Пиотровский С. Свет и тени Турции
Подождите немного. Документ загружается.
следующим образом: энергетика — 8%, школы — 6,7, сфера услуг — 5,5, горнодобывающая
промышленность — 3,7, туризм — 2,3, здравоохранение — 1,8, фонд развития — 0,4%.
Данные эти наводят на размышления. Удивляют незначительные капиталовложения в
развитие горнодобывающей промышленности. Ведь Турция принадлежит к числу стран,
богатых полезными ископаемыми. И вся эти богатства почти не разрабатывались и не
разрабатываются.
Школьное образование поставлено в Турции неудовлетворительно. Школ все еще мало.
Достаточно вспомнить одну лишь цифру — 40% неграмотных. Средства на просвещение,
народное образование, социальное, культурное и научное развитие нужны немалые. Но взять
их неоткуда. Сельское хозяйство как один из главных источников национального дохода,
производящее основную массу товаров на экспорт, также не заняло в плане подобающего ему
места. В своих речах и выступлениях премьер-министр С. Демирель неустанно призывал
частных предпринимателей принять более активное участие в реализации государственного
плана. Доля частного сектора в общей сумме капиталовложений по плану должна была
составить 50,7%.
Предусмотренного планом среднегодового прироста промышленной продукции на 12%
достичь не удалось. Невыполнение плановых заданий создало дополнительные трудности для
турецкой экономики, которые усугублялись следующими обстоятельствами: нехваткой
необходимого сырья, невыполнением обязательств некоторыми кредиторами, неурожаем,
вызванным засухой.
Рост противоречий внутри страны. Таким образом, в годы правления Демиреля ситуация
на внутреннем рынке еще более осложнилась. Цены на товары и услуги продолжали расти.
Несмотря на все усилия, запреты и предписания, правительство было не в состоянии как-то
повлиять на рыночную стихию. Бесчисленные лавки, лавчонки и лотки оставались, в сущности,
никому не подвластны. Правительство в поисках средств повысило налоги, что усилило
недовольство в стране. Уровень жизни катастрофически падал. Конец 60-х годов знаменовался
бурными демонстрациями, забастовками и антиправительственными выступлениями. Все более
активно в общественно-политическую борьбу включались рабочие. Если прежде забастовки
носили в основном экономический характер и их целью было улучшение условий труда,
повышение заработной платы и т. д., то сейчас во весь рост встали общественно-политические,
социальные вопросы.
Волна демонстраций и забастовок, в которых участвовали студенты и рабочие, охватила
Стамбул и его окрестности, а также расположенный неподалеку Измит. На сей раз борьба шла
не только за экономические, но и за гражданские права. Демонстранты и бастующие требовали
не только ликвидации безработицы, повышения заработной платы, улучшения медицинского
обслуживания и обеспечения социального страхования, но и усиления борьбы с
неграмотностью, ликвидации американских военных баз на территории Турции, выхода ее из
НАТО.
Власти были вынуждены привлечь на помощь жандармам войска. Однако рабочие
обратились к солдатам как к своим союзникам против бесчинств полиции. В результате войска
были отозваны, а в Стамбульском и Измитском округах объявлено чрезвычайное положение.
Начались аресты. Лишь несколько месяцев спустя чрезвычайное положение было отменено, и
жизнь на время вошла в прежнее русло. Но борьба за гражданские права, за независимость
Турции от США и НАТО, за ликвидацию иностранных военных баз ширилась, распространяясь
на все большее число промышленных и культурных центров.
Особенно большая волна демонстраций и забастовок прокатилась в конце 1970 — начале
1971 года. Правительству пришлось закрыть большинство высших учебных заведений. Борьба
шла в двух направлениях: студентов и рабочих против политики правительства, против
буржуазии, враждебной реформам, мешающей прогрессивному развитию, и левых группировок
против правых. Кроме того, на протяжении многих лет не утихала борьба между атеистическим
и религиозным мировоззрениями. Верующие мечтали о восстановлении шариата. Носителями
реакционных идей в среде учащейся молодежи стали студенты-теологи, воспитанники
духовных школ и курсов по изучению Корана, число которых в последние годы резко возросло,
Демократически настроенная часть студенчества в союзе с передовыми преподавателями и
прогрессивной интеллигенцией требовала реформы школьного образования, автономии
высших учебных заведений, ликвидации частных школ, предоставления возможности учиться
молодым людям из бедных семей, глубоких социальных преобразований, изменения внешней
политики Турции.
Забастовки, хотя они не приняли всеобщего характера, вспыхивая в разное время в
различных районах, охватили всю страну. Студенты бойкотировали занятия, жены младших
офицеров вместе с детьми выходили на улицы, требуя повышения окладов мужей и
социального страхования для себя и своих детей. Даже полиция устраивала «итальянские
забастовки». Немалую роль в этом массовом движении сыграли рабочие, вернувшиеся из ФРГ.
По сообщениям измирских газет, именно турецкие рабочие, какое-то время проработавшие в
ФРГ, и были в основном организаторами уличных демонстраций.
Нервозность правительства. Пытаясь каким-то образом стабилизировать экономику
Турции, правительство Демиреля предприняло в 1970 году девальвацию турецкой лиры. От
этой меры ожидали многого. Однако она не только не улучшила внутреннего положения
страны, но еще более обострила его. Пришлось повысить оклады государственным служащим.
Цены продолжали расти. Ширилось недовольство. Если жизнь высокооплачиваемых категорий
служащих была более или менее сносной, то низкооплачиваемым приходилось туго. Кроме
того, предприниматели все больше удерживали у них из заработной платы. А те штрафы и
взыскания, которые сыпались на головы частных торговцев за самовольное повышение цен,
только углубляли противоречия.
Студенческие волнения не утихали. Правительство вновь обратилось за помощью к войскам.
В стенах высших учебных заведений зазвучали выстрелы. Виновников убийств найти не
удавалось. Полиция бездействовала, ссылаясь на то, что розыски представляют большие
трудности.
В начале 1971 года напряжение в стране достигло предела. В борьбу с правительством
включились всевозможные левацкие группы — террористы, анархисты маоистского толка и
прочие, также состоящие в основном из студентов. Одна за другой следовали террористические
акции, имевшие целью запугать как общество в целом, так и правящие круги. На улицах, в
учреждениях рвались бомбы. Стреляли из автомобилей. Террористы хватали заложников,
требуя выкупа для содержания «турецкой народно-освободительной армии», как они себя
называли.
Правительство не могло навести порядок. Премьер-министр требовал чрезвычайных
полномочий и помощи армии. Но вряд ли это ослабило бы напряженность надолго. К тому же
Партия справедливости была ослаблена внутренним разладом и расколом, который произошел
год назад. Одной из причин разногласий явился вопрос о реабилитации Мендереса и
перенесении останков бывшего премьер-министра с тюремного кладбища на острове Яссыада
на кладбище выдающихся людей Турции в Стамбуле, а также о реабилитации бывших членов
правительства Мендереса, осужденных военным трибуналом. В вопросе по делу Мендереса и
бывшей Демократической партии военные придерживались четкой и последовательной линии.
Они решительно пресекали все попытки пересмотра судебных приговоров, тем более что в
определенных кругах могла возникнуть идея реванша по отношению к участникам заговора
I960 года. В конце концов роли могли перемениться, и тогда они сами предстали бы перед
судом. А ведь большинство из них занимали высокие посты в армии и сенате. Достаточно было
посчитать их действия в 1960 году лишенными законных оснований, как они оказались бы
преступниками.
Итак, политический и хозяйственный кризис углублялся, действия террористических групп
становились все более активными, а беспомощность правительства — все более явной.
Воззвания президента Дж. Суная к армии и общественности оставались без внимания. Тут-то и
выступили со своим меморандумом генералы. Знаменательно, что некоторые прогрессивные
общественные организации сразу после оглашения меморандума 12 марта 1971 года поспешили
заявить о своей готовности сотрудничать с военными, рассчитывая на то, что те проведут
наконец необходимые реформы. Что же касается правительства и большинства населения, то
они растерялись. Даже те, кто допускал возможность вмешательства армии в дела государства,
не ожидали такого поворота событий.
Шутки истории. История, как известно, часто повторяется. Еще совсем недавно в Турции
без особых усилий к власти пришли «демократы». Прошло время, и в течение одной ночи в
результате военного заговора они эту власть потеряли. Затем на обломках Демократической
партии возникла Партия справедливости, которая путем легальных парламентских выборов
взяла власть в свои руки. Через несколько лет все повторилось. Правда, на сей раз обошлось без
танков. Дело решил лист бумаги с меморандумом, составленным четырьмя генералами:
начальником Генерального штаба турецкой армии Мемдухом Тагмачем, командующим
сухопутными войсками Фаруком Гюрлером, командующим военно-морскими силами
адмиралом Джелялем Эуджиэоглу и командующим военно-воздушными силами Мухсином
Батуром. В меморандуме, в частности, говорилось: «В результате позиции, взглядов и
деятельности парламента и правительства страна оказалась ввергнутой в анархию,
братоубийственную борьбу и социально-экономические волнения». В этот же день, 12 марта, С.
Демирель и его министры ушли в отставку. А парламент, несмотря на то что его действия были
подвергнуты такой же резкой критике, продолжил свое существование в прежнем составе.
Сохранились и политические партии. Более того, Партия справедливости по-прежнему имела
большинство в парламенте. Свершился еще один военный переворот. Но заговорщики на этот
раз не предложили никаких проектов конкретных реформ.
Премьер-министром становится Нихат Эрим. В результате «кабинетного», или
«бумажного», как его назвали некоторые журналисты, государственного переворота 12 марта
1971 года власть перешла в руки генералов. Следуя турецким традициям, военные передали
министерские портфели штатским. После переговоров президента с генералами и лидерами
политических партий премьер-министром был назначен профессор Нихат Эрим, представитель
«центра» Народно-республиканской Партии, известный специалист по международному праву,
получивший образование в Сорбонне.
Накануне своего официального назначения Нихат Эрим вышел из партии. Он хотел создать
«независимое», «общенациональное», «надпартийное» правительство. В состав кабинета вошли:
пять представителей от Партии справедливости, три — от Народно-республиканской партии,
один — от Республиканской партии доверия, шестнадцать «беспартийных», в том числе
пожизненный сенатор. Из 25 министров 14 являлись членами парламента, 4 — бывшими
армейскими офицерами. Министры — члены партий были объявлены свободными от
партийной дисциплины. Были созданы должности заместителей премьер-министра. Вопросами
политики и идеологии предстояло заниматься отставному полковнику, заместителю премьер-
министра Сади Кочашу, экономикой — заместителю премьер-министра Атилле Караосманоглу,
бывшему эксперту по экономическим вопросам Международного валютного фонда (МВФ), С.
Кочаш считался кемалистом, прочие министры, занимавшиеся вопросами политики и
идеологии, придерживались самой различной ориентации. Министры, служившие в ведомстве
А. Караосманоглу, по мнению общественности, сочувствовали социал-демократам. Подобная
политическая пестрота не способствовала устойчивости кабинета. Не удивительно, что через
год он пал.
Парламенту не составляло никакого труда утвердить новое правительство. Депутаты
единогласно одобрили все предложения военных, понимая, что их лучше не раздражать. «В
случае заминки, — шутили в Анкаре, — около здания парламента проедут на учения танки.
Тогда в зале сразу наступит единодушие».
Довольно пространный, хотя и не содержащий никакой новой информации доклад Нихата
Эрима по текущим вопросам не вызвал никаких прений. Национальная палата утвердила его
без возражений, но и без особого энтузиазма. Против голосовали только «независимые»,
бывшие депутаты от Рабочей партии Турции. Премьер обещал восстановить спокойствие в
стране, свалив всю вину за беспорядки на левых. Чтобы не показаться крайне реакционным,
премьер-министр включил в свою речь и критику крайне правых кругов. Основная надежда
возлагалась на кемализм, который должен был восстановить утраченные позиции. Опять были
обещаны реформы, прежде всего земельная, налоговая и школьного образования. Чтобы
осуществить эти задачи и восстановить порядок в стране, Н. Эрим предложил на три месяца
ввести чрезвычайное положение. Парламент принял это предложение. Чрезвычайное
положение было объявлено в одиннадцати вилайетах, там, где проживает большое число
рабочих и студентов, a также в тех районах, где преобладает население, говорящее на курдском
или арабском языке. Чрезвычайное положение, срок которого неоднократно продлевался,
продержалось в общей сложности более двух лет, пережив правительство Нихата Эрима.
Массовые аресты. «Надпартийное» правительство Нихата Эрима возобновило массовые
аресты. Под предлогом борьбы с террористами и промаоистскими элементами правительство
решило расправиться со всеми левыми силами, с либерально-демократической интеллигенцией,
журналистами и публицистами, позволявшими себе хоть в какой-то мере критиковать
существующий режим. Установление в Анкаре комендантского часа дало возможность властям
под покровом ночи, не привлекая особого внимания, проводить репрессивные акции. Военные
и полицейские патрули тщательно охраняли отведенные им участки. Группы полицейских и
военных постоянно дежурили у зданий посольств. Ночью они прочесывали все парки, в
особенности парки и сады, окружавшие посольские миссии. Закона экстерриториальности как
будто не существовало.
Не всем руководителям дипломатических миссий была по вкусу чрезмерная опека со
стороны турецкой полиции и властей, оправдывавших эти меры напряженностью ситуации, а
также тем, что часть офицеров из провинции не знает законов об экстерриториальности и о
дипломатической неприкосновенности. Власти давали объяснения, приносили извинения,
заверяли в своем желании обеспечить дипломатическим представителям безопасность. Эта
опека была ослаблена не скоро.
В Стамбуле также был введен комендантский час. Аресты следовали один за другим. Искали
студентов-экстремистов, членов молодежной организации «Дев-генч» («Революционная
молодежь»). Арестовали всех членов Центрального комитета Рабочей партии Турции во главе с
ее лидером Бехидже Боран. Их судьбу разделило множество левых журналистов, публицистов,
профессоров и деятелей искусства. Выдвигавшиеся следственными органами обвинения
нередко звучали как насмешка. Выхватывались отдельные фразы из статей или литературных
произведений, фрагменты устных высказываний, отрывки из писем, произнесенные или
написанные несколько лет назад. В официальных выступлениях подчеркивалось, что борьба
ведется с «левыми и правыми экстремистами», но на самом деле с правыми поступали иначе,
чем с левыми. Эти бесчинства и произвол органов безопасности привели к тому, что все
турецкое общество сковал страх. В страхе жили все, даже те, кто не имел никакого отношения к
политике.
Газета «Акшам» писала 11 мая 1971 года: «Вчера ночью в Анкаре у подножия памятника
Ататюрку выстрелом из пистолета в голову покончил с собой молодой турок... Это уже второй
случай такого рода... В начале этого месяца имело место самосожжение молодого студента. Это
акты протеста против фашизма, капитализма и империализма».
20 мая 1971 года решением конституционного суда была объявлена вне закона Партия
национального порядка. В сущности, эта группа людей была партией только по названию. Во
главе ее стоял профессор Неджметтин Эрбакан, генеральный секретарь, а затем председатель
Союза торгово-промышленных палат Турции. Создав свою партию, Эрбакан получил один
мандат в парламенте. Эта партия опиралась на правые клерикальные круги, выступала за
усиление роли ислама в общественно-политической жизни страны. В центре религиозной
жизни Турции — городе Конья — в честь Н. Эрбакана была воздвигнута триумфальная арка. В
октябре 1972 года группа политических деятелей, входивших в Партию национального порядка,
создала Партию национального спасения.
Рабочая партия Турции. Решение о ликвидации Партии национального порядка было лишь
дымовой завесой, которая помогла расправиться с рабочим движением. Уже через месяц
конституционный суд постановил распустить Рабочую партию Турции, которую обвинили в
неконституционных действиях и нарушении закона о политических партиях. В качестве
вещественного Доказательства приводились документ, опубликованный после съезда партии, и
брошюра. Один из разделов документа назывался «Объединимся в борьбе против фашизма». В
документе выдвигалось также требования равноправия для национальных меньшинств, в
частности признания национальных прав курдов. Этого было достаточно, чтобы обвинить
партию в том, что она стремится к разделу Турции.
Рабочая партия Турции действовала легально на основе новой конституции 1961 года. Она
участвовала в выборах в меджлис в 1965 году. Ее депутаты позднее оказались на скамье
подсудимых вместе со всеми членами ее Центрального комитета.
Хотя ЦК Рабочей партии сделал заявление, осуждающее террористов, экстремистов и
анархистов, прокуpop не снял своего обвинения, и все его члены подверглись аресту. Судебный
процесс длился три месяца, приговор чрезвычайного военного суда в Анкаре был оглашен
лишь 17 октября 1972 года. Таким образом, заключенные к этому времени провели в тюрьме
больше года. Обосновывая приговор, суд заявил: «Принципы марксизма-ленинизма
противоречат турецкой конституции, поскольку марксизм-ленинизм ставит своей целью
господство одного класса».
Хотя турецкая общественность и готова была услышать суровые приговоры,
действительность превзошла все ожидания. Лидер Рабочей партии Турции шестидесятилетняя
Бехидже Боран была приговорена к пятнадцати годам тюремного заключения. Бехидже Боран
социолог, доцент Анкарского университета, любимица молодежи, воспитавшая не одно
поколение студентов. На такой же срок были осуждены и остальные семь членов ЦК. Два
секретаря партии, а также депутат меджлиса, специалист по экономике и политическим наукам,
профессор Анкарского университета Садун Арен и еще два активиста Рабочей партии Турции
приговаривались к двенадцати годам тюрьмы. Остальные восемь обвиняемых были заключены
в тюрьму сроком от шести до восьми лет.
Мировое общественное мнение о событиях в Турции. Одна из международных организаций
выступила в защиту прав политических заключенных. Одновременно на основе данных,
представленных турецкими властями, она составила отчет о положении в Турции. Начиная с
мая 1971 года в стране было арестовано и лишено свободы в административном порядке около
7 тысяч человек. В отчете говорилось, что за отказ давать показания заключенные подвергались
избиениям и изощренным пыткам.
Парижская газета «Монд» вскоре стала публиковать материалы о турецких
политзаключенных. Уже в мае 1971 года на ее страницах печатались статьи о пытках узников
турецких тюрем. Тогдашний заместитель премьер-министра Сади Кочаш пытался опровергнуть
эти данные. Для проверки положения дел на месте в Турцию был приглашен представитель
редакции «Монд» Поль Бальта. Вернувшись во Францию, журналист лишь подтвердил
справедливость статей, опубликованных его газетой. Любопытно, что премьер-министр Нихат
Эрим в беседе с этим журналистом сказал: «Мы должны вооружиться против террористов.
Арестовав большинство из них, мы лишь отсекли змее хвост. Голова же осталась
неуничтоженной».
Срочного решения требовала также курдская проблема. Государственные деятели по этому
вопросу высказывали самые различные точки зрения. Например, бывший член Народно-
республиканской партии, министр юстиции Исмаил Арар на заседании парламентской труппы
своей партии 28 апреля 1971 года сказал: «Существует курдская проблема. В некоторых
деревнях на востоке страны обнаружены склады оружия. Найден «флаг, а также печать
нелегальной Независимой партии Курдистана... В двадцати деревнях на востоке хранят
современное оружие...»
А через месяц, 21 мая, Нихат Эрим в интервью финскому телевидению говорил: «В Турции
не существует курдской проблемы. Слухи о так называемой курдской проблеме,
распространяемые за пределами Турции, инспирированы. Внутри страны в согласии с ее
конституцией и ее историей среди турецкого народа, который составляет нераздельное
единство, нет никаких сепаратистских тенденций... Хотя возможно, что некоторые
специалисты при поддержке извне хлопочут о том, чтобы такие тенденции возникли...»
Однако факты неумолимы. Как их ни комментируй, «они все равно говорят сами за себя.
Существуют курды, а следовательно, и курдская проблема.
Курды составляют самую многочисленную этническую группу среди нетурецкого населения
Турции. Они живут в горах, в юго-восточной части страны. Некоторый их обычаи напоминают
старые обычаи горцев Шотландии, Швейцарии или Польши. Курды — скотоводы, и этим
объясняется их сходство с другими кочевниками. Обряд жизни курдов определяется их
традициями, обычаям» Это смелый, мужественный народ, привыкший к суровым условиям
жизни в труднодоступных горных районах. Еще в 1968 году в одном из номеров «Ени газете»
была опубликована статья, взятая из газеты «Moнд», в которой говорилось, что вождь курдов
Эмир Бедирха направил генералу де Голлю телеграмму в связи с его предстоящим визитом в
Турцию. В ней сказано: «В скором времени вы намерены побывать в Турции. Я хочу просить
вас обратить внимание турецких государственных деятелей, с которыми вы будете вести
беседы, на проблему курдского народа, живущего в турецком Курдистане. Проживающие там
курды совершенно лишены каких-либо прав. Просьба, с которой от имени семи миллионов
курдов, проживающих в Турции, я обращаюсь к вам, столь же проста, сколь и законна. Мы
хотим более свободно пользоваться курдским языком, соблюдать обычаи предков, получить
права и жить особой группой оставаясь турецкими гражданами. Мы хотим строить курдские
школы, издавать газеты, создать курдский центр. В результате всего этого возникнет более
доброй желательное и уважительное отношение курдов к туркам».
Эта публикация не вызвала в турецкой прессе ним комментариев, ни опровержения. Нет
сведений и о том, затронул ли де Голль в ходе бесед этот вопрос.
Кризис Народно-республиканской партии. В последних числах апреля 1971 года, вскоре
после введения чрезвычайного положения, военная комендатура Стамбула запретила как все
прогрессивные, так и крайне правые организации. Что же касается демократических»
молодежных организаций, то репрессии были направлены прежде всего против «Дев-генч» и
Восточных центров культуры. Была запрещена деятельность профсоюза турецких учителей и
Федерации социал-демократических кружков, сотрудничавших с Народно-республиканской
партией, в особенности с ее левой группировкой, возглавлявшейся в то время генеральным
секретарем Бюлентом Эджевитом.
Старейшей политической партии Турции пришлось пережить еще один, пожалуй, самый
глубокий из всех пережитых ею кризисов. В ходе внутрипартийной борьбы
выкристаллизовалась новая программа. В ответ на меморандум генералов Бюлент Эджевит
развернул широкую парламентскую борьбу против ультиматума военных, который он
рассматривал как нарушение конституции и как наступление на гражданские права, против
арестов демократически настроенных граждан. Он выступил также в защиту автономии
высших учебных заведений, против установления цензуры для прессы, радио и телевидения. И
прежде всего он настаивал на проведении земельной реформы, считая ее важнейшим делом для
всего турецкого народа. В итоге над Бюлентом Эджевитом установили прокурорский надзор.
Старейший лидер Народно-республиканской партии Исмет Инёню обвинил Эджевита как
генерального секретаря партии в нарушении партийной дисциплины, поскольку тот не
согласовал свои шаги с председателем и его программа отличалась от программы Исмет-паши.
Партийный пленум большинством голосов освободил Бюлента Эджевита от обязанностей
генерального секретаря партии. Однако он не покинул арену политической борьбы.
Через год, в мае 1972 года, на конгрессе Народно-республиканской партии вновь встал
вопрос о Бюленте Эджевите. Молодой и энергичный деятель был избран председателем вместо
престарелого Исмета Инёню, занимавшего этот пост уже более тридцати лет. И опять в своей
достаточно левой программе Эджевит на первый план выдвинул необходимость земельной
реформы, Правое же крыло партии во главе с Кемалем Сатыром возражало против
поспешности в проведении этой реформы.
Борьба внутри Народно-республиканской партии, руководимой ее новым председателем,
Бюлентом Эджевитом, приобретала все большую остроту. Споры шли вокруг новой программы,
которая по типу должна была приблизиться к программам западных социал-демократических
партий. Правое меньшинство стало выходить из рядов партии. Создавались фракционные
группировки, а в сентябре 1972 года из двух группировок (Т. Фейзиоглу и К. Сатыра)
образовалась новая партия — Республиканская партия доверия во главе с Кемалем Сатыром. В
ноябре того же года возникло новое осложнение: Исполнительный комитет Народно-
республиканской партии большинством голосов отказал в поддержке правительству Ферита
Мелена, сформированному пост ле падения кабинета Нихата Эрима. Было принято решение
отозвать пять министров — членов Народно-республиканской партии. Все это вызвало
глубокий кризис внутри старейшей партии Турции. Министры вышли из ее рядов и,
поддавшись уговорам президента республики, остались в правительстве. Исмет Инёню вместе с
двадцатью шестью депутатами и сенаторами в знак протеста против полевения политической
линии партии тоже вышел из нее.
Падение правительства Нихата Эрима. В апреле 1972 года правительство Нихата Эрима
подало в отставку. За год пребывания у власти оно ровным счетом ничего не сделало для
народа. Бесконечное балансирование между парламентом, политическими партиями и
генералами не способствовало решению наболевших проблем, не помогало устранить причины,
приведшие страну к глубокому экономическому и политическому кризису. В то же время
сохранение чрезвычайного положения сгущало ту мрачную и тревожную атмосферу, в которой
пребывало турецкое общество. К тому же Нихату Эриму удалось провести поправки к
конституции, еще больше ограничившие гражданские свободы. Продолжались аресты,
политические процессы, кончавшиеся суровыми приговорами, часто смертной казнью.
Деятельность террористических групп в крупных городах прекратилась. Создалась видимость
порядка. Но обстановка в стране оставалась крайне неустойчивой. Чрезвычайное положение
перманентно продлевалось. Правительство Н. Эрима трудилось над подготовкой
законодательных актов для осуществления обещанных преобразований, и прежде всего
земельной реформы. Остались безуспешными попытки А. Караосманоглу ограничить прибыли
частного капитала, национализировать некоторые отрасли добывающей промышленности и
поставить под контроль государства внешнюю торговлю. Ни одно начинание не было доведено
до конца. В ходе дискуссий вокруг проектов реформ столкнулись диаметрально
противоположные позиции внутри правительства. В этой ситуации падение надпартийного,
«независимого» правительства Н. Эрима оказалось неизбежным. Мало что изменилось и во
внешней политике. Были лишь установлены дипломатические отношения Турции с КНР, что
вызвало разрыв ее дипломатических отношений с Тайванем.
Правительство Ферита Мелена. Формирование нового правительства президент Дж. Сунай
поручил «независимому» сенатору, считавшемуся политиком умеренного толка, Суату Хайри
Ургюплю, но предложенный им кабинет, состоявший из представителей четырех крупнейших
партий, президент отверг, «как не соответствующий требованиям меморандума от 12 марта
1971 года к существующим условиям». По мнению политических комментаторов, состав
правительства не внушил доверия генералам. 15 мая 1972 года президент Дж. Сунай поручил
формирование правительства министру национальной обороны Фериту Мелену. Через неделю
он представил список министров, который наконец был утвержден президентом. Из 26
министров 15 входили в правительство Нихата Эрима.
Программа нового правительства, с которой Ферит Мелен выступил в меджлисе, не
содержала ничего нового. Много места уделялось подготовке парламентских выборов, которые
должны были состояться в октябре 1973 года, давались обещания «ликвидировать террор» и
провести долгожданные реформы.
В области внешней политики Ф. Мелен подчеркнул необходимость дальнейшего
пребывания Турции в составе НАТО и поддержания отношений со странами — участницами
Европейского экономического сообщества. Он заявил о необходимости сохранять «тесные узы
Дружбы и союз с США». Отношения с СССР он охарактеризовал как «добрососедские» и
выразил намерение их поддерживать. Ничего нового Ф. Мелен не прибавил к вопросу о Кипре.
5 июня 1972 года правительство Ф. Мелена получило вотум доверия. За него голосовало 265
депутатов, против — 4, воздержалось 24. При этом во время голосования отсутствовало 157
депутатов.
Бурные дебаты в парламенте. После официального прихода к власти правительства Ф.
Мелена в течения одной лишь недели было арестовано около ста человек подозревавшихся в
принадлежности к нелегальной Революционной рабоче-крестьянской партии. В одном только
Стамбульском вилайете под следствием находилось 1290 человек.
25 января 1973 года в парламенте происходили очередные бурные прения. Национальный
совет безопасности предложил меджлису продлить срок действия закона о чрезвычайном
положении в девяти вилайетах еще на два месяца (в двух вилайетах он был уже отменен) в
связи с «опасностью со стороны подпольных революционных организаций», «происками
различных мусульмайских сект» и «сепаратистскими настроениями курдов». Незадолго до
этого командующий Анкарским военным округом генерал Кемаль Эрсюн на пресс-
конференции сказал об опасности, которую нужно ждать со стороны «курдских анархистов»,
тем более что обнаружен принадлежащий им склад оружия. Без всяких оснований он
утверждал, будто социалистические страны помогают этому движению.
Не желая прослыть сочувствующим коммунизму, Бюлент Эджевит в своем выступлении во
время дебатов в меджлисе присоединился к нападкам на «коммунистический блок», обвинив
его в «тактике непрямых нападений». Но не эти проблемы вызвали особый интерес турецкой и
мировой общественности. Внимание общественного мнения было привлечено к полемике
между Б. Эджевитом и Ф. Меленом по вопросу о пытках, применяемых к политзаключенным в
Турции. Когда премьер-министр попытался это отрицать, Эджевит обвинил его в том, что
правительство совершенно не контролирует действий военных в районах, на которые
распространяется чрезвычайное положение. «По сути дела, — сказал он, — существуют две
власти — гражданская и военная. За два года арестованы тысячи людей, о судьбе которых
ничего не известно их семьям. За одну только приверженность к определенным социально-
политическим взглядам гражданам грозит длительное тюремное заключение». Книги, которые
в Западной Европе легально печатаются и продаются, в Турции конфискуют и сжигают.
Правительство, по убеждению Б. Эджевита, обязано подчиняться парламенту, и его
деятельность должна контролироваться. Несмотря на призывы Б. Эджевита и на решительные
протесты его партии, меджлис большинством голосов продлил чрезвычайное положение в
девяти вилайетах.
Некоторые соображения о политическом положении Турции к началу 70-х
годов. Внутриполитическое положение Турции в начале 70-х годов следует признать (весьма
сложным. Кризис продолжал углубляться. Общество находилось в состоянии идеологического
разброда. Возрождалось влияние мусульманства, рос религиозный фанатизм. Реформы Кемаля
в значительной степени оказались забытыми. И это понятно: преобразования, проводимые
путем декретов, без широкой разъяснительной работы в массах, не могут дать желаемого
результата. В то же время на политическую арену вступила новая сила — рабочий класс с его
возросшим политическим сознанием. Возникло сотрудничество между прогрессивной
интеллигенцией и рабочими. Население городов и деревень все яснее стало сознавать ужас
своего положения и необходимость перемен. Если реакционеры искали опоры в традициях
прошлого, то прогрессивные силы ждали реформ и обращались за примером к цивилизованным
странам.
Ни одно послевоенное буржуазное правительство Турции, как бы оно себя ни называло и
какие бы предвыборные лозунги ни выдвигало, не в состоянии было вывести страну из тупика.
Даже генералы, критиковавшие правительство, считали, что реформы необходимы. Но едва
речь заходила о конкретных мероприятиях, о том, что, как и какой ценой должно быть сделано,
страсти разгорались и борьба принимала крайние формы. Вопрос стоял так: либо турецкий
народ, собравшись с силами, выведет страну на путь социальных преобразований, либо
реакционные круги будут и дальше тормозить ее развитие. Создавалось такое впечатление, что
левое крыло Народно-республиканской партии сумеет в Дальнейшем сыграть определенную
роль в социально-экономических преобразованиях.
Кемализм в свое время был прогрессивным течением. Многие его принципы сейчас
представляются прогрессивными по сравнению с реакционно-фанатической идеологией
некоторых влиятельных буржуазных политиков. Разрушив преграды, отделявшие Турцию от
цивилизованного мира, кемализм выполнил свое исторической предназначение. В этом его
заслуга. Но вечных ценностей он не создал и прежней роли в новых условиях естественно,
играть не может.
Президентские выборы. 28 марта 1973 года закончился срок полномочий президента
Джёвдета Суная, и бранного на этот пост 28 марта 1966 года. За несколько дней до этого в
обеих палатах Великого национальном собрания развернулись дебаты вокруг выборов нового
президента. Напомним, что согласно конституции президент Турции избирается сроком на
семь лет и выставлять свою кандидатуру вторично не может. Чтобы быть избранным,
необходимо получить не менее двух третей голосов.
Опять столкнулись армия и политические партии, генералы и парламентарии. Генералитет
совместно с правительством Ф. Мелена выдвинул в качестве кандидата на пост президента
генерала Фарука Гюрлера, бывшего командующего сухопутными войсками, начальника
Генерального штаба, одного из авторов меморандума 1971 года. Казалось, этот кандидат, за
которым стоит армия, не будет иметь соперников. Однако, несмотря на более или менее
завуалированные угрозы и демонстрацию силы (во время голосования, например, нал зданием
парламента с ревом пронеслись военные самолеты), политические партии сделали попытку
противостоять нажиму генералов. Партия справедливости, имевшая в то время большинство в
меджлисе, выдвинула своего кандидата — председателя сената Текина Арыбуруна,
исполнявшего во время отсутствия президента его обязанности.
Возникшая в результате раскола в Партии справедливости молодая Демократическая партия
выдвинула в качестве кандидата своего лидера Ферруха Бозбейли. Это был уже третий
кандидат на президентский пост.
Началась трехнедельная битва за президентское кресло. В ходе этой борьбы должно было не
только определиться политическое положение в стране, но и выясниться, обладает ли Великое
национальное собрание высшей законодательной властью в Турции, или по-прежнему все
решает армия. Четырнадцать туров голосования не дали результата. В каждом новом туре
голосовавшие держались принятого ранее решения, а политические партии не снимали своих
кандидатов. В итоге выявилось, что депутаты Великого национального собрания не хотят
подчиняться военным и что кандидат. От вооруженных сил Фарук Гюрлер не имеет шансов на
победу. Между тем он уже пошел на риск, отказавшись от должности начальника Генерального
штаба, став сенатором. В конце концов военные дали понять, что они не настаивают на своей
кандидатуре.
Таким образом, создалось новое политическое положение в стране и стало ясно, что в армии
нет единства взглядов.
Шестой президент Турции — Фахри Корутюрк. По инициативе С. Демиреля три наиболее
крупные политические партии (Партия справедливости, Народно-республиканская и
Республиканская партия доверия) после ряда бесед и консультаций заключили соглашение и
выдвинули нового, общего кандидата в президенты. 6 апреля 1973 года на 15-м туре
голосования был избран сенатор Фахри Корутюрк. Адмирал, восемь лет назад ушедший в
отставку, он не принадлежал ни к одной партии.
Избрание Фахри Корутюрка президентом ничего не изменило в социально-экономическом
положении Тур-Чип, лишь несколько укрепило подорванный меморандумом авторитет
парламента, а буржуазные политические партии получили возможность принимать хоть какие-
то решения. Единственная легально действовавшая прогрессивная турецкая партия — Рабочая