Красин Ю.А. (ред.). Инновационная модернизация России. Политологические очерки

Подождите немного. Документ загружается.

Приложение 1. Теория и политика инновационного развития

221

Вместе с тем инновации по большей части амбивалентны

в ценностном отношении. Они могут порождать и надежды (в

медицине), и страх (ракетно-ядерное, химическое, биологиче-

ское оружие), служить благу людей и иметь одновременно

опасные побочные последствия. Они влияют на изменение

ценностных установок общества или отдельных его групп,

причем не обязательно положительным образом, поощряют

дальнейший рост элитарных потребительских вожделений,

культуры гламура, гедонизма. Подчас новую экономику пре-

возносят как «экономику прихоти», выдвигая на первый план

индустрию роскоши и развлечений. Гуманитарные последствия

такого развития неоднозначны. Для современной цивилизации

характерен парадоксальный контраст между ускоряющимися

темпами научно-технического прогресса и понижением уровня

общественной морали, что проявляется в росте преступности,

насилия, коррупции, в ослаблении семейных и других социаль-

ных связей, снижении уровня доверия людей друг к другу, к

государственным и общественным институтам. Достаточно

привести пример США — будучи одним из лидеров инноваци-

онного развития, они имеют самый высокий уровень преступ-

ности среди развитых стран.

Есть, наконец, проблема ценностных приоритетов. Обыч-

но, говоря об инновационной политике, имеют в виду домини-

рующую экономическую модель с присущей ей расточительно-

стью, стремлением к потребительству. Тогда как все более вос-

требованным становится социокультурный (или культуроцен-

тричный) подход, диктуемый новыми глобальными вызовами

XXI века — экологическими, климатическими, ресурсными,

гуманитарными. А это предполагает изменения в ценностной

ориентации и политики, и общества. Решение экологических

проблем лежит в русле концепции устойчивого развития, в ос-

нове которой — проблема новой ценностной парадигмы, на ба-

зе которой только и возможно выстроить новую экономиче-

скую модель. Ситуация глобального кризиса могла бы стать

отправной точкой для постепенного перехода к экологически

ориентированному росту. Технологические решения для этого

Приложение 1. Теория и политика инновационного развития

222

уже существуют, а цели и ценности устойчивого развития мо-

гут стать катализатором перспективных инноваций как в сфе-

ре производства, так и в сфере потребления.

И.В. Данилевич. ЧАСТИЧНЫЕ АЛЬТЕРНАТИВЫ КАК ПРО-

ЕКТЫ РАЗВИТИЯ

Ученые оказались не готовыми встретить наступивший

кризис приемлемыми для политиков теоретическими концеп-

циями реформирования глобальной системы, выхода из кри-

зиса и продвижения к новым ступеням технологического раз-

вития отдельных стран. Многие из них разделяют ту точку

зрения, что в современных условиях многообразные формы и

пути развития (или «не развития») цивилизаций, континентов,

стран и даже отдельных индивидуумов ограничивают ученых

поиском только тех «зерен альтернативы», которые рождаются

в самой реальности, или же созданием концепций выхода из

отдельно сложившийся ситуации с учетом наличных возмож-

ностей, проектов, которые можно назвать «частичными аль-

тернативами».

Экспертные и ученые сообщества уже в течение 15—20

лет периодически проводят конференции, семинары и т. д. с

обсуждением этих концепций «частичных альтернатив». По-

пробуем напомнить хотя бы некоторые из них. Существуют

многочисленные проекты глобального регулирования и рефор-

мирования международных политических, экономических,

культурных организаций. Среди них есть программы демократи-

зации такого рода организаций, вплоть до превращения их в

подобие самоуправленческих (по характеру представительства

и механизма принятия решений), программы выхода много-

численных стран из тупика слаборазвитости, концепции,

обобщающие уже накопленный опыт децентрализации, ис-

пользования автономиями самоуправляющихся структур в ус-

ловиях глобального кризиса, проекты создания технополисов и

др. Ученые сообщества уже в течение двух десятилетий пред-

лагают программы трансформации общества благосостояния

через введения «

Renta basica

» — системы личных счетов, де-

Приложение 1. Теория и политика инновационного развития

223

бюрократизации институтов социальной защиты и т. д. Широ-

кое распространение получили математические модели подоб-

ных программ.

Конечно, «частичные альтернативы» при всей их множе-

ственности и разнообразии не могут заменить целостных поли-

тических и экономических стратегий. Но и отказ привлекать

население к участию в их разработке сопряжен с большими

социальными издержками. В России, зачастую, осуществление

«крупного проекта» сопровождается бедствиями для местного

населения. Еще более устрашающий пример являет собою Се-

верная Корея. Здесь в условиях развала государственной сис-

темы население, чтобы выжить, начало создавать новые отно-

шения обмена, найма рабочей силы, продажи имущества и его

приобретения без документов и их оформления, без законода-

тельной базы и вопреки существующим, но бездействующим

законам. Эти примеры показывают, что каждый новый шаг на

новом пути требует своего баланса в отношениях «глобально-

го» и «локального», государства и общества, «верхов» и «ни-

зов».

К.В. Подъячев. ПЕРСПЕКТИВЫ МОДЕРНИЗАЦИИ В РОС-

СИИ

Недавние призывы Президента РФ Д. Медведева совер-

шить модернизацию страны, «основанную на ценностях и ин-

ститутах демократии», и создать тем самым «вместо прими-

тивного сырьевого хозяйства… умную экономику» вызвали

бурную дискуссию о возможностях и путях модернизации в

России; в ее русле проходит и наше сегодняшнее обсуждение.

В этой дискуссии, однако, я вижу одно важное упущение. Ни-

кто не говорил о целях модернизации. Подразумевалось, что

модернизация — это как бы некая самодовлеющая ценность, и

потому ставились только два вопроса: а) возможна ли она в

современной России?; б) и если возможна, то как ее прово-

дить?

Между тем ни разу не был поставлен вопрос «в чем

смысл и цель модернизации?» А ведь от ответа на него в пер-

Приложение 1. Теория и политика инновационного развития

224

вую очередь зависит выбор и модернизационной стратегии, и

социальных групп, на которые власть может опираться. По

нашему мнению, прежде всего нужно понять, чего мы хотим

добиться в результате модернизационного рывка. Хотим ли мы

вернуть военное доминирование? Сделать Москву (или Санкт-

Петербург) мировым финансовым центром, а рубль одной из

резервных валют? Или стать лидерами в производстве науко-

емкой продукции (и какого характера)? Или же повысить уро-

вень благосостояния граждан, победить нищету, сделать

жизнь в России максимально комфортной? Все эти цели ка-

жутся привлекательными, но для достижения каждой из них

требуется свой комплекс мер, подчас взаимоисключающих.

Например, добиться восстановления военной мощи вполне

возможно авторитарными методами, а для построения иннова-

ционной экономики авторитаризм непригоден. Каковы, нако-

нец, приоритеты России?

И второе соображение. Многие ученые, в том числе акаде-

мик Ю. Пивоваров, придерживаются мнения, что для России

характерен «скачкообразный» тип модернизации с резким,

кровавым рывком вперед, отречением от прошлого и после-

дующим постепенным восстановлением прежних институтов и

ценностей (но уже на новой технологической базе). И в таком

типе развития они видят буквально проклятие нашей страны.

Мы же рискнем предположить, что в этом есть и преимущест-

ва, прежде всего, возможность неожиданно для других ока-

заться впереди. Развитие цивилизаций не идет по линейной

траектории. В противном случае мировым лидером сегодня

был бы Египет, где более четырех тысяч лет назад возводили

пирамиды и строили каналы.

Скачкообразная модернизация может быть опасна в том

смысле, что она требует мобилизации, подчас насильственной, и,

значит, больших жертв. Однако сегодня этого просто не нужно,

ведь Петру I и Сталину нужны были рабы для строительства

Петербурга и Магнитки. А сейчас нужны инноваторы, которых

не бывает много. Нынешняя модернизация должна затронуть

Приложение 1. Теория и политика инновационного развития

225

небольшую часть граждан, ведь мы нуждаемся в «скачке» не

физическом, а моральном.

Что для этого нужно? Главное, на наш взгляд, чтобы те

люди, которые создают интеллектуальный продукт и которые

им помогают и их обслуживают, находились не на окраине

жизни, а

на вершине социальной пирамиды

. Социальный пре-

стиж образованного, культурного человека, и особенно челове-

ка творящего, должен быть максимальным. А культурная сре-

да должна быть комфортной прежде всего для интеллектуаль-

ного класса. СМИ должны задавать более высокие культурные

образцы, чтобы общество к ним тянулось, а не опускаться до

уровня наименее культурных представителей социума. Для

этого не требуется ни кровавой мобилизации, ни «выворачи-

вания наизнанку» всей страны. Для этого нужна лишь поли-

тическая воля.

С.В. Патрушев. ОБЩЕСТВО МОДЕРНА ИЛИ ИННОВАЦИОН-

НОЕ ОБЩЕСТВО?

Начну с эмпирического наблюдения: студенты одной из

московских академий отказались писать курсовые работы по

темам коррупции и теневой экономики, заявив, что это будет

критикой и оппозицией Правительству, при котором эта самая

академия находится. Такова обновляющая функция образова-

ния в современном российском обществе, когда свобода —

лучше, а экономика — умная... Но это так,

a propos

Возвращаясь к размышлениям об инновационном разви-

тии, замечу, что мне приятно помолодеть лет на тридцать и

вновь вступить в дискуссию о догоняющем развитии, о модерни-

зации и т. д. Вынужден напомнить почти общеизвестное: мо-

дернизация — это не слово, содержание которого постоянно

меняется, но обозначение перехода к «современному состоя-

нию», т. е. к модерну. Правда, как обнаружилось, «модернов»

может быть много, хотя и есть какие-то объединяющие харак-

теристики. Иными словами, говоря о модернизации, жела-

тельно понимать, какой тип модерна и какой вариант общест-

ва имеются в виду. Здесь не обойтись без обсуждения вопроса о

Приложение 1. Теория и политика инновационного развития

226

том, что такое российский модерн, российский проект модерна.

Проблема осложняется, если мы начинаем обсуждать еще и

создание инновационной национальной системы, или иннова-

ционного общества как типа общественной организации — с

определенными механизмами и институциональными структу-

рами. Понятно, что этот тип общества предполагает инновации

как конституирующий элемент, но к ним не сводится. Тогда

мы должны определиться с тем, чего хотим:

общества модерна

или

инновационного общества

На мой взгляд, инновационное общество — это вариант

позднего модерна, а может быть и постмодерна, т. е. общество,

которое, возможно, следует после модерна. Попутно замечу, что

понятия отражают не меняющуюся действительность, а скорее

меняющуюся теорию этой действительности: сами по себе они

меняться никак не могут — независимо от частоты употребле-

ния. Поэтому рассуждать об обществе постмодерна в эпоху,

когда Россия, в общем-то, не прошла состояние современно-

сти, преждевременно. Но проблема не только в этом. Наше

общество многосоставное (многоукладное), причем уже совет-

ский социум был таковым. И когда говорят, что мы не можем

вернуться в XIV или в XVI век, да, верно, не можем «цели-

ком», но какая-то часть оттуда и не уходила или уже туда

вернулась. Вероятно, здесь следует искать причины специфи-

ческой идеологической плюралистичности, отражающей сосу-

ществование современных и традиционалистских фрагментов

социума. На мой взгляд, отсталые сегменты социума будут со-

храняться, наряду с формированием фрагментов модерна и

даже постмодерна, т. е. инновационного развития, а модерни-

зация будет иметь частичный характер, усиливая нашу много-

укладность. Но как при этом обеспечить интегрированность

развития? И каким должно стать государство, с которым у нас

существует большая проблема? У нас нет ни современного об-

щества, ни государства как институциональной системы, — и

не потому, что его приватизировали, а потому что оно не было

таковым… В нулевые годы положение ухудшилось: было на-

глядно показано, что не пост определяет полномочия и функ-

Приложение 1. Теория и политика инновационного развития

227

ции человека, а человек определяет полномочия и функции

поста. Такая ситуация называется деинституционализацией…

И еще. Я мучительно старался вспомнить, о каких инно-

вациях в политике можно говорить в российском случае, и, к

своему стыду, вспомнил только один пример — это «партия

нового типа», созданная Лениным. В свое время это был дей-

ствительно инновационный проект.

Какие политические инновации возникли в России в 2000-

е годы, я не знаю. Дуумвират, думаю, не инновация, а просто

отражение плюралистичности социума, его многовекторности. В

какой-то степени за этим стоит реальная проблема: как, каким

образом в многоукладном, фрагментированном, многосложном,

движущемся в разных направлениях социуме можно выработать

некоторую более или менее интегральную стратегию его

трансформации.

Л.А. Фадеева. ИННОВАЦИОННОСТЬ В КОНТЕКСТЕ РОС-

СИЙСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Из многих дефиниций инновационной культуры мне им-

понирует та, которая определяет ее как «свободное творение

нового с соблюдением принципа преемственности» не только

потому, что эта формула проста и изящна, но и в силу вклю-

чения данного понятия в широкий контекст. Одна из важней-

ших проблем поддержки и развития инновационной культуры

— ее творцы и носители. Подходы к ее решению разрабатыва-

лись Г.Г. Дилигенским в его исследованиях среднего класса.

Значительно позже Р. Флорида отразил аналогичный подход в

концепции креативного класса. Важно заметить, что и у Ди-

лигенского, и у Флориды этот класс представляет собой не са-

мостоятельное, неизвестно откуда взявшееся образование, а

срез разных групп и пластов общества, объединенный интере-

сом к новому и творческому во всех сферах жизни и деятель-

ности человека.

Один из актуальнейших вопросов сегодняшней дискуссии

— соотношение инновационной культуры и культуры полити-

ческой. В российской политической науке и в общественном

Приложение 1. Теория и политика инновационного развития

228

мнении в 2000-е годы наблюдалось известное разочарование в

концепте политической культуры, что связано, на мой взгляд,

с причинами, лежащими «вне науки», а именно — соблазном

объяснять несовершенством, неразвитостью, дефектами поли-

тической культуры трудности и неудачи становления и консо-

лидации демократии в России.

В этой парадигме российская политическая культура ес-

тественно рассматривается как тормоз развития культуры ин-

новационной. Между тем политическая культура любого об-

щества неоднородна, состоит из различных пластов и субкуль-

тур. Во время перестройки и в первые постперестроечные годы

исследователи часто обращали внимание на фрагментирован-

ность российской политической культуры, где традиционные,

патриархальные составляющие соседствовали с новыми, либе-

рально-демократическими. Выделяли также национал-

консервативную, коммунистическую и демократическую ее ком-

поненты. При этом выражалась надежда, что патриархально-

авторитарная субкультура будет вытесняться в процессе форми-

рования интегрированной, современной, демократической по-

литической культуры. Но по мере снижения интереса к про-

блеме тезис о фрагментированности российской политической

культуры оказался вытеснен на периферию научного и обы-

денного сознания. В новой политической ситуации в центре

внимания оказываются противоположные тренды, с акцентом

на достижение и обозначение единства в разных его проявле-

ниях.

Хочу поддержать тезис С.В. Патрушева: сохранение фраг-

ментированности российского общества (в том числе и полити-

ко-культурной) представляет собой острейшую проблему. По-

пытки конструирования единой политической идентичности,

предпринимаемые политической и значительной частью ин-

теллектуальной элиты, осуществляются либо без учета этого об-

стоятельства, либо при сознательном его игнорировании. При

этом фрагментированность консервируется и воспроизводится.

Российские социологи фиксируют сохраняющиеся расколы в

глубинных политических ориентациях соотечественников. На

Приложение 1. Теория и политика инновационного развития

229

мой взгляд, ярче всего это проявляется в оценке российской

модели развития. По данным исследования Левада-Центра,

проведенного в октябре 2008 года, на вопрос, каким путем долж-

на двигаться Россия, 58% респондентов выбрали «особый путь»,

21 — западный, а 14% — советский. Наличие значительных

групп населения с диаметрально противоположными взгляда-

ми и является признаком фрагментированной культуры.

Важную роль в том, каким видится путь развития и бу-

дущее России ее гражданам, играет интерпретация истории и

оценки роли в ней исторических деятелей. Казалось, что обще-

ство стало более нейтрально, нежели на рубеже 1980-х — 1990-

х годов, оценивать советский опыт, фигуру Сталина. Но вновь

была инициирована и стимулирована масштабная кампания по

актуализации этого исторического персонажа. На первый

взгляд может показаться, что акцент на российской политиче-

ской истории есть эффективный способ формирования позитив-

ной политической идентичности. Но у этой стратегии есть, по

меньшей мере, два изъяна: 1) люди предпочитают далеко не

политические сюжеты и символы российской идентичности, в

большей мере их привлекают культурные, ментальные, духов-

ные, даже природно-климатические ее основания; 2) актуализа-

ция самых сложных и противоречивых событий и историче-

ских персонажей, на протяжении последних пятидесяти лет

вызывающих ожесточенные споры и полярные оценки, ведет к

воспроизведению и закреплению фрагментированности россий-

ской политической культуры. Можно использовать такую по-

литико-культурную метафору: в западном обществе граждане

идут вольным шагом, но в одном направлении; в российском

— сомкнутыми рядами и строевым шагом, но в разных. При

таком характере нашего исторического движения свободно

творить новое с соблюдением принципа преемственности, по

меньшей мере, затруднительно.

Приложение 1. Теория и политика инновационного развития

230

А.Н. Курюкин. НЕКОТОРЫЕ ПАРАДИГМЫ ФОРМИРОВА-

НИЯ ИННОВАЦИОННОЙ И МОДЕРНИЗАЦИОННОЙ ПОЛИ-

ТИКИ

Сегодня инновационное развитие общества рассматривается

как возможный путь преодоления современного кризиса. Ин-

новационное развитие и модернизация общества невозможны

без совокупности специально подготовленных политических

решений, облеченных в форму закона как важнейшего инст-

румента осуществления общественно-политических преобразо-

ваний. Рассмотрим некоторые правовые парадигмы законода-

тельного оформления соответствующих политических реше-

ний.

Применительно к социальным и научным процессам поня-

тие

парадигма

(

от греч.

παραδειγμα) ввел Томас Кун, подразуме-

вая

универсальный пример или образец поведения, применяе-

мый всем научным

сообществом при решении поставленных

задач

, а в

смене парадигм

—

научную революцию

. Существует

и другое представление о парадигме как

идеальном прообразе,

определяющем принципы упорядочивания и рациональной ор-

ганизации природных (реальных) тел,

предложенное задолго до

Т. Куна Ф. Шеллингом. Мы будем исходить из обобщенного

представления о

парадигме власти

как

конечной совокупности

моделей практического решения какой-либо проблемы, обу-

словленной общим принципом, подходом к ее решению как

корнем данной парадигмы

Одним из важнейших теоретических корней правовой па-

радигмы формирования любого законодательства выступает

учение о юридических фактах. По сути, они являются субъек-

тивными или объективными обстоятельствами, с которыми

право связывает возникновение, изменение или прекращение

определенных общественных отношений. С другой стороны,

понимаемые узко, юридические факты представляют собой со-

циальные обстоятельства, с которыми конкретные нормы пра-

ва, выраженные в законах, связывают определенные правовые

последствия.