Перов Ю.В.Теоретическая и прикладная этика: традиции и перспективы

Подождите немного. Документ загружается.

Теоретическая и прикладная этика: традиции и перспективы

и обучения... Если ваш воспитанник знает много, но интересуется

пустыми интересами, если он ведет себя отлично, но в нем не про-

буждено живое внимание к прекрасному и нравственному, то вы

не достигли цели воспитания» [5, С. 342]. Следовательно, главная

цель педагогической деятельности, по Ушинскому, состоит в том,

чтобы сделать воспитанника внимательным к высокому и нрав-

ственному. Поэтому внимание может служить для педагога неким

барометром, «по которому, пока еще дитя не действует и мало го-

ворит, мы можем вообще судить о его душевном образовании».

Наблюдая, к чему особенно внимательно дитя, т. е. какие объекты

для него важны и значимы, возможно вывести довольно верное за-

ключение об истории и состоянии души воспитанника. Следова-

тельно, внимание является неким мерилом развития и показателем

направления души. «Мы не знаем, — размышляет по этому поводу

К. Д. Ушинский, — никакого лучшего средства заглянуть в душу

другого человека, как наблюдение за проявлениями его пассивного

внимания. «У кого что болит, тот о том и говорит» — гласит русская

пословица. Но есть натуры, которые не любят высказывать своих

болезней, и справедливо было бы сказать: «что кого занимает, тот

к тому и прислушивается». Попробуйте в одном и том же обществе

рассказать несколько историй и замечайте, как, к чему именно и в

чем выскажется внимание ваших слушателей и слушательниц, —

и вы будете обладать средством глубоко заглянуть в их души, какого

не даст вам самый, по-видимому, чистосердечный рассказ человека.

И характер, и господствующие наклонности, и степень развития, и

направление этого развития, и современное настроение души, —

словом, вся природа, история и статистика души проглянут более

во внимании, чем в чем-нибудь другом» [5, С. 338]. Таким обра-

зом, характер внимания в человеке определяет уровень духовно-

нравственной сформированности, которую предстоит преображать,

изменять к лучшему, в первую очередь, при помощи внимания.

Идея ведущей роли внимания в нравственной жизнедеятельно-

сти человека прослеживается наиболее отчетливо в святоотеческой

письменности. В философии религиозного иррационализма (термин

В. В. Бычкова), представленной в патристических текстах, внимание —

тончайшее проявление мысли — по внутреннему смыслу аналогично

слову «ум» (ʋοϋς). Поэтому внимание относится, прежде всего, к про-

явлению разумной части души, т. е. высшего начала в человеке, со-

гласно учению ап. Павла. Поэтому пристальный интерес к проблеме

Часть I. Фундаментальные вопросы этики

внимания проявляли отцы Церкви уже во времена становления богос-

ловской системы христианства. Так, св. Василий Великий (III–IV вв.)

раскрывает смысл библейского изречения «Внемли себе» (Втор. 15:9)

в значении данной человеку заповеди о внимании как внутрен-

нем, умственном действии. «Внемли себе, — пишет мыслитель, —

т. е. осмотри себя со всех сторон, для охранения себя содержи не-

усыпным душевное око. Перестань со тщанием наблюдать пороки

других, не давай времени помыслам испытывать чужие немощи, но

себе внемли, т. е. обрати душевное око на собственное исследование

себя самого» [7, С. 131]. Внимание в святоотеческой традиции име-

нуется «мысленным любомудрием».

«Внимание», являясь противоположностью «нерадения», «рассе-

янности» души и выражая собой один из способов заботы христиа-

нина о спасении, представляет собой в высшей степени важный,

существенный, основной и начальный способ «трезвения», без кото-

рого все другие подвиги оказываются лишенными силы и значения.

Функциональное действие внимания анализирует С. М. Зарин. Ис-

следователь отмечает, что внимание своим прямым, непосредствен-

ным объектом имеет «сердце», означающее в духовном смысле чело-

веческую душу, разум некое средоточие, «в котором концентрируется

вся личная жизнь человека в ее наиболее характерных состояниях.

Деятельность разума, направленная на внутреннюю, глубочайшую

основу человеческой жизни и поведения, прямой своей целью имеет

рассмотрение подвижником своего внутреннего состояния во всех

деталях, достижение возможно точного исследования и познания

себя самого, своего собственного религиозно-нравственного состоя-

ния, различение в нем доброго и злого, полезного и вредного. Основ-

ная функция внимания проявляется в том, что «разумная сила души

неослабно содержит под своим контролем сердце, непрерывно над-

зирая за происходящим в нем. Отсюда внимание может быть опре-

делено как «трезвенный надзор ума» за «помыслами»» [2, С. 584].

Вследствие чего «внимание» именуется «неблуждающим оком души»,

«неусыпным оком души». Заметно, что понятия «внимание», «бодр-

ственность», «трезвение» употребляются как синонимы. Действи-

тельно, в святоотеческой аскетической письменности они являются

мало разграниченными, о чем красноречиво свидетельствует опре-

деление аскетической добродетели трезвения. Трезвение принято

трактовать в качестве трудом и опытом приобретаемого «внимания»

ума к тому, что происходит в сердце, т. е. во внутренней жизни, —

Теоретическая и прикладная этика: традиции и перспективы

внимания, сопровождаемого «бодренностью», т. е. неослабным на-

пряжением сил с целью «охранения» сердца от дурных движений

для достижения «чистоты сердца». По словам свт. Василия Велико-

го, внимание помогает сознанию избегать греха подобно тому, как

«бессловесные избегают ядовитого в снедях; у животных это от при-

роды, а у человека от рассудка». Указанный святоотеческий подход

нашел отражение в устном народном творчестве русского человека,

например, в пословице: «Будь внимателен к тому, о чем думаешь,

мысли порождают слова, слова — поступки, поступки — привыч-

ки, привычки — характер, характер — судьбу». Поэтому, в русской

классической педагогической мысли, основанной на христианской

антропологии, утверждается, что воспитание власти человека над

вниманием не только открывает ему широкую дорогу к умственно-

му развитию, но и дает «могущественнейшее средство бороться со

страстями и, несмотря на их влияние, идти дорогой здравого рассуд-

ка и добродетели» [5, С. 334].

От внутреннего самоконтроля, основанного на навыке быть вни-

мательным к своему душевному состоянию, напрямую зависит спо-

собность правильного выстраивания взаимоотношений с окружаю-

щими людьми, т. е. способность к диалогическому общению. «Если

человек невнимателен, — пишет Афонский старец Паисий, — то его

сердце может в одно мгновение стать жестким, как камень» [4, С. 133].

Согласно этимологии, «уважать» означает «принимать во внимание».

Невозможно научиться уважать человека без воспитания вниматель-

ности к нему, потому что уважение проявляется главным образом во

внимании к окружающим людям, в умении увидеть и осознать их

достоинство. Когда человек научился делать выбор в пользу другого

человека, он становится уважительным. Если отсутствие внимания

есть рассеянность, то недостаток внимательности порождает равно-

душие, при котором диалог заканчивается. Не случайно именно

равнодушие в истории человечества именовали «самой страшной

болезнью души» (А. Токвиль), «наивысшей жестокостью» (М. Уил-

сон), «параличом души, преждевременной смертью» (А. П. Чехов).

В замечательных и очень глубоких словах Р. Эберхардта раскрывает-

ся сущность равнодушия как отсутствия внимательности: «Не бойся

врагов, в худшем случае они могут тебя убить, не бойся друзей —

в худшем случае они могут тебя предать. Бойся равнодушных — они

не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия суще-

ствуют на земле предательства и убийства». Поэтому равнодушие,

Часть I. Фундаментальные вопросы этики

как противоположность внимательности, с полным правом можно

считать величайшим врагом нравственности.

Таким образом, этический подход к проблеме внимания позволяет

преодолеть границы психологизма и трактовать внимание в каче-

стве одной из базовых этических категорий, раскрывающей меха-

низм морального поведения человека. Внимание является одним из

важнейших нравственных регулятивов поведения человека наряду

с совестью, стыдом, долгом.

Литература:

1. Бычков В. В. Византийская эстетика. Теоретические проблемы.

М., 1977.

2. Зарин С. М. Аскетизм по православно-христианскому учению.

Этико-богословское учение. Киев, 2006.

3. Общая психология / Под ред. А. В. Петровского. М., 1976.

4. Паисий Святогорец. Слова. М., 2004.

5. Ушинский К. Д. Избранные педагогические сочинения. В 2 т. Т. 2.

М., 1954.

6. Шрейдер Ю. А. Этика: Введение в предмет. М., 1998.

7. Энциклопедия православной веры. Клин, 2004.

Сообщество как субъект экологической справедливости:

социально-этическое измерение проблемы

П. А. Сафронов

Последние десятилетия стали временем массовой активизации эколо-

гических движений в странах Западной Европы, Северной Америки и

по всему миру [8]. Значение экологического активизма определяется

его прямым участием в артикуляции, в том числе и с академической

кафедры, неравенства населения различных регионов мира в доступе

к экологическим благам, к возможностям для полноценного развития

человеческого потенциала и участия в принятии управленческих ре-

шений, предполагающих воздействие на окружающую среду [2; 3; 4].

Глубокое осознание и постоянно поддерживаемое обсуждение имею-

щегося неравенства влечет за собой вопрос об экологической справед-

ливости не только в смысле условий более или менее равномерного

распределения экологических выгод и потерь в глобальном масшта-

бе, но и в смысле признания значения экологической составляющей

прав человека на уровне отдельных сообществ [12]. Таким образом,

именно проблематика справедливости, с одной стороны, содействует

включению экологических движений в широкий контекст граждан-

* Доклад выполнен при поддержке гранта Президента Российской

Федерации для поддержки молодых российских ученых и ведущих

научных школ МД-140.2010.6 «Справедливость в сфере принятия

экологически значимых решений: теоретические основания и

практические контексты» (рук. — проф. А. В. Прокофьев).

Часть I. Фундаментальные вопросы этики

ских движений за права человека, а с другой, непосредственно объ-

единяет локальные и глобальные компоненты экологических движе-

ний самих по себе. В каком-то смысле правомерно утверждать, что мы

имеем дело с волной глобализации, движимой постоянной апелляци-

ей именно к ценностям справедливости.

Защита экологической справедливости оказывается тесно перепле-

тена с осознанием и утверждением роли сообщества как одного из цен-

тральных субъектов политической, экономической и культурной дея-

тельности. В свою очередь, именно символическая и коммуникативная

«видимость» субъектности сообществ [6] оказывается ключевой для

усиления общественно-политической значимости защиты экологиче-

ского благополучия. Это особенно важно в случае четкой соотнесенно-

сти деятельности сообществ с определенным регионом, что существен-

но переопределяет всю конфигурацию отношений между центрами

власти, территориями и реализацией прав человека [11]. Потенциаль-

ный и актуальный плюрализм стратегий (само)реализации сообще-

ства позволяет акцентировать внимание на принципиальной множе-

ственности способов борьбы за права граждан. Публично выраженное

обращение к ценностям экологической справедливости оказывается

мощным средством кристаллизации отчетливого сознания индивиду-

альной принадлежности к определенному сообществу [12].

Предпосылкой широкого развития коммунитарных тенденций в

сфере защиты экологической справедливости является разочаро-

вание в рационалистическом индивидуализме западного образца

и основанном на нем либеральном политическом и экономическом

устройстве. Развертывание этого процесса сопряжено с очередным

усилением развернутой критики новоевропейских стандартов на-

учности, высокая степень формализации которых рассматривается

как одна из первопричин экологической безответственности поли-

тики и экономики XX в. [10]. Одновременно в социальной практике

складываются контуры новой «зеленой» экополитики, основанной

на активном участии граждан и локальных сообществ в как в мест-

ном управлении, так и в принятии стратегических решений [9].

Осмысление проблематики справедливости играет здесь особую

роль, поскольку позволяет обеспечить глобальный экологический

активизм теоретическим инструментарием, применимым в разных

по своей истории локальных ситуациях [12]. Сообщество выступает

как посредник в коммуникации между личностью, которая испыты-

вает нарушения своих экологических прав, но не владеет достаточны-

Теоретическая и прикладная этика: традиции и перспективы

ми навыками для их обнаружения и экспликации, и широкой обще-

ственностью. Оно аккумулирует «автобиографическую» информацию

и возводит ее в ранг совместно признанного и разделяемого знания

доступного для внешних наблюдателей. То, что на уровне отдельного

человека может выступать как личная неудача, на уровне сообщества

приобретает масштаб значимого институционального дефекта или

стратегической ошибки, выведение которых в пространство публич-

ного обсуждения как раз и становится задачей ученых, действующих

совместно с активистами и членами локальных сообществ. Важно

подчеркнуть, что призыв к восстановлению экологической справед-

ливости в данном случае исходит именно от сообщества, поскольку

именно оно, включая будущие поколения, является стороной, кото-

рая терпит ущерб [14].

Критериальным условием развития движения в защиту экологиче-

ской справедливости и его основополагающим требованием становит-

ся признание перспективы Другого, размыкающего привычный гори-

зонт понимания, отрицание любых форм универсализма и утверждения

человеческой исключительности по определенным признакам [5].

Происходит также углубление понимания природы экологической спра-

ведливости: она оказывается связана с осмыслением природы как пол-

ноправного участника процессов коммуникативного взаимодействия в

мире [7]. Каждое сообщество рассматривается на фоне природы, к ко-

торой необходимо относиться с соблюдением требований (экологиче-

ской) справедливости аналогичных тем, которые применяются в отно-

шении человеческих индивидов [12]. Естественным объектом критики

для социального познания тогда неизбежно становится любое притяза-

ние установить языковую монополию, легитимирующую и оформляю-

щую некий единственно возможный и доступный способ обхождения с

природой.

В связи с этим интересно обратиться к российскому опыту. Нам пред-

ставляется, что российское законодательство и политическая практика

не знают и не выделяют понятие (локального) сообщества как отдель-

ного субъекта экологического права. Язык российского экологического

права «свертывает» множественную реальность экологических проблем

по одному параметру: доступности для государственного регулирова-

ния. Этот параметр становится тем самым инструментом конструирова-

ния образа реальности, упрощающего многообразие фактов, связанных

с экологической проблематикой, и приводящего их к единому знамена-

телю [13]. Примечательно, что невидимость сообщества как полноправ-

Часть I. Фундаментальные вопросы этики

ного субъекта экологической политики и экологического права с точки

зрения российской государственной машины совпадает с отсутствием

сообществ экологических активистов на когнитивной карте исследова-

телей состояния современных социальных движений в России [1]. Надо

признать, что это связано не столько с недостатками избранной методо-

логии, сколько с действительной слабостью и неразвитостью экологи-

ческого сознания в России.

Расширение и укрепление культуры граждан России в области охраны

природы требует в качестве первого шага создания в регионах значи-

тельного числа негосударственных научно-образовательных инициа-

тив, рассчитанных на долгосрочные потребности локальных сообществ,

на поддержке которых следовало бы сосредоточиться экологическим

активистам. Доступность достоверной информации о состоянии окру-

жающей среды является одним из базовых условий активности граждан

в деле экологической защиты. Соответствующие серверы могли бы быть

организованы на базе региональных библиотек и отделов природы ре-

гиональных музеев и/или их объединений. Важно осознать, что работа

над разрешением экологических проблем ведется, как правило, поверх

существующих административно-территориальных подразделений.

На национальном уровне необходима организация кампании за пере-

смотр действующего природоохранного законодательства с целью

включения в соответствующие нормативно-правовые акты положений,

закрепляющих статус локальных сообществ в качестве субъектов эколо-

гического права. Особое место в процессе экологизации сознания граж-

дан могли бы занять малые исследовательские группы, развивающие

идеи экологичного дизайна в архитектурном проектировании и строи-

тельном бизнесе.

Литература:

1. Клеман К., Мирясова О., Демидов А. От обывателей к активистам: за-

рождающиеся социальные движения в современной России. М., 2010.

2. Bryant B. Environmental Justice: Issues, Policies, and Solutions. Lovelo,

CA: Island Press, 1995.

3. Bullard R. (ed.) Confronting Environmental Racism: Voices from the

Grassroots. Boston, MA: South End Press, 1993.

4. Bullard R. (ed.) The Quest for Environmental Justice: Human Rights and

the Politics of Pollution. San-Francisco, CA: Sierra Club Books, 2005.

5. Claviez T. Ecology as a Moral Stand(s): Environmental Ethics, Western

Теоретическая и прикладная этика: традиции и перспективы

Moral Philosophy, and the Problem of the Other in Gersdorf C. & Mayer

S. Nature in Literary and Cultural Studies: Transatlantic Conversations on

Ecocritisism. Amsterdam, New York: Rodopi, 2006. pp. 435-454.

6. Cohen A. P. The Symbolic Construction of Community. London: Open

University Press, 2001.

7. Cubitt S. Eco Media. Amsterdam, New York: Rodopi, 2005.

8. Della Porta D., Tarrow S. (eds.) Transnational Protest and Global Activism:

People, Passions, and Power. Lanham, MD: Rowman & Littleﬁeld, 2005.

9. Eckersley R. The Green State: Rethinking Democracy and Sovereignty.

Cambridge, MA: MIT Press, 2004.

10. Nadeau R. L. The Wealth of Nature: How Mainstream Economics has

Failed the Environment. New York: Columbia University Press, 2003.

11. Sassen S. Neither Global nor National: the World’s Third Spaces.

Stockholm: Södertörn, 2009.

12. Schlosberg D. Deﬁning Environmental Justice: Theories, Movements,

and Nature. Oxford: Oxford University Press, 2007.

13. Scott J. S. Cities, People, and Language in Gupta A. & Sharma A. (eds.) The

Anthropology of the State: a Reader. Oxford: Blackwell, 2006. pp. 247-269.

14. Szasz A. EcoPopulism: Toxic Waste and the Movement for Environmental

Justice. Minneapolis, MN: University of Minnesota Press, 1994.

Экологическая справедливость:

интерпретации и определения

А. С. Царев

Негативные тенденции, характеризующие нынешнее состояние

«окультуренной» среды обитания человека и дикой природы, указы-

вают на необходимость основательного анализа ценностей, определя-

ющих отношения между природой и человеком. Одно из направлений

подобного анализа связано с такой частью морали, как этика справед-

ливости, которая по своей специфике прямо ориентирована на зако-

нодательное закрепление моральных принципов и на их реализацию

в виде государственных и муниципальных управленческих решений.

Однако категория справедливости является одной из самых ком-

плексных и широких категорий морали, поэтому апелляция к ней при

разрешении вопросов, связанных с экологической политикой, требу-

ет уточнения ее нормативного содержания применительно к особому

общественно-политическому контексту.

Справедливость вообще должна быть переопределена в качестве

специфической «экологической» справедливости. Одно из проявлений

* Доклад выполнен при поддержке гранта Президента Российской

Федерации для поддержки молодых российских ученых и ведущих на-

учных школ МД–140.2010.6 «Справедливость в сфере принятия эколо-

гически значимых решений: теоретические основания и практические

контексты» (рук.

— проф. А. В. Прокофьев).