Латышина Д.И. История педагогики. История образования и педагогической мысли

Подождите немного. Документ загружается.

Раздел

Ш.

Развитие образования в XIX в.

311

тынь, новые европейские. Первым, кто повлиял на формирование

общественных взглядов Малиновского, был знаменитый русский просве-

титель Н.И. Новиков. Искоренение деспотизма и установление просве-

щенного правления с юных лет стали любимой мечтой В.Ф. Малинов-

ского.

Он занимался дипломатической, потом литературной работой: изда-

вал журнал «Осенние вечера», выпустил в свет «Рассуждения о войне и

мире» — страстный пацифистский призыв. Был автором одного из пер-

вых проектов отмены крепостного права. Бесплатно директорствовал в

Доме трудолюбия, давшем приют 30 девицам бедного состояния в Мос-

кве. В этой скромной должности и в материальной нужде застало

его

1809 г. известие об открытии в Царском Селе Лицея для дворян. В июне

1811

г. Василий Федорович получил официальное назначение и выехал к

месту службы. Он выбрал сослуживцев и приступил к перестройке двор-

цового флигеля, закупке утвари и т.д.

Приемные экзамены прошли

8—9

августа, а 9 октября к Малиновско-

му приехали первые воспитанники. Много времени потратил он на под-

готовку речи, которую должен был произнести в присутствии императора

на торжественном акте открытия Лицея. Но речь не понравилась мини-

стру народного просвещения А.К. Разумовскому: мало в ней было торже-

ственности, отсутствовала пышность. В конце концов Разумовский пове-

лел Малиновскому прочитать чужую речь. На открытии Лицея

октября с этой речью и вышел конфуз. Этот акт показал, что Малинов-

ский не умел читать чужих речей. Малиновский был для лицеистов пер-

вого набора отцом родным. Он не бранил, не наказывал, не пугал — он

ласково журил виноватого. Он не мучил зубрежкой и не угрожал «мера-

ми» — он выявлял способности и не «давил», если таковых не оказыва-

лось... В своей записной книжке он формулирует так свой этический

принцип: «Войну объявить лицемерию, ценить выше малое внутреннее

добро против великого наружного...» Тяжко сложилась директорская

служба Малиновского. Грянула война 1812 г., и ему пришлось думать не

только об учении, но и о безопасности воспитанников.

Александр Петрович Куницын

(1783—1840).

Первоначальное образо-

вание получил в духовном училище и в Тверской семинарии. Успехи его

были награждены зачислением в Педагогический институт в Санкт-Пе-

тербурге; как одного из лучших студентов Куницына отправили в Гёттин-

ген. Возвратился он домой в начале

1811

г. с огромным запасом сведений,

собственных мыслей и с жаром свободолюбия. Сразу же был утвержден

адъюнкт-профессором нравственных наук в Царскосельский лицей.

Центральная идея всех занятий Куницына просматривалась легко: че-

ловек рожден не для подчинения тиранам, а для разумной, свободной

жизни. Александр Петрович был самым вольнодумным, образованным,

312 Часть II. История воспитания, образования и педагогической мысли в России (до XX в.)

смелым из лицейских педагогов, хотя и не был самым любимым. Куницын

бывал суховат, резок

глупцами, невеждами и лентяями. Когда Пушкин

писал:

Куницыну дань сердца и вина!

Он создал нас, он воспитал наш пламень,

Поставлен им краеугольный камень,

Им чистая лампада возжжена...

то прежде всего он имел в виду принципы вольнолюбия, духовной и нрав-

ственной свободы, неприятия деспотизма, которые внушил своим питом-

цам Александр Петрович.

В 1820 г. Куницын покинул Лицей, получив кафедру во вновь создан-

ном Петербургском университете. Книгу Куницына «Право естествен-

ное» встретили одобрительно — даже собирались поднести в дар импе-

ратору. Однако в 1821 г. все резко изменилось: книга была запрещена.

Весь тираж был изъят и сожжен, а сам Александр Петрович уволен.

Александр Иванович Галич

(1783—1848).

Это был особого рода учи-

тель. Он держался с лицеистами как добрый товарищ и даже опускался

до панибратства и полного растворения в жизни своих приятелей-учени-

ков.

1815

г. Пушкин обращался к нему:

Тебя

зову,

мудрец ленивый,

В приют поэзии счастливый,

Под отдаленный неги кров.

„

,.-„.,

.,...„,

,,.... ,

Давно в моем уединенье,

В кругу бутылок и друзей,

Не зрели кружки мы твоей,

11одруги

долгих наслаждений

Острот и хохота гостей.

Однако не только в шумной компании, но и в душевной беседе Галич

был незаменим.

Родился будущий адъюнкт-профессор Лицея Галич в Орловской губер-

нии. Дед его — приходской священник, отец — дьячок. В 1803 г., закон-

чив

семинарию,

он отправился в петербургскую Учительскую гимназию

(которая через несколько лет станет Педагогическим институтом).

В 1808 г. несколько лучших студентов послали за рубеж, среди них ока-

зался латинист и русист Галич. В

1813

г. он вернулся в Петербург. Галич —

человек благородный, блещущий юмором, кроткий нравом. Предложение

преподавать в Лицее было для него неожиданным, он вел курсы истории

философии, логики, психологии, этики, а с лицеистами ему приходилось

туго, он привык к взрослой аудитории. От него ждали не сведений о ла-

Раздел

111.

Развитие образования в XIX в.

313

тинских герундиях, а рассуждений о любви и дружбе. Потратив все время

на беседы и чтение вслух русской книжки, Александр Иванович спохва-

тывался, раскрывал Корнелия Непота: «А теперь, господа, потреплем ста-

рика». Это выражение стало поговоркой у лицеистов. В

1815

г. он с облег-

чением покинул Лицей. Лицеисты скучали без Галича и надеялись, что он

вернется... С

1819

г. профессор Галич занимал кафедру философии в Пе-

тербургском университете. Тогда же выпустил книгу «История философ-

ских систем». Однако в

1821

г. книга была запрещена, а Галич был отстра-

нен от преподавания.

В 1816 г. директором Лицея был назначен Егор Антонович Энгель-

гардт. Он считал, что в основании всякого воспитания должна лежать

любовь к воспитаннику и ее надо выражать не словами, а делом. Только

путем сердечного участия в радостях и огорчениях питомца можно за-

воевать его любовь, хотя бы и бессознательную. Настоящее повинове-

ние, утверждал он, может быть только добровольным, проистекающим

из внутреннего и сердечного убеждения. Надо добиваться того, чтобы

мальчики и юноши не предавались рассеянности и умственной бездея-

тельности.

Отличаясь искренней преданностью делу, Энгельгардт мог поспорить

и с царем, отстаивая свои педагогические идеи,

За год до первого выпуска государь спросил Энгельгардта: есть ли

среди лицеистов желающие пойти на военную службу? Он ответил, что

больше десяти человек этого желают (и Пушкин тогда колебался, но род-

ные были против, опасаясь за его здоровье). Государь предложил позна-

комить лицеистов с фронтом. Энгельгардт испугался и напрямик попро-

сил императора в таком случае разрешить ему оставить Лицей, так как

он никогда не носил никакого оружия, кроме того, которое у него в кар-

мане, — и показал садовый ножик. Долго они торговались; наконец госу-

дарь понял, что его не переспоришь. Велел спросить всех и для желающих

быть военными учредить класс военных наук.

Как-то в разговоре с Энгельгардтом царь предложил ему посылать

лицеистов дежурить при императрице Елизавете Алексеевне во время

летнего ее пребывания в Царском Селе, считая, что это дежурство при-

учит молодых людей быть свободнее в общении и вообще пойдет им на

пользу. Лицеистам эта идея не понравилась. Энгельгардт и от этого

сумел отговориться, доказав, что кроме многих неудобств придворная

служба будет отвлекать от учебных занятий и препятствовать достиже-

нию цели Лицея.

Французский язык и литературу преподавал Давид Иванович

де Будри, брат «того самого» якобинца Марата. Он много рассказывал ли-

цеистам о Французской революции. Это был строгий и даже придирчи-

вый педагог. Д.И.

де

Будри бодро и быстро бросал слова, шутил язвитель-

314 Часть П. История воспитания, образования и педагогической мысли в России (до XX в.)

но — и весь класс хохотал от его шуток. Но самым его большим наслаж-

дением

.была

декламация. Когда, полузакрыв глаза, он декламировал, про-

тяжно завывая, лицеисты замирали на своих местах...

Попечителем Лицея в первый период был принц Петр Георгиевич

Ольденбургский.

Как попечитель Лицея, он

осуществлял

высший надзор

над всеми его делами и одобрительно относился ко всему, что могло улуч-

шить жизнь Лицея. Принц был глубоко убежден, что там, где нет уваже-

ния к праву, нет и мира; там, где господствуют произвол и насилие над

самыми законными потребностями человека, нет ни процветания, ни бла-

годенствия.

Не у всех профессоров и учителей хорошо шло преподавание, ска-

зывалась неопытность их в педагогике. Но всех их объединяла одна

черта — они были либералами, стремившимися стать отцами и дру-

зьями лицеистов. Не обо всех наставниках здесь сказано, но и по этим

портретам можно судить об атмосфере, воцарившейся в Лицее в первое

десятилетие.

Дух

воспитания

В Лицее сама обстановка способствовала развитию поэтических и

художественных наклонностей: прекрасные дворцы, парки, которые ды-

шали поэзией античного мира, и триумфальные памятники, запечатлев-

шие отечественную героику. Нельзя не оценить той важной роли,

какую сыграла в развитии эстетических вкусов лицеистов неповторимая

красота царскосельских дворцов и парков. Она будила любовь к приро-

де, к искусству, вызывала чувство восхищения перед великими творцами

прекрасного.

Наставники лицеистов смогли увлечь своих воспитанников чтением.

Воспитанники много читали, что будило самостоятельную мысль, разви-

вало независимость мнений. Модест Корф вспоминал: «Мы мало учились

в классах, но много в чтении и беседе, при беспрестанном трении умов».

Лицейская библиотека была составлена из лучших сочинений русских и

иностранных авторов, постоянно пополнялась новыми журналами, име-

лись здесь и книги по искусству, большое собрание эстампов.

Всячески поощрялось развитие разносторонних интересов. Так, на-

пример, Алексей Илличевский собирал материалы к биографиям великих

людей России. Вильгельм Кюхельбекер составлял словарь, содержащий

выписки из произведений близких ему по духу писателей-философов.

Особо любимым занятием многих лицеистов стало сочинение стихов,

пьес. И, Пущин вспоминал: «Как теперь вижу тот послеобеденный класс

Кошанского, когда, окончив лекцию несколько раньше урочного часа,

профессор сказал: «Теперь, господа, будем пробовать перья: опишите мне,

Раздел

111.

Развитие образования в XIX в.

315

пожалуйста, розу стихами». Пушкин мигом сочинил стихотворение, кото-

рое всех восхитило.

Где наша роза, Не говори:

Друзья мои? Бот жизни радость!

Увяла роза, Цветку скажи:

Дитя зари. Прости, жалею!

Не говори: И на лилею

Так вянет младость! Нам укажи.

Кошанский взял рукопись себе».

Вскоре число стихов, эпиграмм, рассказов так увеличилось, что стали

издаваться рукописные журналы. Все вместе сочиняли «национальные

песни», где в шутливых, иногда и злых куплетах высмеивали свои недо-

статки и слабости своих наставников. В классе пушкинского выпуска, где

было 30 человек, стихи сочиняли: Пушкин, Дельвиг, Илличевский, Корса-

ков, Кюхельбекер, Яковлев и др. Это стало возможным благодаря высоко-

му уровню изучения в Лицее литературы и языков. Рукописные журналы

носили названия: «Вестник», «Неопытное перо», «Юные пловцы», «Для

удовольствия и пользы», «Лицейский мудрец», «Мудрец-поэт», «Импера-

торского Царскосельского Лицея вестник». Воспитанники, обладавшие

красивым почерком, переписывали сочиненное товарищами. Некоторые

воспитанники помещали свои произведения

даже

в московских жур-

налах.

В Лицее была создана обстановка, способствовавшая развитию поэти-

ческих и художественных наклонностей. Общение лицеистов с талантли-

выми, творческими людьми, с передовой мыслящей молодежью — все это

способствовало быстрому созреванию умов.

Становление гражданственности лицеистов во многом ускорялось тем

обстоятельством, что в Царском Селе стоял гусарский полк. Среди офи-

церов полка были многие из тех, кто вошел позже в кружки декабристов.

Уйти вечером из Лицея было делом несложным — дежурные не очень

строго к этому

относились.

У гусаров было весело вечерами, шли политические разговоры, подни-

мались тосты «За вольность», «Выпьем за дело общее, res

publica!».

Приблизительно в то же время в Лицее существовал политический

кружок И.П.

Бурцова,

в который входили лицеисты Вольховский, Дельвиг,

Кюхельбекер, Пущин. Все они оказались позже среди декабристов или их

единомышленников.

Эти факты говорят о том, что в Лицее уважалось и поддерживалось, а

не запрещалось стремление лицеистов к собственным решениям и выбо-

ру. В такой атмосфере росли лицеисты, обретая свою индивидуальность.

Самой яркой звездой Лицея стал А. Пушкин. Все профессора смотре-

ли с благоговением на растущий талант Пушкина.

316

Часть

П.

История воспитания, образования и педагогической мысли в России (до XX п.)

В математическом классе вызвал его раз

Карцов

к доске и задал алгеб-

раическую задачу.

11ушкин

долго переминался с ноги на ногу и все писал

молча какие-то формулы.

Карцоа

спросил его наконец: «Что же вышло?

Чему равняется «икс»?» Пушкин улыбаясь ответил: «Нулю!»

«Хорошо,!

У вас, Пушкин, в моем классе все кончается нулем. Садитесь на свое

место и пишите стихи». Спасибо

Карпову,

что он из математического

фанатизма не вел войны с его поэзией. Пушкин охотнее всех других за-

нимался в классе

Куницына,

и то совершенно по-своему: уроков никогда

не повторял, мало что записывал, а чтобы переписывать тетради профес-

соров (печатных руководств тогда еще не существовало), у него и в обычае

не было: все делалось без приготовления. И тем не менее Пушкин вышел

из Лицея широко образованным, с порядочным запасом знаний по ми-

фологии и истории. Знал хорошо латынь, французский.

В своих воспоминаниях И. Пущин рассказывает об одном из интерес-

ных событий, характеризующих общую атмосферу жизни лицеистов.

«...У

дворцовой гауптвахты, перед вечерней зарей, обыкновенно играла

полковая музыка. Это привлекало гуляющих в саду, разумеется, и неиз-

бежный Лицей, как называли тогда шумную, движущуюся толпу юношей.

Иногда мы приходили к музыке дворцовым коридором, в который между

другими

помещениями был выход и из комнат, занимаемых фрейлинами

императрицы Елизаветы Алексеевны. Этих фрейлин было тогда три:

Плюскова, Валуева и княжна Волконская; у Волконской была премилень-

кая горничная Наташа. Случалось, встретясь с нею в темных переходах

коридора, и полюбезничать: она знала многих лицеистов, да и кто не знал

Лицея, который мозолил глаза всем в саду? Однажды идем мы, растянув-

шись по этому коридору маленькими группами. Пушкин, на беду, был

один, слышит в темноте шорох платья, воображает, что непременно На-

таша, бросается поцеловать ее самым невинным образом. Как нарочно, в

эту минуту отворяется дверь из комнаты и освещает сцену: перед ним

сама княжна Волконская. Что делать? Бежать без оглядки; но этого мало,

надобно поправить дело, а дело неладно! Он тотчас рассказал мне про это,

присоединясь к нам, стоявшим у оркестра. Я ему посоветовал открыться

Энгельгардту

и просить его защиты. Пушкин никак не соглашался дове-

риться директору и хотел написать княжне извинительное письмо.

Между тем она успела пожаловаться брату своему П.М. Волконскому, а

тот — государю.

Государь на другой день приходит к Энгельгардту. «Что ж это будет? —

говорит царь. — Твои воспитанники не только снимают через забор мои

наливные яблоки, бьют сторожей

седовника

Лямина... но теперь уже не

дают проходу фрейлинам жены моей».

Энтельгардт

знал о неловкой выходке Пушкина. Он нашелся и отвечал

императору Александру: «Вы меня предупредили, государь, я искал случая

Раздел

III, Развитие образования в XIX в.

317

принести Вашему величеству повинную за Пушкина; он, бедный, в отчая-

нии: приходил за моим позволением письменно просить княжну, чтоб

она великодушно простила ему это неумышленное оскорбление». Тут Эн-

гельгардт рассказал подробности дела, стараясь всячески смягчить вину

Пушкина, и присовокупил, что сделал уже ему строгий выговор и просит

, разрешения насчет письма. На это ходатайство Энгельгардта государь

сказал: «Пусть пишет, уж так и быть, я беру на себя адвокатство за Пуш-

кина; но скажи ему, чтоб это было в последний раз. Старая дева, быть

может, и в восхищении от ошибки молодого человека, между нами будь

сказано», — шепнул император, улыбаясь, Энгельгардту.

Таким образом, дело кончилось необыкновенно хорошо...»

Невозможно передать, пишет И. Пущин, всех подробностей первого

шестилетнего существования Лицея в Царском Селе: тут смесь и дельно-

го, и пустого. Между тем вся эта

пестрота

имела для лицеистов свое оча-

рование. С назначением Энгельгардта директором в школьном быту про-

изошли изменения. При нем по вечерам устраивались чтения в зале

(Энгельгардт отлично читал). В доме его лицеисты знакомились с обычая-

ми света, ожидавшего их за порогом Лицея, находили приятное женское

общество. Летом директор совершал с лицеистами дальние, двухдневные

прогулки по окрестностям; зимой для развлечения ездили на нескольких

тройках за город завтракать или пить чай в праздничные дни; в саду, на

пруду катались с гор и на коньках. Во всех этих увеселениях участвовлао

его семейство и близкие ему дамы и девицы, иногда и приезжавшие род-

ные лицеистов. Женское общество всему этому придавало особенную

прелесть и приучало лицеистов к приличию в обращении. Одним словом,

директор понимал, что запрещенный плод ;— опасная приманка и что

свобода, руководимая опытною дружбой, останавливает юношу от многих

ошибок.

9 июня

1817

г. состоялся выпуск лицеистов. Если открытие Лицея

было пышно и торжественно, то выпуск был тих и скромен.

В зале были все лицеисты с директором, профессорами и др. Энгель-

гардт

прочел коротенький отчет за весь шестилетний курс; после него

конференц-секретарь Куницын прочел высочайше утвержденное поста-

новление конференции о выпуске.

Вслед

за этим всех лицеистов по стар-

шинству представляли императору с объявлением чинов и наград.

Государь закончил акт кратким отеческим наставлением воспитанни-

кам и изъявлением благодарности директору и всему штату Лицея.

Тут пропета была хором лицейская прощальная песнь — слова Дель-

вига, музыка Теппера, который дирижировал хором. Государь был тронут

Пущин

ИМ.

Указ.

соч. С

55—56.

318 Часть II. История воспитания, образования и педагогической мысли в России (до XX в.)

и поэзией, и музыкой, понял слезу на глазах воспитанников и наставни-

ков. Простился приветливо и пошел во внутренние комнаты. Энгельгардт

предупредил его, что везде беспорядок по случаю сборов к отъезду. «Это

ничего, •*- возразил он, — я сегодня не в гостях у тебя. Как хозяин, хочу

посмотреть на сборы наших молодых людей». И точно, в дортуарах все

было вверх дном, везде валялись вещи, чемоданы, ящики — пахло отъез-

дом! При выходе из Лицея государь признательно пожал руку Энгельгард-

ту. В тот же день, после обеда, начали разъезжаться: прощаниям не было

конца.

Судьбы воспитанников Лицея

Деятельность каждого учебно-воспитательного заведения оценивается

судьбами воспитанников, окончивших его. Многих воспитанников Цар-

скосельского лицея знает весь мир.

А.С.

Пушкин, родоначальник русской

литературы; И.И. Пущин, судья Московского надворного суда, поэт, де-

кабрист, один из основателей Северного общества; поэт, литера-

тор

А.А.

Дельвиг; русский поэт и декабрист В.К. Кюхельбекер; государст-

венный деятель, председатель департамента Государственного совета,

секретарь Петербургской Академии наук М.А. Корф; адмирал Ф.И. Ма-

тюшкин; министр иностранных дел, канцлер A.M. Горчаков.

Царскосельский лицей

оставил

себе

добрую память: он дал России

немало достойнейших деятелей на поприще государственной службы, в

области наук и словесности и заслужил горячую любовь своих питомцев.

Из стен Лицея вышли некоторые декабристы, боровшиеся за счастье

народа.

Видимо, Лицей привил им такие качества, как нетерпимость ко

злу, любовь к Родине и русскому народу. Из стен Лицея вышли министры,

статские советники, ученые, писатели, которые свою жизнь посвятили

служению Родине.

Царскосельский лицей признан лучшим учебным заведением всех

времен и даже неким идеалом школы будущего. Вот почему так актуаль-

ны, так нужны уроки Лицея с его идеалом свободной, талантливой лич-

ности •— и учителя, и ученика.

После первого выпуска Лицей в Царском Селе существовал еще

27 лет как учебное заведение. Но лицейская система воспитания и обра-

зования претерпевала изменения. Постепенно одно из важных мест в ней

занял Закон Божий. Религиозность, послушание, чинопочитание — вот

что стали усиленно внедрять в сознание учеников. Простота отношений с

педагогами и наставниками исчезла, навсегда были уничтожены отголос-

ки свободомыслия. Лицей начал резко менять свое лицо. Министр про-

свещения строжайше потребовал бдительного наблюдения за нравствен-

ностью воспитанников и установил слежку за их поведением. Таким

Раздел

III

Развитие образования в XIX в.

319

образом, уже в 20-х гг. XIX в. стремились убрать все, что было в Лицее

прогрессивного, передового.

Энгельгардт

писал

Матюшкину:

«...Словом,

друг мой, я оставляю Лицей и все те прекрасные мечты, с которыми пере-

селился я сюда...» Энгельгардт, дороживший лицейскими добрыми тради-

циями, справедливо считавший, что дело воспитания в Лицее было по-

ставлено лучше, чем во всех иных учебных заведениях России, старался

отстоять Лицей. Но все было тщетно. Лицей уже стал обыкновенным, как

и десятки других, высшим учебным заведением. Все прогрессивные идеи

были подавлены.

В 1844 г. Лицей был переведен из Царского Села в Петербург и на-

зван Александровским лицеем. За 100 лет он выпустил

1818

воспитанни-

ков. В

1918

г. Лицей был ликвидирован.

§ 2. КАДЕТСКИЕ КОРПУСА И ВОЕННЫЕ ГИМНАЗИИ

1-й Кадетский корпус (Санкт-Петербург)

1-й Кадетский корпус в XIX в. жил по режиму и правилам, созданным для

него еще в XVIII в.

Из кадет прежде всего предстояло подготовить «преданных и усердных

слуг Государю и Отечеству», затем дать обществу и семье религиозных и

честных людей. Рядом с нравственным совершенствованием должно было

идти физическое развитие будущих воинов и воспитание людей, имеющих

известный светский лоск и благоприличие. В корпусе необходимо было вну-

шить

кадетам

патриотические чувства, верное понимание государствен-

ных принципов страны, семейные и общественные добродетели, благород-

ство души, чистоту нравов и твердость характера.

Особенности воспитания кадет хорошо прослеживаются на примере

этого воспитательного учебного заведения.

...Каменная стена, огибающая с трех сторон корпусной сад и отделявшая

воспитанников от внешнего мира, была исписана французскими, немецки-

ми и русскими нравственными изречениями, хронологией важнейших от-

крытий, изобретений и путешествий, разными эмблемами; воспитанники

называли ее «говорящей стеной». Так же были исписаны стены большого

рекреационного зала. В нескольких комнатах находились огромная библи-

отека, богатое собрание артиллерийских, фортификационных и архитек-

турных моделей, большое количество физических приборов и инструментов

и небольшой натуральный кабинет (естественно-научный), была своя типо-

графия. Для кадет, обучаемых верховой езде, пространный манеж. В саду

были сделаны самими воспитанниками земляные укрепления с пушками,

которые им приходилось во время учений попеременно оборонять и ата-

ковать. Для прогулок в свободные часы имелся сад.

320

Часщь

II. История воспитания, образования и педагогической мысли в России (до XX в.)

600 кадетов были разделены на пять рот: Гренадерскую, 1-ю, 2-ю и

3-ю мушкетерские и неранжированную. Зачисление в Кадетский корпус

производилось в возрасте до

лет.

Помещения. Спальни назывались каморами (камерами) и представля-

ли собой комнаты средней величины, зимой довольно холодные. Камора

была рассчитана на 16 человек. Это были небольшие залы с колоннами, с

высокими (от пола) окнами без занавесок. Стены спален местами были

украшены картинами из военного быта, а также досками красного цвета

с именами и фамилиями фельдфебелей, унтер-офицеров и ефрейторов.

Железные кровати кадет стояли в четыре ряда. В изголовье каждой кро-

вати стоял шест с овальной жестянкой, где написаны были имя и фами-

лия кадета. Между кроватями были конторки (одна на двоих) с верхними

ящиками для учебников и нижними — для одежды.

Распорядок дня, программа обучения,

педагоги.

Распределение време-

ни занятий для кадет зимой и летом было следующим: утром в 6 часов

дежурный барабанщик бил «повестку» — сигнал для всеобщего пробуж-

дения, умывания и одевания. В чистильной комнате по утрам кадеты

самолично чистили сапоги. Через некоторое время барабанщики били

зорю. Кадеты, застлав свою постель, строились во фронт в каморах; появ-

лялись дежурные по ротам офицеры, осматривали у кадет чистоту рук и

исправность

одежды.

После осмотра фронт по команде старшего делал

полоборота к стороне, где стоял образ, и все пели молитву. Потом по ко-

манде строем шли в столовый зал. В 7 часов барабан призывал в классы;

все хватали свои тетради, строились поротно в коридорах в три шеренги

и по

команде

фельдфебеля шли в классы через холодные коридоры и лест-

ницы. В хвосте роты шли новички и кадеты с больными ногами. Таких

было на каждые 100 воспитанников по 5—6 человек. (Причины болезни

ног — цинга и сильные удары ногами по полу при маршировке.) Кадеты

расходились по своим классам, и тотчас начинался первый урок, продол-

жавшийся до 9 часов.

Кадетам старались внушить, что все они одинаково способны, хотя и

не равно усердны.

Во втором общем классе преподавались: Закон Божий, языки (рус-

ский, немецкий, французский), история, география, арифметика, геомет-

рия, зоология, ботаника, чистописание, рисование, литература.

В третьем классе изучались: средняя история, алгебра, топографичес-

кое черчение, физика, химия, тактика, военная история, фортификация,

артиллерия, гимнастика, фехтование, танцы, фронт и верховая езда.

Среди преподавателей встречались разные люди, как добросовестные

и благовоспитанные, отдававшие все свое время кадетам, так и люди, по-

зволявшие себе телесные наказания и оскорбительную для самолюбия

воспитанников фамильярность.