Латышина Д.И. История педагогики. История образования и педагогической мысли

Подождите немного. Документ загружается.

Раздел

И:

Школа и педагогика в XVIII в. 251

помогал жаркий поклонник французских мод

литературы И.И. Шува-

лов, влиятельный человек при дворе Елизаветы и куратор Московского

университета».

Екатерина еще в молодости увлекалась французской литературой;

вступив на престол, она спешила завести прямые отношения с вождями

литературного движения, стремясь создать о себе лестное мнение в Евро-

пе. Сотруднику Дидро по изданию Энциклопедии Даламберу Екатерина

даже предложила взять на себя воспитание наследника русского престола

великого князя Павла, она долго и сильно пеняла Даламберу за отказ от

этого предложения. И сам Дидро не был обойден ее милостями. Узнав,

что издатель Энциклопедии нуждается в деньгах, она купила у него ог-

ромную библиотеку за 15 тыс. франков и оставила ее при Даламбере,

назначив его библиотекарем с жалованьем по тысяче франков в год.

В высшем свете развилась мода на чтение. Читали без разбору все, что

попадалось под руку. Но потом это чтение получило более определенное

направление; призванное на помощь в борьбе с досугом, от которого не

знали куда деваться, это чтение склонило вкусы образованного общества

в сторону изящной словесности, чувствительной поэзии. То было время,

когда стали появляться первые трагедии Сумарокова, между ними одна

заимствованная из русской истории — «Хорев». Любознательное общест-

во с жадностью накинулось на эти трагедии, заучивало диалоги и моноло-

ги Сумарокова, несмотря на его тяжелый слог. За комедиями и трагедия-

ми следовал целый ряд чувствительных русских романов, которых немало

написал тот же Сумароков; эти романы также заучивались наизусть и не

сходили с языка умных барынь и барышень.

Некоторые знатные представители элиты достигали в усвоении фран-

цузской моды и нравов колоссальных успехов. «Один из образованных

русских вельмож — Бутурлин, разговаривая с приезжим французом, па-

рижанином, удивил его точностью, с какой он рассказывал о парижских

улицах, гостиницах, театрах и памятниках. Удивление иностранца пре-

вратилось в настоящее изумление, когда он

узнал,

что Бутурлин никогда

не бывал в Париже, а все это знал лишь из книг. Так, в Петербурге люди

были знакомы с французской столицей лучше ее старожилов. Около того

же времени французский литературный мир Парижа и Петербурга вос-

хищался анонимной пьесой «Послание к Ниноне», которая написана

была такими превосходными французскими стихами, что многие припи-

сывали ее перу самого Вольтера. Оказалось, что автором этой пьесы был

не кто иной, как действительный статский советник граф Андрей Петро-

вич Шувалов...»

Ключевский

В.О.

Указ.

соч. Т. V. С. 156—159.

252

Чйётъ

П.

История воспитания, образования и педагогической мысли в России (до XX в.)

Но в целом в XVIII в. образованных людей среди дворян было немно-

го, и большинство их было обязано своим культурным развитием самооб-

разованию. Общечеловеческая культура, приносимая иноземным влияни-

ем, воспринималась так, что не просветляла, а затемняла понимание

родной действительности; непонимание ее сменялось равнодушием к

ней, продолжалось пренебрежением и завершалось презрением.

Под внешней светской выправкой нередко скрывалась азиатская не-

ряшливость. Обломки старого быта мирно уживались с обрывками за-

падноевропейских новшеств.

Дворянские

добродетели. Дворянское воспитание заключалось не в

использовании особой методики, его обеспечивал весь образ жизни, усваи-

ваемый как сознательно, так и путем подражания и соблюдения тради-

ций. Конечно, дворянское воспитание все же подвергалось различным

влияниям: веяниям европейской моды, предписаниям высших инстан-

ций, но в целом оно придерживалось устоявшихся принципов и целей.

Дворянское воспитание было направлено на то, чтобы отшлифо-

вать личность соответственно определенному образцу, который включал

в себя набор различных добродетелей и этикетных норм.

Мироощущение дворянина во многом определялось положением и

ролью в государстве сословия в целом: оно на протяжении нескольких

веков являлось сословием привилегированным и служивым одновремен-

но. Сызмальства дворянским детям внушалось, что необходимо осозна-

вать свой гражданский долг и служить обществу и государю верно на

любом поприще — военном или гражданском. Быть храбрым, честным,

образованным дворянину следовало не для славы, богатства, высокого

чина, а согласно своему положению.

В числе дворянских добродетелей на первом месте находилась честь,

которая во многом определяла поведение дворянина.

Отправляли Петра Гринева на службу так: «Родители мои благослови-

ли меня. Батюшка сказал мне: «Прощай, Петр. Служи верно, кому при-

сягнешь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не

напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу:

береги

платье с нову, а честь с молоду» (А.С. Пушкин «Капитанская

дочка»).

Старик Болконский, провожая сына на войну, напутствует его такими

словами: «Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику боль-

но будет... •— он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом про-

должал: — а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болкон-

ского, мне

будет.,,

стыдно» (Л.Н. Толстой «Война и мир»),

Эта установка — думать об этическом значении поступка, а не о его

практических последствиях —

традиционна,

как заметил В. Набоков, для

дворянского кодекса чести. Воспитание, построенное на таких принци-

пах, не только не вооружает человека качествами, необходимыми для пре-

Раздел

Школа и педагогика в XVIII в. 253

успевания, но объявляет эти качества постыдными. Однако многое зави-

сит от того, как понимать жизненный успех. Если в это понятие входит

не только внешнее благополучие, но и внутреннее состояние человека —

чистая совесть, высокая самооценка и прочее, то дворянское

воспитание-

предстает не таким уж непрактичным.

Храбрость и выносливость, которые требовались от дворянина, были

невозможны без соответствующей физической силы и ловкости, поэтому

эти качества высоко ценились и развивались с детства.

Усиленная физическая закалка детей отчасти диктовалась условиями

жизни: многих мальчиков в будущем ожидала военная служба, любой

мужчина рисковал быть вызванным на

дуэль.

Требовали физической под-

готовки и такие общепринятые развлечения, как охота и верховая езда.

Вместе с тем в демонстрации физической выносливости был и особый

шик.

Готовясь к жизни в свете, дворянский ребенок должен был приучаться

выражать свои чувства в сдержанной и корректной форме. Сергей Льво-

вич Толстой вспоминал, что самыми серьезными проступками детей в

глазах отца были «ложь и грубость» независимо от того, по отношению к

кому они допускались — к матери, воспитателям или прислуге. Столь же

недопустимой считалась и грубая фамильярность в отношениях между

друзьями.

Чувство собственного достоинства, осознание родовой чести и доблес-

ти, превосходство над представителями других сословий, в том числе и

над

педагогами и домашними воспитателями, которые причислялись к при-

слуге, — также характерные черты многих представителей дворянского

Семейное воспитание

В богатых русских семьях попечение о детях было организовано ши-

роко и внимательно. Ребенок оберегался целой толпой кормилиц, мамок,

нянек и прочих членов женской прислуги, неусыпно заботившихся, чтобы

барское дитя росло в нежности, сытно ело и сладко пило, ни в чем не

знало бы отказа и всегда развлекалось всякого рода забавами и утехами.

Начиная с петровских реформ родители считали, что воспитание ре-

бенка следовало поручать наемным воспитателям и учителям, которые

были обязаны обучить его разным наукам и языкам, а также элегантным

манерам, умению держаться в обществе и казаться приятным. Что из

этого получалось, ярко описал

АС

Пушкин в своей повести «Капитанская

дочка».

См.: Муравьева

О.С.

Как воспитывали русского дворянина.

М.,

1995. С. 73.

254 Часть

П.

История воспитания, образования и педагогической мысли в России (до XX в.)

«Матушка была еще мною брюхата, как уже я был записан в Семе-

новский полк сержантом, по милости майора гвардии князя Б., близко-

го нашего родственника. Если бы паче всякого чаяния матушка родила

дочь, то батюшка объявил бы куда следовало о смерти

появившегося

сержанта, и дело тем бы и кончилось. Я считался в отпуску до оконча-

ния наук. В то время воспитывались мы не по-нонешнему. С пятилет-

него возраста отдан я был на руки стремянному Савельичу, за трезвое

поведение пожалованному мне в дядьки. Под его надзором на двенад-

цатом году выучился я русской грамоте и мог очень здраво судить о

свойствах борзого кобеля. В это время батюшка нанял для меня фран-

цуза, мосье Бопре, которого выписали из Москвы вместе с годовым за-

пасом вина и прованского масла. Приезд его сильно не понравился Са-

вельичу. «Слава Богу, — ворчал он про себя, — кажется, дитя умыт,

причесан, накормлен. Куда как нужно тратить лишние деньги и нани-

мать мусье, как будто и своих людей не стало!»

Бопре в отечестве своем был парикмахером, потом в Пруссии сол-

датом, потом приехал в Россию pour etre outchitel

, не очень понимая

значение этого слова. Он был добрый малый, но ветрен и беспутен до

крайности. Главной его слабостью была страсть к прекрасному полу; не-

редко за свои нежности получал он толчки, от которых охал по целым

суткам.

К тому же не был он (по его выражению) и врагом бутылки,

т.е. (говоря по-русски) любил хлебнуть лишнее. Но как вино подавалось

у нас только за обедом, и то по рюмочке, причем учителя обыкновенно

и обносили, то мой Бопре очень скоро привык к русской настойке и

даже стал предпочитать ее винам своего отечества, как не в пример

более полезную для желудка. Мы тотчас поладили, и хотя по контракту

обязан он был меня учить по-французски, по-немецки и всем наукам,

но он предпочел наскоро выучиться от меня кое-как болтать по-рус-

ски, — и потом каждый из нас занимался уже своим делом. Мы жили

душа в душу. Другого ментора я и не желал. Но вскоре судьба нас раз-

лучила и вот по какому случаю:

Прачка Палашка, толстая и рябая девка, и кривая коровница Акуль-

ка

как-то

согласились в одно время кинуться матушке в ноги, винясь в

преступной слабости и с плачем жалуясь на мусье, обольстившего их

неопытность. Матушка шутить этим не любила и пожаловалась батюш-

ке. У него расправа была коротка. Он тотчас потребовал каналью фран-

цуза. Доложили, что мусье давал мне свой урок. Батюшка пошел в мою

комнату. В это время Бопре спал на кровати сном невинности. Я был

занят делом. Надобно знать, что для меня выписана была из Москвы

Чтобы стать

учителем.

— Прим.

ред.

Раздел

11.

Школа и педагогика в XVIII в. 255

географическая карта. Она висела на стене безо всякого употребления

и давно соблазняла меня шириною и добротою бумаги. Я решился сде-

лать из нее змей и, пользуясь сном Бопре, принялся за работу. Батюшка

вошел в то самое время, как я прилаживал мочальный хвост к Мысу

Доброй Надежды. Увидя мои упражнения в географии, батюшка дернул

меня за ухо, потом подбежал к Бопре, разбудил его очень неосторожно

и стал осыпать укоризнами. Бопре в смятении хотел было привстать и

не мог: несчастный француз был мертво пьян. Семь бед, один ответ.

Батюшка за ворот приподнял его с кровати, вытолкал из дверей и в тот

же день прогнал со двора, к неописанной радости Савельича. Тем и

кончилось мое воспитание.

Я жил недорослем, гоняя голубей и играя в чехарду с дворовыми маль-

чишками. Между тем минуло мне шестнадцать

лет»

Нравственные нормы и правила хорошего тона усваивались дворян-

скими детьми в семейном кругу, а дворянская семья объединяла широ-

кий круг близких и дальних

родственников.

Число детей не принято было ограничивать, чаще всего в семье их

бывало много и самого разного возраста. Соответственно было много

дядей и тетей, и бесконечное количество двоюродных и троюродных

братьев и сестер. Но эти и сами по себе огромные семьи не ограничи-

вались отношениями лишь с близкими родственниками. Большинство

дворянских семей находилось в близком или дальнем родстве даже

между собой и было так или иначе причастно к воспитанию детей из

разных семей.

§ 2. РОЛЬ НАЕМНЫХ ДОМАШНИХ ВОСПИТАТЕЛЕЙ И УЧИТЕЛЕЙ,

Б России существовало несколько типов домашних воспитателей для

детей дворянского сословия: кормилицы, няни, бонны, гувернеры, гувер-

нантки, учителя, домашние наставники, дядьки. Сложилась определенная

типология,

лиц, отвечающих за воспитание и обучение детей.

Кормилица — первый воспитатель, к которому попадает ребенок.

Нанимались для детей до 1 года. Влияние на ребенка со стороны кор-

милицы было огромно, поэтому и требования к ней были высоки: от-

менное здоровье, соблюдение правил гигиены, психическая уравнове-

шенность, внимательное и чуткое отношение к детям. Как правило,

кормилицами становились женщины из низших слоев общества — не-

грамотные, полные суеверий и предрассудков крестьянки, которые ради

получения дополнительного заработка вынуждены были оставлять своих

родных детей.

Пушкин А. Избр. произв. М, 1949. С. 793—794.

256 Часть II. История воспитания, образования и педагогической мысли в России (до XX в.)

Няня часто являлась духовной кормилицей ребенка. В России в няни

шли женщины самого различного возраста и положения, от девочек

14—

16 лет до пожилых кормилиц, которые сумели приноровиться к требова-

ниям

евоей

хозяйки и оставались с ребенком до его поступления в какое-

либо учебное заведение или до прихода частных учителей.

Среди нянь чаще всего встречались молодые необразованные женщи-

ны. В их обязанности входило мытье, одевание, кормление ребенка. Во

многих семьях няня была гораздо ближе, ласковей и нежней для малыша,

чем мать, многие матери — светские богатые женщины слишком много

времени отдавали развлечениям и пренебрегали воспитанием своих

детей, если и заглядывали к ним в «детскую», то только потому, что боль-

ше нечего было делать. Няня же все свое время проводила с ребенком,

привязывалась к нему, во многих семьях являлась единственным другом

и утешителем своего питомца.

Сердечные отношения с няней, ее нежность и теплота согревали дет-

ство многих людей из дворянской среды и оставляли свой отпечаток на

их характере и воззрениях. Кроме того, няня приобщала ребенка к на-

родным обычаям и традициям, к крестьянской культуре.

Бонна — нечто среднее между няней и гувернанткой, присматривала

за детьми более старшего возраста. Обычно боннами были иностранки

(немки или француженки), в естественной обстановке обучающие детей

своему родному языку.

Гувернер (фр.) — это наемный домашний наставник, призванный

образовывать детей. В основные его функции входило обучение детей

иностранным языкам, музыке, пению, танцам, нормам этикета.

У гувернеров была очень неблагодарная роль: постоянно, ежечасно

следить за тем, чтобы ребенок соблюдал правила поведения в обществе,

избавляя от этой утомительной обязанности родителей, которые могли

себе позволить не досаждать детям замечаниями и наставлениями.

Начальным обучением в провинции обычно заведовал дядька из кре-

постных; потом нанимали давать уроки священника или брали особого

учителя,

гувернера-иностранца.

Большинство приезжающих в Россию

«гофмейстеров» и «мадам'ов», как их тогда называли, были людьми со-

вершенно неподходящими для педагогической деятельности. Их прини-

мали по внешнему виду, не разбираясь в том, кем они были на роди-

не — лакеями, мастеровыми или беглыми офицерами. Так, одни

простодушные родители наняли сыну гувернером чухонца в полной уве-

ренности, что это француз, и тот обучил их сына вместо французского

языка финскому.

Основополагающим в воспитании детей «патриархального иерархи-

ческого общества» являлось привитие им гувернерами привычки беспре-

кословного послушания родителям и почитания старших. Под руководст-

Раздел

Школа и педагогика в XVIII в.

257

вом

наставника и родителей, на основе их авторитета формировался круг

интересов детей в музыке, литературе, искусстве.

Учителями для мальчиков и девочек, кроме гувернеров и гувернан-

ток, нередко нанимали и преподавателей-предметников. В большинстве

своем уже в XIX в. это были учителя гимназии, которые должны были

проходить с детьми гимназический курс наук. Усваивался он по-разно-

му, в зависимости от знаний и умений учителя, а также прилежания

учеников. В отдельных случаях пробелы домашнего воспитания компен-

сировались наличием богатых библиотек, которыми открыто и тайно

пользовались дети.

Учить детей частным образом разрешалось (с конца XVIII в.) лицам,

получившим высшее образование, отставным военным и гражданским

чиновникам, вышедшим в отставку учителям.

Домашние учителя раз в год представляли директору училищ отчеты

о своей работе вместе с отзывами от нанимателей и предводителя уезд-

ного дворянства. Педагог, который подготовил троих учеников, поступив-

ших в университет, получал звание заслуженного и имел право на госу-

дарственную пенсию.

Содержание обучения. Дети младшего возраста получали первоначаль-

ные знания грамоты, заучивали наизусть стихи, а также изучали иностран-

ные языки. Изучение языков происходило на основе приобщения воспи-

танника к грамматике как средству овладения логическим мышлением,

при этом особое место отводилось чтению и переводам текстов. Пробле-

мы обучения устной речи практически не существовало.

Детей старшего возраста учили математическим и естественным

дисциплинам. Преподавание гуманитарных дисциплин заключалось в

прочтении учениками интересных текстов, в беседах и рассказах педа-

гогов.

Несмотря на то что дети учились дома, их день был расписан:

— подъем в 7 утра. Такой ранний подъем был обусловлен необходи-

мостью совершать раннюю молитву, приветствовать родителей, повто-

рить уроки, заниматься гимнастикой;

— уроки и разнообразные занятия —

с8до

12ис

до 18 часов;

— воскресные дни проводились в совместных играх детей.

258 Часть

П.

История воспитания, образования и педагогической мысли в России (до XX в.)

Глава 8

ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ВОСПИТАТЕЛЬНО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ

ЗАВЕДЕНИЯ

§ 1. Сухопутный шляхетский

кадетский

корпус и другие военно-

учебные

заведения. § 2. Воспитательное общество благородных

девиц при Смольном

монастыре

§ 1. СУХОПУТНЫЙ ШЛЯХЕТСКИЙ КАДЕТСКИЙ КОРПУС

И ДРУГИЕ ЮЕННО-УЧЕБНЫЕ ЗАВЕДЕНИЯ

До

XVIII

в. в России для дворянства, которое

обязано

было нести для го-

сударства военную службу и получать образование, почти не было школ

ни для специального военного, ни для общего образования. Мысль об уч-

реждении такого учебного заведения, которое могло бы подготовить бу-

дущих офицеров для армии, впервые была высказана сподвижником

Петра Великого — графом Ягужинским и был подготовлен доклад об уч-

реждении в Петербурге Корпуса кадетов. Открытие же Корпуса состоя-

лось позже, в

1732

г.

Сухопутный

шляхетский

корпус (1-й кадетский корпус) учреждался

для 200 детей дворянского происхождения. Организован был корпус по

военному образцу и имел 2 роты. Корпусу был отведен дом, ранее при-

надлежавший князю Меншикову — фавориту Петра I.

Система обучения кадетов была несовершенной, а организация ра-

боты связана с

трудностями.

В учении господствовала зубрежка; одно-

образие и скука на занятиях были типичным явлением, все это являлось

следствием общей неразработанности педагогики. Нужно было за время

обучения в корпусе пройти четыре класса, на каждый из которых отво-

дилось

5—6

лет. Характерной была многопредметность, так как корпус

должен был готовить не только офицеров, но и гражданских чинов-

ников.

Время дня распределялось так:

вставали в 4.45 утра; в 5.30 молились и завтракали, в 6 уходили в клас-

сы; от 10 до

занимались строем; в 12 обедали; от 2 до 4 — опять классы;

от 5 до 6 — строй; в 7.30 вечера ужинали, а в 9 вечера ложились спать.

В период царствования императрицы Елизаветы Петровны среди ка-

детов пробудился живой интерес к литературе, и у них возникло Обще-

ство любителей русской словесности. Члены этого общества собирались

вместе, читали друг другу свои сочинения и переводы. При корпусе была

учреждена типография для печатания учебных книг.

В 1765 г. управление кадетским корпусом было возложено на

И.И. Бецкого, он составил новый штат и «Устав Императорского Шляхет-

Раздел

II. Школа и педагогика в XVIII в. 259

ного Сухопутного кадетского корпуса, учрежденного в Санкт-Петербурге

для воспитания и обучения благородного

российского

юношества». Им

же были написаны «Рассуждения, служащие руководством к новому ус-

тановлению

Шляхетного

Сухопутного кадетского корпуса...»

Согласно уставу, Совету — органу управления корпусом — предписы-

валось принимать 100 отроков российских и 20 — из завоеванных Лиф-

ляндской, Финляндской и Эстляндской провинций в возрасте не старше

шести лет. Прием должен был проходить после осмотра докторов и при-

нимать в корпус можно было только здоровых детей. Нельзя было при-

нимать мальчиков без достаточного доказательства о дворянстве и без

свидетельства о крещении. В число воспитанников было

повелено

прини-

мать и детей тех, кто служил в штаб-офицерских чинах в действующей

армии, а также «помогать тем, чьи родители убиты или ранены на службе

ради Отечества и коих судьба не одарила достатком». Все принятые маль-

чики распределялись по 5 возрастам:

1-й возраст — от 6 до 9 лет;

2-й возраст — от 9 до

лет;

3-й возраст — от 12 до 15 лет;

4-й возраст — от

до

лет;

5-й возраст — от 18 до 21 года.

В каждом возрасте кадету нужно было обучаться наукам, необходи-

мым как для воинской, так и для гражданской службы. Для всех возрастов

был установлен перечень тех наук, которые кадеты должны были начи-

нать изучать в 1-м возрасте и углублять свои познания в них до 5-го воз-

раста. Все науки были разделены на 4 раздела:

1. Науки, дающие руководство к познанию прочих наук.

2. Науки, нужные прежде всего для гражданских занятий.

3. Науки, имеющие практическую пользу.

4. Художества.

Кадеты 1-го возраста «отдавались» на попечение управительнице и

воспитательницам, их было десять. Должность управительницы заключа-

лась в наблюдении за поведением и нравами воспитательниц и всех детей,

принадлежащих к 1-му возрасту. Она должна была отвечать перед Сове-

том

за

детей и за все, что происходит с ними. Непосредственно с детьми

занимались воспитательницы, которые должны были «обучать кадетов со

всякою ласковостью, терпением, любовью, наблюдать, чтобы отроки со

служителями никакого сообщения не имели». Наряду с общеобразова-

тельными науками кадеты 1-го возраста изучали вероучение, иностран-

ные языки, рисование и танцы.

Вторым и третьим возрастами заведовали инспектора, которые вы-

полняли ту же функцию, что и управительница в первом возрасте. На

место воспитательниц-женщин приходили воспитатели-мужчины: начи-

260 Часть

П.

История воспитания, образования и педагогической мысли в России (до XX в.)

ная

со-2-го

возраста кадетов воспитывали и обучали только мужчины. Ин-

спектор 2-го возраста должен был носить голубое платье, а инспектор 3-го

возраста — серое. Что касается наук, то большинство из них представляли

собой более глубокий вариант «уже ранее изученных», но во 2-м возрасте

добавлялась такая наука, как «учтивство и

долг

благопристойности», а в

3-м

-*4

«бухгалтерство и умение вести приходные книги» и «основание

воинской и гражданской архитектуры». В 3-м возрасте решалась судьба

кадета;

быть ему военным или гражданским чиновником. Чтобы узнать,

к какому призванию они имеют больше способностей, инспектору нужно

было постоянно наблюдать за питомцами: на занятиях, во время отдыха.

Воспитателям надо было стараться, чтобы все игры и гулянье служили

только для пользы и увеселения.

В четвертом возрасте происходило распределение кадет на воинское

и гражданское звания. Место инспектора теперь занимал подполковник,

который должен был являть собой образец для подражания; в его обязан-

ность входило следить за дисциплиной. В каждой из двух рот был капитан,

так называемый местный инспектор, подпоручики и поручики — в долж-

ности воспитателей, прапорщики — в должности учителей. Все это отно-

силось к воинскому званию, а в штат кадет гражданского звания входили:

инспектор и один-два профессора, которые должны были носить платье

зеленого цвета и выступать в роли воспитателей. Время пятого возраста

служило для повторения и закрепления последних и самых важных час-

тей наук: «Сей возраст долженствует быть жатвой посеянного в предыду-

щие четыре года». Кадет сам должен был понимать, что его

будущее

за-

висит от его знания наук, поведения и нравов. Кадеты отчитывались в

своих познаниях в обязательном порядке: первый и второй возрасты —

каждые 4 месяца, третий — через 6 месяцев, а четвертый и пятый еже-

годно в присутствии всех членов Совета. По окончании корпуса отличив-

шихся выпускников награждали медалями (всего 6 золотых медалей).

Кроме того, те воспитанники, которые, по мнению Совета, отличились

особо, выходили из корпуса в чине поручиков.

В своей работе «Рассуждения к новому установлению Кадетского кор-

пуса»

И.И.

Бецкой размышляет о том, каким должно быть платье кадет,

о награждениях и о наказаниях, об их нравах. Если в уставе Бецкой только

перечислил науки, которыми должны овладеть кадеты, то здесь он объяс-

няет,

ярчему

именно они необходимы молодым дворянам.

Например, для чего нужно обучение строевой ходьбе: «Прежде ново-

му

воину

научиться нужно ходить (ступать). Только с помощью частых

повторений можно научить ходить в строю легко и скоро. Сего ради не-

обходимо молодых солдат до того довести, чтобы летним днем во время

5 часов могли по 20 миль ходить обыкновенным шагом». А славянскому

языку следует обучать для того, чтобы «писать правильно и красноречиво,