Первомайский В.Б. Невменяемость
Подождите немного. Документ загружается.
В разделе 4 представлены основные подходы к научно обоснованному
определению пределов компетенции психиатра-эксперта при экспертизе
обвиняемых в уголовном процессе. Эта проблема в специальной литературе
освещена недостаточно и выглядит как бы дополнительной или производной
от проблемы невменяемости. Однако если помнить о том, что субъектом
экспертизы является эксперт, будучи при этом носителем специальных
знаний и, в определѐнном смысле, посредником между объектами
экспертизы и судом, значение правильного решения проблемы пределов
компетенции психиатра-эксперта принципиально меняется. Раздел
завершается обоснованием рекомендаций по формулированию экспертных
выводов, исходя из предлагаемой концепции вменяемости–невменяемости.
Может быть, в представленной книге читатель найдѐт больше информации к
размышлению, чем абсолютных решений. Но что делать — такова степень
сложности проблемы.
Глава 1
МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ
«Лишь правильное
мышление есть знание и
познание предмета, и
поэтому наше познание
должно быть научным»
Гегель Г. В. Ф. Философия
права. — М., 1990. — С. 58.
1. Общие положения
В настоящее время можно считать общепризнанными представления о
судебной психиатрии как комплексной науке, сформировавшейся на стыке
психиатрии, психологии, юриспруденции, базисом развития и
функционирования которых является диалектика. Казалось бы, эта
методология и должна быть положена в основу исследования ведущих
проблем судебной психиатрии. Однако в действительности здесь существует
ряд серьѐзных проблем, ввиду нерешѐнности которых диалектический метод,
по образному выражению Г. И. Царегородцева и В. Г. Ерохина (1986),
«превращается в какую-то неуловимую ценность, о которой все говорят, но
которой никто не знает и о которой никто ничего толком сказать не может»
(с. 162). В результате нередко за словом о том, что нечто исследуется в
диалектическом единстве, так же как и за возражениями оппонентов о
методологической ошибочности того или иного подхода ничего не стоит.
Причину такого положения следует искать, прежде всего, в известной
разобщѐнности, разрыве между философскими представлениями о
диалектике или философской методологией и частнонаучным еѐ
применением. В результате философия и практика познания в рамках
конкретной науки существуют как бы сами по себе. Их взаимосвязь при этом
лишь декларируется, ибо отсутствует прикладная диалектика, как некая
последовательность приѐмов, алгоритм, следование которому обеспечивает
правильность пути к искомому результату. По мнению Г. И. Царегородцева и
В. Г. Ерохина (1986), основной задачей методологии медицины и является
«вычленение устойчивых, конкретных черт диалектического метода, которые
можно сформулировать в виде совершенно определѐнных методологических
регулятивов (предписаний) и в качестве таковых ввести в структуру
специально-научной познавательной деятельности учѐного, не отсылая его к
неопределѐнному указанию на необходимость изучения всей системы
философских принципов, законов и категорий» (с. 162). Конкретное
применение диалектического метода в определѐнных медико-биологических
дисциплинах является, по мнению А. В. Вальдмана (1983), научной
проблемой, требующей сопряжения общих принципов диалектической
логики с основными понятиями и принципами данной научной отрасли.
Между тем методология как «область знания, изучающая средства,
предпосылки и принципы организации познавательной и практически
преобразующей деятельности», предполагает и определѐнную «совокупность
познавательных средств, методов, приѐмов, используемых в какой-либо
науке» (Философский словарь, 1987, с. 278). При такой постановке вопроса
диалектика выступает как частный случай методологии познания,
эффективность применения которой достигается лишь в совокупности с
другими методами. Что имеется в виду?
Никакой метод познания не существует вне познающего субъекта, вне его
мышления. Процесс же мышления, отражающий действительность,
подчиняется совокупности правил и законов, изучаемых в первую очередь
формальной логикой. Без следования еѐ законам невозможно правильное,
доказательное, непротиворечивое мышление, как невозможно и применение
диалектического метода исследования. А. И. Винберг и Н. Т. Малаховская
(1979), рассматривая структурную часть общей теории судебной
экспертологии, указывают на существенное значение учения о логике в
судебной экспертизе для всех предметных экспертных отраслей знаний. Это
обусловлено тем, что заключение эксперта должно отвечать законам
правильного мышления, т. е. быть определѐнным, лишѐнным неточностей,
последовательным и доказательным. Эксперт должен не просто
формулировать выводы, но указывать их основания.
Наконец, в последние годы в медицинской науке и, в частности, в
психиатрии, всѐ большее применение находит концепция системного
подхода, рассматриваемого как пример общенаучной методологии в отличие
от других уровней научной методологии: философского и частнонаучного
(А. В. Блауберг, В. Н. Садовский, Б. Г. Юдин, 1978; С. П. Граве, 1981;
И. Н. Боброва, С. Н. Осколкова, 1990). Причѐм системный подход не только
даѐт возможность глубже понять предмет исследования во всех его
взаимосвязях, но и привести в систему научные знания данной науки. Как
указывают А. И. Винберг и Н. Т. Малаховская (1979), эти знания привносятся
из соответствующих материнских наук, трансформируются в систему
специальных знаний той или иной предметной науки и служат основанием
для разработки научных приѐмов, методов, средств и методик исследования
объектов судебной экспертизы для решения возникающих в процессе
следствия экспертных задач. Очевидно, что и системный метод в
исследовании не может быть применѐн, если мышление исследователя не
подчинено законам и правилам формальной логики, не изучена диалектика
объекта исследования и не установлен его предмет.
Вопрос о взаимоотношении, взаимосвязи между указанными методами
исследования приобретает первостепенное значение на практике в плане
последовательности их применения. Так, известно, что любая наука
настолько точна, насколько дифференцирован используемый ею понятийный
аппарат. Поэтому обязательным условием любого исследования является
чѐткое определение содержания основополагающих понятий и
необходимость придерживаться его на протяжении всего исследования. Без
этого невозможно изучение внутренней природы объектов и явлений,
обозначаемых данным понятием, их структуры и взаимосвязи. И только
после этого становится возможной систематизация объектов и явлений,
определение их места в метасистеме, тенденций развития и прогноз.
2. Соотношение формальной, диалектической логики и системного метода
Правильное применение законов диалектической и формальной логики,
системного метода при анализе основных проблем судебной психиатрии
невозможно без уточнения взаимоотношения между ними, хотя эта проблема
продолжает оставаться в философии дискуссионной (И. Д. Андреев, 1985).
Существуют взгляды на проблему, отражающие широкий диапазон мнений
от абсолютизации значения формальной логики, которой приписывается
изучение всеобщих законов и форм мышления в ущерб логике
диалектической, до мнения о поглощении диалектической логикой логики
формальной, которые таким образом сливаются в единую науку. Эти точки
зрения, как и переходные между ними, подвергнуты подробному
теоретическому анализу в философской литературе (И. Д. Андреев, 1985).
Наша задача более прагматична, а именно: какую из существующих позиций
избрать в качестве методологической базы для решения поставленных в
настоящем исследовании задач? В этом плане наибольший интерес
представляют две точки зрения.
Согласно первой, «всѐ рациональное содержание формальной логики, в
частности сформулированные ею четыре закона правильного мышления,
теория умозаключения, доказательств, правила определения и деления
понятий и т. д. должно войти в диалектическую логику, составить
определѐнный еѐ раздел, пусть низший, имеющий самостоятельное значение
лишь в строго определѐнных рамках, в четырѐх стенах домашнего обихода,
там, где идѐт речь о простейших отношениях, но необходимый раздел, без
которого диалектическая логика немыслима» (Философские науки, 1975).
Согласно второй точке зрения, формальная и диалектическая логика
действуют на различных уровнях (В. Н. Борисов, 1967). Первый из них
включает понятия, суждения, умозаключения, законы и правила, изучаемые
формальной логикой и отражает формальный уровень мышления. Кроме него
выделяется более высокий, структурный уровень мышления, содержание
которого составляет внутренняя структура понятийных картин ситуации
(Ю. П. Ведин, 1977). По мнению этого автора, различие двух уровней
мышления — логического и структурного даѐт возможность провести чѐткую
демаркационную линию между диалектической и формальной логиками.
В каждой из этих точек зрения есть своѐ рациональное зерно. В первой —
признание невозможности абсолютного разделения формальной и
диалектической логики, во второй — утверждение об их соподчинѐнном,
разноуровневом отношении. Но и в первой, и во второй точке зрения есть
спорные моменты. В первой — это представление о простейших отношениях,
определяющих границу применения законов формальной логики. Известно,
что формальная логика не исключает оперирования понятиями достаточно
высокого уровня обобщения, отражающими весьма сложные связи между
предметами и явлениями. Внешняя простота и категоричность законов и
правил формальной логики поэтому отнюдь не свидетельствует о
простейших отношениях, якобы составляющих еѐ содержание.
Во второй точке зрения представляется не диалектичной сама постановка
вопроса о поиске чѐткой демаркационной линии между диалектической и
формальной логикой. Видимо, правильнее говорить лишь об условной линии,
определяющей пределы преимущественного применения той или иной
логики, или последовательности их применения, которые ограничиваются в
первую очередь задачами научного исследования.
При таком подходе формальная и диалектическая логика выступают как две
неразрывно связанные стороны одного познавательного процесса, которые
немыслимы друг без друга. Справедливо указывает И. Д. Андреев (1985), что
у этих двух наук один и тот же объект исследования — познающее
мышление. Более того, этот единый процесс, чтобы развиваться, согласно
диалектике, должен содержать в себе противоречие, которое необходимо
отражает реальные противоречия познаваемого объекта. Представляется, что
соотношение формальной и диалектической логики и есть такое единство
противоположностей процесса познания, отражающее в познающем
мышлении единство противоположностей, какими являются статика и
динамика реальных предметов и явлений.
Мнение о том, что формальная логика ассоциируется со статикой, а
диалектическая с динамикой, в литературе достаточно устоявшееся.
И. Д. Андреев (1985) указывает, что «формальная логика изучает главным
образом одну особенность предметов мысли — их качественную
устойчивость, относительную неизменяемость, их тождественность друг
другу в определѐнном отношении и по определѐнным свойствам.
Диалектическая же логика исследует предметы и явления действительности
всесторонне, в их всеобщей связи и взаимозависимости, в их движении и
развитии, а покой рассматривается как частный случай движения» (с. 153).
Отсюда ясно, что единство и противоречие формальной и диалектической
логики есть отражение единства и противоречия покоя и движения. Их
познание друг без друга невозможно. Статика есть частный случай динамики,
а динамика есть ничто иное, как изменение статики. Познание движения без
вычленения элементов покоя невозможно, поэтому диалектическая логика
неизбежно опирается на логику формальную. Последняя же не могла бы
существовать, если бы границы между познаваемыми предметами и
явлениями были бы неподвижны, раз и навсегда установлены и в таком виде
отражались бы мыслью.
С другой стороны, обособление формальной логики уже предполагает
подвижность мысли. Следует учитывать и такой аргумент. Сам процесс
познания действительности с помощью мышления начинается с акта еѐ
формализации, ибо используемые для этого содержательные элементы
мыслительного процесса (понятия, суждения, умозаключения) представляют
собой остановленное мыслью движение действительности. Более того,
переход к завершающей фазе процесса познания — от абстрактного
мышления к практике — также невозможен вне следования законам
формальной и диалектической логики, поскольку любое целенаправленное
движение, рассчитанное на достижение эффекта, требует чѐткого,
определѐнного решения. Однако на этой стадии процесса познания понятия,
суждения, умозаключения должны быть обогащены диалектическим
содержанием, отражающим не только статику обозначенных ими предметов
и явлений действительности, но и их движение, взаимосвязь, место в системе
явлений.
Таким образом, в процессе мышления формальная и диалектическая логика
постоянно дополняют друг друга, непрерывно развивая, совершенствуя и
углубляя процесс познания действительности и обеспечивая возможность
адекватного на него воздействия. С другой стороны, момент перехода от
диалектической логики к формальной скрывает в себе одно из существенных
противоречий их взаимосвязи. Применительно к настоящему исследованию
это противоречие состоит в противостоянии формальной определѐнности
правовых норм отсутствию резких разграничительных линий в живой
действительности, противоречие между вменяемостью–невменяемостью, как
категориями права, и психическими расстройствами различной степени
выраженности, между понятием общественной опасности невменяемого
лица, как юридического признака, определяющего выбор медицинской меры,
и несовместимостью предметов, составляющих его объѐм: деяния,
относящегося к прошлому, и психического заболевания, относящегося к
настоящему. Суть этих противоречий определяется тем, что любая
формализация или переход от диалектической логики к формальной, с одной
стороны, имеет определѐнные пределы, а с другой — содержит в себе
элемент неопределѐнности, условности и, в конечном счѐте, имеет
вероятностный характер.
Разрешение этих противоречий возможно именно в рамках системного
метода, предполагающего «выявление многообразия связей и отношений,
имеющих место как внутри исследуемого объекта, так и в его
взаимоотношениях с внешним окружением, средой» (И. Т. Фролов, 1987).
Для этого необходимо, прежде всего, определить взаимоотношение
системного подхода с диалектической и формальной логикой.
Современная концепция общей теории систем традиционно связывается с
именем L. von Bertalanffy (1953, 1969), который определил живые системы
как такие, которые в отношениях с внешней средой «сохраняют неизменным
своѐ состояние при постоянном изменении их составных частей» и
рассматривал систему как комплекс элементов, находящихся во
взаимодействии и обладающих в своей совокупности качественной
определѐнностью. Фактически же системные отношения, не именуясь
таковыми, исследовались и много ранее при формулировании законов и
формальной, и диалектической логики. Ряд идей об изучении систем,
моделировании обратной связи и др. высказаны в свое время
А. А. Богдановым при попытке создать всеобщую организационную науку —
тектологию (Философский словарь, 1987).
В связи с этим В. П. Кузьмин (1986) указывает, что системный подход до
известного времени не рассматривался самостоятельно и представал лишь
как один из теоретических аргументов диалектики и социальной теории
(с. 28). По мнению В. П. Кузьмина (1986), наука давно испытывала
потребность в универсальном понятии для обозначения разнообразных
качественных объектов. Таким понятием и является понятие системы,
обозначающее самые разнообразные объекты: структурные и
функциональные, индивидуальные и надындивидуальные, материальные и
идеальные, системы взаимодействий и системные комплексы (с. 7). В этом
смысле системный подход вполне применим и при анализе понятий, которые
по своей природе имеют системный характер. Так, В. И. Медведев (1986)
отмечает, что «понятия независимо не существуют, они всегда представлены
в системе, которая сама по себе не является «свободно» выбранной, а
отражает объективные связи объективной реальности (например, связь
смежности, части-целого, по положению к полярным точкам, причинно-
следственные связи и т. п.)».
С точки зрения содержания системного метода важным является то, что этот
способ познания, как отмечает В. П. Кузьмин (1986), является качественным
анализом совокупностей. По его мнению «в понятии «система» качественный
анализ обретает очень удобное, фактически универсальное гносеологическое
средство. И это вдвойне ценно тем, что для современной теории истины
понятие «качественный объект» становится базисным, и большинство
специфических закономерностей устанавливается именно в отношении их»
(с. 7).
Из приведѐнных точек зрения на содержание системного метода следует, что
он ассимилирует законы и категории и диалектической, и формальной
логики, а не использует некие свои, имеющие самостоятельное значение,
законы. Это обстоятельство иногда ускользает в работах, декларирующих
использование в исследовании системного метода. В связи с этим возникает
представление о рядоположности системного метода с диалектическим или
даже об их обособленности. Такое противопоставление диалектического
метода и системного подхода И. Т. Фролов (1981) считает недопустимым,
полагая, что «именно как завоевание диалектики, к которой стихийно или в
осознанной форме приходят исследователи, углубляющие и расширяющие
понимание сложных связей и взаимодействий живых систем, предстаѐт
системный подход в его специфическом применении в биологии» (с. 112).
Системный подход понимается им, прежде всего, «как новое содержание
знания об определѐнных сторонах биологического объекта, которое
методологически используется как принцип и конкретный способ
исследования» (с. 112). Поэтому, возможно, более правильно говорить о
системном способе применения законов и категорий диалектической и
формальной логики при исследовании объектов и отношений.
В литературе имеется множество определений системы и системного метода
(В. Н. Садовский, 1974). В основном система характеризуется четырьмя
признаками:
представляет собой целостный комплекс взаимосвязанных элементов;
образует особое единство со средой;
любая исследуемая система представляет собой элемент системы более
высокого порядка;
элементы любой исследуемой системы выступают как системы более
низкого порядка (В. Н. Садовский, Б. Г. Юдин, 1969).
Применительно к теме настоящего исследования наиболее адекватным
представляется определение, данное В. П. Кузьминым (1986): «Система
представляет собой определѐнное множество взаимосвязанных элементов,
образующих устойчивое единство и целостность, обладающее
интегральными свойствами и закономерностями. Основная содержательная, а
вместе с тем методологическая проблема при исследовании системных
объектов состоит в том, чтобы выявить детерминанты, приводящие к
организации элементов в систему, обнаружить специфические основания,
связи и отношения в системе, еѐ особую качественность, установить
закономерности структуры, функционирования и развития данной системы»
(с. 16).
Из этого определения вытекает определѐнная последовательность приѐмов
системного познания, которые А. Н. Аверьянов (1985) сводит к 6 основным
элементам:
рассмотрение объекта деятельности (теоретической и практической) как
системы, т. е. как отграниченного множества взаимодействующих
элементов;
определение состава, структуры и организации элементов и частей системы,
обнаружение ведущих взаимодействий между ними;
выявление внешних связей системы, выделение из них главных;
определение функции системы и её роли среди других систем;
анализ диалектики структуры и функции системы;
обнаружение на этой основе закономерностей и тенденций развития
системы.
Приведѐнные выше аргументы дают достаточно оснований для следующей
рабочей схемы, отражающей методологию исследования применительно к
цели и задачам настоящей работы (табл. 1).
Таблица 1
Методология исследования
Способ
исследования
Цель исследования
Формальная
логика
Анализ объектов, явлений
действительности, вычленение
составляющих их предметов
Диалектическая
логика
Анализ связей и отношений предметов
внутри исследуемых объектов, явлений,
изучение их динамики
Системный
метод
Определение содержания, анализ
системных отношений исследуемых
объектов, явлений с иными
взаимодействующими системами и
метасистемой
Диалектическая
логика
Прогнозирование развития исследованной
системы объектов, явлений
Формальная
логика
Принятие решения по практической
реализации результатов исследования
Таким образом, системный метод, диалектический и формально-логический
методы исследования не могут рассматриваться как некие самостоятельные,
обособленные способы познания, независимые друг от друга. Напротив, они
самым непосредственным образом связаны между собой и выступают скорее
как уровни научной методологии, где каждый предшествующий этап
является предпосылкой и обязательным условием последующего и
сосуществует с ним, наполняясь новым содержанием.
Иными словами, непротиворечивое, последовательное и доказательное
мышление возможно лишь при соблюдении принципов и законов
формальной логики независимо от того, какого уровня обобщения понятия
используются при этом и в какие отношения они ставятся между собой.
Несоблюдение этих законов вводит в заблуждение исследователя
относительно объективной картины мира, внося произвольные искажения в
результаты исследования, и обрекает на бесперспективность попытки
применения и диалектического и системного метода.