Ле Руа Ладюри Э. Монтайю, окситанская деревня (1294-1324)

Подождите немного. Документ загружается.

Гл а в а XI

«Правила игры» в любви и браке

223

* Foucault M. Leçon

inaugurale... (рус. перев.:

Фуко M. Порядок

дискурса / / Фуко М. Воля

к истине. М., 1996. С. 49-

96.

* Так, Сибилла Пьер,

обожаемая (dikcta) мужем,

испытывает к нему любовь

(атагс), смешанную со

страхом (Итог): II, 415,

424.

* Смотри любовные

прозвища, которые давали

мужья женам в каталонско-

пиренейском X в. (Bonassie,

II, 333). Об асимметрии

чувств нам многое говорит

пример пары Жана Мори и

Матаны Сервель. Он хочет

взять ее в жены, поскольку

она ему нравится. Она же

соглашается, поскольку оба

они, укрывшиеся В Испа-

нии, уроженцы одной

местности — верхней

Арьежи или Сабартеса.

ния о юношах, которые определенно достигли подобной цели.

Асимметрия института брака в его тогдашних формах еще будет

рассмотрена. Отметим в первом приближении, что женщина в нем

рассматривается как объект. Объект любви или побоев, в зави-

симости от случая. Тогда как партнер мужского пола играет роль

субъекта, царственно милующего или карающего свою благовер-

ную. В этой сфере историк вступает, быть может, в соприкосно-

вении с зоной культурного безмолвия *. Эта зона образует нечто

вроде черной дыры в социальной психологии: вполне возможно,

и иногда доказуемо, что молодые любящие мужчины, которых нам

описывает регистр, вызывают в девушке, за которой ухаживают

с целью брака, аналогичные и взаимные чувства. Но документы

об этом почти безмолвствуют

. Причину такого умолчания мож-

но предположить. К добру или к худу, но мужчине в верхней Арь-

ежи предназначена инициатива и даже монополия в любовных и

сердечных делах *, по крайней мере если речь идет о добрачных и

брачных отношениях. Будь прекрасной и молчи,— говорит ок-

ситанская культура невестам и молодым женам. Даже когда эти

дамы говорят между собой — и как говорят! — их, случается,

считают молчащими.

Во всяком случае, женщины Монтайю редко в прямом смыс-

ле употребляют, когда речь идет об их отношении к мужу, глагол

любить в его романтической, душевной модальности или модаль-

ности привязанности (adamare или diligere). Когда они склоняют

упомянутый глагол,— время от времени такое все-таки случает-

ся! — они, за некоторыми исключениями, не связывают это со

своими чувствами по отношению к браку, равно как и с любовью,

которая должна завершиться браком. В этих случаях — но толь-

ко в этих случаях — в них проявляется умонастроение трубаду-

ров: они исключают законный брак из вероятной сферы любви.

Я страстно любила (adamabam) Бартелеми Амильяка, ду-

маю, он меня околдовал,— говорит Беатриса де Планиссоль по

поводу своего второго любовника-священника. Именно так, ос-

таваясь холодна в двух законных браках, она, пылая желанием,

заключает с Бартелеми всего лишь конкубинат, временный, хотя

и легализованный нотариусом. Я крепко-крепко, всей душой

любила (diligebam) Арно Виталя,— говорит Алазайса Гила-

бер,— я вступила с ним в бесчестную близость... и жила с

ним в такой бесчестной связи (I, 413). Алазайса, таким обра-

зом, говорит о любви, но в связи с тем Арно Виталем, который

какое-то время был ее сожителем. Что касается будущего мужа

Арно Форе, то ему она принесет чувства, которые соотносятся с

тем, что она испытывала к Арно Виталю, как трезвый расчет с

голосом влюбленного сердца. Любить мужчину страстно или воз-

вышенно — это в нашей деревне привилегия прежде всего жен-

щины в возрасте или женщины свободной. Эта привилегия по-

Часть вторая

Археология Монтайю: от жеста к мифу

224

* Весь предшествующий

параграф показывает, что,

несмотря на отклонения,

отмеченные тут и там,

крестьянская любовь,

вплоть до ее романтической

разновидности, прекрасно

себя чувствует в верхней

Арьежи, не будучи чем-то

исключительным, в

частности, среди женатых

мужчин и незамужних

женщин... Фундаменталь-

ный характер проблемы

выражения чувств не

требует доказательств.

Окситанская культура всех

социальных слоев с давних

пор придает большую

ценность любви-страсти, и

местные крестьяне могут

переживать ее не только

сердцем, но и словесно.

Культура же «страны

ойль», по крайней мере на

простонародном уровне,

будет гораздо медленнее

преодолевать этот порог в

том, что касается вербально-

го выражения чувства,

которое, между тем, ей было

известно с весьма давних

пор (см. по этому вопросу

работы Burguière и

Coucsse).

* Как это следует из III,

156. См. также III, 148-

155, 497.

чти не воплощается в брак, она оставляет место только преходя-

щим союзам.

Для пущей полноты следует между тем признать и возмож-

ность исключений. Монтайонская культура отнюдь не лишает

женщину возможности влюбиться в мужчину с первого взгляда с

последующим бракосочетанием (II, 415, 424). Но — случайно

ли это! — в редком случае наши документы допускают теорети-

ческую возможность подобного хэппи-энда, чтобы тотчас приве-

сти пример его реального воплощения. Я вышла замуж за Арно

Бело, который был совсем бедным, не имел никакого ремесла.

Я же между тем даже прежде не влюбилась в него! Дальше

некуда! — заявляет, в сущности, Раймонда из Аржелье в тек-

сте, который я уже цитировал в связи с другими проблемами (III,

64). Брак Бело—Аржелье, стало быть, не был основан ни на бо-

гатстве супруга, ни на первоначальной страсти жены. Но оказал-

ся не таким уж несчастным. Он дал место искренней привязан-

ности со стороны Раймонды по отношению к Арно, она, судя по

записям, постоянно заявляет, что была очень рада, когда ее муж

целым и невредимым возвращался с допросов или из инквизи-

торских застенков. Несомненно, эта радость — свидетельство ре-

альной и прогрессирующей привязанности супруги к супругу *.

Итак, любовная инициатива, идет ли речь о страсти или вле-

чении, принадлежит, как только возникают виды на брак, преж-

де всего мужчине. Впрочем, такое всеми признавалось нормаль-

ным. Когда Беатриса де Планиссоль сохраняет как талисман сле-

ды первой менструальной крови своей дочери Филиппы, то это

залог столь безумной влюбленности будущего мужа, что он ни-

когда не пожелает ни одной дамы на свете, кроме своей жены (I,

248). Относительно чувств Филиппы к этому мужчине Беатри-

са умалчивает. Не в большей степени ее заботит и свое душевное

расположение к ее сменяющим друг друга мужьям...

В самом деле, могло ли иметь понятие любовного и добрач-

ного ухаживания большое значение в деревенском обществе, где

многих женщин выдавали замуж в нежнейшем возрасте? Важ-

нее было, как это прекрасно уловил Бернар Клерг, ухаживать за

тещей! Многолетний флирт при позднем браке будет описывать

Николя Ретиф, наблюдая деревню XVIII века

. У большинства

молодых жительниц Монтайю XIV века на это просто не было

отпущено времени. Гийеметта Мори (младшая сестра Пьера

Мори) была выдана отцом замуж за плотника Гийома Пикье из

Ларок д'Ольмеса, когда ей не было даже восемнадцати лет

. Брак

по сговору окажется несчастливым, тем более, что супруги рас-

ходились в религиозных взглядах: она исповедовала катарскую

Гл а в а XI Правила игры» в любви и браке

225

* За шесть лет до моего

замужества я была как

маленькая девочка (I, 218).

111,99-101: ей 18 лет в

тот год, когда данный текст

сообщает, что она уже

замужем. См. также о

зажиточной крестьянке из

другого прихода, Оде

Форе, вышедшей замуж в

семнадцать или восемнад-

цать, самое большее, лет (II,

82-83).

* Текст двусмысленный: I,

429.

В этой связи см. выше

случаи Раймонды Арсан,

Вюиссаны Тестаньер и т. д.

Показателен случай Руссы

Гоно (III, 278).

ересь, он оставался строгим приверженцем католицизма. Дваж-

ды Гийеметта решается на бегство. Первый раз на короткий срок

из отчего дома в Монтайю; второй раз навсегда, порвав с мужем.

Таким же образом и Грацида Лизье вышла замуж в пятнадцать

или шестнадцать лет. Маленькую девочку шести лет просватали

за Пьера Мори. Теоретически он должен был получить юницу в

момент достижения ею половой зрелости. Дочь Беатрисы де Пла-

ниссоль Филиппу считают вполне готовой к замужеству после

первых регул. В тексте (I, 248) туманно говорится об ее обруче-

нии и даже о муже, хотя брак этот не был заключен и свадьба не

праздновалась. И сама Беатриса вышла замуж юной, году на

двадцатом или того раньше*. Раймонда Мори, еще одна сестра

Пьера Мори, не старше восемнадцати лет вышла за Гийома Мар-

ти, тоже из Монтайю

. Эсклармонда Клерг, урожденная Фор,

вышла замуж, по-видимому, в четырнадцать лет*. Не исключе-

но, что «монтайонская модель» в плане брачного возраста проти-

востоит, по крайней мере отчасти, матримониальным обычаям, ко-

торые обнаружатся в деревенской демографии XVII—XVIII ве-

ков

. Мелкие общины классической эпохи знают позднее

замужество девушек и относительное добрачное целомудрие, но

это, по крайней мере, будет сопровождаться длительным ухажи-

ванием и ритуализированным флиртом. Напротив, в Монтайю

брак многих женщин заключается в ранней юности; добрачные и

брачные нравы отличает поспешность и даже грубость. Сексуаль-

ная терпимость, вполне относительная, касается прежде всего вдов

(несмотря на табу, которыми пренебрегают [I, 491]). Она каса-

ется и бедных или всеми забытых девушек, которые «не котиру-

ются» на матримониальном рынке, и перезревшими старыми де-

вами оказываются на незавидном положении прислуги, карьера

сожительницы им светит до тех пор, пока они не раздобудут себе

мужа

Зато, по-видимому, не может быть и речи о женитьбе юно-

ши в нежнейшем возрасте. Монтайонский Who's who, как его

можно представить на основе регистра, о юношах между

пятнадцатью и двадцатью годами говорит только как о холостя-

ках. Брак для особ мужского пола кажется делом слишком серь-

езным, чтобы о нем думать до 25-летнего возраста и, более того,

до достижения определенного положения в жизни. Бернар

Клерг — уже сельский байль и отец внебрачной дочери, когда

около 1308 года вспыхивает его великая страсть к Раймонде Бело,

на которой он женится. Бернар Бело уже наплодил уйму малень-

ких бастардов к моменту вступления в законный брак с девуш-

кой, не являющейся их мамашей. Браки, которые готовятся для

Пьера Мори, не могли произойти, пока доброму пастырю не ми-

нуло бы тридцати лет. Обаятельный сапожник Арно Виталь со-

вершил сотни четыре попыток, пока не женился на Раймонде Гийу.

Часть вторая Археология Монтайю: от жеста к мифу

226

* II, 469-470 (Жан Мори

родился около 1295 —

1296 гг.).

Монтайю с прилегающим

регионом в рассматриваемую

эпоху не относится, таким

образом, к модели позднего

брака, характерной для

«европейского модерна»

(в основном после 1500 г.)

Эта модель была выделена

Hajnal (см.: Class D.,

Eversley D. Population in

history...). Скорее, Монтайю

следует отнести к средизем-

номорским моделям кануна

Нового времени, которые

иногда могут выглядеть

архаичными: они характери-

зуются довольно ранним

замужеством девушек в

сочетании (не обязательном)

с более поздним и даже

весьма запоздалым браком

лиц мужского пола.

О системах раннего замуже-

ства, сочетающихся иногда с

весьма низким уровнем

женского безбрачия (выше),

см. Hajnal Op. cit.;

Klapish С. (Annales, 1969,

p. 1327 — 1328: о свадьбе во

Флорентийской области в

1400-1430 гг.): Wcaucs Р..

Familia Caesaris... (девушка

выходит замуж обычно в

девятнадцать лет в семьях

рабов и вольноотпущенников

римских императоров).

Раймон Руссель женится на сестре Пьера Клерга (однофамиль-

ца нашего кюре), немалое время потрудившись в качестве упра-

вителя монтайонского замка и платонического любовника Беат-

рисы (I, 338). Арно Бело давно пробило 30 лет, когда он женил-

ся на Раймонде из Аржелье (III, 63). Жан Мори сходится с

Матаной Сервель только после многих лет сезонных перегонов

через Пиренеи, в которых он участвовал еще подростком, в мо-

мент женитьбы ему было не менее 25 лет*.

Короче говоря, монтайонские мужья были, в основном, муж-

чинами состоявшимися. И женились зачастую на невинных го-

лубках

. Для дам это был дебют, для кавалеров — эндшпиль.

Такая возрастная разница в обществе преждевременной смертно-

сти быстро оборачивалась множеством молодых вдов. Кавалеры

отправлялись удобрять кладбищенскую почву. Дамы, как еще

вполне веселые вдовы, готовы были износить одного, а то и двух

мужей дополнительно. Справедливость торжествует, как мы еще

увидим.

Глава XII

Брак и положение женщины

Скорбящая крестьянка.

Барельеф. Ок. 1322.

Собор в Кельне

Разница в возрасте между брачными партнерами сопровождалась

различиями в статусе. В Монтайю и других деревнях региона по-

ложение молодой замужней особы не становилось слаще. Соче-

тавшись браком, всякая женщина могла ежедневно ожидать из-

рядной взбучки. В 1320-е годы в Окситании бытовала двусмыс-

ленная пословица. Добропорядочные люди графства Фуа тоже

падки на маленькие радости (III, 243):

Кто подушкой бьет жену,

Не научит ничему.

Сентенция эта свидетельствует об относительной грубости му-

жей, но также и об увертливости окситанских жен. Другие тексты

выражаются более определенно. Прямо или косвенно они указыва-

ют, что монтайонский мужчина, обладающий инициативой любви-

страсти с видами на брак, вслед за этим присваивает себе и право

решать, когда следует задать жене трепку. Отметим несколько спе-

цифический случай дровосека Бернара Бефай. Будучи галантным зя-

тем, он нещадно избивает собственную жену (III, 178), чтобы защи-

тить от нее тещу. С другой стороны, случай с синяком под глазом

Гийеметты Клерг, хотя бы и не был он «боевым отличием», кажется

мне свидетельством повадок, приписываемых молвой мужьям. Под-

битый глаз Гийеметта пытается объяснить тем, что оступилась, или

тем, что ветром надуло. Она пускается на поиски знахарки,

способной пользовать глазные недуги. По пути встречает

Прада Тавернье, ткача и «совершенного» из Айонского Пра-

да. Тавернье, естественно, спрашивает:

— Эй, Гийеметта, что случилось? Уж не муж

ли побил?

— Нет,— отвечает женщина,— просто не повез-

ло слегка (I, 337).

Стало быть, на сей раз мы имеем дело лишь с лож-

ной тревогой. Но, конечно же, Гийеметта Клерг боится

Часть вторая

Археология Монтайю: от жеста к мифу

228

* I, 334-335. Поле, о

котором идет речь, находи-

лось на вышеупомянутом

alacot, или «à la coste» [на

берегу], располагавшемся

ниже старой деревни на

месте нынешней Монтайю,

которая топографически

совпадает с barris, или ниж-

ним посадом старой дерев-

ни (расширившимся после

эпохи Регистра, но до

XIX века).

' I, 341. О боязни, испыты-

ваемой крестьянскими жена-

ми перед своими мужьями,

см. также: I, 342, 346;

II. 366-367.

* II, 148. См. также III,

280 (Мангарда, жена Рай-

мона из Консена, что в

Аксиа, подвергается побоям

со стороны мужа за ерети-

ческие дела).

II, 213, 197. В конечном

счете, примеров жен, под-

вергающихся побоям, в

наших документах намного

больше, чем примеров де-

тей, избиваемых родителя-

ми: так лекарь А. Тессейер

(II, 197) бьет маленькую

(незаконнорожденную) дочь

наряду с женой. См. также

III, 285: отец бьет (малень-

кую) дочь, после чего та,

как и следует ожидать,

отказывается вернуться в

отчий дом. Отношения

родители—дети в верхней

Арьежи, кажется, были

лучше и сердечнее, чем

отношения между мужем и

женой; первые происходили

от естественного порядка и

природы, вторые (по край-

ней мере, первоначаль-

но) — из социального

выбора.

своего мужа. Однажды жнет она пшеницу вместе с матерью сво-

ей, Алазайсой, на поле, принадлежащем Бернару Риву, отцу Гий-

еметты и мужу Алазайсы. У женщин заходит разговор о «доб-

рых людях»*:

— Они спасают душу, мяса не едят, женщин не каса-

ются,— говорит Алазайса, млея от восхищения при одном только

воспоминании об образе жизни этих святых мужей.

Гийеметта же быстро возвращает мать с неба на землю:

— При моем муже даже не заикайся, что мы говорили

об этом. Убьет, если узнает. Еретиков он ненавидит.

В присутствии самого Жака Фурнье Гийеметта считает дол-

жным показать, до какой степени она боится мужа

— Говорили ли вы мужу своему, что близко ли, далеко

ли, но видели еретика Прада Тавернье? — вопрошает епископ

крестьянку.

— Нет,— отвечает та,— я слишком боялась, что супруг

меня изобьет до смерти, если я ему скажу такое.

Переход к действиям не был исключен

Заночевав у сестры Гийеметты в Ларок д'Ольмесе, Пьер

Мори слышит звуки ударов — это свояк занимается рукоприк-

ладством по отношению к Гийеметте. Добрый пастырь уважает

права главы семейства и отнюдь не пытается вмешаться. Но че-

рез несколько дней умыкает сестру, дабы спасти ее от дурного об-

ращения.

Грубые повадки мужей, неотесанных крестьян, скорых на

оплеуху,— так, наверняка, скажут читатели-горожане, не лишен-

ные предрассудков... И ошибутся. Дворянские жены или горо-

жанки с этой точки зрения не более счастливы, чем мужички.

У супругов этих дам, будь то аристократы или горожане, рука не

менее тяжелая. Не зря Беатриса де Планиссоль боится, как бы

первый муж не убил ее, если она совершит адюльтер с управите-

лем. (Впрочем, она равно боится и братьев, которые обращаются

с ней грубо в связи с историей с Бартелеми Армильяком.) Отно-

сительно горожан ограничусь примером четы, образованной до-

черью и зятем самого великого Пьера Отье:

— Арно,— обращается Пьер Отье к своему зятю Арно Тес-

сейру, прогуливаясь по площади в Акс-ле-Терме,— вы не слиш-

ком ладите с моей дочерью и вашей женой Гийеметтой. Вы

грубы и жестоки с нею. И все это вопреки Писанию, уста-

навливающему, чтобы муж был смирен, кроток и ласков.

— То вина вашей дочери,— отвечает Арно, действительно

имеющий дурную привычку бить жену^.— Она строптива и

болтлива. Вам самим следует поостеречься,— заключает зять,

не слишком любезный с тестем-катаром,— чтобы вас не взяли

за глотку, уж слишком хорошо подвешен язык у вас, ере-

тиков.

Глава XII Брак и положение женщины

229

* II, 365. См. также II, 86:

оскорбления в адрес супру-

ги, прозвучавшие в семей-

стве Фора из Ода.

t II, 213.

* II, 441 — 442 (реинкарна-

ция женщины в мужчине по

Белибасту!). Вальденсы

Памье, в большей степени

горожане, меньшие женоне-

навистники, нежели катары

верхней Арьежи, которые

оказываются в этом вопросе

более деревенскими и докт-

ринально более оригиналь-

ными. Раймон де Ла Кот,

вальденс, не думает, что

женщины воскреснут в

«мужском облике». Каж-

дый,— говорит он,— вос-

креснет в соответствии

своему полу (I, 88).

Смотри также III, 191

(мужской империализм

Белибаста); II, 35.

Разумеется, обычно ограничиваются руганью и побоями.

Угрозы убить, исходящие от мужа к жене (и никогда в противо-

положном направлении, это все-таки Средиземноморье!), не при-

водятся в исполнение. Но общий тон отношений «муж—жена»

всегда не слишком хорош. Когда он действительно плох (что не

всегда так, хорошие, добрые семьи отнюдь не бросаются в гла-

за), это оборачивается, в лучшем случае, тяжелым молчани-

ем, в худшем — отвратительным сквернословием. Свинское от-

родье,— говорит Гийом из Аску, добрый католик, своей жене

Флоранс, подозреваемой в тайных связях с катарами *.— Свин-

ское отродье... ты и твоя сообщница Риксанда, жена Пьера

Амьеля из Аску, вот уж порождение проказы и ереси, обеих

вас сжечь мало... Да у меня рука не дрогнет вырвать печен-

ку со всеми потрохами у такой старой свиньи

И в ужасной ярости (продолжает Раймон Сикр, свидетель

семейного скандала) Гийом из Аску бросился на постель и за-

рылся в нее с головой, изрыгая угрозы супруге. Услыхав та-

кое, упомянутая супруга вышла из дома через дверь спальни

и удалилась.

Известно, что некоторые катары, весьма просвещенные, на-

читанные в Библии, каковым как раз был Пьер Отье, пропове-

довали более гуманное обращение с женой

. Но как бы ни уте-

шителен был этот факт, не следует забывать о глубоком женоне-

навистничестве, которое скрывает в эту эпоху в рамках института

семьи крестьянская цивилизация верхней Арьежи. Тот же Пьер

Отье, несмотря на свою привязанность к дочери, в общем счита-

ет женщину величиной ничтожной (II, 409). Манера Белибаста

поступать как ему заблагорассудится с любовницей, то выдавая

ее за Пьера Мори, то «выдергивая» через несколько дней как

свеклу, поскольку идея такого брака перестала ему нравиться, или

им овладела нервная депрессия по причине ревности, или, в кон-

це концов,— последняя гипотеза наиболее неблагоприятна для ре-

путации святого мужа — потому что он решил, что удалась его

стратагема

, состоявшая в том, чтобы навязать доброму пастырю

отцовство своего будущего ребенка,— эта манера никак не сви-

детельствует о великом с его стороны уважении к слабому полу.

Впрочем, Белибаст никогда не делал тайны из своего мужского

шовинизма и империализма. Для него женская душа как таковая

не может быть принята в рай после смерти женщины, выступав-

шей ее носительницей; этой душе предварительно необходима по

возможности скорейшая реинкарнация в мужском теле! Отсюда

жестокие выводы для нашего дольнего мира. Грош цена мужчи-

не,— заявляет однажды святой муж Пьеру Мори и Раймонде,—

если не хозяин он жене своей *. Опираясь на этот базовый прин-

цип, мужья присваивают себе недвусмысленное право «грубо об-

ращаться» со спутницей жизни. Пьер Мори — верный интер-

Часть вторая Археология Монтайю: от жеста к мифу

230

* II, 415 (П. Мори);

II, 131 (А. Лофр); III, 155

(сестра Пьера Мори ис-

ключается из участия в

распитии вина, дружеском

аперитиве).

I, 334-335; III, 101.

* III, 221. А также сборник

«Sexualité humaine»

(см. библиографию).

' Я так боюсь и так

люблю своего мужа!

(Сибилла Пьер: II, 424).

** Смотри случай (теоре-

тический) Пьера Мори:

гл. IV; III, 121.

претатор монтайонской философии и не сторонник, между про-

чим, клеветы на дам. Женщины есть демоны,— говорит он своей

хозяйке Сибилле Пьер, осмелившейся покормить грудью «ере-

тикованного» младенца. Душа женщины и душа свиньи суть

одно и то же, иными словами — сущая безделица,— изре-

кает Арно Лофр из Тиньяка, желая оскорбить одну местную

женщину и уставясь на ее пасущуюся свинью. Конкретное сви-

детельство: в час аперитива пьющие исключают женщину из сво-

его круга*.

Это демоны, дьяволицы, «свиньи», водохлебки, которых

бить да бить; с ними можно всегда хранить тяжелое молчание,

впрочем, оно взаимно: такое молчание в скверных и даже не са-

мых скверных семьях Монтайю зачастую живописует взаимоот-

ношения мужа и жены

. Обратите внимание в той же Монтайю

на молчаливость в отношениях со спутниками жизни Гийеметты

Клерг, Раймонды Марти, Беатрисы де Планиссоль, Раймонды

Гийу... Эта внутрисемейная немота мотивирована не только иде-

ологическими разногласиями супругов. Так ли уж ошибочно оп-

ределение мира традиционной семьи некоторыми этнологами как

мира преимущественно «некоммуникативного»?

Горские еретич-

ки ведут свои дела тихо и весьма скрытно, разговаривают друг с

другом где-нибудь подальше от владений своих мужей. Их они

боятся, даже если любят. В отношении к мужьям они способны

примирить любовь и страх

Женщины Монтайю, как уже можно было отметить по не-

которым вышеприведенным строкам, искусные тактики. Вой-

ну они проигрывают, однако же им случается выиграть не одно

сражение.

Их первый успех состоит в том, что они заставили считаться

с отдельными, неоспоримыми проявлениями «матриархата». Си-

туация матриархального типа возникает, когда вместо мужчины

в роли наследника хозяина дома выступает женщина, по крайней

мере временно, в качестве главы семейства. Хозяин умер или ушел

на покой. Отсутствия ребенка мужского пола и наследника или,

даже если таковой существует, его недееспособности или непра-

вомочности вполне достаточно для объяснения такого положения

дел. Естественно, с замужеством дочери появится зять и линия

продолжится. Зять может быть усыновлен тестем **. Таким об-

разом он станет неотъемлемой частью нового domus, в который

его приняли. И все-таки положение такого зятя по отношению к

имени и персоне жены останется деликатным. По этому поводу

можно вспомнить терзания Гийома Делера из Тиньяка: Он взял

жену в Лорда и по семье жены, в дом которой он вошел,

Гл а в а XII

Крестьянки.

Миниатюры из

Вснцеславовой библии XIV в.

* II, 28. Смотри подобный

случай Сикарды, столь же

сильной женщины, также

принадлежащей к группе

нотаблей Акс-ле-Терма

(I. 290).

• рак и положение женщины

231

впредь стал зваться Гийомом Корнейяном. Этот Гийом, по

слухам, еще жив и все так же проживает в Лорда (II, 129).

Еще раз domus проявляет свои верховные права: для него матри-

архат всего лишь временное средство, но не самоцель. Достаточ-

но, чтобы осталъ перешел в руки дочери, заодно муж ее входит в

качестве зятя; его позиция не самая сильная, он попадает в за-

падню системы, становящейся применительно к обстоятельствам

матриархальной. Нашему персонажу пришлось по такому случаю

менять прозвание: он становится Корнейяном вместо Делера. Он

принимает прозвание жены (Корнейян), которое фактически яв-

ляется не чем иным, как прозванием domus. В этих обстоятель-

ствах, сколь бы умеренным темпераментом не обладала супруга,

власть меняет пол, она наследуется по женской линии, но один

раз — еще не норма. Рассмотрим случай одной хозяйки женско-

го пола: Сибиллы Бай из Акс-ле-Терма. Как наследница своих

предков, Сибилла является владелицей дома в Аксе. Дети упо-

мянутой дамы, которые соотносят себя именно с матерью, опре-

деляют этот дом как материнский осталь (II, 21). Сибилла,

именем которой называется domus, выходит замуж за тараскон-

ского нотариуса Арно Сикра. Она не занимает по отношению к

нему приниженную и подчиненную позицию, как большинство

жен графства Фуа, чужих в доме, куда они вошли после свадь-

бы. Будучи антикатарских убеждений, Арно Сикр имел несчас-

тье разонравиться властной Сибилле. И она, еще молодая, без

особых церемоний выгнала его из дома в Аксе *, куда он пере-

брался было жить с нею в качестве мужа. Арно вновь пришлось

вести свои дела нотариуса в Тарасконе. Жена же, лихо разделав-

шись с ним, не постеснялась отправить к отцу в Тараскон их об-

щего сына, тоже Арно, семи лет от роду. Арно-отцу, стало быть,

пришлось взять на себя заботу об учебе Арно-сына. Мадам же

тем временем активно участвовала в еретическом движении. Впол-

не естественно, что сыновья Сибиллы присоединили к своим име-

нам и фамилию отца, Сикр, и матери, Бай. Младший Арно Сикр

и его брат Понс Сикр были поэтому известны еще и под имена-

ми Арно Бай и Понс Бай. Во втором случае они оказывались це-

ликом в рамках матриархальной системы. Впрочем, Арно Бай-

Сикру пришлось доказывать своей невероятной жизнью донос-

чика, целиком посвященной отвоеванию материнского domus, до

какой степени он считает себя зависящим прежде всего от оста-

ля своей матери Сибиллы. В конечном счете дом снова распреде-

ляет власть, которая обычно (но, тем не менее, вторично!) патри-

архальной природы, поскольку главы домов, как правило, муж-

чины. Но иной раз власть может иметь и матриархальные истоки,

когда, как это случается, происходит смена ролей вследствие ге-

неалогической случайности с переходом наследства по женской

линии.

Часть вторая

Археология Монтайю: от жеста к мифу

232

* Согласно Боннасси (II,

236) (см. библиографию) в

Каталонии позднего

Средневековья, в частности

в пиренейских краях, крес-

тьянские классы отдавали

преимущество отношениям

по отцовской линии; а бла-

городные и привилегирован-

ные — связи с материнской

линией. Этому есть правдо-

подобный прецедент в

наших монтайонских и

верхнеарьежских институ-

циях. В общем, наши роды

преимущественно патрили-

нейны; матрилинейная

филиация касается лишь

довольно незначительного

их меньшинства.

* III, 107, 491. Не путать

с Бернаром Марти

из Жюнака.

* III, 168: Бернар Марти

еще жив, они с женой в

Хункозе. III, 169: в Орте

(район Тортосы) на следую-

щий год Бернара уже нет,

он умер. Гийеметта с двумя

сыновьями готовится к

переезду в Сан-Матео.

Говори мне: кто хозяин в доме, муж или жена? Я отвечу —

кто в штанах!

Подобная «матриархализация» проявляется не слишком ча-

сто. Но концептуально всегда возможна. Эта возможность прежде

всего весьма показательна с точки зрения основных полномочий

domus, которым подчиняются, иногда меняясь при этом места-

ми, мужские и женские роли. Маскулинизм в Монтайю не явля-

ется базовой структурой: это эпифеномен родового гнезда. Именно

по этой причине он может время от времени освобождать место

матриархату*.

Хороший пример (несколько отличный от предыдущих, по-

скольку речь идет о ситуации вдовства) дает нам среди тех же

людей Монтайю матриархальная судьба Гийеметты Мори. Эта

Гийеметта — близкая родственница Пьера Мори (но не следует

путать с другой ГиЙ1меттой Мори, женой Бернара Пикье, кото-

рая является сестрой Пьера). Итак, первая Гийеметта вышла за-

муж за Бернара Марти здесь же, в Монтайю: у того, как и у вся-

кого, был здесь domus '. Гийеметта, мать по меньшей мере двух

сыновей, была всего лишь приложением к осталю своего супруга.

Сама по себе она составляла только семейную половину, причем нич-

тожную, существенной половиной был Бернар Марти.

Начинаются гонения 1308 года. Исход. Семейство Марти

спасается бегством из деревни желтых крестов. Начинаются ски-

тания по Каталонии. Они кочуют от городка к городку, меняя

временные пристанища. Между двумя переездами Бернара Марти

застает смерть *. У Гийеметты все также два сына. Они уже по-

чти взрослые, полные сил. Мать с детьми намерена устроиться в

Сан-Матео, городке более «щедром» (III, 169). С этих пор трио

неплохо зарабатывает на жизнь и может приобрести осталь.

Крестьянское хозяйство с двором, садом, пшеничным полем,

виноградником, выгоном, ослом, мулом и овцами организуется

вокруг этого domus, состоящего из нескольких комнат. Хозяйка

дома свободно принимает у себя двенадцать—пятнадцать персон.

Дополнительные ресурсы извлекаются за счет шерстяного ремесла

и сезонных работ: нанимаются к другим на жатву. Зато и сами

время от времени нанимают работников. Новый осталь не идет

ни в какое сравнение с давно забытым двором Бернара Марти.

Гийеметта становится Ее Милостью, Мадам ГийеметтоШ (II,

28). Она возвращает себе имя Мори, имя же Марти совершенно

изживает себя. И сыновья тоже, в духе добрых матриархальных

порядков, зовутся Жан и Арно Мори. Но не Марти. Как и во

всякой матриархальной системе, брат матери, то есть дядя по ма-

теринской линии Пьер Мори (дядя и однофамилец нашего доб-

рого пастыря) играет главную роль в родовом гнезде. Однако хо-

зяйкой остается Гийеметта. Она принимает или отвергает тот или

иной брачный вариант для каждого из своих великовозрастных