Крюкова Т.Л., Сапоровская М.В. (ред.) Психология стресса и совладающего поведения. Том 1

Подождите немного. Документ загружается.

— 121 —

низкая оплата труда, напряженные отношения с непосредственным руководителем, недостаточное

участие в формировании управленческих решений.

Таким образом, выявленные нами нарушения состояния здоровья у врачей-судмедэкспертов и

сотрудников бюро СМЭ свидетельствуют о высоком уровне профессионального стресса и подтверж-

дают актуальность не только дальнейшего изучения выявленных стресс-факторов, но и острую не-

обходимость разработки профилактических мероприятий, направленных на обеспечение здоровья и

профессионального долголетия специалистов данного профиля.

Литература

1. Винокур В.А. Клинико-психологические характеристики синдрома профессионального «выгорания» у

врачей / В.А.Винокур, О.В.Рыбина // Новые Санкт-Петербургские ведомости. 2004. № 1. С.73-75.

2. Кайбышев В.Т. Стратегия и принципы управления психосоциальными факторами профессионального

риска врачей. Автореф. дис. … докт.мед. н. М., 2007.

3. Лукьянов В.В. Показатели «синдрома выгорания» у врачей соматической клиники // Материалы

3-й Всероссийской общественной профессиональной медицинской психотерапевтической конференции

«Амбулаторная и больничная психотерапия и медицинская психология» / Под общей редакцией А.И. Аппенянского,

Ю.П. Бойко, В.Н. Краснова, Ю.С. Шевченко, Москва, 25 мая 2005 года. М., 2005. С. 23-25.

PREVENTION OF THE FORENSIC DOCTORS' SOCIAL STRESS DISORDERS

AND STRESS-INDUCED PATHOLOGy

I. Khmaruk, Y. Dzhuha, А. Panov

article is written on research of professional forensic doctors and ofce staff jmo by the department

of medical psychology and psychotherapy of the rostov state medical university. results of screening

assessment of the mental health of this experts’ cohort are presented and the signicance of the development

of preventive measures to ensure the health and longevity of physicians that prole is dened.

оСобенноСти Совладающего поведения

детей младШего Школьного воЗраСта

С минимальной моЗговой диСФУнкцией

Н.И. Цыганкова

Россия, г. Санкт-Петербург, Санкт-Петербургская академия

постдипломного педагогического образования

e-mail: ser588@mail.ru

Рассмотрены пути формирования копинг-стратегий у детей младшего школьного возраста. Вы-

явлены особенности совладающего поведения младших школьников с минимальной мозговой дисфунк-

цией. Определены возможности психологической коррекции социального функционирования младших

школьников с минимальной мозговой дисфункцией с учетом стратегий совладающего поведения.

Трудные ситуации играют особую роль в развитии ребенка, давая ему возможность испытать

свои возможности и способности, что в одних случаях будет успешным, а в других послужит при-

чиной для гнева или разочарований. Можно выделить (Выготский, 1984) несколько важных особен-

ностей переживаний детей младшего школьного возраста:

• Переживания приобретают смысл, ребенок начинает понимать, что значит — «я радуюсь»,

«я огорчен», «я сердит», «я добрый», появляется осмысленная ориентировка в собственных пере-

живаниях.

• Возникает обобщение переживаний, логика чувств. Ребенок осмысливает часто повторяющу-

юся ситуацию и на этой основе формирует отношение к себе, своим успехам и своему положению.

• Осмысление переживаний может порождать острую борьбу между ними. Противоречие

переживаний и трудности выбора могут усугублять внутреннюю напряженность.

Нередко детские переживания являются прямым следствием новых, трудных или неприятных,

жизненных ситуаций. Наиболее существенное влияние на детей оказывают острые психические

травмы и хронические психотравмирующие воздействия. Менее заметно, но не менее велико влия-

ние на развитие детской личности повседневных, повторяющихся событий. Их нужно ежедневно

преодолевать и каждый раз находить то или иное решение. В большинстве случаев ребенок при-

— 122 —

спосабливает себя к новой жизненной ситуации, в этом ему помогают разнообразные формы защит-

ного поведения. Начиная с 7-летнего возраста, от детей ожидается использование более эффективных

стратегий совладания с угрожающими ситуациями, нежели пассивная эмоционально-экспрессивная

реакция. Опыт, который дети приобретают, переживая и преодолевая трудные жизненные ситуации,

неизбежно приводит к изменению их психической сферы, образованию сознания и самосознания, к

развитию и совершенствованию личности и системы ее защиты. В настоящее время проблема адапта-

ции рассматривается через призму тактики совладающего поведении, под которым понимается инди-

видуальный тип реагирования на изменяющиеся условия среды (Нартова-Бочавер, 1997). Начальный

этап школьного обучения, новая социальная ситуация большинством специалистов расценивается как

стрессогенная даже для здоровых и благополучных детей. Младшие школьники с минимальной моз-

говой дисфункцией (далее – ММД) испытывают особые трудности социальной адаптации, так как в

условиях, когда учебная деятельность становится ведущей, предъявляются повышенные требования

именно к тем функциям, которые у них нарушены. В этой связи можно рассматривать психологиче-

ские защиты у детей с ММД как средство адаптации и разрешения психологических конфликтов.

Для исследования особенностей совладающего поведения младших школьников нами ис-

пользовался Опросник копинг-стратегий школьного возраста scsi (schoolager’s coping strategies

inventory) (Сирота, Ялтонский, 2000). Опросник содержит 26 пунктов-утверждений, соответствую-

щих единицам психометрического измерения стратегий, избираемых детьми 8-12 лет для преодо-

ления стрессовых ситуаций. Анализируются три аспекта: что делают дети, переживая стрессовую

ситуацию, как часто они применяют то или иное действие в период стресса и насколько это им

помогает. В нашем случае процедура исследования была групповой в контрольной группе и инди-

видуальной и групповой в основной группе испытуемых и состояла в следующем:

1. Психолог предлагал детям подумать о том, что они делают, когда чувствуют внутреннее на-

пряжение и беспокойство. Пояснялось, что обычно это бывает, когда случается какое-то неприятное

событие.

2. После этого на бланке с перечнем стратегий преодоления стресса детей просили отметить в

бланке те стратегии, которые они используют, чтобы снять напряжение и беспокойство.

3. По завершении этой работы детей просили прочесть перечень стратегий еще раз и в бланке

отметить те из них, которые действительно помогают хоть немного успокоиться.

4. Далее детям предлагали внизу листа, на специально отведенном месте, написать, что они

еще делают в такой напряженной, тревожной и неприятной ситуации.

5. В конце исследования на обороте листа просили нарисовать то неприятное событие, о кото-

ром ребенок вспомнил.

В тех случаях, когда ребенок не знал, как ему ответить, психолог задавал наводящие вопросы

типа: «Может быть, ты иногда делаешь это?» или «Хоть немного тебе это помогает?». Отметим,

что у небольшой части детей возникло недоумение при понимании содержания стратегии «схожу с

ума». В этом случае давалось следующее объяснение: «Ну, это когда ты не понимаешь, что делаешь,

совсем не можешь себя в руках держать». Такое объяснение оказалось достаточным. В отличие

от исследования Н. А. Сироты, в нашем варианте использования опросника, мы не просили детей

ранжировать частоту использования стратегий (варианты ответов: «никогда», «иногда», «всегда») и

степень их эффективности (варианты ответов: «не помогает», «немного помогает», «хорошо помо-

гает»). При групповом исследовании это оказалось слишком трудоемко, хотя при индивидуальном

исследовании дети сами ранжировали частоту использования стратегий.

По данным проведенного исследования, дети младшего школьного возраста с ММД в качестве

трудных, называли ситуации, связанные со школой («Делаю домашнее задание», «Волнуюсь, потому

что не переведут в 5 класс», «Двойки. Маму вызывают в школу», «Прогулял занятие и мама отруга-

ла», «Я поднимаю руку, а другой кричит»); трудности, связанные с межличностными отношениями и

конфликты («Драка», «Они меня бьют (дети)», «Я ударился об парту и мне рассекли голову», «Обзы-

вательства», «Спрятал куртку друга, подумали, что украл»); демонстрируют эмоциональные реакции,

связанные с трудными для них ситуациями («Мне грустно», «Санаторий. Я плачу. Мама с папой уез-

жают домой», «Обидели – лишили игрушки в наказание», «Боюсь наказания. Облила телефон пепси-

колой», «Говорю плохие слова маме и бабушке. Думаю об этом. Мир бесит», «Мне хочется спать»).

Дети контрольной группы в качестве трудных так же обозначили ситуации, связанные со шко-

лой, однако, отметили иное содержание ситуаций: получение плохой отметки, проверка знаний во

время контрольных работ, страх перед возможной ошибкой («когда идет контрольная, и я ничего

не знаю»); выделяли ситуации, связанные со смертью родителей и близких родственников; ссоры

с друзьями, подругами, родителями; наказания, воспитательные санкции со стороны взрослых, не

всегда справедливые с точки зрения детей.

— 123 —

Младшие школьники обеих групп выделили разнообразные трудности, связанные с кризисны-

ми ситуациями: «Лифт сломался, мы застряли» «Я тону на море», «Бандит отобрал мой телефон»,

«У меня выпала черепаха из окна».

Дети с ММД используют меньшее количество способов поведения в трудных и неприятных

ситуациях (22), чем в контрольной группе (31).

Корреляционный анализ показал наличие достоверных связей:

Чаще всего младшие школьники с ММД используют следующие стратегии совладающего по-

ведения: «Стараюсь забыть» забыть (r = – 0, 3036, p= 0,005), «Играю во что-нибудь» (r = – 0, 4314,

p = 0,001), «Мечтаю, представляю себе что-нибудь» (r = – 0,2393, p = 0, 027), «Рисую, пишу или

читаю что-нибудь» (r = – 0,4314, p = 0,001), «Ем или пью» (r = – 0, 3285, p=0,002), «Прошу прощения

или говорю правду» (r = – 0,2278, p = 0,036). Среди используемых ими стратегий поведения, дети кон-r = – 0,2278, p = 0,036). Среди используемых ими стратегий поведения, дети кон- = – 0,2278, p = 0,036). Среди используемых ими стратегий поведения, дети кон-p = 0,036). Среди используемых ими стратегий поведения, дети кон- = 0,036). Среди используемых ими стратегий поведения, дети кон-

трольной группы назвали: «Мечтаю, представляю себе что-нибудь» (r = – 0,2393, p = 0, 027), «Гуляю

вокруг дома или по улице» (r = – 0, 2882, p = 0,007), «Рисую, пишу или читаю что-нибудь» (r = – 0,4314,

p = 0,000), «Ем или пью» (r = – 0, 3285, p = 0,002), «Бегаю или хожу пешком» (r = – 0, 3328, p = 0,002).

При этом, по мнению младших школьников с ММД, помогают им справляться с трудными си-

туациями следующие способы поведения: «Делаю что-то подобное», «Рисую, пишу или читаю что-

нибудь» «Ем или пью», «Играю во что-нибудь, сплю, говорю с кем-нибудь», «Стараюсь забыть»,

«Гуляю, бегаю, катаюсь на велосипеде», «Смотрю телевизор, слушаю музыку». Успешность пси-

хологической адаптации личности определяется ее способностью осуществлять конструктивные

стратегии совладающего поведения в затруднительных и трудных жизненных ситуациях. Сложные

обстоятельства адаптационного процесса детей с ММД к школе стимулируют автоматическое вклю-

чение психологических защитных механизмов и побуждают детей использовать стратегии совла-

дающего поведения. Однако требуется специальная психологогическая помощь по формированию

эффективных копинг-стратегий младших школьников с ММД. Проведенное исследование позволяет

определить мишени психологической коррекции социального функционирования младших школь-

ников с минимальной мозговой дисфункцией: формирование навыков поведения в конфликтных

ситуациях, развитие эмоционально-волевой сферы и стрессоустойчивости личности.

COPING FEATURES OF SCHOOL AGE CHILDREN WITH MINIMAL CEREBRAL

DySFUNCTION

N. Tsygankova

the ways of forming copping strategies for the children of primary school age are under the focus.

the features of coping behavior of junior schoolchildren with minimal cerebral (brain) dysfunction are

found. the possibilities of psychological correction of social functioning of primary school children with

minimal cerebral dysfunction based on coping strategies are identied.

СтреСС радиационной аварии и Стратегии преодоления

У поСтрадавШиХ на отдаленном Этапе

О.В. Чинкина

Россия, г. Москва, Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии

имени В.П. Сербского

e-mail:chs-serbsky@mail.ru

Стресс радиационной аварии обладает свойствами, которые объективно редуцируют социаль-

ные, психологические ресурсы и репертуар стратегий его преодоления. Спустя 20 лет у ликвидато-

ров Чернобыльской аварии восприятие риска от радиации находится на первом месте в ряду других

витальных опасностей. В 82% случаев отмечены неадаптивные стратегии адаптации, тесно свя-

занные с выраженностью нарушений психического здоровья на отдаленном этапе. Библиогр. 8.

Радиационные инциденты и аварии являются новым видом стресса который включает два раз-

нонаправлено влияющих фактора: биологическое воздействие радиации и психологический стресс

сложной структуры, который характеризуется отсутствием сенсорного восприятия опасности ради-

ационного воздействия, ожиданием отсроченных эффектов для здоровья в будущем или у будущих

поколений, особым представлением о безусловной патогенности ионизирующей радиации. Такая

структура психологического стресса является новой, непривычной для человека и затрудняет фор-

— 124 —

мирование защитных психологических механизмов, приспособительного поведения и стратегий со-

владания с ситуацией (Хавенаар, 1996; Солдаткин, 2002; Румянцева, 2005).

Радиационное воздействие представляет собой объективную действительность. Однако, учитывая

его психологические свойства, очевидно, что нормальный процесс его восприятия и развертывание на

этой основе эффективной приспособительной деятельности невозможен и у взрослого здорового чело-

века в онтогенезе не формируется. Образ радиационной угрозы не имеет устойчивости, константности,

приобретает случайный, чрезмерно индивидуализированный характер, вытесняется в бессознательное,

или, напротив, оказывается чрезмерно опосредованным содержанием коллективного сознания, социу-

мом в широком смысле понимания, включая изменчивость внешней информации, структуру доверия к

ней и обеспечивающим институтам, систему ценностей и т.п. Зачастую и то, и другое происходит одно-

временно. Именно этот феномен нарушает процесс адаптации, способствует развитию стресса и лежит

в основе безусловной патогенности радиационных аварий для психической сферы человека.

В результате радиационная авария или инцидент представляют собой психическую травму со

сложной структурой специфических травмирующих воздействий, выходящих за рамки обыденного

человеческого опыта, которая формирует травматический стресс в своей начальной точке и может

приводить к посттравматическим стрессовым расстройствам (ПТСР) в отдаленном периоде, утяже-

лять течение других нервно-психических и соматических заболеваний

Для реализации наиболее эффективной адаптации и одновременно снижения величины вос-

принимаемого радиационного риска, существенную роль играет наличие достаточных социальных и

психологических ресурсов преодоления и возможности к их расширению. К социальным ресурсам от-

носится весь спектр возможных источников информации о радиационной угрозе и степень доверия к

ним, от официальных структур, несущих ответственность за безопасность, до друзей, коллег по работе,

других частных структур и т.п. Важнейшим психологическим ресурсом является степень, до которой

угрожающий фактор рассматривается подвластным контролю личности. Значительную роль играет не

только наличие предварительных знаний, навыков, собственно эффективность мышления конкретного

индивида, но и Я-концепция личности, позитивное или негативное отношение к самому себе. Наличие

коллективного риска, включающего опасность для себя, детей, будущих поколений, биологические сто-

хастические (вероятностные) отдаленные эффекты, усиливает восприятие риска, даже если абсолютные

величины коллективного биологического риска ничтожны в применении к отдельному индивиду.

Само по себе радиационное воздействие несет в себе свойства, объективно сужающие необ-

ходимые ресурсы преодоления. В результате происходит модификация совладающих стратегий как

стиля восприятия угрозы в сторону неадаптивных и менее эффективных. Возникают малодиффе-

ренцированные, не имеющие достаточного содержания представления, с которыми личности само-

стоятельно трудно справиться когнитивным путем, но сопровождающиеся выраженным эмоцио-

нальным радикалом, манифестирующим выраженными вегетативно–сосудистыми проявлениями с

одновременной опорой на сочувствие, сопереживание, перенесение ответственности за контроль

над текущей ситуацией на соответствующие технические инстанции и социальные структуры обще-

ства. Благодаря этому возникает специфический для радиационного воздействия баланс процесса,

стабилизация восприятия риска. Отказ этих инстанций и структур от своей роли на любом времен-

ном этапе по отношению к моменту воздействия приводит к росту восприятия величины риска от

радиации и усилению его патогенности для психического здоровья человека. Именно поэтому так

важно в определенном смысле искусственное создание и поддержание извне как психологических

ресурсов преодоления, в том числе информации и интеллектуальных навыков обращения с ней, так

и социальных – в виде адекватных структур, обладающих доверием и оказывающих поддержку.

Оценки пострадавшими величины риска от ведущего повреждающего фактора – радиации – в со-

четании с используемыми ими устойчивыми стратегиями преодоления стресса определяют исходы его

длительной психологической переработки и эффективность адаптации на отдаленном этапе аварии.

Примером могут служить результаты исследования 300 мужчин-ликвидаторов ее последствий

1986 г. спустя более двух десятилетий после аварии на ЧАЭС. Средняя доза внешнего облучения 17,9

бэра. В клинико-психологическом обследовании изучались восприятие риска от радиации, стратегии

преодоления стресса (roger, 1993), глубина и синдромальная структура психических расстройств

(Goldberg, williams, 1988), социальные и психологические характеристики (horowitz et.al.; zung, 1965;

tarabrina et.al., 1995). Радиационный риск вследствие участия в ликвидации последствий аварии они

ставят на первое место с большим отрывом от других витальных опасностей. В большей мере вос-

принимают и оценивают радиационную опасность люди, недобровольно направленные в зону аварии,

не имевшие предварительных знаний о радиационной защите, облученные, согласно документам, в

дозах, близких к предельно допустимой. Величина воспринимаемого риска от радиации оказыва-

ется тем выше, чем ниже самооценка состояния здоровья и чем выше уровень образования, выра-

— 125 —

женность психической дезадаптации, наличие симптомов депрессии и отдельных признаков ПТСР.

Копинг-стратегии участников ликвидации последствий аварии на ЧАЭС в 82% носят неадаптивный

субъектно-ориентированный характер и отличаются от стратегий интактной популяции. В структуре

копинга преобладающими являются тесно связанные между собой эмоциональные копинг-реакции

и избегание. Такие стратегии тесно связаны с наличием и степенью выраженности психических

расстройств пограничного уровня. Чем более выражен дистресс, тем менее адаптивный характер в

проблемной ситуации носят используемые копинг-стратегии, тем беднее их репертуар. Возможна

и обратная зависимость – чем менее эффективны используемые копинг-стратегии, чем беднее ис-

пользуемые социальные и психологические копинг-ресурсы, тем глубже психическая дезадаптации,

изменения медико-социального статуса и уровня социального функционирования.

У ликвидаторов, в отличие от копинга в норме, рациональный и отстраненный тип не объединяются

в общую эффективную совладающую стратегию, а имеют даже тенденцию к отрицательной корреляции,

в то время как эмоциональный и отстраненный, напротив, слабоположительную. Высокие абсолютные

показатели стратегий избегания и эмоционального реагирования, имеющие тесную корреляционную

связь между собой (r=0,521) и отрицательную корреляционную связь с показателями способности к ра-r=0,521) и отрицательную корреляционную связь с показателями способности к ра-=0,521) и отрицательную корреляционную связь с показателями способности к ра-

циональному копингу (r=-0,415), указывают на глубину неэффективности совладающего поведения. Эти

ликвидаторы ищут помощи, но не получают ее. Они не могут адекватно и всесторонне оценить пробле-

му. Возникают попытки вытеснить ее из сознания и не думать о ней вообще. Поиск помощи извне ори-

ентируется, главным образом, на сопереживание и подтверждение своей позиции «жертвы», активные

совладающие поступки замещаются повышенным употреблением алкоголя и курением.

Структура копинг-стратегий у ликвидаторов с выраженными симптомами тревоги и депрессии

характеризуется преимущественно неэффективным субъектно-ориентированным стилем преодоле-

ния, триадой избегания, эмоциональное реагирования и отстраненности, в которой отстраненность

во многом отражает депрессивный компонент расстройства.

Фактором, усиливающим неэффективность копинга, является значительная распространен-

ность среди ликвидаторов сосудистой патологии головного мозга (до 70%), что значительно снижа-

ет возможности когнитивной, интеллектуальной переработки. Копинг у этих пациентов отличается

высоким уровнем эмоциональных реакций, бедностью репертуара вплоть до стереотипии неэффек-

тивных совладающих реакций в различных по содержанию проблемных ситуациях. Приписывание

этих проявлений отдаленным последствиям Чернобыля усугубляет процесс дезадаптации личности

пострадавших на отдаленном этапе аварии.

Низкая самооценка состояния здоровья ликвидаторов является существенным фактором неэф-

фективности стратегий совладающего поведения на отдаленном этапе аварии. Ее психологическая

коррекция может инициировать процесс оптимизации адаптирующих стратегий личности.

Литература

1. Румянцева Г.М. Психиатрия экологических катастроф//Психиатрия катастроф. М., 2005. С.106-137.

2. Солдаткин В.А. Психические расстройства у участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской

атомной электростанции (клинико-патогенетический анализ): Автореф. дис. …канд. мед. наук. М., 2002. 24 с.

3. Хавенаар Й.М. После Чернобыля. Исследование психологических факторов, воздействующих на здоровье

после радиационной катастрофы / Пер.с англ. М., 1996. 189 с.

4. Goldberg D., Williams P.// a user's guide to the general health questionnaire. nfer-nelson, windsor, berkshire,1988.

129 p.

5. Horowitz M., Wilner N., Alvarez W. impact of event scale: ameasure of subjective stress // psychosomatic medicine.

1979. Vol.41. no.3. p. 209-218.

6. Roger D., Jarvis G., Najarian B. detachment and coping: the construction and validation of a new scale for

measuring coping strategies. pergamon press. person. individ. diff. 1993. Vol.15. n6. p. 619-626.

7. Tarabrina N., Lazebnaja E., Zelenova M., Lasko N., Orr S., Рitman R. psychophysiological and psychological

assessment of ptsd imagery in chernobyl disaster workers // proceedings of iy european conference on traumatic

stress. paris, 1995. p. 144-145.

8. Zung W.K. a self-rating depression scale// arch. Gen. psychiatry. 1965. n12. p. 63-70.

RADIATION ACCIDENT STRESS AND COPING IN VICTIMS IN DELAyED STAGE

O. Chinkina

the radiation accident stress properties objectively reduce available social and psychological resources

and coping strategies. 20 years after the chernobyl the emergency workers still perceive radiation risk as

the single most important of vital risk factors. in 82% of cases non-adaptive coping strategies closely

related to the intensity of delayed long-term psychic disturbances were noticed/recorded.

— 126 —

теоретиЧеСкий подХод к иССледованию внУтренней

картины болеЗни, Совладающего поведения

и приверженноСти леЧению

В.М. Ялтонский

Россия, г. Москва, Московский государственный медико-стоматологический университет

Е-mail:yaltonsky@mail.ru

Показана взаимосвязь разных уровней внутренней картины болезни с выбором копинг-

стратегий и приверженностью лечению. Описана структура концепции болезни, создаваемой па-

циентом и влияние её компонентов на совладающее поведение и приверженность лечению.

Познание болезни может быть условно разделено на три взаимосвязанных части: а) субъектив-

ные представления пациента о собственном заболевании (внутренняя картина болезни – ВКБ);

б) субъективные представления больного о своих возможностях управлять болезнью, изменять

её проявления и влиять на обстоятельства её вызывающие (совладающее с болезнью поведение); в)

субъективные представления пациента, касающиеся лечения имеющегося у него заболевания (вну-

тренняя картина лечения – ВКЛ). Внутренняя картина болезни содержит в себе информацию, кото-

рая предопределяет выбор способов совладания с болезнью и использование копинг-ресурсов, спо-

собствует или препятствует приверженности больных лечению, реабилитации и выздоровлению.

Это влияние четко прослеживается на всех уровнях ВКБ и является взаимосвязанным.

Чувственный уровень ВКБ. Восприятие испытываемых ощущений, а в последующем и сим-

птомов болезни может рассматриваться в качестве определяющего фактора решения человека о том,

обращаться ли ему за помощью к врачу или выбрать другой способ реагирования на воспринимае-

мые патологические отклонения в функционировании тела. Оценка пациентом телесных ощущений

как малозначимых (например, боли в сердце), не представляющих проблему для здоровья, ведет к

отказу или задержке поиска медицинской помощи и создаёт предпосылки несоблюдения в будущем

рекомендаций врачей (неприверженность лечению).

Эмоциональный уровень ВКБ отражает спектр эмоциональных реакций пациента на возникшие

ощущения и симптомы, заболевание в целом и его последствия. Возникающие в ответ на болезнь

негативное эмоциональное напряжение пациент пытается при помощи совладания, сфокусирован-

ного на эмоциях. Совладание с эмоциональным напряжением меняет интерпретацию болезни, но не

влияет на саму болезнь. Усиление тревоги в ответ на появление болезни может активизировать со-

владающее с болезнью поведение и способствовать приверженности рекомендованному лечению.

Когнитивный уровень ВКБ. Соматические ощущения инициируют построение субъективной кон-

цепции болезни (СКБ), имеющей определенную структуру, каждый из элементов которой влияет на

эмоции и поведение пациента, опосредованные болезнью. Рассмотрим основные компоненты СКБ, их

связь с выбором способов совладания с болезнью и приверженностью/неприверженностью лечению.

1. Определение больным симптомов болезни и установление возможного диагноза («ярлык

болезни»). Умение пациента определять симптомы болезни, обозначать их и идентифицировать на

этой основе вероятный, по мнению пациента, диагноз болезни (её ярлык, клеймо) влияет на мотива-

цию пациента к поиску лечения. Трудности в определении симптомов болезни, непонимание болез-

ни, сложность определения возможного диагноза затрудняют формирование ясной ВКБ, делают её

размытой, что затрудняет выбор эффективных способов совладания с болезнью.

2. Причины болезни. Определение возможных причин болезни связано с выбором стратегий

совладания с болезнью и представлениями больных о своих способностях контролировать течение

болезни и влиять на эффективность лечения. Экстернальный или интернальный тип каузальных

атрибуций является важным прогностическим фактором последующих изменений поведения, свя-

занного со здоровьем и болезнью.

3. Тяжесть болезни. Субъективные представления больных о том, что заболевание является

тяжелым и представляет серьёзную угрозу для жизни активизирует поведение, направленное на

преодоление болезни, укрепляет мотивацию к лечению и выполнение рекомендаций врача. Недо-

оценка степени тяжести заболевания подавляет активность совладания с болезнью и мотивацию к

лечению, соблюдению рекомендаций врача.

4. Возможные последствия болезни. Слабое понимание возможных последствий заболевания

на разные стороны жизни больных способствует неправильной оценке тяжести заболевания, выбору

неадекватных истинному состоянию больных способов совладания с болезнью и несоблюдению

рекомендаций врача.

5. Временная перспектива болезни, её хронология. Развития болезни во времени предполагает

её острое или хроническое, стабильное или циклическое течение. Больной может иметь искажен-

ные, неверные представления о том, что приступообразно протекающая болезнь является скорее

острым заболеванием, чем хроническим, что в промежутке времени между двумя приступами бо-

лезнь фактически отсутствует. Эти представления ведут больного к выбору способов совладающего

поведения скорее с острым эпизодом заболевания (приступом), чем к совладанию с хроническим

заболеванием, включающим симптоматические и бессимптомные компоненты. Такое восприятие

болезни препятствует участию больного в долговременной терапии.

6. Возможность контролировать болезнь и лечение. Представления больных о своей способ-

ности контролировать течение болезни процесс лечения позволяет управлять течением болезни и

совладать с нею. Представления больного о собственной ответственности за исход болезни, стиму-

лирующие усиление мотивации к лечению и принятие активной позиции в совладании с болезнью

способствуют приверженности режиму лечения. Если пациент воспринимает заболевание как хро-

ническое, то это влечет необходимость длительного поддерживающего лечения и приверженности

ему, что увеличивает шансы больного контролировать течение болезни.

Мотивационно – поведенческий уровень ВКБ. Отражает личностный смысл болезни и её по-

следствий, изменение поведения и актуализацию деятельности по преодолению болезни. Негатив-

ный смысл болезни может приводить к восприятию болезни как вызова личности больного, активи-

зировать проблемно разрешающие копинг-стратегии, способствовать мобилизации копинг-ресурсов

и укреплению приверженности лечению. Конфликтный смысл болезни может способствовать амби-

тендентному выбору копинг-стратегий, как направленных на избегание болезни, так и на её преодо-

ление. Позитивный смысл болезни снижает мотивацию к лечению, активизирует выбор стратегий,

способствующих реализации рентных установок и потенцирует игнорирование рекомендаций вра-

ча, связанных с лечением. Мотивация к лечению является структурным компонентом мотивацион-

ного уровня ВКБ. Её наличие способствует выбору адаптивных стратегий совладания с болезнью и

задач лечения адекватного уровня трудности.

Заключение. На результат оказания медицинской помощи влияет сам больной как субъект, со-

держание многообразных проявлений активности которого, способность к саморегуляции болезни

во многом детерминирует исход лечения и возможность выздоровления.

THEORETICAL APPROACH TO STUDy OF INTERNAL PICTURE OF ILLNESS,

COPING BEHAVIOR AND ADHERENCE TO TREATMENT

V. Yaltonskiy

in the article we show the interrelation between the different levels of internal picture of illness, the

choice of coping strategies and the adherence to treatment. it is described the structure of a concept of

disease posed by the patient. we also show how the components of disease concept effect coping behavior

and adherence to treatment.

РАЗДЕЛ 3

Социальная пСиХология

Совладающего поведения:

грУпповые, межгрУпповые,

кроСС-кУльтУрные аСпекты

— 130 —

молодежь в СитУации

негативного Социального влияния

Д.Я. Банникова

Россия, г. Псков, Псковский государственный педагогический университет имени С.М. Кирова

Е-mail: dianab81@mail.ru

Рассмотрены результаты анкетирования, посвященного изучению ситуаций социального ин-

формационного и нормативного давления молодежи. Описаны формы поведения молодых людей в

ситуациях давления, способы выхода из данных ситуаций. Также проанализированы особенности

отношения молодежи к СМИ и влияние его на саму молодежь. Библиограф. 3.

Данная статья подготовлена в рамках проекта № 2.2.3.3/4199 «Разработка научно-методического

обеспечения реализации стратегий поведения и жизненных навыков молодежи, обеспечивающих

устойчивость по отношению к негативным социальным влияниям», который посвящен исследованию

устойчивости молодежи, оказавшейся в трудной жизненной ситуации, к негативному информацион-

ному и социальному влиянию. Зачастую социализация молодежи связана с активным влиянием моло-

дежных субкультур и СМИ, оказывающих на нее различное информационное и нормативное социаль-

ное влияние, в том числе негативное. Такое влияние при неблагополучном развитии может приводить

к идентификации молодых людей с негативными социальными моделями и установками.

Участниками проекта была разработана анкета, часть открытых вопросов которой были по-

священы изучению ситуаций давления в жизни молодых людей и влияния СМИ на их поведение

в трудной жизненной ситуации. Для анализа качественных ответов респонденты были разделены

на три группы в зависимости от их ответа на вопрос «Были ли в вашей жизни трудные жизненные

ситуации?»: группа №1 – «Трудно сказать», группа №2 – «Да», группа №3 – «Нет».

На вопрос «Какая форма давления и от кого в трудной жизненной ситуации была для тебя наи-

более сильной?» более половины опрошенных (53,1% – 56,8%) из групп №1 и № 3 и 40 % второй

группы ответили, что в их жизни такой ситуации не было. Во всех трех группах испытуемые чаще

всего сталкивались со словесной агрессией (от 11,3% до 18,7%) и уговорами, убеждениями (12,4%

– 18,2 %). Только в группе респондентов, переживших трудную жизненную ситуацию, второй по

степени распространенности формой давления является шантаж (14,7%). Данную форму давления

исключительно редко называли испытуемые двух других групп (2% – 4%). Давление в виде фи-

зической агрессии (по 8%) и лишения поддержки (3,5% и 8% соответственно) упоминали лишь

респонденты первой и второй групп, то есть затруднившиеся указать, была ли в их жизни трудная

ситуация, и ответившие положительно. Реже всего из предложенных вариантов ответов выбирался

бойкот, только во второй («Да») и в третьей («Нет») группах (5,3% и 4,4% соответственно).

Если говорить о тех, кто это давление оказывал, очень хорошо видно, что главными лицами, ока-

зывающими давление на молодых людей в трудной жизненной ситуации, являются родители (около

половины ответов во всех группах) и друзья (около 30%), реже любимые люди (3-10%). Однако, сту-

денты, пережившие трудную жизненную ситуацию, указывают большее число субъектов, оказывав-

ших на них влияние, не относящихся к ближайшему социальному окружению: чужих, взрослых, пре-

подавателей, общество в целом. Такая ситуация, конечно, соответствует реалиям юношеского возраста

– возраста конфликта «отцов и детей» и установления близких эмоциональных отношений с друзьями,

строящихся на ценностной основе. Однако, она также содержит в себе ряд опасностей и рисков для-

молодых людей, так как самые трудные ситуации они переживают не из-за каких-то внешних соци-

альных событий, а внутри своих референтных, первичных социальных групп – семьи и ближайшего

окружения, влияние и зависимость от которых молодежь испытывает в большой мере.

Анализ ответов на следующий вопрос «Что тебе помогло выстоять в ситуации давления?» по-

казал, что большинство молодых людей считают, что именно их личностные качества (сила воли,

устойчивость, характер, терпение помогали им противостоять давлению, причем в группе, пере-

жившей трудную жизненную ситуацию, таких ответов больше всего (39,5%). Достаточную роль

в противостоянии влиянию других молодые люди из первой и второй групп отдают своим интел-

лектуальным качествам и себе самому в противовес третьей группе, не встречавшейся с трудными

жизненными ситуациями и не выделяющей подобных ответов.

В целом опрошенные второй группы более склонны опираться на родителей и друзей, проти-

водействуя чужому давлению, по сравнению с двумя другими группами, и использовали большее

число способов противостояния, например, игнорирование ситуации, силовые методы, а также в

редких случаях отметить умение прощать, слезы, принципы, уход в себя и др.