Оссовская Мария. Рыцарь и буржуа: исследования по истории морали

Подождите немного. Документ загружается.

него устраивается обед в складчину, он ставит в счет израсходованные им

дрова, чечевицу, уксус, соль и масло для светильников» (с. 40-42).

Озабоченность хозяйственными делами, проявляющаяся во всех этих

примерах мелочности, и притом как раз тогда, когда это менее всего уместно,

была второй чертой, которая отталкивала людей. Никто не удивляется, когда

за столом обедающий старается не запачкать одежду черничным супом. Но к

тому, кто раздумывает, бежать ли на помощь человеку, придавленному

лесами, потому что боится за свой новый костюм, мы относимся совсем по-

другому. Избегать расточительства съестных припасов, казалось бы,

совершенно естественно. Но нас коробит Штемлер из «Стен Иерихона»

горюющий из-за недопитой рюмки, — коробит не только потому, что такой

расход ему по карману, но и потому, что он остался глух к настроению

праздничного застолья и радостям общения с людьми, замкнулся в себе

среди общего веселья, снедаемый мыслями о царящем вокруг

расточительстве и об убытках.

В примере с человеком, придавленным строительными лесами, мы затронули

третью черту, из-за которой бережливость называют уже скупостью. Речь

идет о равнодушии к интересам других, эгоизме, эмоциональной холодности.

В карикатурах на бережливость, встречающихся в художественной

литературе, эта особенность присутствует почти всегда.

Наконец, четвертая черта, которая отталкивает нас в бережливости, — это ее

иррациональная составляющая, столь обычная, как уже говорилось, у

бережливых людей. Хотя бережливость, вообще говоря, не равнозначна ни

мелочности, ни озабоченности хозяйственными делами в самый

неподходящий момент, ни эгоизму, ни неспособности мыслить рационально,

все же склонности подобного рода очень тесно связаны между собой,

особенно у мелкого накопителя, который неохотно тратит и неохотно

расстается с вещами. Он-то как раз и служит излюбленной моделью для

критиков бережливости.

ГЛАВА V

КУПЕЦ И ДЖЕНТЛЬМЕН У ДАНИЕЛЯ ДЕФО

Семьи былая слава, предков имя — Ничто перед заслугами своими.

Д. Дефо. Чистокровный англичанин

1. Жизнь Дефо

Франклин был человеком практики и свои образцы, а также этические

постулаты черпал прежде всего из окружавшей его жизни. Однако в его

духовном развитии свою роль сыграло и личное общение с некоторыми

идеологами, и некоторые книги, встретившиеся ему на его жизненном пути

писателя-самоучки. Мы знаем, что в юности он зачитывался книгой

пуританина Джона Беньяна «Путь паломника». Мы также упомянули, что он

переписывал целые страницы из журнала «Зритель», издававшегося двумя

вигами: Аддисоном и Стилом. Мы знаем также, что на него повлиял Даниель

Дефо, который был еще жив, когда Франклин впервые приехал в Англию.

Поскольку Дефо, создавший свой образец английского купца, был особенно

близок Франклину по проблематике, рассмотрим поближе этот образец, на

семь лет опередивший первое издание морализаторского календаря

Франклина.

Бурной была эпоха, в которую жил Дефо, бурной была и его жизнь. Для

исследователя истории Англии конца XVII - начала XVIII века близкое

знакомство с биографией нашего автора дает многое, позволяя заглянуть за

кулисы многих важных событий эпохи. Не ставя перед собой подобной

задачи, мы выберем из богатой биографии Дефо лишь то, что как-либо

связано с темой данной главы. А ею будет прежде всего образец купца у

Дефо, иллюстрация этого образца в «Робинзоне Крузо» и его соотношение с

дворянскими образцами.

Семья Фо была, скорее всего, фламандского происхождения

Биографические сведения о

Дефо взяты прежде всего из кн.: Dottin P. Daniel Defoeet ses romans. Paris; London, 1924, с учетом некоторых поправок, содержащихся

в кн.: Marion D. Daniel Defoe. Paris, 1948.

. Частица «де» добавлена Даниелем Дефо и писалась

всегда отдельно, что свидетельствовало о его всем известной слабости —

желании выглядеть джентльменом. Этой слабости он до самой смерти

отдавал дань и во многом другом, например в манере одеваться и вести себя.

В 1706 г. он окончательно решил выбрать герб, не имея на него по своему

происхождению особенных прав: отец его когда-то вытапливал свечи, а

позже стал мясником. Только у матери была какая-то частица дворянской

крови, что наш автор нередко подчеркивал. Дефо родился в 1660 году, том

самом году, когда 27-летний Сэмюэл Пипс начал вести свой дневник.

Большим потрясением для маленького Дефо стали два бедствия, одно за

другим обрушившиеся на Лондон: чума 1665 г. и пожар 1666 г. Чуму он

описал в 1722 г., через 57 лет, в сообщении сомнительной достоверности —

особенно по сравнению с записками Пипса, который фиксировал ход этих

мрачных событий день за днем.

Воспитанный в семье нонконформистской (отец Даниеля был баптистом) и

истово верующей, Дефо пережил также сильные гонения на диссидентов. Об

этом свидетельствует известный эпизод его биографии, когда ему пришлось

от руки переписать Моисеево «Пятикнижие» — из опасения, что слухи о

намерении папистов конфисковать печатную Библию окажутся правдой.

Родители отдали Даниеля в духовную семинарию, где он под руководством

сведущего наставника учился на родном языке не только теологии, но и

многим полезным вещам. Пробелы в своих познаниях по части древних

языков (чем современники не упускали случая его кольнуть) Дефо ощущал

болезненно, особенно в отношениях с людьми, учившимися в университетах.

Это заметно в его посмертно изданной книге «Образцовый английский

джентльмен», о которой еще будет речь и в которой наш автор пытался — не

слишком удачно — обнаружить все же кое-какие познания в античной

литературе (например, Сенека фигурирует здесь среди греческих авторов).

Учение в семинарии не сделало Даниеля священником. Он выбрал торговлю;

после нескольких лет ученичества у одного из лондонских купцов и

женитьбы на дочери состоятельного коммерсанта он основал собственное

дело, за которым — вопреки его собственным наставлениям в книге об

образцовом купце — так и не мог как следует присмотреть.

Как уже было сказано, мы не будем следовать за всеми зигзагами карьеры

Дефо. Его биографию, полную мистификаций, отнюдь не легко воссоздать, и

новые исследования вносят в нее все новые поправки. Известно, что Дефо не

довольствовался доходом, который приносила его торговля, и в его голове

постоянно теснились грандиозные замыслы. Известно, что его привлекала

политика и что он готов был интриговать, служить осведомительством и

доносами любому, кто хорошо за это платил. В книге «Образцовый

английский джентльмен» Дефо нелестно отзывается о поляках: их поведение

во время выборов короля показывает, «сколь они двуличны, коварны,

неверны, продажны, переменчивы и не заслуживают доверия, даже когда

клянутся самым святым»

Defoe D. The complete English gentleman. London, 1890, p. 30.

. Они едят хлеб

одного претендента на трон, чтобы после переметнуться к другому. Сегодня

они за саксонскую династию, завтра за шведскую, смотря по тому, кто

больше платит и кто сильнее. Вот дышащее негодованием перечисление

грехов, в которых сам Дефо был повинен всю свою жизнь.

Моральная эквилибристика Дефо не снискала ему доброй славы у писателей-

современников. Оскорбительно отзывался о нем Аддисон, задетый, быть

может, помимо всего прочего, интригами и доносами, при помощи которых

Дефо пытался поколебать положение Стила, сотрудника Аддисона, и

добиться его обвинения в государственной измене — впрочем, безуспешно.

Как нельзя хуже характеризовал его Дж. Гей, автор известной «Оперы

нищих», а также Дж. Свифт. Позднейшие критики применяли к Дефо слова

С. Джонсона, что тот, кто хочет продвинуться, рассчитывая на милость

вельмож, не может своей путеводной звездой выбирать добродетель.

Преследуемый кредиторами и политическими врагами, которые не раз

угрожали его жизни, Дефо жил одиноко, не проявляя слишком сильной

привязанности к семье. Эта j черта повторяется у персонажей его романов.

Он любил свою младшую дочь Софи и все же сумел испортить ей немало

крови, два года ожесточенно торгуясь с ее женихом из-за приданого. При его

уединенном образе жизни ему, по-видимому, хватало общества преданных

слуг. Свои мечты о верном слуге он воплощал в образах своих персонажей, а

в небеллетристических произведениях дважды писал о достойной сожаления

распущенности прислуги.

Составление полного перечня работ Дефо встретилось с немалыми

трудностями, поскольку свои сочинения он приписывал другим, изощряясь в

мистификациях. И. Тэн в «Истории английской литературы» приводит 254

названия. В 1912 г. английский биограф Дефо В. П. Трент сообщает уже 370

названий. Значительная их часть имела лишь интерес злободневности и

канула в прошлое, но многое интересно и теперь. Дефо отзывался на все

современные ему события. Английская журналистика многим ему обязана.

Какое-то время (1705-1713 гг.) он издавал журнал, а кроме того, писал

политические брошюры, трактаты о торговле и о правильной

вероисповедной политике, детально описывая свою страну и ее обычаи. В

его сочинениях немало «уголовных» мотивов, ибо он никогда не упускал

случая заработать на сенсации. Писал он и о привидениях, о дьяволе, о

человеке, который был нем до 58 лет, а перед смертью заговорил, дабы

поведать окружающим свои религиозные взгляды и пророчества о судьбе

Британии; издавал историю глухонемого, который мог написать имя любого

встретившегося ему человека. Все эти истории неизменно подавались как

подлинные, в чем проявлялась, по-моему, не столько нелюбовь пуританина к

грешному вымыслу, как иногда считают, сколько попросту знание рынка, на

котором подлинность всегда ценится выше. Это хорошо известно любому,

кто рассказывает анекдоты, ручаясь за их достоверность. Литературный

вымысел и мистификации давались ему тем легче, что он обладал

способностью представить себе в мельчайших подробностях то, чего никогда

не видел, а также редкостным даром имитации. Тэн говорит о его

воображении, «целиком заполненном и как бы нашпигованном фактами»

Taine

H. Histoire de la littérature anglaise. Paris, 1941, vol. 4, p. 83.

В огромной литературной продукции Дефо рекорд популярности

принадлежит «Робинзону Крузо». Известностью пользовалось также

«Семейное руководство», в котором Дефо дал теорию семейной жизни, не

слишком, как уже говорилось, занимавшей его на практике. Издавна

отдавалось должное его изобретательности, проявлявшейся в проектах

всевозможных усовершенствований и изобретений («Опыт о проектах»), его

романам, его запискам о лондонской чуме; но мне неизвестно, чтобы кто-

нибудь всерьез занимался его образцом купца, который интересует нас в

первую очередь.

Дефо сам был купцом, но меньше торговал галантереей (что какое-то время

было его официальным занятием), чем своим пером. Тут он проявлял

деловую сметку, не только предлагая это перо любому, кто хорошо платил,

но и точно угадывая рыночный спрос. Тем не менее он постоянно был то со

щитом, то на щите и нередко мог показываться в городе лишь в воскресенье

— единственный день недели, когда запрещалось арестовывать должников.

До самой смерти Дефо оставался пуританином, хотя, вообще говоря, в

соответствии с духом эпохи он был склонен к терпимости и положения веры

толковал довольно свободно. Робинзон в своем государстве, состоящем из

испанца-католика, Пятницы-протестанта и язычника — отца Пятницы,

установил свободу вероисповеданий. Пожалуй, раз только пришла нашему

автору в голову доктринерская мысль написать брошюру о необходимости

ограничить брачные связи рамками одного вероисповедания.

Дефо не был республиканцем. Он верил в короля и в протекционизм. Он был

националистом, о чем еще пойдет речь. Трудно обнаружить у него веру в

общественную гармонию, веру, которой проникнуты написанные несколько

десятилетий спустя труды А. Смита и которая проявляется не только в

экономической доктрине Смита, но и в его теории симпатии. Если бы

миросозерцание Дефо было столь же оптимистично, он не написал бы

«Молль Флендерс». Однако он принимал общественный строй, в котором

жил, как должное.

Известна слабая эстетическая культура нашего автора. «Понятие прекрасного

ему недоступно», — писал о Дефо Тэн

Ibid., p. 82.

. Дефо, насколько известно, не

ценил даже таких пуританских писателей, как Мильтон, а в своем журнале

громил современный ему театр как рассадник греха и боролся против

постановки «Гамлета». Своей личностью и своим творчеством Дефо дает

любопытное свидетельство того, что можно создавать произведения

искусства, не обладая развитым чувством прекрасного.

2. Образец купца

Перейдем к непосредственно интересующей нас теме, то есть к воссозданию

образца купца, который в «Робин-лоне Крузо» становится образцом человека

вообще; рассмотрим также, как соотносится этот буржуазный идеал с

английскими дворянскими образцами. Для этого мы воспользуемся прежде

всего двумя сочинениями, до сих пор не привлекавшими к себе особого

внимания исследователей творчества Дефо (по большей части они были

историками литературы, и Дефо интересовал их в первую очередь как

создатель нового литературного жанра — романа; что же касается других его

сочинений, они ограничивались обычно простым перечислением названий).

Это «Образцовый английский купец» и «Образцовый английский

джентльмен». Образец купца Дефо начал создавать незадолго до смерти, в

1725 г., когда Франклину было 19 лет.

Авторметодическиначинаетсвоюкнигу

См.: Defoe D. The complete English tradesman. London, 1745, vol. 1-

2. В дальнейшем цитируется то же изд. «Образцового купца».

с пояснения, кого, собственно, он имел в

виду, употребляя слово tradesman. Homines oeconomici [Люди экономические

(лат.)] делятся у него на три категории. К первой относятся те, которые сами

не производят того, чем торгуют; это как раз категория tradesmans, которой

автор и собирается заняться. Ко второй группе принадлежат те, которые сами

производят то, чем торгуют; это ремесленники (handicrafts). Есть, наконец, и

такие, которые производят, но не торгуют сами; в качестве примера

приводятся промышленники (manufacturers) и художники (artists). В первой

группе автор выделяет еще купцов, которые импортируют товар из-за

границы, а среди них — купцов, связанных с морской торговлей. Следует

сразу отметить, что в дальнейшем автор не придерживается последовательно

этих значений терминов. Слово trade [Торговля, ремесло, занятие (англ.)]

нередко включает у него все звенья, начиная от фермера, продающего шерсть

остриженной им овцы, до лавочника, торгующего готовым платьем, сшитым

из этой шерсти. Так что в сферу его рассуждений нередко, вопреки

первоначальным намерениям, попадают и те, которые производят то, чем

торгуют, а иногда — и те, которые только производят (например, в гл.

XXVI). Но все же, переводя слово «tradesman» словом «купец», мы не

искажаем, вообще говоря, мысль автора, ибо прежде всего он имеет в виду

категорию, к которой принадлежал сам; вскоре мы будем иметь возможность

убедиться в этом. Говоря о купце, он говорит о человеке, который сам стоит

за прилавком и сам обслуживает клиента, а не о крупном негоцианте-

оптовике.

Дефо хвалит торговлю не только потому, что она прибыльна, но и из-за ее

роли в жизни страны. Купцы для Англии — сущее благодеяние. Англичане

— это нация, главную гордость которой составляет торговля. Могущество

Англии зависит от торговли гораздо сильнее, чем от военной мощи. Ведь

именно торговле обязана Англия открытием новых стран и их колонизацией.

Король Карл II небезосновательно говорил, что истинное английское

дворянство — это купечество; небезосновательно постольку, поскольку речь

идет о роли, которую оно играет в стране. Купец платит самые большие

налоги. Он несет на себе бремя войны. Купец гораздо богаче заурядного

дворянина, у которого ежегодный доход меньше да к тому же куча долгов из-

за расточительного образа жизни. Посмотрите, как заботятся купцы о

купленных ими замках и в каком запустении резиденции родового

дворянства. Дворянское поместье подобно пруду, торговля — живому

источнику.

Молль Флендерс ищет себе в мужья «купца-джентльмена», то есть купца, в

котором было бы что-то от барина, который умел бы носить шпагу и не

выглядел так, «будто поверх кафтана на нем надет рабочий фартук»; и лишь

с немалым трудом находит наконец «эту амфибию, это земноводное»

Дефо Д.

Молль Флендерс. М., 1978, с. 80. В дальнейшем роман цитируется по тому же изданию.

. Однако в «Образцовом

английском купце» Дефо вовсе не считает такое явление редкостью. В

Англии, по его мнению, выражение «джентльмен-купец» — отнюдь не

нелепость, ибо купец занимает здесь особое положение из-за постоянного

притока людей купеческого сословия в дворянское, и наоборот. Купцы

наводняют геральдические конторы, чтобы установить свои гербы, а потом

изображают их на своих каретах и вышивают, где только можно. А если

установить герб не удается, они основывают новый «род», не хуже того, у

которого знатные предки. С другой стороны, обедневшие джентльмены из

хороших семей не стыдятся поддержать свой род браком с купеческой

дочкой. Целую главу (т. 1, гл. XXIV) Дефо отводит перечислению

знаменитых ныне семей, которые выдвинулись в свое время благодаря

торговле или обязаны своим положением мудрому союзу с мещанскими

семьями — тема, к которой Дефо еще вернется в «Образцовом английском

джентльмене». Приведенный им перечень обширен и поучителен. Реже

случаются браки между обедневшими дворянками и мещанами, что Дефо

объясняет женской нерассудительностью, не замечая отличия этой ситуации

от предыдущей: ведь общественные условности, обязательные в самых

разных иерархических группах (будь то отношения между высшими и

низшими индийскими кастами или отношение «полноценного» большинства

к презираемым национальным меньшинствам в европейских обществах),

неизменно предполагают, что мужчина «поднимает» жену до своего уровня,

тогда как женщина «падает» до уровня того, кто берет ее в жены. Здесь не

место искать причины подобных взглядов, но стоит отметить, что именно из-

за них браки женщин «сверху вниз», как хорошо известно, гораздо менее

многочисленны.

Хотя срастание аристократии с купечеством явно по сердцу Дефо, он все же

советует своему образцовому купцу не копировать нравы дворянства и не

водить дружбу с высшим светом. Там, правда, время проводится приятно,

зато в собственном кругу — с пользой. Знакомства нужно поддерживать

прежде всего с теми, кто может содействовать нашему преуспеянию. В

рамках купечества Дефо чувствует себя солидарным в первую очередь со

средним купцом; богатых не жалует и обвиняет их в притеснительстве и

участии в разорении бедняков. Стране, по его мнению, необходимо

купечество не так богатое, как многочисленное (гл. XXXVIII). Понятие

tradesman у Дефо, как уже говорилось, то сужается, то расширяется. Чаще

всего оно означает всех тех, кто содействует обращению уже произведенных

товаров, то есть купцов (мелких и оптовых) и всякого рода посредников.

Этих последних Дефо желал бы видеть возможно больше (гл. XXXVII). Чем

их цепочка длиннее, тем лучше для страны, ибо тем больше людей при деле.

А там, где много людей при деле, есть спрос на товары первой

необходимости, цены на хлеб стабильны, и фермерам есть из чего платить

ренту, за счет которой живет дворянство.

Перейдем теперь к характеристике главных добродетелей купца — такого,

каким он должен быть для того, чтобы соответствовать требованиям морали,

и для того, чтобы разбогатеть. Здесь, как и у Франклина, одно от другого

неотделимо; но если у Франклина мысль о том, что добродетель —

достаточное условие обогащения, звучит сильнее, чем обратное утверждение

(деньги — обязательное условие добродетельности), то Дефо подчеркивает

скорее второе. Молль Флендерс твердит молитву «Не дай мне нищеты, чтобы

я не воровал» (с. 243) и убеждена, что нужда — «главная подстрекательница

к воровству» (с. 281). А в сатире «Чистокровный англичанин» Дефо в

похожих словах уверяет, что к прегрешениям склоняет нас не столько наша

порочность, сколько безденежье.

Купец должен быть трудолюбив. За лавкой надо присматривать самому и

постоянно в ней находиться. Никаких путешествий; избегать политики и

политических партий. Тут приводится история (автобиографическая,