Порьяз А. Мировая культура: Возрождение. Эпоха Великих географических открытий
Подождите немного. Документ загружается.
пытки. Нередко остановить короля или графа, вошедшего во вкус пыток,
могло лишь убийство.
Церковь в эпоху Темных веков была, возможно, единственной
структурой, сохранявшей какой-то порядок в своих рядах. Умело
добиваясь поддержки практически от всех варварских королей,
католическая церковь скопила громадные богатства и земельные угодья.
Благодаря этому была заложена база для стремительного подъема
христианского мира в ХI веке.
В Темные века церковь вела активную деятельность не только в
духовной, но и в светской, в политической жизни. Епископы ряда
крупных городов были фактически полноправными их правителями,
порой вступая в конфликт с королями и майордомами, порой направляя
их устремления в нужную церкви сторону. Именно при поддержке
католических епископов франкский король Хлодвиг начал расширять
границы своего королевства. Сами епископы, выходцы из знатных
семейств, преследовали собственные политические интересы, пусть и в
рамках деятельности всей Церкви. Такое положение дел неизбежно
привело к практически полному взаимопроникновению духовной и
светской властей, церкви и королей.
В некоторых странах на первые роли выдвинулась церковь. Так
произошло в Испании, где духовные власти готского королевства
установили жесточайшие законы, вызвавшие резкую неприязнь
населения. Мавров, пришедших на Пиренеи, испанцы встретили
довольно спокойно именно потому, что власть мусульман оказалась
мягче, чем власть христианских епископов. Практически повсюду
епископы были советниками королей, составляли законы и утверждали
налоги.
С другой стороны, и короли, крестившись и приобретя поддержку
церкви, стремились внедрить в ее структуру своих людей. Нередко
король назначал в города своей страны епископов из числа своих
приближенных, а сам руководил работой церковных соборов. Из такого
союза не могло выйти ничего хорошего. Верховное руководство церкви
пало жертвой тех же пороков, что и полуварварская светская знать.
Дошло до того, что ряд областей христианского мира надолго отошел от
христианства, вернувшись к язычеству, к древним суевериям, с
которыми церковь попросту не справлялась. Так происходило в Англии в
VI веке и во Франции в VII веке.
Иначе обстояло дело в низших кругах духовенства. Монастыри еще
со времен Великого переселения народов были почти единственным
прибежищем для простых людей. Варвары-захватчики, как правило,
оставляли монастыри и церкви в покое. Еще в V веке готы Алариха,
ворвавшись в Рим, признали за христианскими церквями право убежища.
В страшную эпоху варварских нашествий монахи, единственные
образованные люди, неустанно занимались врачеванием больных,
выступали посредниками между населением округи и вождями
варварских племен. Святые и подвижники того времени старались, как
могли укрепить в людях веру и дать им силы. Монастыри оставались
последним оплотом культуры. Рукописи античных авторов, научные
труды и литературные произведения сохранялись в монастырских
библиотеках, копировались и переписывались.
Мрачные настроения, овладевшие людьми, и фактический развал
высших кругов духовенства грозили погубить церковь. Но в 590 году
папский престол занял человек, чья политика определила на века вперед
самый дух средневекового общества – Григорий Великий.
Григорий Великий – Папа Римский с 590 по 604 год
До избрания на высшую церковную должность Григорий был
монахом. Став главой католической церкви, он не изменил данному
ранее обету об отказе от всего мирского. Григорий словно возвращал
церковь к ее истокам – к тем временам, когда первые христиане,
укрываясь в катакомбах от гонителей-римлян, ожидали нового
пришествия Мессии и наступления конца света. При Григории тема
конца света зазвучала с новой силой. Надо сказать, что этому
способствовало многое – страшная чума в Италии, не обошедшая
стороной и Рим (папскую резиденцию), голод, войны, полный разлад в
умах и душах. Апокалипсис, так красочно описанный Иоанном
Богословом, казался совсем рядом. Папа призывал христиан
отрешиться от всего земного, покаяться и готовиться к
Страшному Суду. «Что толку жать, если жнецу не суждено
жить?» – вопрошал Григорий.
Григорий Великий первым поставил со всей остротой главный
вопрос Средневековья: о взаимоотношении мирского и духовного начал.
В дни, когда мир рушился, следовало выбирать дух. Эта идея оказалась
созвучна умонастроениям большинства христиан. Собственно говоря,
именно с Григория Великого начинается Средневековье как культурная
эпоха.
«Милленниум». Чудо рубежа тысячелетий
Один из интереснейших феноменов Раннего Средневековья –
период около 1000-го года. В это время, в начале второго тысячелетия
истории христианской цивилизации, по всей Западной Европе начался
экономический подъем и демографический рост – едва ли не впервые с
самого начала Темных веков. Повсюду в городах и деревнях
перестраиваются церкви, возводятся новые храмы, расцветает романская
архитектура – новый тип архитектуры, собственное изобретение
Средневековья.
Несмотря на всю размытость хронологических периодов эпохи
Средних веков, можно сказать, что после 1000-го года в Европе
закончились Темные века и наступил период Раннего Средневековья –
время расцвета национальных культур, формирования наций как
таковых, время, когда европейцы перестали осознавать себя просто
христианами.
Современные историки находят множество причин для объяснения
феномена 1000-го года. Среди них основное место отводится чисто
экономическим факторам. Так, демографический рост и повышение
урожайности на полях могут быть связаны с тем, что в результате
моровых эпидемий и голода население Европы достигло той точки,
когда производимых продуктов стало хватать на всех выживших.
Отсюда и демографический рост – точнее, возврат на утраченные
позиции.
Однако не следует забывать и о мощнейшем мистическом стимуле,
составлявшем неотъемлемую часть жизни любого христианина в
Средние века. Сделаем небольшое отступление.
Почти всеобщая неграмотность населения в эпоху Темных веков
способствовала росту числа всевозможных суеверий, в первую очередь
восходящих к почти забытым языческим верованиям. А в этих
верованиях большое внимание уделялось разнообразным магическим
процедурам. Сложная и многозначная символика христианства (в
особенности числовая символика) в сочетании с языческими
верованиями порождала причудливейший сплав. Тайный смысл можно
было найти в чем угодно.
Благодатной почвой для всевозможных домыслов и суеверий стал в
конце X века приближающийся 1000-й год от Рождества Христова. Люди
вспоминали новозаветные слова о «тысячелетнем Христовом царстве».
По всему выходило, что тысячелетнее царство Сатаны подходит к концу,
и вскоре наступит Страшный Суд, за которым грядет обещанное царство
Христа. Скверное питание и физическая слабость европейцев не
способствовали устойчивости человеческой психики. Христианский мир
готовился к приходу Царства Господня, которого ожидали вот уже на
протяжение нескольких столетий. Однако умирать, чтобы возродиться
для жизни вечной, людям все же вряд ли хотелось.
Феномен 1000-го года, вероятно, связан с почти физическим
облегчением, когда оказалось, что магический рубеж преодолен, а конец
света не наступил. Невозможно сказать, как долго ожидание Страшного
Суда тяготило души христиан. Однако их благодарность за спасение
жизни вылилась в настоящий подъем созидательного труда. На этом
подъеме Средневековье двинулось вперед, пусть медленно, осторожно,
постоянно оглядываясь – но все-таки успешно преодолев предел,
который рука Божия должна была положить существованию всего
земного.
«Дух эпохи»
Попытки описать тот или иной исторический период в нескольких
словах, сформулировать основной жизненный принцип той или иной
культуры, найти некий «дух эпохи» предпринимались с самого
зарождения современной исторической науки. С одной стороны,
попытки эти откровенно упрощают всю историю, с другой –
оказываются отчасти удачными, по крайней мере, при сопоставлении
двух крупных исторических эпох. Воспользуемся и мы этим приемом.
При сравнении античности и Средневековья как двух
хронологически близких исторических эпох античность нередко рисуют
временем торжества мира над духом, когда человек воспевал красоту
природы и себя самого. Средневековье же предстает в таких сравнениях
мрачной порой, когда люди отказывались видеть в окружающем их мире
хоть что-то прекрасное, обращая взоры к небесам. При всей
примитивности подобного анализа, он отчасти верен.
Для античного человека боги были частью природы, для
средневекового – природа была лишь частью единого, вездесущего и
всемогущего Бога. Материальный мир существовал в представлении
средневекового христианина лишь до тех пор, пока была на то воля
Божья. Все, что происходило в мире – плохое ли, хорошее – исходило от
Бога и не могло совершаться без божественного ведома. Смиряясь с
невзгодами телесными, человек укреплял дух. Расцвет средневекового
искусства после Х века – наиболее заметный результат «накопления
сокровищ небесных», заповеданного Евангелием и вновь
провозглашенного Григорием Великим.
В Средние века духовное начало глубоко проникло в
материальный мир. Люди западноевропейской цивилизации
представляли себе Ад, Чистилище и Рай как вполне реальные области
Вселенной. Более того, эти области находились не где-то в
потустороннем мире, а практически по соседству с миром живых.
Наилучшая иллюстрация этому – начало путешествия Данте по
загробному миру. В долину, где он встретил Вергилия и откуда началось
его странствие, итальянский поэт забрел совершенно случайно,
заблудившись «в сумрачном лесу». Несмотря на явную аллегоричность
рассказа о том, как он «утратил правый путь во мгле долины», все части
загробного мира, согласно воззрениям поэта, находились в мире
материальном. Более того, Данте указывал конкретные координаты и
пропасти, ведущей в Ад, и горы Чистилища, которую возможно увидеть
человеку (как увидел ее Одиссей, страдающий в одном из кругов
Дантова Ада), и кругов Рая, находящихся на небесах и планетах (Луне,
Венере, Марсе, Солнце). И Данте был не одинок в стремлении
материализовать загробный мир. Видения, особый жанр литературных
произведений, сложившийся за два-три века до Данте и сочетавший в
себе античную традицию (в первую очередь, «Энеиду Вергилия) с
арабским «мираджем» и евангельскими «откровениями», рисуют вполне
реалистичную картину Ада и Чистилища - мест, где можно ходить
вперед и назад, вправо и влево, то есть где существуют те же
координаты, что и в мире живых. Представления о географии мира в
Средние века были весьма своеобразны: на знания о пределах
обитаемого мира (ойкумены) накладывались не менее (а порой и более)
подробные “сведения” о сверхъестественном мире.
«Мирадж» (ар. «восхождение») – жанр, получивший название
от легендарного путешествия пророка Мухаммеда на небо, где ему
были продиктованы заповеди Корана.
Время и пространство, отношения в обществе, власть господина над
подданным, взаимоотношения сеньора и вассала – на все это
средневековый человек смотрел через призму божественного.
Анализируя западноевропейское общество эпохи Средневековья
(неважно, Раннего или Позднего), нельзя не делать поправку на
мировоззрение той эпохи, которое покоилось на идее миропорядка,
установленного Богом, и на представлении о том, что всякий человек
занимает в этом миропорядке раз и навсегда отведенное ему место.
Именно этим мировоззрением европеец Средневековья отличается
от сына эпохи Возрождения. Правда, последний тоже осознавал себя
творением «по образу и подобию Божьему». Но для человека
Возрождения «по образу и подобию» означало «с правом творения,
подобно Творцу». Возрождение было активно по отношению к
окружающему миру, а Средневековье - пассивно. Этот «дух эпохи»
сохранялся на протяжение всего Средневековья, и даже Возрождение
(эпоха скорее культурная, чем историческая) не избежало его влияния.
Экономика и общество
Введение
Об экономике Западной Европы периода Темных веков
большинство современных историков говорят коротко: ее не
существовало. Все хозяйственные связи оказались разрушены,
сложившаяся в римскую эпоху система отношений земледельца и
землевладельца перестала работать. Налоги в варварских королевствах-
однодневках не платились, торговля на территориях, сотрясаемых
постоянными войнами, практически не велась.
Очень показательна в этом отношении одна из легенд раннего
Средневековья – история о святом Северине, жившем в V веке. История
эта гласит, что отшельник Северин ходил по городам и деревням,
ободряя и укрепляя в вере людей, напуганных вторжением варваров.
Авторитет Северина среди местных жителей был весьма высок. В одном
городке жители обратились к Северину с просьбой – выхлопотать
разрешение на торговлю у вождя племени, только что подчинившего
себе округу. На это Северин воскликнул: «Что толку думать о торговле
там, куда более не явится ни один купец?» И действительно, разрушения,
производимые захватчиками, были столь велики, а вводимые ими
порядки настолько нестабильны, что купцы из крупных городов и
областей, сохранивших ремесленные производства и сельское хозяйство,
попросту не рисковали отправляться на окраинные земли.
Варварские вторжения и войны уничтожили не только само
хозяйство, но и торговые пути. Знаменитые римские дороги были
частично разрушены, частично просто разобраны на строительный
камень. Объясняется это как вихрем саморазрушения, прокатившимся по
Западной Европе, так и просто тем, что в торговле никто более не
нуждался. Люди больше думали о том, как спасти свою жизнь в день
сегодняший, чем о том, как прожить завтрашний день. В упадок пришли
не только дороги, но и торговые центры прежних времен. Большинство
городов, основанных римлянами в Западной Европе, утратили свое
значение и постепенно хирели. Их место понемногу занимали новые
поселения, основанные варварами или заселенные ими еще в римскую
эпоху.
Несправедливо, впрочем, было бы возлагать всю вину за
экономический кризис на варваров, уничтоживших римскую
хозяйственную организацию. Рим погубил себя сам. Античное
производство, целиком основанное на труде рабов и колонов (по сути –
тех же рабов), достигнув определенного уровня, практически перестало
развиваться. Снижение производительности, откат назад были не
результатом опустошительных набегов варваров, а лишь естественным
итогом застойного существования античной экономики.
Затяжной кризис в хозяйственной жизни европейского Запада
был связан в первую очередь с тем, что общество мучительно осознавало
себя, выстраивало собственные нормы личных и хозяйственных
отношений между людьми. Феодализм сменил рабовладение не в один
миг. Окончательно хозяйственные структуры феодализма сложились
лишь к Х веку, и только тогда европейский Запад ожил.
Экономика
Римский период
Экономика Римской империи последних веков характеризуется в
первую очередь широчайшим использованием рабского труда. В рабство
обращали и военнопленных, и неплатежеспособных должников. По мере
того, как в пределы Империи стали проникать варварские племена,
селившиеся на римских землях на правах союзников-федератов, у
римских рабовладельцев появился дополнительный источник рабской
рабочей силы. Тяжелейшие условия, в которые нередко попадали
варвары-переселенцы, вынуждали их продавать в рабство самих себя и
своих детей. Увеличение числа рабов в римских хозяйствах постепенно
привело к невероятному росту социальной напряженности. Поэтому нет
ничего удивительного в том, что когда в конце IV века новые варварские