Романова Е.В. Путь к войне. Развитие англо-германского конфликта 1898-1914 гг

Подождите немного. Документ загружается.

зывал на отсутствие сколько-нибудь существенных реальных

противоречий в двусторонних отношениях.

При значительном влиянии конфликтности межвоенных лет

на формирование взглядов историков, занимавшихся проблемой

происхождения Первой мировой войны, нельзя не отметить, вме-

сте с тем, достижений исторической науки того времени. В ряде

исследований был накоплен и проанализирован огромный факти-

ческий материал. Работы Вудворда, Хэйла до сих пор остаются

значимыми для изучения, соответственно, англо-германского

морского соперничества и общественного мнения двух стран на-

кануне Первой мировой войны. Особое место в ряду исследова-

ний, созданных между мировыми войнами, занимает фундамен-

тальный труд итальянского специалиста JI. Альбертини, пред-

ставляющий собой и поныне наиболее подробное изложение ис-

тории европейских отношений в период с 1871 по 1914 гг.

Несмотря на различия в оценке причин возникновения вой-

ны, большинство исследований межвоенного периода объединя-

ло то, что в центре внимания авторов находились, прежде всего,

вопросы дипломатической истории. Однако уже в те годы наме-

тился отход от этой тенденции. Немецкие историки Э. Кер и

Г. Хальгартен посвятили свою деятельность выявлению социаль-

но-экономических корней германской внешней политики. Э. Кер

отстаивал тезис о примате внутренней политики, ее определяю-

щем влиянии на политику внешнюю

. В это время появились

первые работы французского исследователя П. Ренувена, сфор-

мулировавшего впоследствии концепцию глубинных причин

войны, к которым он относил факторы как материального, так и

нематериального порядка. К последним он причислял нацио-

нальное сознание, психологию, менталитет как общественно-

политической элиты, так и населения в целом. Признавая роль

Albertini

The Origins of the War of 1914. 3 vols. London, New York,

Toronto, 1952-1957. В Италии книга вышла в свет в годы Второй мировой

войны.

Часть произведений этих исследователей была опубликована уже после Вто-

рой мировой войны. Hallgarien G. Imperialismus vor 1914. 2 Bde. Munchen, 1951.

(Перевод на русский язык - Хальгартен Г. Империализм до 1914 года.

М., 1961); Kehr Е. Schlachtflottenbau und Parteipolitik 1894-1901. Berlin, 1930;

idem. Der Primat der Innenpolitik. Berlin, 1965; idem. Economic Interest, Militarism,

and Foreign Policy. Essays on German History. Berkeley, Los Angeles,

London, 1977.

экономического соперничества в возникновении войны, француз-

ский историк все же не считал его решающим. Он рассматривал

войну прежде всего как определенный этап в развитии политиче-

ского конфликта великих держав, результат столкновения госу-

дарственных интересов

Вторая мировая война дала импульс расширению и углубле-

нию тематики исследований. Закономерным для немецких исто-

риков стало обращение к изучению истоков и сущности герман-

ского милитаризма. Новизна в выборе объекта исследования и

постановки проблемы отличала трехтомный труд Г. Риттера «Го-

сударственное искусство и военное мастерство. Проблема мили-

таризма в Германии»

Одним из важнейших событий в послевоенном изучении

происхождения Первой мировой войны стал выход в свет моно-

графии немецкого историка Ф. Фишера «Рывок к мировому гос-

подству. Цели войны кайзеровской Германии»

. Книга

Ф. Фишера вновь поднимала вопрос об ответственности за войну,

всю полноту которой автор возлагал на Германию. В этой и по-

следующих работах Фишер подчеркивал, что логическим выра-

жением политики Германии, стремившейся к достижению миро-

вого господства, было ее поведение в период Июльского кризиса,

которые исследователь характеризовал как направленное на

эскалацию конфликта. Историк выявлял социально-экономи-

ческие причины перехода Германии к политике экспансии и дей-

ствиям, ведущим к слому существовавшей системы.

Renouvin P. Les Origines immediate» de la guerre (28juin - 3 aout 1914).

Paris, 1925. Idem. La crise europccnne et la grande guerre (1904-1918). Paris, 1934.

Более подробно о концепции происхождения первой мировой войны в произве-

дениях П. Ренувена см.: Виноградов К.Б. Происхождение первой мировой вой-

ны в трудах Пьера Ренувена // Новая и новейшая история. 1964. № 4.

Ritter G. Staatskunst und Kriegshandwerk. Das Problem des Militarismus in

Deutschland. 3 Bde. Mtinchen, 1954-1964. Этой проблеме посвящено большое

количество исследований. См., например: Bereit zum Krieg: Kriegsmentalitat im

wilhelminischen Deutschland, 1890-1914. Beitrage zum historischen

Friedensforschung. Gottingen, 1986; Chickering R. We Men Who Feel Most German:

A Cultural Study of the Pan-German League, 1886-1914. London, 1984; EleyG.

Army, State and Civil Society: Revisiting the Problem of German Militarism //

Eley G. From Unification to Nazism: Reinterpreting the German Past. Boston, 1986.

Fisher F. Griff nach der Weltmacht. Die Kriegszielpolitik des Kaiserlichen

Deutschland. Dusscldorf, 1961.

Концепция Фишера вызвала оживленную дискуссию в не-

мецкой исторической науке, в результате которой можно гово-

рить о формировании в 60-70-е гг. XX в. трех направлений в

оценке внешней политики Германии в преддверии войны и реше-

нии проблемы ответственности. Виднейшими представителями

первого направления являлись сам Фишер, а также его ученик и

коллега И. Гайс

Второе представлено в первую очередь Г. Риттером, который

(хотя и признавал, что литература, появившаяся в Германии в

межвоенный период, носила чересчур апологетический характер)

подверг резкой критике концепцию Фишера. Риттер полагал, что

развитие событий в период Июльского кризиса в основном в свя-

зи с военной необходимостью приобретало неконтролируемый

политиками характер. Действия Германии характеризовались им

как оборонительные, являвшиеся единственно возможным в тех

условиях ответом на русскую мобилизацию.

Наконец, представители третьей группы исследователей оп-

ределяли германскую стратегию в июле 1914 г. как «превентив-

ное наступление», а германскую дипломатию на протяжении

предвоенных лет как «наступательную дипломатию с оборони-

тельными целями». Они считали ошибочным представление об

обусловленности внешней политики лишь экономическими инте-

ресами государств (что во многом характерно для Фишера). По-

литика Германии, по их мнению, в первую очередь диктовалась

существовавшей расстановкой сил, вылившейся в систему сою-

зов и создавшей в восприятии лиц, ответственных за принятие

внешнеполитических решений в Германии, представление о на-

метившейся тенденции к ее изоляции, «окружению»

Появление работ Ф. Фишера повлияло не только на немец-

кую историческую науку. Полномасштабное исследование роли

Германии в возникновении войны ставило вопрос о более при-

стальном изучении внешней политики и военных целей других

См., например: Geiss I. Das Deutsche Reich und die Vorgeschichte des Ersten

Weltkrieges. Miinchen, 1978.

См., например: Erdmann К. Hat Deutschland auch den Ersten Weltkrieg

entfesselt? Kontroversen zur Politik der Machte im Juli 1914 // Politik und Geschichte

Europa, 1914 - Krieg oder Frieden. Kiel, 1985; ZechlinE. Julikrise und

Kriegsausbruch 1914 // Ibid.; OnkenE. Panthersprung nach Agadir: Die Deutsche

Politik wahrend der zweitcn Marokkokrise 1911. Dusseldorf, 1981.

великих держав. Возможности для подобных исследований от-

крывало получение историками в 60-е гг. доступа к архивным

материалам. Решению этих задач был посвящен ряд монографий,

вышедших в свет в 70-80-е гг.

Еще один аспект, связанный с происхождением Первой ми-

ровой войны, - влияние военных планов и господствовавшей на-

ступательной стратегии на процесс принятия внешнеполитиче-

ских решений также подробно исследуется в зарубежной исто-

рической науке послевоенного периода

. Одной из первых работ

в этом направлении стала популярная книга Б. Такман «Авгу-

стовские пушки», в которой показано как созданная накануне

войны система союзов, стратегических военных планов, планов

мобилизации и развертывания, приведенная в действие, обрела

собственную логику развития, подчинив себе своих творцов

Не угасает интерес историков и к рассмотрению течения

Июльского кризиса 1914 г. Накопленный за прошедшие годы ма-

териал, сделанные выводы по различным аспектам международ-

ных отношений и внешней политики, связанным с происхожде-

нием войны, требовали учета при анализе процесса эскалации

кризиса в войну. Примером нового подхода к изучению кризиса

являлась монография Дж. Джолла «Происхождение Первой ми-

ровой войны», в которой события июля 1914 г. рассматривались в

широком историческом контексте. Начав исследование с анализа

дипломатической истории кризиса, автор далее расширял его

спектр, выявляя влияние на решения, принятые в его ходе, все

См., например: Rothwell V.H. British War Aims and Peace Diplomacy. 1914—

1918. London, 1971; Bridge F.R. From Sadowa to Sarajevo. The Foreign Policy of

Austria-Hungary, 1866-1914. London, Boston, 1972; SteinerZ.S. Britain and the

Origins of the First World War. London, 1977; KeigerJ. France and the Origins of

the First World War. London, 1983. Lieven D. Russia and the Origins of the First

World War. London, 1983; Williamson S. Austria-Hungary and the Origins of the

First World War. London, 1991.

Snyder

The Ideology of the Offensive. Military Decision-Making and the Disas-

ters of 1914. Ithaca, London, 1973;. The War Plans of the Great Powers, 1880-1914 /

Ed. by Kennedy P London, 1979; Herrmann D. The Arming of Europe and the Mak-

ing of the First World War. Princeton, 1997; Williamson S. The Politics of Grand

Strategy: Britain and France Prepare for War, 1904-1914. Cambridge, Mass., 1969.

Tuchman B.W. The Guns of August. New York, 1962. Книга вышла в свет в

1962 г. Поставленная в ней проблема была особо актуальна в связи с разразив-

шимся Карибским кризисом

новых факторов, таких как система союзов, военные планы, об-

щественное мнение, тайная дипломатия и т.д.

Подобная тенденция не ограничиваться лишь дипломатиче-

ской историей характерна и для исследователей англо-

германских отношений перед Первой мировой войной. Особое

место в ряду работ по этой проблеме занимает монография

П.Кеннеди «Взлет англо-германского антагонизма, 1860-1914»,

в которой автор структурирует англо-г ерманский конфликт, ана-

лизирует его экономическую, колониальную, идеологическую,

геополитическую составляющие и прослеживает их влияние на

характер развития двустороннего взаимодействия

Рассмотренные исследования зарубежных специалистов

представляют собой лишь небольшую часть из огромного ком-

плекса работ, посвященных различным аспектам проблемы про-

исхождения Первой мировой войны и развития англо-

германского конфликта в начале XX в. Помимо обозначенных

выше тем, актуальными для настоящей монографии являются

дискуссии по вопросам переориентации британской внешней по-

литики на рубеже XIX-XX вв. и отхода от курса «блестящей изо-

ляции»

, роли ближневосточного узла противоречий в скатыва-

нии держав к войне

, общественных настроений и степени воен-

ного энтузиазма в преддверии катастрофы 1914 г.

Несмотря на огромное количество работ о происхождении

войны как в нашей стране, так и за рубежом, интерес к этой про-

блеме не угасает, открываются те ее аспекты, которые ранее не

попадали в поле зрения исследователей, идет процесс углубления

Joll

The Origins of

the

First World War. London, 1984.

Kennedy

The Rise of the Anglo-German Antagonism. 1860-1914.

London, 1980.

См., например: Monger

The End of Isolation. London, 1963; Howard

Splen-

did Isolation. London, 1967; Nish I. The Anglo-Japanese Alliance. London, 1966.

См., например: The Great Powers and the End of the Ottoman Empire / Ed.

by M. Kent. London, 1984; Heller

British Policy towards the Ottoman Empire,

1908-1914. London, 1983; Kent M. Oil and Empire, 1900-1920. London, 1976.;

PlassJ.B. England zwischen Russland und Deutschland. Der Persische Golf in der

Britischen Vorkriegspolitik, 1899-1907. Hamburg, 1966.; SchollgenG.

Imperialisms und Glcichgewicht. Deutschland, England und die orientalische Frage

1871-1914. Munchen, 1984.

См., например: Ferguson N. The Pity of War. New York, 1999; VerheyJ. The

Spirit of 1914: militarism, myth and mobilization in Germany. Cambridge, 2000.

наших представлений о событиях тех лет, их переосмысления с

позиций современной науки. В данной книге автор на основе

очерченного выше круга источников, с учетом достижений исто-

рической науки обращается к рассмотрению англо-германского

конфликта как фактора кризиса системы международных отно-

шений, выявляет особенности процесса его перерастания в войну,

то есть поднимает те вопросы, которые, как представляется, ра-

нее не получали достаточного освещения в литературе.

* * *

Неоценимую помощь при подготовке данного исследования

оказали сотрудники кафедры новой и новейшей истории истори-

ческого факультета МГ У им. М.В. Ломоносова. Автор выражает

глубокую благодарность за ценные советы, рекомендации и под-

держку в процессе работы профессору А.С. Маныкину, ведущему

научному сотруднику В.И. Терехову, доцентам С.А. Соловьеву и

Л.Н. Еремину. Автор признателен сотрудникам Архива внешней

политики Российской империи, а также организаторам програм-

мы Fox International Fellowship, участие в которой позволило оз-

накомиться с богатейшими коллекциями библиотек и архивов

Йельского университета и других научных центров США.

ГЛАВА I

АНГЛО-ГЕРМАНСКИЙ КОНФЛИКТ

В СИСТЕМЕ

МЕЖДУНАРОДНЫХ ПРОТИВОРЕЧИЙ

В НАЧАЛЕ XX ВЕКА

§1. Программа строительства

флота

А.

Тирпица и зарождение

англо-германского морского соперничества

Зарождение серьезных противоречий в отношениях между

Великобританией и Германией датируется еще 1880-ми гг. Имен-

но тогда конкуренция со стороны германских товаров начинала

теснить позиции английской промышленности и торговли

. В те

годы молодая Германская империя обратилась к политике коло-

ниальной экспансии, реализация которой грозила подрывом

британских интересов в Южной Африке, на Ближнем и Дальнем

Востоке.

Однако лишь на рубеже XIX-XX вв. англо-германский кон-

фликт вышел за рамки промышленного, торгового, колониально-

го соперничества между государствами. Положение Великобри-

тании и Германии в системе международных отношений придало

ему особый характер и масштабы, а также определило его значи-

мость для развития самой системы.

На протяжении большей части XIX в. Англия являлась наи-

более развитой промышленной и торговой державой, Лондон иг-

рал ведущую роль в системе мирохозяйственных связей, британ-

ский флот господствовал па морях и океанах. Великобритания

обладала самой обширной и богатой империей. Венскую модель

международных отношений, характеризовавшуюся существова-

нием пяти (а после объединения Италии - шести) великих держав

- центров силы в Европе, вместе с тем отличало доминирование

См., например: Ерусалимский А.С. Внешняя политика и дипломатия

германского империализма в конце XIX в. М., 1951. С. 29; Kennedy P. The Rise

of the Anglo-German Antagonism, 1860-1914. London, 1980. P. 291-305.

Англии в мировой экономике, а также ее преобладающее влияние

на периферии.

Однако в конце XIX в. эта ситуация стала меняться. Данные

об уровне развития промышленности и торговли свидетельство-

вали о том, что эпоха безраздельного английского лидерства на-

чинала клониться к закату. Неуклонно падала доля Великобрита-

нии в мировом промышленном производстве, на мировую арену

выходили новые державы, такие как США и Германия, способ-

ные составить конкуренцию «мастерской мира» и «хозяйке мо-

рей»

. Наиболее существенным для развития международных от-

ношений стало стремительное усиление потенциала Германии,

выразившееся в росте ее промышленного производства, активи-

зации внешней торговли, переходе к политике колониальной экс-

пансии. К рубежу веков система, основанная на лидерстве Вели-

кобритании в проведении «мировой политики», перестала удов-

летворять интересам быстро набиравшей мощь Германской

империи.

Именно Германия становилась тем государством, которое

стремилось к изменению статус-кво как на европейской, так и на

мировой арене. Для нее речь шла не только о борьбе за передел

уже поделенного мира, овладение новыми колониями, но и за ее

признание в качестве «мировой державы», имевшей соответст-

вующие этому статусу интересы. А поскольку государством, по-

лучавшим наибольшие выгоды от сохранения существовавшего

положения, являлась Великобритания, германские намерения не-

избежно стали входить в противоречие с британскими.

Сущность конфликта между гегемоном системы междуна-

родных отношений и государством, претендующим на гегемо-

нию

, наиболее ярко выразилась в англо-германском морском

Kennedy

The Rise and Fall of the Great Powers. Economic Change and Military

Conflict from 1500 to 2000. London, 1989. P. 254-261, 290-299.

Характеристика англо-германского конфликта как конфликта между гегемо-

ном системы и претендентом на гегемонию отличает тех специалистов в облас-

ти теории международных отношений, которые рассматривают их историю как

смену систем, основанных на лидерстве одного государства (гегемона). Гак,

например, американский исследователь Р. Гилпин разработал теорию смсны

лидера в системе международных отношений и войны за гегемонию. (См.: Gil-

pin R. War and Change in World Politics. New York, 1981). Гегемон системы опре-

деляется прежде всего его экономическим потенциалом, доступом к ресурсам и

т. п. Война за гегемонию возможна в случае появления государства, стреми-

соперничестве - вопросе, который стал одним из ключевых для

развития отношений между двумя государствами на протяжении

предвоенных лет.

Фактор морской мощи традиционно рассматривается как

один из важнейших для определения места государства в системе

международных отношений. С конца XV в. - времени начала

создания колониальных империй европейских стран - морская

мощь являлась необходимым атрибутом «мировой державы»,

ведь именно она давала возможность осуществлять свое влияние

в разных регионах мира, удерживать и эксплуатировать заокеан-

ские владения

В конце XIX - начале XX в. флот приобрел еще большее

значение в качестве составляющей потенциала страны на между-

народной арене. В тот период наиболее полное и весомое обосно-

вание возросшей роли флота было дано в трудах одного из осно-

вателей геополитики, виднейшего американского военного тео-

ретика А.Т. Мэхэна, которого по праву называют «наиболее

влиятельным идеологом американской экспансии»

, и произведе-

ния которого были в равной степени популярны как в Велико-

британии, так и в Германии. Согласно концепции Мэхэна, зало-

гом успешного развития промышленного государства начала

XX в., в условиях жизненно важной потребности в обладании

рынками сырья и сбыта, являлась экспансия. Основные ее объек-

ты находились за пределами Европы, и поэтому достижение

внешнеполитических целей для большинства европейских дер-

жав было связано с наличием у них сильного военно-морского

флота

тельно преодолевшего существующий с гегемоном разрыв в мощи и готового к

войне с лидером ради изменения системы в свою пользу. В свою очередь лидер

может начать превентивную войну с целью подавления потенциального претен-

дента на доминирование и сохранение своей гегемонии.

Modelski G., Thompson W.R. Seapower in Global Politics, 1494-1993. Seat-

tle, 1988.

Дементьев И.П. Идейная борьба в США но вопросам экспансии (на рубеже

XIX-XX вв.). М, 1973. С. 119.

См. основную работу Мэхэна: Мэхэн А.

Т.

Влияние морской силы на историю.

1660-1783. СПб, 1895., а также ряд его произведений, относительно событий

конца XIX - начала XX в.: Mahan А.Т. Armaments and Arbitration or The Place of

Force in the International Relations of States. New York, London, 1912; idem. Les-

Функции флота не ограничивались лишь обеспечением и

поддержкой экономической экспансии государства. Его наличие

становилось индикатором мощи страны, определяло степень ее

союзоспособности. Это новое измерение его значимости хорошо

иллюстрируется опытом строительства русского флота на Балти-

ке. Как заметил известный отечественный исследователь

К.Ф. Шацилло, «царская Россия создавала свой линейный флот

на Балтике не для защиты торговых путей... и не для удержания в

составе империи колониальных окраин, а прежде всего для при-

дания царизму особой союзоспособности и большего веса на ме-

ждународной арене»

. Это положение историк подтверждает сло-

вами П.А. Столыпина: «Всякая мировая держава не может не

участвовать в мировой политике, не может не участвовать в по-

литических комбинациях и отказаться от права голоса в разреше-

нии мировых событий. Флот есть рычаг для осуществления этого

права, это атрибут великой державы...»

. Характерно для рас-

сматриваемого периода то, что термины «великая держава» и

«мировая держава» употреблялись Столыпиным как синонимы.

В контексте этих представлений о флоте становятся понят-

ными задачи и значение германской программы строительства

флота, разработанной занимавшим с 1897 г. пост морского мини-

стра адмиралом Альфредом Тирпицем

. Планы главы военно-

sons of the War with Spain and other Articles. London, 1899; idem. The Problem of

Asia and Its Effect upon International Politics. London, 1900.

Шацилло К.Ф. Русский империализм и развитие флота накануне первой миро-

вой войны. М., 1968. С. 24.

Там же.

The Tirpitz Memorandum of June 1897 // Steinberg J. Yesterday's Deterrent: Tir-

pitz and the Birth of the German Battle Fleet. London, 1965. P. 208-223. Анализу

германской программы строительства флота посвящена обширная литература.

Отдельные исследователи, полагая, что она являлась отражением растущего

потенциала Германии, и учитывая характер эпохи, не считают, что она была

нацелена на изменение статус-кво. См., например: Hubatsch W. Die Ara Tirpitz.

Studien zur deutschen Marinepolitik, 1890—1918. West Berlin, Frankfurt am

Main., 1955. Однако большинство историков придерживаются точки зрения об

агрессивной направленности германской программы. См., например:

Berghahn V. Der Tirpitz-Plan: Genesis und Verfall einer innenpolitischen

Kriesenstrategie unter Wilhelm II. DUsseldorf, 1971; idem. Rushing und Machtpolitik.

Zur Anatomie des «Kalten Krieges» vor 1914. DUsseldorf, 1973; Туполев Б.М. Кай-

зеровский военно-морской флот рвется на океанские просторы // Новая и но-

вейшая история. 1982. № 3-4.