Пропп В.Я. Фольклор. Литература. История
Подождите немного. Документ загружается.
А.
И.
Никифоров
и
его
«Севернорусские
сказки»
320
Изучение записей А. И.
Никифорова
приводит к выводу,
что он руководствовался стремлением записывать каждое
сло-
во
так, как оно слышится. Но так как непроверенное слуховое
восприятие может оказаться весьма субъективным, той
фоне-
тической точности, к которой стремился собиратель, не полу-
чилось.
К тому же, как это хорошо известно
всем
собирателям
сказок,
при быстром исполнении точно записать не только
произношение, но даже и просто речь исполнителя бывает не
только
трудно, но и невозможно. В процессе быстрой записи
собиратель невольно забывает о фонетической записи и
начи-
нает писать так, как он привык.
От
этих недостатков несвободно и собрание А. И.
Ники-
форова. Его фонетическая запись очень часто сбивается на ор-
фографическую. Особенности диалекта иногда сохраняются,
иногда нет. Все это затрудняет чтение и создает большие пре-
пятствия при
издании
и печатании этих сказок. В этом
—
одна
из
причин,
почему издатели отказывались печатать материалы
А.
И.
Никифорова.
Не видя возможности издать
свое
собрание в том виде, в
каком оно было задумано и выполнено, А. И.
Никифоров
об-
ратился с письмом Горькому. Он послал ему три образца
сво-
их
записей и изложил возможные проекты издания своего
собрания. Горький ответил коротким письмом, в котором,
писал: «Лично я
—
решительно против издания "рядового
без-
отборочного" материала фольклорного, ибо считаю вредным
вносить
в современный языковый хаос массу местных рече-
ний, провинциализмов и т. д. Я
—
за строгий отбор, за чистоту
"кондового"
великорусского языка, за внесение его в язык ли-
тературный»
[11].
В дальнейшем Горький предлагал обратить-
ся
в те научные учреждения и издательства, которые (чего
Горький не знал) уже отвергли рукопись А И.
Никифорова.
Не желая
идти
на компромиссы, А. И.
Никифоров
пере-
стал
готовить
свое
собрание к изданию.
В
настоящее время необходимость издания хотя бы части
собрания А. И.
Никифорова
не вызывает сомнений. Это
—
ог-
ромнейшее собрание, которое содержит великолепные,
све-
жие материалы. Метод
Никифорова
—
брать сказку широко и
А.
И.
Никифоров
и
его «Севернорусские сказки»
у
всякого, кто ее рассказывает, дал нам новое представление о
богатстве
русского сказочного репертуара Им, например, впер-
вые
записан ряд сказок, которые до сих пор в русском репер-
туаре были неизвестны. И если нельзя ручаться за точность
каждого
записанного Никифоровым
звука,
то можно ручаться
за
точность каждого
слова
сказки. Точность записей дает чрез-
вычайно яркое представление о живости и выразительности
непринужденной
речи
северных крестьян.
Между
точкой зрения
Никифорова
и точкой зрения
Горького
нет непреодолимых противоречий. Собрание
Ники-
форова, как собрание массовое и безотборочное, имеет перво-
степенное значение для тех ученых, которые подробно будут
изучать сказку и ее распространение и бытование. Для таких
ученых
доступен архив, где эти записи бережно хранятся в
оригиналах и копиях. Горький же имел в виду не профессио-
нальных ученых, а запросы широких читателей, которых надо
приобщать к жемчужинам
народной
поэзии. Для широкого
читателя должен быть произведен отбор, причем в подаче тек-
стов
читателю нужно облегчить языковое восприятие и
осво-
бодить их от некоторых своеобразных особенностей фикса-
ции
народной
речи, какие были свойственны записям
Ники-
форова.
В
настоящем
издании
отбор произведен по следующим
принципам.
Из собрания исключаются:
1. Записи, названные собирателем «регистрационными»,
состоящие
в кратчайшем перечислении основных мотивов с
целью
зарегистрировать
наличие
сюжета.
2.
Записи, названные собирателем «конспективными» и
состоящие
из более или менее подробного изложения хода
действия,
иногда в соединении с отдельными эпизодами, запи-
санными дословно. Сюда же относятся записи, обозначенные
как «полуконспективные», «не буквальные» и пр.
3.
Сказки, не доведенные рассказчиками до конца вслед-
ствие
забывчивости или нежелания продолжать рассказ.
4.
Сказки, в художественном отношении неполноценные,
фрагментарные, рассказанные отрывисто, схематически, с на-
321
А.
И.
Никифоров
и
его
«Севернорусские
сказки»
рушением логической или художественной связи, с пропуска-
ми, противоречиями, или рассказанные бледно или растянуто.
5.
Произведения, не относящиеся к сказочному фолькло-
ру, как рассказы снов, приключений из своей жизни или из
жизни других людей, а также произведения других жанров
бывальщин, библейских легенд и т. д.
6.
Сказки, неудобные для печати по своим сюжетам как в
целом, так и по частям или эпизодам.
7.
При
наличии
нескольких или многих вариантов одной
и той же сказки отбираются наиболее удачные в художест-
венном отношении.
Поскольку, однако, именно совокупность и цельность со-
бранного А. И. Никифоровым материала имеет выдающееся
не только узкоспециальное, но и более широкое значение, к
настоящему изданию прилагается опись материалов, собран-
ных А. И. Никифоровым, по которой видно, где, от кого и что
было записано, о чем рассказывает народ, видно, из чего сделан
отбор.
Особого
рассмотрения требует вопрос о последовательно-
сти,
в какой тексты издаются. По рукописям видно, что А. И.
Никифоров
менял порядок расположения текстов. Перво-
:
(ачально сказки были расположены соответственно маршруту
экспедиции по местностям и исполнителям, о чем свидетель-
ствует
имеющаяся нумерация текстов и пагинация.
Впоследствии
А. И.
Никифоров
изменил свой план и рас-
положил тексты по сюжетам соответственно «Указателю ска-
зочных сюжетов по системе Аарне», изданному Н. П. Андрее-
вым;
такая система расположения оказалась неудачной. Не
говоря уже о том, что указатель Аарне есть
научно-
технический
справочник и что его классификация носит
чисто формальный характер и не соответствует художествен-
ной природе сказок, большинство сказочных текстов состоит
из соединения нескольких
сюжетов;
отнесение их только к
одному из них создает путаницу. Этот порядок неудобен так-
же
с точки зрения читательских интересов. Читателю предла-
гается
ряд односюжетных сказок. Поэтому в данном издании
сохранен первоначальный проект А. И. Никифорова: сказки
322
А.
И.
Никифоров
и
его
«Севернорусские
сказки»
323
расположены соответственно маршруту в том порядке, в ка-
ком это было предусмотрено самим собирателем.
Более
труден вопрос о языковой и текстологической ре-
дакции
текста. Собрание А. И.
Никифорова
публикуется не в
лингвистических целях.
Те,
кто хотел бы воспользоваться запи-
сями А. И.
Никифорова
в целях изучения вопросов диалекто-
логии, могут обратиться к изданным самим А. И.
Никифоро-
вым
избранным текстам своего собрания под названием
«Победитель
змея»,
о чем говорилось выше [Никифоров,
1936].
Сто
страниц этого собрания из разных районов дают ясное
представление об особенностях записи А. И.
Никифорова
и о
том,
в какой степени эти записи могут или не могут быть ис-
пользованы в лингвистических целях.
Настоящее издание назначается для использования
фольклористами, литературоведами и широким кругом
читателей. Поэтому редакция, которая была
придана
этим
текстам
собирателем, изменена по следующим
принципам.
В
отличие от
принятой
А. И. Никифоровым системы
обозначения все общерусские слова в общерусском произно-
шении
передаются
орфографически.
Так,
гласные «ы, ю, я» после шипящих обозначаются как
обычно, т е. вместо «жывой», «добычю», «чясто» и т. д. мы даем
«живой»,
«добычу»,
«часто».
Оглушение согласных в конце слов не показывается.
Вме-
сто
«дуп»,
«зажок»,
«сквось»
и т. д. дается
«дуб»,
«зажег»,
«сквозь».
Звонкие согласные перед «д» и «б» обозначаются соответ-
ственно правилам
орфографии
—
вместо «зделался», «здавай»,
«збруя»
и т. д. печатаем
«сделался»,
«сдавай»,
«сбруя».
Сочетание «шч» заменяется через «щ».
Вместо
«яшчик»,
«Кошчей»
и т. д. печатаем «ящик», «Кощей». Этот же
принцип
сохраняется для слов в местном произношении. Написание
«шчобы»,
«першчатки» заменяется через «щобы», «перщатки».
Не сохраняется обозначение палатализации после соглас-
ных,
которые всегда произносятся мягко (вместо «дочька»,
«царевичъ» и т. д. — «дочка», «царевич»; вместо «опусьтил»,
«посьле»
—
и т. д.
—
«опустил»,
«после»).
А.
И.
Никифоров
и
его
«Севернорусские
сказки»
324
Греческая
гамма (у) для обозначения фрикативного звука
«г»
(«боуатый»)
всюду заменяется через русское «г».
Удвоение
буквы «с» применяется соответственно нормам
орфографии.
Написание «растрелять», «расказ» и т. д. заменя-
ется
через «расстрелять»,
«рассказ».
Буква
«ё» заменяется буквой «е» во
всех
случаях, когда та-
кое
обозначение
принято
современной
орфографией.
Так, на-
писание
«твоё»,
«ползёт», «воронёнок», «вдвоём» и т. д. мы за-
меняем через
«твое»,
«ползет», «вороненок», «вдвоем» и т. д.
Написание через «ё» сохраняется в тех случаях, когда оно
обозначает необычное в литературном языке произношение:
«синё
море»,
«у
его».
Орфографически
изображаются также окончания «-тся»
и «-тъся». Разнообразие в
написании
этих окончаний у А. И.
Никифорова
довольно велико, причем разница между
инфи-
нитивом и
формами
в третьем лице не показывается («-тця»,
«-тца»,
«-тса»,
«-тце»,
«-тсе»
и др.).
Возможно,
что у собирателя
были какие-то
причины
в непоследовательном выборе того
или иного написания (иногда в том же
тексте),
но современ-
ным читателем эта
причина
не улавливается, и такие написа-
ния всюду заменены
орфографическим
изображением.
Сочетания согласных, которые в живой
речи
целиком не
произносятся, в настоящем
издании
изображены так, как это
привык видеть русский читатель.
Вместо
«празник», «дожжя»,
«приежжает»,
«приезжаэт», «млачший» и т. д. всюду пишется
«праздник»,
«дождя», «приезжает», «младший» и т. д. Из этого
делается
исключение только в тех случаях, когда обозначается
не общерусское, а диалектное произношение. Так, написание
«соньце»
сохраняется.
Названные случаи решаются сравнительно легко; более
труден вопрос о редактировании диалектальных особенностей
текста.
В
данном
издании
полностью сохраняются все особен-
ности лексики, словообразования, словоизменения и синтак-
сиса
независимо от того, соответствуют или не соответствуют
ли они современным литературным нормам. Так, не подвер-
гаются
изменениям или
"унификации
такие особенности
склонения, как «шли по дороги», «на службы служил», «в кон-
А.
И.
Никифоров
и
его
«Севернорусские
сказки»
325
цы концов»,
«слезми»,
«у
его»,
«у ей», «люди егова государства»,
«со
своима товарищам» и т. д.
Сохраняются также особенности спряжения, как, на-
пример, «потемнет», «желат»,
«съес»
и т. д.
Не подвергаются редактированию особенности словооб-
разования и словоупотребления:
«отдох»,
«спровожать»,
«закружалась»,
«королюет», «у его не было ничем ничего»,
«дожил до возрасных лет» и т. д.
Равным образом сохраняется передача небрежной или
ускоренной речи: «грит»,
«гыт»,
«нечо не будет», «тока»
(«только»)
и т. д.
Несколько иначе приходится подходить к вопросу о со-
хранении
особенностей произношения. Способ передачи
произношения приходится подвергать некоторой переработ-
ке,
так как в записях А. И.
Никифорова
нет системы и единст-
ва.
Вот несколько ярких примеров. В мезенской сказке типа
«Деревянный орел» [Никифоров,
1961,
N
37]
мы имеем
напи-
сания: «ларецёк», «ларецек», «ларёчек», «ларечёк» и «ларечек».
Такие случаи
—
отнюдь не исключение. В одном и том же тек-
сте
можно встретить написания: «царево», «царьство» и
«цярьство»,
или «церков», «церьков», «церковь» и «церков». В
одной из пинежских сказок [Никифоров, 1961, N 22] мы
встречаем написания: «пшеница», «пшаница» и «пшеница».
Есть
случаи, когда разнобой имеется в пределах одной
фразы,
например: «Эх
змия,
говорит, эх зьлшя-матушка».
—
«Запрягай,
Мишка, свою лошациньку в карету. Мишка стал
запрегатъ».
Наличие такого разнобоя ставит издателя в чрезвычайно
трудное положение. Единственно правильный способ исправ-
ления
состоял бы в проверке обозначенного произношения на
местах.
Поскольку этот способ контроля неосуществим, прихо-
дится довольствоваться компромиссами, учитывая при этом не
только интересы лингвистов, но и широкого круга читателей.
Возможно,
что сохранение такого разнобоя было бы целе-
сообразным, если бы мы были уверены, что он точно соответ-
ствует
колебаниям в речи. Но этой уверенности у нас отнюдь
нет. Часто разнообразие следует отнести за счет непоследова-
тельности в написании, весьма естественной при быстрой за-
А.
И.
Никифоров
и
его
«Севернорусские
сказки»
326
писи речи сказочника. Отличить в настоящее время, где име-
ются
колебания в произношении и где — непоследователь-
ность в написании, совершенно невозможно. Разнобой тормо-
зит процесс художественного восприятия.
Вместе
с тем
очевидно, однако, что такое редактирование не может быть
произведено прямолинейно по всему собранию в целом и что
здесь
требуется осторожное и
дифференцированное
решение
вопроса.
В
тех текстах, где местное произношение фиксируется
собирателем последовательно и без всяких отклонений и ко-
лебаний, особенности произношения полностью сохраняются
в
том написании, в каком это дано собирателем. Обычно это
—
короткие тексты, чаще
всего
записанные от детей, рассказы-
вавших медленно и с расстановкой.
Равным образом сохраняется частичное обозначение
осо-
бенностей, если оно не содержит явных противоречий. Так,
частичное обозначение цоканья в текстах сохраняется.
В
тех же случаях, когда имеются явные противоречия и
несоответствия,
в устранении разнобоя совершенно последо-
вательно проводился следующий
принцип:
различия в фикса-
ции произношения и написания слов унифицировались в
сто-
рону приближения к современной общепринятой орфогра-
фии. От этого
принципа
делались отступления только в тех
случаях,
когда эти колебания весьма незначительны и не на-
рушают цельности речи.
Оговаривать все случаи таких правок совершенно невоз-
можно,
так как их набирается несколько тысяч, причем они
обладают значительной степенью повторности.
Легче
всего
устраняются противоречия в написании от-
дельных
слов.
Так, в вышеприведенном примере написания
«ларецёк»,
«ларецек», «ларёчек» и «ларечёк» заменяются на-
писанием «ларечек», также имеющимся в тексте. Иногда не-
которым подспорьем может служить и статистика. Так, в од-
ном и том же тексте написание «царство» встречается 4 раза,
«царьство»
—
2 раза, «царево»
—
1 раз и «царьево»
—
1 раз. На-
писание одного слова тремя различными способами
встречается не так редко. Так, в Пинежской сказке мы имеем
А.
И.
Никифоров
и
его
«Севернорусские
сказки»
написания: «пшеница», «пшаница» и «пшеница». В сказке о
лисе-плачее встречаем: «масьлицком», «маслицком» и
«маслецком»;
в сказке о Садко
—
«жанить», «жоны», «женись».
Дело, однако, не в отдельных словах, а в явлениях диалек-
та, как таковых.
Одна из особенностей северных диалектов состоит в цо-
каньи. Если оно обозначено последовательно или хотя бы ча-
стично, оно сохранялось. Однако в полом ряде случаев мы име-
ем одновременно такие написания в одном и том же тексте,
как «башмацьки» и «башмачки», «церез» и «через», «девоцька» и
«девочка»,
«сарайцик» и «сарайчик», «молцы» и «молчи»,
«палоцька», «палочька» и «палочка», «мальцик» и «мальчик».
Читатель поневоле останавливается на этих противоречиях, как
бы спотыкается о них. Процесс чтения тормозится, и непосред-
ственность и сила художественного восприятия ослабляются.
Такая же картина наблюдается, например, в обозначении
смягчения, в особенности после «ц»: «овинець» и «овинец»,
«отець»
и «отец», «палець» и «палец», «венець» и «венец»;
«молодець» наряду с «отец» и т. д. Сходно: «кров» и «кровь»,
«церьков»,
«церков» и «церковь»; «столицю» наряду с «пше-
ницу», «птицю» наряду с «птицу» и т. д.
Нет системы и в обозначении конечного неслогового «у» в
глагольных окончаниях и в середине слов. Имеется «стау» и
«спау»
наряду с «стал» и «спал», «сделау» наряду с «отдал»,
«воук»
наряду с «волк» и т. д.
Это
же касается обозначения в одном и том же тексте
неясных гласных. Имеется «Филимон» и «Филемон», «бяри» и
«берет»,
«выпремили» и «выпрямили», «серебрено» и «серебря-
ному»,
«робота» и «работать» и т. д.
Мы не будем приводить других примеров. Во
всех
этих
случаях
унификация
производится в сторону
орфогра-
фического и привычного обозначения слов. Правятся не толь-
ко отдельные противоречивые слова, но и другие, аналогичные
им Так, непоследовательное, случайное и противоречивое
обозначение неслогового «у» наряду с общерусским «л»
уни-
фицируется
в сторону общерусского произношения и обоз-
начения. Так же мы поступаем и в других случаях.
327
А.
И.
Никифоров
и
его «Севернорусские сказки»
Повторяем, что в тех случаях, когда диалект обозначается
полностью и последовательно, это обозначение сохраняется.
Унификация
производится всегда только в пределах одно-
го
текста. Можно наблюдать, что степень насыщенности диа-
лектальными
формами
от одного и того же исполнителя бы-
вает
различна. Трудно сказать, чем это вызвано.
Возможно,
что
исполнители при первых записях стеснялись и пытались
гово-
рить
по-городскому, но постепенно входили в колею
при-
вычной речи. Возможно и другое: собиратель со свежими си-
лами писал по возможности точно, но по мере утомления все
более и более сдавался на привычную речь. Мы не пытались
унифицировать
речь исполнителя по
всем
текстам, а огра-
ничивались тем, что из каждого текста устраняли те противо-
речия
и неполадки, которые у современного читателя вызы-
вают
недоумение и остановку.
Подводя итоги, можно сказать, что научное наследие, ос-
тавленное А. И. Никифоровым, отражает искания, свойствен-
ные передовой советской фольклористике 20
—
30-х годов.
Стремление понять народную поэзию через непосредственное
длительное и близкое общение с самим народом; понять ху-
дожественные особенности сказки, исходя из наблюдений над
живой жизнью сказки в
народной
среде; определить и точно
зафиксировать жанровый состав сказки и определить особен-
ности каждого жанра; определить общественные условия, в
которых создается и развивается сказка, изучить связь между
стилем сказки и живой жизнью народа
—
таковы были основ-
ные стремления, характеризующие А. И.
Никифорова
как
ученого. Оценивая наследие, оставленное А. И. Никифоровым,
необходимо учитывать, что работа велась в трудной и сложной
обстановке,
когда старое ломалось, а новое в фольклористике
создавалось
медленно. А. И.
Никифоров
смело боролся против
вредных остатков формализма, миграционизма и других на-
правлений, тормозивших развитие
нашей
науки, и страстно
искал новых путей, опираясь на современную действитель-
ность и ее достижения в области социального строительства и
выработки мировоззрения. Этому делу он хотел служить и
служил ему средствами той науки, которой он владел как
крупный
специалист.
Памяти
Владимира
Ивановича
Чичерова
11
мая в Москве скоропостижно скончался профессор
Владимир Иванович Чичеров. В неполные пятьдесят лет он
был в расцвете своих творческих сил. Ученик и друг братьев
Соколовых,
он как их последователь стремился улучшать и
развивать методы фольклористических исследований. Обла-
стью
его собственных интересов было русское устное народ-
ное творчество. Ценные исследования по поэзии аграрных
ритуалов
[1],
исторической песне и русскому эпосу сделали его
имя известным. В последние годы он много изучал русскую
рабочую песню и рабочее движение 1890 — 1907 годов и
опубликовал об этом статью [Чичеров,
1953].
Большое значение имеют его многочисленные научные и
популярные публикации. Особо выделяется издание
«Онежских
былин» (былины Онежского региона), записанных
северной экспедицией братьев Соколовых в 1926
—
1928 годы.
Книга является образцом научно подготовленного
издания
[Чичеров,
1948].
В
этой связи следует упомянуть его методические реко-
мендации и разработки для собирателей фольклора [2]. Как
собиратель он питал особую любовь и особый интерес к кре-
стьянским сказителям и певцам. Его работы, еще полностью
не опубликованные, относятся к лучшим по этой проблеме.
Чичеров был хорошим и энергичным педагогом и органи-
затором. Он заведовал
кафедрой
народного творчества в
Мос-
ковском
университете и разработал несколько программ для
329