Покрышкин А.И. Небо войны

Подождите немного. Документ загружается.

15. Молодые крылья

За месяц пребывания на фронте мы потеряли не-

сколько летчиков и десять самолетов. В середине мая

командир поручил мне слетать в Ставрополь, где нахо-

дился запасной полк, подобрать пополнение. Я с удо-

вольствием взялся за это дело. Хотелось и в городе

побывать и самому выбрать хороших летчиков.

– Завтра утром этим займемся, – сказал начальник

штаба запасного полка, возвращая мне командировоч-

ное предписание. – Соберу резерв и познакомлю вас с

летчиками. Их у нас много.

«Их у нас много...» Это же замечательно! Значит, я

смогу выбрать лучших.

Когда я на следующее утро пришел в расположение

полка, люди уже стояли в строю. Тут были и совсем мо-

лодые и постарше, одни в летной форме, другие в об-

щевойсковой; у некоторых на груди сверкали ордена и

медали. Летчики с любопытством посматривали на ме-

ня, фронтовика. Они уже знали, с какой целью я сюда

прибыл. Всем хотелось обратить на себя внимание и

попасть в число отобранных. Я шел вдоль строя и ста-

рался выбрать таких, которые хоть чем-нибудь – взгля-

дом, осанкой, выправкой – напоминали бы Атрашкеви-

ча, Дьяченко, Миронова, Никитина, Науменко, Овсян-

кина, Фадеева, Островского... Хотелось, чтобы на сме-

ну погибшим в полк пришли надежные бойцы, достой-

ные звания гвардейца.

В конце шеренги навстречу мне шагнул лейтенант

в новеньком солдатском обмундировании. В глаза мне

сразу бросилось его обезображенное шрамами лицо.

Красные обгоревшие веки казались свежими ранами,

даже губы имели какой-то неестественный цвет. Пере-

до мной стоял образ самой войны.

На фронте я боялся только одного – стать калекой.

Сама смерть казалась ничтожной по сравнению с уве-

чьем. Ведь не зря даже в песне поется: «Если смерти –

то мгновенной, если раны – небольшой». И вот передо

мной человек, которого постигла настоящая трагедия.

– Товарищ капитан, возьмите меня, – тихо сказал

лейтенант, и я заметил, как глаза его увлажнились. –

Мне надо воевать! А я отсиживаюсь здесь.

Я не сразу нашелся, что ему ответить.

– На какой машине летал? – спросил его наконец,

надеясь, что он окажется не истребителем.

– На «горбатых». Штурмовал. Подожгли «худые», –

ответил лейтенант.

– Нам ведь нужны истребители, – пояснил я, доволь-

ный, что нашелся предлог для отказа, хотя в душе мне

было искренне жаль лейтенанта.

– Я быстро переучусь, – поспешил он меня заве-

рить. – Вы не знаете, сколько во мне сейчас ненависти

к врагу и желания драться. Я должен стать истребите-

лем. Мне нужно сполна рассчитаться с фашистскими

гадами за то, что они сделали со мной.

На глазах у лейтенанта сверкнули слезы.

– Хорошо, я запишу вашу фамилию, – вынужден был

ответить я.

Потом я беседовал с другими летчиками, расспра-

шивал, где воевали, как попали в запасной полк. Слу-

шал их ответы, а сам все время думал о лейтенанте.

Нет, решил я, нельзя брать такого в полк. Один его вид

будет морально угнетать молодых летчиков. И не толь-

ко молодых. А в бою, когда понадобится полезть на

огонь пулеметов или пойти на таран, человек может и

дрогнуть, вспомнив, что лицо у него может оказаться

таким же, как у этого лейтенанта. И я окончательно ре-

шил: лучше никого не брать отсюда, чтобы не обидеть

обгоревшего летчика.

Под вечер зашел в штаб, отметил командировку и

попросил автомашину, чтобы побыстрее добраться до

аэродрома. Мне отказали. Я высказал недовольство:

если меня не подвезут, мне придется еще одну ночь

провести здесь без дела.

В комнату вошел полный, высокого роста подпол-

ковник. Внимательно посмотрев на меня, он грубо ска-

зал:

– А, это ты здесь поднял бучу? Что, опять хочешь

попасть на «губу»?

Я тоже узнал его. Это был командир запасного полка

Губанов, с которым мне когда-то довелось столкнуться

под Баку.

– Никто никакой бучи не поднимает, товарищ под-

полковник, – возразил я, стараясь сохранить спокой-

ствие.

Просто мне нужна машина, чтобы доехать до аэро-

дрома, иначе я не успею сегодня вылететь. Я же сюда

прибыл не на гулянку!

– Дойдешь и пешком. И чем скорее уйдешь, тем луч-

ше для тебя. Идите!

Губанов еще что-то сказал, но я не расслышал его

слов. Во мне все кипело. Зачем он напомнил о тех

днях, когда надо мной нависала угроза расправы? Мо-

жет быть, его злят мои новые ордена? Откуда это гру-

бое отношение к человеку, и в такое время, когда люди

должны быть особенно чуткими друг к другу? Неужели

подобных типов даже война не очищает от мелочных

чувств? Война... Но чувствует ли он ее здесь, в запас-

ном полку?

Возвратившись домой, я доложил обо всем, что по-

мешало мне отобрать в ЗАПе летчиков. Краев и По-

гребной согласились с моими доводами. А дня через

два к нам прибыла большая группа летчиков из сосед-

ней части, уходившей в тыл на переформирование.

В тот день, прилетев с боевого задания, я встретил

у КП Дзусова. Недавно его назначили командиром на-

шей дивизии, повысив и в должности и в звании. Вы-

сокий, плечистый, в ладно сшитом обмундировании,

Ибрагим Магометович первый раз появился в нашем

полку как комдив. Был он в хорошем, приподнятом на-

строении.

– Покрышкин, пополнение прибыло, – сказал он, кив-

нув на стоявших в сторонке летчиков. – Будешь учить

молодых по своей системе. Ваши летчики, вам и карты

в руки.

– У меня есть другие карты, товарищ комдив, – отве-

тил я, похлопав по планшету. – Надо летать и воевать.

– Одно другому не помеха. Будешь и летать и учить

молодежь.

– Есть!

– Идем, познакомлю тебя с ребятами.

Когда мы подошли к группе летчиков, мне, как и в за-

пасном полку, первым попался на глаза лейтенант со

следами ожогов на лице. Правда, у него были обожже-

ны лишь щеки, обычно не защищенные шлемом.

Летчик выделялся среди товарищей не только ли-

цом, но и атлетическим сложением.

– Лейтенант Клубов, – представился он, когда мы по-

дошли к нему.

– Где горел? – спросил Дзусов.

– Под Моздоком, товарищ полковник.

– Знакомые места, – оживился комдив, щуря черные

осетинские глаза. – На чем летал?

– На «чайках».

– У нас «кобры». Видел?

– Видел. Осилим, товарищ полковник. Пошли даль-

ше.

– Лейтенант Трофимов, – степенно козырнул ху-

денький низкорослый летчик с голубыми выразитель-

ными глазами.

– Воевал?

– Три сбитых, товарищ полковник.

– А вы?

– Солдат Сухов.

– Как так солдат? Зачем мне солдаты?

– Я летчик, товарищ полковник. Только после школы

воевал в кавалерии.

– Непонятно. Проверьте, в чем дело, – обратился ко

мне комдив.

– Есть проверить!

Я бегло взглянул на стройного, подтянутого Костю

Сухова. На нем было все старенькое, выцветшее –

брюки, гимнастерка, обмотки. Только черные глаза гля-

дели молодо, весело, даже озорно. Он как бы говорил

взглядом: «Что ж, проверяйте. У меня все в порядке.

Уже не одному рассказывал свою историю, расскажу

и вам».

Я улыбнулся ему и сказал:

– Значит, солдат? Ну что ж! Мы тоже солдаты. Потом

представились остальные летчики: Голубев, Жердев,

Чистов, Карпов, Кетов, Березкин... Последний чем-то

напомнил мне погибшего Островского.

– Чего такой худой? – поинтересовался я.

– В школе кормили плохо, а летали много, – смущен-

но ответил младший лейтенант. Мне показался он ско-

ванным и нерешительным.

Как-то, возвратясь из полета, я увидел, что зампо-

лит Погребной беседует с молодыми, расположивши-

мися в тени на траве. Прислонясь плечом к дереву, я

стал слушать. Погребной рассказывал о боевом пути

нашего полка, о его людях. Он называл имена, кото-

рые им, пополненцам, ничего не говорили, потом пе-

речислял подвиги летчиков, выдающиеся бои, коснул-

ся наших тактических новинок. Последнее захватило

их. Они слушали замполита с интересом – он умел все

рассказанное объединить одной мыслью: вот история

нашего полка, и вы, молодые, должны продолжить ее

не хуже, а еще лучше тех, кто уже отдал своему полку,

Родине много сил, а то и свою жизнь.

Мне хотелось поскорее сблизиться с этими людьми,

передать им все, что я знал, что умел. Было уже ясно,

что мы не будем долго стоять на Кубани, что лето по-

требует от нашего полка участия в больших сражениях

на Украине, и летчиков нужно было немедленно гото-

вить к серьезным боям.

В тот же день я почти со всеми молодыми побы-

вал на учебном самолете в воздухе. Там, в зоне, убе-

дился в том, что Клубова, Трофимова, Голубева, Сухо-

ва, Жердева, Кетова можно быстро подготовить и вы-

пускать на боевое задание. А Вячеслава Березкина,

очевидно, придется отправить доучиваться в запасной

полк. Такого летчика, у которого не отработана коор-

динация движений, четкость при управлении машиной,

во фронтовых условиях готовить очень трудно.

Начались занятия. Молодежь училась летать в со-

ставе группы, постигала секреты летного мастерства,

накопленные в нашем полку.

Как-то во время перерыва я услышал рассказ Сухо-

ва о том, почему он, летчик, остался без звания.

– Давай, Костя, со всеми подробностями, – предло-

жил Клубов, смеясь. – О верблюдах, о фотографиях.

– Вы разве уже слышали об этом? – удивился я.

– Десятки раз! – сказал Жердев. – В резерве, когда

нечего было делать, мы то и дело упрашивали его: рас-

скажи, как воевал на верблюдах, время пройдет бы-

стрее.

Сухов, улыбаясь, подождал, пока все смолкли.

– Военная история, да и только. Чего они ржут, не

знаю, – начал он. – Я на «гражданке» занимался фо-

тографией, работал, значит, по этому делу и учился в

аэроклубе. Поступил в училище, здесь же, на Кубани.

Окончил, сдал зачеты, школа послала на присвоение

звания, а в это время немец взял Ростов, форсировал

Дон и попер на кубанские степи. Нас послали как кур-

сантский батальон на фронт. Там попал в кавалерию

пулеметчиком. Действовали на Черных землях. Кто-то

подал идею использовать верблюдов.

Сели мы на верблюдов, пулеметы даже приспособи-

ли на их спинах и так сражались в калмыкских степях.

Там и ранило меня. Потом пришел приказ всех летчи-

ков направить в авиачасть. И вот вам солдат-летчик!

Пока привыкли ко мне, не одному начальнику расска-

зывал свою историю. «Так, может, тебя в кавалеристы

или в верблюдисты записать? – спрашивали. – Летчи-

ком ты ведь не воевал». Я настоял на своем. Потяну-

ло меня в авиацию, как влекло когда-то мальчишкой.

Все-таки я не зря попросился в авиашколу, я когда-то

мечтал о ней!

– Расскажи, Сухов, как ты перепутал все фотогра-

фии и тебя чуть донские казаки не побили, – предло-

жил кто-то из слушателей.

– Это в следующий раз, – смеясь, отмахнулся Сухов.

Виктор Жердев, Александр Клубов и Николай Тро-

фимов раньше всех овладели «коброй». С ними я на-

чал отрабатывать учебные воздушные бои. А сибиряк

Георгий Голубев стал моим ведомым.

Регулярно проводились и теоретические занятия с

молодыми летчиками. Они изучали конструктивные

особенности и вооружение вражеских самолетов, так-

тику немецкой авиации. Пользуясь макетами, мы ра-

зыгрывали различные варианты воздушных боев, от-

рабатывали наиболее выгодные маневры и способы

атак:

– ...Нам навстречу летит девятка «юнкерсов»... Вы

ведущий шестерки истребителей. Ваше решение?

Летчик отвечал, как он намеревался организовать

атаку.

– Схватка уже началась. Но вот из-за облаков выва-

лилась шестерка «мессершмиттов». Ваше решение?

Чаще всего я разбирал с молодыми летчиками от-

дельные поучительные бои, проведенные истребите-

лями нашего полка. При этом ставил им конкретные

вводные, развивая у них тактическое мышление, при-

учал самостоятельно анализировать свои ошибки.

Нашу землянку в Поповической называли классом,

авиашколой, даже академией. Стены ее были увеша-

ны схемами, плакатами, на столе стояли макеты вра-

жеских бомбардировщиков и истребителей.

Вскоре Клубов, Трофимов, Сухов, Жердев и Кетов

закончили подготовку к боевым полетам. Не ладилась

учеба лишь у Вячеслава Березкина. Он загрустил, чув-

ствуя, что его откомандируют обратно в резервный

полк. Однажды Березкин подошел ко мне и, чуть не

плача, попросил:

– Товарищ капитан, разрешите мне летать. Я не

знал, что ответить. Жаль было «убить» парня пло-

хим отзывом о нем. Я пообещал заняться им, но ме-

ня опять отвлекли боевые полеты. С этим же вопро-