погибала, не переводилась и выживала неистребимая контркультура. Она бы
ла то сильнее, то слабее, но никогда не исчезала, даже несмотря на все усилия
таких автократов, как Николай I, консерваторов, как Александр III, или пре
ступных деспотов, как Сталин. А уж в современных условиях она тем более су
ществует. Фатальный же пессимизм представляется некой вариацией тезиса о
национальной неполноценности, своего рода расизмом наоборот, для чего,
думается, нет особых оснований. Подобная формула весьма удобна как оправ
дание и социальной пассивности, и дефицита чувства социальной ответствен
ности, и прямого приспособленчества к дурной реальности. Но она слишком
удобна для того, чтобы быть правдой. Как справедливо заметил в своем анали
зе солженицынского идейного наследия М.А. Краснов, «Россия всегда бере
менна антиимперским трендом»
1
.
Все мы, как говорится, «вышли из советской шинели», со всеми ее демора
лизующими как людей, так и общество в целом атрибутами. И тем не менее ре
зультаты выхода из общего советского наследия оказались существенно раз
личны не только для таких очевидных полюсов, как страны Балтии и средне
азиатского региона, но и для таких гораздо более близких во всех отношениях
стран, как Россия и Украина. Ведь опыт Украины последнего десятилетия, при
всей его неоднозначности и авторитарных тенденциях нынешней политичес
кой власти, всетаки довольно сильно отличается от опыта российского.
Отнюдь не «народ» (да и что, в сущности, значит это хоть и привычное, но
на самом деле несущее немного смысла слово?), а носители конкретных груп
повых интересов, по существу, узурпировавшие возможность выступать и
действовать от лица государства, являются главным препятствием для перехо
да на другую колею. Не «народ», а чиновничий аппарат в кризисный год по
высил себе в полтора раза зарплаты. Используя различные механизмы, в част
ности фактическую монополизацию основных каналов СМИ, они навязыва
ют массовому сознанию некую псевдопатриотическую идеологию, «ложный
пафос великодержавной гордости за чуждые интересы»
2
. И какоето время это
может работать. Но не бесконечно, а в нашем, столь быстро меняющемся ми
ре, думаю, и не слишком долго. И уж тем более нет оснований полагать этот
тренд фатальным, единственно возможным сценарием. Да, он существует и
силен, но не предопределен, в том числе потому, что катастрофичность его
последствий становится понятной все большему числу людей, причем людей
самых разных.
Конечно, гораздо комфортнее и безопаснее общаться с единомышленника
ми в эзотерических башнях из слоновой кости, чем выходить, причем с не
251
Заключение
_________________________________
1
Краснов М.А. Солженицынская парадигма государственного строительства // Общественные
науки и современность. 2010. № 4. С. 46.
2
Там же.