Крюков М.В. Система родства китайцев (эволюция и закономерности)

Подождите немного. Документ загружается.

Рассмотрение процесса эволюции китайской системы под*

тверждает мысль о том, что арабский путь развития, фрагмен-

ты которого можно проследить на примере развития многих

народов, является, по-видимому, типичным для подавляющего

большинства этно-социальных организмов. Но если во

всех

других

случаях мы имеем дело именно с отдельными корот-

кими

фрагментами этой общей линии развития, то реконст-

рукция

процесса трансформации китайской системы

дает

руки исследователя своеобразную хронологическую шкалу,

позволяющую установить их историческую соотнесенность.

Так

называемые типы систем родства — это искусственные

модели, конструируемые исследователем с целью применения

их в качестве инструмента научного анализа. Относя ту или

иную систему к одному из выделенных им типов, исследова-

тель вынужден абстрагироваться от многих частных особен-

ностей,

эмпирическое многообразие которых необозримо.-

другой

стороны, многие системы не

могут

быть однозначно

отнесены к определенному типу потому, что они представля-

ют собой некое промежуточное состояние перехода от одного

типа к

другому.

Поэтому для типологии систем родства пер-

востепенное значение имеет изучение закономерностей пере-

хода

от одного исторического типа к

другому,

и в частности

относительной последовательности трансформации отдельных

структурных элементов системы. Информацию, относящуюся

этому аспекту проблемы, также

следует

считать одним из

наиболее существенных выводов, сделанных

в'результате

ис-

следования развития китайской системы.

Как

отмечалось выше, вопрос о, механизме трансформации

исторических типов систем родства до недавнего времени ос-

тавался почти совершенно неизученным. Первый шаг в этом

отношении

был сделан Г. Доул, которая выдвинула положе-

ние

о том, что в процессе эволюции систем родства наиболее

подвижным элементом, в первую очередь откликающимся на

модификацию

социальной организации, являются термины

нулевого поколения. Изучение китайской системы позволяет

конкретизировать ъ уточнить этот важный вывод.

Выяснилось,

что последовательность трансформации от-

пельных элементов системы зависит прежде всего от того, к

какому типу относится эволюционирующая система. С дру-

гой стороны, в пределах одной и той же системы изменения

различных структурообразующих компонентов захватывают

отдельные части системы в разной последовательности. На-

пример,

появление дифференциальной переменной, разграни-

чивающей прямых и коллатеральных родственников — важ-

нейший

сдвиг в процессе превращения ирокезской терминоло-

гии

в арабскую — фиксируется прежде всего в первом восхо-

дящем, а rie в нулевом поколении; наиболее консервативны-

ми

в этом отношении оказываются термины первого нисходя-

280

щего поколения. Выявляется также определенная закономер-

ность в отношении последовательности прогрессивных изме-

нений

«мужской»

и «женской» подсистемах терминологии

т. д. Сделанные наблюдения

могут

быть полезными для эт-

нографа, в распоряжении которого нет диахронных материа-

лов по изучаемой им системе родства, в плане определения

типа, в направлении которого развивается данная система.

Следующий цикл важных проблем, встающих в связи с

изучением системы родства китайцев, связан с характеристи-

кой

исходной модели родства. Рассмотренные данные позволя-

ют отвергнуть как точку зрения Дж. Мёрдока о том, что га-

вайская

система является первоначальным этапом развития

терминологий родства, так и мнение П. Киргхофа, считающе-

го исходным пунктом коллатерально-раздвоенную (арабскую)

систему. Китайский материал подтверждает выдвигавшийся

многими

исследователями тезис о первичности систем ирокез-

ского типа. Необходимое уточнение при этом заключается в

том, что наиболее древняя модель родства характеризуется

австралийскими чертами, то есть

будучи

ирокезской в своей

основе,

не различает родственников и свойственников

(важнейшей дифференциальной переменной является «при-

надлежность к одной из

двух

экзогамных групп, связанных

между

собой обязательным браком»).

Анализ древнекитайской системы родства австралийского

типа позволяет уточнить понятие классификационных систем

родства, со времен Л. Моргана получившее широкое распро-

странение в этнографической литературе. По-видимому, целе-

сообразно различать классификационные системы, все без

исключения

термины которых обозначают определенный

класс родственников, и системы частично классификационные

или

генеалогические, включающие, наряду с классификаци-

онными,

также групповые и индивидуальные термины родст-

ва. Принципиальное отличие классификационных систем от

генеалогических заключается в том, что в них отношение

между

лицами определяется через принадлежность этих лиц

определенному классу, определяемому принадлежностью к

одной

из

двух

взаимобрачующихся групп, поколению и полу.

Система эгоцентрических терминов родства в этом

случае

целиком

накладывается на систему социоцентрических

«брач-

ных классов». В отличие от этого системы родства

всех

дру-

гих типов, в том числе ирокезского и гавайского, определяют

отношения

между

лицами посредством генеалогических це-

почек

родства, составленных из отношений

«родитель»—

«дитя»,

«муж»

—

«жена»,

«сиблинг»

— «сиблинг». Элементар-

ные

отношения этих

трех

категорий

могут

возникнуть в инди-

видуальной семье (как в парной семье родового общества,

так

и в современной моногамной). Это само по себе содержит

указание на то, что в обществе с классификационной систе-

281

мой

родства австралийского типа парной семьи или не су-

ществует вовсе, или же она полностью подчинена

роду,

кото-

рый

в рамках дуально-родовой организации определяет спе-

цифику

терминологии родства на данном этапе развития об-

щества.

этой точки зрения

следует,

по-видимому, рассматривать

гипотезу Г. Доул, признающей относительную древность

систем родства австралийского типа, но полагающей, что им

все же предшествовали системы иного типа, названного ею

«примитивным изолирующим». Подобные системы родства

обнаружены у андаманцев, семангов и сеноев; они относятся

числу генеалогических терминологий.

Вопрос об историческом месте систем этого типа, про-

должающий оставаться открытым, имеет непосредственное от-

ношение

к недавно вновь поднятой в советской этнографиче-

ской

литературе проблеме «дородового общества». Материал,

проанализированный

в настоящей работе, не проливает све-

та на эту проблему; убедительное решение ее возможно лишь

на

основе специального исследования систем родства австра-

лийцев,

причем определяющее значение имели бы

отсутствую-

щие

пока данные.о переходе от «примитивных изолирующих»

систем к терминологиям австралийского типа, отражающим

экзогамную дуально-родовую организацию.

Применение

процедуры компонентного анализа для выяв-

ления

качественных сдвигов в развитии китайской системы

родства показало, что этот метод может не только служить

для формального описания терминологии, но пригоден и на

иных уровнях исследования, в частности при изучении во-

проса о социальных детерминантах системы родства. Компо-

нентный

анализ исторически последовательных моделей, пред-

ставленных на различных этапах эволюции китайской систе-

мы,

позволяет описать ее не как историю терминов, а

как

трансформацию специфического набора структурообра-

зующих элементов, каждый из которых находит объяснение в

породившей систему родства социальной организации.

Обобщая сделанные наблюдения, можно сформулировать

вывод о том, что если австралийские системы отражают ду-

ально-родовую экзогамную организацию, покоящуюся на обя-

зательном браке, то терминологии арабского типа порожда-

ются клановой организацией, основанной на- нормах большой

семьи. Внешне клан обнаруживает некоторые черты

сходства

с родом, однако генетически не связан с последним и пред-

ставляет собой самостоятельную форму социальной организа-

ции,

на ранних этапах своего развития сосуществующую с ро-

дом.

Клан,

функционирующий в условиях нормальной соци-

ально-экологической среды, как правило, характеризуется

экзогамией,

что находит отражение в особенностях термино-

логии арабского типа. Вынужденная, аномальная эндогамия в

282

условиях существования организации кланового типа приво-

дит к появлению терминологии родства, свойственной гавай-

ским

системам. С этой точки зрения арабский и гавайский

типы систем родства соответствуют одному и тому же этапу

развития общества, хотя появление их и связано с существен-

ными

различиями во внешней среде (во втором

случае

ей

присущи объективные факторы, деформирующие социальную

структуру

общества). Наконец, возникновение систем анг-

лийского типа исторически совпадает с периодом разложе-

ния

поздних форм клановой организации и формирования

современной моногамной семьи как основной социальной

ячейки

общества.

Данная схема носит наиболее общий, усредненный харак-

тер (в ней, в частности, не учитываются такие, таксономиче-

ски

более дробные, типы систем родства, как кроу и омаха,

анализ которых также остается за пределами исследования

китайской системы родства). Тем не менее, учитывая истори-

чески зафиксированные и идентифицированные переходные

формы,

эта схема может быть использована как надежный

инструмент, позволяющий определить относительный уровень

социального развития той или иной этнической группы, а

также некоторые наиболее существенные черты ее социаль-

ной

организации.

Диахронный

подход

к изучению китайской системы родст-

ва, то есть рассмотрение ее особенностей в исторической пер-

спективе, оказывается полезным и для решения вопроса о ха-

рактере соотнесенности терминологии родства и порождаю-

щих ее социальных институтов. Тезис Моргана об относи-

тельной консервативности терминологии родства, вследствие

которой последняя, как правило, переживает соответствую-

щие формы социальной организации и поэтому может слу-

жить источником для реконструкции прошлого, был отверг-

нут сторонниками функциональной школы в этнографии. Од-

нако

объяснение особенностей системы родства исключитель-

но

с точки зрения тех институтов, которые ей

сопутствуют

(в

частности, истолкование этих особенностей как отражения

реально существующих в обществе норм поведения по отно-

шению к различным группам родственников), обнаруживает

свою неудовлетворительность сразу же, как только мы начи-

наем рассматривать эволюцию терминологии родства на фоне

изменений

в социальных институтах общества: некоторые ти-

пы

норм поведения оставались в Китае неизменными на про-

тяжении столетий, хотя соответствующие термины родства

изменялись; напротив,

другие

социальные институты транс-

формировались, но порожденные ими особенности системы

родства в течение определенного времени оставались без из-

менений.

Результаты анализа, предпринятого в настоящей работе,

283

не совпадают с теми выводами об эволюции китайской систе-

мы родства, к которым пришел в свое время Дм. Мёрдок,

пользовавшийся разработанной им методикой исторической

реконструкции. Несоответствие гипотетического построения

Мёрдока историческим фактам, засвидетельствованным в до-

кументальных источниках, носит характер частной ошибки;

однако оно в то же время ставит под сомнение достоверность

других

реконструкций, предложенных этим исследователем.

По-видимому, методы реконструкции предыстории систем род-

ства, недокументированных собственно историческими свиде-

тельствами, все еще не

удовлетворяют

требованиям современ-

ного уровня развития этнографической науки и

требуют

даль-

нейшей разработки. Пока же наиболее надежные

результаты

может

дать

лишь комплексный метод, сочетающий этногра-

фические приемы анализа терминологий родства с максималь-

ным

использованием диахронных данных.

СИСТЕМА

«ЭРЪЯ»

Vj~ №

4вбГ~1

430

ОАО ОАО

181

141

5В0

СИСТЕМА

«САНФУ»

J7S 46

АО

за w

СИСТЕМА

«ШИМИНА»

Г 494

АО

435

36/ 54i 521 52$

191ГЩ

ААб А А

131 246 17W

245 \403

СОВРЕМЕННАЯ РАЗГОВОРНАЯ СИСТЕМА

СОВРЕМЕННАЯ ПИСЬМЕННАЯ СИСТЕМА

АО АО

А6

ьЗЬ

381

275 279 272 277 347 352

353

83 8$ 100 98 268 270 315

Ш 3)4 Г~62 " Ш Ш Ш ~134 1132 Ш\ 42 Поб 208

АОАО

АО АО АО АО 4Ю

АО

АОАО

313

311 S9 61

508

4SQ 448

244 ~Ш

АОАО

241

243 •

БИБЛИОГРАФИЯ

ПУБЛИКАЦИИ

ИСТОЧНИКОВ

Эпиграфика

Гадательные

надписи

1. Ван С ян, Иньские надписи из коллекции Пуши (Пуши иньци

чжэньвэнь),

Тяньцзинь, 1925.

2. Го Жо-юй, Фрагменты инь'ских надписей (Иньци шидо), ч. I, 1951;

ч. 2, 1952.

3. Го М о-ж о, Корпус

гадательных

надписей (Буцы тунцзуань),

Токио,

1933.

4. if о Мо-жо, Избранные иньские надписи (Иньци цуйбянь), Пекин,

1965.

5. |Г у а н ь Б о-и, Собрание надписей из иньской

столицы (Иньсюй

вэньцзы цуньчжэнь), [б. м.], 1931.

€. Д у и Ц з о-б инь, Иньские надписи. Часть первая (Иньсюй вэньцзы

цзябянь),

Бэйпин, 1948.

7. Д у н Ц з о-б и н ь, Иньские надписи. Часть вторая (Иньсюй вэнь-

цзы ибянь), т. I, Бэйпин, 1949.

8. Е Ю й-с э н ь, Дополнения к публикации Лю Те-юня (Теюнь цангуй

ши

и), Шанхай, 1925.

9. Ж а о Ц з у н-и, Надписи на

гадательных

костях, хранящиеся в Па-

риже (Бали соцзянь цзягулу), Гонконг, 1956.

10. Жун Гэн, Иньские

гадательные

надписи (Иньци буцы), Бэйпин,

•1933.

11.

Иньские надписи. Часть вторая (Иньсюй вэньцзы ибянь), т. II, III,

Пекин,

1953.

12. К аи цук я Сигэки, Надписи на костях, хранящиеся в Институте

гуманитарных исследований Университета Киото (Кёто

дайгаку

дзиммон кагаку кэнкюдзё дзо кокоцу моядзи), Киото, 1959.

13.

Л о Чжэнь-юй, Иньские надписи. Серия А (Иньсюй шуци цянь-

бянь),

Пекин, 1913.

14. Л о Ч ж э н ь-ю й,

Лучшие

экземпляры иньских надписей (Иньсюй

шуци цзинхуа*), Пекин, 1914.

15. Л о Ч ж э н ь-ю й, Иньские надписи. Серия Б (Иньсюй шуци хоу-

бя«ь), Пекин, 1916.

16. Л о Чжэнь-юй, Иньские надписи. Серия В (Иньсюй шуци сюй-

бянь),

Киото, 1933.

17. Л ю Э, Черепашьи панцири из собрания Ле Те-юня (Теюнь цангуй),

Пекин,

1903.

18. Сунь Хай-по, Надписи на

гадательных

костях (Цзягу вэньлу),

БэйП'ИН,

1937.

19. Тан Лань, Надписи на

гадательных

костях из

студии

Тяньжангэ

(Тяньжангэ цзягу вэньцунь), Тяньцзинь, 1939.

285