Левер Э. Мария-Антуанетта

Подождите немного. Документ загружается.

eO

не

лось иногда убедить Марию-Антуанетту, что ежеднев

ные прогулки вдали от Версаля

чень нехорошо дей

ствовали на придворных. Королева продолжала нахо

диться

в задумчивом и унылом настроении. Наконец,

она

решила заняться богоугодными делами, и даже

асписала их вплоть до своего пятидесятилетия. В те

че

ие нескольких недель она полностью отдавалась

новой

идее. Ее постоянно видели посещающей пропове

ди

в церкви Версаля. Она даже отказалась от при

вычн

ых ей развлечений. Не ездила больше в Париж и

Булонский лес. Не посещала спектаклей и ПОоляла

себе лишь иногда послушать концерт в небольшом зале,

где обычно собирались пожилые придворные . Два-три

раза в неделю она сопровождала мужа на охоту в

Сен-Гюбер, обедала вместе с ним и к полуночи всегда

возвращалась в Версаль. В это время Мария-Антуа

нетта даже отнеслась учтиво и внимательно к герцогу

д'Эгильону и потребовала отменить приказ о ссылке,

когда узнала, что мадам де Шабрийап, его дочь, скоро

постижно скончалась во время своего пребывания в

имении отца. Королева лишь просила, чтобы тот не

появлялся при дворе.

Мария-Антуанетта любила детей, и решение, которое

она приняла однажды, после того как графиня д' Ар

туа родила девочку, было не случайным. Проезжая через

деревню неподалеку от Версаля, она увидела старуху,

окруженную детьми, одетыми в лохмотья. Она прика

зала остановить карету, дала им денег и спросила

кре

стьянку, не хочет ли она отдать ей этих детей. Ей

отдали

самого младшего из всех - Жака, беленького

тр

ехлетн

его мальчугана. Счастливая Мария-Антуанетта

прод

олжила свою прогулку, которую, однако, пришлось

сокр

атить, ПОСКО,КУ ребенок �кричал и сучил ножка

II, отталкивая И королеву и ее фрейлин. Приезд Ее

ел

ичества в Версаль с этим маленьким чертенком

удивил

весь двор; он кричал во все горло, звал бабуш

у, бр

атьев и сестер; ничем нельзя было его успоко-

5. Э.

129

Мари

-Ант



анетта

ит

ы> , - писала мадам де Кампан. Через два дня Жака,

тепе

рь уже Армана, вернули в апартаменты королевы,

одетым в великолепный костюмчик, расшитый 6елыми

кружевами и сере6ром. Мерси нашел мальчика

«жи

вым и очень �шустрым и заметил, что Мария-Анту

анетта �чудесно проводит с ним время. �Этот ре6е

нок, оставаясь в моих апартаментах, никогда никого не

6еспокоит и не доставляет никаких ХЛОПОТ, - писала

она матери.

Впервые с момента своего приезда во Францию

Мария-Антуанетта за60лела. Началось с сильного жара

и насморка, 6ыло совершенно непонятно, чем вызвано

недомогание. Лассон не нашел ничего лучшего, как

сделать ей промывание желудка, но состояние короле

вы от этого не улучшилось. Постоянно заливаясь сле

зами, она пре6ывала в глу60КОМ унынии И отказыва

лась говорить с кем 6ы то ни 6ыло, едва сдерживая

раздражительность, а чаще даже не сдерживая по от

ношению к своим фаворитам. Круг ее друзей заметно

сузился, остальных она просто отказывалась принимать.

Графиня де Полиньяк не покидала ее ни на минуту.

Мерси 6ыл просто поражен и даже оскор6лен отноше

нием к се6е и этой из6ирательностью, последствия ко

торой могли стать непредсказуемыми. В его глазах �Ma

дам де Полиньяк 6ыла всего лишь фигурой, ничего не

значащей при дворе и к тому же с подмоченной репу

тацией. Он находил ее �довольно глупой и пустой,

спосо6ной лишь увлечь королеву в 6ездну. Племянни

ца Морепа, она 6ыла тесно связана с партией Шуазеля,

�ee даже подозревали в шпионаже в пользу этой

партии. Мерси очень 60

ЛСЯ за королеву . Мария

Антуанетта с открытым сердцем и 6ез малейшего со

мнения доверяла подруге все свои чувства и мысли,

�OHa 6ыла с ней откровенна до

конца» . Если мадам

де Полиньяк уезжала в Париж или в свое имение, ко

ролева писала ей письма. Из всей переписки. котор�'ю

вела Мария-Антуанетта, эту переllИСКУ Мерсн ситал

130

еО

не

са

мой опасной. «Подобные письма не могут оставаться

тай

ными. [ ... ] Однако у меня есть все основания ут

ерждать, что совершенно бесполезно говорить об этом

королевой, ее невозможно убедить в

этом» ,

- писал

он

императрице. Посол знал, что говорил: доверие,

которым отныне пользовалась мадам де Полиньяк, вне

всяких сомнений, приведет к тому, что в самом скором

времени шуазелисты захотят им ВОСIIользов.аться. Они

уже начали использовать этого посредника, чтобы по

лучить привилегии и милости.

Вермон привык разговаривать с королевой без оби

няков. Он попытался открыть ей глаза и показать всю

опасность такого сближения. «Вы стали слишком тер

пимы к нравам, манерам и репутации ваших прибли

женных, -- говорил 0 . - Я могу доказать, что в вашем

0эрасте такая терпимость, особенно к женщинам, при

ведет к плачевному итогу, допустим, вы ввели ее в свое

общество, потому что она исключительно любезна; прав

да, она не столь безупречна, как, скажем, священник, но

не явились бы дурные манеры и скверная репутация

пропуском в круг ваших приближенных, вот что дей

ствительно очень опасно. В последнее время вы даже

не пытаетесь сохранить отношения с теми женщинами,

которые этого

достойны» . Мария-Антуанетта спокойно

прослушала нравоучение, однако после, с улыбкой на

устах, сказала аббату, что он ошибается насчет ее под

руг,

и снова вернулась в старую компанию.

Завалив подарками сво

подругу, Мария-Антуанет

а пожелала,

чтобы граф де Полиньяк занял почетное и

высо

кое место при дворе. Мария-Антуанетта хотела

сд

елать его первым смотрителем королевской конницы,

преемником графа Тессе, жена которого была из могу

щественного рода де НоаЙ. Назначение преемника на

этот пост было нарушением Этикета. Королева же

пре

зрела этот факт, тогда как семья де Ноай воспри

няла подобный акт как вызов. При дворе начинали

ептаться по поводу такого великодушия королевы к

131

Мариа-А

нтуанетта

Полиньякам, поскольку этот пост подразумевал денеж

ное содержание в размере 80 000 ливров. Предвидя

подобные последствия, Мерси и Вермон пытались убе

дить королеву хотя бы сохранять приличия и спасти

свою репутацию. Однако ради того чтобы доставить

радость своей подруге, она готова была пойти на что

угодно, даже неосторожно расправиться с семейс

вом

де Ноай, которое ВОЗОМНИЛО себя могущественным ста

дом при ДBope�, - как писала она матери.

Щедрость королевы по отношению к своим друзьям

не знала счета. Мария-Антуанеа продолжала тратить

невероятные суммы на свои наряды. Однако они каза

лись настоящей мелочью по сравнению с теми суммами,

которые она тратила на украшения, в частности на брил

лианты. В начале года она купила втайне от короля

подвески, цепа которых была просто баснословной _ ..

460 000 ливров. И - поскольку не смогла вовремя

заплатить ювелиру, как она это обещала, ей пришлось

прибегнуть к великодушию короля, чтобы уладить де

нежные проблемы. Однако этой покупки ей было недо

статочно. Она продала по самой ничтожной цене не

сколько личных драгоценностей, для того чтобы купить

великолепные бриллиантовые браслеты стоимостью

250 000 ливров. Так как мать делала ей постоянные за

мечания, упрекая в том, что она вовлекает своего суп

руга в бесполезные и ненужные растраты  , она сказала

Вермон

у: НУ вот, о моих браслетах уже известно в

BeHe!�. На вопрос Вермона о том, сильно ли расстроена

императрица, ответила как всегда беззаботно:  Взгляни

те сами� - и протянула ему гневное письмо матери.

Для нее все это было лишь переливанием из пустого в

порожнее�, как говорила Мария-Терезия.

В Трианоне королева бесповоротно прожигала со

стояние. Она заказала у графа де Карамана знамени

тые английские сады. До этого обустраивала по послед

нему слову моды прилегающие окрестности малого замка,

все это очень здорово облегчило королевскую казну.

132

eo Т

не

ОВ

ЫМ капризом королевы стала китайская пагода. О

на

же

представляла себе манеж с павлинами, разноцв

ет

ну

форму драгун, придворные и свита были так

же

ча

стью антуража. Был построен театр, только для

са

ых

близких друзей. Мария-Антуанетта мечтала о то

м,

что

она будет играть в этом маленьком театре, как о

на

это

делала когда-то. Во время своего пребывания

на

пос

ту министра Тюрго приложил немало усилий, что

бы

ограничить кредиты, требуемые на устройство Триа

но

па. Несколько раз работы останавливались из-за отс

ут

ствия денег. Как всегда очень нетерпеливая , корол

ева

возмущалась, когда работы останавливались, и это то

ль

ко добавляло в ней ненависти к тому, кто был при

чи

ной остановок и задержек. Тем не менее общество в

ы

ражало явное недовольство тем, что королева станов

ит

ся причиной таких больших расходов. Ч то тут го

во

рить, если ее долг уже составлял 487 272 ливра, а теп

ерь

расходы удвоились?

Как и Мария Лещинская, Мария-Антуанетта ОЧ

ен

любила азартные игры - это были ИГРЫ на деньг

и�,

которые редко оставляли ее в проигрыше. Ла

скс

и фарао, запрещенные даже для принцев, казались

ей

гораздо

более интересными и захватывающими, чем ло

и каааОЛЬ. Во время поездки в Фонтенбло осен

ью

1776 года лаской и лестью она смогла получить от му

жа

разрешение при везти ко двору парижские банкоме

ты.

Король подумал со своей обычной мягкостью, что

это

не

повлечет за собой никаких последствий, ведь р

ечь

идет всего об одном вечере. Банкометы прибыли

октября и их отправили в апартаменты принцес

сы

Ламбаль до утра 31-го, где королева играла до т

рех

часов утра. Это можно было сравнить со стихийн

ым

бедствием, сметающим все на своем пути. Однако

ко

ролсоа лишь пошутила на этот счет, сказав королю,

что

он позволил ей играть и при этом не определил п

ро

олжительности игры, так что теперь она вправе

иг

ать тридцать шесть часов. Король рассмеялся в от

вет

tзз

Мариа

�H

yaHe

тт

ответил: �Что ж, идите, Вы стоите гораздо

больше

этого, равно как и это не стоит Вас! . Королева про

играла около сотни ливров, но была без ума от игры.

Как

всегда очень внимательный к малейшим желаниям

жены, испытывая, однако, непреодолимое отвращение к

азартным играм,

юдовик ХУI предложил отправить

банкометов. 11 ноября снова начали играть в фараон .

Неспособная остановиться, Мария-Антуанетта проводи

ла за игрой ночи напролет. Фараон собирал молодых,

ловких людей, презирающих Протокол и Этикет, кото

рые, не смущаясь, употребляли соленые словечки в при

сутствии королевы. Возбужденная, с горящими щеками,

королева весело отвечала им, забывая о солидных и

рафинированных аристократах, сидящих и тщетно ожи

дающих от нее хотя бы одного словечка. Для Марии

Антуанеы результат игры и мнение, высказанное несерь

езными и поверхностными людьми, оказались гораздо

важнее! В том году в Фонтенбло азартные игры стали

неотъемлемой частью королевского двора. Те , кто хотел

понравиться королеве и заслужить ее уважение, долж

ны были отличаться отменной щедростью, памятуя об

участии в игре.

r ЛАВА 10

СЕМ Е

ТА

Злые языки не переставали чесать. У короля не было

фаворитки, и оп продолжал оставаться самым внима

тельным поклон ником королевы. Капризная Мария

Антуанетта, чье поведение оставляло желать лучшего,

подверглась обстрелу не только французского двора,

но многих иностранных. О ней говорили, как когда-то

о королевской любовнице. В докладах своим госуда

рям послы не упускали малейших деталей. Австрий

ской сыскной службе удалось перехватить письма ба

ропа Гольца к Фридриху 11. То, что Мария-Терезия

узнала из этих писем,

«повергло

ее в невероятное уны

ние» .

А что могла она испытывать, прочитав депешу

графа де Вери, посла Сардинии? 4 ноября 1776 года,

рассказывает он, состоялась отставка мадам Тьери, гор

ничной королевы, которая вызвала шквал обсуждений.

«Эта

горничная, - писал он, - фактически надзирала

за поведением королевы, а та заставила ее покинуть

ерсаль� . Возвращаясь к этому делу в следующем

письме, он сообщает, что отъезд дал повод для много

численных скандальных предположений. [ . . . ]

«Неко

торые утверждали, - добавляет он, - что герцог де

Кони в определеЮlые часы входил в апартаменты ко

ролевы, которая сама дает повод для сплетен�.

В Вене Мария-Терезия была в полном отчаянии и

понимала, что положение ее дочери стало «критиче

ским�. Вот уже несколько лет Иосиф 11 думал о поездке

во Францию. Однако планы были нарушены смертью

135

Мариа-Антуанетта

Людовика ХУ. Его присутствие возле сестры сразу же

после вступления на престол Людовика ХУI могло быть

дурно истолковано, однако к 1777 году риск заметно

уменьшился. Императору было любопытно посетить

могущественное королевство - Францию; ему хотелось

укрепить альянс и увидеть своими глазами, в состоя

нии ли свояк взять на себя ведение важных и деликат

ных дипломатических дел. Наконец, Иосиф 11 хотел

понять, какой бес смог увлечь его сестру в беспутный

водоворот, столь опасный для королевы. С осени 1776

года он окончательно определился в своем решении

поехать во Францию, однако сроки визита несколько

раз изменялись.

Когда королева узнала о скором приезде своего брата,

то сначала невероятно обрадовалась. �Я так долго об

этом мечтала и уже не надеялась, что когда-нибудь это

произойдет�, - написала она матери. Однако радость

смешивалась с чувством беспокойства. Она знала стро

гость своего брата, его решительный и волевой харак

тер, отцовский деспотизм. В своих письмах он был

беспощаден и никогда не нежничал с ней. Что же ждать

от него в разговоре с глазу на глаз? Понимая, что не

сможет скрыть от него личную жизнь, она страшилась

объяснений с ним, которые обещали быть весьма серь

езными. Обманывая себя, она твердила, что «самым

большим счастьем для нее будет то, что, увидев все

своими глазами, брат сможет рассеять опасения матери

и успокоить ee� . Тем не менее именно этот страх за

ставил ее открыться близким друзьям, а также Мерси.

Все это подробнейшим образом отразилось в переписке

Кауница, императора и Мерси. �Уверяю вас, я испы

тываю настоящее счастье, когда думаю, что очень скоро

увижу сестру, которую нежно и искренне люблю, и,

конечно, я буду прислушиваться к вашим советам, что

бы мой визит стал как можно более полезным для

королевы и ее бу дущего� , - писал Иосиф послу. Со

своей стороны, Кауниц буквально диктовал императору

136

CeMeUHa

та

на

слова, которые тот должен сказать' сестре, те проблемы,

кот

орые они должны обговорить. Он посоветовал отло

жить

все самые серьезные разговоры на конец визита и

не СЛИШКОМ утомлять ими королеву. �Если король,

оролева или министры решат , что вы приехали во

Францию лишь для того, чтобы вмешаться в их внут

рен

ние дела, они будут вести себя натянуто, что же

касае

тся Марии-Антуанетты она почувствует смущение,

не радость и счастье�. Кауниц еще добавит для Мерси,

что Мария-Антуанетта может быть уверена, что импе

ратор не будет говорить с ней о политике или о внут

ренних делах Франции и вмешиваться в то, что хот

как-то касается отношений ее и короля. �Скажите ко

ролеве, - писал он еще, - что было бы неплохо, если

бы она уговорила короля и министра настроиться на

отдых, а не на деловую встречу�.

Успокоенная Мария-Антуанетта пообещала исполнять

любые капризы Иосифа, который путешествовал инког

нито, как обычный иностранец граф Фалькенштейн , и

отказался от официального приема в Трианоне. В Па

риже он остановился у Мерси, а в Версале - просто

гостинице. Во Франции император хотел быть сво

бодным в своих поступках и мыслях, увидеть страну,

поездить по провинциям, узнать людей, их нравы, обы

чаи

, условия жизни. А помпа, которой сопровождался

любой официальный визит королевской особы , могла

помеш

ать ему увидеть и узнать то, что он хотел.

апреля 1777 года Мария-Антуанетта со смешан

ными

чувствами ждала брата. Она поднялась в то утро

рано.

Император провел ночь в замке Малый Люк

сембург и должен был покинуть столицу в восемь утра.

Королева отправила Вермона встретить его во дворе

замка, поскольку император хотел сразу же без свиде

елей отправиться в апартаменты сестры. Он прибыл в

оловине десятого. Тщательно выполняя поручение,

Вермон провел императора через пустынный холл, за

те

м по задней лестнице, которая вела в апартаменты

137

Мари

я-нтуанетта

королевы. Мария-Антуанетта была еще не убрана и

одета по-домашнему. «Первые минуты их встречи были

очень трогательны; они нежно обняли друг друга

долго стояли так, молча, им не надо было ничего гово

рить друг другу, - записал Мерси, которому открылся

Вермон. Но всплеск первых эмоций прошел, и короле

ва увела брата в дальний кабинет, где они оставались

наедине около двух часов. Иосиф был очень взволно

ван и удивлен, последний раз он видел эрцгерцогиню,

когда та была еще маленькой девочкой с большущими

глазами, а теперь перед ним стояла прекрасная величе

ственная женщина. Он сразу же сказал, что «если

бы

она не была ему сестрой, и к тому же любимой и родной,

он, не колеблясь, решил бы жениться второй раз, чтобы

обзаССТИСЬ столь очаровательной женой. После шут

ливого КОМлимента королева стала более мягкой и

откровенной, она говорила с ним так, как никогда и

ни с кем, и держалась очень естественно. Она расска

зала ему обо всем, что ее тревожило, и прежде всего о

СТРЮfНОЙ семейной жизни, не скрывала даже сугубо лич

ные и интимные подробности отношений с мужем. Ей

было необходимо исповедаться перед иим, ничего не

скрывая . Император слушал очень внимательно и с

большой нежностью. Он смог убедить ее в том, что

приехал исключительно для того, чтобы помочь ей раз

решить семейные проблемы. И королева, теперь уже

совершенно спокойная , проводила его к Людовику XVI,

который очень тепло принял свояка, намерения которо

го, правда, были пока не ясны королю.

Несмотря на то, что его встретили как брата, импера

тор сохранял официальный тон в присутствии Марии

Антуанетты. Братская любовь не мешала ему оставаться

внимательным наблюдателем жизни сестры. И лишь в

садах Трианона или небольших апартаментах королевы

они могли говорить, не соблюдая праИЛ Этикета и

Протокола. Королева открывала ему самые потаенные

уголки своей души, самые тайные секреты. Иосиф слу-

138