретном донесении иностранного отдела ГПУ Л. Б.

Красину сообщалось: «У Германии нет оснований ни становиться еще более

уступчивой по отношению к Советской России, ни занять враждебную ей

позицию. Напротив того… как правильна была хотя и сдержанная, но

дружественная к Советской России политика Германии. Потому что, если

Англия и Германия отвернулись бы от России и оставили бы ее в полном

одиночестве, то Советскому правительству действительно пришлось бы

обратиться за помощью к Франции, хотя это обращение и было бы куплено

невероятно дорогой ценой»

Можно смело заявить, что Ратенау не скрывал своей

заинтересованности в добрых равноправных отношениях с Западом, прежде

всего с Англией и Францией по репарационному вопросу, и с этой целью

разыгрывал «советскую карту». Одновременно, принципиально и убежденно

Ратенау налаживал «восточный мост», понимая, что в любом варианте

Германия не могла подняться без русского рынка сбыта и сырья. Нет

оснований для разделения позиций Вирта и Мальцана, с одной стороны, и

Ратенау с – другой. Дневники английского посла лорда Д’Абернона

свидетельствуют, что Ратенау хорошо был осведомлен обо всех преговорах

русских с французами и англичанами. Ратенау видел в преговорах

направляющую руку Чичерина: «В сущности, все это политика Чичерина, а

совсем не Радека. Последний в душе против этой политики, но не прочь

Рубинштейн Н.Л. Внешняя политика Советского государства в 1921-1925 гг. М.

1953. С. 276.

Архив Красина. Т. 3 Оп. 1. Д. 192. Л. 110.

205

проводить ее по тактическим соображениям»

. Абернон отмечал, что Ратенау

сначала был франкофилом, но теперь признает взгляды англичан до того

широкими и здравыми, что отдает им предпочтение». 31 января Ратенау был

у Абернона и обсуждал свое назначение на пост министра иностранных дел.

Он очень опасался вступления в правительство Народной партии, которая

может препятствовать линии Вирта

. О России Ратенау говорил: «Пусть

частные торговые корпорации вступают с ней в индивидуальные соглашения.

Когда они будут иметь достаточное количество договоров, советская система

падет»

. Ратенау не придвал большого значения переговорам Франции и

России, понимая, что Россия хочет внести разлад между Францией и

Англией

. Внешнеполитический курс Веймарской республики формировал

не Мальцан, а Ратенау, и рейхсканцлер полностью ему доверял. Ратенау не

отрицал возможности договориться с Россией по ключевому вопросу

предварительных переговоров: взаимный отказ Германии от претензий по

национализации в России, а России – от исполнения 116 статьи Версальского

договора. Ратенау настойчиво оговаривал, что если Россия будет

удовлетворять претензии по национализированным предприятиям другим

странам, то такое же право должно быть дано и Германии, хотя бы в

последнюю очередь. Это положение и вошло в текст Рапалльского договора.

Таким образом, зимние переговоры, проходившие по инициативе

Германии, были первым серьезным опытом взаимодействия советской

дипломатии с буржуазной страной. Большевики показали себя в целом как

прагматики. Как пишет К. Шлёгель, «то, о чем шли дебаты в салоне Моабита,

не было ни большевистским, ни антибольшевистским проектом и, по сути,

имело мало общего с политикой. Речь шла о рекультивации и рецивилизации

континента, опустошенного войной и социальным упадком»

. Это очень

Д’Абернон. Указ. соч. С. 171

Там же. С. 172

Там же. С. 173

Там же. С. 175

Шлёгель Карл. Указ. Соч. С. 369.

206

правильная оценка атмосферы не только дипломатических контактов, но и

всей сложной послевоенной атмосферы в Европе.

Немцы готовили почву для возможного договора с Россией. Выступая

в Рейхстаге, Вирт заявил: «Мы выразили бы очень большое сомнение в

отношении такой политики, которая хочет, чтобы Россию раасматривали и

обращались с ней как с колонией. Мы хотим не колониальной политики, а

совместной работы также и в союзе с побежденными народами». Это

высказывание Вирта довел до сведения НКИД представитель Германии в

РСФСР К. Виденфельд в письме от 17 февраля

На переговорах обсуждалось предложение Г. Стиннеса, явного

противника консорциума о предоставлении кредита России для закупки

немецких товаров и о необходимости больше считаться с ее интересами

Однако немецкий историк П. Вульф считает, что в отношении консорциума и

России позиция Стиннеса была сходной с позицией Ратенау

. В Москве такая

позиция считалась, естественно, более предпочтительной. Там учитывали,

что немецкая сторона, видимо, боится обвинений в «сочувствии к Советам» и

в попытках опереться на них в политике. Со своей стороны наша дипломатия

оказывала косвенное давление на немцев. Появились статьи Радека,

перепечатанные газетой КПГ «Роте фане» и широко обсуждавшиеся в

комиссии рейхстага по иностранным делам. В публикациях давалось понять

немцам, что в случае их нерешительности Россия готова пойти на сближение

с Пуанкаре

В связи с приближением конференции в Генуе в германском

руководстве активизировалось обсуждение германо-советских отношений.

Советский автор Н.Л. Рубинштейн писал: «В феврале 1922 г. фашистский

мракобес…Освальд Шпенглер выступил в Эссене на «рейнско-вестфальской

экономической сессии» с докладом «Двойственный лик России и германские

СГО. Т. II. С. 427.

Ахтамзян А.А. Ук. Соч. Стиннес претендовал на руководящую роль в

экономических отношениях с Россией.

Wulf Peter. Hugo Stinnes. S. 306-307, 323 u.a.

СГО. Т.II. С. 422.

207

проблемы на Востоке». Шпенглер призывал Германию извлечь выгоды из

своего соседства с Советской Россией, учитывая, что «время мелкой тактики

прошло»

. Это был явный колонизаторский выпад в адрес Советской России.

Должен был сказать свое слово и новый министр иностранных дел. 21

февраля Ратенау произнес весьма содержательную речь в комиссии рейхстага

по иностранным делам. Вначале он обрисовал международную обстановку.

Он не скрыл, что Советская Россия отвергает синдикат по восстановлению ее

экономики, а Англия и Франция в нем заинтересованы.

Ратенау отметил, что ведутся переговоры 3-х стран Англии, Франции и

Германии. Немцы не могут помешать сближению России и Франции, но

должны противодействовать монополии французов в России. Англия также

стремится на русский рынок и одновременно поддерживает идею синдиката,

в котором, надеялся министр, Германия будет участвовать на равноправной

основе с другими. Но многого от синдиката ожидать нельзя – «корпорации

такого рода тяжелы на подъем», так как в нем участвуют великие державы,

то и Германия должна придавать большое значение своему участию. К тому

же мы одни не можем провести восстановление России»

. Ратенау коснулся

переговоров с представителями РСФСР. «Радек, - сказал он, - оказался

чрезвычайно опытным партнером, однако ему не следует доверять»

. Ратенау

утверждал, что ввиду позиции РСФСР «…нам не следует целиком и

полностью ориентироваться на Восток или стремиться к установлению

монополии в России». Так же и в Генуе, - заявил министр, - мы не должны

делать ставку только на Россию, хотя для нас желательно установить там в

определенной мере сотрудничество с ней. Германия, откровенно заявил он,

готова в политическом отношении признать Россию, но только за

соответствующую компенсацию

. Речь Ратенау была передана советской

стороне. Во всей отечественной литературе она подается как фактический

Рубинштейн Н.Л. указ. Соч. стр. 216

СГО. Т.II. С. 428.

Там же. С. 429

Там же. С. 430-431

208

отказ Ратенау нормализовать отношения с РСФСР. А. Ахтамзян пишет, что

Ратенау тянул время, маневрировал, вел сложную дипломатическую игру,

заботился только об интересах Германии. Эти эмоциональные и наивные

комментарии были обусловлены временем холодной войны. Разве не ясно, о

чьих еще интересах должен был заботиться Ратенау? Российская дипломатия

пеклась ведь не об интересах Германии, а России. Ратенау напряженно искал

выхода из сложившейся тяжелейшей ситуации для Германии, он жаловался:

«Германию запугивают и шантажируют со всех сторон. Это делает для

Германии почти невозможным проведение твердой политики и планомерной

работы»

Ратенау даже составил план о разоружении Германии и частным

образом послал его Ллойд-Джорджу. Однако Английский премьер,

ознакомившись с содержанием доклада, рекомендовал Ратенау отложить его

публикацию, как несвоевременную. Тем временем Франция засыпала

министра иностранных дел Германии нотами с различными жалобами: с 15

января по 20 марта МИД получил 42 ноты. Франция сознательно тормозила

созыв международной конференции по экономическим вопросам, стараясь

вовлечь в свою игру Великобританию. Пуанкаре добился встречи с Ллойд-

Джорджем, которая состоялась 25 февраля и длилась около трёх часов. В

официальном коммюнике говорилось: «Оба премьера пришли к новому

соглашению относительно политических гарантий, необходимых для

предупреждения всякого посягательства на прерогативы Лиги наций, на

подписанные Францией договоры и на права союзников в области репараций.

В ближайшие дни в Лондоне состоится съезд экспертов для обсуждения

экономических и технических вопросов»

С 20 по 28 марта в Лондоне собрались экономические и финансовые

эксперты союзников, которые разработали подробный проект резолюций по

Д’Абернон. Указ. соч. С. 171

История дипломатии. Том третий. Москва 1945- Ленинград. Стр. 158

209

основным вопросам предстоящей конференции

. Английский эксперт

Блакетт предложил уменьшить сумму репараций, взимаемых с Германии до

45 млрд. мар. Ратенау никак не отреагировал на предлагаемые новшества в

репарационном вопросе, поскольку все переговоры проходили за его спиной,

помимо его участия в них

. Германии цинично указывали на ее место в

международных делах.

28 марта рейхстаг обсуждал правительственную декларацию о ноте

репарационной комиссии от 21 марта. Вирт сообщил, что «репарационная

комиссия, временно до 31 мая снизив сумму денежных платежей,

потребовала, в частности: если снизился курс бум. марки с 45 до 70 марок за

золотую марку, то германское правительство должно увеличить налоговые

поступления на 60 млрд. марок, из которых 40 млрд. должно быть собрано

до конца 1922 г.»

Ратенау в ответ на такую информацию произнес

необдуманную речь (по Абернону), заявив, что «в Булони Пуанкаре

одурачил Ллойд-Джорджа, что звезда последнего закатывается и что он, по

всей видимости будет заменен другим». «Трудно сказать, - пишет Абернон, -

что побудило Ратенау совершить такую грубую тактическую ошибку»

Советского посла в Германии Крестинского тоже очень удивила речь

министра иностранных дел, обычно исключительно деликатного и

осторожного. Ответ как будто лежит на поверхности: такие откровенно

антигерманские демарши Антанты раздражали Ратенау, но он явно не

объясняет всех побудительных причин. До сих пор не ясно, почему Ратенау

произнес в марте в рейхстаге обличительную речь против Ллойд-Джорджа,

употребив оскорбительное для того выражение «закатывающаяся звезда

Ллойд-Джорджа». Советский посол Н.Н. Крестинский сообщал в НКИД:

«Совершенно непонятно, какую цель преследовал Ратенау, делая такое

Там же. С. 158

Д’Абернон. Указ. соч. С. 204

Там же

Там же. С. 206

210

признание в качестве руководителя внешней политики Германии

, которая

ведь целиком ориентируется на Ллойд-Джорджа. Была ли здесь попытка

пришпорить самолюбие Ллойд-Джорджа, как предполагает одна из правых

газет, или просто публицист победил в Ратенау государственного деятеля?

Во всяком случае такое заявление может только повредить Германии. Более

того Ратенау в этой же речи заявил, что Германия не собирается выступить в

роли капиталистического колонизатора по отношению к России… Германия

не считает участие в синдикате единственным способом помочь

хозяйственному восстановлению России, но готова идти на

непосредственное соглашение. Этому заявлению немцы склонны придавать

очень большое значение»

. А Ллойд-Джордж отплатил Ратенау за грубые

нападки холодным отношением на Генуэзской конференции.

Ратенау вывел принципы своей внешней политики. Во-первых,

политическое признание Советского правительства как равноправного

государства. Признание, по его мнению, образует козырь при переговорах с

Россией. Когда нужно будет разыграть этот козырь, должно определить

правительство. Во-вторых, создать немецкому хозяйству возможность

свободного общения с Россией. В-третьих, считать политической ошибкой

попытки оградить Россию от Франции или Англии, а также создание

состояния вражды между Англией и Францией. В-четвертых, ни при каких

обстоятельствах Германия не может отказаться от сотрудничества в

запланированном консорциуме западных держав

Таким образом, зимние переговоры и последующее их обсуждение в

рейхстаге были первым серьезным опытом взаимодействия Веймарской

республики и страны Советов. В ходе переговоров обсуждались

исключительно экономические, торговые и финансовые вопросы. Обе

стороны тщательно избегали военных вопросов и щекотливого польского

Архив МИД РФ. Фонд Полпредство в Германии (октябрь 1921 – декабрь 1922).

Оп. 1. Папка 101. Дело :№ 4. Л. 92.

Там же.

Linke H.G. Op. Cit. S. 189