Садовая Г.М. Германия от кайзеровской империи к демократической республике (1918-1922 гг.)

Подождите немного. Документ загружается.

221

двуличие буржуазной дипломатии у Ратенау было как-то особенно

отвратительно?!; по-торгашески набивал себе цену, а сам готов в то же время

продаваться тому, кто больше даст, тайно рассчитывал, что это будет все-

таки не Россия, а Англия… Среди своих (т.е. советских дипломатов) немало

крепких слов раздавалось по адресу Ратенау и его окружению»

По сообщениям немецких дипломатов в Москве пришли к различным

оценкам, в общем (особенно в официальных кругах), сдержанным, но не

отрицательным. Как писал К. Виденфельд, советское правительство радуется

от всего сердца, что оно до созыва Генуэзской конференции пришло к

известному соглашению с Германией; но и с немецкой точки зрения «следует

с удовлетворением приветствовать результаты переговоров в Берлине»

Германский МИД оценил сообщение в прессе о приеме русской

делегации и обхождении с нею в Берлине положительно для РСФСР и

опасался лишь возможной радикализации настроений в Германии в связи с

соглашением о признании Советской страны

Действительно, переговоры состоялись, позиции и требования обеих

сторон были выяснены. Главным итогом – и тут мы согласны с А.А.

Ахтамзяном – явилось согласование основного содержания будущего

соглашения, сближение двух проектов – советского и немецкого, кроме

одного пункта (о претензиях по национализации). Обе стороны подтвердили

готовность продолжить переговоры в ходе конференции и вообще

поддерживать там тесный контакт и помогать друг другу.

Основная, трудная и кропотливая работа, начатая более года назад,

увенчалась положительным успехом и создала неплохие перспективы.

Переговоры в целом заслуживают положительной оценки

С такими итогами советская делегация в конце дня 4-го апреля отбыла

из Берлина в Италию. Ее провожал Мальцан. По его словам, проводы

Зорницкий С. Сергеев И. Ук. Соч. С. 155-156.

СГО Т. II С. 474-475.

Там же. С. 476-477

Ахтамзян А.А. Ук. Соч. С. 66.

222

прошли в теплой обстановке. «Я выразил им (советским делегатам – Г.С.) –

писал Мальцан в записке для своего МИД, - имея ввиду сегодняшний

дождливый день, нашу надежду, что итальянское солнце, возможно, даст нам

новое вдохновение и новые формулировки, которые были бы приемлемы для

обеих сторон»

. На следующий день, 5-го апреля, состоялось ожидаемое

заседание германского кабинета под председательством президента Ф.

Эберта. Там были подведены немецкой стороной итоги берлинских

переговоров и обсуждена линия германской дипломатии на воздержание от

подписания соглашения с Советской Россией до Генуи. Линию одобрили все,

в том числе, Эберт, решительно настроенный против договора с Россией

Ратенау на этом заседании и позже, уже после Генуи объяснял свою

позицию тем, что русские в Берлине были довольно несговорчивы,

неприступны, их требования были жесткими, их желание пойти навстречу –

ничтожным. Они выдвинули «… гораздо более далеко идущие требования,

на которые не пойти не могли, а с другой стороны, отказались идти на

уступки, от которых мы не могли отказаться и которые были нам

предоставлены в Генуе». Нельзя было заключить договор в Берлине и по

причине психологической. «Была бы большая разница в настроениях и в

воздействии на весь окружающий мир»

Решение правительства Германии одобрить эту позицию означало

одобрение и линии В. Ратенау. Президент Ф. Эберт назначил делегацию на

Генуэзскую конференцию. В нее вошли рейхсканцлер Й. Вирт, министры:

иностранных дел В. Ратенау, финансов А. Гернес, экономики Р. Шмидт.

Среди советников и экспертов делегации были лишь директор А. фон

Мальцан, статс-скретарь Э. Симсон, известный экономист и деятель социал-

демократов Р. Гильфердинг, другой социал-демократ, депутат рейхстага Р.

Брейтшейд, военные, ученые и др. Всего 27 человек. Их полномочия были

определены достаточно точно: «… отдельно или совместно с полномочными

Ахтамзян А.А. Ук. Соч. С. 66.

Там же. С. 65

СГО. Т. II. С. 539.

223

представителями прочих государств, участвующих в конференции, вести

переговоры по всем вопросам, входящим в программу конференции, и в

случае необходимости заключать по ним соглашения с оговоркой о

ратификации»

СГО. Т. II. С. 456-457

224

Глава V. Генуэзская конференция. Рапалло. Конец политики

выполнения

Экономическая конференция европейских держав открылась в Генуе в

три часа пополудни 10 апреля 1922 года в великолепном старинном дворце

Сан-Джорджо. В ней участвовало 29 государств (с доминионами

Великобритании – 34). США решили не участвовать в конференции, но в то

же время ставили целью, как писал их посол в Италии Р. Чайлд, не дать

Советской России проявить себя и заключить какое-либо соглашение.

На открытии конференции присутствовали многочисленные делегации,

представители делового мира, прессы (всего было около 700 журналистов),

светская публика чуть ли не из всех европейских столиц – всего около 2000

человек. Это было наиболее представительное собрание в Европе, имевшее

место после войны. Д. Ллойд Джордж назвал ее самой важной конференцией

после Версальской.

Были приняты необычайные меры по охране участников конференции.

Побывавший в Генуе в те дни Эд. Эррио, известный французский

политический и государственный деятель, отметил, что город был, казалось,

на осадном положении, карабинеры стояли у дверей отелей и охраняли

выходы из тупиков

Перед отъездом в Геную у Ратенау было плохое настроение. Он

встречался в рейхстаге с различными фракциями, после выхода из

помещения фракции Народной партии (Стиннес, Штреземан) он возмущенно

сказал: «Каждая партия защищает свои интересы, как будто я не для всей

Германии иду в Геную»

Русский партнер Чичерин тоже ехал на конференцию не в лучшем

настроении. Он был озабочен собственной линией поведения на предстоящей

Эррио Э. Из прошлого между двумя войнами 1914 – 1936. М. 1958. С. 145.

Rathenau Walter. Hauptwerke und Gespräche. S. 877.

225

конференции, ибо в делегации были принципиальные разногласия, как

показывают архивные материалы, по разным вопросам. Главным предметом

споров была проблема: как разделить внешнеполитическую линию

поведения Советской России и стратегическую линию Коминтерна, т.е.

подготовку к мировой социалистической революции. В. Чичерин с момента

первых заседаний по подготовке к европейской конференции (практически с

января 1922г.) настаивал «на строгом разделении коммунистической

агитации Коминтерна и защите политических и экономических интересов

трудящихся масс России, так как восстановление транспорта, сельского

хозяйства и важнейших отраслей промышленности невозможно без

иностранного капитала»

. «Если это разделение в Генуе будет забыто, то под

вопрос будут поставлены все экономические достижения, составляющие для

нас задачу момента», высказывал он 25 февраля

Чичерин глубже, яснее понимал дилемму: «шествие мировой

революции или развитие отдельного пролетарского государства». Он

доказывал, что «революционное движение на Западе достаточно сильно для

того, чтобы спасать нас от нашествия, но не может спасти нас от блокады»

Цель дипломатии и внешней политики, говорил нарком, - «производственная

политика», ставящая себе целью способствовать интересам производства в

России. Чичерин смело заявлял радикалам-большевикам: «Какие бы то ни

были выступления революционного характера будут идти с этими целями

радикальнейшим образом вразрез»

Иначе Чичерин ставил вопрос о долгах: «Неужели из клочка бумаги,

из-за нежелания чисто теоретического признания долгов, мы лишим себя

возможности восстановления своего хозяйства и транспорта»

. В.Г. Чичерин

Архив МИД РФ. Архив Красина Т. 2. Дело 192. Дополнительные соображения тов.

Чичерина по вопросу о тактике Российской делегации, сообщение 25 февраля комиссии

по подготовке к всеобщей конференции. Л. 126

Там же. Л. 127

Там же, Л. 126-127

Там же. Л. 127

Там же. Л. 129

226

расходился в постановке вопроса о долгах с В.И. Лениным, последний

категорически считал, что нельзя уступать империалистам. Чичерин прямо

отмечал в проекте плана действий на Генуэзской конференции: «Чем мы

больше признаем, тем больше мы получим. Признаем наши долги частным

лицам под условием получения большого займа, причем под фирмой

конверсии мы можем наши долги превратить в новый заем для нас»

Настроение Чичерина ухудшала и атмосфера отношений, сложившаяся

в советской делегации. В частном письме Л. Карахану под грифом «весьма

секретно» он жаловался: «Воровский работает отвратительно, решения не

проводятся в исполнение, он только вечно обижается, а делегация занимается

склокой. Никогда больше не соглашусь участвовать в делегации такого

состава. Отравлена атмосфера, и работать едва можно»

. В делегацию

входили Л.Б. Красин, М.М. Литвинов, Х.Г. Раковский, Я.Э. Рудзутак, А.А.

Иоффе, Б.С. Стомоняков, советские члены итальянского представительства и

др. всего 63 человека.

Экономическая конференция европейских стран в Генуе открылась 10

апреля 1922 г. Шла пасхальная неделя. Стояла хмурая, ненастная погода,

почти непрерывно шел дождь. Делегации разместились в предместьях Генуи,

в окружавших город маленьких поселках, городках и виллах. Граф

Д’Альбертис предоставил свою роскошную виллу английской делегации и

неформальному лидеру конференции Ллойд-Джорджу. В местечке Сан-

Маргерит, входившем в округ Рапалло, разместилась в гостинице «Палацо

Империал» делегация РСФСР. Недалеко от Сан-Лоренцо остановилась

делегация Германии

Повестка дня конференции была утверждена Советом Антанты еще 13

января. Она включала рассмотрение вопроса о проведении в жизнь

резолюции совещания в Каннах, укрепление европейского мира и ряд

Архив МИД РФ. Фонд Генуэзская конференция 1922. Оп. 1. Пор. 10. Папка 1. Л.

45.

Там же.

СГО. Т. II. С. 485.

227

вопросов, связанных с репарациями. Последние были, однако, сняты с

повестки дня в связи с отставкой Бриана и изменениями позиции

французского правительства.

Конференцию открыл ее председатель итальянский премьер-министр

Л. Факта, говоривший об экономической разрухе в Европе и предлагавший

программу ее ликвидации, фактически представленную Францией. Была

зачитана приветственная телеграмма главы французского правительства Р.

Пуанкаре, который взял на себя, находясь в Париже, руководство делегацией

своей страны. Официальный глава этой делегации министр юстиции и по

делам Эльзаса и Лотарингии Луи Барту оказался под неустанным контролем

Пуанкаре, присылавшим каждодневно (и не одну) «руководящую»

телеграмму. «Эта - уже 900-я», сказал Барту Ллойд-Джорджу, показывая ему

очередную депешу

. Эти депеши, писал потом Ллойд-Джордж, оказались

своего рода арканом для Барту, заставляя его вести себя как «придирчивый

критик»

Сначала большую речь произнес британский премьер. За ним выступил

германский канцлер Й. Вирт. Он демонстративно говорил по-немецки,

говорил долго, монотонно и утомительно, жалуясь на особо тяжелое

положение Германии, ждущей международной помощи

. Речь утомила

публику. По поводу речи Вирта один из журналистов сострил, что

германский делегат решил перенести всю тяжесть германских репараций на

своих слушателей

Получил слово глава советской делегации Г.В. Чичерин. Он произнес

речь сначала на французском, затем тут же – на английском языке. Она

поразила всех и сразу же высоко подняла авторитет советской делегации. В

речи Чичерин поставил вопрос о разоружении. Против сейчас же (резко,

допуская выражения, не принятые в дипломатии) выступил Л. Барту.

Малафеев К.А. Луи Барту – политик и дипломат. / К.А. Малафеев // М. 1988. С. 61.

Ллойд-Джордж Д. Ук. Соч. С. 30.

СГО. Т. II. С. 466-468.

История дипломатии. Изд. 1-е. Т. III. С. 169.

228

Чичерин дал ему вежливый, но твердый отпор. Возникло напряжение,

которое Ллойд-Джордж снял, призвав делегатов «не перегружать корабль

перед бурей»

. Газеты отнесли Барту к «первым жертвам русских»

Начало работы конференции показало, что есть противоречия между

позициями западных держав: Антанты и Германии, Англии и Франции.

Появились признаки некоторой изолированности французской делегации.

Германские дипломаты решили, что могут рассчитывать на благосклонность

англичан. После выступления представителей ряда малых стран пленум

конференции закончился, и работа перешла в политическую и три

экономические комиссии. Они начали заседать на следующий день 11 апреля

и занялись малозначащими вопросами. В их составе были немецкие и

русские представители. Комиссии вели свою рутинную деятельность, а

делегаты конференции занялись поиском контактов в ожидании следующего

пленарного заседания.

В германской делегации сразу же произошло разделение функций. Ее

глава, канцлер Вирт, взял на себя представительскую роль. Он произнес

гневную речь на первом заседании и, похоже, устранился от черновой

деятельности по налаживанию контактов и решения, хотя бы

предварительно, текущих вопросов. Немцы прибыли в Геную, желая найти

новые подходы к главной проблеме – репарациям. Они вступили в деловые

связи со многими делегациями. Члены делегации, советники и эксперты

занялись активной деятельностью в этом направлении. Их направляющим

центром был Ратенау.

Прибыв в Геную, Ратенау разместился в гостинице вместе со всей

делегацией. Обстановка в отеле была, видимо, более чем скромной

(второразрядной, но терпимой, - отмечал позже министр). Настроение было

невеселым, чему способствовала и погода: дожди, серое небо. Не вызывала

восторга и работа конференции. Генуя, писал он статс-секретарю

Ахтамзян А.А. Ук. Соч. С. 67.

Рубинштейн Н.Л. Ук. Соч. С. 266.

229

министерства иностранных дел Э. Ханиэлю фон Хаймхаузену, - прежде всего

занималась только обменом избитыми фразами по вопросам экономики, в

которые «… мы по возможности старались внести ясность, чтобы они не

оставались фальшивыми или вредными банальностями». Ратенау собирался

своим выступлением «несколько оживить эту атмосферу пошлости».

Наиважнейшим вопросом для немецкой делегации оставался

международный заем, шансы на который были не очень велики

Свой план имела делегация РСФСР. Еще во время подготовки к Генуе

Чичерин наметил схему действий: находить одновременно политические

точки соприкосновения с Англией, Францией, Германией, Италией, со

Скандинавскими странами и с Малой Антантой. Но наиболее важным

направлением Чичерин считал сближение с Англией и «дружеские»

отношения с Германией

Каждая сторона, конечно, интриговала, но Ллойд–Джордж, как

оказалось позже, перехитрил сам себя. Ратенау считал, что присутствие

английского премьера в Генуе стоит игры. Англия находится в

затруднительном положении: безработица, трудности сбыта, вследствие

этого она может пойти на предложения Германии, но и соглашение с Россией

даст тыловое прикрытие. Ратенау потерял интерес к консорциуму. Основная

линия его была «ждать того, что произойдет»

. Ратенау уделял главное

внимание расширению контактов с государственными деятелями других

держав. Здесь, видимо, были некоторые успешные шаги. «Питаем надежду»,

- писал он, - что эти контакты позволят нам кое-чего добиться. Однако,

считал Ратенау, «самый главный контакт» еще не налажен, не удалось

связаться хотя бы по телефону с Ллойд-Джорджем»

Сотрудники Ратенау установили связи с окружением британского

премьера: советником делегации Уайзом, заведующим отделом МИД

СГО. Т. II. С. 484

Архив Красина. Т. 2. Дело 192. Л. 92; Т. 3. Л. 90.

Krüger Peter. Op. Cit. S. 17.

СГО. Т. II. С. 484.

230

Грегори, экспертами Фонтейном, Клерком и другими. Но сам премьер-

министр к удивлению и огорчению Ратенау его к себе не приглашал. Это

было неожиданным – ведь еще в начале года Ратенау не раз беседовал с

Ллойд- Джорджем и даже конфиденциально. Ратенау, Мальцан, Бергман

(немецкий представитель в репарационной комиссии), Дюфур и другие

дипломаты все время добивались контактов с англичанами, звонили им

ежедневно, искали встреч, посылали письменные запросы,

но безуспешно.

Ллойд-Джордж не случайно игнорировал немцев. На конференции, как

и предполагал Ратенау, господствовал русский вопрос. Почти сразу же

праздничная атмосфера конференции и рутинные прения в ее комиссиях

отошли на задний план. Англия, Франция и Италия, верховодившие в Генуе,

начали не очень скрытую борьбу за достижение их главной цели: принудить

Германию и Советскую Россию оплатить экономическое восстановление

Европы. Однако существовали и различия в этой единой линии. Франция

добивалась выплаты репараций с Германии и одновременно возвращения

российских долгов, концентрируя больше усилий в этом направлении.

Жесткий антисоветизм Пуанкаре был широко известен и определял линию

французской делегации. Позиция англичан была мягче и гибче. Они тоже

хотели получить долги с России, но втянув в это дело Германию через

известный план консорциума.

Но немцы не сблизились и с французами, что не было неожиданным

ввиду позиции, занятой премьером Пуанкаре, которую дублировал в Генуе Л.

Барту. Ратенау рассчитывал улучшить дело на званом обеде, который давал

глава итальянского правительства Факта

Вскоре в деятельности германской дипломатии появился новый

момент, который сразу начал влиять на планы и надежды Ратенау. Ллойд-

Джордж занялся вопросом, который, по его мнению, мог принести

Rathenau W. Politische Briefe. S. 234., Linke H.G. Op. Cit. S. 191.

СГО. Т. II. С. 484; Немецкий историк Кристиан Шольц утверждает, что Ратенау

заранее был готов к враждебной позиции Франции, и поэтому старался выстроить

иерархию отношений к государствам-участникам Генуэзской конференции, не отдавая

предпочтения ни одной стороне. – Scholz Christian. Op. cit. S. 362-363.