Мендыбаев C., Щелгунов В. Клептократия. Казахгейт. Новое расследование
Подождите немного. Документ загружается.
прекращает сотрудничество с “АИОК”, сворачивает деятельность Торгового дома во Франкфурте и
уже в ноябре 1995 года возвращается в Алма-Ату, где занимает тихий, но стратегически важный
пост управляющего делами администрации президента РК. Одновременно при содействии бывшего
первого вице-премьера РК Олега Сосковца на казахстанском металлургическом рынке окончательно
утверждаются братья Черные и их партнер – британская компания “Транс Уорлд Груп”. Отныне и до
конца 1997 года торговля казахстанскими металлами временно перешла под контроль новых хозяев.
Во многом из-за того, что “Транс Уорлд Груп” не заботилась о пополнении валютных счетов
Назарбаева, в ноябре 1997 года ее довольно бесцеремонно вытеснили из проектов. Братья Рубены
пытались исправить свои ошибки и задобрить семью Нурсултана Абишевича, выделили даже
немалые деньги, но все было напрасно: деньги приняли, а братьев на порог больше не пустили.
“Взнос компании – миллион долларов” (“Казахстанская правда”, 13 декабря 1997 г.):
“Представитель “Транс Уорлд Груп” Саймон Рубен сообщил о перечислении на счет фонда
поддержки малообеспеченных граждан 1 миллиона долларов. “Наша компания надолго связала свою
судьбу с вашей страной, – пишет г-н Саймон Рубен. – Мы были одними из первых, кто поверил в ее
великое будущее”. На подходе новые инвестиции, новые совместные проекты”.
В результате конфликт принял характер затяжной тяжбы. Продолжавшийся более двух лет
международный судебный процесс лишь недавно завершился взаимным финансовым компромиссом.
Однако вернемся к торговым домам. Их главной задачей было создание устойчивой “крыши”
для проведения экспортно-импортных операций, в ходе которых активно практиковались “двойные”
контракты (официальный и конфиденциальный) и двойные цены.
Если предприятия-производители (“красные директора”) могли закупать за зарубежом
ширпотреб в пределах тех сумм, которые они выручали от экспортных поставок, то у торговых домов
этого естественного ограничителя не было: они использовали не только экспортную выручку, но и
кредитные ресурсы, выданные зарубежными партнерами под гарантии правительства РК, по
существу – бюджетные средства. Таким образом, торговые дома были изначально затратными
структурами, предназначенными прежде всего для того, чтобы выгодно тратить государственные
деньги.
Эту особенность тонко подметили анонимные авторы письма, которое в июле 1995 года было
направлено в Верховный Совет Казахстана. В этом письме подробно рассказывалось о финансовых
художествах казахстанской верхушки. Не удивительно, что авторы предпочли назвать себя “группой
сотрудников Алембанка”, а в аппарате парламента сочли за лучшее положить компрометирующую
информацию под сукно.
“Парадоксальность ситуации заключается в том, что руководители бывшего МВЭС не только
пооткрывали не нужные нам торговые дома за границей, но и добились через них права осуществлять
за счет бюджетных средств закупку товаров народного потребления, – говорилось в письме. – Так,
например, Казахскому торговому дому в Австрии за счет бюджета был погашен долг в сумме
895.254 доллара США. Мы, наверное, являемся единственной страной в мире, покупающей товары
за рубежом через единственную фирму, без всяких торгов”.
Надо отдать должное торгово-финансовым способностям команды Абишева-Утемуратова: со
своей задачей – увести в “тень” валютные ресурсы – торговые дома справились блестяще. За
несколько лет из Казахстана бесследно исчезли огромные суммы – всего более 3 миллиардов
долларов. В 1994 году в республике произошел необъявленный дефолт, ряд счетов был заморожен,
просрочки по выплате достигли многомиллионных сумм. Новое правительство во главе с Акежаном
Кажегельдиным еще долго выкарабкивалось из финансовой ямы.
Мерхат ШАРИПЖАН, “Назарбаев должен отвечать перед историей, – Кажегельдин”
(“Время по Гринвичу”, 28 марта 2000 г.): “Акежан Кажегельдин: Когда в 1994 году я пришел в
правительство на его счету не было ни одной копейки, закрыты все счета, потому что еще 2 года
назад был взят кредит в 1,5 мрлд долларов, который не был выплачен, по нему был дефолт. Когда
мое правительство уходило, наоборот, мы оставили 1,5 мрлд на счету правительства. Ни один
кабмин еще ни до меня, ни после не оставлял после себя таких денег. К чему я об этом говорю? К
тому, что можно выйти из любого кризиса. Начинать нужно с того, чтобы не только твои близкие и
родные, друзья и знакомые, но и все казахстанцы имели равные права.
Вот что писал в правительство тогдашний председатель правления Национального банка РК
Даулет Сембаев (письмо №17209/134 от 8 сентября 1995 г.): “Размер валового внешнего долга
республики составил более 3,5 миллиарда долларов США, из них прямой правительственный и
гарантированный Республикой Казахстан внешний долг составляет 3,24 миллиарда долларов США.
Хотим обратить Ваше внимание на наличие просроченной задолженности по иностранным
кредитам, полученным под гарантию Республики Казахстан, которая на текущий момент
оценивается в 51,8 млн долларов США.
91
Кроме того, вызывает тревогу стремительное возрастание расходов по обслуживанию
внешнего долга. По оценке НБК, в 1995 году эти расходы (с учетом долга Российской Федерации)
составят около 400 миллионов долларов, из них около половины составляют расходы по процентным
платежам. В соответствии с графиком погашения по действующим кредитным соглашениям на 1997
год приходятся максимальные расходы по обслуживанию внешнего долга – около 700 млн долларов
США”.
За три года (второе полугодие 1991-го, 1992-й, 1993-й и первое полугодие 1994-го) Казахстан
только из стран дальнего зарубежья получил кредиты на сумму 1,7 миллиарда долларов. Кроме
того, республика получила 1,5 миллиарда долларов – специальный кредит правительства России и
еще 1 миллиард долларов – кредит российским компаниям и регионам, осуществляющим товарные
поставки в Казахстан.
Например, за автомобили “Волга” деньги были предоставлены Нижегородской области, за
“ЗИЛ” – Мытищам, за тракторы МТЗ-50 – Беларуси, за комбайны “Нива” – Ростовской области и т.п.
Впоследствии Россия простила Казахстану большую часть этих долгов (в отличие от стран Запада,
которые не простили ни доллара).
Любопытно, что до осени 1994 года, когда грянул гром, и Назарбаеву доложили, что страна
находится в состоянии фактического банкротства, бюджет республики вообще не учитывал внешние
долги и процентные платежи по ним. Считалось, что все эти суммы выплатит кто-то другой. Быть
может, именно этим объяснялось столь настойчивое стремление Нурсултана Абишевича войти в
“новую рублевую зону”, заключив выгодный валютный союз с Россией? Однако Федоров, Шохин и
другие искушенные деятели российского правительства быстро просчитали хитроумные намерения
Алма-Аты и не пожелали даже ради укрепления братской евразийской дружбы расплачиваться по
чужим счетам.
Икс-профит: от Жабагина до Нуркадилова
Механизм разворовывания кредитных и экспортных ресурсов при помощи торговых домов и
спецэкспортеров выглядел следующим образом. В страну поступал кредит зарубежного государства
под гарантии правительства РК. Этот кредит обслуживал (и таким образом брал на себя часть
финансовой ответственности за его судьбу) один из казахстанских банков – в основном Алембанк,
реже – Туранбанк.
Кредиты расходовались на следующие цели: “критический импорт” (табак, спирт, сигареты,
лекарства, детское питание и т.п.), технологический импорт (зерно, спецудобрения, семена),
оборудование, товары народного потребления.
Получателями кредитов были спецэкспортеры, торговые дома, государственные и частные
предприятия, фонды, организации. Гарантами по кредитам выступали правительство РК,
администрации областей и предприятия-экспортеры (они давали контргарантии).
Ответственность по кредиту несли: основной гарант (прежде всего правительство);
уполномоченный банк, в функции которого формально входила экспертиза проектов (в реальности
она не проводилась); предприятие-экспортер, выдавшее контргарантии.
В результате такого умелого рассредоточения ответственности деньги исчезали, а главные
действующие лица в этом процессе оказывались надежно скрыты от общественного внимания.
В самом тяжелом положении оказались предприятия-экспортеры. Они испытывали двойной
гнет: как гаранты кредитов, полученных правительством, и как поставщики товаров через
спецэкспортеров и торговые дома РК за рубежом (поставки по бартеру). При этом предприятия
всецело зависели от посредников – внешнеторговых компаний-спецэкспортеров, которые торговали
как им заблагорассудится, сами определяли цены и рассчитывались с производителями, как правило,
по минимальным расценкам в рублях или тенге, да и то не всегда. В другом случае предприятия
вообще отгружали продукцию по бартеру, даже не рассчитывая на какую-либо выручку. Товары
народного потребления, поступающие в обмен на сырье (контракты оформлялись через тех же
спецэкспортеров или через торговые дома), доставались не предприятиям-производителям, а
Министерству внешнеэкономических связей, которое распределяло товарные ресурсы для
последующей продажи.
Вспомним два сюжета, которые служат яркой иллюстрацией этого механизма. Первый
известен тем, кто читал книгу “Тайны кредитных историй”. Речь идет о кредите в 8 миллионов
долларов, который был выделен Алембанком торговому дому “Ансат” под грандиозный проект –
организацию казахстанского торгового флота. Откуда взялись деньги у Алембанка? Разумеется, из
тех кредитных ресурсов, которые получало и гарантировало правительство.
92
То есть речь идет о ГОСУДАРСТВЕННЫХ деньгах, отданных в распоряжение ЧАСТНОЙ
предпринимательской структуре без каких-либо экспертиз, бизнес-планов, залогов и хотя бы
предварительной оценки окупаемости проекта. Досточно было того, что в торговом доме “Ансат”
рулил родной брат вице-премьера РК Асыгата Жабагина. К тому же само название проекта –
создание торговой флотилии, благородство помыслов и масштаб замыслов его инициаторов
вызывали почтительное восхищение многих чиновников и особо доверчивых журналистов. Все
вопросы окончательно отпали, когда мудрые флотоводцы назвали первое же приобретенное по
дешевке судно “Нурсултан” (до “Сары”, “Дариги” и “Рахата” доплыть не удалось).
Для Алембанка гарантией возврата этого кредита стало документальное обещание
государственного предприятия-экспортера – Ермаковского завода ферросплавов. Между ЕЗФ и
торговым домом был заключен трогательный договор о долговременном и взаимовыгодном
сотрудничестве. В нем было сказано, что завод гарантирует кредит, взятый частной структурой, АО
“Ансат”. Это означало, что если “Ансат” не сумеет вовремя вернуть долг (а сделать это предстояло
уже через год), то расплачиваться не за себя, а за того парня предстоит заводу. Подобный документ –
характерный пример скрытой приватизации государственных ресурсов. Итогом “взаимовыгодных”
сделок, как правило, было то, что госпредприятие покорно расплачивалось за частника.
Естественно, ферросплавному заводу ни “Ансат”, ни торговый флот были абсолютно не
нужны, вся соль заключалась в том, что ЕЗФ намеренно сажали на финансовую мель, в то время как
частные капиталы множились на зарубежных банковских счетах. Купленные Жабагиным
“каравеллы” потом сто раз ремонтировали, перегоняли из одного зарубежного порта в другой (сущее
раздолье для любителей поживиться!), и в конце концов они так и затерялись в бурных океанских
волнах.
Владимир ЧЕРКИЗОВ, “138-я морская держава села в лужу” (“Караван-блиц”, 4 апреля 1996
г.): “А нужны ли вообще суда государству, расположенному за тысячи миль от ближайшего океана?
Одна бельгийская фирма заработала только на транспортировке морем казахстанских грузов
примерно 120 миллионов долларов. Океанские акулы потеснили нашего малька из благоприятного
района Индийского океана и Персидского залива в сложную по условиям судовождения акваторию
Тихого океана. “Нурсултан” попал в эпицентр шторма. Теперь корабль стоит на ремонте в порту
Иокогама. На оплату ремонта в три миллиона долларов работают сейчас два остальных
казахстанских судна. Естественно, “Ансат” подумывает о ликвидации своего убыточного флота”.
Другой пример – история с совместным предприятием “Италавто”, которое возглавляли и
курировали важные в республике лица. Отцом-вдохновителем этого СП стал уважаемый аким
Алматы, один из видных деятелей старшего жуза Заманбек Нуркадилов. В руководство “Италавто”
входил сын Нуркадилова. А возглавлял фирму Александр Клебанов – сын другого очень богатого и
уважаемого человека – заместителя министра здравоохранения Якова Клебанова.
11 октября 1994 года руководство правительственного Алембанка подписало кредитное
соглашение с “Италавто” на предоставление СП кредита в размере 500 тысяч долларов. Этот
стартовый капитал понадобился Клебанову и Нуркадилову-младшим для того, чтобы взяться за
масштабный проект – реконструкцию пяти этажей гостиницы “Казахстан”. Однако собственных
капиталов у молодых предпринимателей не было. Гарантировать кредит собственным имуществом, а
тем более – накопленным в нелегких трудах богатством знатных родителей не хотелось. Поэтому и
здесь был найден гениальный выход – в качестве гаранта по кредиту выступил Актюбинский завод
ферросплавов, чьи руководители, как видно, были большими поклонниками удобств в алматинской
гостинице “Казахстан”. 24 мая 1994 года Клебанову удалось получить от руководства завода
гарантийное письмо, подтвержденное Актюбинским управлением Алембанка. Но не на 500 тысяч, а
на 3 миллиона 150 тысяч долларов США.
В июле 1994 года СП “Италавто” в лице генерального директора А. Я. Клебанова заключило
контракт с зарубежными партнерами – фирмами “Basa Trading Company Ltd” (господин Чарльз де
Блейзер), “Benco” (господин Балеани) и “Techno-Automotive Equipment” (господин Вервеккен).
Общая стоимость контракта составляла 1 миллион 800 тысяч долларов. Заказчик – Клебанов –
обязался арендовать у Госкомимущества пять этажей на пять лет, получить все необходимые
разрешения на реконструкцию и оплатить все работы. При этом 30 процентов от общей суммы
полагалось проплатить в течение месяца после заключения контракта.
30 процентов – это 540 тысяч долларов, как раз те деньги, которые Клебанов занял в
Алембанке под гарантии актюбинского АО “Феррохром”. При этом все работы и закупку
оборудования по контракту должна была производить иностранная сторона, то есть казахстанские
предприятия в этом проекте практически не были задействованы. По существу СП “Италавто”
выступало в качестве влиятельного посредника, который “разруливает” все дела с местной
бюрократией и находит деньги, причем такие, за которые ни одному участнику проекта не надо
93
отвечать. На сумму долга набегали приличные проценты (27 процентов в год), и она росла как на
дрожжах. Однако возвращать долг никто не спешил.
21 июня 1996 года директор департамента операционного обслуживания Алембанка К.
Сатылганов направил письмо А. Клебанову: “Напоминаем Вам о наступлении выплаты процентов за
1 квартал 1995 года, установленноый кредитным соглашением от 11.10.1994 г. Одновременно
напоминаем, что проценты за 1994 год – 28987,95 долларов США. Просим Вас принять срочные
меры по выполнению обязательств, закрепленных кредитным соглашением. В противном случае с
Вас будут взыскиваться повышенные проценты”.
Но отважные бизнесмены из “Италавто” ничуть не испугались. Они продолжали щедро
тратить чужие деньги, не рассчитывая когда-нибудь погасить кредит. Алембанк вынужден был
обратиться к гаранту. 4 июля 1995 года г-н Сатылганов отправил письмо генеральному директору
АО “Феррохром”
Л. Имансу: “Напоминаем Вам о наступлении 11 июля 1995 года срока погашения кредита,
предоставленного СП “Италавто” от 11.10.1994 г. в размере 503012=00 долларов США. В
соответствии с Вашими обязательствами просим Вас принять срочные меры по погашению кредита
и процентов по нему”.
С “Италавто” взятки были гладки: деньги потрачены, на счету ничего нет. Вскоре это СП
благополучно преобразовалось в ТОО “Достык Интеравто” и в освеженном обличье еще не раз
морочило голову масштабными проектами (был, например, совершенно фантастический замысел
производства в республике казахских “джипов”). А по кредиту со всеми повышенными процентами
предстояло расплачиваться актюбинским металлургам. 2 августа 1995 года генеральный директор АО
“Феррохром” отправил слезное письмо председателю правления Алембанка: “Просим Вас: считать
действие гарантийного письма АО “Феррохром” только в сумме 500 тысяч долларов; частично
аннулировать данное гарантийное письмо, в сумме, превышающей размеры выданного кредита, то
есть в сумме 2.650.000 долларов; не принимать мер по дальнейшей выдаче кредитов под данное
гарантийное письмо в срок до 31.12.95 г. в пределах вышеуказанной суммы, то есть в пределах
2.650.000 долларов”.
И все же творцам актюбинского феррохрома пришлось сполна расплатиться за СП
“Италавто”, так же как их коллегам из города Ермака (ныне Аксу) пришлось ответить за неудачный
флотоводческий опыт торгового дома “Ансат”. В обоих случаях пострадали интересы государства,
бюджет и главное – промышленные предприятия-экспортеры, которые по воле казахстанских властей
стали финансовыми дырами для утечки валютных ресурсов.
“Скупаем российские заводы. По дешевке” (“Совершенно секретно”, 19 марта 1996 г.): “В
итоге долларов у конкретных лиц оказывалось так много, что они уже не умещались в стандартной
советской квартире. Одни складывали их в мешок и вывозили за границу, где приобретали предметы
капиталистической роскоши, или вкладывали валюту в капиталистические предприятия и банки. Но
другие, выехав, тут же поворачивались спиной к миру зарубежного капитала и начинали жадно
вглядываться в туманные просторы Родины. Там, на туманных просторах, начиналась приватизация.
Бывшее общенародное имущество распродавали всем желающим, а поскольку желающих с деньгами
было немного, то распродавали дешево. И другие понимали, что судьба дает им единственный в
жизни нескольких поколений шанс сделаться Большим Хозяином за не очень большие деньги. И
другие этот шанс стремительно использовали”.
Большая рыбалка в мутной воде
Перечислим краткие итоги такой экономической политики. Во-первых, Казахстан за три года
стал крупным должником без каких-либо существенных “последствий” для экономики – деньги
потратили, а эффекта нет. Начиная с 1994 года республика вынуждена была ежегодно ассигновать из
бюджета 250–300 миллионов долларов на выплату процентов по внешнему долгу – и так до 2013
года.
Во-вторых, практически все предприятия-экспортеры остались без оборотных средств и,
продолжая послушно отгружать свою продукцию, оказались необъявленными банкротами. Зима
1994–1995 гг. была особенно тревожной для республиканской власти: в городах Ермак (Аксу),
Актюбинск, Караганда, Каратау, Жанатас, Чимкент, Темиртау, Рудный, Хромтау, Актау, Усть-
Каменогорск, Павлодар, Лениногорск шли многотысячные митинги с участием оппозиции, на
которых рабочие открыто требовали отставки Назарбаева. Причиной было повсеместное отсутствие
денег на зарплаты.
В этот период в Казахстане практически были остановлены все предприятия химии, Усть-
Каменогорский свинцово-цинковый завод, титано-магниевый комбинат, Лениногорский
полиметаллический комбинат, Донской ГОК, Павлодарский алюминиевый, Ермаковский
ферросплавный заводы, все шахты объединения “Карагандауголь”.
94
По данным Всемирного банка, в 1993-1994 гг. убытки казахстанских предприятий превышали
20 процентов валового внутреннего продукта. Интенсивно росло отрицательное сальдо торгового
баланса республики: в 1993 году – 658 млн долларов, в 1994-м – 805 млн долларов. Пытаясь
“рулить” промышленностью при помощи административных методов, правительство Сергея
Терещенко сделало ставку на создание государственно-монополистических структур. За один год – с
июня 1993 по июнь 1994 гг. правительство образовало более 80 государственных и национальных
холдинговых компаний и акционерных обществ. Им в управление передали 1700 дочерних
предприятий в разных отраслях промышленности.
Деятельность подобных структур, защищенных от конкуренции, оказалась крайне
неэффективной. Большинство предприятий по сути были разворованы. Как отмечали эксперты
Всемирного банка, государственные монополии участвовали в картельных соглашениях,
перекрестном субсидировании, сегментации рынка и вертикальной интеграции.
У последней черты
Другим крайне неудачным шагом правительства Терещенко стало проведение
внутриреспубликанского межхозяйственного взаимозачета в феврале 1994 года. Этой мерой власть
пыталась решить проблему неплатежей. Предприятия получили доступ к дешевым
правительственным кредитам, которыми следовало погасить долги. Но многие директора поступили
хитрее: взятые десятки миллиардов тенге они тут же загнали на счета разных фирм за якобы
оказанные маркетинговые и консалтинговые услуги. В итоге стабильность только что введенной в
оборот национальной валюты была подорвана, курс тенге за месяц упал более чем вдвое,
колоссальные ресурсы канули в песок.
Финансовыми “пиявками” при государственных предприятиях-монополистах стали
многочисленные частные фирмы – товарищества с ограниченной ответственностью,
индивидуальные и малые частные предприятия, через которые проводились торговые операции,
причем таким образом, что именно в этих мелких структурах-посредниках оставалась вся прибыль.
Глядя на то, как ловко правительство и президентская команда приватизируют валютную
выручку от сырьевого экспорта, “красные директора” тоже не терялись: финансовые “вершки”
доставались аффиллированным фирмам, а долговые “корешки” ложились на баланс промышленных
гигантов.
Любопытно, что одним из пионеров подобного перераспределения валютной выручки в
Казахстане стал генеральный директор Карагандинского металлургического комбината Олег
Сосковец. Еще в 1990 году по его инициативе при комбинате были созданы совместное предприятие
“ТСК СТИЛ” (обратите внимание: соучредитель – фирма из Швейцарии!) и ассоциация
“Казахрегион”. Позже некоторые журналисты расшифровали “ТСК” как “Транс Сис Коммодитиз”,
однако каких-либо доказательств связей СП с братьями Черными не найдено. Через СП и
ассоциацию “Казахрегион”, которую открыто возглавил сам Сосковец, Карметкомбинат отгружал в
страны дальнего зарубежья сталь, жесть, волнистый прокат. Валютная выручка доставалась узкому
кругу высокопоставленных лиц. В дальнейшем финансовая проверка установила, что два
заместителя Сосковца получили по личной “Волге”, а менее значимые персоны – автомобили
поскромнее. Есть информация о том, что большую часть вырученных средств Сосковец отправлял
“наверх”. Именно этим во многом можно объяснить и его стремительный кадровый взлет в
специфической казахской элите – в начале 1992 года он был назначен первым вице-премьером
Казахстана. К теме Сосковца и его роли в казахстанской экономике мы еще вернемся.
В июле 1994 года Алма-Атинский союз промышленников обратился к Верховному Совету
Казахстана с призывом спасти отечественное производство. Директора отмечали, что кредитно-
денежная система не выполняет своих функций. Взять кредит в банке в то время можно было лишь
на 2–3 месяца под 400–450 процентов годовых, и то с огромным трудом, с “шапкой” и “откатом” (так
называлась дополнительная мзда для руководителей банка). Тогдашний исполнительный директор
союза Мэлс Елеусизов в свойственной ему эмоциональной манере заявил, что “банковская практика
порождает коррупцию, а молодые коммерсанты Казахстана превращены государством в
преступников”.
Приведем данные из официального бюллетеня Госкомитета РК по статистике за июнь 1994
года: “В январе–апреле 1994 года индекс физического объема продукции снизился на 31,2 процента.
По сравнению с аналогичным периодом прошлого года уровень валового общественного продукта
составил лишь 60%, объем промышленной продукции – 58,7%. Таким образом, за последние два
года в Казахстане произошло почти двойное сокращение промышленного производства.
В этом году снизили объемы выпуска продукции 1804 промышленных предприятия.
Убыточными являются 1480 предприятий, сумма убытков превышает 3 миллиарда тенге. 505
предприятий имели длительные остановки отдельных производств, в том числе 16 предприятий
95
останавливались полностью. В этом году фактически прекратился выпуск в Казахстане фосфоритной
руды, стирола, кузнечно-прессовых машин, силовых трансформаторов, синтетических каучуков.
Увеличиваются остатки готовой продукции на складах предприятий из-за кризиса сбыта.
Остатки железной руды на Соколовско-Сарбайском объединении увеличились на 12 тысяч тонн. На
Лисаковском горно-обогатительном комбинате они возросли более чем вдвое в связи с аварийным
простоем доменных печей Карметкомбината. Цеха Карметкомбината простаивают из-за отсутствия
средств и непрохождения платежей”.
Несколько отвлекаясь от темы, можно отметить, что в Казахстане сегодня редко вспоминают о
КАТАСТРОФИЧЕСКИХ ИТОГАХ ПЕРВЫХ ЛЕТ НЕЗАВИСИМОСТИ. Причина – не только в
пресловутом разрыве традиционных хозяйственных связей, которым принято было объяснять развал
индустрии. Основная причина – элементарная некомпетентность правительства Сергея Терещенко.
Редко вспоминают сегодня, какое незавидное, взрывоопасное наследство досталось новому премьер-
министру РК Акежану Кажегельдину в октябре 1994 года. Мало того, что государство пришлось
буквально вытаскивать из долговой ямы – в Казахстане тогда не было денег даже на зарплаты
бюджетникам, не говоря уже об обслуживании внешнего долга.
Национальная экономика была обескровлена. В то же время “золотой век” Сергея Терещенко
позволил казахской элите и прежде всего Главной семье аккумулировать сотни миллионов долларов
на зарубежных счетах. В этом непреходящая “историческая заслуга” Сергея Александровича перед
первым президентом РК. В этом секрет его удивительной непотопляемости. До сих пор Терещенко
остается в ближнем резерве – он депутат парламента, руководитель ведущей пропрезидентской
партии и публично уверяет, что благодаря его неустанным трудам на посту премьера в республике
до сих пор ходят поезда, летают самолеты, а по утрам восходит солнце.
Если бы граждане Казахстана научились питаться воздухом, то приятный во всех отношениях
Сергей Александрович рулил бы экономикой и поныне. Однако спецслужбы докладывали
президенту, что в Казахстане нарастает угроза широкомасштабного социального взрыва.
Казахстанские политологи рассуждали в прессе о том, что вконец ослабленному государству
угрожают со всех сторон разные темные силы, и теоретически вполне возможна “балканизация”
республики с последующим ее расчленением между сильными мира сего.
Особенно встревожили Назарбаева процессы, происходящие в северных областях и
Восточном Казахстане, где преобладало русское население.
В 1993–1994 гг. там состоялись массовые несанкционированные митинги, на которых
говорилось о необходимости провести референдум и воссоединиться с Россией”. Дело вполне могло
принять опасный оборот.
Свой среди чужих
Нарастающие угрозы заставили Назарбаева отправить в отставку самого удобного премьера
Терещенко и рискнуть – назначить на вторую должность в государстве квалифицированного
менеджера, имевшего успешный опыт работы в бизнесе, причем не только в торгово-коммерческой
сфере, но и в сфере реального производства.
Тогда никому и в голову не могло прийти, что всего через четыре года ситуация круто
поменяется, и новые политические реалии заставят по-новому интерпретировать недавнюю историю.
Что один из главных виновников экономического развала Сергей Терещенко вновь войдет в
ближайшее окружение президента и даже возглавит его предвыборный штаб (не зря политологи
говорят: скажи мне, кто за тебя агитирует, и я скажу, кто ты). Что Акежан Кажегельдин, который
удержал экономику от краха и тем самым выручил, буквально спас от позорного бегства президента
Назарбаева и его семью, будет обвинен этой же семьей в распродаже Отечества, отмывании денег и
терроризме. Причина этого “переписывания истории” ясна: сегодня Назарбаеву важно
дискредитировать роль человека, который будучи премьер-министром доказал свое
интеллектуальное и профессиональное превосходство.
Нурбулат МАСАНОВ, “Столицу перенесли, а народ – забыли” (“Новая газета”, 28 февраля
2000 г.): “Конфликт между Кажегельдиным и Назарбаевым – это конфликт между компетентным
менеджером и некомпетентным собственником. Такие конфликты известны во всем мире: менеджер
(в данном случае Кажегельдин) знает, как и что, знает, где и как найти деньги, инвестиции, людей.
Собственник (в данном случае Назарбаев) – это человек, который ничего этого не знает. Имеет
большую собственность, но не может обеспечить механизмы управления ею. Когда Кажегельдин
назначался на должность премьер-министра, он был малоизвестным в стране человеком. Но за три
года своего премьерства он смог завоевать большой авторитет. Конфликт в данной ситуации был
неизбежен. После увольнения Кажегельдин стал реальной оппозицией”.
Выходец из провинции, семипалатинец Кажегельдин никогда не был доверенным лицом
Назарбаева. Для него оставались закрыты многие тайны Алма-Атинского двора. Президент
96
тщательно следил, чтобы его люди – Абишев, Абыкаев, Гиффен, Утемуратов, Лучанский,
Балгимбаев ни при каких обстоятельствах не сближались с премьером, не входили с ним в
неформальный контакт. Круг президентских людей был настроен негативно по отношению к
“семипалатинскому выскочке”. Когда за рубежом открывались первые торговые дома, когда рулевые
республики уже вкушали красивую жизнь за границей, Кажегельдин занимался угольным бизнесом
в провинции. Эта психологическая отдаленность, плохо скрытое пренебрежение дорого обошлись
некоторым друзьям Назарбаева. Бизнесмен и экономист Кажегельдин на лету схватывал опыт
аппаратных интриг и сумел крепко попортить кровь Гиффену, Абишеву и Балгимбаеву. Причем
делал он это по-восточному тонко, без лобовых атак, чужими руками. В окружении Назарбаева
поняли: на груди у “папы” быстро подрастает будущий лидер, который вот-вот заткнет за пояс отца и
благодетеля.
Кичливость доверенных людей президента имела под собой лишь одно основание: премьеры
приходят и уходят, а президент (тем более первый президент) – почти что вечен. По Конституции
пребывание Кажегельдина на должности премьера действительно зависело только от Назарбаева.
Если бы Кажегельдин был беззащитен, он не проработал бы и до конца 1996 года. Однако он
позаботился о том, чтобы сделать свою отставку политически крайне нежелательной для президента.
Как минимум по четырем основаниям.
Во-первых, Кажегельдин вел массированную кампанию в СМИ по раскрутке собственного
имиджа. Он всячески подчеркивал свою роль в улучшении экономической ситуации, приводил на
память сотни цифр, выписывал сложные схемы и по сравнению с незатейливым по части экономики
президентом выглядел казахским Самуэльсоном. Редкий в СНГ случай: премьер, который провел
крайне болезненные реформы, имел в 1997 году рейтинг, сопоставимый с рейтингом президента.
Во-вторых, даже в ситуации абсолютной кадровой власти Назарбаева, Кажегельдин сумел
сколотить в правительстве собственную команду, к которой оказались близки и некоторые казахские
бизнесмены. Разрушить ее усилиями спецслужб или трехэтажной волей президента было
невозможно. Назарбаев сделал иначе: отправив Кажегельдина в отставку, он приблизил молодых
честолюбивых бизнесменов, дал им ведущие посты в правительстве и тем самым отбил у них охоту
как-либо поддерживать опального премьера. Однако этот маневр потребовал времени.
В-третьих, Кажегельдин замкнул на себе решение ряда стратегических вопросов и
подчеркивал, что владеет концептуальными “ключами” в таких делах, как формирование фондового
рынка, привлечение иностранных инвесторов, портфельные инвестиции, пенсионная реформа,
стабилизация банковской системы. Казалось, что расставание с Кажегельдиным ослабит
привлекательность Казахстана в глазах Запада, так как столь же грамотного, профессионального и
популярного в международных деловых кругах премьера найти будет невозможно. Осенью 1997
года эти ожидания вполне сбылись, Запад действительно выразил недовольство беспричинной
отставкой премьера, а Назарбаев действительно не смог подыскать адекватной замены среди
преданных себе людей. Однако такова была осознанная президентом плата за уменьшение
политического риска: держать Кажегельдина во власти и далее было для Назарбаева и его свиты
невозможно – еще год–два и президенту пришлось бы смириться с ролью премьера как
политического преемника.
И, наконец, в-четвертых, Кажегельдин очень многое знал. Не все, конечно (иначе его
пришлось бы не освобождать от должности, а устраивать ему автокатастрофу), но многое. Позже
выяснилось, что Кажегельдин вдобавок имел тайные от главы государства контакты в спецслужбах
Казахстана и снимал копии многих официальных, служебных и конфиденциальных документов, а
также записок и телеграмм оперативного характера. При этом даже в самые острые моменты
противостояния экс-премьер не спешил делиться с широкой публикой конфиденциальной
информацией о Назарбаеве и его финансовых делах. Он больше грозился и более-менее прозрачно
намекал. Со стороны это выглядело как скрытая игра двух заклятых обладателей тайны.
Кажегельдин тем самым вынуждал Назарбаева идти на уступки, а Назарбаев с энергией,
достойной лучшего применения, “отстреливал” сторонников экс-премьера и заводил на
Кажегельдина все новые уголовные дела.
Из интервью А.КАЖЕГЕЛЬДИНА компании ВВС (18 июля 2000 г.): “Корр.: Что вы можете
сказать по поводу тех обвинений, которые сегодня предъявляет Вам казахстанская сторона? В
частности, обвинение в терроризме.
А.К.: Это очень интересное обвинение. Из арсенала обычных диктаторских режимов к своим
оппонентам, посмотрите на современную историю. Во всех странах люди обвиняются в коррупции, в
отмывании денег, в злоупотреблении. И вот теперь открылся совершенно новый портфель, новый
файл: меня обвиняют в международном терроризме. Я могу на это сказать, что режим понимает, что
они напрасно затеяли финансовую тему, потому что они сами оказались втянутыми в финансовые
скандалы. Таким образом они хотят отвлечь внимание с финансовых скандалов на террористические,
97
напугать Запад, дескать, будьте поосторожнее с ним, кого вы поддерживаете, террориста?! Но я
думаю, что на Западе наивных уже давно не осталось. Поэтому будет достаточно несложно защитить
себя здесь. Проблема в том, что в моей стране нет правосудия. Там нет равенства сторон в суде. Вот
почему сегодня бывшие государственные офицеры, охранявшие меня просто потому, что их
поставили охранять меня, сегодня оказались безвинно виноватыми и осужденными на такой
длительный срок. Абсолютное искажение фактов, подставка, подброс оружия, полное невнимание к
свидетелям не только со стороны защиты, но и со стороны обвинения”.
Ставка на Запад
С 1993 года руководство Казахстана пыталось найти за рубежом выгодных инвесторов для
крупных промышленных комплексов. Именно в этом году появилась правительственная программа, в
которой говорилось о таком оригинальном для СНГ методе санации предприятий, как их передача
внешним управляющим. Сразу же оговаривалось, что в собственность инвестора переходит
незначительный пакет акций, однако он получает от государства право управлять остальными
акциями. В случае исполнения условий контракта, достижения необходимых производственных
показателей и осуществления запланированного объема инвестиций внешний управляющий получает
право льготного приобретения контрольного пакета акций. Иными словами: возьми кусочек, покажи
себя на деле – и получишь весь пирог.
Умные люди быстро сообразили, что речь идет не только о финансовом оздоровлении
индустрии, но и о своеобразной стратегии приватизации, которая имеет ряд несомненных
преимуществ. Предприятия не продаются разом, а переходят в руки инвестора постепенно, по мере
того, как он демонстрирует свою финансовую состоятельность и управленческое умение, причем не
только перед правительством, но и перед трудовым коллективом. В итоге решалась сложная
проблема политического, пропагандистского обеспечения приватизации.
Многие рабочие поначалу были запуганы перспективой прихода на заводы иностранных
владельцев – “беспощадных эксплуататоров”, как учила советская пропаганда. Иное дело – приход
управляющего, который поначалу ничем особо не владеет, но как бы “бескорыстно” наводит
порядок: выплачивает долги по зарплатам, организует стабильный сбыт.
Год-полтора такой эффективной деятельности – и трудовой коллектив будет обеими руками
за то, чтобы “работать на капиталиста”. И пусть после этого деятели коммунистической оппозиции
пытаются убедить рабочих, что лучше голодать при местном хозяине, чем процветать при
иностранном!
Нурлан МАХМУДОВ, “Задача: заманить и заставить работать” (“Деловая неделя”, 23
февраля 1996 г.): “В принципе, всю эту “новую” методику можно было бы изложить в следующей
деланно-циничной формуле: безденежное правительство старается различными посулами заманить
на свою территорию толстосумов и заставить, чтобы их деньги раскрутили маховик отечественной
экономики. Как бы, на первый взгляд, ни дешево будут проданы основные средства предприятий,
государство получает приток новой крови, впоследствии же за счет организационных, фискальных,
таможенных и прочих мер государство всегда имеет возможность влиять на деятельность инвестора.
Естественно, что на первом этапе необходимо, чтобы пряник в одной руке выглядел послаще, а кнут
в другой щелкал не так устрашающе”.
Первыми на казахстанские новации отреагировали российские бизнесмены. В течение 1993
года состоялся ряд встреч с участием Олега Сосковца, Сергея Терещенко и Сыздыка Абишева. Речь
шла о создании финансово-промышленных групп в сфере цветной и черной металлургии, о
восстановлении хозяйственных связей на новой, рыночной основе. Тогда же были сделаны робкие
попытки организационно оформить готовящиеся соглашения, в частности, в феврале 1993-го
образована ныне забытая корпорация – акционерное общество “Казросхром”.
Нурсултан Назарбаев не принимал участия в переговорах, однако был о них подробно
проинформирован из разных источников и до поры до времени не высказывал своего мнения. Лишь к
весне 1994 года он вынес окончательный вердикт: российский бизнес слишком слаб и
нецивилизован, с ним связываться опасно. Свою роль при этом сыграла информация казахских
спецслужб, которые внимательно отслеживали истинные намерения новоиспеченных российских
олигархов и информировали руководство РК о том, что переговорщики из Москвы стремятся все
“подгрести по себя”, но не обладают достаточными финансовыми ресурсами и высоким уровнем
менеджмента. К тому же российские деловые круги были довольно сильно криминализованы, что
отпугнуло официальную Алма-Ату. Назарбаев понял, что передача предприятий в руки российского
бизнеса может обогатить чьи-то зарубежные банковские счета в оффшорных зонах, только не счета
его семьи. И тогда руководство Казахстана приняло принципиальное решение сделать ставку на
дальнее зарубежье.
98
У казахской элиты были свои проводники в незнакомом и рискованном мире международного
бизнеса. В сфере нефтяных контрактов роль основного советника президента исполнял президент
консалтинговой фирмы “Меркейтор Корпорейшн” Джеймс Гиффен.
ХРОНИКА СОБЫТИЙ
1995 ГОД
17 февраля
99
Министр нефти и газа Казахстана Балгимбаев сообщил о своем решении передать компании
“Мобил Ойл” и ее агенту – компании “Ваеко Юроп” эксклюзивное право на заключение контракта
на поставку и переработку 5 миллионов тонн газоконденсата с Карачаганакского месторождения.
Май – июнь
По инициативе президента Н. Назарбаева создан Международный фонд развития Казахстана.
В банке “Юнайтед Оверсиз” (Женева) открыт счет фонда № 35877. За год на счет поступило около
19 миллионов долларов.
23 августа
Руководители Международного фонда развития Казахстана Н. Абыкаев и Т. Кулибаев
подписали доверенность, согласно которой Н. Назарбаев получает право распоряжаться средствами
на счету фонда в швейцарском банке.
25 сентября
Совместный отдых на Багамских островах Н. Назарбаева, Н. Балгимбаева, Д. Гиффена, Лусио
Ното (в то время – руководителя американской компании “Мобил”), членов семьи Назарбаева и
Балгимбаева.
5 декабря
По поручению президента Назарбаева Д. Гиффен зарегистрировал на Багамских островах
компанию “Condor Capital Management Ltd” и открыл банковский счет № 1051073. Средствами с
этого счета были гарантированы кредитные карточки “Америкэн Экспресс” на имя Д. Гиффена и Н.
Назарбаева. В числе аффилированных компаний в учредительных документах “Condor” были
указаны ранее открытые оффшорные компании “Eurasian Intervest
Ltd”, “Quadra Financial Holdings Ltd”, “Kazakhstan Investors Inc.”, “Neftex Ltd”, “Eurasian
Financial Advisory Inc.”.
1996 ГОД
Февраль
Булат Утемуратов назначен Чрезвычайным и Полномочным послом Казахстана в
Швейцарской Конфедерации.
23 апреля
Премьер-министр А. Кажегельдин подписал постановление № 499 “Вопросы приватизации
государственного имущества”. Этот документ устанавливал принципы приватизации объектов
нефтегазового комплекса Казахстана на тендерной основе по индивидуальным проектам. Данное
решение явно ущемляло интересы Министерства нефти и газа РК.
Июнь
Газета “Файненшл таймс” включила президента Н. Назарбаева в число 25 самых богатых
людей мира.
Июль
Совместный отдых Н. Назарбаева и Д. Гиффена в Марбельи (Испания). Тут же проводит
отпуск министр нефти и газа Н. Балгимбаев.
Октябрь
На пресс-конференции в Алма-Ате председатель Госкомитета по управлению госимуществом
С. Калмурзаев заявил, что “в балансе производимой в Казахстане нефти не балансируется около 500
миллионов долларов”.
22 ноября
Министр нефти и газа Казахстана Н. Балгимбаев направил премьер-министру А.
Кажегельдину проекты распоряжений и постановлений правительства. В их числе:
– о привлечении банка “Credit Indosuez” в качестве официального финансового консультанта
Миннефтегаза и АО “Казахстанкаспийшельф”;
– об обязательности прямых контактов Госкомимущества и Госкомприватизации по всем вопросам
приватизации предприятий нефтяного сектора с Министерством нефтяной и газовой
промышленности и ее официальным консультантом – фирмой “Меркейтор”;
– о предоставлении компании “Амоко” права на проведение эксклюзивных переговоров по ряду
проектов и предоставлении министру нефти и газа Балгимбаеву Н.У. полномочий вести данные
переговоры от имени правительства Казахстана.
26 ноября
Министр нефти и газа Н. Балгимбаев направил письмо Н. Назарбаеву, в котором сообщил, что
приватизация компании “Южнефетегаз”, предпринятая правительством А. Кажегельдина, “не
соответствует международным тандартам” и является расточительством драгоценных
природных ресурсов”.
6 декабря
100