Левер Э. Мария-Антуанетта

Подождите немного. Документ загружается.



нтри

, но

е к

апр

что впал в немилость, мадам де Полиньяк, напротив,

чувствовала, что ее положение укре



ляется. Тем не менее

Безенваль по-прежнему оставался доверенным лицом

королевы, хотя и жаловался на некоторую холодность

ее стороны. Что касается мадам де Полиньяк, то ес

звезда только-только взошла на небосводе.

Столько прииеров неосмотрительности, допущенной

при дворе в тот 1775 год, нс могли оставить равно

душными врагов королевы, которые напропалую пла

тили авторам многочисленных пасквилей. � У нас на

стоящая эпидемия памфлетов, - писала Мария-Анту

анетта своей иатери 15 декабря. - Их сочиняют обо

всех придворных, о женщинах и мужчинах, и эти

французские трещотки замахнулись даже на короля.

Но меня не проведешь. Хотя злоязычие столь попу

лярно во Франции, все весьма пошло и грубо, да и

манера изъясняться не пользуется популярностыо ни

у народа, ни в приличнои обществе». Судите сами.

Вот вопрос, читала ли королева �Придворные ново

сти» ?

Людовик ХУI обвиняется в бессилии, в том, что

пал жертвой жены-прелюбодейки

(

которая обманыва

ла его с многочисленными любовниками

)

и тещи, якобы

советовавшей дочери:

Дочь моя, вам нужен наследник!

Мне неважно, кто посредник,

Хоть с короной, хоть и без,

Но прежде чсм войдет он в будуар,

ж постарайтссь обсудить с ним гонорар

также убсдитесь в том,

Что в состоянии он стать отцом.

Занятие, куда вовлскаю я Вас,

Поверьте, чудесно, совсем без прикрас,

Что ж до деталей, решайте уж сами,

Ведь дело-то все-таки личное.

119

Мар

а-



етта

А если дело все же не свершится,

Могу сказать, что это завершится

Тем, что с Версалем можете проститься,

К тому же навсегда.

Мерси, в свою очередь, не проявлял особого беспо

койства по поводу эпидемии памфлетов, хотя первый

выпуск гнусных стишков был серьезным ударом по

репутации королевы. Тем не менее любопытно, что 17

декабря он все же подтверждал, что qвлияние и власть

королевы основательно беспокоят столь легкомысленную

и живую нацию, которая не желает, чтобы ею управля

ла иностранка, которая лишена единственного качества

для признания француженкой - материнства.

ГЛАВА 9

ДЕЛО ГИНЕ

Зима снова вовлекла весь фр:.i' �1.узсr<иЙ двор в кру

говорот праздников, Несмотря на морозы, СМОРКИ и

другие болячки от переохлаждения, королева не лишала

себя удовольствия прокатиться на санях, не пропустила

ни одного бала, ни одного приема, ни одного спектакля

в Опере. Ей случалось иногда среди ночи ехать в Париж

и дрожать от холода в королевской ложе театра, однако

возвращалась она лишь к шести часам, шла на мессу и

только потом отправлялась спать. Ею владела настоя

щая страсть к развлечениям. Любой час, незаполнеlIНЫЙ

каким-либо развлечением, казался ей ужасно тоскливым.

Она занимала себя любым, даже ненужным занятием,

лишь бы одиночество не захватило ее, чтобы избежать

тягостных раздумий и размышлений. �По вечерам, во

время игры она разговаривала только с Безенвалем,

�который вышучивал все BOI<Pyr� [ ... ]. За обедом об

щалась только с придворной молодежью�,

рассказы

вал герцог де Круа. Уже очень давно она не брала в

руки книг, если не считать каких-то маленьких рома

нов. Она больше не музицировала. Мерси и Вермон

чувствовали себя счастливыми, ПОСКОЛЬКУ имели возмож

ность регулярно беседовать с ней.

Общественное мнение на ее счет очень изменилось.

Восторга поубавилось, и она даже удивлялась этому.

Королева старалась избегать тех мест, где ее могли

стретить не так, как хотелось бы. Безразличная к

обыденной жизни парижан, она была равнодушна к

121

Мариа

нт

ан

тта

их

бедам, попросту не могла видеть их, проносясь в

санях с веселой компанией молодых придворных.

Муж

был полностью по гружен в министерские реформы и

экономические проблемы, а двадцатилетняя королева,

напротив, совершенно не интересовалась жизнью ко

ролевства, �эmой страной, как она писала матери.

Что до простых французов, она их тем более не зн

ла. Для нее существовала лишь придворная знать, с

которой судачила целыми днями. Однако все должны

были преклоняться перед волей короля или перед ее

собственным мнениг '!то было, впрочем, одно и то

же. Добродушный  ""щвик XVI, мог ли он быть бла

годаря своим добродетелям отцом для всех францу

зов, которые иногда выглядели суровыми, но в душе

своей оставались добрыми и отзывчивыми? Так рас

суждала Мария-Антуанета, если это можно было на

звать рассуждением. Она представляла французов как

огромную толпу непослушных детей, которых нужно

было постоянно призывать к порядку, к доброму ко

ролевскому порядку. Если Мерси с Марией-Терезией

и смогли ее убедить в чем-то, так только в том, что

этой нации очень свойственно легкомыслие. �Моя

дорогая мать совершенно права насчет легкомыслия и

ветрености французов, - писала королева сразу же

после истории с памфлетами, - по я действительно

очень огорчена, что она испытывает настоящее отвра

щение к этой нации. Ее характер действительно не

постоянный, но совсем не дурной; перо и слово не

передают того, что в душе у этого народа. Доказа

тельством является то, что им вовсе не ненавистна

власть, хвалят они гораздо чаще, чем ругают. Сама

Мария-Антуанетта была вновь встречена рукоплеска

ниями, когда приехала в IIариж, для того чтобы вне

СПI щедрые пожертвования пострадавшим от пожара,

который разразился в парижском дворце Правосудия.

Королева не занималась политикой, и министры по

здравляли себя с этим. После того как она безуспешно

122

Deo

пытал ась противостоять некоторым назначениям, то от

казалась от идеи играть главную роль в управлении

страной. И ограничивал ась тем, что просто просила

министров выполнять различные пожелания ее друзей.

В самом начале нового года Тюрго подготовил текст

четырех указов, которые должны были потрясти все ус

тоявшиеся основы французской монархии. Тогда как

король и его министр только и думали, что о предсто

ящих реформах, разразилось

ин

. Послушавшись

своего самого коварного советника, Мария-Антуанетта

незамедлительно вмешалась в опасную игру. Вержен

совсем недавно заявил на совете, что граф де Гине

несколько месяцев назад вернулся в свое лондонское

посольство и распространяет весьма странные диплома

тические письма. Он взял на себя опасную инициати

ву, которая противоречит интересам короля и самого

Вержена. В действительности же граф позволил себе,

будучи на приеме в испанском посольстве, поставить

под сомнение франко-испанский договор и заметил, что

Людовик ХУI не будет поддерживать Карла 111, если

тот ввяжется в войну против Португалии, чтобы уста

новить свое влияние в колониальной Америке. Кроме

того, Гине заявил, что военные приготовления направ

лены не только против английских колоний в Америке,

но и против испанской Мексики. Наконец, он заявил,

что Франция никогда не придет на помощь �IIовстан

цaM� в Америке. На кого работал граф Гине? Не был

ли его ход направлен на то, чтобы привести Францию

к войне? Не был ли посол вдохновлен Шуазелем, сто

ронником ответной войны с Англией, направленной на

то, чтобы вернуть утраченную власть? Некоторые были

уверены в этом, однако никто не мог дать точного от

вета. Король решил отозвать Гине. Помня , с каким

упорством Мария-Антуанетта защищала Гине, министры

пытались нейтрализовать ее влияние. Когда Людо

вик ХУI сообщил, что он уже пообещал королеве не

назначать преемника на место графа де Гине, пока тот

123

Мар

а-нтуанетта

не будет оправдан, все поняли, что королева открыто

защищала протеже.

Шуазелисты внезапно изменили тактику и в течение

нескольких дней оставались в бездействии, словно вы

жидая

чего-то. Они представляли Гине как жертву

Тюрго. Чтобы избежать столкновений с Марией-Антуа

неттой, Тюрго решил предъявить Гине обвинения в

неверности не только королю и министрам, но и коро

леве. Таким образом он мог неосмотрительно вовлечь

королеву в государственные дела и одновременно со

здать опасный прецедент, хотя аббат Вери предупреж

дал его. �B глубине души королева очень честная, хотя

и легкомысленная, - отвечал Тюрго. - Вы знаете о

ее доверии к аббату Вермону, который является исклю

чительно честным человеком. Нерешительность короля

перед натиском жены часто ставит под угрозу решение

важных государственных задач, и министерства нахо

дятся в полной растерянности. Интересы короля, в сущ

ности, совпадают с интересами королевы; и если уж

женщина должна оказывать какое-то влияние на реше

ния короля, не лучше ли, чтобы это была собственная

жена, чем мадам Пампадур или мадам Дюбарри? Наша

задача - прославлять их и предупреждать опасные

интриги и заговоры�. Через несколько дней, вновь

находясь под влиянием шуазелистов, королева назна

чила встречу бывшему министру на балу в Опере. И

уже на следующий день она приняла сторону Гине,

резко противопоставив себя всем министрам, с головой

окунувшись в водоворот страстей. Разрываемые на части,

министры отказались от своего плана. 3 марта Гине

вернулся во Францию и доставил письмо Вержену.

Он хотел оправдаться перед королем и убедить его в

том, что находится под защитой королевы.

Верховный суд отказался зарегистрировать указы

Тюрго , впрочем, этого можно было ожидать. Людо

вик ХУI решил прибегнуть к королевскому месту в Вер

ховном суде, чтобы заставить судей уступить. Во время

124

VeO Ти

не

торжественного акта, который состоялся 12 марта, вос

пользовавшись правом решающего

голоса, король зап

ретил любую критику реформ, что стало неприятным

сюрпризом для многих министров. Тем не менее ко

роль и первый министр не уступили.

После такого жесткого решения Людовик XVI, как

будто испугавшись своего поступка, снова впал в уны

ние и нерешительность. Воспользовавшись страхом

короля, Морепа смог еще больше напугать его резкой

политикой реформ. Он намеренно преувеличивал не

довольство, которое вызывал Тюрго у всех придвор

ных. Король не на шутку встревожился. Если бы у

него случайно вырвалось хотя бы слово в присутствии

королевы, это стало бы началом разнузданной травли

министра. Подстрекаемая друзьями, Мария-Антуанетта

объявила открытую войну ненавистному министру.

Вполне вероятно, что королева не читала указов, тем не

менее раздражавших ее. Она довольствовалась бездум

ным повторением придворной критики, которую слы

шала в салонах и на балах. На деле же молодая

женщина ненавидела министра вовсе не за его рефор

мы. Она презирала этого вольнодумца за то, что он

посмел открыто высказать свои мысли, совершенно за

быв о той дистанции, которую должен был сохранять.

Совсем недавно он посмел отказать мадам д' Андоло,

тетке графине де Полиньяк, в денежном содержании.

Его заставили подчиниться королю, однако он так и

не принял благодарности фаворитки. Подобное пове

дение раздражало Марию-Антуанетту, которая желала

оказать свою власть. Ненависть ее удвоилась, когда

однажды до нее дошли слухи, что именно Тюр['О тре

бовал отзыва дипломата Гине, которого считал опас

ным для политики Франции и к тому же заявлял, что

Гине работал на врагов, хотя, к сожалению, пока неиз

вестно, на каких именно. О примирении не могло быть

речи. Несмотря на то , что Вержен был гораздо более

опасен для Гине, гнев и ненависть королевы обруши-

125

ари

нтуанетта

лись на Тюрго, которого она мечтала изгнать из Вер

саля.

Теперь уже дело было вовсе не в [ине. Можно было

подумать, что королева уже забыла об этом дипломате,

которого с таким упорством и трудом защищала. Ка

залось, она совершенно пе интересовалась им и про

должала вести жизнь, полную развлечений, все меньше

и меньше обременяя себя общением с королем. Во время

поста 1776 года королева увлеклась верховыми про

гулками, совершая их вместе с графом д' Артуа и гер

цогом де Шартром по Саблонским равнинам. Мерси

был возмущен до предела, увидев, как в среде при

дворной молодежи игнорируются Этикет и правила про

токола, касающиеся присутствия королевских особ. Зо

ловки, которые очень часто сопровождали Марию-Ан

туанетту, зачастую придсрживались весьма развязного

топа в общении, что придавало еще большую свободу

отношениям, впрочем, от нее нс отказывалась и сама

королева. Иногда она отправлялась вместе с графом

д' Артуа поохотиться на лань в Булонский лес. Трудно

себе представить, что у нее еще находилось время на

интриги, тогда как ее муж мучался вопросом, нужно

ли псрекраивать министерство. Однако Мария-Антуа

нетта ни на мгновение не забывала ни о графе [ине,

ни о своей ненависти к Тюрго.

Во время прогулок и зрелищ

рузья всячески под

держивали в ней воинственный настрой.

«Им прекрасно

удавалось задеть ее самолюбие, очернить, разозлить про

тив тех, кто СОПРОТИВЛЯЛСЯ их волс. [ . .. ] Наконец, им

уданалось так настроить королеву, вывести из себя, опь

янить ненавистью к врагам, что она шла на крайние

мсры в отношениях с королем, в такие моменты было

просто невозможно взывать к ее благоразумию»,

- писал

Мерси. Посол ее матери с пристрастием следил за ней,

он прекрасно умел это делать, и заметил, как она от

правлялась к королю по утрам, когда тот был один в

своих апартаментах. Визиты не лишены были тайны и

126

Deo Т

не

особого интереса. По словам Mepc, она встречалась со

своим мужем, лишь �Koгдa хотела добиться от него

нужного ей решения, которое монарх никак не мог

принять�.

С самых первых дней своего правления Людовик XVI

не испытывал еще подобной раздвоенности. Нападки

королевы на министра буквально парализовали его

волю. Брат короля обрушился на него с критикой.

Морепа систематически поносил его. Что до других

министров, они демонстрировали терпение, хотя время

от времени показывали зубы. И если более просвещен

ная часть двора поддерживала реформы Тюрго, то

другая его часть напрочь отвергала их. Народные массы

живо интересовались ходом реформ, однако оставались

пассивными наблюдателями. Занятые повседневными за

ботами и делами, дороговизной зерна, они были далеки

от дворцовых проблем. Пожалуй, власть Тюрго и его

реформы поддерживались только Людовиком XVI.

Однако на борьбу у него уже не хватало сил. После

долгих и мучительных раздумий король все же ре

шился на отставку министра.

10 мая 1776 года, несмотря на то, что новость была

еще неофициальной, она распространилась с невероят

ной скоростью: Тюрго уходит в отставку, граф Гине -

герцог. Отставка Тюрго никого не удивила, но вот

вторая новость поразила весь двор. �Милость, которую

король проявил к Гине, даровав ему титул герцога, всех

просто потрясла, - писал граф Креуц Гюставу 111. -

Мадам с необычайной ловкостью устроила это дело,

ловк

остью, несвойственной ее возрасту; нигде вообще

не

упоминалось о Гине; все думали, что она просто

забыла о нем, и вдруг такой блестящий успех. У пее

огромное влияние на короля, в этом нет никаких со

мнений» .

На этот раз Мерси был серьезно обеспокоен:

�Я не могу больше скрывать от Вашего Величества

действительного положения дел, - писал он императ

рице. - Уже несколько недель как при дворе возник-

127

ариа

-

нту

нетт

ли

серьезные осложнения, дела принимают опасный

оборот , ко

ролева неконтролируема.

[

. ] Ваше Величе

ство

может совершенно обоснованно беспокоиться о

положении королевы, о доверии к ней, которое может

исч

езнуть и со стороны ее супруга и со стороны наро

да. В этом

ле

ин

король находится в противоре

чии с самим собой. Письма, написанные его соб

твен

ной рукой и адресованные графу де Гине и графу де

Вержену, противоречат друг другу , он скомпрометиро

вал самого себя и своих министров

глазах народа,

который знал все обстоятельства этого дела, а также

знал о влиянии королевы на короля и его решения.

Требования королевы заключались не только в от

ставке Тюрго , но она также хочет заключить его в

Бас

тилию, причем в тот же день, когда граф Гине бу

дет

объявлен герцогом. Чтобы успокоить разгневанную

королеву, нужны самые жесткие и решительные дей

ствия против реформ Тюрго. Однако этот министр был

известен французам как необычайно честный и спра

ведливый, кроме того, он был очень любим народом,

так что его отставка, вызванная желанием королевы, не

нашла своего одобрения в народных массах. Ее Вели

чество может отправить в отставку и графа Вержена, и

я не знаю, до каких пор королева будет продолжать

творить необдуманные поступки. Ваше Величество, воз

можно

, очень удивится, когда узнает, что

граф Гине не

представляет никакого личного интереса для Марии

Антуанетты, и все же этот челов

к стал причиной столь

сильных волнений в Версале

;

однако весь секрет состо

ит в окружении королевы, которое очень заинтересова

но в успехе этого дела». Так объяснял эту ситуацию

Мерс

и.

Пер

ежив волнения и оживление, что последовали за

отставкой Тюрго, Мария-Антуанетта совершенно не ин

тересовавшаяся политикой его преемника, вдруг внезап

но

почувствовала себя очень одинокой. Она скучала в

этом пустом, нагоняющем тоску Версале. Мерси удава-

128