Садовая Г.М. Германия от кайзеровской империи к демократической республике (1918-1922 гг.)

Подождите немного. Документ загружается.

171

Ратенау в Лондоне удалось убедить британское правительство

поддержать идею консорциума на англо-германской основе после

обсуждения проекта синдиката с британскими и французскими экспертами.

Было спланировано, что в синдикат войдут Англия, Франция, Бельгия,

Италия, США и Германия. Основной капитал синдиката составит 20 млн.

ф.ст. Немецкое участие в синдикате должно быть разделено между немецким

правительством и частными интересами. Немцы же долны были свою

продукцию направлять на российский рынок, добывая, таким образом,

средства для репараций

. Ратенау был против такого регулирования

деятельности синдиката, но считал консорциум единственным средством

получения иностранных займов. Франция была решительно против самой

идеи консорциума. Один французский журнал писал: «Это их великая идея.

В этом вопросе в Германии сходятся все – военные и штатские, люди правых

взглядов и левые, Людендорфа объединяет со Стиннесом и Ратенау. Эта идея

о России, предназначенной для колонизации»

Отрицательную позицию по отношению к консорциуму заняла

Советская Россия, рассматривая его как враждебную акцию. Именно по

поводу этой идеи международного консорциума, считал немецкий историк Г.

Линке, разошлись впоследствии Ратенау, с одной стороны, Вирт и А.

Мальцан – с другой. Последние не считали возможной ее реализацию и по

экономическим, и по политическим соображениям, имея в виду

отрицательную реакцию Советской республики

. Нам такое утверждение

представляется неверным. Оно преувеличивает роль России в то время. Ее

реакция имела значение, но куда более весомым оказалось негативное

отношение Франции и США. Франция опасалась быстрого подъема

Германии и возрождения России. США возражали против проекта, в котором

Ратенау Вальтер. Генуя и Канны. М. 1923. С. 12-13.

Рубинштейн, Н.Л. Указ. соч. С. 177-179.

Linke H. Deutsche-sovetische Beziehungen bis Rapallo. Köln. 1970. S. 167-168.

172

не было места американскому капиталу. Получив одобрение в Лондоне, идея

консорциума не получила дальнейшего развития.

Зато по вопросу о репарациях Ратенау добился в Лондоне большого

успеха. Тогда в германских деловых кругах широко обсуждался такой план:

англичане облегчат условия репараций, дадут немцам кредиты, а те станут

покупать (вместо русских) британские товары. Это обозначило бы брешь в

Версальском договоре и сблизило Англию и Германию. Но в конце 1921 г.

англичане неожиданно взяли курс на Россию. Английская пресса усиленно

заговорила об экономическом и военном значении Советской страны, о

необходимости ее привлечения к оздоровлению мирового хозяйства.

Такая позиция вызвала тревогу в руководстве Германии. Там боялись

английской конкуренции в России и хотели, чтобы Англия дала кредиты

немцам и облегчила условия репараций, тогда Германия смогла бы стать

более выгодным рынком для английских товаров, чем русский.

Ратенау начал вести переговоры с Английским банком. Он опирался на

связи с видными английскоми деятелями. Немцы соглашались на высокие

проценты, если сумма кредитов будет достаточна велика. После трехдневных

переговоров Английский банк сформулировал свой отчет в письме,

составленном сообща с немцами. В нем развивалась мысль о том, что

Германии нельзя предоставлять кредиты, пока она придавлена репарациями.

Письмо можно было вручить самому Ратенау, но для конспирации англичане

выждали, пока Ратенау уехал в Берлин, вслед за ним отправили письмо

германскому канцлеру, который немедленно предал его гласности за

исключением одного секретного пункта: Английский банк рекомендовал

председателю Рейхсбанка ни при каких условиях не выдавать остатка своего

золотого запаса, если этого потребует Франция

. Позже Ллойд-Джордж

писал: «Я помню, как усердно старался бедный Ратенау провести этот займ, и

как он радовался при мысли, что это ему удается»

История дипломатии. Т.III. С. 250.

Ллойд-Джордж Д. Ук. Соч. С.69.

173

В националистических кругах поездки Ратенау и вся его деятельность

встречала злобную критику, обвинения в измене, предательстве германских

интересов и т. п. «Я даже благодарен этой прессе за то, что она сообщала

подобные вещи», - признавался Ратенау, отчитываясь позже на секретном

совещании в Берлине

Переговоры с Германией велись в «обнадеживающем тоне», как в

своих мемуарах писал Ллойд-Джордж. Речь шла о значительном облегчении

репарационных платежей. Ратенау говорил, что Англия и Франция обещали

совершенно определенно, что вскоре будет аннулирована обязательная

уплата каждые 10 дней по 31 млн. марок репараций. «Я прошу вас, -

уговаривал Ратенау своих слушателей на секретном совещании в Берлине, -

не говорить о Версальском договоре, от которого отпадает кусочек за

кусочком. Если мы будем иметь такой вид, что достигли успехов, то самые

яростные из наших противников станут цепляться за букву договора… Тогда

когда в договоре будут пробиты большие бреши… мы сможем сказать:

«теперь это постыдное деяние также превращено в клочок бумаги»

По возвращению в Берлин Ратенау встретил уже новую обстановку.

Имея английскую поддержку, германское правительство сообщило

репарационной комиссии, что уплата репараций в январе-феврале

следующего 1922 года остается под вопросом. Это сейчас же вызвало

гневный протест Франции, сопровождавшийся угрозами. Ратенау снова

связался с Лондоном, где ему дали понять, что можно не уступать: французов

не поддержат

. Репарационный вопрос продолжал обостряться, усиливая

франко-германские противоречия. Тревогу во Франции вызвали подписание

германо-советского торгового соглашения, учреждение торговой миссии в

Москве, торговые сделки на русском рынке, заключенные такими крупными

фирмами, как Крупп и Хенкель

. Правительство РСФСР 28 октября 1921 г.

История дипломатии. 1-е изд. Т. III. С. 152

Там же. С. 153

История дипломатии. Т. III. С. 250.

Советско-германские отношения Т.II. С. 433-437

174

опубликовало ноту, в которой предложило обсудить проблемы

экономического возрождения Европы

. Оно выбрало для своей ноты очень

удачный момент. Европа находилась в неком тупике, созданном обострением

экономического кризиса, осложнениями в политике затруднениями в

репарационном вопросе.

В повестке дня международных отношений возник новый вопрос, сразу

занявший центральное место на международной конференции. Ллойд –

Джордж, подхвативший идею советского правительства, предложил (уже от

себя) созыв большой международной конференции с участием Германии и

Советской России.

Идею конференции британский премьер-министр вынес на заседание

Верховного Совета Антанты, которое состоялось во французском городе

Канны 6-13 января 1922 г. Здесь в Каннах, «в значительной мере рассеялась,

по мнению Ллойд-Джорджа, «атмосфера враждебности», существовавшая

прежде, и мучительный вопрос репараций обсуждался без попреков и

взаимных обвинений. Если бы каннские заседания продолжались, - считал

британский премьер, - то с немцами могли быть достигнуты соглашения,

которые облегчили бы переговоры в Генуе

. Главным вопросом на заседании

Англия сделала созыв финансово-экономической конференции всех

европейских держав, включая Германию, и с приглашением Советской

России. В первый же день заседания было принято решение созвать такую

конференцию в итальянском городе Генуя. Генуя оказалась местом

конференции в известной мере случайно. Ллойд-Джордж дал согласие на нее,

полагая, что речь идет о Женеве (он недостаточно владел французским

языком и ошибся в названии города)

. Был предложен порядок дня

конференции, который включал шесть групп вопросов, обозначивших

своеобразные условия для участия в ней. Целью оставалось «предупредить

Документы внешней политики СССР. Т.IV. М. 1960. С.447.

Ллойд-Джордж Д. Указ.соч. С. 11, 21-23.

Коннор Тимоти Эдвард О”. Георгий Чичерин и советская внешняя политика 1918-

1930. М., 1991. С. 119.

175

катастрофу европейской цивилизации». На заседании велись переговоры и о

международном консорциуме для восстановления Европы с использованием

для этого русского рынка.

Обсуждался в Каннах и репарационный вопрос, но без участия немцев,

которые ждали в Париже своего вызова. По настоянию канцлера Вирта

немецкую делегацию в Канны возглавил В. Ратенау (напомним, что он не

занимал никакого официального поста, во многих публикациях совершают

ошибку, награждая его титулом министра иностранных дел). 11 января

комиссия по репарациям при Совете Антанты обсуждала сообщения о

германских предложениях, которые представил В. Ратенау. Затем комиссия

сделала доклад Совету о своих переговорах с немцами. Лишь после этого,

как было условлено, в зал заседаний Совета пригласили германскую

делегацию.

Тем временем в Германии националистическая пресса развернула

разнузданную травлю Ратенау, на что правительство смотрело сквозь

пальцы. Там писали, что в Каннах Германию ждет новый ультиматум.

Ратенау в длинной речи – она продолжалась и на послеобеденном заседании

– доказывал, что Германия не в состоянии выполнить обязательства,

возлагаемые на нее репарационной комиссией, если победители не

согласятся на послабление и на отсрочку платежей. На конференции Ратенау

объяснял сущность «политики выполнения» и возможности германской

платежеспособности для уплаты репараций: это были продажа земли,

большие внешние займы и продажа валюты. Он объяснял вредные

последствия продажи валюты: с одной стороны, Германия станет объектом

международной спекуляции, а с другой – падение курса марки сделает

немецкие товары еще более конкурентноспособными (что, очевидно,

невыгодно ее международным партнерам)

. Если же мировые державы

действительно хотят восстановления Европы, то без нормальных

взаимоотношений с Германией не обойтись. На Каннской конференции

Ратенау В. Генуя и Канны. С. 12-13

176

Ратенау просил отсрочки платежей по репарациям, которые предстояли 15

января и 15 февраля 1922 г. По его мнению, не были отрегулированы в

соответствии с реальным положением дел в Германии ни объем платежей –

ежегодно 2 млрд. марок золотом, ни трудности трансферта. Он снова

доказывал, что достать деньги можно только двумя путями: либо

повышением налогов, либо взяв займы у немецких банков – в принципе они

исключают друг друга. Высокие налоги и высокая инфляция без внешних

займов и поддержки могли привести к коллапсу экономики

. В итоге

Германии был предоставлен мораторий, очевидно, доводы Ратенау возымели

действие. Ратенау надеялся на большие уступки Германии, но премьер-

министр Франции Бриан, с которым он имел договоренности, неожиданно

получил отставку. Из-за этого Каннская конференция преждевременно

прервала работу, а премьер-министром Франции стал отчаянный противник

немцев, непреклонный Р. Пуанкаре.

По поводу неуступчивости Антанты в вопросах репараций Ллойд-

Джордж позднее писал: «Союзники думали, что экономические законы могут

изменяться как парламентские акты, поднятием рук и большинством»

. Сам

же Ллойд-Джордж оказывал Ратенау всякие знаки внимания, одобрил его

взгляды на торговый баланс, рабочее время, налоги и т. д. На Каннской

конференции Ллойд-Джордж добился признания своего проекта

консорциума, представляя его как часть среднеевропейской стратегии

умиротворения. Путем совместных действий в России с его помощью

должны были произойти нормализация европейских отношений и

возвращение России в европейское сообщество.

Ратенау признал этот шанс и согласился с планом консорциума

английского премьера и даже объявил о готовности Германии вступить в

него. Ратенау вернулся в Берлин, очарованный Ллойд-Джорджем и

уверенный в том, что приобрел в его лице искреннего друга, в то время как

Ратенау В. Указ. соч. С. 14

Schulze H. Weimar. Deutschland 1917-1933. Berlin. 1982. S. 231.

177

до поездки в Канн он придерживался континентальной ориентации, так

считал английский посол в Берлине лорд Д’ Абернон

. Но самое главное

было в том, что Англия согласилась (за счет Франции) смягчить требования к

Германии о выплате репараций. Хотя и ненадолго немцы получили

передышку.

В Германии писали: «Канны стали поворотным пунктом мировой

политики не потому, что Ратенау должен был вести там беседы, а потому,

что Ллойд-Джордж пригласил Ленина в Геную»

Весть о созыве экономической конференции с участием Германии и

России (с возможным приездом самой легендарной личности того времени –

В. И. Ленина) взволновала весь мир. Английская газета «Обсервер» писала,

что участие России и Германии в конференции настоятельно необходимо, а

«с нездоровой финансовой политикой Версаля надлежит вообще

покончить»

. США не хотели, чтобы на конференции кто-нибудь помимо

американцев «пролез на русский рынок». Тем не менее США отказались от

участия в конференции, чтобы не попасть в Генуе в «положение богатого

дядющки среди толпы племянников без пенса в кармане»

. Франция

согласилась на конференцию, но опасалась хитрых маневров Германии, ее

реванша в Генуе и тем более – успеха России. Но и не идти на конференцию

Париж не мог, хотя как и во всем мире там понимали, что Россия – как

писала «Нью-Йорк Геральд», явится ключевым фактором на конференции

Вокруг конференции возник огромный ажиотаж. Правые реакционные

круги заранее клеймили будущую конференцию как успех большевиков и

националистов. В Германии ее ждали с большой надеждой.

Посол мира. Страницы из дневника лорда Д’ Абернона ( Берлин 1920-1926гг.) М.,

1931. Т. 1. От Спа (1920) до Рапалло (1922).М. 1931. С. 205.

Рубинштейн Н.Л. Ук. Соч. С. 197.

Любимов Н.Н., Эрлих А.Н. Ук. Соч. С. 11.

Цит. по: Рубинштейн Н. Л. Ук.соч. С. 213.

Там же. С. 231

178

Глава III. Зимние переговоры с Советами

Октябрьская революция 1917 г. в России решительным образом

изменила не только судьбу России, но радикально трансформировала всю

систему международных отношений, особенно в Европе. На ее карте Россия

осталась, но это была уже иная Россия – Российская Социалистическая

Федеративная Советская Республика (РСФСР). Она рассматривалась как

угроза всему общественному строю мира, источником мирового

революционного пожара. Западный мир, включая США и Японию, ответили

на социалистическую революцию интервенцией, а после ее провала – полной

блокадой нового советского государства.

Но вскоре выяснилось, что Европа, прежде всего ближайшие соседи

России, не могут возродить послевоенную экономику и воссоздать систему

межгосударственных отношений без участия РСФСР. Во всех европейских

столицах встал вопрос о необходимости снять блокаду и включить

Советскую страну во все сферы жизни континента. Об этом думали и в

Берлине. Сохранялись традиционные связи с Россией, прежде всего

экономические. Надо было решать вопросы текущей политики, учитывая при

этом роль Москвы. Приходилось считаться с мнением демократических сил,

сочувствующих русской революции. Влияние большевиков и их победы над

интервентами производили впечатление и на высшие круги – военных,

промышленников, интеллигенцию. Карл Шлёгель пишет, как и многие

другие современники, Кесслер, знаменитый немецкий журналист, личный

биограф Ратенау, находился под большим впечатлением от большевизма и

сформулировал своего рода «прусский социализм»: «Не исключено, что

когда-нибудь старая прусская и новая социалистическая дисциплина

объединятся и создадут пролетарскую господствующую касту, которая

возьмет на себя роль Древнего Рима, проповедующего новые формы

культуры с помощью оружия. Пусть это будет большевизм, или что угодно!

Неимущий прусский офицер из юнкерства всегда был в определенном

179

смысле пролетарием. Если Либкнехт или кто-то другой сумеет зарядить

верой эту привычную к дисциплине немецкую массу, - тогда трепещи враг!

Не сейчас, так через поколение»

Постепенно стало расти значение германо-русских отношений, но уже

в иных условиях и на ином уровне. Сначала эти отношения были разрушены

войной, а затем участием Германии в антисоветской интервенции и блокаде.

Советской стране был навязан в марте 1918 г. унизительный Брестский мир.

Правда, он прекратил свое действие в ноябре того же года в связи с

Ноябрьской революцией в Германии. Но и после этого отношения двух стран

не улучшились. В то же время существовали многие факторы, которые

требовали восстановления этих отношений, главным из них был

экономический фактор. Германия и Италия, писал глава советского

правительства В.И. Ленин в апреле 1921 г., вынуждены своим

экономическим положением искать союза с Россией

Но советская Россия по той же причине должна была искать связей, в

первую очередь, с Германией. Действовали и другие факторы –

геополитические, военно-стратегические, внешнеполитические, а также сила

традиций, которые подталкивали обе страны друг к другу. Этого же

требовала конкретно-историческая обстановка, сложившаяся после 1918 г.

Россия, ранее отсталая, материально и культурно нищая страна, была

вдобавок разорена двумя страшными войнами. Она понесла огромные

людские и материальные потери, испытывала недостаток сил и средств для

восстановления. Ей нужны были капиталы, товары, специалисты. Все это

могла дать Германия, которая в свою очередь страдала от крушения системы

международного разделения труда и краха старых торговых связей. Общие

экономические интересы толкали обе страны к налаживанию экономических

контактов. Они как бы дополняли друг друга в системе разделения труда,

естественно тяготели одна к другой.

Шлёгель Карл. Указ. Соч. С. 108-109.

Ленин В.И.Полн.собр. Соч. Т. 43. С. 188.

180

Этому способствовали также геополитические и военно-стратегические

интересы обоих государств. На Западе перед Германией стояли вооруженные

до зубов победители-союзники, создавшие вокруг нее своеобразное кольцо

из маленьких, подчиненных им государств: Польша, Чехословакия, Австрия

и др. Естественным противовесом им, особенно Польше, могла стать только

Россия. Но и она перед лицом Антанты и агрессивной Польши могла

рассчитывать только на то, что давление Германии уменьшит

воинственность Варшавы. При этом ни Германия, ни Россия не могли и не

хотели угрожать друг другу. Советские и партийные руководители и среди

них В. Ленин, В. Чичерин, Красин, К. Радек и др. делали ставку на торговые

связи с Германией и внимательно следили за всеми ньюансами политических

и экономических контактов Москвы и Берлина

Сохранившая силу и возможности германская экономика нуждалась в

большом сильном рынке. На рынки Западного мира ее не пускали англо-

американские конкуренты. Рынок Востока и, прежде всего России, был готов

принять немецкие капиталы и товары. К тому же это был традиционный для

немцев рынок. Глубокие исторические корни экономического

взаимодействия двух стран, обусловленного географической близостью и

дополненностью экономик, - пишет В.В. Соколов, - вызвало значительный

приток немецких специалистов в Россию, чему способствовали вековые

дипломатические связи – все это не могло исчезнуть разом в результате войн

и революций

Однако отношения между нашими странами в 1918-1919 гг.

практически не развивались, не считая вопроса о судьбе военнопленных.

Время от времени имели место отдельные торговые контакты, но только по

частной инициативе и в небольшом масштабе. Все же жизнь брала свое, и

обе страны начали двигаться навстречу друг другу по двум основным

Безыменский, Л. А. Советско-германские договоры. 1939 г.: Новые документы и

старые проблемы / Л.А. Безыменский // Новая и новейшая история. 1998. № 3. С. 5-6.

Соколов, В.В. Крестинский – революционер, дипломат (1892-19380 /В.В. Соколов

// Новая и новейшая история. 1989. № 5. С. 124.