Кривогуз И.М. (ред.). Новая история стран Европы и Америки

Подождите немного. Документ загружается.

ды от работорговли, практиковавшейся вплоть до 30—40-х го-

дов XIX в., стали составной частью процесса первоначального

накопления в Англии,

По данным выдающегося исследователя цивилизационных

процессов нового времени Ф. Броде ля, число обращенных в

рабство и принудительно перевезенных за океан негров соста-

вило в XVIII в. от 7 до 8 млн человек (против 900 тыс. в XVI и

3750 тыс. в XVII вв.), а в XIX в. — около 4 млн человек. Поми-

мо насаждения в Западном полушарии этой антигуманной

формы эксплуатации, работорговля оказала серьезное воздей-

ствие на демографические процессы в Западной и Тропической

Африке, в ряде стран Северной, Центральной и Южной Аме-

рики.

Оформившийся по окончании войны 1701 — 1713 гг. союз

Англии, Голландии, Австрии и Франции выступил посредни-

ком между участниками затяжной Северной войны — Швеци-

ей, сражавшейся в основном в одиночестве, и Россией, опирав-

шейся на определенных этапах на поддержку так называемого

Северного союза в составе Дании, Саксонии, Польши и Прус-

сии. Военные действия носили весьма затяжной и крово-

пролитный характер, шли с переменным успехом, но завер-

шились серьезным военно-политическим успехом России. Со-

гласно Ништадтскому миру (1721), ей отошли Лифляндия,

Эстляндия, Ингерманландия, часть Карелии и Моонзундские

острова. Выход к Балтийскому морю позволил России расши-

рить торговые и иные контакты с Европой; Российская импе-

рия (после присвоения российским Сенатом Петру I титула им-

ператора таков был новый статус Российского государства)

стала все более активно участвовать в решении общеевропей-

ских проблем.

Соответственно расширялось поле дипломатической и меж-

дународной деятельности европейских государств и возрастала

роль балтийских, восточноевропейских и дунайско-причерно-

морских проблем в европейской политике и экономике. Воз-

вышение России сыграло немалую роль в неуклонном сниже-

нии военного могущества и международного веса Швеции,

Польско-Литовского княжества, Османской империи. Так,

Швеция дважды вступала в войну с Россией (в 1741—1743 и

1788—1790 гг.) в тщетной попытке пересмотреть итоги Север-

ной войны, но потерпела неудачу. В ходе ряда войн с Турцией

(1710-1711, 1736-1739, 1768-1774, 1787—1791) России

удалось закрепить за собой причерноморские земли, Крым,

500

продвинуть русско-турецкие границы на запад к Днестру,

а также обрести ряд земель на Кавказе; в результате уменьша-

лась роль Османской империи в качестве деятельного и само-

стоятельного участника военно-политического и дипломатиче-

ского взаимодействия и соперничества европейских держав и

закладывались предпосылки ее превращения в XIX в. в объект

международной политики.

В 70—90-е годы XVIII в. завершилось расчленение Польши

между Россией, Пруссией и Австрией. На общем фоне внешне-

политической несамостоятельности германских государств

определенное исключение составляли лишь некоторые из них,

в том числе Саксония, Бавария, Ганновер (после того как ган-

новерский курфюрст Георг стал одновременно королем Анг-

лии, основателем Ганноверской династии), но особенно Прус-

сия, которая со времен Фридриха II активно претендовала на

ведущие позиции в Центральной и Восточной Европе.

Динамизм и конфликтность, сопутствовавшие становле-

нию и функционированию европейской системы международ-

ных отношений, делали весьма проблематичным поддержание

мира в Европе. Важность его, однако, возрастала по мере рас-

ширения межгосударственных связей, международной торгов-

ли, общественных и культурных контактов, а также обеспече-

ния безопасности государств и поиска оптимальных путей ре-

ализации конъюнктурных и перспективных государственных

интересов (в той интерпретации, которая была характерна для

XVIII в.). Немаловажную роль во внешнеполитической де-

ятельности европейских держав и эволюции европейской дип-

ломатии и международного права сыграла в XVIII в., особенно

после Утрехтского мира 1713 г., концепция «баланса сил».

Речь шла о поддержании равновесия в соотношении воен-

но-политического, экономического и внешнеполитического

потенциала европейских государств как в отдельных регио-

нах, так и на континенте в целом. Эта концепция, активным

поборником которой уже с конца XVII в. была английская

дипломатия, обрела в XVIII в. признание во многих странах —

среди монархов, государственных деятелей, дипломатов, в об-

щественных кругах и общественно-политической мысли. Ею

зачастую руководствовались при решении вопросов войны и

мира, при выборе союзников и при заключении торговых со-

глашений, при урегулировании спорных вопросов, особенно

династического свойства, в изобилии возникавших в XVIII в.

501

Каждое из государств привносило своеобразие в интерпре-

тацию концепции «баланса сил» и в особенности в практиче-

ское ее претворение. Так, Англия, рано осознавшая свое мор-

ское могущество, преимущества островного положения и эко-

номической и финансовой мощи, апеллируя к интересам

европейского мира и порядка, все чаще брала на себя роль

международного арбитра и посредника. Когда же диплома-

тических средств для решения в нужном ей ракурсе между-

народных проблем было недостаточно, она активно иници-

ировала формирование военно-политических коалиций и фи-

нансировала военные акции своих континентальных союзниц,

с помощью которых рассчитывала ослабить угрожавшие ее

влиянию и позициям державы (к числу таковых в XVIII в. от-

носились прежде всего Франция, Испания, а в определенные

этапы — Австрия, Россия, Швеция, Голландия). Король Прус-

сии Фридрих II полагал, что предназначение страны быть ба-

лансиром между Англией и Францией, чтобы, используя их

противоречия, обрести свободу действий в Центральной Евро-

пе. Еще более сложной представлялась политика «баланса

сил» правящим кругам тех держав, которые из-за своего гео-

политического положения были вынуждены решать целый

комплекс трудно согласовывавшихся между собой внешнепо-

литических задач, — таких, как Австрийская и Российская

империя, Франция, претендовавшая на гегемонию в Европе и

сообразовывавшая с этой задачей свою внешнеполитическую

деятельность, Испания и Турция, апеллировавшие к принци-

пу равновесия сил для сохранения своих владений и ослабев-

ших позиций.

В этих условиях возрастала роль внешнеполитических ве-

домств, различных форм дипломатических контактов — дву-

сторонних и многосторонних. Они были призваны расширить

круг дружественных и союзных держав, нейтрализовать либо

изолировать вероятных противников, обеспечить благопри-

ятные условия для торговых отношений. Все более важное

место, наряду с согласованием территориальных претензий в

Европе, приобретало соперничество Англии, Франции, Испа-

нии, Голландии из-за колониальных владений в Западном по-

лушарии, в Африке, Азии, Океании. К числу видных дипло-

матов XVIII в. можно отнести пользовавшегося широким меж-

дународным влиянием английского государственного деятеля

Уильяма Питптпа Старшего; долгие годы определявшего внеш-

нюю политику страны австрийского политика и дипломата

502

В. А. Кауница. Непосредственное участие в дипломатической

деятельности принимали монархи — Петр I и Екатерина И,

шведский король Карл XII, прусский король Фридрих II, авст-

рийская императрица Мария Терезия. Получила дальнейшее

развитие система посольств, особенно в ведущих государст-

вах; дипломатическую и военную деятельность, с согласия и

поощрения государственных инстанций, вели Ост-Индские

торговые компании Англии, Франции, Голландии, представ-

лявшие своего рода «государства внутри государства», а также

другие финансовые центры, судовые компании, посредниче-

ские торговые фирмы и дома.

Однако решающую роль в международных отношениях

по-прежнему играли войны. Они рассматривались как наибо-

лее радикальное средство пересмотра существующих границ

на Европейском континенте, а также измерения соотношения

сил и меры влияния держав в мировой политике. Не случайно

содержание армий и флота было ведущей статьей в государст-

венных расходах, ложась тяжелым бременем на население;

наряду с рекрутским набором практиковалось использование

(за плату) наемников и целых воинских подразделений во гла-

ве с военачальниками, поступавшими на службу иностранным

монархам. Совершенствовались ружья, пушки, военные ко-

рабли, тактика сухопутных и военных сражений. Увеличива-

лось и многообразие типов войн — наступательные и оборони-

тельные, маневренные и позиционные, морские и сухопутные

либо комбинированные, призванные упрочить военно-страте-

гические позиции и безопасность государств, обеспечить заво-

евание важных торговых коммуникаций и рынков сбыта това-

ров, господство на морских и океанских коммуникациях, на-

дежную связь с колониями, торговые связи со странами

Востока и т. п. Вслед за войной за Испанское наследство и

Северной войной важную роль в решении этих разнообразных

задач сыграли две крупные коалиционные войны общеевро-

пейского, а отчасти и межконтинентального масштаба — за

Австрийское наследство (1740—1748) и Семилетняя война

(1756—1763).

Так, в ходе острой борьбы вокруг признания наследницей

австрийского престола Марии Терезии (дочери скончавшегося

в 1740 г. австрийского и одновременно германского импера-

тора Карла VI), а ее мужа принца Лотарингского главой Свя-

щенной Римской империи и союзники и противники Австрии

воспользовались новым международным кризисом, чтобы пе-

503

ресмотреть условия Утрехтского мира, Северной войны, сферы

влияния в Европе и в Западном полушарии. Пруссия вмеша-

лась в вопрос о престолонаследии, чтобы военными и диплома-

тическими средствами отторгнуть австрийскую провинцию

Силезию и ослабить Австрию. Это ускорило формирование ан-

типрусской коалиции в составе Австрии, России, Англии, Гол-

ландии и Саксонии. В свою очередь, австро-прусское противос-

тояние было использовано версальским и мадридским дворами

для ослабления позиций давней соперницы — империи Габс-

бургов в Германии и Италии и пересмотра австрийских «прав»

на Испанские Нидерланды.

Формирование в 1743 г. франко-испанского союза, позво-

лившего двум ветвям Бурбонов сблизить свои позиции по мно-

гим вопросам, вызвало серьезное беспокойство в Лондоне. Там

вынашивались далеко идущие планы превращения испанских

колоний в Южной и Северной Америке в торговые рынки бы-

стро развивавшихся в Англии мануфактурных предприятий, к

тому же переходивших к использованию машин. Развязалась

затяжная англо-французская война, в ходе которой решался

вопрос о гегемонии в европейской и мировой политике и коло-

ниальном и торговом преобладании. Свои цели преследовали в

войне и другие участники, решая частные и общие задачи в ду-

хе «баланса сил».

Однако обеим коалициям не удалось в полной мере реали-

зовать свои замыслы, и Аахенский мир 1748 г. сохранил авст-

рийский и германский престол, а также основные владения за

домом Габсбургов. Поэтому его заключение лишь проложило

путь новому, еще более крупному противоборству европейских

держав — Семилетней войне с теми же участниками, пре-

следовавшими в основном прежние цели. А вот конфигурация

военных коалиций претерпела немалые изменения и продол-

жала корректироваться в ходе войны. На этот раз Англия, оза-

боченная своим противоборством с Францией и судьбой Ганно-

вера, пошла на союз с Пруссией и рядом северогерманских го-

сударств. Франции удалось сплотить коалицию с участием

своей традиционной соперницы Австрии, а также России, оза-

боченной чрезмерным усилением Пруссии, поддержанной к

тому же Англией. Позднее антианглийская и антипрусская

коалиция пополнилась Швецией, Испанией, Португалией, Не-

аполитанским королевством и Пармой, где правили предста-

вители испанской ветви Бурбонов. Военные действия шли

практически по всей Европе, а коалиционные армии в сово-

504

купности насчитывали свыше 500 тыс. участников. Военным

действиям (как и в ходе войны 1740—1748 гг.) сопутствовали

острые дипломатические баталии и непредвиденные эксцессы,

в числе которых важные последствия имело неожиданное за-

ключение мира между Пруссией и Россией (следствие кратко-

временного царствования Петра III — страстного поклонника

Фридриха И) и выход Швеции из войны. Это неблагоприятно

сказалось на положении Австрии и руководимых Габсбургами

имперских войск, ухудшило положение Франции, с трудом

совмещавшей военные операции в Европе с сопротивлением

английским вооруженным силам в Западном полушарии.

В январе 1763 г. в Париже был подписан мирный договор меж-

ду Англией, Францией, Испанией и Португалией, а в феврале

1763 г. заключен мир между Пруссией, Австрией и ее союзни-

цей Саксонией.

Больше всех от войны выиграла Англия, закрепившая

свою роль ведущей европейской и мировой державы. Значи-

тельно расширились ее колониальные владения в Северной

Америке (за счет захвата у Франции Канады и в результате

приобретения части Луизианы и Флориды) и упрочились ее

позиции в Индии. Однако уже в 70—80-е годы XVIII в. рядом

взаимосвязанных процессов и событий были поставлены под

вопрос принципы и методы внешней политики европейских

держав, обусловленные сохранением в них монархических ре-

жимов, а с ними и используемый в их интересах принцип «ба-

ланса сил». Война за независимость североамериканских коло-

ний (1776—1783), завершившаяся образованием США (1787),

и Французская революция, открывшая череду нового типа

войн и дипломатии, взорвали сложившуюся в Европе расста-

новку сил и бросили грозный вызов английской гегемонии.

Начало и противоречия либерализации

международных отношений. Богатый событиями и по-

трясениями процесс развития мировой торговли и колониаль-

ной экспансии европейских держав обусловил повышенный

интерес европейских правоведов, историков, философов к ис-

следованию природы войн и их последствий, к выяснению воз-

можностей и перспектив эволюции международного права и

утверждения мира на земле.

. На правовую основу считал нужным перевести решение

вопроса о войне и мире выдающийся голландский правовед и

политический мыслитель Гуго Гроций, один из основополож-

505

ников теории естественного права и международного права.

Широкую известность получил опубликованный им в 1625 г.

трактат «О праве войны и мира», в котором автор осудил

«разнузданное неистовство» Тридцатилетней войны, совре-

менником которой он был, и отстаивал необходимость реше-

ния спорных вопросов не силой, а с точки зрения права. Гро-

ций выступил приверженцем мира между народами, ценнос-

тей государственного суверенитета, борьбы за свободу против

национального угнетения. Ранее, предвосхищая принципы

фритредерства, в сочинении «О свободном море» он высказы-

вался за свободу мореплавания, отвечавшую тогда насущным

интересам голландского купечества. Эти передовые для своего

времени представления находили определенный отклик среди

поборников естественного права и представителей рациона-

листического направления общественно-политической мыс-

ли. Однако они весьма активно оспаривались консервативны-

ми идеологами и политиками, а также приверженцами теоло-

гических воззрений на государство, политику и значение

иерархического принципа во взаимоотношениях между стра-

нами.

На новый уровень дискуссия о войне и мире, о международ-

ных отношениях и международном праве вышла в XVIII в.

в эпоху Просвещения, отразив вместе с тем противоречивый

политический опыт межгосударственных отношений и реали-

зации концепции «баланса сил». Идеологи Просвещения, их

сторонники и последователи (при всем разнообразии воззре-

ний и течений, представленных в рамках Просвещения в раз-

личных странах) были солидарны в признании важности кар-

динальных перемен в Европе и мире во имя торжества разума

и естественного права всех людей на равенство и счастье. Все

они решительно выступали против абсолютизма и деспотизма,

засилья династических интересов, сословных привилегий, во-

пиющих проявлений нищеты и невежества, против своекоры-

стных интересов правителей, готовых, как подчеркивал

77. Гольбах, «предать сожжению весь мир» из-за глупого тщес-

лавия. Д. Свифт в «Путешествии Гулливера» констатировал,

что в основе войн и вооруженных конфликтов в Европе «лежит

честолюбие и жадность монархов, которые никогда не бывают

довольны и вечно стремятся расширить свои владения, увели-

чить число своих подданных; иногда развращенность минист-

ров, вовлекающих своего государя в войну только для того,

чтобы заглушить и отвлечь жалобы подданных на дурное

506

правление. Много крови было пролито из-за разногласий во

взглядах».

Ш. Монтескье, Ж. Ж. Руссо, Я. Г. Гердер и другие яркие

представители Просвещения разделяли высказанные А. Сми-

том идеи о важном значении для процветания народов эконо-

мических факторов (развития промышленности, торговли,

науки, средств сообщения), а также сотрудничества самих на-

родов. Они проявляли особый интерес к неравномерности раз-

вития «цивилизованных» и «варварских» народов и взаимоот-

ношениям Европы с неевропейским миром. Ими подчеркива-

лась роль государства как важного инструмента обеспечения

безопасности его граждан от внешней угрозы и благополучия

«народа», «нации», «граждан». При этом понятия государст-

венных интересов и приоритетов дополнились такими, как

«национальные интересы» и «народный суверенитет», полу-

чившими признание в Европе и мире под воздействием Войны

за независимость североамериканских колоний Англии и

Французской революции конца XVIII в.

Выражая стремления жителей североамериканских коло-

ний, авторы Декларации независимости (1776) апеллировали

к «неотчуждаемым» правам людей на жизнь, равенство,

счастье, а народов на независимость, безопасность и свободу.

Благодаря победоносному исходу первой антиколониальной

революции категория суверенитета народа как источника ле-

гитимности нового государства — Соединенных Штатов Аме-

рики — была декларирована Парижским мирным договором

1783 г. Положения о народном суверенитете, независимости

США и конституирование в новом государстве республикан-

ского представительного режима были зафиксированы и в

Конституции США 1787 г.

Эти поистине революционные для межгосударственных от-

ношений и международного права принципы получили огром-

ный резонанс. В Западном полушарии они стимулировали

крушение колониальных империй Испании и Португалии и

образование на их базе в Центральной и Южной Америке бо-

лее двух десятков государств с республиканскими режимами

(исключение составили Бразилия и некоторые государства

Центральной Америки). В Европе о своей приверженности

принципам народного суверенитета вкупе с правами человека

и гражданина и декларированием лозунгов свободы, равен-

ства, братства заявила революционная Франция, поднявшаяся

в 1789 г. на борьбу с абсолютизмом.

507

Уже в процессе превращения взбунтовавшихся Генераль-

ных штатов в Учредительное собрание аббат Сиейес ввел поня-

тие французской нации, отождествляя ее с составлявшим

большинство населения страны бесправным к началу револю-

ции третьим сословием. В официальных актах революционной

Франции начиная с Конституции 1791 г. были зафиксированы

новые принципы внешней политики, порывавшие с традиция-

ми французского абсолютизма и бросавшие вызов европей-

ским государствам: «Французская нация, — гласила 6-я

статья Конституции 1791 г., — отказывается от какой-либо

войны, имеющей целью завоевания, и никогда не употребит

своих военных сил во вред свободе какого бы то ни было на-

рода».

Однако претворить в жизнь эти принципы оказалось неиз-

меримо сложнее их правового оформления и декларирования.

О соответствии реальной внешней политики революционной

Франции этим весьма привлекательным целям и принципам

можно было говорить лишь в первые годы драматического для

страны периода крушения старого режима. В то время делу

Французской революции и ее защитникам симпатизировали

прогрессивные круги Европы и Америки, а современник собы-

тий В. Гёте назвал победу французской революционной армии

при Вальми в 1792 г. победой народов над королями.

Деформация либеральных и демократических идей по мере

их реализации во Франции в конце XVIII — начале XIX в.

обусловила изменение характера ее внешней политики и войн.

Борьба французского народа против внутренней «деспотии» и

ее внешних пособников вскоре вылилась в революционное мес-

сианство по отношению к народам Европы («Мир хижинам,

война дворцам!»), а затем в завоевательные грабительские вой-

ны в интересах новых властителей Франции. Вызванное этими

войнами истощение Европы побуждало многих политиков и

общественных деятелей искать им альтернативы.

И. Кант в 1795 г. в трактате «К вечному миру» не ограни-

чился известным тезисом о важности и достижимости союза и

сотрудничества государств в целях искоренения войн и при-

знанием в качестве цели прогресса человечества обеспечение

всеобщего правового гражданского состояния. Он сформулиро-

вал принцип невмешательства государств во внутренние дела

друг друга, утверждая, что «ни одно государство не должно на-

сильно вмешиваться в вопросы правления и государственного

устройства других государств». В условиях открывшейся в Ев-

508

ропе полосы войн — революционных и антиреволюционных,

захватнических и национально-освободительных, содейство-

вавших утверждению либерализма либо консервации феодаль-

но-абсолютистского строя, — принцип невмешательства зву-

чал осуждением крайностей революционного мессианства и

феодальной реакции, попыток обеспечить мир в Европе на-

сильственным путем. Кант пророчески предсказывал опас-

ность для человечества истребительных войн, способных унич-

тожить обе воюющие стороны, похоронить всякое право и в

конечном счете привести «к вечному миру лишь на гигантском

кладбище человечества».

Начиная с 1794—1795 гг. вплоть до разгрома наполеонов-

ской империи Европа стала ареной сражений Франции и ее са-

теллитов с чередой антифранцузских коалиций, инициатора-

ми и активными участниками которых были Англия, Авст-

рийская монархия и Российская империя, Пруссия. Пять из

них (1792—1797, в составе Австрии, Англии, Голландии,

Пруссии и Испании; 1798—1802, с участием Англии, России,

Австрии, Неаполитанского королевства и Пруссии; 1805—

1806, тех же стран без Пруссии; 1806—1807, в составе Анг-

лии, России, Пруссии и Швеции; 1809 — Англии и Австрии,

прекратившей свое существование в том же году после разгро-

ма австрийской армии при Ваграме) потерпели неудачу. Толь-

ко после поражения наполеоновской армии в России в 1812 г.

шестая коалиция (1813—1814) в составе Англии, России,

Пруссии, Швеции, Испании и Португалии и седьмая коалиция

(1815) в том же составе вместе с другими европейскими госу-

дарствами сокрушили военную мощь империи, а с ней и гос-

подство в Европе казавшегося долгое время всесильным Напо-

леона Бонапарта.

Эпоха так называемых наполеоновских войн унесла в об-

щей сложности свыше 7 млн жизней, сопровождалась немалы-

ми материальными тяготами, породила обстановку нестабиль-

ности. Почти на два десятилетия она взорвала сложившееся к

концу XVIII в. соотношение сил в Европе, заставив большин-

ство европейских держав считаться с гегемонистскими притя-

заниями Наполеона Бонапарта. К 1806—1807 гг. наполеонов-

ская империя достигла зенита своего могущества. Бельгия,

Голландия, левый берег Рейна, все побережье Северного моря,

Савойя и Ницца, значительная часть Северной и Средней Ита-

лии, Иллирийские провинции стали ее составной частью. Им-

перия была окружена вассальными и союзными государства-

509

ми, население которых вместе с Францией в ее новых гра-

ницах составило к 1812 г. 75 млн человек, почти половину

населения континентальной Европы, Незаурядный военный

гений и дипломатический талант Наполеона, опиравшегося на

вдохновленную революцией энергию французов и недовольст-

во старорежимными порядками других народов Европы, были

использованы для произвольного перекраивания границ и тер-

риторий целых государств и даже ликвидации многих из них.

В 1806 г., воспользовавшись победами при Аустерлице и Вене,

Наполеон покончил со Священной Римской империей герман-

ской нации, создав на месте ее так называемый Рейнский союз

под своим протекторатом. В том же году в тщетной надежде со-

крушить мощь Англии он прибег к политике континентальной

блокады, к реализации которой привлек многие страны. Нема-

лые убытки из-за континентальной блокады несла не только

Англия (объем ее торгового оборота с континентальной Евро-

пой за годы наполеоновских войн и блокады сократился в

1806—1811 гг. на 86%), но и европейская экономика в целом.

В англо-французское противоборство были втянуты США,

а также территории Северной и Центральной Америки и

Вест-Индии.

Вынашивая далеко идущие планы присвоения испанских и

португальских колоний, французский император в 1808 г.

приступил к покорению Испании, где французская армия

столкнулась с мощным сопротивлением местного населения,

активно поддержанным Англией.

Французская гегемония в континентальной Европе была

достигнута ценой устранения с международной арены Дании,

Нидерландов (Голландии), Сардинского королевства, Вене-

цианской республики, Папского государства и др., а также

ослабления международного веса Испании, Пруссии, Авст-

рийской империи. Однако даже в период апогея военных и

дипломатических побед наполеоновской империи не удалось

подорвать военно-морской, финансовой и экономической мо-

щи Англии, а также ее международного веса. Именно в годы

наполеоновских войн, компенсируя утрату позиций на евро-

пейском рынке, английские товары с успехом проникали в за-

крытые для них ранее испанские и португальские колонии в

Центральной и Южной Америке; английский флот, особенно

после разгрома французских сил при Трафальгаре, закрепил

за собой господство в Северном море, Средиземноморье, Ат-

лантике. Английская дипломатия, опираясь на финансовые

510

ресурсы казначейства и содействие торгово-промышленных

кругов и компаний, инициировала активное сопротивление

французской экспансии европейских стран и народов, усили-

вавшееся в ответ на посягательство на принципы государст-

венного суверенитета и ущемление патриотических чувств и

национальных устремлений.

Серьезные просчеты, допущенные правящими кругами

Франции и лично Наполеоном Бонапартом в оценке могущест-

ва Англии, способности к сопротивлению России, Австрии,

Испании, а также химеричность планов превращения Фран-

ции в мировую империю в полной мере сказались на заключи-

тельной стадии борьбы ослабленной многолетними войнами

наполеоновской многонациональной армии с коалиционными

силами, одержавшими решающие победы в 1814—1815 гг.

Венский конгресс и новая система меж-

дународных отношений. Венский мирный конгресс, про-

ходивший в 1814—1815 гг., был беспрецедентным по кругу

участников, а также по значимости рассматривавшихся на

нем вопросов и принятых решений для судеб Европы, а в опре-

деленной мере и всего мира. В нем принимали участие два им-

ператора, короли и коронованные особы более низких рангов

216 государств, 450 дипломатов и политических деятелей, не

считая свит монархов и почетных гостей. Наряду с приемами,

балами, охотой и другими формами светского общения шла

напряженная дипломатическая работа по определению основ

послевоенной системы международных отношений в Европе,

которые получили отражение в Генеральном заключительном

акте конгресса, подписанном 9 июня 1815 г.

Участники конгресса были солидарны в намерении вос-

становить мир и порядок в Европе, ликвидировать наиболее

одиозные последствия наполеоновских войн, обеспечить по

возможности стабильный характер межгосударственных отно-

шений. Все они, однако, выдвигали широкий круг территори-

альных притязаний, апеллируя к поколебленному в конце

XVIII — начале XIX в. принципу династических интересов.

Это обусловило острую борьбу и на самом конгрессе, и за его

кулисами. Арбитрами и вершителями судеб европейского по-

рядка стали представители великих держав, сыгравших ре-

шающую роль в разгроме бонапартистской империи, — рос-

сийский император Александр I, канцлер Австрии князь

К. Меттерних, английские премьер-министр лорд Кэстлри

511

и глава Министерства иностранных дел А. У. Веллингтон.

По окончании конгресса в их число вошла Пруссия, чей вес в

решении общеевропейских вопросов весьма вырос. Вплоть до

30—40-х годов XIX в. Франция как бы выпала из числа вели-

ких держав, и ее руководству пришлось вести упорную борьбу

за возврат в ряды лидеров европейской и мировой политики.

В основу так называемой венской системы были положены

принципы легитимизма, т. е. восстановление (по возможности

и с согласия великих держав) власти «законных» династий,

а также обеспечение гарантий против возрождения бонапарти-

стской династии во Франции и рецидивов французской экс-

пансии. Одновременно при активном участии английской дип-

ломатии решались задачи достижения «баланса сил» при рас-

смотрении территориальных вопросов, занимавших едва ли не

центральное место на конгрессе.

Политическая карта Европы была радикальным образом

обновлена. Франция была возвращена к границам 1792 г. На

ее восточных рубежах на основе Бельгии, Голландии и Люк-

сембурга было создано Нидерландское королевство (просу-

ществовало в этих границах до 1831 г., когда из него выдели-

лась в качестве независимого и нейтрального государства

Бельгия). Значительные территориальные приращения полу-

чили Пруссия, Австрия и Россия, в том числе за счет нового

раздела польских территорий. В состав Пруссии были вклю-

чены Рейнская провинция, Вестфалия и Северная Саксония.

Австрия, утратив позиции в центре Европы (так называемые

Испанские Нидерланды), была вознаграждена передачей ей

руководящей роли в созданном на основе решений конгресса

Германском союзе (из 34 германских государств и четырех

«вольных» городов), укреплением ее позиций на Апеннинском

полуострове и передачей ей Ломбардо-Венецианского коро-

левства в Северной Италии, а также югославянских земель.

От Дании, бывшей союзницей Наполеона Бонапарта, была от-

делена Норвегия, вплоть до начала XX в. объединенная на ос-

нове личной унии со Швецией. Венский конгресс узаконил

также переход к Англии ряда колоний и морских баз, от-

воеванных ею у Франции и Голландии, в том числе о. Мальту

на Средиземном море, Капскую колонию на юге Африки,

о. Цейлон.

Важной особенностью венской системы на начальном этапе

ее существования была попытка дать ей некое идеологическое

обоснование в виде концепции реставрации дореволюционных

512

порядков в Европе и борьбы против революционных потрясе-

ний и национальных движений. Этим целям, в частности, слу-

жил оформившийся по инициативе Александра I 26 сентября

1815 г. Священный союз монархов России, Австрии и Прус-

сии. Венский конгресс, вопреки росту национального самосоз-

нания в германских и итальянских государствах, санкциони-

ровал сохранение их политической раздробленности, равно

как отказал в праве на государственность польскому народу.

Практически своими решениями Венский конгресс и последо-

вавшие за ним конгрессы Священного союза (Ахенский конг-

ресс 1818 г., Тропаусский конгресс 1820 г., Лайбахский и Ве-

ронский конгрессы 1821 и 1822 гг.) стремились дезавуировать

концепцию народного суверенитета, идеи свободы и равенства,

предотвратить апелляцию к ним поборников либеральных, де-

мократических , национальных и социальных движений, рас-

пространявшихся в Европе в 20—40-е годы и объективно на-

правленных против венской системы. Подменяя присущую

венской системе тенденцию к поддержанию европейского ми-

ра и стабильности курсом на сохранение абсолютистских ре-

жимов, сословных привилегий и феодальных порядков, члены

Священного союза использовали свой немалый вес и могуще-

ство, чтобы сдержать набиравший темпы процесс развития Ев-

ропы и Северной Америки.

Этим по сути дела обреченным на конечную неудачу реак-

ционным в условиях XIX в. курсом были обусловлены катак-

лизмы, осложнявшие функционирование венской системы, та-

кие, как подавление Австрией революционных выступлений в

Испании и ряде итальянских государств (в 20, 30, 40-е годы),

Россией восстания декабристов, польского восстания 1830 и

1863 гг., расправы с венгерской революцией 1848—1849 гг.

(совместными усилиями Австрии и России), а также противо-

действие Священного союза распаду испанской и португаль-

ской колониальных империй вплоть до тщетной попытки ор-

ганизовать вооруженную интервенцию в Центральную и Юж-

ную Америку. Опасность политики Священного союза была

тем больше, что она вела к непомерному увеличению влияния

двух империй в континентальной Европе и получала деятель-

ную поддержку абсолютистских режимов и конфессиональ-

ных сил во многих странах. Тем самым искусственно сдержи-

вался процесс индустриализации, развитие науки и просвеще-

ния, затруднялось решение назревших социальных проблем.

17 И. М. КОИВОГУЗ

513

Вместе с тем в рамках венской системы консолидировались

силы и течения, стремившиеся придать ей определенный ди-

намизм и способствовать координации межгосударственных

отношений и норм международного права, с одной стороны,

и политических, экономических и социальных потребностей

переходного этапа, переживавшегося европейской цивилиза-

цией, — с другой. Немаловажную роль в этом играли правя-

щие круги Англии и британское общество, эволюционировав-

шие к развитым формам конституционно-парламентского ре-

жима и к утверждению либерализма. В свою очередь, Франция

уже со времен июльской монархии все более решительно по-

рывала с идеологией Реставрации. Она превращалась в средо-

точие интеллектуальных сил Европейского континента, оппо-

зиционных диктату феодальных монархий во внутренней по-

литике и международной сфере. Общими чертами английского

и французского либерализма были апелляция к принципам

свободной торговли, заинтересованность в развитии средств

сообщения, содействии индустриальному прогрессу, преодоле-

нии архаических структур, все еще сохранявших серьезное

значение во многих регионах Европы, использовании преиму-

ществ европейской динамичной цивилизации для укрепления

ее ведущих позиций в мире. Не без их влияния и демонстраци-

онного эффекта быстрого прогресса обеих стран в Европе по-

всеместно усиливалось противоборство консервативных и ли-

беральных сил, которое воздействовало не только на внутрен-

нюю, но и на внешнюю политику. Все большее значение

приобретали: интерпретация государственных интересов и оп-

ределение приоритетов внешней политики, координация инте-

ресов торгово-промышленных и финансовых кругов и дворян-

ства, по преимуществу связанного с земледелием и заинтересо-

ванного в рынках сбыта сельскохозяйственной продукции,

определение направления внешней и колониальной экспансии

и выбор наиболее эффективных методов ее реализации. В Гер-

мании, Италии, а также в Восточной Европе и на Балканах на

первый план все более настойчиво выдвигались вопросы ста-

новления национальной государственности как важного усло-

вия преодоления отсталости и приобщения к плодам цивили-

зации и индустриализации.

Сосуществование в рамках венской системы государств,

ставших безоговорочно на путь капиталистического развития,

и государств, сохранявших приверженность абсолютизму и

традиционализму, было осложнено серьезными противоречия-

514

ми. Но вплоть до Крымской войны 1853—1856 гг. взаимодей-

ствие четырех великих держав и присоединившейся к ним

Франции позволило избежать общеевропейских войн, кото-

рыми изобиловали XVII—XVIII вв. и начало XIX столетия.

Соответственно заметно усиливалось значение дипломатии в

согласовании позиций ведущих держав по важнейшим обще-

европейским вопросам и локализации возникавших междуна-

родных конфликтов и войн на европейской периферии.

Серьезным испытанием на прочность венской системы

стало согласование позиций великих держав в связи с развер-

нувшимся с конца XVIII в. освободительным движением в ис-

панских и португальских колониях в Западном полушарии.

Растянувшееся на два с лишним десятилетия в период серьез-

ных потрясений в самой Европе, оно привело к конституирова-

нию независимых государств в Центральной и Южной Амери-

ке. К тому же, за исключением Бразилии, долгое время оста-

вавшейся еще монархией, подавляющее большинство их по

примеру США избрало республиканские и конституционные

формы правления — серьезный вызов Старому Свету и идеоло-

гии Реставрации. В то время как в Европе Священный союз,

действуя в духе приверженности легитимизму, санкциониро-

вал вооруженное вмешательство во внутренние дела Испании

и итальянских государств, США, сохраняя верность идее на-

ционального суверенитета, провозгласили имевшую широкий

международный резонанс доктрину Монро (1823). В послании

президента США Конгрессу от 2 декабря 1823 г., вошедшем в

историю под этим названием, во-первых, провозглашалось,

что Западное полушарие не может рассматриваться как объект

будущей колонизации какой-либо европейской державы;

во-вторых, недвусмысленно указывалось, что всякая попытка

вмешательства европейских держав в дела Американского

континента, в том числе новых государств с целью навязыва-

ния им своей политической системы или своего господства,

будет рассматриваться как угроза Соединенным Штатам.

Со своей стороны США декларировали свое намерение не вме-

шиваться в дела Европы и сохранившихся в Западном полуша-

рии, особенно в северной его части, колоний европейских госу-

дарств.

В конкретной обстановке первой четверти XIX в. доктрина

Монро имела прогрессивное значение. Она осуждала колони-

ализм и отстаивала национальный и государственный сувере-

нитет, хотя уже тогда в ней отразились претензии США на то,

515

чтобы сосредоточить в своих руках решение судеб и представи-

тельство интересов всего Американского континента. Европей-

ской дипломатии, в первую очередь английской, пришлось

при решении вопроса о вооруженной интервенции в бывшие

испанские и португальские колонии принимать в расчет не

только их удаленность, сложность и целесообразность военно-

стратегической и политической реализации задачи восстановле-

ния колониальных империй Испании и Португалии, но и свя-

занный с этим риск обострения отношений с США, признанны-

ми к этому времени основными европейскими державами.

Ранее других всю уязвимость чисто силового решения воп-

роса, к тому же чреватого осложнением ситуации в Европе и

нарушением консенсуса между великими державами, осозна-

ли в Лондоне. Итоги и уроки в целом неудачных для Англии

двух войн с бывшими своими колониями (1776—1783, 1812—

1814) также были приняты в расчет правительственными и

дипломатическими кругами. Но главным аргументом в пользу

признания свершившегося факта распада испанской и порту-

гальской колониальной империи и налаживания конструктив-

ных отношений с США и новыми государствами была заинте-

ресованность Англии в чрезвычайно емком рынке, открывав-

шемся для английских промышленных товаров в новых

условиях, а также возраставшая зависимость английской эко-

номики от многих видов сельскохозяйственной продукции и

сырья из Западного полушария, в том числе от поставок из

США во все возраставшем объеме хлопка.

После долгих дипломатических переговоров с испанским и

португальским дворами, а также с участниками Священного

союза и Францией Англия заявила о намерении направить в

новые независимые государства своих консулов, вице-консу-

лов и торговых агентов, а в 1824 г. признала независимость но-

вых государств де-юре.

Под давлением английского министра иностранных дел

Каннинга французская дипломатия, заинтересованная в нор-

мализации отношений с главным гарантом венской системы —

северной соседкой, от имени монархии Бурбонов поспешила,

не без борьбы, признать безнадежность дела восстановления

испанской власти над «Испанской Америкой». Она официаль-

но отвергла существование планов приобретения там сфер

влияния, признала независимость новых государств и по при-

меру Англии поспешила оказывать всемерную помощь на-

лаживанию политических и торговых связей Франции с Аме-

516

риканским континентом. Примеру Англии и Франции по-

следовали и другие державы Старого Света. Тем самым

закладывались основы дальнейшего взаимодействия стран Ев-

ропы и Америки, хотя не без ущерба для последней, особенно

для коренных народов западного континента. Расширялись

миграционные потоки из Европы в Западное полушарие, ус-

ложняя этнонациональный состав американских государств и

становление в них национальных культур.

В то время как США и население большинства территорий

Центральной и Южной Америки (за исключением сохраняв-

шихся в Западном полушарии колоний Англии, Франции, Ис-

пании и других европейских держав) обрели свою государст-

венность, другие континенты земного шара — Африка, Азия,

Австралия, Новая Зеландия — продолжали оставаться объек-

тами колониальной экспансии европейских государств, осо-

бенно Англии, Франции, России, Нидерландов. За счет коло-

ниальных приобретений ведущие европейские государства по-

лучали серьезные дополнительные ресурсы в усиливавшемся в

рамках венской системы соперничестве за гегемонию в Евро-

пе. Период от Венского конгресса до революций 1848—1849 гг.,

нанесших тяжелый удар по венской системе и ее исходным

принципам, и далее вплоть до франко-германской войны

1870—1871 гг. ознаменовался серьезными изменениями в со-

отношении сил пяти великих держав, а также ростом значе-

ния национального фактора в международных отношениях,

особенно в связи с объединительными процессами в Германии

и Италии.

Одним из мощных факторов дестабилизации венской сис-

темы являлся унаследованный от XVII—XVIII вв. и продол-

жавший обостряться в XIX в. Восточный вопрос, т. е. судьба

Османской империи и ее обширных владений на Балканах, в

Северной Африке, на Ближнем Востоке. В этом важном реги-

оне, на стыке трех континентов, сплетались в трудноразреши-

мый узел интересы султанского режима, Австрийской и Рос-

сийской империй, многообразные геополитические притяза-

ния Англии и Франции, всегда проявлявших интерес к

Средиземноморью, а также этнонациональные и конфесси-

ональные потребности населявших Балканы и Юго-Восточную

Европу народов, отстаивавших свою право на социокультур-

ную идентичность и государственность.

Первая половина XIX в. проходила под знаком возрастав-

ших претензий царизма на монопольное решение многих ас-

517

пектов Восточного вопроса, непосредственно затрагивавших

ключевые для Российской империи проблемы: обеспечение

гегемонии в Черном море; контроль над режимом среди-

земноморских проливов; притязания на Константинополь,

оправдываемые конфессиональными мотивами; содействие

освобождению от турецкого ига и насильственной исламиза-

ции балканских народов, исповедовавших большей частью

православие. Победоносные для России войны с Османской

империей 1806—1812 и 1828—1829 гг. не только похоронили

надежды Стамбула на реванш за поражения в XVIII в., но и

обеспечили России приобретение Бессарабии, Черноморского

побережья к югу от устья Кубани, а также ряда территорий

Грузии. Благодаря действиям российской армии в придунай-

ских землях и на Балканах, а также поддержке Англии и дру-

гих держав, озабоченных масштабами репрессий турецких

янычар в балканских владениях Османской империи, Сербия

обрела в 1829 г. автономию (под покровительством России), а

Греция в 1830 г. получила независимость; были ограничены

прерогативы султана в Молдавии и Валахии. Крупным успе-

хом восточной политики царизма стало заключение в 1833 г.

Ункяр-Искелесского договора с Османской империей, по кото-

рому Россия обещала султану военную помощь в случае необ-

ходимости, а султан обязывался закрыть средиземноморские

проливы для прохода военных судов нечерноморских стран.

Рост влияния Российской империи в Константинополе по-

будил Англию, Австрию и Пруссию к совместному демаршу по

отношению к России, вынудившему Николая I отказаться от

продления срока действия договора 1833 г. Более того, четыре

державы подписали Лондонские конвенции 1840 и 1841гг.,

предусматривавшие их обязательство коллективными усилия-

ми содействовать поддержанию «целостности и независимости

империи Оттоманской». Тем самым была предпринята попыт-

ка как бы заморозить Восточный вопрос. Однако консенсус че-

тырех держав был весьма непрочным, поскольку Англия и

Франция в это же время добились фактической свободы тор-

говли в Османской империи, вмешивались во взаимоотноше-

ния султанского режима с вассальными территориями, в част-

ности с египетским пашой, инициировали реформы «сверху»,

призванные устранить изжившие себя порядки; дело шло к

навязыванию Османской империи коллективной опеки в виде

режима капитуляций.

Революция 1830 г. во Франции, сопровождавшаяся паде-

нием Бурбонов и приходом Орлеанской династии, выражав-

518

шей интересы финансовой аристократии и торгово-промыш-

ленных кругов, активизировала внешнюю политику второй

после Англии по экономическому потенциалу державы Евро-

пы. Уязвленная демонстративным устранением Франции от

«концерта» четырех держав, в частности в Восточном вопросе,

французская дипломатия, не связанная Лондонскими конвен-

циями, использовала все имевшиеся в ее распоряжении сред-

ства, чтобы, с одной стороны, укреплять свои позиции в Север-

ной Африке против турецкого султана, а с другой стороны,

претендовать на серьезные позиции в самой Османской импе-

рии. Она использовала провозглашение независимости Бель-

гии в 1831 г. и инициированное этим, как и самой Июльской ре-

волюцией, брожение в западногерманских государствах, чтобы

претендовать на роль посредника в урегулировании положе-

ния нового государства, само существование которого было

вызовом венским договоренностям.

Аналогичным образом июльская монархия активно вме-

шивалась в междоусобную борьбу в Испании, противостояла

претензиям Австрийской империи единолично решать в духе

принципов Священного союза германский и итальянский воп-

росы, поддерживала Швейцарскую конфедерацию в ее борьбе

против сепаратизма католических кантонов. Продолжая этот

курс, Вторая республика и последовавшая за ней Вторая импе-

рия, во-первых, недвусмысленно высказались против принци-

па вмешательства «европейского концерта» во внутренние де-

ла европейских стран, а во-вторых, в противовес Австрийской

монархии и Российской империи стали склоняться к поддерж-

ке так называемого «принципа национальностей» в Европе.

Проявляя сдержанность в территориальных вопросах, касав-

шихся самой Франции, французская дипломатия дезавуирова-

ла принцип легитимизма как таковой, поставив в повестку

дня вопрос о ревизии венской системы. В том же направлении

стимулировали развитие международной обстановки револю-

ции 1848—1849 гг. в германских и итальянских государствах,

война за независимость 1848—1849 гг. Сардинского коро-

левства против Австрии, подъем национально-освободительно-

го движения в рамках Австрийской империи и Пруссии, а так-

же в Европейской Турции.

Кризис венской системы в 50—60-е годы

и новые тенденции в развитии международных отно-

шений. По своим темпам и продолжительности, а главное —

по итогам период экономического развития с 1850 до начала

519