Митчем К. Философия техники

Подождите немного. Документ загружается.

Однако в 70-х годах начала формироваться вторая "стадия"

сомнений в галилеевском императиве. Она возникла как реакция

на растущее осознание проблем загрязнения окружающей среды и

из сознания того, что невозможно представить себе, чтобы острота

этих проблем могла бы быть снята простой демилитаризацией науки

или усилением демократического контроля. Ряд острейших про-

блем окружающей среды обусловлен как раз демократической до-

ступностью ее использования — как например загрязнением воз-

духа автотранспортом, сельскохозяйственной химией, аэрозолями,

не говоря уже о возрастающем бремени переработки и хранения

отходов потребления. На основе событий этой второй стадии дви-

жения к международному ограничению самой науки — это Азило-

марская конференция 1975 года, на которой было заявлено об опас-

ностях разработок рекомбинанта молекул ДНК.

О потенциальной опасности рекомбинанта молекул ДНК впе-

рвые заговорили приватно в 1970—1971 годах, а в 1973 году об

этом было заявлено публично на научной конференции и в обра-

щении к Науке. В итоге Пауль Берг, пионер в исследовании ДНК

в Стэнфордском университете, который уже ограничил собствен-

ные исследования, был приглашен возглавить комитет по этой

проблеме в Национальной Академии Наук США. Когда этот ко-

митет впервые собрался в апреле 1974 года он решил созвать меж-

дународную конференцию и в связи с серьезной озабоченностью

ряда ученых тем, что "рекомбинант молекул ДНК может оказаться

биологически рискованным", рекомендовать, "чтобы пока потен-

циальный риск ... рекомбинанта ДНК не будет более тщательно

оценен, ... ученые во всем мире присоединились к членам данного

комитета в решении добровольно отложить некоторые виды экс-

периментов"

. Результатом стала конференция, созванная в

Азиломаре (Калифорния) в феврале следующего, 1975 года, где

встретились 150 ученых из разных стран. Был издан доклад для

использования в качестве руководства административными и за-

конодательными органами.

Впоследствии выяснилось, что опасность рекомбинанта молекул

ДНК не может быть столь непосредственной, как того боялись, и

некоторые члены ученого сообщества обиделись на азиломарскую

агитацию во время самой конференции и после нее, хотя другие

активно агитировали в пользу даже более строгих, чем предложен-

ные, линий поведения, как бы то ни было, значение Азиломара в

том, что ученые предложили предупредить некоторые виды иссле-

дований и отказаться, по крайней мере на время, от галилеевского

императива. Расширение сферы последствий, использование техни-

ки таким образом вновь привели к расширению рамок того, что

100

может рассматриваться как необходимая ответственность ученых.

Закрывая Нобелевский симпозиум по этике научной политики в

1978 году, Торгни Сегерстедт сказал: "Новый аспект ... состоит в

том, что ученые сами начинают критиковать и ставить под вопрос

роль исследователя и его право на неограниченный поиск истины"

Приводя свои доводы, критики современной науки оживили и

расширили один из аспектов критики науки, существовавший еще

до Нового времени и рассматривающий науку как внутреннюю

угрозу социальному порядку. Например, Роберт Синшеймер, ав-

торитетный биолог и президент Калифорнийского университета в

Санта Крус, показывает, что современная наука основана на двух

родах веры. Один из них — это "вера в гибкость наших социаль-

ных институтов ..., достаточную для того, чтобы использовать до-

бытые наукой знания ... скорее для блага человечества, чем для

нанесения ему вреда, вера которая все усиливается с ускорением

технических изменений и увеличением размеров развертываемых

сил"

. Но, более того, говорил он существует и

"вера в гибкость, даже в благорасположенность Приро-

ды после того, как мы прогнозировали ее, анатомировали

ее, переместили ее компоненты в новую конфигурацию,

нарушили ее формы и направили ее силы для человечес-

ких целей. Вера, что наше научное исследование и риско-

ванные технологические предприятия не сдвинут некото-

рых ключевых элементов в защищающей нас окружающей

среде и не разрушат таким образом нашей экологической

ниши. Вера, что природа не расставляет ловушек для неос-

торожных своих видов"

Вторая и, возможно, более фундаментальная, вера ставится под

вопрос не только ядерной энергетикой и вооружениями, но сегод-

ня также и биологическими исследованиями и их внешне благими

намерениями. Современная наука может угрожать социальному

порядку, но более решающим здесь является тот факт, что проект,

который первоначально был задуман как средство "облегчить по-

ложение человека" (Бэкон), оказывается сам по себе вредным для

его здоровья.

Этот новый довод можно соотнести с тем, что Джером Ра-

ветц в своем исследовании "Scientific Knowledge and Its Social

Problems" (Научное знание и его социальные проблемы, 1971)

назвал заменой "академической науки" "критической наукой",

а последняя, в свою очередь, родственной тому, что другие на-

зывают наукой, ориентированной на интересы общества

. Либе

Ф.Кавальери, в своем критическом обзоре работы "The Double-

101

Edged Helix" (Двойная спираль, 1981) подобным же образом

призывал к созданию новой науки

. Уильям Лоуренс в своей

книге "Modern Science ahd Human Values" (Современная наука

и человеческие ценности, 1985) ориентирует на то, что, выйдя

за рамки узкого понимания ответственности (в том смысле, в

каком речь шла на первой "стадии"), следует объединить внут-

ри на самой науке то, что он называет принципами "распоря-

дительства" (stewardship)

. Остаются тем не менее серьезные

вопросы относительно предлагаемого нового типа науки, а также

о возможностях ее институационализации.

13. ИНЖЕНЕРЫ, ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ И ЭТИКА

"В прошлом инженерная этика за-

нималась главным образом проблемой,

как добиться того, чтобы работа была

выполнена правильно. Сегодня же —

самое время подумать о том, добьемся

ли мы или нет того, чтобы выполня-

лась правильная работа"

(СТЕФЕНУНГЕР, 1987)

Тот факт, что никогда не существовало и до сих пор еще не

создано четко разработанного профессионального этического ко-

декса для ученых, есть проявление сильного предубеждения про-

тив признания науки чем-либо иным, нежели как поиском бес-

пристрастного знания, и против взгляда на знание как на что-

либо, не являющееся всегда и только лишь благотворным. Это не

кажется верным, однако для "прикладного знания" и деятельнос-

ти тех, кто добывает и использует его — техник — (techologists), с

давних времен подлежала внешней (часто юридической) и внут-

ренней (обычно этической) регуляции.

Различие между внешней и внутренней регуляцией может быть

хорошо проиллюстрировано на примере такой группы технологов,

как врачи. В древности на Среднем Востоке, за пределами гречес-

кой и римской культур, врачи регулярно подвергались юридичес-

кому контролю со стороны государства. Например, Вавилонский

кодекс Хаммурапи содержит статьи, регулирующие медицинские

гонорары и практику; у древних евреев медицина подлежала над-

зору со стороны религии. В греко-римском мире, напротив, врачи

разработали свои собственные профессиональные стандарты, луч-

ший из которых клятва Гиппократа. Со временем организации

врачей получили право сами определять условия членства в них.

102

Таким сохранился идеал профессиональной регуляции на Западе,

по крайней мере, среди врачей (и адвокатов) до наших дней.

Инженеры, однако, до сих пор могли подражать этой модели

лишь в весьма ограниченных рамках. В отличие от врачей и адво-

катов, инженеры редко могут сами предоставлять себе работу: ведь

они зависят от признания уже установленными общественными

организациями, например государственными органами или част-

ными корпорациями. Врачи и адвокаты, напротив, нанимаются

индивидами (больными людьми, теми, кто имеет неприятности в

связи с законом и т.д.), чтобы помочь им достичь определенных

целей. Поскольку цели таких нанимателей разнообразны и неор-

ганизованы, врачи и адвокаты легко могут упорядочивать их и ут-

верждать собственные профессиональные идеалы и интересы.

Инженеры нанимаются индивидуально уже сформировавшимися

организациями, которые всегда имеют свои собственные aggrate

momentum*. Разобщенным инженерам трудно противостоять

своему невыгодному организационному положению и выражать

свои собственные профессиональные интересы и моральные

стандарты. На самом деле, инженеры не одиноки в этом. Дру-

гие группы (например, учителя и сиделки) имеют схожие про-

блемы. Врачи и адвокаты — скорее редкое исключение, чем

усредненная модель функционирования профессиональных

групп в обществе.

Тем не менее велись и ведутся серьезные дискуссии в инже-

нерной среде о необходимости разрабатывать принципы профес-

сионального поведения и этику социальной ответственности, по-

скольку технологическая власть, находящаяся в руках у инжене-

ров, крепнет. Заметьте, что такие дискуссии не ведутся (или они

весьма незначительны) среди учителей, ремесленников и т.д. Ока-

зывается, что только в тех случаях, когда определенная професси-

ональная группа обладает значительной технологической властью,

вопрос о профессиональном этическом кодексе становится насто-

ятельным. На самом деле, можно привести доводы в пользу того,

что именно усиление влияния технической и технологической де-

ятельности в таких областях, как уход за больными, журналистика

и инженерия, привело к возникновению проблематики этической

ответственности в каждой из этих областей.

Рассмотрим более детально случай с инженерией. Несмотря на

свою непосредственную связь с властью, вопрос об ответственнос-

ти в инженерии традиционно решался подчинением инженеров

* "Группа управления," организация для регулирования "текущих дел" (лат.)

103

социальным организациями, политическая или экономическая

власть которых значительно превосходила какую-либо техничес-

кую власть отдельных инженеров. Что такое инженерия? В отли-

чие от медицины, ориентирующейся на здоровье, или права, це-

лью которого является справедливость, относительно инженерии

неясно, имеет ли она какой-либо внутренний, самостоятельный

идеал. Первоначально инженером (в древнем Риме — ingeniator)

назывался тот, кто создавал тараны, катапульты и другие "маши-

ны войны" (или управлял ими). Инженерия была с самого начала

своего возникновения и до конца XVII столетия преимуществен-

но военной. Ведущее положение и влияние во Франции Париж-

ской Политехнической школы, созданной в 1795 году на базе ос-

нованной годом раньше Ecole Generate des Travaux Publics, (Цент-

ральной школы общественных работ), которая была отдана под

управление военного министерства, а в США — Военной Акаде-

мии в Вест Пойнте, основанной в 1802 году, являют собой убеди-

тельное свидетельство существенно милитаристского характера

традиционной инженерии. Техническая власть инженера, как она

ни велика, была значительно меньше организационной силы ар-

мии, слугой которой он являлся. Поведение инженера, как других

военнослужащих, прежде все диктовалось принципом повинове-

ния, его первейшая ответственность состояла в том, чтобы выпол-

нять приказы.

Появление в XVIII веке гражданской инженерии, связанной с

проектированием общественных работ (строительство дорог, систем

водоснабжения и санитарных систем, освещение домов и т.д.), пер-

воначально не изменило этой ситуации. Гражданская инженерия была

просто военной инженерией мирного времени и все еще находилась

в полном подчинении у государства. Последующее развитие меха-

нической, химической и электротехнической инженерии не повли-

яло ощутимым образом на ситуацию, ибо все эти области процвета-

ли в рамках уже установившихся коммерческих предприятий. Одна-

ко чему невоенная инженерия способствовала — так это поиску не-

зависимого идеала, который мог бы служить исходной точкой для

инженерии, подобно тем, что имеют медицина и право, призвание

сосредоточивать свою деятельность соответственно на здоровье и

справедливости. И все же общие определения инженерии продол-

жают обнаруживать нечто такое, что легко может быть истолковано

как военное влияние. В качестве "искусства направлять могучие ис-

точники энергии природы для пользы и удобства человека"

инже-

нерия остается простым средством, без какого-либо внутреннего

идеала, отличного от эффективности и, таким образом, предпола-

гает подчинение внешним социальным структурам.

104

Однако, когда техническая власть, находящаяся в руках инже-

неров, начала расти и число инженеров возросло, естественно,

возникла напряженность в отношениях между подчиненными ин-

женерами и стоящими над ними контролирующими органами,

особенно в Соединенных Штатах. Проявлением именно этой на-

пряженности было то, что Эдвин Лейтон назвал "восстанием ин-

женеров", происходившее в конце XIX — начале XX столетия (в

связи с этим восстанием и его последствиями в словаре инжене-

ров и появилось и стало широко обсуждаться слово "ответст-

венность").

Необходимой предпосылкой этого восстания, однако, послу-

жила выработка своего рода инженерного идеала, пусть даже но-

сящего "идеологический характер", но ориентируясь на который

инженеры могли считать себя конкретно "ответственным" в том

или ином отношении. Ключевым моментом в этой подготовке было

президентское послание Джоржа С. Морисона — выдающегося

американского мостостроителя — Американскому Обществу граж-

данских инженеров (ASCE) в 1895 году. Ранние президентские

послания состояли из обзоров последних достижений инженерии.

Морисон нарушил эту традицию и обрисовал дерзкий образ инже-

нера как генератора и главного субъекта технических изменений

и, следовательно, главной силой в человеческом прогрессе, как

рационального мыслителя, свободного от предубеждений, обуслов-

ленных групповыми интересами, как людей, на ком лежит общая

ответственность за осуществление технического прогресса на бла-

го человека. Говоря словами Морисона: "Мы, инженеры, являем-

ся жрецами материального развития, той работы, которая дает воз-

можность другим людям наслаждаться плодами великих сил При-

роды и власти разума над материей. Мы, инженеры, жрецы новой

эпохи — эпохи без суеверий"

Генри Гозли Праут, в прошлом военный инженер, ставший

главным управляющим в "Юнион Свич энд Сайнал Компани",

выступая в 1906 г. перед Корнельской ассоциацией гражданских

инженеров, выразил ту же направленность мысли: "Инженеры,

более чем кто-либо, будут вести человечество вперед... на инжене-

рах ... лежит такая ответственность, с которой человечество никог-

да не сталкивалось"

В высший период своего существования и влияния с первой

мировой войны до начала 30-х годов — это представление о воз-

росшей ответственности инженеров способствовало избранию Гер-

берта Гувера Президентом США и породило злосчастное технок-

ратическое движение. Эта инженерная идеология, однако, либо

недостаточно строга к эгоистическим интересам (self interests) и

105

ограничениям, налагаемым капиталистическими институтами, либо

слишком фантастична для того, чтобы быть определенной дис-

циплиной. Первое подтверждается не только примером самого

Гувера, но и тем фактом, что ранние кодексы инженерной этики

подчеркивают первостепенность обязательств инженеров по отно-

шению к работодателю и что до недавних пор проблемы инженер-

ной этики обсуждались обычно в контексте бизнеса; второе под-

тверждается теми политико-религиозными веяниями, в которых

она преуспела, когда повернулась против корпоративного капита-

лизма. Поскольку технократическое движение представляло от-

ветственность в идеологических терминах и выглядело слишком

грандиозной по масштабам (а также в силу некоторых сложных

исторических причин), оно сошло на нет как заметная политичес-

кая сила. Однако, как общая вдохновляющая идея, это движение

продолжает оказывать глубокое влияние на политиков во всем мире,

что проявляется в повторяющихся попытках заменить идеологию

(левую и правую) управленческой компетентностью и эффектив-

ностью.

На смену угасающему технократическому движению возникло

и усилилось другое — большее сосредоточение внимания на ин-

женерной этике, в контексте которой определенная, более сдер-

жанная версия ответственности придает, тем не менее, особое зна-

чение возможности противостояния общественных и корпоратив-

ных интересов. Потерпев неудачу в попытке быть ответственным

за все, инженеры теперь обсуждают круг более ограниченных ответ-

ственностей: перед собой, перед работодателями и перед публикой.

Потребность в этих дискуссиях явно обусловлена теми силами, ко-

торые находятся в их власти, и проблемами, которые этими силами

ставятся, хотя вовсе не очевидно, что сама по себе инженерия пред-

полагает какой-либо специфический род ответственности.

Сэмюэль Флормэн утверждает, например, что главная

ответственность инженера — это ответственность за то, чтобы

просто быть хорошим инженером. Инженер Стэфан Унгер, на-

против, приводит аргументы для обоснования обязательств ин-

женерии в отношении общественного благополучия рекомен-

дуя при этом, и в пользу того, чтобы инженеры привносили

вопросы этики в свою работу, но признавая вместе с тем закон-

ность плюрализма некоторых моральных убеждений в верности

определенных представлений, якобы тесно связанных с обще-

ственным благоденствием. В результате Унгер стремится даже

доказать, что профессиональные инженерные сообщества долж-

ны защищать этот моральный плюрализм, поддерживая инже-

нерный вариант академической свободы, т.е. свободы инженера

106

продолжать ставить вопросы и даже отказываться от работы в про-

екте, с которым он не согласен.

В середине 70-х годов один американский инженер следую-

щим образом охарактеризовал ситуацию с инженерами, под-

вергающимися нападкам в качестве виновных в загрязнении окру-

жающей среды, разработке и производстве дефектных потреби-

тельских товаров и за стремление получать прибыль за счет обо-

ронных контрактов. Прежде всего он признавал, что

"в отличие от ученых, которые всегда имеют воз-

можность избежать ответственности, ссылаясь на то, что

конечные результаты их фундаментальных исследований

не являются легко предсказуемыми, цели инженерии обыч-

но хорошо видны. Поскольку долгие годы инженеры пре-

тендовали на полное доверие благодаря достижениям тех-

ники и технологии, естественно, что общественность мо-

жет теперь обвинять инженеров за ощущаемые сегодня за-

блуждения технологии"

Другими словами, инженеры выдали больше векселей своей

ответственности, чем они могли оплатить, и были справедливо

наказаны. Виды ответственности инженеров на самом деле вполне

ограничены. Они могут нести не ту общую ответственность, кото-

рую приписывали им Морисон, Праут и Гувер, а лишь специфи-

ческие и специальные ее виды.

"Есть три формы, в которых может осуществляться от-

ветственность инженеров за использование техники и за

ее результаты. Первая форма — это индивиды в повседнев-

ной практике их работы, вторая — это группы в техничес-

ких обществах и третья — вынесение вопросов, ранее быв-

ших компетенцией только специалистов, на публичное

обсуждение в связи с угрожающими проблемами, выраста-

ющими из деструктивных применений техники

Эти публичные обсуждения, обретающие формальное выра-

жение в различных методологиях оценки техники и в прави-

тельственных институтах, можно рассматривать как средство

"переподчинить" инженеров более широкому социальному кру-

гу. Сравнивая ответственность в инженерии с ответственнос-

тью в науке, нам нетрудно видеть, что здесь произошло скорее

сужение, чем расширение. В то же время проблема ответствен-

ности приобрела большее значение, и инженер теперь осознан-

но обсуждает круг тех вопросов своей ответственности, кото-

107

рые прежде не признавались. Более того, развитие — в рамках

движения альтернативных технологий — того феномена, кото-

рый может быть назван чем-то вроде "критической инжене-

рии", стало важной, хотя и ограниченной попыткой заявить об

ответственности в более конкретном и самостоятельном смыс-

ле. Критическим вкладом в эту попытку стал анализ инстру-

ментов и техники в терминах "совместимости" (conviviality),

проведенный Иваном Илличем (1973).

14. ТЕОЛОГИЧЕСКИЙ ПРИЗЫВ К ОТВЕТСТВЕННОСТИ

"Нашей историей мы объективно по-

ставлены в определенную связь между

собой опытных знаний, ответственности

и решений, — связь, от которой мы не

можем освободиться"

(ДИТРИХ БОНХЕФЕР, 1935)

».

Термин "ответственность" — перевод с латинского respondere,

означающего "обещать взамен", "отвечать." В этом смысле его

обычно применяют к первоначальному (религиозному) опыту иу-

дейско-христианско-исламской традиции, подразумевая под этим

словом призыв Божий, которому люди могут внимать или откло-

нять. В этом естественном своем виде, к тому же систематически

упоминаемом в литургической практике, термин "ответственность"

явно не играл никакой заметной роли в религиозно-этических тра-

дициях Запада.

Религиозное употребление английского слова "responsibility"

(ответственность) впервые отмечено в середине XIX века в раз-

личных религиозно-практических или пасторских дискуссиях. Не

трудно обнаружить книги этого времени, в которых говорится об

"ответственности пасторов" или, в других случаях, о "христиан-

ской ответственности" бизнесменов и предпринимателей. В таких

случаях, особенно когда речь идет о предпринимателях или бизне-

сменах, уже есть явный намек на промышленную, т.е. техничес-

кую деятельность. Однако применение термина "ответственность"

в теологии, хотя и несколько запоздало, связано с появлением и

нарастающим осложнением проблемы природной среды, сферы и

способов применения техники, а в связи с этим брошенным тех-

никой вызовом религиозным философам, теологическим моралис-

там и церковным учреждениям.

108

Основная идея еврейского философа Мартина Бубера (1878—

1965) заключается в проведении различия между двумя видами

реальности: "оно-реальностью" и "ты-реальностью". С "оно-ре-

альностью" (т.е. природной, предметной реальностью)* можно

устанавливать отношения только с помощью строго технических

средств; к "ты-реальности" (к реальности человеческой)** чело-

век должен не как-то "относиться", а должен "отвечать" ей, всту-

пать с ней в диалог. Неоднократные попытки Мартина Бубера за-

щищать и утверждать верховенство нетехнического "я—ты" отно-

шения над отношением "я—оно" (человека — к мертвой природе,

предметному окружению), его призывы к освобождению идеи "от-

ветственности" (...) от сферы специализированной этики (...),

"включая ее в живую жизнь"

, были явно продиктованы уже ут-

вердившимся преобладанием отношений "я—оно" в современном

техническом мире.

Между взглядами Бубера и выдающегося современного про-

тестантского теолога Карла Барта (1886-1968) нет, пожалуй, прин-

ципиальной разницы. Барт проводит главное различие не между

разными видами отношений в мире, а между мирскими, посюсто-

ронними — с одной стороны, и трансцендентальными отноше-

ниями — с другой. Бог — сущность совершенно иного рода, он не

постижим для человеческого разума. Следовательно, имеется ко-

ренное различие между человеческими попытками постичь Бога,

совокупность которых мы называем религией, и ответом человека

на Божественное откровение, которое мы называем верой. Цент-

ральным пунктом диалектики отношений между ними и является

понятие ответственности.

"Человек поступает хорошо постольку, поскольку он призван

Богом быть ответственным (...) Наше действие свободно лишь в

той мере, в какой оно является нашим ответом на слово, сообщен-

ное нам Богом (...) Следовательно, благо человека в его ответст-

венности. В своем наиболее простом и высшем выражении ответ-

ственность (...) сущность и в то же время субстанция теологичес-

кой этики"

Эта эмфаза в определении понятия единства отношения Бог-

человек и призыв не ввязываться в утилитаристские расчеты, яко-

бы являющиеся чуть ли не главным в христианской этике, отчасти

есть реакция на удушающее присутствие в нашем мире техничес-

* У Бубера этот тип реальности — отражение отношения субъекта к объекту

(ред.)

** Эта реальность отражает субъект-субъектные, т.е. интерсубъектные

отношения (Прим. ред.).

109

кого окружения и особенно реакция против претензии современ-

ной техники на то, будто у нее "Божественные корни".

Теологи не замедлили апеллировать к идее ответственности и в

этой связи начали заново формулировать и разъяснять принципы

католической морали. Бернард Харинг (1912), например, писал:

"(...) Понятие спасения души, заповеди, закона нисколько не ут-

ратили своего значения (...) Однако, несмотря на это, ни одно из

этих понятий не является средоточием католического учения и

образования. Для нашего (католического) духа понятие ответст-

венности самое подходящее. Даже чисто этимологически ответст-

венность обозначает внутреннюю, сущностную характеристику

религии"

Согласно Бернарду Лоренгану (1904-1984), "быть ответ-

ственным" есть такое же трансцендентальное предписание, как,

например, "быть внимательным", "благоразумным"

и т.п.

Употребление термина "ответственность" было самым попу-

лярным на II Ватиканском соборе. В провозглашенной по случаю

этого события "Gaudium et Spes" [радость и надежда —- (лат.)] кро-

ме того, что говорится о достижениях науки и техники, говорится

также следующее: "одновременно с ростом могущества человека

наступает пора усиления ответственности индивидов и человечес-

ких сообществ". Далее утверждается, что "мы являемся свидетеля-

ми рождения нового гуманизма, в рамках которого человек опре-

деляется прежде всего согласно мере своей ответственности по

отношению к своим собратьям и к истории"

В этом аспекте моральной и персональной теологии (в чем

согласны все теологи) сексуальная мораль наших дней вообще и

применение искусственных противозачаточных средств в особен-

ности придают понятию ответственности особое значение как ос-

новы новой формулировки католической морали в условиях оче-

видных осложнений и противоречий, порожденных современной

техникой.

Отвергая распространенное в последнее время "планирование

рождаемости", папа Павел VI предложил, со своей стороны, идею

"ответственной шкалы рождаемости". Речь здесь идет об ответст-

венности, при которой, признавая необходимость лимитирования

рождаемости, предлагаются справедливые с точки зрения папы

ограничения и в сфере современной техник

. Термин "ответст-

венность" постоянно встречается и в современной католической

биомедицинской этике.

Однако католическая церковь не ограничилась пастырским

посланием в истолковании понятия ответственности. Первое же со-

брание Всемирного Совета церквей провозгласило: "Человек со-

110

творен и предназначен быть существом свободным и ответствен-

ным перед Богом и перед ближними своими. Любая тенденция,

возможность действовать и поступать ответственно противоречит

замыслу Божьему по отношению к человеку, а также усилиям че-

ловека к спасению. Ответственное общество — это общество, в

котором свобода есть свобода индивидов, которые ответственны

перед правосудием и общественным порядком. Оно должно быть

таким обществом, в котором те, кто облечен политической влас-

тью и экономическим могуществом, ответственны за выполнение

людьми своих обязанностей перед Богом, а также за их благосо-

стояние"

Заметьте, как в этой выдержке из документа традиционный

наказ о любви к Богу и к ближнему заменен призывом быть от-

ветственным перед Богом и своими ближними. И это делается с

вполне сознательной ссылкой на требования "технического обще-

ства". Это раскрывается в предпосланной Декларации вступитель-

ной статье, в которой разъясняется, что в документе предпочтение

отдано термину "свободное общество", означающее общество не

только свободное от тоталитаризма, но и совершенно свободное

для человека в эру высокоразвитой техники, стремящейся к де-

персонализации и подавлению личности"

. Сам же термин "от-

ветственность" понимается как поиск идеологически наиболее

нейтрального мира.

И все же, как нам кажется, наиболее основательно христиан-

ская этика ответственности разработана X. Ричардом Нибуром в

книге "The Responsible Self (Ответственная личность, 1963). В этой

изданной после смерти автора работе четко противопоставляется

антропология человека-как-существа-ответственного антропологии

человека-творца и человека-как-горожанина, тем самым, казалось

бы, брошен вызов тезису о возможности становления симбиоти-

ческого отношения между ответственностью и техникой в рамках

христианской доктрины.

Под углом зрения образа "человека-творца" моральный посту-

пок понимается по "модели" техники, т.е. как сознательный по-

иск и достижение той или иной цели. Так, этика художника —

телеологична и даже, можно сказать, по своей сути утилитарна.

С точки зрения человека-как-горожанина моральный посту-

пок, напротив, понимается как реализация по всем существую-

щим правилам связи с окружающим миром. По своей структуре

этика горожанина в целом деонтологична.

При образе человека-как-ответственного-лица, однако, на-

пряжение между телеологией и деонтологией снимается путем

обращения к чувственно воспринимаемой конкретной реаль-

111

ности, путем анализа природы этой реальности с намерением

научиться действовать в гармонии с тем, что уже стало реаль-

ностью и существует "перед нами". "То, что имплицировано в

идее ответственности, — это образ человека как естественного

существа, вступившего в диалог и действующего (лишь) в ответ

на действие по отношению к нему"

. Этику ответственности

поэтому можно было бы в известном смысле назвать экологи-

ческой этикой.

В то же время концепция ответственности Нибура (как до

него концепция Макса Вебера) легко могла стать добычей тех-

нически высокоразвитых культур с ясно выраженным утилита-

ристским оттенком. Макс Вебер противопоставлял то, что он

называл этикой конечных целей — этике ответственности

. Было

бы, пожалуй, правильнее назвать веберовскую этику конечных

целей этикой интенций, намерений, а концепцию этической

ответственности (ориентированную на последствия техничес-

кой деятельности общества и человека) комплексностью уже

другого типа. И когда эта комплексность принимает техничес-

ки определенный характер (хотя ни Вебер, ни Нибур этот ас-

пект этики ответственности не рассматривали), необходимо

учитывать и возникшую комплексность технической ситуации

и объективно, не предвзято, согласовывать технические дейст-

вия с разумными основаниями. Нельзя не замечать того, что

стало реальностью. К тому же хорошо известно, что в социаль-

ной политике довольно легко отстаивать принцип ответствен-

ности, ссылаясь на сохранение status quo как гарантии стабиль-

ности. Например, этим "приемом" воспользовались Нелсон

Рокфеллер против Барри Голдуотера в США (во время прези-

дентских выборов) и Войцех Ярузельский против Леха Валенсы

в Польше. Такой подход возможен даже в тех случаях, когда те

или иные деятели исходят из вполне добрых намерений. Так,

произошло, например, с авторами сборника "Responsible Tech-

nology: A Christian Perspective" (Ответственная техника: хрис-

тианская перспектива, 1986), изданного Кальвинистским Цент-

ром христианских ученых. Любая радикальная акция может

оказаться "не ответственной" из-за ее привязки к одному лишь

аспекту исследуемого вопроса. Ответственность легко может

обрести черты консерватизма из-за своей одноплановости, при-

чем консерватизма не в смысле образа жизни, отвергающего

лишь технику и технологию, а в смысле отстаивания любого

существующего status quo.

112

15. ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ ПРОБЛЕМЫ

ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Первое и наиболее общее условие ответственности

— это способность причинять, т.е. способность дейст-

вующего человека (агента) воздействовать на мир;

второе, — способность агента контролировать свои

действия; третье, — то, что он до некоторой степени

может предвидеть их результаты. Наличие этих не-

обходимых условий дает возможность говорить об

ответственности, хотя и в двух совершенно различ-

ных смыслах (...). Если в одном случае это понятие

формальное, то в другом оно содержательно: мы ведь,

действительно, имеем в виду совсем не одно и то

же, когда говорим, что: "X несет ответственность за

случившееся" (что не выражает ни одобрения, ни

осуждения), и что "Y — ответственный человек", т.е.

он культивирует в себе чувство ответственности (здесь

уже явно подразумевается одобрение)

(ХАНС ЙОНАС).

Обращение философии, как и теологии, к теме ответственности

является по своей природе двойственным; оно отражает, с одной

стороны, реакцию на засилье технического мышления, а с другой

— стремление осмыслить современную технологическую практику

во всей ее насыщенности и проблемной сложности. В то время

как первое свойственно скорее англо-американским аналитическим

дискуссиям, второе в большей степени характеризует европейские

направления и школы мысли. В выступлении на международной

конференции в 1957 году в Париже, посвященном истории идеи

ответственности, Ричард Маккион заявил, что сегодняшний инте-

рес к понятию ответственности исходит из нескольких философ-

ских посылок. Одну из них он усматривал в предпринятой в эпоху

античности разработке проблемы причинности (или вменимости)

и наказание за содеянное (или ответственности). Маккион отме-

чает, что современная трактовка проблемы ответственности осно-

вана на заимствованном из естественных наук представлении о

причинности и охватывает круг вопросов, касающихся каузальных

действий субъектов морали, тогда как греческое наименование

причины aitia (как и латинское causa), зародившись в практике

судопроизводства, было затем перенесено и на описание движе-

ний в природе

Иллюстрацией этого положения может послужить тот факт,

что употребление Дэвидом Юмом прилагательного "ответственный"

(responsible) находилось в полном согласии с контекстом дискус-

сий по проблеме "accountability" в мире естественно-научной не-

113

8 669

обходимости. В дальнейшем аналитическая философия нередко

будет прибегать к этому понятию в тех своих построениях, кото-

рые призваны защитить реальность человеческой активности от

скрытых нападок научного материализма всех мастей. Введенное

Г.Л. Хартом и широко известное различение четырех видов ответ-

ственности (ролевой, каузальной, обусловленной обязанностями

или компетенцией) неразрывно связано с проблемой ответствен-

ности, возникающей в юридической практике, где это различение

неоднократно использовалась для разработки теории наказания,

отвечающей требованиям современной психологии. Джон Лэдд,

американский философ аналитической ориентации, призывает к

еще большей терминологической определенности, вводя следую-

щую формулировку: Люди — это лица, отдающие себе отчет в сво-

их действиях (are accountable), и лица, ответственные за последст-

вия своих действий

В то же время, по недавнему признанию одного из учеников

Хейра, попытавшегося изложить собственное представление об от-

ветственности, способное регулировать поведение социального агента

в сложном социотехническом мире, — в спорах по существу пробле-

мы англо-американской аналитической школе необходимо учиты-

вать накопленный опыт теологических разработок этой темы

Основной тезис Маккиона, однако, гласит, что внезапное по-

явление в конце XVIII — начале XIX века этического и полити-

ческого дискурса "ответственности" (абстрактного существитель-

ного, образованного от прилагательного "ответственный"), кото-

рый по времени фактически совпал с возникновением современ-

ного английского языка, знаменовало собой стремление опреде-

лить те силы, которые впервые вышли на арену или же те, дейст-

вие которых — в теории или на практике — наталкивалось на

препятствия

. И хотя сам Маккион не акцентирует этот момент,

все же нетрудно усмотреть в негативной стороне его утверждения

отсылку к науке и технике, а чуть более внимательный взгляд об-

наруживает, что это справедливо и для позитивной стороны его

точки зрения.

По мысли Маккиона, новые силы, впервые вступившие в дей-

ствие, связаны с возникновением современной демократии.

Слово "ответственность" появляется в английском и

французском языках в 1787 году [В отношении английско-

го он ошибся на 11 лет, но здесь это роли не играет]. Буду-

чи по началу связанным с функционированием полити-

ческих институтов эпохи английской и французской рево-

люций, оно не исчезает из употребления и в XIX веке,

114

когда конституционная форма правления получает среди

народов мира значительно большее распространение и су-

щественно расширяется сфера ее действия

Для Маккиона, таким образом, позитивное расширение ответ-

ственности находится в прямом соответствии с распространением

демократической формы правления.

Между возникновением демократии и развитием современной

техники существует теснейшая историческая взаимосвязь. На уровне

теории дорогу демократии и промышленной революции проложи-

ла идея собственнического индивидуализма homo faber, развитая

Томасом Гоббсом и Джоном Локком. Да и на практике демокра-

тия с ее идеей равенства и техника явно укрепляли друг друга.

Вспомним утверждение Маркса о том, что техника оказывает на

общество уравновешивающее воздействие. Вместе с тем, по заме-

чанию его современника Алексиса де Токвилля, верно также и

обратное, что "равенство условий естественным образом вынуж-

дает людей пускаться в торговые и промышленные предприятия"

Итак, по меньшей мере исторически обусловленные или ситуа-

тивные узы соединяют мысль Маккиона об отношении демокра-

тии и ответственности с проводимой в настоящей работе идеей

соотнесенности ответственности с техникой.

Связь эта, однако, гораздо глубже. Согласно Маккиону, введе-

ние в политический дискурс понятия "ответственность" явилось

результатом краха старого социального порядка, основанного на

принципах иерархии и долга, и жесткими условиями нового об-

щественного устройства, основанного на строгом равенстве и част-

ном интересе. Старый общественный строй уже не находил себе

обоснования в научном мировоззрении, а утверждение нового со-

провождалось чудовищным усилением эксплуатации, знаменовав-

шим наступление эпохи промышленной революции. В недрах этого

кризиса стал складываться идеал взаимоотношений, который пред-

писывал людям не только преследовать свой частный интерес, но

и принимать во внимание интересы других людей.

Пали оковы, заставляющие добропорядочного гражданина ис-

полнять свой долг, т.е. следовать некоторым правилам, определяв-

шимся его местом в обществе. Социальная иерархия распалась, и

в то же время безудержная погоня людей за собственной выгодой

привела к невообразимому хаосу. С исчезновением твердо уста-

новленных социальных ролей и трансцендентных идеалов, слу-

живших регуляторами человеческого поведения, появлялась необ-

ходимость, по меньшей мере, научиться считаться с собственны-

ми интересами других людей и нести ответственность на горизон-

115

тальном уровне. На место гражданина добропорядочного пришел

гражданин ответственный (если не специалист).

Нечто подобное происходило и в сфере промышленной техни-

ки. Уже стало недостаточным быть только умелым мастером, отве-

чающим всем требованиям старой цеховой традиции. Но ведь и

нельзя было просто взять и начать изобретать что-то по собствен-

ному усмотрению. Томас Эдисон, сконструировавший устройство

для подсчета голосов в конгрессе, заявил, что отныне он не станет

на свой страх и риск, без предварительного согласования с учреж-

дениями, изобретать вещи, в которых, по его мнению, они так нуж-

даются. Ремесленнику нового типа приходилось учитывать множе-

ство самых разных факторов (вещественный мир, экономика, тре-

бования рынка и т.п.) и учиться реагировать на них. Тем самым

умелый мастеровой превращался в чувствительного, легко реагиру-

ющего (responsive) или ответственного (responsible) техника. По мере

расширения его технических возможностей обострялась и необхо-

димость реагировать на постоянно растущее число факторов.

Для подтверждения этой мысли приведем еще одну цитату. Ана-

лизируя положение, сложившееся в терапевтической практике, Джон-

сон Лэдд утверждает, что "широчайшая экспансия биомедицинской

технологии" усилила зависимость имеющего частную практику вра-

ча от технических служб и подорвала его профессиональную автоно-

мию. В результате этого "нравственные аспекты отношения врач-

общество" неизбежно стали связываться уже не с "этикой роли, а с

этикой власти". А "этическую сторону власти составляет ответст-

венность". Ответственность в таком своем "собственном смысле",

— заявил Лэдд, — требует от человека "осознания им своей спо-

собности делать выбор и воздействовать на ту ситуацию, в кото-

рой он оказался", а также "его готовности в полной мере учиты-

вать все последствия своих действий или бездействия

Метафизическая разработка этого нового понимания ответст-

венности велась преимущественно в Европе. Начало ей было

положено выходом в свет в 1884 году трактата Люсьена Леви-

Брюля "L'idee de responsabilite" (Идея ответственности)

. По

точному описанию его ученика Маккиона, Леви-Брюль пред-

варяет свое исследование очерком истории различных аспектов

идеи ответственности, от античности до конца XIX века, с удив-

лением обнаруживая, что понятие, лежащее в основе морали и

этической теории, само по себе никогда не становилось пред-

метом анализа. С появлением работ Леви-Брюля во Франции

начинает развиваться всеобъемлющая философия ответствен-

ности, приверженцы которой открывали самые разные прояв-

ления принципа ответственности почти повсеместно. Напри-

116

мер, ответственность (как способность отвечать, реагировать), или

реактивность, существует уже на уровне материи, когда атомы и

молекулы взаимодействуют друг с другом или "отвечают" друг другу

при посредничестве всевозможных физических и химических сил.

Живым организмам, помимо этого, присуща избирательность вза-

имодействия или реакций на окружающую среду. У человека спо-

собность на ответное действие расширяется еще больше: так, на-

рушение нравственных норм, преступность связаны с неспо-

собностью аморальных индивидов или преступников, совершающих

действия в человеческом мире, нести ответственность, использовать

свою способность отвечать и соответствующим образом прини-

мать во внимание окружающую среду.

Однако из подобного формального призыва к ответственнос-

ти, с учетом большего числа привходящих обстоятельств довольно

трудно извлечь сколь-нибудь конкретное руководство для поведе-

ния человека. Разве нельзя представить себе ситуацию, когда чело-

век, учитывая все обстоятельства все же совершает дурные поступ-

ки. Допустим, что многие дурные поступки объясняются ограни-

ченностью мышления субъекта действия, но ведь из этого никоим

образом не вытекает правомерность такого объяснения и для всех

остальных случаев. Если человек, зная, что существует добро, все же

способен не делать его, то максимальный учет им всех факторов,

возможно, лишь усилит зло, наносимое этим действием. За предела-

ми этики ответственности, по-видимому, остается вопрос о целях.

Даже у Макса Вебера, выдвинувшего идею рациональной ответст-

венности в книге "Политика как призвание", ответственность, в

конечном счете, остается заложницей иррациональных целей.

Вот на таком фоне Ханс Йоанс, мыслитель, принадлежащий

европейской традиции философствования, наконец не-

двусмысленно заявляет о существовании связи между от-

ветственностью и техникой и вместе с тем в уже упомянутой рабо-

те "Imperative of Responsibility " (Императив ответственности, 1984)

стремится не ограничиваться механическим наполнением абстракт-

ного принципа каким-то конкретным содержанием. В этических

системах прошлого, — утверждает Ханс Йонас, — категория ответ-

ственности не являлась центральной из-за незначительности воз-

действия знания как силы и власти на социальное, политическое

и техническое действие до современной эпохи.

"Фактически нигде в системе нравственных норм и

философско-этических теориях прошлого понятие ответ-

ственности не играет сколько-нибудь заметной роли". Объ-

ясняется это тем, что "ответственность (...) всегда есть функ-

117

ция, производная от власти и знания", а они в то время

были настолько ограничены, что к вопросу о последствиях

"приходилось полагаться на судьбу и незыблемость естест-

венного порядка вещей, отдавая все силы тому, что долж-

но было быть выполнено здесь и сейчас

Ситуация решительным образом изменилась, когда современная

техника потребовала от человека действий, таких необычных по

своему размаху целям и результатам, что они уже не могли регули-

роваться нормами старой этики. Ни одной этической доктрине до

сих пор не приходилось исходить из глобального масштаба чело-

веческого существования, принимать во внимание перспективу

далекого будущего или проблему выживания человеческого рода.

Сегодня же на повестку дня поставлены именно эти вопросы, что

свидетельствует о необходимости нового понимания прав и обя-

занностей, для построения которой этика и метафизика предше-

ствующей эпохи не могут предложить не только целостной кон-

цепции, но даже самых общих принципов

. Таким новым прин-

ципом, насущную потребность в котором породило господство

техники, является ответственность, и, в частности, ответственность

перед будущим.

Но каким же образом из ответственности перед будущим, из

необходимости учитывать широкомасштабные и потенциально ка-

тастрофические последствия использования технической мощи вы-

водит Йонас некий фундаментальный принцип? Шагом в этом на-

правлении можно было бы считать довод в пользу умножения зна-

ний и развития воображения, что позволило бы человеку яснее пред-

ставит себе природу техники

. Этим, известным еще с эпохи роман-

тизма аргументом весьма убедительно пользуется Гюнтер Андерс

(1961). Однако строится такая аргументация на представлении о том,

что дурные поступки, связанные с использованием техники, обу-

словлены когнитивным или аффективным неведением. Сходное с

этим допущение лежит и в основе призыва ученых к демократичес-

кому контролю над наукой. Йонас демонстрирует возможность бо-

лее глубокого, нежели описанный выше, подхода к проблеме. От-

ветственность имеет известное рефлективное измерение, роднящее

ее с рациональностью. Как первый принцип разума сводится к им-

перативу "Будь разумным!", так и исходное положение ответствен-

ности гласит: "Будь ответственным!" Первой заповедью человека,

пишет Йонас, должно быть требование: "Не разрушай (что вполне в

твоих силах) данных тебе от природы возможностей самим спосо-

бом их использования!". А из этого, принимая во внимание сущест-

венную зависимость будущего от сегодняшней технологической

118

практики, вытекает необходимость культивирования известной

осторожности, которая до сих нор не являлась отличительной чер-

той разработки и использования современной техники.

Переформулируем и, может быть, несколько расширим эту

мысль: ответственный гражданин, ученый, инженер — это не только

гражданин, ученый, инженер, успешно справляющийся со своими

должностными обязанностями или продуктивно работающий.

Оценка человека с точки зрения ответственности не ограничива-

ется применением к нему деонтологических или утилитарных ме-

рок. Для выполняющего свои обязанности человека характерны

сосредоточенность, преданность своему делу и твердое следование

определенным предписаниям. Человек пользы или дела знает, ка-

кое именно действие надо совершить, чтобы максимально — пусть на

короткое время — увеличить объем производства товаров или про-

дуктов. В отличие от этих людей, ответственный индивид учиты-

вает все обстоятельства, а это почти всегда предполагает осозна-

ние им более широкой шкалы факторов, чем человеком долга или

человеком пользы. Иногда это повышает эффективность его дея-

тельности. Но точно так же оно может привести — а в действи-

тельности, скорее всего, и приведет — к снижению производства

или его полной остановке. Один из аспектов снижения производ-

ственных темпов может выразиться в смягчении оппозиции status

quo. Время для расчета и учета приходится вычитать из времени,

предназначенного для производства. А стремление учесть все боль-

шее число факторов нередко порождает новые сомнения. В от-

дельных случаях повышенное чувство ответственности оборачива-

ется даже своего рода квиетизмом.

16. ПРОБЛЕМА ОТВЕТСТВЕННОСТИ

"В последние столетия развитие науки поощрялось

отчасти благодаря надежде на то, что с ее помощью

можно будет приблизиться к постижению тайны

благодати и мудрости Божьей; отчасти из-за веры в

абсолютную утилизуемость знания, и особенно —

веры в существование сокровенной связи между нрав-

ственностью, знанием и счастьем..., а отчасти — убеж-

денностью в том, что в науке мы имеем и любим

что-то несвоекорыстное, безобидное, само-

достаточное, поистине невинное, совершенно сво-

бодное от свойственных человеку злых побуждений

... — в общем, три иллюзии"

(ФРИДРИХ НИЦШЕ, 1S82).

Итак, смысл нашего утверждения сводится к тому, что внедре-

ние современной технологии привело к расширению и трансфор-

119