Латышина Д.И. История педагогики. История образования и педагогической мысли

Подождите немного. Документ загружается.

Раздел

Н.

Школа и педагогика в XVIII в. 221

В начале 1704 г. для подготовки переводчиков Посольского приказа

Глюк создал гимназию в отведенных ему палатах боярина Нарышкина в

Москве. В гимназии преподавали языки: французский, немецкий, латин-

ский. Обучение проводилось по лучшим пособиям того времени. Кроме

языков, в школе преподавались начальная арифметика, гимназисты обу-

чались танцам и верховой езде. Намечалось

еще

изучение греческого, ев-

рейского, сирийского и халдейского языков, но изучать их охотников не

нашлось. Неустойчивость гимназии объясняется тем, что она не получала

той поддержки со стороны государства, какую имела, например,

навигац-

кая школа. Привлекавшее, особенно дворян, обещание учащимся не

брать их на службу

фактически

плохо выполнялось. Ученики гимназии и

«разноязычных школ» целыми партиями переводились в другие школы:

навигацкую, «инженерной

науки»,

«в гошпитальную для лекарской

науки» и в «наборное учение», т.е. в типографии. Кроме того, гимназия

как светская школа с преподавателями-иноземцами воспринималась с

недоверием православным духовенством.

Одной из задач гимназии являлась подготовка работников для вновь

организуемых коллегий, что подтверждает факт посылки учащихся но

окончании гимназии за границу «для науки немецкого языка». Гимназия,

просуществовав в Москве

лёт,

подготовила до 300 человек для работы

в Посольском приказе и во вновь организуемых коллегиях.

После смерти Петра I проводятся различные преобразования учебных

заведений, которые были вызваны следующими причинами. В 30-х гг. дво-

рянство предъявило властям требование отменить установленный Пет-

ром I порядок военной службы: разрешить дворянским юношам посту-

пать на военную службу в офицерском чине, минуя тяжелую «солдатскую

школу», которая казалась им

унизительной.

Такое право дворяне получи-

ли. Поэтому возникла необходимость обучения детей военному делу «от

малых лет». С этой целью были открыты шляхетские кадетские

корпуса:

Морской и Сухопутный (1732). На базе Морской академии учрежден был

Морской шляхетский корпус, а школа математических и навигационных

наук ликвидирована, дворяне из нее переведены в Морской корпус, дети

же «разных чинов» переданы в различные службы.

В 1758 г. Артиллерийская и Инженерная школы, созданные при

Петре I в Петербурге, были объединены; они также стали сословным

учебным заведением. В новой Артиллерийской и инженерной школе был

введен широкий круг общеобразовательных предметов. Круг преподавае-

мых наук расширился как за счет введения математических дисциплин,

От французского слова cadet — «младший». В феодальной Франции кадеты — моло-

дые дворяне из военной службы до производства их в офицеры.

Шляхетство — общее название российского дворянства в XVIII — начале XIX вв.

222

Hat

••••»

If. История воспитания, образования и педагогической мысли в России (до XX в.)

химии, физики, истории, географии, иностранных языков, так и введения

рисования, фейерверочного искусства, танцев.

Воспитание во всех этих заведениях заключалось во внушении правил

нравственности, амбиции, субординации; наказания — различны, вплоть

до

роз

>г

в присутствии всех воспитанников. Введены были и меры поощ-

рения: серебряные и позолоченные медали с изображением на лицевой

стороне вензеля Императрицы Екатерины II — для отличников.

В 1759 г. по образцу версальского был учрежден

пажеский

корпус для

обучения и воспитания детей дворянской знати. Он состоял из трех клас-

сов по 50 человек в каждом и одного высшего (камер-пажеского) класса

на 16 человек.

§ 2. АКАДЕМИЯ НАУК, ГИМНАЗИИ И УНИВЕРСИТЕТЫ

Важным событием в жизни России было учреждение в Петербурге Ака-

демхг

"к:

в 1725 г. Ее задачей была не только забота о «размножении

наук», но и подготовка ученых и образованных людей. При Академии

предусматривалось иметь университет и гимназию.

Петр 1 в бытность свою во Франции был принят членом во Француз-

скую академию и так увлекся этим учреждением, что решил создать такое

же в Петербурге. Он сразу хотел поставить русскую Академию наук на

твердую ученую ногу и пригласил множество заграничных ученых, опре-

делив на содержание академии 25 тыс. руб.

Академия украсилась некоторыми блестящими именами тогдашней

европейской науки: два Бернулли (механик и математик), астроном Де-

лиль, физик Бильфингер, историк и филолог Байер («греческие и другие

древности»). При Академии для удовлетворения насущных потребностей

русского общества учреждены были два учебных заведения — гимназия и

университет. Успешно окончившие гимназию должны были слушать

лекции академиков, образуя университет с тремя факультетами. Курсы,

которые здесь читались, охватывали науки: математику, физику, филосо-

фию, историю и право. Сохранившиеся данные рисуют в самом печаль-

ном виде преподавание в академическом университете. Ломоносов гово-

рил, что в этом университете «ни образа, ни подобия университетского не

видно».

Профессора обычно не читали лекций, студенты набирались, как

рекруты, преимущественно из других учебных заведений и большей час-

тью оказывались «гораздо не в хорошем состоянии принимать от профес-

соров лекции». Студентов за грубость секли розгами. В 1736 г. несколько

студентов обратились в Сенат с жалобой на то, что профессора не читают

им лекций. Сенат предложил профессорам читать лекции; профессора по-

читали немного, поэкзаменовали студентов и выдали им «добрые аттеста-

ты

д..п

оказу»,

чем дело и кончилось. Между тем к 1730 г. Академия

Раздел

П.

Школа и педагогика в XVIII в. 223

успела наделать долгов в 30 тыс. руб.; императрица Анна оплатила их.

К царствованию Елизаветы у Академии образовался новый, почти такой

же долг; Елизавета оплатила и его. Живший в это время

Миних

Манштейн

писал, что вся польза, полученная русским образованием от Академии за

20 лет ее существования (она открыта была тотчас после смерти Петра),

состояла в следующем: издавались календари, академические ведомости

на латинском и русском языках и навербовано было несколько немецких

адъюнктов с

600—700

руб. жалованья.

В своих научных исследованиях академики занимались высшей мате-

матикой, изучением «строения тела человеческого и скотского» и «разыс-

каниями» о языке и жилищах «древних незапамятных народов».

Одновременно с академическим университетом в С.-Петербурге были

основаны две академические гимназии: одна для дворян, другая для разно-

чинцев, последняя имела в виду подготовку художников, артистов, поэто-

му кроме наук здесь учили пению, музыке и др. Академическая гимназия

для дворян также долгое время не пользовалась популярностью, а с от-

крытием Сухопутного шляхетского кадетского корпуса в гимназию дети

дворян стали поступать очень редко.

В 1736 г. из Славяно-греко-латинской академии были набраны 12

человек, двоим из них — М.В. Ломоносову и Д.И. Виноградову — была

предоставлена возможность обучаться в университете за границей, ос-

тальных поместили в академическую гимназию. М.В. Ломоносов, вернув-

шись из-за границы в Россию, взялся за воссоздание академического

университета; в 1758 г. академические учебные заведения были переда-

ны под его руководство и их развитие пошло успешнее. Однако после

смерти М.В. Ломоносова университет фактически перестал существо-

вать, в нем было всего два студента. Причина была очевидна: дворянство

предпочитало скромной ученой деятельности блестящую военную и

гражданскую карьеру.

В 1755 г. был учрежден Московский университет. При открытии уни-

верситета в нем числилось 100 студентов; 30 лет спустя в нем было лишь

82 студента. В 1765 г. значился по спискам один студент на всем юриди-

ческом факультете; несколько лет спустя уцелел один на медицинском. Во

все царствование Екатерины ни один медик не получил ученого диплома,

т.е. не

выдержал,

экзамена. Лекции читались на французском или латин-

ском языках. Высшее дворянство неохотно шло в университет; один из

современников говорит, что в нем не только нельзя было научиться чему-

нибудь, но и можно утратить приобретенные дома добропорядочные ма-

неры. Так не удалась в это время цель Петра I — привить дворянству

«обучение гражданству и экономии».

Лишь к концу XVIII в. Московский университет начал становиться на

ноги.

224 Часть

История воспитания, образования и педагогической мысли п России (до XX 5.)

В академической гимназии

(1755—1812)

при Московском универси-

тете обучались с 9 лет, курс обучения составлял 8 лет. Первым учебником

для всех классов был «Мир в картинках»

Я.А.

Коменского.

Здесь

вместе с

русским, латинским и «знатнейшими европейскими языками» изучались

математика и география, физика

(сокращенный

курс), а желающие зани-

мались музыкой и пением. В 80-х гг. для дворян при университете был

открыт Благородный (платный) пансион, в гимназии остался бесплатный

пансион для разночинцев; увеличивалось число приходящих учащихся.

Кроме Благородного, в Москве было открыто еще

частных панси-

онов с платой за обучение 150 руб. в год, учебные предметы в которых

были те же, что и в академической гимназии. Воспитанники находились

в пансионе постоянно. В 1785 г. в пансионах было 384 учащихся:

русских — 284 (остальные — иностранцы);

мужчин (из русских) — 228 (дворяне);

женщин (в женских пансионах) — 39 (дворянки);

• купцов — 17.

1758

г. в Казани была открыта гимназия, готовившая к поступлению

в Московский университет, который обеспечивал гимназистов и препода-

вателями, и учебниками. А позже, в начале XIX в., на ее базе был создан

Казанский университет.

Для подготовки зодчих и строителей из россиян при Московском уни-

верситете работала школа знаменитого архитектора Казакова; была от-

крыта такая школа и другим крупнейшим архитектором Баженовым, ко-

торый сам был выпускником Московского университета.

В 1779

г.

при университете открыта

первая

учительская семинария,

готовившая учителей для трех гимназий и пансионов.

Преобладающими предметами в университетских гимназиях были

древние классические языки, французский и немецкий; вообще же число

предметов было велико: философия, древняя словесность и др. Поэтому

ученики не могли усвоить основательно сообщаемых им знаний, да и учи-

теля часто не вызывали уважения. В своих воспоминаниях о годах своего

учения один из питомцев тогдашнего университета Д.И. Фонвизин пишет:

«Накануне экзамена в

нижнем,латинском

классе делалось приготовле-

ние, вот в чем оно состояло: учитель наш пришел в кафтане, на котором

было пять пуговиц, а на камзоле четыре; удивленный этой странностью,

спросил я учителя о причине. «Пуговицы мои вам кажутся смешными, —

говорил он, — но они есть стражи вашей и моей чести: ибо на кафтане

значат пять склонений, а на камзоле — четыре спряжения. Итак, извольте

слушать все. Когда станут спрашивать о каком-нибудь имени, какого оно

склонения, тогда примечайте, за какую пуговицу я возьмусь; если за вторую,

то смело отвечайте — второго склонения. Со спряжениями поступайте,

смотря на мои камзольные пуговицы, и никогда ошибки не сделаете».

Раздел

П.

Школа и педагогика в XVIII в. 225

Еще оригинальнее был экзамен по географии. Учеников по этому

предмету было трое. «Товарищ мой спрошен был, куда течет Волга.

«В Черное море», — отвечал он. Спросили о том же другого. «В Белое», —

отвечал тот; сей же самый вопрос был задан мне. «Не знаю», — сказал я

с таким видом простодушия, что экзаменаторы единогласно мне медаль

присудили».

При чтении этого описания возникает естественный вопрос: какая не-

обходимость была присуждать медаль, если ее никто не заслужил? Но

торжественный акт в то время без раздачи медалей был невозможен. Тор-

жественные речи, торжественные праздники, торжественные награды

считались необходимостью, иначе не было бы нужного блеска.

Впрочем, такие недостатки в устройстве были характерны только для

начала

работы,

гимназий и университета. Тот же Фонвизин впоследст-

вии свидетельствует, что к концу XVIII в. Московский университет уже не

тот, как был при нем, а гимназия уже в состоянии была подготовить сту-

дентов к обучению в университете.

Характер воспитания в гимназиях отличался гуманностью; педагогам

рекомендовалось избегать жестокости и наказаний. О жизни студентов

университета можно получить представление из описания его бывшего

питомца

И.Ф.

Тимковского.

Студенты, получая жалованье из универси-

тетской казны, сами себя содержали. Живущие в университете с поме-

щением, прислугою и отоплением объединялись по

10—12

человек,

складывали по

3—4

руб. в месяц и так питались. Посуду, скатерти, жа-

лованье поварихе оплачивали тоже сами. Недостаток средств на одежду,

книги и прочее восполнялся либо помощью домашних, либо собствен-

ным трудом.

Студенты университета (казенного содержания) жили вместе с гим-

назистами. Они помогали младшим в приготовлении уроков, дежурные

студенты водили учеников в столовую, там наблюдали за порядком (сту-

дентов было уже 50, гимназистов 150 человек к началу XIX в.). Вместе

молились, вместе развлекались на каникулах, устраивали театральные и

оперные

постановки.

Учебная литература

В первой половине XVIII в. рукописные буквари стали вытесняться

печатными. В 1701 г. вышел «Букварь словенскими, греческими, римски-

ми письмены учитися хотящими и любомудрие в пользу душеспаситель-

ную обрести тщащимся», составленный педагогом и управляющим мос-

ковской типографией Федором Поликарповым, учеником братьев

Лихудов. Поликарпов был первым русским методистом, который выдви-

нул задачу обучения школьников осмысленному, выразительному чтению.

8 - 4907

226 Часть

П.

История воспитания, образования и педагогической мысли в России (до XX в.)

Значительный педагогический интерес представляет «Букварь»

Изве-

кова, в заключительной части которого помещено своеобразное «увеще-

вание к родителям о воспитании детей», где автор рекомендует отцам и

матерям проявлять всяческую заботу об их чадах, любить их и наставлять,

ибо и «птицы защищают птенцы своя от

всядия

противности».

В 1717 г. вышел вторым изданием уже упоминавшийся «Букварь» Ка-

риона

Истомина».

Представляет интерес книга знаменитого соратника Петра I Феофана

Прокоповича — «Первое учение отроком, в нем. же буквы и слоги»

(1720), она пользовалась огромной популярностью и до середины века

многократно переиздавалась. Это произведение написано по прямому

указанию Петра; по словам Прокоповича, царь «начал прилежно рассуж-

дать, как бы установить в России действительное и необходимое правило

отроческого воспитания».

Обращаясь к родителям и воспитателям, Прокопович указывает на

необходимость коренного изменения подготовки юношества, подчерки-

вает особую роль правильного воспитания в раннем возрасте — «каков

отрок есть, таков и муж будет» — и выясняет общегосударственное зна-

чение вопросов образования.

Многие наши соотечественники, рассуждает автор, считают, что до-

статочно научить своих детей читать и писать, но при этом упускают из

виду необходимость заложить основы морального поведения детей. Поэ-

тому нужны руководства, разъясняющие основы нравственности. В своей

книге Прокопович и попытался выполнить эту задачу.

Об отношениях учителей и учеников Прокопович высказывался так:

«Пятый чин отечества суть учители; которые или книжных учений или

рукодельных хитростей учат и должны они учить прилежно, не завистно

и как могут скоро, без суетной проволоки, А ученики должны им, наипаче

когда учатся, любовь и честь, и послушание аки родителям, хотя они и на

мзде учат».

Следует упомянуть еще об одном замечательном учебнике этого вре-

мени: первой русской печатной арифметике Леонтия Магницкого «Ариф-

метика, сирень наука числительная»

(1703),

он продержался в русских

школах более полувека и был заменен лишь в

1757

г. арифметикой Кур-

ганова.

Труд Магницкого — это солидный том в 360 страниц, содержащий

полный

курс

арифметики, основ алгебры и геометрии, а также необходи-

мые сведения для навигатора (приложение математики к навигации).

Автор (исходя из положений науки и методики обучения начала

XVIII в.) тесно связывает теорию с практикой. Он учит главным образом,

как производить действия, а не объясняет причины того или иного мате-

матического закона, приводит множество «прикладов» (примеров).

Раздел II. Школа и педагогика в XVIII в. 227

Учебник Магницкого был крупным вкладом в учебную и научную ли-

тературу того времени, и его появление было событием выдающимся.

Новоизданные учебники и книги расходились широко, достигая отда-

ленных пунктов России; например, известно, что Ломоносов в детстве

нашел у одного крестьянина архангельского Севера не только переложен-

ную в стихи Псалтирь Симеона Полоцкого и «Грамматику» Мелетия

Смотрицкого, но и «Арифметику» Магницкого.

В деревнях, в городах, в купеческих и даже многих дворянских семьях

по-прежнему начальное образование в лучшем случае осуществлялось

мастерами грамоты, дьяконами и дьячками. Но и в их «педагогику» про-

никало

новое — и учебник Прокоповича, и печатные азбуки, и книга Маг-

ницкого, но Часослов и Псалтирь все же оставались основными учебными

пособиями в их педагогической практике.

§ 3. ОТНОШЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ К ШКОЛЕ

То, каким было отношение населения к школе, видно из приводимого

отрывка.

«Заводя школы, Петр I и его преемники и преемницы интересовались

собственно не школами; до последнего им дела было мало, да у них, кроме

самого Петра I и Екатерины II, слишком слабы были умственные интере-

сы и вкусы, чтобы принимать к сердцу образование и школы. Государст-

венные деятели руководились единственно сознанием необходимости до-

стать для службы знающих, толковых, подготовленных людей. Они сами

были мало образованны и не ценили образования, гнались за выучкой, за

профессиональной подготовкой; воспитание пока еще существовало в

форме суровой дисциплины и в своем настоящем виде не было и извест-

но; развития человека не было и в помине, а имелась в виду подготовка,

выучка шляхтича, моряка, офицера, подьячего, духовного. И в службе, и в

школе одинаково царило насилие, насильно брали на службу — в солдаты,

в матросы, в приказные, насильно посылали учиться за границу, насильно

брали и в школу. Была установлена своего рода школьная рекрутчина»

Для дворянства и духовенства была обязательной повинность школь-

ного образования, для достижения этой цели были устроены смотры дво-

рянских недорослей. Дети лиц, состоящих на военной и гражданской

службе, являлись на смотры к начальству, которое направляло их, в зави-

симости от возраста и состояния здоровья, или к родителям для домаш-

него обучения, или в школы, или на службу. Эти смотры недорослей были

тщательно организованы. Повелено было шляхтичам от 7 до 20 лет быть

в науках, а от 20 лет — на воинской

службе.

Время от 7 до 20 лет разби-

Каптерсв

П.Ф.

Указ. соч. С.

162.

228 Часть

П.

История воспитания, образования и педагогической мысли в России (до XX в.)

валось

на три срока, и по этим срокам распределялись три ступени об-

разования недорослей. Первый смотр дворянским детям производился по

достижении ими 7 лет в Санкт-Петербурге, Москве и губерниях для пере-

писки всех недорослей. Время от 7 до 12 лет назначалось для получения

в домах родителей обязательного элементарного образования, т.е. грамо-

ты, умения читать и писать. В 12 лет производился второй смотр и вместе

экзамен детям. Время от 12 до 16 лет назначалось на подготовку к буду-

щему специальному образованию — изучению арифметики и геометрии.

Эту программу также можно было проходить на дому, но разрешение

давалось лишь родителям, имеющим свыше 100 душ крестьян, как доста-

точно обеспеченным в материальном отношении. Мелкопоместные же

дворяне должны были отдавать своих детей в государственные школы.

В 16 лет происходил третий смотр и экзамен недорослям в столицах —

Санкт-Петербурге и Москве. Экзамен производился в Сенате с особен-

ною тщательностью. Если на экзамене оказывалось, что родители не вы-

полнили своего обязательства и дети не знают наук, нужных для данного

возраста,

то начинались кары — дети записывались в матросы «без всяко-

го произвождения». С 16-го по 20-й год происходило профессиональное

обучение, при невыполнении которого были те же кары, что и в предше-

ствующем возрасте. И этот последний образовательный период можно

было провести дома, но губернаторам и воеводам предписывалось тща-

тельно наблюдать, чтобы родители учили своих детей под угрозой, что

необучившиеся будут записаны в солдаты навечно. С 16 лет можно было

избирать вместо военной гражданскую службу и определяться на нее по

усмотрению сената, после специальной подготовки.

Понятно, что дворянство, как и духовенство, пыталось всякими мера-

ми и средствами скрыться от вынудительной и суровой школы и утаить

своих детей при переписях и смотрах, приписывая их к другим сослови-

ям, записывая на службу, преждевременно женя, отдавая в монастырь и

т.п. За такое укрывательство правительство налагало строгие кары. Соглас-

но закону 1736 г., у дворян, нарушителей установленного порядка, име-

ния и пожитки отбирались и отдавались доносчикам, если последние до-

кажут свой донос.

Таким образом, поступление в школу и учение в ней были строго

обязательны, как и поступление на службу и прохождение ее. Школа

готовила непосредственно к службе, и, можно сказать, с поступлением

в школу уже начиналась служба. Школа

государственная служба со-

ставляли одно целое, все петровские и позднейшие до Екатерины II

законы о школах были законами о службе гражданской, военной, мор-

ской и духовной.

Соответственно взгляду на школьное обучение, как на отправление

государственной службы, оно и было организовано. В школе господство-

Раздел

П.

Школа и педагогика в XVIII в. 229

вал не нравственный авторитет учителей, а обязательный и карающий

госудрственный закон. По инструкции учителям нижегородских школ,

данной в

1738

г., учителя и ученики должны были принести перед откры-

тием школы

присягу,

что будут «действовать все по силе указов ее импе-

раторского величества безленостно со всяким прилежанием и по всем

поступать, как доброму слуге и подданному принадлежит».

Как на государственной службе того времени, поставлена была дис-

циплина и в школах, дисциплина необычайно суровая и преследовавшая

чисто внешние цели поведения. Повелено было еще Петром «для унятия

крика и бесчинства выбрать из гвардии отставных добрых солдат, а быть

им по человеку в каждой камере во время учения и иметь хлыст в руках;

а буде кто из учеников станет бесчинствовать, оным бить, несмотря какой

бы он фамилии ни был». За проступки на учащихся налагались уголовные

кары: плети, батоги, тюремный арест, отдача в солдаты без выслуги.

Виновный ученик прямо назывался преступником, и такого преступника

«для вящего наказания» заковывали даже в «ножные железа». Беглые уче-

ники рассматривались как беглые солдаты. Родители и посторонние люди,

укрывавшие у себя, например, учеников гарнизонных школ старше семи-

летнего возраста, подвергались тем же штрафам, какие определены были

за укрывательство беглых солдат. Кто поймает таких беглых и приведет в

город, тому давалось награждение по 10 руб. за человека. Только детей

ниже 7 лет было постановлено «за беглых не почитать», а лица свыше

15-летнего возраста сами подвергались наказанию, как беглые солдаты.

Неявка в учебные часы в школу считалась уклонением от службы и носила

старинное название «нетов». Кара за «неты» (за прогульные дни) была

такой: денежный штраф, а в случае неуплаты — правеж. «А для правежу

тех штрафов взять людей их, а у кого людей нет — самих, и бить на пра-

веже, покамест те штрафу не заплатят сполна». По инструкции Морской

академии (1719), за нехождение в

школу

было назначено телесное и уго-

ловное наказание: «Бить батогами и вычитывать за каждый день втрое

против получаемого жалованья». По той же инструкции бежавших уче-

ников велено сыскивать и наказывать конфискациею всего движимого

имущества, что не освобождало беглеца и от телесного наказания.

При поспешном учреждении школ с Петра I до Екатерины II орга-

низация их была неудовлетворительна, почти хаотична. Прежде всего,

это были школы не русские, а только полурусские,

потому,

что русских

учителей было мало и в учителя

Приглашались

в большом количестве

иностранцы.

Кроме государственных, отмечает

П.Ф.

Каптерев, в XVIII в. были осно-

ваны частные учебно-воспитательные заведения. Так, в 1784 г. в Петер-

бурге было: иностранных частных пансионов 22, школ — 4 (они основы-

вались немцами, французами), в Москве — 10 пансионов. Общее число

230 Часть

П.

История воспитания, образования и педагогической мысли в России (до XX в.)

учащихся в них: в Санкт-Петербурге — до 500 человек (из них 100 дево-

чек), в Москве — 370 человек (из них 65 девочек). Главными предметами

в них были иностранные языки, Закон Божий, русский язык, арифметика.

Учителя-иностранцы часто были невежественны.

Среди частных школ были и русские (в Санкт-Петербурге — 17 и

159 учащихся, в Москве — 1 школа с 20 учениками). Эти школы при

осмотре их комиссией в 1785 г. были признаны совершенно бесполезны-

ми (кроме московской) ввиду слабости преподавания и закрыты.

Только с 1786 г., после принятия «Устава народных училищ», для от-

крытия частных школ стало необходимым для учителей иметь свидетель-

ство о знании наук, которые они намерены преподавать, а для этого вво-

дились специальные испытания для них. Стало необходимым для

руководителя пансиона или школы иметь полный план обучения и вос-

питания.

Глава 6

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ПЕДАГОГИКА И ИЗВЕСТНЫЕ ДЕЯТЕЛИ

ОБРАЗОВАНИЯ

§ 1. И.Т. Посошков и

его

«Завещание

отеческое».

§ 2. Педагогичес-

кие воззрения

В.Н.

Татищева. § 3.

М.В.

Ломоносов — выдающийся

ученый и просветитель. § 4. ИМ. Бецкой — теоретик

органи-

затор учебно-воспитательных заведений

Некоторое влияние на организацию, постановку задач образования, а

также его содержание оказывали в XVIII в. педагогические теории, разви-

ваемые либо в специальных педагогических произведениях, либо выска-

зываемые попутно в других сочинениях, либо вытекавшие из практичес-

кой деятельности отдельных выдающихся людей. Вот имена некоторых

таких теоретиков.

§ 1. И.Т. ПОСОШКОВ И ЕГО «ЗАВЕЩАНИЕ ОТЕЧЕСКОЕ»

Одним из первых поддержал преобразования Петра I Иван Тихонович

Посошков

(1652—1726),

выходец из семьи зажиточного крестьянина-ре-

месленника, ставший новгородским предпринимателем, а с

1687

г. — со-

участником преобразовательской деятельности I [етра I.

И.Т. Посошков, как и многие мыслители того времени, пытался соеди-

нить традицию старинного благочестия и воспитания с таким новым для

Руси явлением, как государственная школа. Это отчетливо видно в его

произведении «Завещание отеческое к сыну

своему».

Это педагогическое