Ростунов И.И. История Первой Мировой войны. Том 2
Подождите немного. Документ загружается.
германского конфликта. А войну с Францией без уверенности, что Россия не вмешается в
конфликт, Бисмарк всегда считал опасной и рискованной для Германии{93}. [54]
Появление в центре Европы Тройственного союза, продолжающееся ухудшение франко-
германских отношений, достигшее наибольшего напряжения к 1887 г., требовали от
французского правительства скорейшего поиска путей для выхода из создавшейся для
Франции политической изоляции. Для ослабленной Франции, нуждавшейся в мире и в то же
время не оставлявшей мысли о реванше, необходимо было время, чтобы ликвидировать
последствия войны 1870-1871 гг. Французские политические деятели ясно представляли, что
если возникнет новая война с Германией (а опасность новой агрессии со стороны Германии
была вполне реальной), то Франции нужно иметь надежных союзников, ибо единоборство с
германскими вооруженными силами успеха не принесет. И такого союзника Франция видела
в первую очередь в крупнейшем государстве, расположенном на востоке Европы, — в
России, сотрудничества с которой Франция начала искать уже на следующий день после
подписания Франкфуртского мира. Тот факт, что опасность войны с Германией в 1887 г., как
и военная тревога 1875 г., были предотвращены благодаря твердой позиции русской
дипломатии, все более усиливало стремление Франции к союзу с Россией. Международная
обстановка двух истекших десятилетий свидетельствовала о том, что Франция нуждалась в
таком военном союзе больше, чем Россия{94}. Однако потребовалось два десятка лет, чтобы
стремление правящих кругов Франции к союзу с Россией воплотилось в русско-французском
договоре 1891-1893 гг.
Царская Россия не отвергала предложений Франции. Она, в свою очередь, опасалась
оказаться в изоляции перед своим западным соседом — Германией. Политические и
стратегические расчеты, связанные с преимуществом флангового положения России и
Франции по отношению к центральным державам Европы, определяли выгоду франко-
русского союза как противовеса Тройственному союзу. Начало его осуществления было
положено в августе 1891 г., когда состоялся обмен письмами между русским министром
иностранных дел Гирсом и французским министром иностранных дел Рибо и заключено
соглашение о взаимных консультациях. В августе 1892 г. начальник русского генерального
штаба Обручев и помощник начальника французского генерального штаба Буадеффр
подписали франко-русскую военную конвенцию. Окончательное утверждение она получила
в декабре 1893 г. Конвенция уточняла те военные меры, которые должны быть предприняты
в случае необходимости каждой из договаривающихся сторон. Пункт 1-й конвенции гласил:
«Если Франция подвергнется нападению со стороны Германии или Италии, поддержанной
Германией, Россия употребит все войска, какими она может располагать, для нападения на
Германию. Если Россия подвергнется нападению Германии или Австрии, поддержанной
Германией, Франция [55] употребит все войска, какими может располагать для нападения на
Германию». В пункте 3-м указывались силы договаривающихся сторон для действий против
Германии: «Действующие армии, которые должны быть употреблены против Германии,
будут со стороны Франции равняться 1 300 000 человек, со стороны России — от 700 000 до
800 000 человек. Эти войска будут полностью и со всей быстротой введены в дело, так чтобы
Германии пришлось сражаться сразу и на востоке и на западе»{95}.
Следовательно, итогом развития международных отношений с 1871 по 1893 г. явилось
создание двух военных коалиций. «Крупные военные державы континента, — по
выражению Ф. Энгельса, — разделились на два больших, угрожающих друг другу военных
лагеря: Россия и Франция — с одной стороны, Германия и Австрия — с другой»{96}.
Союз с Россией изменял положение Франции в Европе, создавал для нее несравненно более
выгодное положение среди других европейских государств. Он явился важнейшей
предпосылкой существования Франции как великой европейской державы. Однако не
следует забывать, что этот союз не был пацифистским соглашением, каким его стремятся
представить буржуазные историки. Конвенцию 1892-1893 гг. заключила царская Россия и
«Франция буржуазная, Франция реакционная, союзница и друг царизма, «всемирный
ростовщик»»{97}. Французские империалисты использовали союз для дальнейшего
усиления реакции и реваншизма внутри страны и для финансового закабаления России. С
усилением финансовой зависимости царизма от Франции менялась роль России во франко-
русском союзе, что находило отражение в изменениях, вносимых в русско-французскую
военную конвенцию на совещаниях начальников генеральных штабов обеих стран{98}.
В начале XX в. Англия, опасаясь усиления кайзеровской Германии и видя в ней главного
своего противника, постепенно отходит от традиционной политики «блестящей изоляции» и
ищет путей сближения со своим старым колониальным соперником — Францией. Последняя
и решающая схватка между английским и французским империализмом произошла в 1898 г.
за господство в Африке. Войска французских и английских колонизаторов, двигавшиеся с
разных направлений к верховьям Нила, столкнулись в местечке Фашода. По поводу англо-
французского конфликта [56] в Африке В. И. Ленин писал: «Англия на волосок от войны с
Францией (Фашода). Грабят («делят») Африку»{99}. Однако перед лицом германской
опасности правительства двух государств пришли к выводу о необходимости договориться
по основным колониальным и другим спорным вопросам, что создавало условия для
дальнейших переговоров о совместных действиях против Германии. В апреле 1904 г. между
Англией и Францией было заключено «сердечное согласие», или Антанта («entente
cordiale»). Этим соглашением между ними были улажены колониальные распри в Египте,
Марокко, Сиаме и других районах мира. Египет полностью переходил в сферу влияния
Англии, Марокко — Франции{100}. Английские и французские колонизаторы сняли свои
взаимные претензии с целью объединиться для борьбы против Германии. «Готовятся к войне
с Германией»{101}, так характеризовал Ленин англо-французскую сделку. От колониального
соперничества Англия и Франция перешли к военному сотрудничеству против Германии.
Были начаты переговоры между генеральными штабами по разработке плана совместных
боевых действий французской и английской армии в случае воины с Германией{102}.
Создание Антанты вызвало большое беспокойство в Германии. Германская дипломатия
принимала меры к тому, чтобы сорвать англо-французское соглашение, оторвать от Франции
Россию и включить ее в сферу своего влияния{103}. Для нажима на Россию Германия
выбрала удачный момент — ослабление царизма в результате русско-японской войны 1904-
1905 гг. и революции 1905 — 1907 гг. В июле 1905 г. германские дипломаты организовали
встречу кайзера Вильгельма и царя Николая в Финском заливе («Бьёркское свидание»), во
время которой был заключен русско-германский союзный договор. Пункты этого договора
гласили: «В случае если одна из двух империй подвергнется нападению со стороны одной из
европейских держав, союзница ее придет ей на помощь в Европе всеми своими сухопутными
и морскими силами... Император всероссийский, после вступления в силу этого договора,
предпримет необходимые шаги к тому, чтобы ознакомить Францию с этим договором и
побудить ее присоединиться к нему в качестве союзницы»{104}. Таким образом, договор
предусматривал создание континентального блока во главе с Германией против Англии.
Однако русское министерство иностранных дел отрицательно отнеслось к такой акции. Оно
[57] расценило ее как стремление Вильгельма разрушить франко-русский союз и
скомпрометировать Россию в Париже и Лондоне. Царю пришлось отказаться от
подписанного им соглашения.
Все возрастающая угроза британскому колониальному господству со стороны Германии
вынуждала английскую дипломатию спешить с образованием антигерманского блока. В
своем стремлении создать антигерманский блок Англия большое значение придавала союзу
с Россией, так как Франция даже с помощью английской экспедиционной армии не могла
противостоять сухопутным вооруженным силам Германии. Чтобы привлечь Россию на свою
сторону, английские империалисты вынуждены были уладить с ней давние колониальные
споры.
Главным полем соперничества Англии и России были Средняя Азия и Ближний Восток. В
1885 г. Россия была на волосок от войны с Англией. Однако бурное проникновение
германского империализма на Ближний Восток ослабило остроту англо-русских
противоречий в этом районе. Теперь не Россия, а Германия оказывала решающее влияние на
ближневосточную политику Англии. В мае 1903 г. лорд Элленборо заявил в палате лордов:
«Я предпочел бы увидеть Россию в Константинополе, чем один европейский арсенал на
берегах Персидского залива»{105}. Исходя из неизбежности англо-германского конфликта,
английская дипломатия пошла на урегулирование колониальных споров с Россией в Азии. В
августе 1907 г. правительства Англии и России заключили соглашение, касающееся Тибета,
Афганистана и раздела сфер влияния в Иране{106}.
Для сближения России с Англией немаловажное значение имел и тот факт, что союзница
России Франция уже была в союзе с Англией. Способствовало сближению Англии и России
их обоюдное стремление договориться о совместной борьбе против усилившегося в странах
Азии революционного и национально-освободительного движения. Англо-русское
соглашение определило зоны, в которых партнеры обладали свободой действий по
«поддержанию порядка».
Образование военно-политического блока России и Англии было завершено в 1908 г., когда
английский король Эдуард VII и Николай II, встретившись в Ревеле, обменялись мнениями о
предстоящей совместной войне с Германией{107}, а в протоколах совещания начальников
русского и французского генеральных штабов появилась статья о немедленной мобилизации
союзников в случае германской мобилизации против Англии{108}. [58]
Принятые общеполитические обязательства еще носили неофициальный, первоначально
только устный характер, военные же соглашения считались условными и хранились в
глубокой тайне.
Англо-русское соглашение оказало влияние и на дальневосточную политику царизма. В 1907
г. союзница Англии Япония достигла соглашения с Россией о разграничении сфер влияния в
Китае, а в 1910 г. — о единстве действий в Маньчжурии с целью защиты своих интересов.
Франция также пришла к соглашению с Японией о согласовании своих интересов на
Дальнем Востоке. Эти соглашения отразили процесс формирования Тройственного согласия.
Создавая военные коалиции в Европе, крупные капиталистические государства старались
привлечь на свою сторону новых союзников. Так, в июле 1881 г. был заключен австро-
сербский союзный договор, по которому Сербия обязалась не заключать договоров с
другими правительствами без предварительного согласования с Австро-Венгрией и
соблюдать дружественный нейтралитет{109} (имелось в виду, очевидно, влияние России на
Сербию). В 1883 г., как было сказано, Австро-Венгрии удалось привязать к себе
специальным договором Румынию.
Если не удавалось привлечь на свою сторону какую-либо страну, занимавшую важное в
стратегическом отношении положение, то участники обеих коалиций стремились путем
провозглашения «вечного нейтралитета» этой страны лишить также и, противника
возможности воспользоваться ее положением. Так, нейтралитет Бельгии, герцогства
Люксембургского и Швейцарии казался выгодным Франции, так как должен был на
значительном протяжении обеспечивать ее сухопутные границы от вторжения со стороны
Германии. Дания и Норвегия господствовали над проливами из Балтийского в Северное
море, поэтому противники всячески старались сохранить их нейтралитет, так как участие
этих стран в одной из коалиций лишало бы другую возможности пользоваться этими
проливами в случае войны. Договор о территориальной неприкосновенности Норвегии, в
котором участвовали Россия, Германия, Франция, Англия и Норвегия, был заключен в
ноябре 1907 г.{110}
Стремление разложить враждебную коалицию, играя на противоречиях между ее
участниками, и переманить на свою сторону отдельных ее членов или хотя бы
нейтрализовать союзников своего противника видно из действий Франции по отношению к
Италии, между которыми в ноябре 1902 г. было заключено соглашение о нейтралитете.
Италия обязалась сохранить строгий нейтралитет в случае, если бы Франция подверглась
нападению [59] со стороны одной или даже нескольких держав. Это соглашение сводило на
нет участие Италии в германской коалиции. Такой же попыткой со стороны России связать
Австро-Венгрию на случай войны с Германией была русско-австрийская декларация о
взаимном нейтралитете, заключенная в октябре 1904 г. Германия, в свою очередь,
намеревалась разрушить русско-французский союз. Примером этому может служить
попытка заключить русско-германский договор об оборонительном союзе в Бьёрке в июле
1905 г.
Сильные державы привлекали на свою сторону малые страны путем согласия на расширение
колониальных владений той или иной из них. Пример этому — франко-испанское секретное
соглашение по африканскому вопросу, заключенное в октябре 1904 г.{111}
Одной из форм обеспечения себя на случай каких-либо действий со стороны вероятных
противников являлись договоры о сохранении status quo в каком-то определенном районе.
Такие договоры были заключены между рядом стран в разное время и в различных
комбинациях, например о сохранении status quo на Средиземном море (Франция, Италия,
Англия и Испания), на Балтийском море (Россия, Германия, Дания, Швеция), на Северном
море (Германия, Дания, Франция, Англия, Голландия, Швеция).
Поиски союзников не ограничивались только Европой. Враждующие стороны пытались
привлечь в свои блоки государства из других частей света. Германия, например, прилагала
много усилий, чтобы привлечь на свою сторону Турцию. Накануне войны Англия заключила
несколько договоров о сотрудничестве с Японией (в 1902, 1905 и 1911 гг.)
Соединенные Штаты Америки не примыкали открыто ни к одному из сложившихся в Европе
блоков, хотя и были заинтересованы в разгроме Германии. Назревающая война была выгодна
американским империалистам. Она привела бы к ослаблению не только Германии, но и
других европейских государств и тем самым способствовала бы стремлению правящих
кругов США к мировому господству. Руководители американской внешней политики живо
интересовались всеми изменениями в расстановке сил на международной арене. Они
устанавливали тайные связи со многими странами, добиваясь усиления своего влияния на
политическую ситуацию как в Европе, так и в других частях света. Представитель
президента Вильсона полковник Хауз, направленный в страны Европы официально якобы
для того, чтобы предупредить возможность вооруженного столкновения, доносил
президенту в мае 1914 г.: «Наибольшие шансы для мира — это достижение согласия между
Англией и Германией о морских [60] вооружениях, с другой стороны, для нас было бы
несколько хуже, если бы обе эти державы слишком сблизились»{112}.
С образованием союзов крупнейших европейских держав окончательно определилась
расстановка сил в Европе. Неумолимо надвигалась мировая война. В. И. Ленин указывал, что
империалистические союзы «в форме ли одной империалистской коалиции против другой
империалистской коалиции или в форме всеобщего союза всех империалистских держав —
являются неизбежно лишь «передышками» между войнами. Мирные союзы подготовляют
войны и в свою очередь вырастают из войн, обусловливая друг друга, рождая перемену форм
мирной и немирной борьбы из одной и той же почвы империалистских связей и
взаимоотношений всемирного хозяйства и всемирной политики»{113}.
Военно-экономическая подготовка войны
Подготовка к войне требовала изготовления огромного количества предметов вооружения,
чтобы снабдить ими массовые армии эпохи империализма. Это стало возможным благодаря
высокому уровню экономического развития ряда стран на рубеже XIX — XX вв., росту
промышленного производства и развитию техники. Уже к началу XX в. резко возросли
выпуск стали и цветных металлов, добыча каменного угля и нефти, производство различного
рода машин. Большие достижения имелись в технологии производства чугуна и стали, в
химической промышленности. В электротехнике были изобретены динамомашины и
электродвигатели, в технике средств связи — телефон и беспроволочный телеграф (радио).
Был создан двигатель внутреннего сгорания, а благодаря этому появились автомобиль и
аэроплан. Значительно развилась сеть железных дорог.
Достижения науки и техники позволили создать новые, более эффективные образцы
вооружения. Усиленное строительство железных дорог, развитие средств связи явились
условиями, обеспечивающими использование массовых армий; железные дороги позволяли в
короткий срок сосредоточивать к полям сражений большие количества войск, а новейшие
средства связи — телеграф, телефон, радио — позволяли централизованно управлять
массовыми армиями, разбросанными на больших расстояниях.
Было ясно, что в случае войны между отдельными странами или коалициями преимущество
имела бы сторона с более высоким уровнем развития промышленности, более развитой
техникой производства и с достаточными запасами сырья, необходимого для производства
оружия и военных материалов. В связи с этим [61] развитию различных отраслей
промышленности уделялось большое внимание. Экономические показатели основных стран
к началу войны приведены в табл. 2.
Таблица 2. Экономические показатели главных капиталистических стран к 1913 г., млн.
т.*
Страна Добыча Выплавка
Стоимость продукции
машиностроительной
промышленности,
млн. золотых руб.**
угля
нефти
железной
руды
чугуна
стали
Англия 292
— 16,3 10,4 9,0 742
Франция 41 — 21,5 5,2 4,7 122
Россия 36 9,2 9,2 4,6 4,9 220
Всего Антанта
369
9,2 47,0 20,2 18,6
1084
Германия 277
0,1 28,6 16,8 15,7
1296
Австро-Венгрия 54 1,1 5,3 2,4 2,6 213
Всего
Центральные
державы
331
1,2 33,9 19,2 18,3
1509
* М. Б. Вольф и В. С. Клупт. Статистический справочник по экономической географии
капиталистического мира. Изд. 3-е, стр. 77, 87, 101, 138, 337, табл. 47, 57, 69, 110, 341; Изд. 4-
е, стр. 74, 85, 105, 109, 110, 158, табл. 34, 42, 54, 58, 59, 97; «Мировое хозяйство», стр. 6 — 7,
8 — 9, табл. 2, 3.
** Без производства автомобилей, электрических машин, котлов.
Если сравнить уровень производства чугуна и стали, достигнутый странами-соперницами
перед войной, то окажется, что Германия и Австро-Венгрия, вместе взятые, лишь немного
уступали странам Антанты. Такое положение в области выплавки металла — основы для
производства вооружения и боеприпасов, особенно артиллерийских снарядов, вселяло в
германских милитаристов надежду на безусловную победу в случае войны.
Однако следует заметить, что Германия не обладала достаточными запасами железной руды.
Ее металлургия в большой степени зависела от ввоза руды из других стран. Так, в 1913 г.
Германия вынуждена была ввезти 14,0 млн. т железной руды{114}, главным образом из
Франции и Швеции. Немаловажным было то, что преобладающая доля собственной
железной руды (75%) добывалась в аннексированной Лотарингии, которая в случае войны с
Францией прежде всего подверглась бы нападению.
В надежде на быстротечную войну Германия могла обеспечить свою металлургию запасами
сырья, накопленными в мирное время, пополняя их подвозом руды из Швеции. В условиях
длительной войны и блокады Германия неизбежно стала бы испытывать [62] острый
недостаток железной руды. Что касается добычи каменного угля, то здесь германская
коалиция уступала Антанте незначительно и полностью покрывала внутреннюю потребность
собственным производством. Кроме того, Германия имела немалые разведанные запасы
каменного угля.
В отличие от Германии Франция была бедна углем. До войны ей приходилось в
значительной мере завозить уголь из других стран. В 1913 г. только из Англии во Францию
было завезено 12 766 тыс. т угля{115-116}. Из Германии в том же году Франция получила
18,4% всего своего импорта угля и 78% импорта кокса{117}.
Накануне первой мировой войны важное значение как стратегическое сырье стала
приобретать также и нефть. В военно-морском флоте внедрялось жидкое топливо, вводились
двигатели внутреннего сгорания, работающие на нефти и продуктах ее перегонки.
Расширилось применение двигателей внутреннего сгорания в авиации и сухопутных войсках
(автомобиль). Всего в 1913 г. во всех странах было добыто 53,7 млн. т нефти. Однако из
стран Антанты только Россия имела собственную нефть и добыла ее в 1913 г. 9,2 млн. т.
Англия и Франция своей нефти не имели и вынуждены были довольствоваться привозными
нефтепродуктами{118} из стран Среднего Востока и Индии. В 1913 г. в Индии было добыто
1,1 млн. т нефти, однако ее надо было доставлять долгим морским путем. Из стран
германской коалиции в 1913 г. добывалось: в Австро-Венгрии — 1,1 млн. т, в самой же
Германии — всего 121 000 т. Главная масса нефти добывалась в нейтральных странах, не
примыкавших формально к военным группировкам в Европе (США, Мексика, колонии
Голландии, Румыния и др.), причем основная масса мировой добычи нефти принадлежала
США (34 млн. т).
В производстве вооружения существенная роль принадлежала машиностроительной
промышленности. В этой области преимущество было на стороне Германии. Стоимость
продукции машиностроительной промышленности Германии и Австро-Венгрии, вместе
взятых, в полтора раза превышала стоимость продукции машиностроительных заводов
Великобритании, Франции и России. Удельный вес Германии в машиностроительной
промышленности в 1913 г. по отношению к мировому итогу составлял 21,3%, а удельный вес
Великобритании, Франции и России — только 17,7% (на долю США приходилось 51,8%, а
на долю остальных капиталистических стран — 9,2%).
Важную роль в военном деле стал играть железнодорожный транспорт. Все страны, готовясь
к войне, увеличили железнодорожное строительство, особенно в направлении к границам.
[63]
Таблица 3. Рост железнодорожной сети важнейших стран Европы, тыс. км *
Государство Протяженность железных дорог
Увеличение, %
1880 г. 1 января 1914 г.
Франция 26 51 93
Европейская Россия
23 58,4 155
Германия 34 63,7 87
* M. Б. Вольф и Б. С. Клупт. Статистический справочник по экономической географии
капиталистического мира. Изд. 3-е, стр. 224-225, 228 — 229; Н. Васильев. Транспорт России
в войне 1914-1918 гг. M., 1939, стр. 9.
Протяженность железнодорожной сети главнейших европейских стран за время с 1880 по
1914 г. значительно возросла, что видно из табл. 3.
Следует, однако, отметить, что важное значение для военных целей имело не само по себе
увеличение протяженности железнодорожных путей, а насыщенность железнодорожной
сетью той или иной территории и развитие железнодорожных линий в направлениях,
обеспечивающих потребности войны. С этой точки зрения состояние железнодорожной сети
трех крупных европейских государств было следующим: на 100 кв. км территории в среднем
приходилось: в Германии — 11,8, во Франции — 9,6, в Европейской России — 1,1 км
железных дорог{119}. В приграничной полосе, т. е. полосе развертывания армии, плотность
железных дорог была значительно выше. Так, Германия в Прирейнском районе имела до 18
км железных дорог на 100 кв. км территории. В Восточной Пруссии и Силезии плотность
железных дорог на 100 кв. км была меньше средней плотности (6,4 и 10,4 км
соответственно).
В условиях, когда экономическая жизнь государств Европы в значительной степени зависела
от оживленной торговли с заморскими странами, большое значение имел морской торговый
флот, особенно для колониальных государств. Самым многочисленным торговым флотом
владела Англия. На 1 июля 1914 г. она имела 9240 парусных и паровых судов общим
тоннажем 19 256,8 тыс. регистровых брутто-тонн. Второе место занимала Германия, которая
имела 2388 судов (в 3,9 раза меньше Англии) тоннажем всего 5459,3 тыс. регистровых
брутто-тонн (в 3,5 раза меньше Англии){120}. Флоты других государств были меньше как по
количеству судов, так и по тоннажу.
Что касается такой важной отрасли экономики, как производство продовольствия, то в этом
отношении не все страны находились [64] в одинаковом положении. Только Россия была
полностью обеспечена продовольствием и даже вывозила часть зерна на внешние рынки
(ежегодно пшеницы — 4239 тыс. т, ржи — 655 тыс. т, ячменя — 3719 тыс. т, овса — 1088
тыс. т и кукурузы — 763 тыс. т){121}. Почти на 90% своим хлебом была обеспечена
Франция. Германия перед войной вынуждена была ввозить 1/3 потребляемой пшеницы и
почти половину ячменя. Англия ввозила более 3/4 потребляемой пшеницы, более 2/5 ячменя,
более 1/5 овса{122}. Германия и Англия ввозили также много мясных и молочных
продуктов.
При оценке экономического превосходства какой-либо из стран нельзя исходить лишь из
количественного сравнения тех или иных факторов. Необходимо учитывать также
местонахождение сырьевых ресурсов и возможности их доставки. Например, Антанта в 1913
г. больше добывала угля, чем Германия и Австро-Венгрия (Антанта — 369 млн. т, Германия
и Австро-Венгрия — 331 млн. т). Но из всего количества угля, добываемого странами
Антанты, на долю Англии приходилось 292 млн. т, а России лишь 36 млн. т. И если Россия
до войны ввозила 1/6 часть потребляемого угля из Германии и Англии, то в случае войны с
германской коалицией доставка угля из Англии возможна была бы лишь кружным путем,
через Архангельск.
По тем же соображениям преимущество Антанты в добыче нефти, из которой 9,2 млн. т
добывалось в России, также могло быть использовано с большими затруднениями. В случае
же продолжительной войны Германия, зависевшая в большей степени от ввоза
промышленного сырья и продовольствия, оказывалась в очень затруднительном положении.
Все возрастающая потребность в вооружении вызывала усиленный рост военного
производства. Увеличивалось количество государственных военных заводов. Для
производства оружия шире привлекались частные заводы. К 1914 г. в основных европейских
странах имелась хорошо организованная мощная военная промышленность в виде
государственных и частных специальных заводов по производству оружия.
Германская военная промышленность накануне войны представляла собой мощную отрасль
индустрии, включавшую до 30 государственных и частных заводов с числом рабочих в 180
тыс. человек. Из частных сюда входили известные заводы Круппа, [65] которые уже в то
время являлись одним из главных поставщиков оружия. Государственных военных заводов в
Германии было 16, в том числе три пороховых, четыре оружейных, три снарядно-патронных,
три трубочных и три орудийных. На всех этих заводах в 1913 г. работало 43 тыс.
человек{123}. Имелись также довольно мощные государственные и частные
судостроительные верфи (в Вильгельмсгафене, Киле, Данциге), на которых работало более
72 тыс. человек{124}. О постоянном расширении военного производства в Германии
свидетельствует бурный рост числа рабочих на заводах Круппа. Так, в 1873 г. на них
работало 9 тыс. рабочих, в 1885 г. — 22 тыс., в 1902 г. — 44 тыс., в 1906 г. — 58 тыс., в 1913
г. — уже 80 тыс. рабочих{125}.
Крупные военные заводы имелись в Австро-Венгрии. Например, на заводах Шкода в
Пльзене, производящих военную продукцию, во время войны работало до 40 тыс. человек.
Сравнительно высокого уровня развития достигла военная промышленность Франции.
Накануне войны во Франции имелось [66] 6 судостроительных заводов (они назывались
арсеналами) и 23 государственных военных завода, в том числе 10 пороховых, 3 оружейных,
4 снарядных, 1 патронный, 1 трубочный, 4 орудийных. На этих заводах до войны работало 57
тыс. человек{126}. Кроме того, производством военной продукции занималось много
частных предприятий — Шнейдер в Ле-Крезо, у которого работало в мирное время 60 тыс.
человек (производительность его заводов мало уступала заводам Круппа в Германии), Сен-
Шамон и др. Всего на производстве военной продукции во Франции было занято до 100 тыс.
рабочих. Свидетельством расширения военного производства во Франции является рост
экспорта военных материалов французскими фирмами, что видно из табл. 4.
Таблица 4. Экспорт военных материалов французскими заводами, млн. марок *
Фирма 1885-1890 гг.
1891-1900 гг.
1901-1911 гг.
Шнейдер и К° 45 150 225
Сен-Шамон 15 40 65
Общество фабрикации артиллерийских снарядов
4 12
Французское общество приготовления снарядов
5 20 50
Общество Шатийон и Комментри 5 40 10
Разные 10 20 40
Итого 80 274 402
* М. П. Павлович (М. Вельтман). Интернационал смерти и разрушения… стр. 111.
Англия также располагала государственными и крупными частными заводами,
выполнявшими военные заказы. Огромную роль в производстве вооружения играли,
например, частные фирмы Виккерс и Армстронг — Виттворт. На предприятиях последней
до войны работало 25 тыс. человек{127}. Крупными были заводы и верфи для морского
судостроения. Всего в Англии имелось 19 крупных судостроительных и
машиностроительных заводов, часть из которых могла строить дредноуты. На английских
государственных военных заводах было занято перед войной 10 тыс. человек, на
судостроительных — 60 тыс. человек. Всего же в военной промышленности работало более
100 тыс. рабочих{128}. Государственная чисто военная промышленность Англии по своей
производительности имела относительно малое значение и [67] ограничивалась небольшим
числом заводов: орудийный завод в Вульвиче, оружейные заводы в Энфильде, Вульвиче и
Квебеке{129}. Имелся еще завод взрывчатых веществ в Вельтам-Абби{130}. Вульвичский
арсенал производил все — начиная от тяжелых орудий и винтовок до солдатских сапог и
рубашек включительно, но давал свою продукцию только для экспедиционного корпуса,
который был очень мал. Поэтому частные заводы в военном производстве Англии играли
большую роль. Так, если в 1900 г. частными заводами было выполнено 69% военных
заказов, то в 1912 г. — уже 90%{131}.
Сравнительно развитой специальной военной промышленностью располагала перед войной
и Россия. Она имела свыше 20 казенных предприятий и ряд крупных частных заводов.
Мощными государственными военными заводами являлись Тульский, Ижевский и
Сестрорецкий оружейные, Обуховский и Пермский орудийные, Охтинский, Шостенский и
Казанский пороховые заводы, Балтийский судостроительный завод{132}. Кроме того,
изготовлением, ремонтом и переделкой некоторых видов вооружения занимались семь
сухопутных и два морских арсенала. В их числе были такие мощные арсеналы, как
Петербургский, Киевский, Брянский. Четыре казенных завода изготовляли дистанционные
трубки и взрыватели к снарядам, два — ружейные патроны, два — взрывчатые
вещества{133}. Военные заказы регулярно выполняли частные заводы, в том числе такие
гиганты, как Путиловский, ряд частных судостроительных заводов в Петербурге,
Николаевский судостроительный завод. Для производства дистанционных трубок, ружейных
патронов, пороха и взрывчатых веществ привлекались еще семь частных заводов. Россия
размещала часть заказов за границей: на военные корабли — в Англии и Германии, на
артиллерийское вооружение — в Германии и Франции. Всего на предприятиях русской
военной промышленности, казенных и частных, накануне войны было занято около 80 тыс.
рабочих{134}.
Военные приготовления империалистических держав влекли за собой огромные расходы.
Они вызвали, как указывал в 1895 г. Ф. Энгельс, возрастание военных расходов в
геометрической прогрессии{135}. Для покрытия колоссальных военных расходов
буржуазные правительства вводили новые налоги и все усиливали налоговый пресс,
выжимая из трудящихся последние [68] гроши. Гонка вооружений неизбежно влекла за
собой «непомерное повышение налогов», отмечал Энгельс{136}, и производилась
полностью за счет трудящихся. Промышленники же наживали на этом деле сказочные
состояния.
Военные расходы были особенно высокими в Германии. Ее ассигнования на вооружение в
1879 г. составляли 428 млн. марок, к 1899 г. — достигли 926 млн. марок{137}, a в 1913 г. на
эти цели было отпущено более 2 млрд. марок, т. е. половина всего государственного
бюджета{138}. Всего за 35 лет (с 1879 по 1914 г.) военные расходы Германии выросли в 4,7
раза. Военные расходы Австро-Венгрии в начале XX в. (с 1900 по 1913 г.) выросли более чем
на 70% и достигли в 1913 г. 583 млн. крон{139}. Непомерно высоким был и военный бюджет
Италии. Ф. Энгельс указывал еще в 1893 г., что Италия «...изнемогает под тяжестью
военного бюджета»{140}. Действительно, если в 1907 — 1908 гг. в стране было ассигновано
на военные нужды 308 млн. лир, а спустя два года — 330 млн. лир, то на 1911-1912 гг. смета
военных расходов определялась в 396,1 млн. лир{141}.
Во Франции расходы на военные нужды к 1914 г. достигли огромной суммы — 1,5 млрд.
франков, что составляло 38% всех бюджетных расходов{142}.
Русское правительство, несмотря на тяжелое финансовое положение после русско-японской
войны, также постепенно увеличивало расходы на вооруженные силы. За время с 1907 по
1913 г. общий бюджет военного и морского министерств России увеличился в 1,67
раза{143}.
За 25 лет, с 1883 по 1908 г., эти расходы по всем странам возросли на 81,3%, или в среднем
по 3,25% в год. За период с 1908 по 1913 г., т. е. только за пять лет, увеличение составило
49,6%, или в среднем по 9,92% в год. В целом расходы на вооружение к 1913 г. увеличились
более чем в 3 раза.
Темпы роста военных расходов различных стран были неравномерными. Австро-Венгрия за
период с 1908 по 1913 г. по сравнению с периодом 1883-1908 гг. увеличила военные расходы
в 13 раз, Италия — почти в 16 раз, Франция — в 4,2 раза, Россия — в 3,7 раза, Англия — в
1,3 раза и Германия — в 1,6 раза. Всего же перед войной за последние 30 лет «вооруженного
мира» [69] шесть европейских великих держав израсходовали непосредственно на военные
нужды 125 млрд. марок (57,9 млрд. рублей), не считая расходов на англо-бурскую и русско-
японскую войны{144}. Непомерно выросли и государственные долги. К 1911 г. они достигли
следующих сумм: Франция — 26 046 млрд. марок, Россия — 19 313, Англия — 13 447,
Германия — 20 600, Австро-Венгрия — 15 713, Италия — 11 590 млрд.{145}
Русское правительство, не имея достаточно финансовых средств для соревнования в гонке
вооружений с другими державами, предложило созвать международную конференцию по
ограничению вооружений, чтобы попытаться хоть в какой-то степени затормозить гонку
вооружений своих вероятных противников. Предложение России не нашло отклика среди
европейских держав. Самым решительным противником ограничения вооружений показала
себя Германия. Отрицательную позицию занимали также французский и английский
кабинеты. Все же ни одно правительство не посмело отказаться от участия в конференции,
которая состоялась с 18 мая по 29 июля в 1899 г. в Гааге с участием представителей 26
государств. Однако конференция заранее была обречена на неудачу и в итоге ровно ничего
не принесла. На ней не было достигнуто никакого соглашения об ограничении новых
вооружений. Свою особую агрессивность продемонстрировал на конференции германский
империализм{146}.
Проповедь милитаризма и шовинизма
Экономическая и военно-техническая подготовка к войне сопровождалась и идеологической
обработкой населения. Задолго до возникновения мировой войны правящие круги
империалистических стран старались внушить населению мысль о необходимости и
неизбежности войны, всячески насаждали милитаризм, разжигали шовинистические чувства.
Для этой цели использовались все средства пропаганды: церковь, школа, печать, литература,
искусство. В. И. Ленин еще в 1911 г. указывал, что «буржуазная шовинистическая пресса»
Англии и Германии «бросает в народные массы миллионы и миллионы зажигательных
статей с натравливанием на «врага», с воплями о неминуемой опасности «германского
нашествия» или «английского нападения», с криками о необходимости усиленных
вооружений»{147}. При этом преследовалась также цель отвлечь широкие массы рабочих и
крестьян от воздействия революционных идей, все глубже проникавших в толщу народных
масс. [70]
Наиболее оголтелая проповедь милитаризма и шовинизма велась в Германии. Причины этого
явления лежат в исторических судьбах германского государства. Германия была
воссоединена не путем демократической революции, а с помощью войн, которые вела
Пруссия, добиваясь объединения германских земель на прусско-юнкерской милитаристской
основе. Сразу после франко-прусской войны 1870-1871 гг. объединенная «железом и
кровью» Германия предстала перед Европой как государство явно милитаристского типа.