Кривогуз И.М. (ред.). Новая история стран Европы и Америки

Подождите немного. Документ загружается.

70-х годов был беспрецедентным, изменив облик Европы,

США и оказав стимулирующее воздействие на мировую эконо-

мику и товарооборот. Он складывался из многих компонентов,

но важнейшее значение имели завершение промышленного

переворота в Англии, а также вступление в решающую фазу

процесса индустриализации США, Франции, Германии, Бель-

гии, вытеснение капиталистическим укладом феодальных от-

ношений и структур, усиление международного разделения

труда, рост городов и удельного веса городского населения,

развитие средств сообщения.

За десятилетие 1847—1857 гг. сеть железных дорог в мире

возросла с 25 тыс. до 83 тыс. км. Объем мировой торговли в де-

нежном выражении составил в 1850 г. 14,5 млрд марок (гер-

манских), а в 1860 г. 26,8 млрд марок (против 6,4 млрд в

1830 г. и 10 млрд марок в 1840 г.). Мощным импульсом разви-

тия мировой экономики и прогресса банковско-финансовой

системы стало открытие золотых месторождений в Калифор-

нии (1848) и Австралии (1851). Их освоению сопутствовала но-

вая волна эмиграции из европейских стран, расширение товар-

ных потоков и развитие заокеанских регулярных рейсов судов —

пассажирских и торговых. Расширялась транспортная сеть на

Европейском континенте — железные дороги, сухопутные,

речные магистрали, морские коммуникации в Балтике, Север-

ном море, Атлантике, Средиземноморском бассейне. В 1869 г.

началась эксплуатация Суэцкого канала. США лидировали по

строительству и протяженности железнодорожных магистра-

лей, использованию судов с паровыми двигателями на речных

и морских коммуникациях.

Англия, превратившись в «промышленную мастерскую

мира», стала бесспорным лидером мировой экономики. С 1800

по 1860 г. ее доля в мировом промышленном производстве воз-

росла с 4,3 до 19,9%, тогда как Франции — с 4,2 до 7,9%,

а Германии — с 3,5 до 4,9%. США после Гражданской войны

выдвинулись на второе место после Англии по ряду важней-

ших показателей экономического развития, все еще значи-

тельно уступая по абсолютным данным лидеру. К середине

XIX в. стал увеличиваться разрыв по суммарным показателям

Европы и США и всех остальных континентов и регионов зем-

ного шара, но особенно по уровню среднедушевого ВВП, усло-

виям жизни, использованию достижений научно-техническо-

го прогресса. Немаловажную роль в этом сыграла целенаправ-

ленная политика метрополий по превращению колоний в

520

аграрно-сырьевые придатки, а также удар, нанесенный ремес-

лам, домашней и кустарной промышленности периферийных

стран массовым сбытом изделий фабрично-заводской промыш-

ленности с более низкой себестоимостью и лучшими потреби-

тельскими качествами. Немаловажную роль в процессе экс-

пансии европейских держав в мире — торговой, колониаль-

ной, военной — играло совершенствование вооружений на

основе научно-технического прогресса.

Научно-экономический и военно-технический прогресс

ведущих в капиталистическом и индустриальном развитии

держав вносил серьезные коррективы в соотношение воен-

но-экономического потенциала и европейских государств, а со-

ответственно и в их способность активного воздействия на

международные отношения. Наиболее болезненно сказалось

усиливавшееся экономическое отставание на трех империях —

Российской, Австрийской и Османской, что в полной мере об-

наружилось в ходе Крымской войны, в исходе борьбы за объ-

единение Германии и Италии и в других международных по-

трясениях, богатых на события 50—60-х годов XIX в.

Крымская война 1853—1856 гг. возникла вследствие уси-

ливавшегося соперничества Англии, Франции и России за гос-

подство на Балканах и Ближнем Востоке, за влияние в Ос-

манской империи. Со стороны царизма и лично императора

Николая I речь шла о закреплении и без того весьма значи-

тельных позиций России в Восточной Европе и на Балканах, в

зоне средиземноморских проливов, а также обретении путем

нажима на Турцию права покровительства православным под-

данным Османской империи, да и всем христианам. В свою

очередь, правящие круги Англии и Франции, при всех разде-

лявших их противоречиях и весьма подозрительном отно-

шении Лондона ко Второй империи и ее главе Луи-Бонапарту,

сочли уместным поддержать Османскую империю против не-

померных, по их представлениям, притязаний царизма, гро-

зивших нарушить и без того шаткий баланс сил в Центральной

и Восточной Европе и единолично решить судьбу «больного че-

ловека Европы», как все чаще называли Османскую империю.

При активном участии главы английского правительства

Г. Дж. Пальмерстона и императора Луи-Наполеона (мечтав-

шего повторить военные триумфы своего дяди — Наполеона

Бонапарта) было заключено соглашение о совместных дейст-

виях против России. С их благословения Османская империя в

октябре 1853 г. объявила войну Российской империи, в кото-

521

рой приняли также участие военно-морские и сухопутные си-

лы Англии и Франции и воинские подразделения Сардинского

королевства. Россия оказалась в полной изоляции, поскольку

Австрия и Пруссия, предполагаемые союзники, предпочли за-

нять нейтральную позицию, к возмущению Николая I.

Военные действия разворачивались на Балканах (в долине

Дуная), в Закавказье, а затем и в Крыму. Против 700-ты-

сячной сухопутной армии Российской империи, вооруженной

устаревшими гладкоствольными кремневыми винтовками, сра-

жалось, с учетом все еще боеспособной турецкой армии, свыше

1 млн человек, оснащенных при содействии Англии и Фран-

ции современными скорострельными и дальнобойными ружья-

ми. Против 14 парусных линейных кораблей и 12 фрегатов, со-

ставлявших Черноморский флот России, действовал современ-

ный союзный флот (34 линейных корабля и 55 фрегатов с

паровыми двигателями и большой огневой мощью), что обес-

печило ему господство на Черном море и свободу маневра,

а также фактически беспрепятственную транспортировку

войск в Крым. Несмотря на героическую оборону на протяже-

нии 349 дней Севастополя, упорные сражения на Дунае и в За-

кавказье, Россия потерпела поражение и была вынуждена за-

ключить в Париже в 1856 г. мир на крайне тяжелых для нее

условиях.

Россия была лишена права иметь флот на Черном море,

а также береговые базы и укрепления (фактическая нейтрали-

зация Черного моря); она отказывалась от притязаний на по-

кровительство православным подданным Османской империи;

уступала последней южную часть Бессарабии и признавала

коллективный протекторат великих держав — Англии, Фран-

ции и Австрии (последняя была в числе участниц Парижской

мирной конференции) над Молдавией, Валахией и Сербией,

оставшихся под суверенитетом султана. Поражение в Крым-

ской войне вызвало глубокий кризис феодально-крепостниче-

ской системы в России и вынудило нового императора — Алек-

сандра II инициировать давно назревшие реформы в различ-

ных сферах государственной системы управления и в обществе

и главную из них — отмену крепостного права.

Поражение обусловило и колебания России в отношении к

переломным для Европы событиям — процессу объединения

Италии и Германии, назреванию франко-германской войны,

а также ее предубеждение к недавним партнерам по «европей-

скому концерту» — Англии, Австрии, Пруссии и стоявшей не-

сколько особняком Франции.

522

Определенный выигрыш для Австрийской империи, обес-

печившей себе с помощью нейтралитета возможность активно

участвовать в решении балканских и ближневосточных во-

просов, не предотвратил плачевного для нее исхода борьбы за

сохранение ведущих позиций в Германском союзе и на Апен-

нинском полуострове. Сначала в ходе неудачной войны с

Францией и Сардинским королевством (1858—1859) она была

вынуждена отказаться от обладания Ломбардией, а после вой-

ны с Пруссией и Сардинским королевством (1866) — от Венеци-

анской области с ее центром Венецией. Австрийская диплома-

тия оказалась не в силах воспрепятствовать созданию Итальян-

ского королевства в 1861 г., а также крушению дружественных

ей монархических режимов в Центральной Италии.

Не менее серьезными последствиями обернулось для мо-

нархии Габсбургов поражение при Садовой в 1866 г. в ходе

войны с Пруссией, открывшее последней возможность успеш-

но продолжать объединение под своей эгидой германских го-

сударств. Тем самым монархия Габсбургов лишалась прина-

длежавшего ей на протяжении ряда столетий контроля за

положением дел в Германии, придававшего ей особый вес в ев-

ропейской политике. Создание в 1866 г. Северогерманского

союза во главе с прусской монархией было весьма болезненно

воспринято в Лондоне и Париже, где не без оснований опаса-

лись появления могущественного соперника в лице единого

германского государства в центре Европы.

Таким образом к концу 60-х годов «европейский концерт»

великих держав был разбалансирован; идеи европейского по-

рядка, лежавшие в основе венской системы, были скомпро-

метированы эгоизмом правящих кругов великих держав, их

противоречиями по Восточному вопросу, а главное — наци-

ональными притязаниями народов, лишенных государствен-

ности либо политически раздробленных. Между тем серьезная

трансформация государственных и общественных структур ев-

ропейских стран и народов на протяжении XIX в. усиливала

осознание возраставшей общности европейской цивилизации в

передовых для своего времени общественных кругах, повы-

шая заинтересованность их в созидании такой системы между-

народных отношений, которая бы учитывала потребности

больших и малых стран и обеспечивала мирные условия их

функционирования.

После Венского конгресса, особенно в 50—60-е годы, зна-

чительно повысился интерес к международным вопросам и

внешней политике как таковой среди мыслителей различной

523

ориентации, общественно-политических, национальных и со-

циальных движений и организаций. Быстрый рост периодиче-

ских изданий, бурный прогресс общественно-политической и

социальной мысли и публицистики сыграли немаловажную

роль в приобщении все более значительных слоев населения к

международной политике, в появлении интереса к крупным

международным событиям и их последствиям. Газеты и жур-

налы включались в дискуссии о внешнеполитическом курсе

собственных правительств и других больших и малых евро-

пейских государств. Наибольший интерес вызывали матери-

алы, посвященные международным кризисам и конфликтам,

крупным политическим потрясениям, таким, как июльская

революция во Франции, Гражданская война в США, антиту-

рецкие восстания в Греции, Болгарии и др.

Наряду с официальной точкой зрения на события, получав-

шей отражение в проправительственной печати, все больше

распространялись взгляды и оценки международных событий

и складывавшейся системы международных отношений пред-

ставителей либеральной, демократической и социалистиче-

ской оппозиции, поборников мира и сотрудничества больших

и малых народов. Опасные симптомы возрождения милита-

ризма в рамках венской системы, расширение колониальной

экспансии европейских государств заставляли мыслителей

различной ориентации настойчиво возвращаться к поставлен-

ным идеологами Просвещения вопросам войны и мира, усло-

виям, способным обеспечить мирное сосуществование народов

и государств. Так, К. А. Сен-Симон видел путь к созданию все-

мирной ассоциации народов и всеобщему миру в становлении

индустриализма — «промышленной системы», по его терми-

нологии, и в устранении национальных границ, а также в пре-

одолении нищеты беднейших классов общества. Выдающиеся

либеральные мыслители 20—40-х годов, в противовес принци-

пам венской системы, ратовали за замену абсолютистских ре-

жимов конституционно-парламентскими и одними из первых

поставили вопрос об использовании парламентско-правовых

механизмов для контроля за выработкой и реализацией вне-

шнеполитических решений исполнительной власти.

Это не мешало многим либеральным деятелям вслед за кон-

серваторами солидаризироваться с активной колониальной

политикой, ставить во главу угла в оценке международных

процессов и явлений государственные интересы собственной

страны. Так действовал кумир европейских либералов граф

524

Г. Дж. Пальмерстон, долгое время возглавлявший в 30—60-е

годы сначала МИД, а затем и правительство Великобритании.

Но с середины XIX в. расширение непосредственных свя-

зей между общественными организациями многих стран Евро-

пы и Америки привело к появлению неправительственных

светских международных организаций, претендовавших стать

новыми субъектами международных отношений. Начало было

положено пацифистами, которые после наполеоновских войн

протестовали против решения конфликтов с помощью воору-

женной силы, против вооружений и милитаризма и создали в

ряде стран свои организации. В 1843 г. они провели в Лондоне

первый Всемирный конгресс мира, провозгласивший идеи па-

цифизма. Гуманистический антимилитаризм пацифистов был

поддержан многими выдающимися деятелями культуры и

учеными. Дальнейшей разработке и распространению этих

идей способствовали состоявшийся в 1848 г. в Брюсселе вто-

рой и последующие международные конгрессы пацифистов.

По инициативе А. Дюнана и Ф. Либера пацифисты добива-

лись гуманизации международного права: призывали не счи-

тать мирных граждан участниками военных действий, не отож-

дествлять их с военнослужащими, чтобы обеспечить раненых

военнослужащих медицинской помощью, предлагали придать

медперсоналу на полях сражений статус нейтральности. Их

инициативы получили общественное признание, и в 1864 г. не-

которые из них были зафиксированы в Женевской конвенции,

подписанной правительствами десятков государств. Был также

основан Красный крест — международная организация для

оказания помощи жертвам военных действий.

Активизация демократов и борцов против национального

угнетения, особенно народные выступления и революции 30—

40-х годов XIX в. и вынужденная эмиграция многих их участ-

ников, способствовали росту интернациональной солидарнос-

ти и сотрудничества. Испанские революционеры, итальян-

ские карбонарии, греческие и польские патриоты, разнород-

ные противники царствующих династий и поборники

демократии разрабатывали концепции изменения между-

народных отношений, связанные с планами радикальных об-

щественно-политических преобразований в европейских стра-

нах. Д. Гарни, О. Бланки, Дж. Мадзини, лидеры польских по-

встанцев, венгерских и немецких демократов выступали

против Венской системы и Священного союза. Так, путь к до-

стижению государственной независимости всеми угнетенными

народами Европы и созданию их ассоциации Мадзини видел в

525

национальной народной революции и ликвидации многонацио-

нальных империй. Ради общих целей они поддерживали друг

друга, хотя разногласия, существовавшие в конкретных спосо-

бах организации и борьбы, мешали им объединиться.

В 60-е годы XIX в. рост и активизация рабочих организа-

ций, а также осознание ими общности многих своих интересов

привели к установлению связей между рабочими союзами

Англии и Франции, а затем и других стран. В 1864 г. в Лондо-

не состоялось собрание представителей организованных рабо-

чих ряда стран и связанных с ними революционных эмигран-

тов. На нем было основано Международное товарищество ра-

бочих — / Интернационал,

В конгрессах и конференциях МТР и в работе его Генераль-

ного совета, заседавшего в Лондоне, участвовали сторонники

различных взглядов — от тред-юнионистов и демократов до

анархистов, но К. Марксу и Ф. Энгельсу удалось придать его

важнейшим решениям социалистическую ориентацию. МТР

выдвинуло ряд требований, ставших популярными среди части

организованных рабочих стран Европы и Америки: ограничение

длительности рабочего дня; обретение трудящимися политиче-

ских прав и свобод; усиление профсоюзов и кооперативов; орга-

низация стачек; поддержка освободительной борьбы угнетен-

ных народов; протест против агрессивной политики держав и

милитаризма. Интернационал немало сделал для поддержки

конкретных выступлений рабочих отдельных стран, укрепле-

ния их организаций и распространения идей К. Маркса. Он был

первой международной организацией рабочего движения.

Светские неправительственные организации еще не имели

серьезного влияния, но были предвестниками появления в

XX в. многочисленных и значительных субъектов междуна-

родных отношений нового типа.

За два столетия после Вестфальского договора в мире про-

изошли огромные перемены. Выросло население, развернулась

индустриализация, изменились общественные и международ-

ные отношения, другой стала жизнь миллионов. Во взаимо-

действии народов Европы и Америки сложилась новая либе-

рально-капиталистическая цивилизация, великие идеи которой

были деформированы стремлением владельцев капиталов к экс-

плуатации и господству. Государства-нации, ожесточенно кон-

курируя между собой, хозяйничали во всем мире. Превосходст-

ву Великобритании бросили вызов другие народы, ставшие на

путь индустриализации и консолидации своих сил. Геополити-

ческая структура опять оказалась на пороге обновления.

ГЛАВА 18 Великобритания:

под знаком

великой депрессии

Утрата мировой промышленной моно-

полии. 70-е годы XIX в. Великобритания прожила под зна-

ком великой депрессии — длительного и тяжелого кризиса,

охватившего с 1873 г. промышленность, сельское хозяйство,

торговлю и финансы. Дни британского индустриального пре-

восходства миновали навсегда. С трудом кривая падения про-

изводства выпрямлялась и лишь через двадцать лет робко и с

перерывами пошла вверх. Общее промышленное производство

страны в 1870—1914 гг. удвоилось, но в мире оно возросло

вчетверо. Вместо трети мировой индустриальной продукции

на долю Англии приходилась теперь лишь седьмая часть. В на-

чале 80-х годов ее перегнали США, в начале XX в. — Герма-

ния. Все тревожнее становились сигналы с рынков сбыта —

правда, здесь Англия все еще не уступала первенства.

Доля в мировой внешней торговле (в %)

Страна

1870 г.

1900 г.

1913 г.

Великобритания

19 15

Германия

13 13

США 8

12 11

В довершение ко всему заморские товары все с большей

легкостью проникали на внутренний английский рынок.

В 1896 г. появилась книга Э. Вильямса «Сделано в Герма-

нии», автор которой в тревожных тонах писал о том, что про-

мышленные изделия с немецким клеймом встречаются в его

стране на каждом шагу.

Все громче раздавались голоса, настаивавшие на переходе

к протекционизму; но агитация в его пользу, развитая в нача-

ле XX столетия Джозефом Чемберленом, потонула в море сом-

529

нений. Экономические успехи страны, ее превращение в «мас-

терскую мира» связывались в умах по крайней мере трех поко-

лений англичан с принципом свободы торговли.

Протекционизм пригоден для молодого капитализма, рас-

полагающего «на месте» и сырьем, и продовольствием, и деше-

вой рабочей силой. Ни того, ни другого, ни третьего в Англии

не существовало. Переход к покровительственным пошлинам

вполне реально обещал повышение цен, а это тревожило не

только потребителя, но и фабриканта, ввозившего сырье. Мно-

гим казалось поэтому, что протекционизм столь же подходил

для перезрелой экономики этой страны, как короткие учени-

ческие штадишки для великовозрастного джентльмена.

В пылу дискуссии вокруг фри-трэда спорящие, заворожен-

ные традиционными понятиями и терминами, как-то упус-

тили из виду, что острота конкуренции между странами не

сводилась к таможенной политике. Все большее значение при-

обретали концентрация производства, мощь финансового ка-

питала, вывоз миллиардных сумм за рубеж. В 1902 г. на при-

лавках появилась книга Дж. Гобсона «Империализм», пере-

сматривавшая многие из привычных нескольким поколениям

понятий. Если Британия сильно отставала от соперников по

степени концентрации производства, то в финансовой сфере

она была сильна. Оказалось, что в самой «торговой» стране

мира поступления от зарубежных инвестиций, возросших в

1862—1900 гг. со 150 млн до 2 млрд фунтов стерлингов, впяте-

ро превышали доход от внешней торговли (соответственно 18

и 90—100 млн фунтов).

Натиск конкурентов лишь в слабой степени затронул неко-

торые важнейшие отрасли британской индустрии. Суда, спу-

щенные на Клайде и Тайне, не имели равных по своим море-

ходным качествам; британские станки охотно приобретались

за границей, даже Соединенные Штаты далеко отставали от

Англии по экспорту машин. Состоятельные европейцы и аме-

риканцы одевались в шерстяные ткани из Лидса — это прида-

вало солидность, и за английский твид платили соответствен-

но. Рос даже вывоз угля. Устарелость шахтного оборудования

перевешивалась таким обстоятельством, как несравненное ка-

чество «кардиффа» и удобство его залегания: угольные пласты

располагались у самого побережья: бросай якорь и грузись. За

вторую половину XIX в. экспорт угля из Англии вырос в пят-

надцать раз и достиг 58 млн т. Водоизмещение торговых судов

под флагом «Юнион Джека» впятеро превышало водоизмеще-

530

ние флота ближайшего соперника. Даже Соединенные Штаты

перевозили половину своих грузов, отправляемых морским

путем, на английских судах, почти столько же — Франция.

Нет, британская буржуазия отнюдь не чувствовала себя

бедным родственником рядом со своими молодыми конкурен-

тами. Она по-прежнему управляла делами богатейшей страны

мира. Национальное богатство ее составляло 16,5 млрд фунтов

стерлингов и превосходило достояние Германии.

В конце XIX столетия последовало несколько лет процвета-

ния, затем экономический рост замедлился вновь.

Нельзя сказать, чтобы курс на социальные реформы, кото-

рого придерживались Вильям Гладстон и Бенджамин Дизра-

эли и их сторонники, ничего не дал низам в плане материаль-

ном: По имеющимся подсчетам, рост номинальной заработной

платы за последнюю четверть XIX в. у текстильщиков, стро-

ителей, металлургов превысил 10% , у шахтеров — даже 20%.

Гораздо более впечатляющей выглядела картина движения ре-

альных доходов, ибо цены заметно снижались. Усовершенст-

вование парового двигателя сделало прибыльным доставку

зерновых из-за океана, из США, Канады и Аргентины, где вы-

сокорентабельное фермерское хозяйство позволяло выращи-

вать дешевую пшеницу. Зерновой поток из-за океана сбил це-

ны не только на хлеб, но и на другие сельхозпродукты. Появи-

лись суда-рефрижераторы, и Австралия и Новая Зеландия

стали миллионами поставлять замороженные бараньи туши.

Встала на ноги консервная промышленность, на обеденном

столе в домах скромного достатка появился маргарин. В об-

щем, «корзина» из 45 продуктов питания упала в цене за те же

25 лет на 40%.

Выяснить рост доходов населения крайне затруднительно,

ибо подсчеты касались лишь членов профсоюзов, а они состав-

ляли меньшинство рабочих; все же если брать уровень 1850 г.

за 100% , то к 1900 г. он возрос до 183% .

Но эта ободряющая цифра относится к взрослым мужчи-

нам, занятым в крупной промышленности, а рядом с ними

по-прежнему трудились женщины и дети. Рабочий класс все

более расслаивался. Его высококвалифицированная верхуш-

ка достигла жизненного благополучия. Хорошее питание, доб-

ротная одежда, собственный дом с неизменным палисадником

перед крыльцом, обеспеченная старость — все это вошло в

быт. Но до всеобщего благополучия было далеко. В конце века

известный филантроп Чарльз Бутс выпустил девятитомное из-

531

дание «Жизнь и труд населения Лондона». Он пришел к выво-

ду, что около трети его жителей не вышли из состояния бед-

ности, а то и просто нищеты. Мрачной славы лондонский

Ист-энд по-прежнему являл картину убогости и скученности;

узенькие улочки, нуждавшиеся в ремонте, а то и покосившие-

ся дома, а в них — грязь, убогая мебель, на лестничных клет-

ках ночуют бездомные; туалеты и умывальники — на заднем

дворе, по одному на несколько семей. Так описывала свои впе-

чатления от посещения Шелтон-стрит известная впоследствии

своими трудами по статистике и фабианскому социализму

Беатриса Вебб. Так что причины, порождавшие взрывы воз-

мущения, особенно в годы тяжелой безработицы, отнюдь не

исчезли, и в движение пришла масса ранее инертных неорга-

низованных трудящихся.

Вильям Гладстон и Бенджамин Дизра-

эли. Поздние годы. Социально-экономические перемены

требовали реформ. Либеральная и консервативная партии,

каждая по-своему, стремились откликнуться на веление вре-

мени. Кабинет Гладстона реорганизовал систему начального

образования (1870), дотоле весьма несовершенную: была со-

здана сеть приходских школ за счет местных налогов и некото-

рого государственного финансирования.

В следующем году была проведена реорганизация армии,

срок службы наемников-добровольцев в ней сокращен с 12 до 6

лет, что позволило образовать значительный резерв. Либера-

лам удалось положить конец средневековому обычаю покупки

офицерских должностей, когда за офицерский патент в элит-

ных гвардейских полках — Гренадерском, Коулдстримском,

Черной стражи — платили целые состояния и продвижение по

службе определялось не воинским дарованием, а туго набитым

кошельком.

Правительство Гладстона ввело экзамен при поступлении

на государственную службу, поставив преграду проникнове-

нию неучей в администрацию.

Голосование на выборах всех уровней, и в первую очередь

парламентских, было сделано тайным, что сильно снизило воз-

можности предвыборных махинаций и подкупа избирателей.

Наконец, актом 1871 г. были узаконены тред-юнионы; они

получили права юридических лиц, могли открывать банков-

ские счета и защищать в суде свои интересы. Но возможности

забастовки были ограничены запретом применять «запугива-

532

ния» при пикетировании: термин допускал чрезвычайно ши-

рокое толкование и открывал дорогу штрейкбрехерству. Одна-

ко тот же Гладстон воспротивился введению 9-часового рабоче-

го дня для горняков, что представлялось ему недопустимым

вмешательством в дела части подданных короны, коими явля-

лись шахтовладельцы.

Неудача постигла Гладстона в попытке обуздать склон-

ность многих британцев к распитию спиртного, в первую

очередь пива. Винокуры и пивовары — а они были хорошо

представлены в парламенте — вне зависимости от партийной

принадлежности грудью встали на защиту права каждого

употреблять эти напитки по своему усмотрению. С трудом пра-

вительству удалось добиться небольшого ограничения в часах

работы пабов (пивных). По распространенному тогда мнению,

антиалкогольный поход Гладстона оттолкнул от него многих

избирателей и предопределил поражение на выборах 1874 г.

Сам «великий старец» утверждал, будто Дизраэли потопил

своих оппонентов «в потоках пива и джина».

Обуреваемый ненавистью к сопернику, он конечно же уп-

рощал ситуацию. В лагерь консерваторов перешла наиболее

умеренная часть либеральной буржуазии вместе с поддержи-

вавшим ее электоратом, недовольная преобразовательскими

«излишествами» Гладстона. Лендлорды и сквайры, как и

раньше, задавали тон в партии тори, но это были уже не преж-

ние помещики, занятые исключительно сельским хозяйством.

Носители громких имен охотно принимали предложения

украсить своими персонами правления акционерных обществ.

В свою очередь, «нувориши» «смыкались» с сельской Англи-

ей. Обладание манором (поместьем) давало вес в свете, помога-

ло проникать в истеблишмент, управлявший Великобритани-

ей. Перед владельцем манора все двери были открыты.

Уик-энд и праздники полагалось проводить в «сельском до-

ме»; здесь, после обеда, за бокалом вина и сигарой, соверша-

лись масштабные финансовые сделки и принимались важней-

шие политические решения, оформлявшиеся потом в парла-

менте и кабинете.

Несомненно и то, что паруса консервативного избиратель-

ного корабля раздувал и ветер обещаний. Дизраэли в своей

речи в Кристальном дворце (1872) представил тори как на-

циональную партию в отличие от космополитов-либералов,

сокрушающих традиционные институты во имя реформ и по-

сягающих — опять-таки ради них — на кошелек избирателя.

533

К прежним консервативным ценностям (уважение к религии,

монархии и традиционным институтам) он добавил новую —

улучшение условий жизни народа. Он польстил рабочему клас-

су, назвав его «английским до мозга костей» и преисполнен-

ным желания поддержать величие страны и империи. Цели

своей лесть не достигла — позиции консерваторов в рабочей

среде оставались слабыми; успех на выборах был обеспечен по-

правением значительных слоев буржуазии, осуждавших чрез-

мерную, на их взгляд, склонность Гладстона к реформам и от-

давших голоса «здравомыслящему» Дизраэли.

По предвыборным векселям надо было платить; проведен-

ный консерваторами в 1874 г. закон «О предпринимателях и

рабочих» не предусматривал наказаний за нарушение контр-

акта и пикетирование; шансы на успешное проведение стачек

возросли. Очередной Конгресс тред-юнионов выразил прави-

тельству свою признательность.

Муниципалитеты получили право на строительство недоро-

гих жилищ. Было предусмотрено введение государственного

контроля за качеством пищевых продуктов.

В совокупности все эти меры показывали, что консервато-

ры всерьез озабочены созданием национального консенсуса на

базе умеренных реформ и при сохранении почитаемых ими

институтов — короны, пэрства и влиятельной церкви. Находи-

лось в нем место и для рабочих: в 1874 г. в палате общин впер-

вые появились два их представителя.

В 1880 г. наступила очередная «смена вех». Кабинет Диз-

раэли «износился», одряхлевший премьер к реформам охла-

дел, традиционное крыло в партии явно одерживало верх,

экспансионистский курс во внешней политике (см. ниже) стал

давать сбои, британский экспедиционный корпус был разгром-

лен в Афганистане, потерпела неудачу экспедиция против зу-

лусов в Южной Африке. И Вильям Гладстон выступил в роли

Зевса Громовержца во время своей Мидлотианской избира-

тельной кампании, обвинив недруга во всех мыслимых и даже

немыслимых грехах. Внешнюю политику руководимого Диз-

раэли кабинета он уподобил мору в любой точке земного шара,

до которой удавалось дотянуться, и обвинил Дизраэли в том,

что тот поставил под угрозу «все главные интересы христиан-

ства» и низринул народ «в бездну страдания, позора и бес-

честья».

В 1884 г. правительство Гладстона пошло на значительное

расширение избирательных прав, его получили все кварти-

534

росъемщики, в том числе мелкие фермеры - арендаторы и сель-

скохозяйственные рабочие, которым лендлорды предоставля-

ли для жилья небольшие домики-коттеджи. Численность элек-

тората выросла с 3 почти до 5 млн человек. Затем было

проведено перераспределение избирательных округов, и если

не устранено, то все же уменьшено вопиющее неравенство

между ними. Вступил в силу закон о Советах графств, ведаю-

щих местным самоуправлением.

Не иссякла и реформаторская мысль. Составленная в сере-

дине 80-х годов Радикальная программа Джозефа Чемберле-

на, тогда либерала, предусматривала введение подоходного на-

лога, улучшение жилищных условий («это — страховка от

эпидемий и революций»), создание сети бесплатных библио-

тек, больниц, художественных галерей, парков, фиксацию

арендной платы на землю беспристрастным судом. У консерва-

торов «несносным ребенком» выступал лорд Рандолф Чер-

чилль, выдвинувший лозунг «Доверяй народу!». Каждый дол-

жен иметь свой очаг, свой завтрашний день и свои традиции,

провозглашал он, предупреждая об опасности «неразумной и

близорукой поддержки всех нынешних прав собственности и

капитала». Он выступал за бесплатное образование, внедрение

системы компенсаций за увечья на производстве и сокращение

рабочего дня. Черчилль-старший основал и ныне существую-

щую «Лигу подснежника» — организацию своего рода смычки

консервативной верхушки с массами, названную так в память

о Дизраэли, питавшем особые симпатии к этому скромному

цветку.

Но выпуск продукции падал, кривая безработицы ползла

вверх, сельское хозяйство страдало от вторжения дешевого за-

рубежного зерна. Лондон и другие города страны стали ареной

бурных манифестаций и митингов, навевавших воспоминания

о чартизме. Попытки воспрепятствовать проведению собраний

на их традиционном месте — Трафальгарской площади —

воспринимались как покушение на свободу слова и обостряли

ситуацию. День 13 ноября 1887 г. вошел в английскую исто-

рию под именем «кровавого воскресенья» — полиция и при-

званные ей на помощь гренадеры и конногвардейцы учинили

расправу над стотысячной демонстрацией. Избирательная база

либералов сужалась за счет оттока правого ее крыла к консер-

ваторам. В палате общин Гладстон зависел от поддержки ир-

ландцев и должен был учитывать это в своей политике.

535

Мятежная Ирландия. Убеждение в неспра-

ведливости лишения Ирландии атрибутов государственности,

расстановка сил в парламенте, накаленная атмосфера на са-

мом Изумрудном острове побуждали Гладстона всерьез обра-

титься к его делам.

Голод и обезлюдение 40—50-х годов и последовавший за-

тем аграрный кризис взорвали ирландскую экономику. Хлы-

нувшая из-за океана дешевая пшеница поставила под вопрос

рентабельность зернового хозяйства. Наступил ирландский ва-

риант огораживания: поля зарастали травой и превращались в

выпасы, мягкий и влажный климат благоприятствовал разве-

дению крупного рогатого скота, благо он мог вольно пастись

круглый год. Остров превратился в поставщика мяса в города

Англии, скот живьем перевозился через Ирландский пролив и

уже на месте производился откорм.

В Ирландии появилась и быстро развилась прослойка ско-

топромышленников-рэнчеров, значительно потеснивших ленд-

лордов; многие помещики рады были сбыть свои земли на веч-

но беспокойном острове, обзавестись капиталом и вложить его

в акции. Но «смена вех» собственности спокойствия в страну

не принесла, притесняемый и сгоняемый со своего участка

крестьянин обратил свою ненависть против рэнчера. Само-

вольный захват земель, бойкот лендлордов, рэнчеров и их по-

веренных, угон и калечение принадлежавшего им скота, тер-

рористические акты, стычки с полицией и войсками — все это

превратилось в повседневное явление. Ежегодно отмечались

сотни преступлений, множество усадеб находилось под воору-

женной охраной.

Лондон не мог не реагировать на сложившуюся ситуацию.

За тридцать лет начиная с 1881 г. кабинеты, как либеральные,

так и консервативные, провели через парламент пять аграр-

ных актов, предусматривавших выкуп крестьянами земли,

причем на все более сносных условиях, и к кануну Первой ми-

ровой войны Ирландия «очистилась» от системы лендлордиз-

ма, в ней упрочилось мелкое фермерство с высоким уровнем

товарного производства, достигавшимся часто за счет крайне

низкого жизненного уровня самого производителя и его семьи:

не доем, но продам. Появилась и прослойка зажиточных фер-

меров, отмечался значительный технический прогресс как в

животноводстве, так и в зерновом хозяйстве, которое, разуме-

ется, не исчезло совершенно.

536

Население не желало терять своего национального облика

и становиться «только британцами». Десятки литературных и

культурных обществ трудились на ниве народного просвеще-

ния, возрождения гэльского языка, восстановления в правах

древней народной культуры и обычаев.

Несомненно, что необходимость поддержки со стороны ир-

ландцев подвигнула В. Гладстона на внесение первого билля о

гомруле — самоуправлении Изумрудного острова — в 1886 г.

Предусматривалось восстановление в Дублине двухпалатного

парламента и переход всей администрации в местные руки.

Главные рычаги управления Лондон оставлял за собой: воору-

женные силы, финансы, внешние сношения входили в компе-

тенцию центра. «Великого старца» ждали провал и отставка:

его покинула значительная часть сторонников, перекочевав-

ших к консерваторам. Сорвалась и вторая его попытка (1892)

внедрить гомруль. Закон удалось провести через палату об-

щин, на что ушло 86 (!) заседаний, и билль перекочевал к лор-

дам. И тут, по словам одной газеты, «позабыв о скачках, поки-

нув поместья, охотничьи угодья и курорты, наши замечатель-

ные пэры, здоровые и больные, хромые, увечные, кто гордо

шествуя, кто едва плетясь, отправились в Вестминстер» и с

треском провалили законопроект, положив конец карьере

Гладстона.

Заметный прогресс в экономике и прочная привязанность к

английскому рынку тормозили процесс национального осво-

бождения. Сказывалась и раздробленность участвовавших в

нем сил. На позициях достижения автономии законодатель-

ным путем стояла Ирландская лига гомруля, преобразованная

в Ирландскую парламентскую партию. Ее лидер Ч. С. Пар-

нелл (кстати, потомок английских завоевателей и протестант

по вероисповеданию) слыл искусным и упорным парламент-

ским тактиком. Не раз от поддержки ирландской фракции

(а она насчитывала в палате общин 80—90 человек) зависела

судьба не только закона, но и правительства. Широко прибе-

гала она и к практике обструкции. Сам Парцелл, случалось,

оказывался за решеткой, что было платой за протест против

репрессий на родной земле. Принятие аграрного законодатель-

ства, выработка биллей о гомруле не в малой степени объясня-

лись активностью парнеллитов. В то же время их программа

была сравнительно умеренной и не выходила за рамки автоно-

мии. Ненависть врагов к Парнеллу была велика, и они не по-

537

гнушались скомпрометировать его, бросив тень на его личную

жизнь.

На непримиримых позициях полного отделения от Анг-

лии, радикальной крестьянской «чистки» от лендлордизма и

провозглашения республики стояли фении. Их Ирландское

республиканское братство, тесно связанное с диаспорой в

Америке, признавало один путь — вооруженной борьбы. Из

Соединенных Штатов, от местной ирландской общины, посту-

пали деньги, оружие, приезжали опытные в военном деле ин-

структоры. Поскольку условий для широкого народного вос-

стания не существовало, фении прибегали к тактике мелких

путчей и террора. На их совести лежало убийство в 1886 г. во

время прогулки в дублинском Феникс-парке статс-секретаря

по делам Ирландии лорда Ф. Кавендиша (кстати, сторонника

реформ).

На рубеже двух веков возникла и окрепла организация

«Шин-фейн» («мы сами»), провозгласившая лозунг ненасиль-

ственного сопротивления угнетателям, включая отзыв парла-

ментариев из палаты общин, созыв Народной ассамблеи — Со-

вета трехсот из ирландских членов парламента, представите-

лей местного самоуправления и политических организаций.

Выработанный ими политический курс должны были прово-

дить в жизнь местные власти при поддержке населения и иг-

норируя англичан. «Шин-фейн» разработал хорошо продуман-

ную программу реорганизации национальной экономики, при-

дание ей самостоятельности и прекращения односторонней

ориентации на английский рынок.

Напряжение на острове подогревалось наличием сильней-

ших унионистских тенденций на его северо-востоке, в шести

графствах Ольстера. Здесь жили потомки англо-шотландских

завоевателей, протестанты по вероисповеданию, традиционно

пользовавшиеся более высоким социальным статусом, эконо-

мически более обеспеченные, яростные противники гомруля.

Кумиром им служил король Вильям III Оранский, осущест-

вивший третье завоевание острова в конце XVII в., а готовой к

действию ударной силой служил Орден оранжистов, назван-

ный так в память о почитаемом монархе.

Англо-ирландский антагонизм подогревался вошедшим в

плоть и кровь обывателя «большого острова» пренебрежитель-

ным отношением к соседу, чему не чужда была и имперски на-

строенная элита (вспомним хотя бы замечание Редьярда Кип-

линга: «Вся ирландская история последнего тысячелетия сво-

538

дится к сокрушению черепов и краже скота»). Обстановка в

Ирландии напоминала перегретый паровой котел, взрыв же

произошел накануне Первой мировой войны и связан был с

третьей попыткой ввести гомруль.

Социализм и рабочее движение. Охватив-

шая Европу тяга к социалистическим идеям в разных вариан-

тах не могла обойти Великобританию. Внимание к социализму

усилилось на рубеже 70—80-х годов, когда великая депрессия

больно ударила по трудящимся, а реформаторский потенциал

старой гвардии Гладстона и Дизраэли был истощен. Укоренив-

шаяся в Англии политическая культура исключала популяр-

ность идей революционной направленности, хотя К. Маркс и

Ф. Энгельс опирались на анализ прежде всего явлений бри-

танского капитализма, а сами они прожили большую часть

жизни в Англии и немало делали для распространения своих

взглядов.

Возникшая в 1884 г. Социал-демократическая федерация

(СДФ) объявила, что разделяет идеи Маркса, клеймила язвы

капитализма, неустанно пропагандировала его свержение,

разоблачала в своей газете «Джастис» («Справедливость»)

«потогонную систему на предприятиях и трущобы, зловонные

лачуги, в которых задыхаются рабочие, фабрики, где их от-

равляют». Но СДФ страдала догматизмом в теории и сектант-

ством в тактике. «Нищета революционна сама по себе», — про-

возглашал ее лидер Г. М. Гайндман. Общество считалось уже

подготовленным к революции, и СДФ ожидала толчка к ее

свершению. Гайндман намечал даже дату, приурочивая ее к

столетию Французской революции 1789 г. Отсюда следовало

пренебрежительное отношение к профсоюзам, копавшимся во-

круг «мелочной» прибавки какого-то шиллинга к зарплате,

недооценка организационной работы, отрицание парламент-

ского пути переустройства общества и презрение к реформа-

торской деятельности. Все это отрезало СДФ от масс, и она ос-

тавалась узкой группой революционно настроенных интелли-

гентов.

В том же 1884 г. двенадцать молодых людей основали об-

щество, назвав его фабианским в честь римского полководца

Фабия Кунктатора (Медлителя), который прибег в войне про-

тив карфагенского вождя Ганнибала к стратегии выжидания и

истощения. Провозгласив свою приверженность социализму,

фабианцы мыслили достижение цели только в ходе эволюции.

539