Садовая Г.М. Германия от кайзеровской империи к демократической республике (1918-1922 гг.)

Подождите немного. Документ загружается.

251

оценке Рапалльского договора. Чичерин В.Г. видел в Рапалльском договоре

тот этап, который закончил «триумф победителей» в первой мировой войне и

положил начало «появлению новых международных политических сил», то

зам. наркома, будущий нарком М.М. Литвинов видел в этом договоре лишь

прагматическую цель – установление дипломатических отношений с

Германией

Масла в огонь добавило приближение сроков очередных

репарационных платежей. Попытки Вирта отсрочить их оказались

безрезультатными, как и надежда на международный заем. Вновь усились

атаки на его «политику выполнения». Гельферих опубликовал брошюру с

резкими выпадами против политики правительства и лично Ратенау. Еще

более яростно он выступил в рейхстаге. В речи 23 июня 1922 г. Гельферих

назвал Ратенау предателем саарских немцев, якобы проданных и преданных

министром. Он требовал создания нового правительства, в которое вошли бы

мужчины, способные отвергнуть невыполнимые условия

. А на следующий

день Ратенау был убит. Двое нападавших были застрелены на месте

полицейскими (бывшие офицеры Эрвин Керн и Герман Фишер), шофер

(студент) автомобиля террористов был схвачен. Все они оказались членами

монархической националистической организации – группы «С», «Консул»,

участники путча Каппа, члены этой организации в 1921 г. убили М.

Эрцбергера, подписавшего в 1918 г. капитуляцию Германской империи.

Позже нацисты, прийдя к власти, поставили на месте гибели террористов

памятный знак – надгробный камень

Ратенау был похоронен с почестями, которые не отдавались ранее ни

одному политику

. Убийство Ратенау потрясло весь мир. Оно было

расценено как акт политической мести и как покушение на мир в Европе, как

явный антисемитский выпад. Теперь многие считают этот террористический

Дух Рапалло. Советско-германские отношения. 1925-1933. Екатеринбург. Москва.

1997 (Главный редактор Г.Н. Севостьянов). Предисловие. С. 5

Kessler Harry Graf. Op.Cit. S. 420-421.

Böttcher H. Op. cit. S. 286.

Schulze Hagen. Op. cit. S. 240.

252

акт – началом фашистского террора. Современник и очевидец событий

многоопытный журналист Себастьян Хафнер пишет в своих воспоминания :

Короткая эпоха Ратенау закончилась, оставив чувство, что ничего, что делали

левые, не ладилось»

. Ратенау вызывал либо любовь, либо ненависть. Хафнер

сравнивает Ратенау с Гитлером по силе фантазии и воздействию на людей.

«Оба имели, исходя из их потусторонности настоящую волшебную силу;

равнодушны к тому, чем была их политика. Трудно сказать, к чему бы

привела политика Ратенау Германию, у него было слишком мало времени

для ее реализации. Но когда вышли газеты с сообщением об убийстве

Ратенау «у меня почва ушла из-под ног. Это чувство усиливалось благодаря

той легкости, с которой был убит Ратенау: он ездил на работу в министерство

иностранных дел всегда в одно и тоже время по одному маршруту в

открытом автомобиле. Убить его не предсталяло большого труда

В митингах и демонстрациях протеста участвовали миллионы немцев

всех слоев населения. В крупных городах прошли массовые манифестации, в

которых участвовали сотни тысяч человек. Была организована

общегерманская однодневная забастовка, в которой объединились члены

СДПГ, КПГ и разных профсоюзов. Ее участники требовали принятия закона

против политического террора. В результате мощных массовых

демонстраций, забастовок и дебатов в парламенте был принят закон «О

защите республики»

, который вводил смертную казнь за политические

убийства. 4 июня 1922 г. было совершено покушение на Шейдемана,

известного социалистического деятеля (бывшего члена Совета Народных

Уполномоченных в революционном правительстве ноябрь 1918 г.) Как

сейчас признают многие исследователи Запада выплаты по долгам и в счет

репараций, будучи политически мотивированными, не имели под собой

Haffner Sebastian. Op. cit. S. 52

Ibidem. S. 50-51

Руге В. Ук. Соч. С. 130-131.

253

серьезного экономического обоснования. Вопрос о германских репарациях

излишне драматизировался

Смерть Ратенау ненадолго сплотила парламент: 4 июля после

непродолжительных дебатов рейхстаг единодушно одобрил Рапалльский

договор. Первым послом в Советскую республику поехал профессионал-

дипломат и уважаемый в Германии аристократ граф Ульрих фон Брокдорф-

Ранцау, по прибытии он писал: «Можно надеяться на тесный союз Германии

и России, который поможет искупить преступление Версаля и опять

вернуться к мирному развитию, что приведет к покаянию Германии»

После смерти верного защитника Ваймарской республики канцлер

пытался сплотить республиканцев, предложив коалицию всех крупных

партий. План не удался ввиду отказа сотрудничать социалистов и

националистов.

Обострилась борьба финансовых и промышленных группировок в

условиях галопирующей инфляции. Особое усердие проявил Стиннес. В

августе 1922 года он заключил с президентом Французской компании по

восстановлению разоренных областей маркизом де Люберзаком

частнокапиталистическое соглашение, связанное с репарационными

платежами. Этот план с одобрения президента Ф. Эберта и частично Й.

Вирта предусматривал соединение лотарингской железной руды и

высококачественного рурского угля в одном германо-французском горном

объединении

. В исторической литературе эти шаги квалифицировались, как

сепаратистские, с целью отрыва Рура от остальной Германии. Тем временем

в Германии росла инфляция: в июле 1922 г. доллар стоил 493,20 марки, а в

Белоусова З.С. Европейская политика Великобритании и Франции. Противоречия

и сотрудничество. //Европа между миром и войной 1918-1939. М. «Наука». 1992. стр. 59

Misstrauische und Analÿse. Nachbarn. Deutsche Ostpolitik 1919/1970. Dokumentation.

Herausgegeben von Hans-Adolf Jacobsen unter Mitwirkung von Wilfried V. Bredlov.

Düsseldorf. 1970. S. 27

Руге В. Указ. Соч. С. 132; Gerd Koenen. Die “Völkerwanderung von unten” Walther

Rathenau über Russland und Sowjets// Deutschland und die Russische Revolution 1917-1924.

Herausgegeben von Gerd Koenen und Lew Kopelew. Wilhelm Fink Verlag München. 1998. S.

240

254

октябре – 4 биллиона марок

. Все попытки Й. Вирта найти взаимопонимание

с Антантой и добиться моратория на выплату репараций не увенчались

успехом. Лондонская конференция союзников (август 1922г.) подтвердила

жесткий курс в отношении Германии на соблюдение всех условий

Версальского договора. Неудачу на Лондонской конференции Вирт назвал

катастрофой. Пресса, контролировавшаяся Г. Стиннесом, требовала отставки

правительства Вирта. 14 ноября 1922 г. рейхсканцлер и его правительство

вышли в отставку. Потерпела крах «политика выполнения». Ее крах

объясняется многими причинами, но главным было неприятие, непонимание

и разочарование в широких слоях населения и недовольство президента Ф.

Эберта. Последнего раздражала самостоятельность канцлера, выражавшаяся

в игнорировании президента при принятии важных внешнеполитических

решений (в частности Рапалльского договора).

Ситуация, по мнению А. Патрушева, «требовала нового руководства и новых

идей, но устраивавшего всех кандидата в рейхсканцлеры не было». 22 ноября

1922 г. президент поручил формирование правительства беспартийному

директору судоходной компании ГАПАГ (от немецкого HAPAG – Hamburg-

Amerika-Paketschiffahrtgesellschaft) В. Куно

. В. Руге, немецкий историк,

считал Вильгельма Куно лидером партии Центра и доверенным лицом

крупнейших немецких банков, который одновременно находился в добрых

отношениях с представителями англо-американского финансового капитала

В правительство Куно вошли ряд представителей Народной партии (партии

Стиннеса и Гельфериха, виновников политической травли В. Ратенау).

В истории Веймарской республики закончился важный

демократический период жизни. Гибель Ратенау привела к отказу от

политики выполнения, галлопирующей инфляции и экономической трагедии,

к оккупации Рура.

Проф. М.И. Боголепов. Европа во власти кризиса. 1920-1922. Экономика, выпуск

Х. Петербург. Издательство «Право». 1922. С. 41

Патрушев А.И. Указ. Соч. С. 99.

Руге В. Указ. Соч. С. 134.

255

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Все проблемы переходного периода Германии от краха Кайзеровской

империи до рождения самой демократичной республики в мире (модель

скандинавской социалистической демократии не имела особого влияния на

Европу), которая имела «короткое историческое дыхание», до сих пор не

могут быть решены окончательно. Обозначенные особенности

политического, экономического, идеологического и ментального развития

даже в комплексе не дают полной картины всей трансформации

(модернизации) Германии в период перехода от империи к республике.

До сих пор удивляет и поражает историков и обществоведов скорость,

с которой произошел отказ от прежних форм господства и осуществился

переход к новым государственным институтам и политическим реалиям.

Всерьез о смене монархического правления в Германии до самого отречения

кайзера не писали и не говорили, считалось, что не в этом корень зла

просчетов и ошибок Страны. Однако многие государственные и военные

деятели, считавшиеся монархистами среди них Ф. Науман, М. Вебер, П.

Гинденбург, принц Макс Баденский и др. спокойно восприняли и революцию

и республику. Известные идеологические и политические лидеры сразу (1918

ноябрь) занялись организацией партий и формированием собственного

электората в связи с предстоящей избирательной компанией в Национальное

Собрание. Это обстоятельство подтверждает мысль о том, что в ходе войны в

поведении и практике властных структур и популярных деятелей (в сфере

экономики, политики, военного дела и даже искусства) произошли

важнейшие изменения. К настоящему времени исследователи установили

неопровержимо, что институт империи в Германии изжил себя, не успев

расцвести за неполные сорок лет до войны.

Монархию смело не восстание моряков в Киле, а неумение

приспособиться к суровым будням ХХ века. Мощный экономический

256

подъем, начавшийся в 70-е годы ХIХ века и буквально взорвавшийся в годы

войны, требовал такого же неукротимого политического роста германской

буржуазии и пролетариата. Немецкая буржуазия выдвинула своих мощных

апологетов, не только в лице М. Вебера и Ф. Наумана, но и талантливого

предпринимателя и незаурядного интеллектуала В. Ратенау. С именами этих

выдающихся немцев ХХ века связан рывок Германии, пусть пока неудачный

в первой половине века, к модернизации всей жизни. Прорыв Германии к

новому политическому мышлению осуществлял и сейчас еще не до конца

признанный государственный авторитет – канцлер Теобальд фон Бетман

Гольвег. «Политика неоориентации» канцлера – новое слово в

государственном управлении начала ХХ века (политика национального

согласия), успешно применяется во всех цивилизованных странах, даже

коммунисты (часто выступающие под другими ярлыками) могут принимать

участие в важнейших законодательных и исполнительных органах страны.

Политика национального согласия, т.е. признания социал-

демократической партии в качестве национальной, а затем государственной

силы была бы невозможна без идеологического прозрения и буржуазии и

идеологов либерализма и государственных деятелей. Германия могла вести

войну в течение четырех лет практически против всего мира только

благодаря созданной системе регулируемого хозяйства и политического

альянса – Гражданского мира. Кайзер не мешал реформированию Германии,

хотя и не стоял впереди модернизационного процесса. Верные монархисты –

Гинденбург, Людендорф, В. Гренер, т.е. представители Верховного

главнокомандования ради сохранения монархии шли фактически на

реформы, выходившие за границы законодательства, приемлемого в военное

время. В Германии не осмелились принять чрезвычайное законодательство:

ввести всеобщую воинскую повинность и действительно запретить

деятельность партий, работал не только парламент, но и все оппозиционные

партии и их печать, даже происходили забастовки, и в том числе, январская

забастовка 1918 года. Приведенные факты в исследовании позволяют

257

утверждать, что военная диктатура Гинденбурга – Людендорфа имела

специфические особенности, причем главной чертой ее была не жесткость, а

компромисс: комфортно чувствовал себя и крупный капитал, без поддержки

которого, никакой экономический прорыв был невозможен и профсоюзы,

добившиеся значительных уступок для рабочего класса.

Социальное развитие Германии в период войны шло семимильными

шагами. Включение женщин и молодежи в производственный процесс, что

способствовало их политическому просвещению, повышению заработной

платы и улучшению условий труда в условиях дефицита рабочей силы. В

целом масштабный рост промышленности, а стало быть повышение

удельного веса рабочего класса в структуре населения Германии вело к

интеграциии рабочего класса в капиталистическую систему и складыванию

новой структурности общества.

До войны сплачивающей силой и национальным символом Германии

был кайзер, когда объективно общество под напором технической

революции и общедемократических процессов начало расслаиваться,

превращаясь в массовое общество. Во время войны процесс расслоения

общества вопреки прогнозам усилился: буржуазия как и пролетариат не

представляла единого целого, аграрии уходили от компромисса с

промышленниками, средний класс потерял свои позиции ввиду однобокого

развития хозяйства на войну, а кайзер не мог выступить в качестве

интегрирующей силы.

Кайзер оказался «не у дел», так как канцлер фактически осуществлял

всё политическое руководство, военные делали свое дело, промышленники –

своё. Когда Германия стала явно терпеть поражение, все отвернулись от

кайзера, считая его виновником развязывания войны и стратегических

неудач. В этой ситуации руководящая роль естественно переходила в руки

военных в конкретной ситуации – Гинденбурга и любимца промышленников

Людендорфа. Но теперь военным казалось, что канцлер пошел на большие

уступки рабочим и профсоюзам, не позволявшим далеко заходить в своих

258

амбициях военным. Гражданский мир был невозможен без канцлера Бетмана

Гольвега и без лояльной поддержки рабочего класса, а выполнение

программы Гинденбурга невозможно было без введения чрезвычайных мер и

действительной мобилизации всех средств на войну, т.е. создавался круг

проблем, решение которых могло произойти только кардинальным способом,

каким и явилась революция 1918 г. Тотальная война не могла вестись

тотальными средствами, как это не парадоксально звучит, такова была

реальная действительность Германии.

Революция протекала мирно, потому что она хирургически

квалифицированно вскрыла давно назревавший нарыв: ликвидировала

монархию и закончила войну. Тяжелые условия перемирия вновь сплотили

Германское общество, но на другой основе – признании демократии и

республики. Созданная в парламенте коалиция политических сил во время

войны фактически позволила состояться и выборам в Национальное

собрание и плавно перейти к новым демократическим порядкам – господству

парламента, избираемого народом, на основе всеобщего, прямого и равного

избирательного права. Спасение престижа и былого величия Германии взяли

на себя либералы, социал-демократы и партия Центра. Самой

последовательной и связующей силой германского общества во время войны

и после войны были рабочий класс, буржуазия, крупный капитал при всех

оговорках, и их партии – Социалисты, профсоюзы, либералы, центристы-

католики. Аграрии выступили противниками республики как и основная

часть военщины. Переход от империи к республике совершался хотя и в

революции, но без серьезных катаклизмов. Даже унизительный Версальский

договор не разрушил республики, а недоверчивые предприниматели и

политические деятели вроде Г. Штреземана и Г. Стиннеса вынуждены были

признать способность В. Ратенау к решению самых сложных проблем:

наведению мостов с Западом и Востоком. Республика в период 1919-1922 гг.

отстояла свою способность навести порядок внутри страны и занять свое

259

достойное место на международной арене, подписав двусторонний договор с

США (1921 г.) и с социалистической Российской Федерацией (1922 г.).

Следует особо подчеркнуть мирный характер договора Рапалло,

поэтому вызывает крайнюю неприязнь неаутентичные документы о тайном

военном сотрудничестве СССР и Германии и причастности к ним Вальтера

Ратенау, опубликованные Т.С. Бушуевой. Автор пишет: «…ключ к причинам

будущего тайного советско-германского альянса, безусловно, ставшего

возможным только при вложении в него значительных финансовых средств

международным банковским капиталом с целью в будущем втянуть обе

страны в новую мировую войну…В пользу этого аргумента говорит и факт

участия в советско-германском союзе такой фигуры, как Вальтер Ратенау,

человека, входившего в число богатейших и влиятельнейших людей мира»

Приведенная цитата является, мягко говоря, некорректным, а точнее, грубым

искажением всех фактов жизни и деятельности В. Ратенау. Подкреплен

«исторический факт» разрозненными, выхваченными из контекста цитатами

из писем частных лиц, в данном случае Троцкого. На такие факты охотно

ссылаются немецкие авторы, противники Рапалльской политики, что создает

неприглядный облик отечественной историографии.

Становление республики показало, что не приходится говорить о

полной преемственности политических традиций и экономических

институтов империи и Веймарской республики. Признание демократических

институтов было не маневром со стороны ее апологетов, прежде всего

либеральных деятелей, а стратегическим курсом на модернизацию страны в

новых исторических условиях. Выдающуюся роль в этом процессе сыграл

Вальтер Ратенау, который своим предпринимательским авторитетом смог

перетянуть на сторону политики выполнения Версальского договора и

промышленников и либеральную интеллигенцию и государственных

Бушуева Т.С. СССР – Германия: тайное сотрудничество (20-30-е годы).

Малоизвестные документы из архивов России / Т.С. Бушуева // Советско-польские

отношения в политических условиях Европы 30-х годов ХХ столетия. Сборник статей.

Москва, «Наука», 2001. С. 144

260

деятелей, президента-социалиста Ф. Эберта и лидера партии Центра Й. Вирта

и писателей С. Цвейга, Г. Гауптмана, Т.Манна и др.

Молодая республика неизбежно несла на себе отпечаток старого

политического режима: сохранялся имперский менталитет у значительной

части граждан Германии, что естественно порождало националистические

настроения и трудности взаимопонимания с окружающим миром. Но

усилились либералы и социалисты. Новым для республики стало

демократическое мышление, закрепленное конституцией, стал складываться

новый политический и хозяйственный менталитет. Многие немцы должны

были смириться с тем, что Республика утверждала пацифизм и пацифистское

мышление. Тяжелейший кризис 1923 года Веймарская республика пережила

благодаря достигнутым в предыдущий период договорам с США и РСФСР,

созданной веймарской коалиции, политике выполнения. Г. Штреземан,

ставший премьер-министром, а затем министром иностранных дел воспринял

политику выполнения, но в другом виде. Локарно, а не Рапалло – ориентация

на Запад, но без угроз Востоку.