Оссовская Мария. Рыцарь и буржуа: исследования по истории морали
Подождите немного. Документ загружается.
франклинизм цитировавшихся польских авторов имел два обличья: он
активизировал мелкую буржуазию (Беркан) и противопоставлял дворянским
образцам свои собственные (Урбановская). В этом последнем случае он был
франклинизмом борющимся и должен был говорить языком патетики, чтобы
придать величие образцам, противопоставляемым очарованию дворянской
культуры. Урбановская обращается к интеллигенции. Антишляхетский
патетический франклинизм имел широкое поле деятельности в Королевстве
Польском. Его существование, совпадающее с формированием идеологии
«Молодой Польши» (издания «Принцессы», как уже говорилось,
возобновлялись по крайней мере до 1928 г.), свидетельствует о столкновении
в кругах польской интеллигенции двух течений: одни поддерживали
франклинизм против «шляхетского духа» и стремились очистить эпитет
«мещанский» от негативных ассоциаций, другие присоединялись к борьбе
«Молодой Польши» с мещанином.
ГЛАВА IV
ДОБРОДЕТЕЛЬ БЕРЕЖЛИВОСТИ
1. Сбережение денег
В нашем историческом исследовании эта глава — своего рода отступление.
Сделать его нас побудили недоразумения, проявляющиеся в дискуссиях о
такой кардинальной буржуазной добродетели, как бережливость,
недоразумения, связанные с недооценкой разнообразия ее форм. Начнем с
различения между бережливостью по отношению к деньгам и
бережливостью по отношению к вещам. Правда, тот, кто бережет вещи,
сберегает тем самым деньги, однако такое различение придает изложению
большую ясность, в чем мы постараемся в дальнейшем убедить читателя.
а) Откладывание на «черный день». Простейшим примером человека
бережливого, если речь идет о сбережении денег, будет тот, кто копит
систематически, хотя и по мелочам, пряча деньги в чулок или в матрац или
регулярно внося определенную сумму в сберкассу. Всем известно, что эта
форма бережливости особенно часто становится иррациональной привычкой.
Я знаю людей, которые, неоднократно и очень сильно пострадав от
инфляции, каждый раз начинали копить снова, точно так же, как ручная
белка не перестает собирать запасы на зиму, хотя ей они ни к чему.
Случается даже, что накопительство становится самоцелью, и люди,
пострадавшие от обесценивания денег, не проявляют особой озабоченности
своей потерей, лишь бы назавтра они могли снова начать копить. Этому
иррациональному накоплению следует противопоставить рациональное,
когда деньги откладываются на совершенно определенную цель, которая
пока что не по средствам (например, на покупку зимней одежды или на
отпуск), до тех пор, пока не накопится нужная сумма, увеличивать которую
дальше не имеет смысла. Такое непостоянное накопление не превращается в
иррациональную привычку, в основе которой хотя и лежит рациональная
потребность обеспечить себя на старость или на случай болезни, но которая
легко может перестать служить этим целям (если они далеки настолько, что
средства их достижения сами могут стать целями).
Человека, увлеченного регулярным накоплением денег по мелочам, принято
считать тупицей без капли фантазии. Если говорить о фантазии, то это не
всегда справедливо. Среди мелких накопителей есть и мечтатели. В мечтах
они поочередно обменивают свои убогие сбережения на всевозможные
приятные вещи: сегодня покупают себе что-нибудь из ряда вон выходящее,
завтра отправляются в путешествие, послезавтра великодушно оделяют
своими деньгами знакомого, оказавшегося в безвыходном положении.
Такими вот суррогатами радостей жизни довольствуется человек скромных
возможностей. Быть может, эта социально непродуктивная и даже прямо
вредная (если только она не пополняет какую-нибудь сберкассу) форма
бережливости не совсем лишена значения для эмоциональной жизни.
Если речь идет о психологии мелкого накопителя, следует еще принять во
внимание определенные особенности, связанные с тем, какие именно деньги
откладываются — бумажные или, как сказали бы в старину, звонкая монета;
в последнем случае могут играть роль элементы развлечения. Сэмюэл Пипс
любил перебирать свои золотые дукаты, хотя жене — на всякий случай —
запрещал это делать
См.: Pepys S. Dziennik. Warszawa, 1952, t. l, s. 289.
.
b) Нежелание расставаться с деньгами. Бережливым называют и человека,
который копит, и человека, которому трудно расстаться с деньгами и
который долго раздумывает, прежде чем решится на что-нибудь их
истратить. Хотя обе эти черты обычно связаны между собой (ведь чем
меньше расходуется, тем больше можно откладывать), они все же могут
встречаться и порознь; этого достаточно, чтобы отличать одну от другой. И в
самом деле: можно неохотно расходовать деньги, не имея привычки
откладывать их, и можно откладывать деньги, не боясь (по крайней мере в
некоторых случаях) идти на расходы. Последнее характерно для альтруистов
с крайне скромными личными потребностями и аскетическими
наклонностями. Такой репутацией пользовались у современников английские
утилитаристы. Бентам жил чрезвычайно скромно, но не скупился на расходы,
имеющие целью благо общества. Как известно, он довольно долго содержал
Джеймса Милля, чтобы тот мог написать свою историю Индии, шел на
большие расходы ради строительства образцовой тюрьмы по собственному
плану и субсидировал Роберта Оуэна.
Отличать привычку к накоплению от нежелания расходовать деньги
побуждали некоторые места у евангелистов и отцов церкви. Согласно
Евангелию от Луки, нищие (а согласно Евангелию от Матфея — нищие
духом) наследуют царство небесное. Нищие духом, вопреки довольно
распространенному мнению, — это не люди с ограниченными умственными
способностями, но те, кто, обладая немалым богатством, не проявляют к
нему привязанности и не жалеют расставаться с ним. В главе VIII мы будем
говорить о св. Франциске Сальском, который человеку богатому ставит в
пример аптекаря, хотя и хранящего яды, но так, чтобы самому ими не
отравиться. Богатство и свободный от корыстолюбия дух, проявляющийся, в
частности, в щедрой милостыне, — вот что считалось уместным и
характерным для нищего духом.
Коль скоро речь зашла о «легком» расходовании денег, стоит напомнить, что
современный средний американец ставит себе в образец человека, который
тратит, не задумываясь, а свой бюджет уравновешивает не за счет
ограничения расходов, но за счет роста доходов. В этом он видит
свидетельство жизненной силы, энергии, активности и — в отличие от
французского рантье — себя и других ценит скорее по размерам дохода, чем
по размерам состояния.
с) Забота о равновесии бюджета. В обыденном словоупотреблении
бережливым называют не только того, кто из своих ежемесячных заработков
старается непременно что-нибудь отложить, или того, кто неохотно
расстается с деньгами, но и того, кто хотя и тратит все заработанное, однако
по определенному плану, заботясь о том, чтобы расходы не превышали
доходов. Таково первоначальное значение слова «экономия», происходящего
от греческого «ойкономиа». «Ойкономиа» — это порядок («номос») в доме,
правильное ведение хозяйства. Порядок не обязательно требует жесткого
самоограничения, хотя порой приходится отказывать себе в чем-то ради
чего-то другого, предусмотренного в плане ведения хозяйства. Тех, кто
живет по принципу «когда густо, а когда пусто» считают небережливыми,
хотя бы даже они не выходили за рамки своего бюджета, — ибо люди не
верят, что кто-то сознательно задумал жить по такому принципу.
Понятие о порядке, связанное с греческим «ойкономиа», долго
ассоциировалось также с французским словом «l'économie» [Экономика,
хозяйство; 2) экономия; 3) бережливость], и лишь позднее слово «экономия»
связывается с откладыванием денег. Бентам различал эти понятия. В его
«Деонтологии», изданной сначала по-французски, мы читаем: «Экономия
(l'économie) есть бережливость в сочетании с искусством управления,
которое представляет собой определенное свойство ума. Слово
«бережливость» употребляется также и вне связи с экономией и
предполагает самоограничение, которое для экономии не является
необходимым».
Бережливость, отождествляемую с порядком в домашнем хозяйстве, обычно
не отличают от бережливости в форме откладывания денег; и ту, и другую
противопоставляют жизни «со дня на день». Кроме того, обе они связаны со
способностью к самоограничению: первая, как уже говорилось, для того,
чтобы следовать намеченному плану, вторая — чтобы накапливать; обе
предполагают мышление в экономических категориях и определенную
дисциплину. Но если откладывание часто становится механической,
иррациональной привычкой, то ведение хозяйства по плану, вообще говоря,
далеко от иррациональности. В то же время оно, как и привычка откладывать
деньги, часто содержит элемент развлечения: так, детям, которые получили
много сладостей сразу, доставляет удовольствие решать, когда и в какой
очередности эти сладости будут съедены.
d) Бережливость, противопоставляемая расточительству. Наконец, в
четвертом смысле человек бережливый — это тот, кто не тратит денег
впустую, а значит, бережливость противопоставляется здесь
расточительству. Мотив самоограничения, существенный для первой формы
бережливости и обычный, согласно Бентаму, в третьей, здесь вообще не
играет роли. Тут возможны несколько вариантов, смотря по тому, как
понимать расточительность. Особенность понятия «расточительность» в том,
что оно всегда соотносится с иерархией ценностей оценивающего. Если во
всех рассмотренных ранее случаях бережливость определялась независимо
от того, на что расходуются средства , здесь важно, на что они идут; вот
почему нужно знать иерархию ценностей оценивающего.
Согласно наиболее субъективному пониманию расточительности,
расточитель — это тот, кто тратит деньги на цели, неважные в глазах
оценивающего, и в тем большей степени, чем в большей степени трата денег
на неважные вещи мешает удовлетворить потребности, которые
оценивающий считает существенными. Транжирит, или, как говорится в
таких случаях, пускает деньги на ветер тот, кто проигрывает их на бегах,
когда дома нечего есть, а у детей нет ботинок. Но возмущается
расточительностью знакомых и тот, кто довольствуется скромным обедом,
чтобы иметь квартиру получше, тогда как те все проедают. Для некурящего
транжирит деньги курильщик, который выпускает их с дымом, для
непьющего — пьяница, который топит их в водке. Для того, кто
придерживается мясной диеты, но равнодушен к качеству напитков,
расточительством может быть трата денег на дорогой чай или посещение
кафе.
«Скажи мне, на что ты тратишь деньги, и я скажу тебе, что ты за человек», —
гласит изданная в 1948 г. брошюрка Польских сберегательных касс
Pracą i
oszczędnością. Warszawa, 1948.
(то же самое, впрочем, говорит госпожа Радлич; см. с. 261
настоящей работы). Социологи не случайно интересуются личными
бюджетами, считая их показательными для иерархии ценностей человека.
Как уже говорилось, определенные расходы мы не сочтем расточительством
у человека, который достаточно состоятелен, чтобы ни в чем себе не
отказывать; но те же расходы покажутся нам расточительством, если, по
нашему мнению, они идут на пустяки в ущерб непустяшным потребностям.
Понятие расточительности, таким образом, вдвойне относительно, ибо
зависит как от иерархии ценностей оценивающего, так и от размеров
бюджета оцениваемого.
Этот подход к расточительности мы назвали субъективным, поскольку в
каждом данном случае решающее значение имеют вкусы оценивающих.
Однако в любой социальной группе существует достаточно устойчивая и
общепризнанная иерархия важности различных расходов, которая позволяет
сформулировать более объективное определение расточительности. Человек,
проигрывающий деньги на бегах, в то время как у его детей нет ботинок,
будет, по-видимому, назван расточителем практически единодушно. Среди
такого рода устойчивых и чрезвычайно важных определений
расточительности выделяется признание расточительным человека, у
которого деньги уходят сквозь пальцы неизвестно на что, в отличие от
человека, который, правда, тратит все, что зарабатывает, но вкладывает
наличные в капитальные вещи, которые всегда на виду. «Мы тратим столько
денег неизвестно как, когда и на что, — читаем мы в упоминавшейся
рекламной брошюре Польских сберегательных касс, — словно прячем их в
дырявые карманы, и по дороге они у нас высыпаются».
Действительно, предпочтение вещей капитальных и основательных
непрочным и эфемерным распространено настолько широко, что трата денег
на вещи длительного пользования, которые всегда на виду, считается
разумной бережливостью. Именно такова, по мнению Мандевиля,
бережливость голландцев, которые никогда не жалеют денег на вещи
основательные — на дом или мебель. Французские кладбища особенно
изобилуют металлическими венками, что свидетельствует о нежелании
расходовать деньги на прелесть живых цветов, которая просуществует пару
часов и от которой никому нет радости после того, как траурная процессия
разойдется. Те, кто покупает эти венки, считают деньги, потраченные на
цветы, выброшенными. Им непонятно также поведение людей, которые не
желают судиться из-за мелочей или трудиться ради грошовой выгоды.
Есть еще одна форма расточительства денег, о которой стоит сказать
несколько слов. В этом понимании вдвойне расточительствует тот, кто в
ресторане не доедает заказанной порции: во-первых, оставляя еду на тарелке
(об этой форме расточительства речь пойдет ниже, когда мы перейдем к
бережливости уже не по отношению к деньгам, но к вещам), во-вторых,
выбрасывая впустую деньги, заплаченные за недоеденную порцию. Как раз
для избежания расточительства подобного рода посетители ресторанов,
случается, едят через силу и вопреки рассудку. Едят, как это называют
французы, «pour rentrer dans ses frais», то есть чтобы оправдать расходы. По
тем же самым причинам зрители порою высиживают до конца скучное
представление — для того лишь, чтобы билет не пропал, или мученически
донашивают купленную ими слишком тесную обувь. Можно было бы кому-
нибудь ее отдать, но они подобной возможности не допускают, хотя им по
средствам купить себе новую пару: для них важно не столько избежать
расточительства по отношению к обуви (чего можно было бы достигнуть,
отдав ее другому), сколько последовательно использовать до конца вещь, за
которую уже заплачено.
2. Бережливость по отношению к вещам
Бережливость, противопоставляемая расточительности, приводит нас уже
непосредственно к бережливости по отношению к вещам. Она также
выступает в нескольких разновидностях.
а) Требование использовать без остатка. Начнем с той разновидности
бережливости по отношению к вещам, которая противостоит
расточительству в его первичном и, по-видимому, наиболее адекватном
значении. Расточительно в этом смысле кроил материал на костюм портной,
если у него осталось много ни к чему не пригодных обрезков. Расточительно
работает тот, кто может обойтись без отходов, но не делает этого или, если
отходы имели какую-то ценность, не нашел для них применения. Наша
пропаганда со всей силой призывает к подобного рода бережливости на
производстве.
Выделенных нами разновидностей бережливости не замечает В. Зомбарт,
рассматривая в своей книге «Буржуа»
См.: Зомбарт В. Буржуа. М., 1924, с. 145 и сл.
эволюцию
бережливости при переходе от мелкотоварной к крупной капиталистической
экономике. В этой последней, по его мнению, бережливость подвергается
«деперсонализации». Требование быть экономным, адресовавшееся ранее
человеку, предъявляется теперь к производству. «Начинающий» капиталист
экономит на своих личных расходах. Собрав таким образом некоторый
капитал, он сам или его наследник начинают с большей легкостью тратить
деньги на личные нужды, а бремя бережливости отныне несет за них их
предприятие. Рокфеллер, например, следил, чтобы ни одна капля нефти не
пропала впустую. Однако, вопреки Зомбарту, эта эволюция не сводилась к
«деперсонализации» в рамках того же самого понятия бережливости, но
сопровождалась переосмыслением этого понятия. Совершался переход от
одной из форм бережливости по отношению к деньгам к требованию
использовать все без остатка. Это требование, несомненно, служит
ограничению расходов, а значит, и сбережению денег, но бережливость тут
совершенно иного рода и требует совершенно иных психологических
установок. В то время как признание кого-нибудь расточителем денег
требовало, как мы видим, соотнесения с иерархией ценностей оценивающего
и размерами бюджета оцениваемого, здесь такое соотнесение вовсе не
требуется.
В рамках рассматриваемого нами понятия бережливости самоограничение,
которое обычно связывают с бережливостью и которое, по общему мнению,
столь пагубно сказывается на характере бережливого мещанина, совершенно
не имеет значения. Борьба с расточительностью здесь очень часто сочетается
с желанием, чтобы материал соответствовал изделию, средства — целям; а
это в свою очередь может стимулировать поведение, прямо
противоположное тому, которого требует ограничение расходов. Потому-то,
например, хозяйка радуется, когда гости едят с таким аппетитом, что на
столе не остается ни крошки. Казалось бы, бережливая хозяйка
заинтересована в том, чтобы угощения осталось как можно больше, ведь в
данном случае это не такая малость, которой можно было бы пренебречь.
Если тем не менее хозяйку радуют пустые тарелки, то не только потому, что
чувство гостеприимства заставляет ее забыть о расходах, но и потому, что
количество приготовленной ею еды точно соответствовало аппетитам. То же
самое чувствует портной, когда нитки хватает как раз, чтобы пришить то, что
должно быть пришито, или маляр, которому разведенной краски хватило как
раз на покраску комнаты, для которой эта краска предназначалась. Тут
главное не то, больше или меньше уйдет материала, но чтобы одно точно
соответствовало другому.
Стремление достичь цели, используя минимум средств, может, кстати
говоря, стимулировать забавную погоню за рекордом. Сколько газовых
конфорок можно зажечь одной спичкой? Как разжечь костер, используя
возможно меньшее количество спичек?
Когда-то, еще до войны, в кружке товарищей по университету долго
высмеивали мелочную, граничившую, казалось бы, со скопидомством
бережливость одного из участников загородной экскурсии. Тот был явно не в
духе из-за того, что, выезжая из Варшавы, купил обратный билет; между тем
экскурсанты решили возвращаться в город другим путем, и билет пропал
даром. Я думаю, что поведение этого экскурсанта было оценено не совсем
верно и что речь тут шла не о сожалении из-за потраченных зря нескольких
злотых. Тот же человек, конечно, не задумываясь, истратил бы на что-то
другое заплаченные за билет деньги; а досаждала ему как раз
«неадекватность» билета проделанному пути. Если бы ему удалось отдать
этот билет пассажиру, возвращавшемуся в Варшаву, он, наверное,
почувствовал бы облегчение, хотя денег обратно бы не вернул. Если бы этот
билет достался ему от кого-то другого, он легче перенес бы его потерю: ведь
в таком случае не он сам, из-за своей непредусмотрительности, был бы
виноват в случившемся.
Мы подчеркнули сильнее этот момент не потому, что этим исчерпывается
наше отношение к расточительности, но по той причине, что, насколько мне
известно, до сих пор на него совершенно не обращали внимания. Борьба с
расточительностью в данном значении может, разумеется, вызываться
заботой о сбережении своих или народных денег. Так, в осуждении
расточительства хлеба нередко играют роль и магические соображения (мол,
выбрасывая крошки, можно вообще вывести хлеб из дома).
Трудно что-нибудь возразить против бережливости на производстве,
побуждающей использовать сырье как можно лучше и в возможно большем
количестве, особенно когда речь идет о крупном производстве, где экономия
подобного рода означает огромные цифры. Но требование использовать без
остатка, относящееся не к производителю, а к потребителю, вызывает
подчас возражения. Я имею в виду неодобрительное отношение к людям,
которые никак не могут расстаться со своим добром, полагая, что оно еще
может им пригодиться. Всем известны квартиры, загроможденные банками