чтобы четко отстраиваться от других таких же, конкурентных по отношению к ней
структур (в противном случае происходит слияние их имиджей). Есть идеология на
уровне страны и есть идеология на уровне, например, какого-нибудь кафе. Но и то, и
другое выполняют однотипные функции только на разных уровнях. С другой стороны,
наличие массовой аудитории кардинальным образом меняет тип общения. Коммуникация
уже не может строиться с опорой на индивидуальную память. Мы имеем сегодня дело с
отсылками на социальную память, с пользованием объектами, "записанными" там как
данность. Тип коммуникации становится более укрупненным, зрелищным; это похоже на
перемещение лица из потока пешеходов на арену цирка, под лучи прожекторов.
Очутившись там в роли, к примеру, клоуна, это лицо, чтобы общаться с массовой
аудиторией, должно получить накрашенные румянами щеки, появятся яркий нос и рыжие
букли, даже туфли могут стать невообразимых размеров. Произошла утрировка всех черт
человека, для того чтобы можно было разговаривать с массовой аудиторией, для того
чтобы завладеть ее вниманием.
Примеры той или иной коммуникативной организации общества есть в рамках любой
цивилизации. В прошлом всегда присутствовали, к примеру, обращения к прорицателям.
Правда, следует признать, что и сейчас мы часто слышим об обращениях к гадалкам,
астрологам и под. Но если сегодня такие обращения носят факультативный характер, то в
прошлом это были не маргинальные, а основные коммуникативные позиции. Например:
"Прорицатель изрек ему, что он может нападать на врага не прежде, чем кто-либо из его
войска будет ранен или убит. "Случится же это,- сказал прорицатель,- так, что я буду идти
впереди, а вы пойдете вслед за мной, и вы победите, а меня, мнится мне, ожидает смерть".
Он не ошибся в своем предсказании: как только воюющие вступили в бой, сам он, как
будто руководимый каким-то тайным роком, первый выскочил из строя и, ворвавшись в
ряды неприятеля, нашел там смерть" (Ксенофонт. Греческая история // Историки
античности. - Т. 1. - М., 1989. - С. 454). Каждое общество заинтересовано в усилении
предсказуемости поведения своих членов, поскольку вступают в действие законы
массового поведения, призванные уменьшить неопределенность в окружающем нас мире.
Однако мы можем предсказать поведение хорошо знакомых нам людей, но с
незнакомыми - это сложнее. Поэтому-то общество и заинтересовано в существовании
норм поведения, для поддержания которых, в конечном счете, существовала власть в лице
царей, фараонов и т. д. К прорицателям обращались в еще более сложной,
ненормированной ситуации. К примеру, в случае войны, когда требовалось установить
типы поведения в ситуации большего риска. Сегодня мы заменили обращение к гадалкам
более современными названиями типа аналитического планирования, но это тот же
вариант подхода к решению проблемы.
Одновременно подобная ситуация позволяет добиться стабилизации и путем
непосредственного обращения, например, к солдатам. И это вновь массовая аудитория.
Например: "Граждане! Вы должны вести себя так, чтобы каждый из вас был в глубине
души убежден, что он главный виновник победы. С божьей помощью эта победа вернет
нам родину, домашний очаг, свободу, почет, детей - тем, у кого они есть,- и жен.
Блаженны те из нас, которым суждено победить и увидеть этот радостнейший день.
Счастливы и те, кому суждено пасть в бою: ни один богач в мире не воздвигнет себе
такого чудного памятника. Когда наступит подходящий момент, я первый запою пэан; при
словах песни, призывающей Эниалия, мы единодушно бросимся на врага и отомстим тем,
которые оскорбили нас" (Там же). Такого рода обращение (как и любая пропаганда во
время войны) призвано занизить роль биологических координат человека в пользу его
социальных координат. Типа аксиомы, что почетно умереть на поле брани. Это своего
рода социальная "анестезиология", задача которой - затормозить некоторые естественные
реакции в пользу других, социально более оправданных на данный момент.