Мокульский C.C. (под ред.) Хрестоматия по истории западноевропейского театра. Том 1

Подождите немного. Документ загружается.

Капитан

Но по какому праву...

К р е с п о

Как, не сдались ли вы борьбе?

Капитан

Но уважения к себе

Я требую.

К р е с п о

А! тут вы правы!

Почтительно его доставьте

В тюрьму и с полным уваженьем;

Чтоб помешать его движеньям,

Наручники надеть заставьте

И цепь ножную. И смотрите,

Чтоб из солдат своих ни с кем

Не мог он говорить затем.

Всех, кто захвачен, посадите

В темницу тоже, но не с ним!

И с уваженьем этим пленным,

Идя порядком постепенным,

Потом допрос мы учиним.

И если речи тех пройдох

Согласны будут с обвиненьем,

Я с величайшим уваженьем

Вас удавлю!—Свидетель бог!

Капитан

А, смерд, вооруженный властью!

Крестьяне уводят капитана.

СЦЕНА XV

Дон Лопе, солдаты, Кресло.

Шум голосов за сценой.

К р е с п о

Что там за шум?

Дон Лопе (за сценой)

Пусти, пусти!

К р е с п о

Кто б это так ко мне врывался?

Входят дон Лопе и солдаты.

А, вот кто гостем оказался.

Дон Лопе

О Педро Креспо, с полпути

Вернулся в это я селенье,

И в бешенстве, я вам скажу,

На этот раз я прихожу

И в величайшем раздраженьи!

Алькальдишкой каким-то здесь

Захвачен капитан сегодня.

Христос спаситель! Да его

Я палками за озорство

Со мной заставлю расквитаться!

Я прикажу его засечь!

Кресло

Не стоило вам торопиться,

Я думаю, не согласится

Алькальд под ваши палки лечь.

Дон Лопе

Он согласится или нет,

А ляжет!

Креспо

Я бы усомнился

И я не вижу, кто б решился

Такой плохой вам дать совет.

Забыли вы, чем должен быть

В селе алькальд с судейской властью.

Дон Лопе

Алькальд? Мужик, в конечном счете.

Креспо

Мужик, но если мужику

Взбрело в упрямую башку

Пройдоху удавить в гарроте

,—

Клянусь, он своего добьется!

Дон Лопе

Не будет этого, клянусь!

И я вам показать берусь,

Как это дело обернется.

Где он живет тут, ваш судья?

Креспо

Вам далеко итти не надо.

Дон Лопе

Во имя неба или ада,

Кто тут у вас алькальдом?

Креспо

Я-

Дон Лопе

Клянусь, на истину похоже!

Креспо

Клянусь, я истину сказал!

377

Дон Лопе

Что я сказал, то я сказал.

Креспо

А что я сделал, сделал тоже!

Дон Лопе

Ну, Креспо, это все равно,

Я узника с собой возьму.

Креспо

Я отослал его в тюрьму

За то, что им совершено.

Дон Лопе

Он служит королю. Известно

Вам это? Я ему судья!

Креспо

Известно ль вам, что дочь моя

Была похищена бесчестно?

Дон Лопе

Известно ль вам, что приговор

Здесь только я произношу?

Креспо

А вам известно, что в лесу

Он честь мою украл, как вор?

Дон Лопе

Вы знаете ль, насколько выше

Значенье сана моего?

Креспо

Вы знаете ль, как я его

Молил, а он меня не слышал?

Дон Лопе

Вы тут вмешались безрассудно!

Вам не подсудно это дело.

Креспо

Он в честь мою вмешался смело.

Она ль была ему подсудна?

Дон Лопе

Я возмещение вам дам,

Я долг свой в этом полагаю.

Креспо

Я на других не возлагаю

Того, что должен сделать сам.

Дон Лопе

Не уступаю так легко я,

И узника к себе я жду.

Креспо

А я процесс уже веду.

Дон Лопе

Я тотчас же иду в темницу

Освободить его от уз.

Креспо

По повеленью моему

Того, кто сунется в тюрьму,

В упор застрелит аркебуз.

Дон Лопе

Ко всякой я привык пальбе,

И вы меня не устрашили,

Но вы меня предупредили,

И приготовлюсь я к борьбе.

А, силы неба! С ротой целой

Я отобью у вас его!

Креспо

А, силы неба! До того

Я, что задумал сделать, сделаю.

Don Pedro Calderon de

la В а г с a, El alcalde de Zalamea

(1615). Перепечатано из книги: Дон

Педро Кальдерой дела

Барка, Саламейский алькальд,

«Искусство», Л.—М., 1939, стр. 53—

56, 70—74, 79—81, 165—171, 181 —

189. Перевод M. M. Казмичова.

ГЕРЦЕН О «САЛАМЕЙСКОМ АЛЬКАЛЬДЕ»

«Саламейский алькальд» Кальдерона. Характер Педро Креспо превос-

ходен, дон Лопе и Искра также, миф

прекрасный и чрезвычайно драмати-

ческий, особенно в третьем дне. Велик испанский плебей, если в нем есть

такое понятие о законности!

Дневник. 9 июля 1844 г. Сочинения

А. И. Герцена и переписка с Н. А.

Захарьиной, т. VI, изд. Ф. В. Пав-

ленкова, СПБ, 1905, стр. 127.

.378

ВОЗРОЖДЕНИЕ АУТО В ТВОРЧЕСТВЕ КАЛЬДЕРОНА

Найдутся такие, что сочтут докучными выступления в этих ауто

одних

и тех же персонажей: Веры, Благодати, Вины, Природы, Юдаизма, Язычества

и т. п. Пускай же они найдут удовлетворение в том, что поскольку предмет

всегда один и тот же, постольку следует добиваться цели одними и теми же

средствами, особенно если учесть, что эти многократно повторяющиеся сред-

ства постоянно приводят к различному исходу действия. Итак, мне кажется,

что обстоятельство это должно вызвать скорее изумление, чем упреки,

ибо величайшее превосходство Природы в том и состоит, что при помощи

одной и той же внешней формы она создает множество различных образов,

в подражание чему (а вовсе не ради соревнования) и созданы столь различные

ауто с одними и теми же персонажами.

Могут также счесть похожими друг на друга некоторые пассажи. Но ведь

и в природе встречаются лица, похожие одно на другое, и хотя уже это сооб-

ражение смягчает этот недостаток, надо к этому еще присовокупить, что

подобного рода представления происходят раз в год, что промежуток времени,

протекший между сочинением двух ауто, помещенных в этой первой части,

превышает двадцать лет и что вовсе не одно и то же было видеть каждое

из них на сцене в разное время или находить их сейчас в одном и том же пере-

плете. Посему и должно отнестись к ним со снисходительностью и считать

неповторяющимися, а сообразованными один пассаж с другим.

Некоторые части могут утратить свое значение сравнительно с тем, что

придает им актерское исполнение, благозвучная музыка, постановочный

аппарат. Тот, кто читает, не в состоянии представить в своем воображении

все обстоятельства, не может уразуметь то, что было бы, без полного суждения

о том, что есть. Ведь автор нередко поступает так или иначе в угоду публике.

Из предисловия Кальдерона к 1-й

части сборника его «Аутос сакрамен-

талес» (Pedro de Calderon

de la Bare a, Autos sacramenta-

les, éd. J. Fernandes de Apontes,

v. I, Madrid, 1759). Перевод

В. С. У з и н а.

ПРИМЕЧАНИЯ

Классики марксизма о Кальдероне

Хунта—собрание народных представителей в Испании.

Члены Хунты.

«Чудодейственный маг»—трагедия Кальдерона.

Пушкин о Кальдероне

Джон Мильтон (1608—1674)—знаменитый английский революционный поэт

публицист. Пушкин высоко ценил его, ставил в один ряд с Данте и Шекспиром—поэтами,

достигшими «высшей смелости—смелости изобретения, создания». Упомянутое здесь

Пушкиным выражение Мильтона взято из первой песни его эпопеи «Потерянный рай»

(1667).

Пушкин имеет в виду педантическую критику вроде критики журнала «Атеней»-,

поместившего за подписью В. (Воейков) разбор двух глав «Евгения Онегина», полный

мелочных грамматических придирок и отрицавший всякие поэтические вольности.

Пушкин имеет в виду драму Кальдерона «Оружие красоты».

Белинский о Кальдероне

Н. А. Полевой (1796—1846)—русский писатель, критик и историк либерально-

романтического направления, основатель и редактор «А1осковского телеграфа».

Ф. В. Булгарин (1789—1859)—реакционный буржуазный писатель, журналист

и критик, агент Третьего отделения на участке литературы.

«Пятки, неомоченные в Стиксе»—уязвимые места. Согласно мифологии мать гре-

ческого героя Ахилла выкупала его в водах подземной реки Стикса, которые делали чело-

века неуязвимым; но так как при этом она держала сына за пятку, то пятка осталась

единственным уязвимым местом на его теле (отсюда выражение «ахиллесова пята»).

* Белинский имеет здесь в виду Фридриха Шлегеля-младшего (1772—1829), наиболее

видного теоретика немецкого реакционного романтизма. В своих лекциях 1812 года он

различал три ступени в развитии мировой драмы, причем высшей ступенью он считал дра-

379

матургию Кальдерона, который, по его мнению, является «первым и величайшим среди

всех новых авторов», открывающим душе человека «тайны невидимого мира». В 1808 году

Шлегель перешел в католицизм, окончательно преодолев осетатки своих юношеских ради-

кальных взглядов. Белинскому делает честь то, что он сумел разоблачить шлегелевский

культ Кальдерона в то время, как большинство критиков находилось под гипнозом вос-

хвалений Кальдерона реакционными романтиками.

Тургенев о Кальдероне

«Поклонение кресту».

»Жизнь есть сон». »

«Чудодейственный маг».

Жизнь есть сон

«Жизнь есть сон»—ярчайший образец философских драм Кальдерона, пронизан-

ных идеей отрицания земной жизни, утверждения ее призрачности, пустоты и ничтож-

ности. Действие пьесы происходит в Полонии, очень мало похожей на реальную Польшу.

Царь Полонии Басилио держит в заточении своего единственного сына Сехисмундо, так

как астрологи предсказали ему, что сын будет лютым тираном и даже поднимет руку на

него. Когда Сехисмундо вырос, Басилио хочет проверить истинность предсказания и велит

перенести его спящего во дворец. Узнав, что он принц, Сехисмундо дает волю своему

буйному нраву. Тогда Басилио велит снова отнести его во время сна в ту же башню, а ста-

рый царедворец Клотальдо уверяет его, что все испытанное им было лишь мимолетным

сном. В последнем акте происходит народное восстание, передающее трон Сехисмундо.

Но Сехисмундо, твердо усвоивший взгляд на призрачность жизни и непрочность земных

благ, ведет себя все время так, как если бы происходящее с ним было только сном и ему

предстояло проснуться в другом мире. Он одерживает победу над своим буйным нравом

и становится мудрым, осторожным и справедливым правителем. Мы даем отрывки из вто-

рого акта пьесы, изображающие проверку правильности полученного Басилио предска-

зания о сыне.

Мысль о том, что человек может быть победителем созвездий, связана с учением

христианской церкви о свободе человеческой воли.

Кларин—шут, грасиосо.

Эстрелья—инфанта Полонии (Кальдерон переносит в свою фантастическую Поло-

нию все испанские обычаи, понятия и термины).

Астольфо—герцог Московии (!), двоюродный брат Сехисмундо.

Образец географических неточностей Кальдерона. Хотя во времена Кальдерона

Польша простиралась до моря, однако столица Польши никогда не находилась на берегу

моря.

Саламейский алькальд

«Саламейский алькальд»—наиболее реалистическая и социально острая драма

Кальдерона, продолжающая традиции народных пьес Лопе де Вега; самый сюжет «Сала-

мейского алькальда» заимствован Кальдероном у Лопе. К богатому саламейскому крестья-

нину Педро Креспо становится на постой капитан королевской испанской армии дон

Альваро де Атайде с приближенными людьми. Капитану приглянулась Исабела, краса-

вица дочь Педро Креспо. Убедившись в ее неуступчивости, капитан совершает над ней

насилие. Между тем односельчане избрали Креспо алькальдом. Креспо сначала пытается

убедить капитана загладить свой проступок, взяв Исабелу себе в жены. Когда же капитан

отказывается от этого предложения, Креспо арестовывает его, судит и казнит, несмотря

на протесты начальника капитана дона Лопе де Фигероа. Прибывающий в Саламею проез-

дом король Филипп II санкционирует действия Креспо, хотя он и превысил свою власть,

и оставляет его пожизненным алькальдом Саламеи.

Желая увидеть Исабелу, которой отец велел удалиться на чердак, капитан разыграл

фиктивную стычку со своим солдатом Ребольедо, будто бы нагрубившим ему, и погнал-

ся за ним с обнаженной шпагой на чердак.

Дон Лопе, как военный человек, любит сыпать божбой. Креспо, говоря с ним,

тоже пересыпает свою речь божбой.

Гаррота—орудие для смертной казни посредством удушения.

Герцен о «Саламейском алькальде-»

Герцен употребляет слово «миф» в аристотелевском смысле—фабула.

Возрождение ауто в творчестве Кальдерона

Ауто сакраменталь было любимым жанром Кальдерона, как католического дра-

матурга, ставившего своей целью выражение религиозных идей в чистом виде. Тяготение

к аллегоризму, заметное также в светских драмах Кальдерона, здесь достигает высшей

точки. Последовательный аллегоризм и отсутствие светских действующих лиц являются

главным отличием ауто от комедий религиозного содержания типа «Поклонения кресту».

ОТДЕЛ ТРЕТИЙ

АНГЛИЙСКИЙ

ТЕАТР

КЛАССИКИ МАРКСИЗМА

ОБ АНГЛИИ XVI—XVII ВЕКОВ

Но там, где Лютера постигла неудача, победил Кальвин. Его догма

отвечала требованиям самой смелой части тогдашней буржуазии. Его

учение о предопределении было религиозным выражением того факта, что

в мире торговли и конкуренции удача или банкротство зависят не от деятель-

ности или искусства отдельных лиц, а от обстоятельств, от них не зависящих.

«Определяет не воля или действия какого-либо отдельного человека, а мило-

сердие» могущественных, но неведомых экономических сил. И это было осо-

бенно верно во время экономического переворота, когда все старые торговые

пути и торговые центры вытеснялись новыми, когда были открыты Америка

и Индия, когда даже издревле почитаемый экономический символ веры—

ценность золота и серебра — пошатнулся и потерпел крушение. Притом

церковный строй Калььина был насквозь демократичным и республи-

канским; а где уже и царство божие республиканизировано, могли ли

там земные царства оставаться верноподданными королей, епископов и

феодалов? Если лютеранство в Германии стало послушным орудием

в руках германских мелких князей, то кальвинизм создал республику

в Голландии и сильные республиканские партии в Англии и особенно в Шот-

ландии.

В кальвинизме нашло себе готовую боевую теорию второе крупное вос-

стание буржуазии. Это восстание произошло в Англии. Буржуазия горо-

дов дала ему первый толчок, а среднее крестьянство (йоменри) сельских

округов привело его к победе. Оригинальное явление: во всех трех великих

буржуазных революциях боевой армией являются крестьяне. И именно кре-

стьяне оказываются тем классом, который после завоеванной победы неизбежно

разоряется вследствие экономических последствий этой победы. Сто лет спустя

после Кромвеля английское йоменри почти совершенно исчезло. А между тем

исключительно благодаря вмешательству этого йоменри и плебейского эле-

мента городов борьба была доведена до последнего решительного конца и

Карл I угодил на эшафот. Для того чтобы буржуазия могла заполучить хотя

бы те только плоды победы, которые тогда уже вполне созрели для сбора, необ-

ходимо было довести революцию значительно дальше этой цели; совершенно

тоже самое было в 1793 г. во Франции, в 1848 г. в Германии. Повидимому,

таков на самом деле один из законов развития буржуазного общества.

За этим избытком революционной деятельности последовала неизбеж-

ная реакция, которая в свою очередь тоже зашла дальше цели. После

ряда колебаний установился, наконец, новый центр тяжести, который и по-

служил исходным пунктом для дальнейшего развития. Замечательный период

английской истории, который филистеры окрестили «великим бунтом», и

следующие за ним битвы завершаются сравнительно незначительным событием

1689 г., которое либеральная историография называет «славной революцией».

Новый исходный пункт был компромиссом между поднимающейся буржу-

азией и бывшими крупными феодальными землевладельцами. Последние,

383

считавшиеся тогда, как и теперь, аристократией, уже давно были на пути

к тому, чтобы стать тем, чем Луи-Филипп во Франции стал лишь спустя

долгое время: первыми буржуа нации. К счастью для Англии, старые фео-

дальные бароны перебили друг друга в войнах Алой и Белой, розы. Их наслед-

ники, большей частью также отпрыски этих старых фамилий, вели однако свой

род от столь отдаленных боковых линий, что они составили совершенно новую

корпорацию. Их привычки и стремления были гораздо более буржуазными, чем

феодальными. Они прекрасно знали цену деньгам и немедленно принялись

вздувать земельную ренту, прогнав с земли сотни мелких арендаторов и за-

менив их овцами. Генрих VIII массами создавал новых лендлордов из бур-

жуазии, раздавая и продавая за бесценок церковные имения; к тому же

результату приводили беспрерывно продолжавшиеся до конца XVII века

конфискации крупных имений, которые затем раздавались выскочкам или

полувыскочкам. Поэтому английская «аристократия» со времени Генриха VII

не только не противодействовала развитию промышленности, но, наоборот,

старалась извлекать из нее пользу. И точно так же всегда находилась

такая часть крупных землевладельцев, которая из экономических или поли-

тических побуждений соглашалась на сотрудничество с вождями финансовой

и промышленной буржуазии. Таким образом, легко мог осуществиться

компромисс 1689 года.

Ф. Энгельс, Развитие социа-

лизма от утопии к науке (1892).

Введение к английскому изданию

К. Маркс, Ф. Энгельс,

Избранные произведения в двух томах,

т. II, М., 1948, стр. 94—96.

[...] Кромвель и английский народ воспользовались для своей буржуаз-

ной революции языком, страстями и иллюзиями, заимствованными из Ветхого

завета. Когда же действительная цель была достигнута, когда буржуазное

преобразование английского общества было совершено, Локк

вытеснил

пророка Аввакума

К- Маркс, Восемнадцатое брю-

мера Луи Бонапарта (1851—1852).

К- Маркс и Ф. Энгельс.

Избранные произведения в двух томах,

т. I, M., 1948, стр. 213

Материализм—прирожденный сын Великобритании. Еще британский

схоластик Дуне Скот

спрашивал себя: «не способна ли материя мыслить?»

Чтобы сделать возможным такое чудо, он взывал к господнему всемогуще

ству, т. е. он заставил самое теологию проповедывать материализм. [...}

Но истинным родоначальником английского материализма и вообще

опытных наук новейшего времени был Бэкон

. Естествознание является

в его глазах истинной наукой, а физика, опирающаяся на свидетельство

внешних чувств—важнейшей частью естествознания [...] По его учению, чув-

ства непогрешимы и составляют источник всякого знания. Наука есть

опытная наука и состоит в применении рационального метода к чувствен-

ным данным. Индукция, анализ, сравнение, наблюдение, эксперименты

суть главные условия рационального метода. Первым и самым важным из

прирожденных свойств материи является движение,—не только как меха-

ническое и математическое движение, но еще больше как стремление, как

жизненный дух, как напряжение, или, как выражается Яков Бёме

, как муче-

ние (Quai) материи. Первичные формы материи суть живые, индивидуали-

зирующие, внутренне присущие ей, создающие специфические различия,

существенные силы.

384

В Бэконе, как первом творце материализма, в наивной еще форме скрыты

зародыши всестороннего развития этого учения. Материя улыбается своим

поэтическим чувственным блеском всему человеку. Но изложенное в афори-

стической форме учение Бэкона еще полно теологической непоследователь-

ности.

В своем дальнейшем развитии материализм становится односторонним.

Гоббс

является систематиком бэконоеского материализма. Чувственность

теряет свои яркие краски и превращается в абстрактную чувственность

геометра. Физическое движение приносится в жертву механическому, или

математическому, движению, геометрия провозглашается главной наукой.

Материализм становится враждебным человеку. Чтобы преодолеть человеко-

ненавистнический, бесплотный дух в его собственной области, материализм

должен сам умертвить свою плоть и сделаться аскетом. Он выступает как рас-

судочное существо, но зато он с беспощадной последовательностью разви-

вает все выводы рассудка.

Если чувственность есть источник всякого познания, как утверждает

Гоббс, исходя из Бэкона, то созерцание, мысль, представление и т. д. суть

не что иное, как фантомы телесного мира, более или менее лишенного своих,

доступных внешним чувствам, форм. Наука может только дать названия

этим фантомам. Одно и то же название может быть приложено ко многим

фантомам. Могут даже существовать названия названий. Но было бы про-

тиворечием, с одной стороны, видеть в чувственном мире источник всех идей,

с другой же стороны—утверждать, что слово есть нечто большее, чем слово,

что, кроме существующих в представлении, всегда лишь отдельных существ,

имеются еще общие сущности. Бестелесная субстанция представляет собою

такое же противоречие, как бестелесное тело. Тело, бытие, субстанция—все

это есть одна и та же реальная идея. Нельзя отделить мысль от той материи,

которая мыслит. Она является субъектом всех изменений. Слово бесконеч-

ный—бессмыссленно, если оно не обозначает нашей способности увеличивать

без конца всякую данную величину. Так как только материальное доступно

восприятию и познанию, то нельзя ничего знать о существовании бога. Досто-

верно для меня лишь мое собственное существование. Всякая человеческая

страсть есть механическое движение, которое кончается или начинается.

Объекты наших стремлений составляют благо. Человек подчинен тем же

законам, что и природа. Сила и свобода—тожественны.

Гоббс систематизировал Бэкона, но не дал обстоятельного обоснования

главному принципу—происхождению знаний и идей из чувственного мира.

Этот принцип Бэкона и Гоббса был разработан Локком в его «Опыте о проис-

хождении человеческого рассудка».

К- Маркс и Ф. Энгельс,

Святое семейство, или критика «кри-

тической критики» (1845).Соч., т. III,

стр. 157—158.

БЕЛИНСКИЙ ОБ АНГЛИИ

Англия составляет прямую противоположность и Германии и Франции.

Сколько Германия идеальна, столько Англия практически положительна;

как велики успехи немцев в философии, так ничтожны попытки англичан

в абсолютной науке; у англичан источником всех их исторических событий

бывает польза общества. Человек в этом обществе ничего не значит сам по себе,

но получает большее или меньшее значение от того, что он имеет, или чем

он владеет. Покорение сил природы на службу обществу, победа над материею,

пространством и временем, развитие промышленности, как основной обще-

ственной стихии, как краеугольного камня здания общества,—вот в чем

385

сила и величие Англии и ее заслуги перед человечеством. Во многом похожая

на древний Рим, практическая Англия довершает свое сходство с ним и огром-

ными завоеваниями, причина которых—корыстные расчеты, а результат—

распространение цивилизации по всему миру. Но в отношении к искусству

Англия ничего общего с древним Римом не имеет: тевтонское племя, двумя

слоями, саксонским и нормандским, легшее на почве ее исторического форми-

рования

, и христианство, как глубоко вошедший в жизнь ее элемент, заро-

нили в национальный дух англичан плодовитые семена поэзии. Но и в поэзии

Англия резко отличается от Германии и Франции. Как в стране по превос-

ходству общественной и практической, в Англии особенно развились драма и

роман, недоступные для немцев; от французской же поэзии английская отли-

чается и своей художественностью и своим равнодушием к верно изобража-

емой ею действительности без скорби о неразумности и без радости о разум-

ности этой действительности, без порывания подвигнуть ее возвыситься

до идеала. Но как Англия есть страна всевозможных противоречий нрав-

ственных, то и невозможно подвести явления ее поэзии под какую-либо

определенную точку зрения: так, например, об руку с ее равнодушием к добру

и злу действительности идет самый глубокий юмор.

Сочинения Державина. Статья вто-

рая (1843). В. Г. Белинский,

Собр. соч. в трех томах, т. 2, Гослит-

издат, М., 1948, стр. 514.

Основная идея национально-исторической жизни народа существует

всегда как сумма понятий и правил общества; она дает себя чувствовать

даже в самых, повидимому, мелочных обычаях и нравах общества. [...]

Англичане" суровы, важны и недоступны в обществе; они легче сходятся

друг с другом в парламенте, в трибунале, на бирже, чем в салоне, и в послед-

нем они этикетны; их пиры и обеды выражают не светскую, а политически-

гражданскую общительность; они преданы семейной жизни, где глава семей-

ства является маленьким деспотом, и где основные принципы отзываются

маленьким варварством феодальных времен; в светской же жизни англичане

этикетны и скучны с достоинством. В общественных нравах их царствуют

чопорность, pruderie

и самая ограниченная, самая мелкая, стеснительная

моральность. Что-то жесткое и грубое есть в их нравах, как необходимый

результат вечного торгашества и вечной борьбы промышленного духа с внеш-

ними препятствиями. Энергия национального духа англичан, которой они

обязаны своим государственным величием, своею всемирной торговлею и

своими всемирными завоеваниями и поселениями, трагически выражалась

в политических и религиозных переворотах. Отсюда эта мрачность и суровое

величие их поэзии; отсюда же происходят и их великие успехи в драматиче-

ской поэзии: сама история Англии есть ряд трагедий,—и Шекспиру легко

могла войти в голову мысль писать трагические хроники Англии: материалы

были у него под рукою,—стоило только оживить их духом поэзии.

Сочинения Державина. Статья вторая

(1843). В. Г. Белинский, Собр.

соч. в трех томах, т. 2. Гослитиздат,

М., 1948, стр. 515.

ПРИМЕЧАНИЯ

Классики марксизма об Англии XVI—XVII веков

Основное высказывание Маркса об Англии XVI—XVII веков, содержащее

характеристику первоначального накопления капитала, данную преимущественно на

английском материале, мы привели выше, под рубрикой «Классики марксизма об эпохе

возникновения буржуазных отношений».

Джон Локк (1632—1704)—знаменитый английский буржуазный философ-мате-

риалист, глава английского просветительства, оказавший широкое влияние на развитие

европейского Просвещения.

386

Аввакум (1620-—1682)—протопоп, основатель русского сторообрядчества, высту-

павший против церковных реформ и против заимствования иностранных обычаев. Убежде-

ния Аввакума были религиозно-фанатическими и консервативными, однако возглавляемый

им раскол принял форму народного движения против феодального гнета. Для Маркса

имя Аввакума—нарицательное обозначение пророка, облекающего свои выступления

в архаическую библейскую форму.

Дуне Скот (1265—1308)—средневековый английский философ-схоластик. Подчиняя

философию богословию, как все.представители средневековой схоластики, он в то же время

является в философии эмпириком и скептиком.

Френсис Бэкон (1561—1626)—крупнейший английский мыслитель времен Возро-

ждения, основоположник английского материализма и эмпиризма.

Якоб Беме (1575—1624)—немецкий философ-мистик.

' Томас Гоббс (1588—1679)—английский философ-материалист и политический

деятель.

Белинский об Англии

Сообщаемые Белинским сведения о формировании английской нации неточны.

Нельзя считать англо-саксов и нормандских завоевателей Англии двумя слоями одного

тевтонского племени. Хотя нормандцы были скандинавского происхождения, однакс

в момент завоевания ими Англии они были вполне романизованы и по своему языку и куль-

туре ничем не отличались от французов. Они-то и внесли в англо-саксонскую Британик-

тот романский элемент, который характерен, например, для новоанглийского языка.

Pruderie—показная добродетель, преувеличенная стыдливость (франц.).

25?: