Милюха Г.В., Резников В.В. Международные отношения и мировая политика

Подождите немного. Документ загружается.

из вышеназванных критериев, одновременно игнорируя три послед-

них. Второй идеальный тип — «беспокойные». Это политические

деятели, ориентированные на долгосрочные последствия принимаемо-

го решения и учитывающие 5-й и 6-й критерии. Третий тип был на-

зван политологом «мечтателями». Это люди, опирающиеся только на

международные стандарты и считающие, что при принятии внешнепо-

литических решений следует руководствоваться нормами морали и меж-

дународного права.

На основании данной схемы попытаемся типологизировать поли-

тических лидеров бывшего Советского Союза. Вероятно, Н. Хруще-

ва можно было бы назвать «торопливым», М. Горбачева — «мечтате-

лем», а Л. Брежневу больше всего подошло бы определение «беспо-

койный», если бы не его решения о вводе войск в Чехословакию и

Афганистан.

Среди теоретических школ модернистского направления получила

известность также теория игр, впервые сформулированной в книге

Дж. фон Неймана и О. Моргенштерна «Теория игр и экономическое

поведение». Цель теории — разработать линию поведения в различ-

ных смоделированных международных политических и экономиче-

ских ситуациях. В соответствии с этой теорией, каждое государство,

предпринимая внешнеполитические действия, или желает пораже-

ния противоположной стороне и выигрыша для себя («игра с нулевой

суммой», когда суммарный выигрыш одного равен проигрышу другого),

или, напротив, стремится к сотрудничеству с другой стороной («игра с

ненулевой суммой», где никто не проигрывает и не выигрывает). В этой

связи вспомним знаменитое выражение Вольтера о двух королях, начав-

ших войну, из которых один всегда дурак, а другой – подлец (эту же мысль

потом повторил Бисмарк).

Со временем различия между модернизмом и реализмом стали

стираться, тем более что некоторые из этих различий, как признавали

сами участники теоретических дискуссий, были надуманными. Многие

идеи, предложенные модернистами, получили всеобщее признание.

Постепенно, по мере того как на смену политическому реализму при-

шли другие, более современные концепции, например неореализм

и неолиберализм, модернистское направление как целостное явление

утрачивает прежнее значение. Но большинство представителей дан-

ного направления сохранили свое место в науке, а такие ученые, как

Дж. Розенау, Дж. Модельски и др. — общепризнанные авторитеты в

области теории международных отношений.

§ 3. çÂÓÎË·Âð‡ÎËÁÏ Ë ÌÂÓðÂ‡ÎËÁÏ, „ÎÓ·‡ÎËÁÏ

Ë ‡ÌÚË„ÎÓ·‡ÎËÁÏ ‚ ÏÂÊ‰ÛÌ‡ðÓ‰Ì˚ı ÓÚÌÓ¯ÂÌËﬂı

Вначале рассмотрим неолиберальные

и неореалистические

идеи. Так основным противовесом традиционным представлениям

о мировой политике и международных отношениях начиная с 1970-

х гг. стала концепция транснационализма

. Ряд исследователей, ссы-

лаясь на работы американского политолога Г. Алмонда, полагают, что

теоретические предпосылки этой концепции появились немного

раньше. Действительно, еще в вышедшей в 1950 г. работе «Американ-

ский народ и внешняя политика» этот всемирно известный ученый

подверг сомнению традиционную этатистскую схему, согласно кото-

рой в сфере международной политики взаимодействуют только не-

кие абстрактные внутренне монолитные государства. Г. Алмонд пытал-

ся проанализировать влияние отдельных государственных структур и

групп на внешнеполитическую деятельность. Развивая эти идеи, К. Дойч

и Дж. Розенау указали, что в каждом государстве существуют группы,

выступающие как самостоятельные субъекты международных отноше-

ний, и они способны поддерживать прямые связи с аналогичными

группами в других странах без какого-либо реального участия со сторо-

ны правительственных структур.

Транснационалисты Дж. Най и Р. Кеохейн утрату государством

прежних места и роли в международном общении нашли в замене тер-

мина «интернациональный» (межгосударственный, исходя из запад-

ного понимания единства нации и государства) термином «транс-

национальный» (т. е. осуществляемый помимо государства, без его

непосредственного участия).

Последователи транснационализма сделали вывод, что на смену

традиционным международным (межгосударственным) отношениям

должна прийти новая мировая политика как механизм самооргани-

зации качественно обновленного международного сообщества. Главные

тенденции этой политики будут определяться уже не столько индиви-

дуальными действиями отдельных государств, сколько логикой разви-

тия международных политических институтов: глобальных и регио-

нальных международных организаций, системой официальных до-

говоров и неофициальных договоренностей, институтами междуна-

родного права и мирового общественного мнения.

Транснационализм стремится реабилитировать некоторые либе-

ральные подходы к международной политике, отвергнутые прежде

как идеалистические. В частности, это касается идей И. Канта, из-

ложенных им в трактате «О вечном мире». Одновременно приверженцы

транснационализма считают возможным примирить традиционные

(реалистические) и либеральные (идеалистические) взгляды на ми-

ровую политику и международные отношения, поскольку эти

взгляды, по их мнению, дополняют друг друга.

«Военная сила, — пишет Дж. С. Най-младший, — главный инстру-

мент могущества согласно традиционной точке зрения на мировую

политику. Она остается последней формой осуществления власти в

межгосударственной системе, где каждое государство отвечает за себя и

над ними нет высшего правительства. Но в наш век ядерного ору-

жия и подъема национализма среди населения слабых стран военная

сила стала для современных великих держав средством, использова-

ние которого обходится дороже, чем в прошлые века. Более важными

стали другие инструменты — такие как средства коммуникации, ор-

ганизационные и институциональные возможности, а также умение

манипулировать асимметричной взаимозависимостью». Последнее

обстоятельство объясняется тем, что «менее зависимая или менее

уязвимая сторона в условиях взаимозависимости нередко обеспечи-

вает свое влияние, используя угрозы или манипулирование взаимо-

зависимостью».

Транснационалисты выделяют следующие тенденции мирового раз-

вития.

Первая тенденция связана с повышением роли транснацио-

нальных субъектов и повышение взаимозависимости стран, прежде

всего малых и средних.

Вторая тенденция

связана с ростом национализма в странах

третьего мира. Транснационалисты отмечают определенное перерас-

пределение власти от правительств к национально-освободительным

движениям.

Третья тенденция

также ведет к перераспределению власти, но

не в пользу частных субъектов, а в пользу небольших и слабых госу-

дарств. В результате широкого распространения новых технологий, в

том числе и военных, отсталые страны способны укреплять свой во-

енный потенциал даже без сколько-нибудь серьезного экономиче-

ского и социального прогресса.

Четвертая тенденция

заключается в сокращении возможностей ве-

дущих государств мира контролировать состояние окружающей среды.

Отсюда и стремление многих сторонников транснационализма рас-

сматривать весь мир как глобальное гражданское общество, вплоть до

образования мирового правительства.

Вышеназванные моменты и составляют, в общем, сущность неоли-

берализма.

Политический же реализм остается ведущим направлением в

теории международных отношений. Американец К. Уолтц выделил

три уровня анализа международных отношений: индивида, государ-

ства и международной системы в целом. Классический политиче-

ский реализм учитывал лишь второй

уровень, т. е. рассматривает

международные отношения с точки зрения взаимодействия отдель-

ных, изолированных друг от друга государств. По мнению Уолтца,

политический реализм представляет собой теорию внешней полити-

ки, а не теорию международных отношений. Последняя возможна

только на уровне изучения всей международной системы. Помимо

тех факторов, которые учитывал классический политический реа-

лизм, внешнюю политику отдельных государств определяет и их ме-

сто в структуре системы международных отношений. Сама эта струк-

тура складывается под влиянием взаимодействия наиболее сильных

и крупных государств, и поэтому говорить о сохранении гоббсовского

естественного состояния можно, лишь имея в виду такие государст-

ва. Малые и средние государства на эту структуру повлиять не мо-

гут, но для их внешней политики она выступает в качестве внешнего

ограничителя.

Особенности применения методологии неореализма или, как его

называют иначе, структурного реализма, можно проследить на при-

мере такой важнейшей проблемы теории и практики международных

отношений, как проблема войны и мира. Неореалисты признают, что

истоки стремления к вооруженному насилию можно найти и на уров-

не исследования человеческой природы, поэтому считают возможным

использовать выводы фрейдистских, неофрейдистских (т. е. первого

уровня) и иных социально-психологических, а также биологических

концепций, так или иначе объясняющих склонность людей к наси-

лию. Однако основным и тем более единственным объяснением при-

чин вооруженных конфликтов эти концепции быть не могут.

Любая мессианская идеология способна легитимировать воору-

женное насилие целью глобального распространения своих базовых

ценностей. Это относится и к либеральной идеологии. Сегодня на За-

паде, в том числе и среди неореалистов, стала популярной концепция

гуманитарной интервенции, оправдывающей вооруженное вмеша-

тельство защитой прав человека и задачей предотвращения гума-

нитарной катастрофы.

На третьем уровне анализа

— уровне системы международных от-

ношений — неореалисты связывают вероятность войн с характером

структуры этой системы и ее изменениями. Один из самых известных

современных неореалистов Р. Гилпин видит причины войн в том, что

на протяжении предшествующей истории человечества не раз воз-

никало несоответствие между устоявшейся системой международ-

ных институтов и правовых норм и изменившимся балансом сил. На-

бирающее мощь государство или группа государств сталкивается с

теми государствами, которые занимают в существующей системе гос-

подствующее положение. Война, таким образом, означает борьбу за

гегемонию. В результате определяется новый лидер, формируется

международный порядок, отражающий новую расстановку сил. Такой

международный порядок существует до тех пор, пока эта расста-

новка не изменится.

К. Уолтц сравнивал однополярные, биполярные и многополярные мо-

дели международной системы с точки зрения степени их стабильности и,

следовательно, вероятности вооруженных конфликтов. Наиболее ста-

бильной он считает биполярную структуру, а наименее стабильной —

однополярную. Многополярная структура занимает между ними проме-

жуточное положение.

Неореалист Саймон Браун предложил шесть гипотез, объясняю-

щих причины вооруженных конфликтов в зависимости от структу-

ры международной системы:

Однополярные системы с устойчивыми связями между госу-

дарствами обладают наибольшими возможностями предотвращать

конфликты;

Войны в одинаковой степени возможны как в однополярной,

так и в многополярной системе со слабыми связями, но когда веду-

щие государства не расколоты на противостоящие друг другу коали-

ции, у них меньше стимулов к участию в локальных конфликтах;

Двуполярные и многополярные системы со слабыми связя-

ми создают большую вероятность вооруженных конфликтов, способ-

ных распространяться на всю систему. Данная структура отноше-

ний подталкивает ведущие государства к вмешательству в локальные

конфликты;

Возникновение войн в биполярной системе с сильными свя-

зями внутри полюсов в целом маловероятно, но если война начина-

ется, то ее трудно локализовать;

Теоретически наиболее безопасной может быть многополяр-

ная система, состоящая из внутренне сплоченных и интегрирован-

ных коалиций;

Отсутствие в структуре международной системы ярко выра-

женных полюсов, с одной стороны, в наибольшей степени провоци-

рует возникновение вооруженных конфликтов, но, с другой — спо-

собствует их локализации.

Неореалисты пытаются модифицировать некоторые из базовых

постулатов. Так, например, Стефан Уолт предлагает вместо понятия,

термина «баланс сил» использовать понятие «баланс угроз», объяс-

няя это тем, что далеко не всякая сила, находящаяся в распоряже-

нии одного государства, представляет собой реальную опасность для

других государств и требует адекватных мер по обеспечению собст-

венной безопасности.

Основными факторами, влияющими на баланс обороны и нападе-

ния, с точки зрения неореалистов, являются следующие:

−

военно-технологическое развитие;

−

особенности географического положения;

−

военный потенциал;

−

национализм, под которым понимается готовность населения

нести потери в период военных действий и соглашаться с ростом

военных расходов в мирное время;

−

совокупная мощь государства, включающая его собственные

ресурсы и ресурсы тех территорий, которые оно в данный момент

контролирует.

Современные различия между неореалистами и неолиберала-

ми, по мнению американского политолога Д. Болдуина, сводятся к шес-

ти основным пунктам.

Во-первых, неолибералы признают, что международная система

характеризуется некоторой анархией, но в отличие от неореали-

стов, считающих такую анархию основополагающей, придают большое

значение наработанным во внешнеполитической практике опреде-

ленным моделям взаимодействия государств.

Во-вторых, неореалисты согласны с неолибералами в том, что ши-

рокое международное сотрудничество и объединение усилий госу-

дарств в различных сферах возможно, но их трудно осуществимыми и

в большей степени зависящими от правительств, чем от частных субъ-

ектов.

В-третьих, неореалисты видят в кооперации, т. е. сотрудничестве,

объединении усилий, лишь относительную выгоду для государств, в

то время как неолибералы настаивают на абсолютной выгоде от коопе-

рации для всех ее участников.

В-четвертых, хотя сторонники обоих подходов согласны с тезисом

о том, что двумя главными приоритетами государства являются на-

циональная мощь и экономическое благополучие, однако неореалисты

отдают предпочтение первому, а неолибералы — второму.

В-пятых, в отличие от неолибералов неореалисты больше под-

черкивают значение действительных возможностей и ресурсов государ-

ства, чем декларируемых политических намерений.

В-шестых, хотя неореалисты и признают возрастание роли между-

народных организаций и их способности воздействовать на междуна-

родные отношения, но полагают, что неолибералы преувеличивают та-

кую возможность.

К вышеперечисленным пунктам можно добавить и то, что сами нео-

либералы, как правило, склонны отрицать существование серьезных

различий между ними и неореалистами, тогда как последние стремят-

ся такие различия всячески подчеркнуть.

Условность концепции неолибералов, как, впрочем, и неореали-

стов ярко проявляется в реалиях эпохи глобализма. Так что же се-

годня происходит в мире? Что такое глобализм?

Так, наиболее радикальные приверженцы глобализации назы-

вают нации-государства «ностальгическими фикциями» и утвер-

ждают, что «сама эпоха национальных государств близка к своему

концу»...

Считается, что «гражданство» в традиционном его понимании

(как гражданство в рамках национального государства) дестабилизиро-

вано процессами глобализации. Для современного общества характерно

«экономическое гражданство». При этом субъектами этого нового

гражданства являются не граждане, а фирмы и рынки, в особенно-

сти глобальные финансовые рынки.

Возможности нации-государства подрываются такими проявле-

ниями транснациональности и глобализма, как формирование ме-

ждународных финансовых рынков, интернационализация бизнеса и

капитала, появление глобальных открытых информационных сетей,

самоопределение новых наций, резко увеличившаяся мобильность

населения, неделимый характер многих угроз безопасности, глобаль-

ные проблемы современности и т. д. Транснационализация и вир-

туализация финансового рынка, во-первых, облегчают возможности

сокрытия капитала от контроля государства и дают возможность полу-

чения прибыли, обусловленной особенностями той или иной терри-

тории (к примеру, более низкими налогами на прибыль). Возрос-

шая мобильность капитала, во-вторых, оказывает влияние на рост

власти самого капитала. В-третьих, значительная часть националь-

ной политики попадает в зависимость от международных финансо-

вых рынков. По мнению экспертов, экономическая мощь отдельных

государств и политико-экономическая эффективность их правительств

связана со спекуляцией на международных валютных рынках, о чем, в

частности, говорит опыт восточноазиатских «тигров».

Возникает парадоксальная ситуация: глобализация одновременно

повышает требования к политике национального государства и сужа-

ет его возможности. Стремясь обеспечить конкурентоспособность «сво-

их» ТНК, сохранить в стране капитал и рабочие места и привлечь

новые инвестиции, правительства снимают с них социальную ответст-

венность и тем самым способствуют снижению реального уровня зара-

ботной платы, сокращают социальные программы, разрушая в Евро-

пе знаменитое «социальное государство», и проявляют недопусти-

мое в условиях глобализации невнимание к вопросам защиты ок-

ружающей среды. Ключевой проблемой становится слабая управлен-

ческая способность государства, определяемая как способность госу-

дарственных организаций формулировать всеобщие правила и

внедрять их в политику, управление, экономику и общество с мини-

мальными отклонениями от политических намерений. Для постсовет-

ских стран Всемирный банк добавляет к этому отсутствие гарантий

прав собственности, нестабильность правительства, непредсказуемость

государственного законодательства, зависимость судей от исполни-

тельной власти, высокий уровень коррупции. В то же время еще нико-

гда капитал не был до такой степени освобожден от социальной ответ-

ственности и обязательств перед обществом и государством.

Поэтому известный финансист и филантроп Дж. Сорос, извлекая

уроки из финансового кризиса 1997–1998 гг., увидел новую опасность

для демократических ценностей открытого общества. В работе «Свобода

и ее границы» он приходит к следующему настораживающему выводу:

«Я сделал состояние на мировых финансовых рынках и, тем не менее,

сегодня опасаюсь, что бесконтрольный капитализм и распростра-

нение рыночных ценностей на все сферы жизни ставят под угрозу

будущее нашего открытого и демократического общества. Сегодня

главный враг открытого общества — … капиталистическая угроза».

Американец М. Уотерс определяет глобализацию: это «процесс,

в котором географические ограничения, налагаемые на социаль-

ные и культурные установления, отступают и в ходе которого лю-

ди все более осознают» что эти ограничения отступают».

Барьеры, прежде всего географические и временные, разру-

шаются. Интенсивность культурных и информационных обменов,

многократно усиленная новейшими средствами коммуникации,

делает малоэффективными попытки автаркии, самоизоляции и

сохранения «единой национальной культуры» — одного из глав-

ных маркеров — национального государства.

Процессы глобализации, уверенно направляемые трансна-

циональными корпорациями и международными финансовыми

спекулянтами к обществу «одной пятой», где 80% населения не

будет иметь работы и станет жить «из милости» на подачки 20%

состоятельных граждан, контролирующих все ресурсы, создают

новые социальные барьеры. А культурные расколы уже приве-

ли к возникновению в промышленно развитых странах анти-

глобалистского движения.

В развитых странах идут процессы закрытия любых произ-

водств и перенос их в третьи страны с дешевой рабочей силой,

сырьем и энергоресурсами (только там производство приносит

доход), в то время как внутри этих стран растет безработица. Так,

в ФРГ в 1993–1997 гг. количество рабочих мест уменьшилось на

1 млн. при том, что немецкие фирмы активно занимаются строи-

тельством заводов в Восточной Европе, Азии и Латинской Аме-