проблему с опорой прежде всего на «Историческое похвальное слово
Екатерине II», стихотворение «Тацит» и статью «О московских мятежах в
царствование Алексея Михайловича». С одной стороны, Карамзин, по ее
мнению считает, что единственной гарантией от превращения
самодержавной власти в деспотизм являются личные добродетели государя;
подчеркивается, что основной и главной ее функцией является надзирание. С
другой стороны, в работе исследователя Карамзин предстает как человек,
утверждающий, что монархи созданы для своих подданных, последние в
свою очередь имеют право выражать свое мнение монарху, более того – если
они не дерзают на моральный протест против злоупотреблений власти, они
превращаются в рабов (на примере стихотворения «Тацит»). В указанных
мыслях явственно присутствует влияние теории общественного договора.
Таким образом, автор демонстрирует как в формировании идеи
самодержавия в политической концепции Карамзина переплетаются идеи
просветительства с его взглядом на монархию, создавая своего рода
двойственность позиции.
Несколько иной (по сравнению в вышеуказанными работами) имеет
исследование Н.Я. Эйдельмана
1
. Оно носит во многом популярный характер
(что отразилось, например, в отсутствии ссылок), однако глубина понимания
автором проблемы подчас приводит к очень незаурядным выводам. Так
исследователь весьма интересно показывает влияние тех или иных событий
личной жизни Карамзина на различные этапы его творчества. Например,
многие теоретические рассуждения Л.Г. Кислягиной о духовном кризисе
Карамзина после Французской революции, дополняются биографическим
материалом, который демонстрирует иную сторону этого явления (смерть
друга Петрова, планы путешествий в Чили и Филиппины, др.) Таким
образом, работа весьма полезна своим богатым фактическим материалом,
который автор подает в динамике, развитии, пытаясь своего рода воссоздать
жизнь Карамзина, понять ее изнутри. Эйдельман показывает, например,
1
Эйдельман Н.Я. «Последний летописец». М., 1983