Лекции по курсу Философия науки
Подождите немного. Документ загружается.
Сформулированный Аристотелем закон непротиворечивости звучит так: невозможно,
чтобы одно и то же в одно и то же вр и было и не было присуще одному и тому же в одном
и том же отношении. Требование полноты есть требование семантической и
синтаксической полноты, кот есть всего лишь желаемый идеал всестороннего описания
действительности. С требованием независимости связывают ситуацию невыводимости
одной аксиомы из другой. Однако независимость как составляющая логического
критерия, в конечном счете, упирается в конвенции, в соглашения ученых взять ту или
иную систему отсчета в качестве исходной, базовой.
Особое значение в условиях усложнения научно-понятийного аппарата и инф
перенасыщения приобретает критерий простоты. Критерий синтаксической простоты
задается представлениями об оптимальности, удобстве применяемой символики,
понятийного аппарата, способов выражения и трансляции. Критерий прагматической
простоты задается представлениями об эффективности усвоения экспер, технолог,
технических и концептуальных результатов н дея-и.
42 Объяснение, описание, понимание, необходимость обращения к
герменевтике (В. Дильтей, Г.Г. Гадамер).
1. Научное объяснение и его типы. С сер 20 в стал ?: являются ли методы
естественных н единственно научными, а потому безоговорочно применимыми для
изучения чел и общ? Одни: что методы естес-ия могут использоваться в гум и соц п.
Другие: что методы п в ест и соц-гум н принц различны. В самом естествознании реш
проб объяснения столкнулось с трудностями. Галилей, открыв закон ускорения тел в
естественном движении, не смог объяснить причины равном ускорения, аргументируя
это тем, что нельзя получить однозначного отв по поводу этих причин. Ньютон, что
«причину .св-в силы тягот» он не может «вывести из явлений», «гипотез же я не
измышляю». Не объяснил нач жизни и Дарвин, утв, что его теория и так удовлет
объясняет ряд фактов. Объяснение - логико-методологическая процедура, с
помощью кот знание сущности одного явления, предмета раскрывается с помощью
закона или других знаний, признанных достоверными или очевидными.
Каузальная традиция разрабатывалась позитивистами, кот защищали 3 идеи, сфор-ые
Д.Миллем, К.Поп-пером, поддержанные К Гемпелем 1),кауз хар объя должен включать
раскрытие не только причинно-следственных, но и генетических, функциональных
связей; 2) объя должно базироваться на методологическом монизме (единообразие н
метода); 3) расс матем физику в качестве методологического идеала построения всех
н. Концепция н объя должна отвечать 2 требованиям: а) аргументы и содержание
суждений должны иметь непосредственное отношение к объясняемым явлениям, вещам;
б) результат, полученный в ходе объяснения, должен быть принципиально
проверяемым. Кауз хар объяснения, предполагающий поиск ответа на вопрос
121
«почему», Д.Гильберт, И.Кеплер, Г.Галилей, Ньютон. Модели н объяснения: 1)
дедуктивно-помологическая (грен, nomos — закон). Объяснить — значит: (а) подвести
утверждения о сущности явлений под 1 или несколько общих законов, среди кот могут быть
и статистические (Поппер, Карнап); (б) указать на некоторые сопутствующие события
или факты, помогающие осуществить это «подведение».
Лог структура этой модели включает: (а) эксплананс — рассуждение, посылки кот
содержат инф для его обоснования, а также хотя бы 1 закон н; (б) экспланандум —
следствия из этих посылок. 2) телеологическая модель объя. Объяснить — значит
выяснить содержание финальной причины «для чего?», «с какой целью?». Такое объя в
отличие от дедуктивного (1) ориентировано не на поиск причин, использующих ссылку на
прошлое (это произошло потому, что раньше произошло то), а на поиск целей,
предполагающих указание на будущее (это произошло для того, чтобы могло произойти
то); (2) не зависит от наличия общего закона в структуре объяснения.
Нек позитивисты утв, что любое телеологическое объя можно преобразовать в кауз.
Аргументы против такого «преобразования»: (1) если не учитывать включенность инд
интересов, целей и тд., то ист знание перестанет быть гум и превратится в
разновидность социологии; (2) невозможно рац и кауз объяснить не только содержание
мотивов дея-и ист агента, но и меру их адекватности существующим ист
обстоятельствам. Как же изучать историю? В 1957 г. У.Дрей в работе «Законы и
объяснение в ист» пришел к выводу, что в ист объяснениях не используются общие
законы (даже «законы больших чисел») не потому, что эти законы сложны, неточны (как
считал Гемпель) или тривиальны (как считал Поппер), а потому, что ист объяснение
вообще не опирается на общие законы. Гадамер, писал, что «истинная цель ист знания
состоит не в том, чтобы объяснить конкретное явление как частный случай общего
закона. В дейс-ти эта цель — понять ист явление в своей уникальности». Это означает,
что возможности дедуктивно-номологической и телеологической моделей объяснения в
ист н ограничены. Герменевтика (с греч: извещать, разъяснять)— это искусство и
теория интерпритации текстов. Корни герм уходят в античность, где возникла проблема
истолкования «языка богов», непостижимого для простых людей. Платон в диалоге
«Ион» называл поэтов истолкователями богов. В античных храмах сущ для этой цели
оракулы и прорицатели-авгуры Но язык оракулов, в свою очередь, был «темен» для
простых смертных и потому требовал также истолкования. В послеантичный период
герм принимала такие формы: (а) религиозно-догматическая герм (экзегетика),
разрабатываемая в сред в катол схоластикой, занималась толкованием догматов веры,
(б) герм гуманистов эпохи Ренессанса, выдвинувших идею критики Священного Писания
и очищения смыслов античных текстов от искажений, привнесенных христианскими
интерпретаторами; (в) протестантско-реформаторская форма герм, когда Лютер, пытаясь
122
свергнуть монополию катол церкви на истолкование Библии, переводит ее текст с латыни
на нем яз. Со вр Канта признавали, что всякое познание «вырастает из внут опыта и не
может выйти за его пределы». Но если в основу п положить опыт в кантовском
понимании, то п сведется только к способности лог мышления делать умозаключения и
выводить следствия из причин. П на самом деле вырастает из цельного опыта чел,
изначально обусловленного целостностью чел прир. «мы представляем и осмы-ем мир
лишь постольку,поскольку он переживается нами». Герм стала фил проблемой
совр-ти. Пр тому яв-ся гум и соц н, кот часто имеют определение «понимающие»
(«понимающая» соц, педагогика, псих и т.д.). Герм постепенно выходит за пределы
языка и текстов, превращаясь в «органон», в совокупность методов понимания чужой
ист, чужой жизни, чужой духовности. Герм проникла в фил жизни, феноменологию,
экзистенциализм, психоанализ и т.д. Герм имеет дело с пониманием. 3. Понимание как
метод соц-гум п. Соц н призваны понять соц явления, а естественнонаучные —
причинно-функционально объяснить природные закономерности, утверждал М.Вебер. П
— это специфическая форма постижения «герменевтических предметов», кот хар-ся
тем, что (а) они являются «объективацией», «знаком», «выражением» того, что
превосходит по глубине и внут содержанию их предметную данность; (б) «специфически
близки» чел, так как «объективируют», «выражают» жизни других людей. Нем фил
Ф.Шлейермахер придал термину «понимание» фил-категориальный статус, определив п
как способ реконструкции изначально предзаданного автором смысла текста.
Представители неокантианства, нем фил В.Винделъбанд и Г.Риккерт истолковали
понимание не просто как «восстановление» изначальных смыслов; но и как процедуру
приращения знания. Жизнь имеет смыслы, связанные с ее проживанием чел. Но жизнь
не замыкается в мире личностных внут переживаний, а объективируется в поступках,
текстах и т.д., что позволяет приобщиться к ее смыслам, постигать их, порождая новые
смыслы. Сформировалась тенденция универсализации процедур понимания. Дильтей
обратился к проблеме п в силу следующих причин. Введя понятие жизнь в качестве
единственного предмета и метода философствования и сведя жизнь к внут
непосредственному опыту переживания, он неизбежно пришел к выводу, что наиболее
адекватным органом п чел и его мира в н о духе является «опыт переживания», кот
относится по ведомству псих. Но как войти в «опыт переживания» других людей?
Псих предлагает только 1 способ — способ непосредственного «вживания»,
«вчувствования» в опыт «другого». Проблематично. Остается только 1 путь - изучать не
сами переживания, а их объективации, т.е. те предметные формы, в кот эти
переживания выразились во вне, т.е. изучать дух жизнь людей через ее внешние
проявления. А это есть задача понимания. Далее понимание стало трактоваться как
метод постижения или порождения смыслов, как дорефлексивное (иррациональное)
123
схватывание смыслов, предваряющее любые дальнейшие аналитические познавательные
ходы, связанные с реконструкцией личностных измерений объективированных явлений.
Так как прошлое нельзя измерять внешним по отношению к нему настоящим, то
исследователь-историк должен избавиться от власти идей и ценностей, навязанных его
сознанию совр ему эпохой, а разум сможет достичь ист понимания, только
освободившись от страстей, груп интересов. Гадамер, напротив, считал, что «вр
разрыв», «временная дистанция» между интерпретатором и интерпретируемым не
мешает, а помогает пониманию ист. Пр, наши суждения о совр нам художнике, писателе,
как правило, произвольны, а потому многие из них получают признание в последующих
поколениях. Гадамер поддерживает хайдеггеровскую герм, смысл кот заключается в
«сращивании» традиций интерпретатора и интерпретируемого. Это «сродство» делает
сам способ постижения ист, так как, постигая, мы продолжаем живую традицию. Поэтому
Гадамер называет сознание ист не потому, что оно постигает прошлое, но потому что
сам способ постижения ист-кий по сути. Наше сознание ограничено тем, что постигает
нечто лишь в соответствии со своими предубеждениями и ожиданиями. Но в этой
ограниченности и заключается ист характер сознания. Гадамер видел «изъяны»
дильтеевской концепции понимания в том, что (а) исследователь ист, по Дильтею, имеет
дело с объектом уже «вполне настоящим», а потому могущим дать ответы на все наши ?,
что делает объект ист познания аналогичным объекту естествознания; (б) существенным
моментом для достижения объек знания оказывается лишь преодоление
субъективности (психологизма), что явл одним из глав условий ист познания также и в
естествознании; (г) признание решающей роли внут опыта познающего суб делает
понимание релятивным. Проблема понимания в соц знании. 1) Понимание как работа
ист. Маркс не занимался непосредственно проблемами герм, но, переведя на язык соц
гегелевскую идею ист как прогресса разума в направлении самопонимания, он пришел к
выводу: соц н сможет достичь ист и об понимания, когда будут созданы с помощью рев
«прозрачные» соц отношения (это коммун). Вебер, как и Маркс, связывал возможность
об-го понимания соц процессов с их ист развитием. Но в отличие , он считал, что речь
должна идти не об ист развитии соц отношений, а о зарождении по мере развития ист
«более надежных форм мыш», основанных на рац суждениях и рац-инструментальном
поведении агентов капит производства. Ист порождает новый господствующий способ
мыш, инструментальный разум, кот может понять все соц действия. «Понять» соц
явление — значит выразить его содержание в терминах «значащих» категорий чел
опыта. Так как все соц значимые чел действия являются выражением мотивированных
псих состояний, то соц процессы нельзя расс как простые взаимосвязи «внешних»
событий, а тем более искать универ законы. Поэтому соц ученый может только
конструировать «модели мотиваций» («идеальные типы»), приписывая участникам соц
124
событий мотивы действия, с помощью кот и можно попытаться «понять» их публичное
соц поведение. Герм-кая методология Вебера не была ориентирована на суб мотивацию
и суб ценности. Он признавал возможность объек понимания, но при этом признавал
неизбежность ист субъекта и объекта познания, что создавало противоречие его метода.
2)Понимание как работа разума. Э.Гуссерль, пытаясь очистить понимание от
релятивизма, попытался очистить сознание от ист случайных элементов, т.е. провести
феноменологическую редукцию, что позволит сознанию «воспринимать значения в их
истинной необходимой сущности». Толковал проблему понимания как проблему
свободного абсол знания, ничем не обусловленного, пребывающего в мире
«трансцендентальной субъективности». Но в таком случае понимание, как способ
получения объективного знания, превращалось в процедуру, изолированную от
конкретной ист и исторического суб, а потому доступную только фил. 3)Понимание как
работа жизни. на пр фил Дильтея и Гадамера, прорабатывал и нем фил М.Хайдеггер:
понимание не есть работа ист (как считали Маркс и Вебер), не есть работа разума (как
считали Гуссерль, Парсонс), а есть работа жизни.
43 Текст как особая реальность и «единица» методологического и
семантического анализа социально-гуманитарного знания.
Познание в гум н выступает как постижение или понимание смыслов заложенных в
исследуемом явлении. Достигается это на особом идеальном уровне, кот реализуется
через диалог текстов. Текст есть особое смысловое единство или смысловая
целостность. Понять текст и через него целостный смысл явления это не тоже самое,
что и познать его. Познать, в узком (естественнонаучном) смысле, означает наложить
на исследуемый объект некую познавательную форму или структуру, заведомо
избавившись от его целостного смысла.
Представитель гум знания имеет перед собой не бытие как таковое, не совокупность
каких-то явлений или феноменов, а их смысл, зафиксированный в текстах. Это как бы
вторичный уровень бытия. Посредством текста бытие говорит с нами. Целостность
текста, то есть появление в нем смысла, кот отсутствует в той совокупности знаков, из
кот он состоит, возникновение нового как бы из ничего, является важнейшей
особенностью, с которой неизбежно имеет дело представитель гум познания. Как
отмечал Бахтин: "Всякая система знаков (то есть всякий язык)... принципиально
всегда может быть расшифрована, то есть переведена на другие знаковые системы
(другие языки)... Но текст (в отличие от языка как системы средств) никогда не может
быть переведен до конца, ибо нет потенциального единого текста текстов. Событие
жизни текста, то есть его подлинная сущность, всегда развивается на рубеже двух
сознаний, двух субъектов". Поэтому познание текста осуществляется в диалоговой
форме. Это как бы общее коммуникационное поле двух сознаний, а в более широком
125
смысле двух культур. В таком диалоге глубинное значение текста (не формально-
логическое) определяется всем социокультурным контекстом, который
исследователь-гуманитарий также должен учитывать
Абсолютно адекватное понимание текста невозможно, что и порождает, как
следствие, бесконечное множество его истолкований. Текст содержит некое (вряд ли
чем-то ограниченное) потенциальное множество смыслов, которые постигаются
людьми, вносящими в эти смыслы свое собственное "Я", признаки собственной
культуры. Полностью адекватное понимание текста в узком смысле (как достижение
смыслового тождества, полной адекватности) смог бы гипотетично достичь только
человек его создавший (автор), и то если бы он предстал перед нами как некий
идеальный участник диалога, находящийся в абсолютно сходной пространственно-
временной ситуации. Но текст всегда создается и для другого. Он вовсе не
предназначен для абсолютного понимания. Последнее как идеальная модель
абсолютного понимания – это сфера тождественности. Даже если бы оно было
возможным – это было бы скучное, зеркальное понимание, подразумевающее
совпадение жизненных пространств субъектов. Понимающий субъект в данном
случае "не может внести ничего своего, ничего нового в идеально понятое
произведение". Но такого совпадения достичь невозможно, также как невозможно
отождествить жизненные пространства отдельных людей или их общественных
совокупностей. Любое реальное понимание смыслов текста есть особое
взаимодействие в рамках диалога, субъектами которого могут выступать как
отдельные личности, так и целые культуры.
Т О, можно сказать, что любое понимание текста осуществляется через его
личностную интерпретацию, которая представляет собой адаптацию не менее двух
индивидуальных "Я", или культур друг к другу. Интерпретация – это поиск смысла
сквозь призму собственного "Я". Поэтому точность здесь не может выступать в
качестве единственного критерия адекватности той или иной интерпретации. Перевод
Пастернаком Шекспира это уже отдельное самостоятельное произведение, а не
просто постановка одной системы знаков в однозначное соответствие к другой. Более
того, формальная точность может даже исказить понимание смысла. Передача
смысла может быть осуществлена за счет совершенно иных языковых средств и
приемов воспринимающей культуры, которые при первом взгляде могут показаться
даже искажением.
В гуманитарной интерпретации важна передача смысла, а это неизбежно связано с
поиском механизма смыслообразования воспринимающей культуры, в отличие,
например, от математического познания, которое не утруждает себя этим и отражает
сущность объекта по давно определенной, например, количественной
126
характеристике. Утверждение, что в каком-то произведении имеется 25000 знаков,
отражает определенное знание структуры текста, но лишь по его количественной
характеристике.
В естественных науках определенная персонификация научных теорий происходит,
но это не является ведущей тенденцией в них, тогда как в явлениях исследуемых с
гуманитарных позиций (с позиции наук о духе), без учета этой особенности,
постижение смысла просто не состоится.
С этим связана присущая всем гуманитарным наукам сложность "объективного
изложения" уже свершившихся событий. Наиболее наглядно это можно рассмотреть
на примере исторической науки. Естественнонаучная или математическая
объективность здесь выполнима лишь в простых случаях, например, в более или
менее полном перечне имен, дат рождений. Но это формальное (математическое или
как говорил Хайдеггер, калькулирующее) познание не затрагивает глубин целостного
исторического процесса. Ведь пишется бесконечное количество историй стран и
народов, хотя в основе вроде бы лежат одни и те же факты.
Ю.М. Лотман в связи с этим обращал внимание на противоречивость отношения
общества к своей истории. С одной стороны, она "плохо предсказывает будущее, но
хорошо объясняет настоящее... время революций антиисторично по своей природе,
время реформ всегда обращает людей к размышлениям о дорогах истории. Жан Жак
Руссо... писал, что изучение истории полезно только тиранам. Вместо того, чтобы
изучать, как было, надо познать как должно быть. Теоретические утопии в такие эпохи
привлекают больше, чем исторические документы" [13]. С другой стороны, как только
общество оказывается на эволюционной стадии своего развития интерес к истории
оборачивается чаще всего ее переписыванием, интерпретацией. Происходит
конструирование, "но уже не будущего, а прошлого. Рождается квазиисторическая
литература, которая особенно притягательна для массового сознания, потому что
замещает трудную и непонятную, не поддающуюся единому истолкованию
реальность легко усваиваемыми мифами".
Такая противоречивость истории как разновидности гуманитарного познания,
нравится нам это или нет, неизбежна. И причина заключается в том, что реальная
история предстает перед нами в виде совокупности текстов, в основе которых
могут быть смешаны как реальные, так и вымышленные события. Первичный текст
может зависеть от личных и социокультурных обстоятельств, в которых оказался
летописец, дающий оценки действиям исторических лиц и событий, ранжируя их
согласно собственным представлениям.
Следовательно, мы имеем здесь дело не с самой реальностью, не с фактами, а со
вторичной действительностью, выраженной в текстах. Весь массив исторических
127
текстов представляет для нас лишь своеобразную цитату из прошлого. Объектом
философии как гуманитарного познания является, прежде всего, текст в его
наиболее широком понимании, как некой смысловой вторичной реальности. Задача
философского исследования заключается в расшифровке символов данного
текста, посредством интерпретации, исходящей из сегодняшней
социокультурной и пространственно-временной заданности.
44 Язык, языковая картина мира. Со вр Демокрита (V—IV вв. до н.э.), отделившего
слова-имена от вещей, не утихали споры вокруг проблемы: что такое имя вещи? Платон
в диалоге «Кратил»: слово — это результат договора между людьми, т.е. артефакт, или
оно принадлежит вещам и его происхождение божественно? Софисты считали, что слово
— это «кличка» неведомого, изобретенная людьми, никак не связано с содержанием
предмета. Следствием такой позиции явился познавательный релятивизм и
скептицизм, кот дошел до наших дней. Аристотель, напротив, признавал связь языка с
бытием. Вдальнейшее обоснование в фил Гегеля. В христ цивил признавалось
существование внутренней связи слова с тем, что оно называет. Вл. Соловьев, например,
признавая язык одним из основных элементов жизни общ, считал, что его об-ие
«совершенно независимо от сознательной воли отдельных лиц».
Класс рационалистическая установка, согласно кот язык выражает (репрезентирует)
реальный мир, а мышление только с помощью языка в состоянии постигать и выражать
внутреннюю природу мира и чел, опиралась на представление о божественном творении
мира. Действительно, если признавать, что Вселенная есть творение Того (Абсолюта,
Бога), Кто имел замысел творения и «записал» этот замысел на языке, на кот говорил
Сам, то следует признать: (а) существование «внут» «скрытой природы» всех
сотворенных вещей и явлений, подчиняющейся универсальной закономерности, (б)
возможность языка адекватно репрезентировать содержание этого замысла. В контексте
идеи творения изобретение новых н терминов и понятий предстает как «оттачивание»
языковых средств адекватного постижения реальности, кот предстает в образе Книги
природы, написанной Творцом.
Но если язык не является посредником между чел и объективной реальностью, то не
имеет смысла задавать вопросы, кот всегда интересовали фил: «Как соотносится язык с
мыслью?», «Способен ли используемый яз адекватно выразить (репрезентировать)
подлинную природу реальности?». Отказав вербальному знаку в возможности
репрезентировать объект, постмодернистские авторы вслед за швейц лингвистом Ф. де
Соссюром, утверждавшим, что значение не явл однозначным соотношением
означающего и означаемого, а есть объективный мираж означивания, стали расс язык
только как семиотическую систему. В ней языковые структуры не являются заранее
128
определенными, так как не существует никаких схем упорядочивания этих структур. Что
же касается реально фиксируемой определенности в яз структурах, то ее сущ
обусловливается вовлечением яз в комм процессы, в кот только и выявляется смысл
любого вербального знака. Текст стал рассматриваться как существующий в
независимом от автора режиме.
Идеи фил Л. Витгенштейна о том, что «границы яз» есть «границы мира» индивида, а
также работы фран психоаналитика Ж.Лакана, кот утверждал, что структура личности
определяется структурой ее яз, положили начало расс культуры и общества как явл,
возможных только благодаря языковой практике. На толкование яз актов как форм соц-
кул дея-и повлияло и учение Ф.де Соссюра о произвольности связи между означающим
и означаемым.
Идеи о том, что с изменением словаря, т.е. способа говорения, одновременно
происходит изменение ценностных и ментальных установок в культуре, восходят к
Ф.Ницше. Эту позицию разделяет совр амер фил Р.Рорти, кот приводит пр связи
словаря и культуры. (1) Существование в словаре таких слов, как «подлинная
реальность», «И», «сущность», «закон» и т.д. свидетельствуют о том, что в этой культуре
мир интерпретируется как результат творения Бога, имеющего некий проект, кот
расшифровывается с помощью языка н. Но этот словарь, изобретенный Галилеем и
Ныртоном, и словарь алхимиков равноправны, ибо ни тот, ни другой не имеют никакого
отношения к реальности. Галилею просто подвернулся языковой инструмент, кот
случайно оказался лучше приспособленным к определенным целям. (2) Слова Ницше
«Бог умер» ознаменовали появление такой культуры, когда люди перестали служить
высшим целям достижения Блага, И, Красоты, и на смену образа человечества, как
постоянно продвигающегося к И и Свету (главная идея прогресса), пришел образ «голод
поколений, попирающих друг друга» (Ницше), ни к чему не приближающихся, а просто слепо
и случайно сменяющих друг друга.
М. Фуко интерпретировал метафору Ницше «Бог умер» как указание на освобождение про-а
культуры и фил от чел. «Яз игры» — понятие постнеклас фил для обозначения речевых
систем коммуникации, организованных по определенным правилам. Метафору «яз
игры» ввел Витгенштейн. Она демонстрирует отказ от референциальной (от слова
«референт», обозначающего объект, к кот относится суждение) концепции знака. Такой
отказ позволяет трактовать вербальную сферу как спонтанную игру означающего, не
имеющего референта, а потому находящегося в процессе имманентной
самоорганизации. В постмодернистской метафоре «игра» сочетаются две идеи: отказ от
Бога и признание фундаментального статуса непредсказуемой случайности. Н должна
легитимировать правила своей «языковой игры». Ж.Лиотар определяет легитимацию
как процесс, в кот некоему «законодателю» разрешено предписывать усл для того, чтобы
129
высказывание воспринималось н сообществом как н. Кто решает, каковы должны быть
условия н высказывания и кто знает, что это реш справедливо? Правила н языковой
игры не содержат в самих себе усл собственной легитимации. Она осуществляется
извне с помощью фил. В нач XX в нач разрабатываться проблемы соц знания и п
(К.Манхейм, М.Шелер, П.Сорокин, ТЛукман и др.), исследуется влияние на знание и
познание экон потребностей, соц установок, идеологии, этических, религиозных и
эстетических предпочтений исследователя и т.д. В такой ситуации н яз игры не могли
искать усл своей легитимации в спекулятивной фил, рассказывающей о том, как
абсолютный дух актуализирует свои возможности п и обусловливает возможность н
зыковых игр. Суб знания становится не спекулятивный дух, а конкретно-ист суб.
Вводится связь знания с обществом и гос. Н тановится средством реализации целей гос
и общ. В этом служении целям, намечаемым практическим суб, и состоит конечная
легитимность н Ж. Деррида сформулировал в этой связи задачу: «Деконструировать все
то, что связывает концепты и нормы научности с онтотеологией, с логоцентризмом, с
фонологизмом. Надо одновременно выйти из метафизического позитивизма и
сциентизма и акцентировать то, что в фактической н работе способствует ее избавлению
от метафизических гипотез...» Так как «языковые игры» н используются только проф
учеными, а потому имеют ограниченное сообществом ученых про-о своего действия, то
более значимыми, с точки зрения постнеклас фил, являются яз игры в комм сфере
повседневности, т.е. за пределами рафинированной интелл рефлексии. Яз стал расся
как «воплощенная социальность». Словосочетание «яз как воплощенная
социальность» ввел французский лингвист Э.Бенвенист для обозначения феномена
погруженности речи в соц контекст. Неклассическая лингвистика, а вслед за ней и
постнеклассическая фил стали принимать во внимание те параметры языка, кот делают
его «существенной составляющей соц-кул взаимодействия»: ритм, семантическая
вариабельность, эмоционально-оценочная окраска и т.д. Стал осознаваться тот факт, что
сам речевой акт явл формой соц взаимодействия, так как представляет собой
одновременное взаимодействие того, кто говорит, того, к кому обращена речь, а также
референта, т.е. того, о чем или о ком нечто говорится. То есть язык конституирует соц
связь, выступая в качестве одной из форм соц практики. «Соц связи состоят из языковых
"ходов"» (Лиотар). Соц связь основана на речевых «приемах», а «яз игры являются
минимальными отношениями для существования общества». Начало расс комм как
комплекса яз игр, имеющих свои семантико-прагматические правила и ограничения,
положил Л. Витгенштейн. До него язык расс просто как средство комм, с помощью кот
передается инф. В про-е языковой комм выделяют денотативные высказывания
(высказывания о наблюдаемых предметах); прескриптивные высказывания, имеющие
форму приказов, команд, запросов, просьб, и т.д.; перформативные высказывания, в кот
130