Козенко Б.Д. Происхождение Первой мировой войны

Подождите немного. Документ загружается.

151

вило, по националистической мерке с захватом как можно больших кусков

чужих инонациональных земель...

Создание балканского союза задело интересы Германии, которая укреп-

лялась в экономике Турции, а также Австро-Венгрии, стремившейся заме-

нить Турцию на Балканах в роли гегемона.

Война началась в первых числах октября 1912 г. В короткий срок турец-

кая армия, слабо организованная, с плохим командованием и старым воору-

жением была разбита. Болгары шли на Константинополь, греки заняли Са-

лоники, сербы - большую часть Македонии, Северную Албанию и Новоба-

зарский Санджак.

Турки смогли остановить болгар на так называемой Ча-

талджинской позиции, но 3-го ноября запросили перемирия. Начались мир-

ные переговоры. Наиболее трудной проблемой оказалась судьба Албании.

Сербия хотела получить Северную Албанию и таким путем войти к Адриа-

тическому морю. Но против этого выступала Австро-Венгрия, пригрозив

войной Сербии. Россия поддержала Сербию. Обе великие державы провели

частичную мобилизацию. Балканский вопрос грозил вызвать европейскую

войну. Россия отступила (второй раз после 1908-1909 гг.). Сербия не получи-

ла выхода к морю. Конференция шести великих держав в Лондоне выработа-

ла такой подход: из Албании создали самостоятельное государство, на трон

которого поставили немецкого принца Вида из мелких немецких князей.

Вскоре там началась борьба мусульманского населения против иноверца,

князя, который мог опираться только на австрийскую армию. «Албанский

патриотизм, - писала русская газета «Русь», - проявился в гораздо большей

степени в Австрии, чем в самой Албании».

За этой борьбой стояло противоборство Австро-Венгрии и Италии,

имевших «свои виды» на Албанию. Турция получила Константинополь с не-

большим округом, остальная ее европейская территория была разделена ме-

жду Сербией, Грецией, Болгарией и Черногорией.

Между чем недовольные решением Лондонской конференции вчераш-

ние победители стали ссориться между собой, особенно из-за дележа Маке-

152

донии. Сербия и Греция заключили между собой союз против Болгарии ко-

торая, не дожидаясь их нападения, сама 29 июня 1913 г. напала на бывших

союзников. Боясь усиления Болгарии, Румыния объявила ей войну. Ее под-

держала Турция. Болгары были очень быстро разбиты и 10 августа 1913 г. в

Бухаресте был подписан мирный договор Болгария уступила Добруджу Ру-

мынии, часть Македонии, Сербии, а туркам вернули Андрианополь.

Сразу

же Сербия начала захват албанской территории. И снова Австрия выступила

против, возобновив военные приготовления. Ее поддержала Германия. Рос-

сия, собравшаяся было поддержать сербов, отступила. Отступили и сербы.

Вторая балканская война имела сложные противоречивые содержание и

последствия. Во-первых, война показала, что сложившиеся там государства

не являются только клиентами или сателлитами великих держав. Они пре-

следовали свои, далеко не идиллические интересы, стремились к территори-

альным захватам и утверждению в регионе, вплоть до установления гегемо-

нии. Известный историк-балканист В.Н. Виноградов писал: «Отношения ме-

жду самим балканскими странами были отнюдь не однозначно дружествен-

ными. Соперничество между ними, стремление к гегемонии на полуострове,

к территориальному переделу приводили к дипломатическим и военным

столкновениям. Предпринятая ими вполне самостоятельно (подчеркнуто на-

ми - Б.К.) война 1913 г. до крайности обострила межбалканские отношения.

С.Д. Сазонов уподобил Бухарестский мир «пластырю, налепленному на не

залеченные балканские язвы». С другой стороны, Балканы, превращенные в

«пороховой погреб» Европы, стали переплетением двух видов соперничест-

ва: между коалициями великих держав и между самими странами юго-

восточной Европы.

Первая балканская война сплотила в один союз антитурецки настроен-

ные государства на полуострове и имела явное прогрессивное значение в ис-

торическом плане и в развитии международных отношений. Вторая война

разрушила этот союз, вернула турок на Балканы. В результате сложился клу-

бок противоречий, грозивший третьей балканской войной.

153

Обе балканские войны оказали сильное воздействие на расстановку сил

на мировой арене. Они сплотили Германию и Австро-Венгрию в их усилиях

укрепиться на Балканах и путях на Ближний восток, к Средиземноморью и

Черному морю. Это заставляло Россию искать противодействия и добиваться

поддержки Англии и Франции, не питавших интереса к ее проблемам. Меж-

ду союзниками не было полного согласия, но события показывали, что оно-

необходимо. Обе коалиции упорно боролись за новых союзников. Россия

«упустила» Болгарию, давнюю «любимую дочь». Зато укрепились ее отно-

шения с Сербией. Наметилось сближение с Румынией. Оба блока готовили

позиции к схватке, неизбежность которой показали уже события 1912-1913

гг.

Балканские войны стали еще одним этапом, приблизившим столкнове-

ние враждующих блоков великих держав. Важным фактором явился перенос

военных действий на европейский континент, в его «подбрюшье», в опасную

близость от границ великих держав. Страшная тень «Всесветской бойни» по-

додвинулась к Европе.

Все великие державы, создававшие и направлявшие европейскую поли-

тику в составе европейского «концерта держав» должны были еще раз уточ-

нить свои цели и интересы, упрочить отношения с союзниками, устранив не-

определенности и колебания, и определиться с тем, кто выступал теперь уже

вполне четко обозначившимся врагом.

Обе балканские войны оказали большое влияние на развитие междуна-

родных отношений. Поочередное поражение сначала Австро-Венгрии, а за-

тем России (распад союза балканских государств) резко обострили отноше-

ния между великими державами. Венское руководство еще глубже осознало

«зловредность» Сербии – дважды победительницы, чей авторитет сильно вы-

рос. Всем стало ясно, что Дунайская империя никогда не примирится с самим

существованием Сербии и что война между ними неизбежна.

Россия должна была сделать тот горький вывод, что благодаря своей не-

полной готовности к схватке оно слишком долго отступала. Теперь в Петер-

154

бурге перед лицом сербских успехов осознали полную невозможность нового

отступления на Балканах. Это означало, что избежать войны с Австро-

Венгрией не удастся. «Новая турецкая политика» Берлина ставила в той же

плоскости вопрос об отношениях с Германией. Раньше Россия нигде впря-

мую не сталкивалась с немцам. И вот теперь все острее и грознее такая опас-

ность в их отношениях возникла, прежде всего по Балканскому вопросу. Это

говорило о неизбежности столкновения России с Германией и Австро-

Венгрией. Это в Петербурге становилось все яснее. Тем не менее российская

дипломатия, направляемая Николаем II, стремилась сохранить стабильные

отношения со всеми и больше всего с Берлином и Веной, хотя события 1912-

1913 гг. подрывали эти усилия России.

На всех направлениях Россия сталкивалась либо с Германией, либо с

Австро-Венгрией. Во время Второй балканской войны русские, немцы и ав-

стрийцы приняли даже военные меры.

Именно на Балканах сложился анта-

гонизм России и Австро-Венгрии. Правда, позже Николай II смягчил тон,

чем вызвал недовольство Франции. Ее дипломаты открыто обвиняли Россию

в пассивности и даже трусости.

К этому времени выяснилось, что Германия усилила свои позиции в

Турции. Это ставило под угрозу решение вопроса о проливах и осложняло

ситуацию на Кавказе. Между тем, учитывая свою слабость, в Петербурге по-

лагали, что войны с Турцией можно (и надо) избежать. По инициативе пре-

мьера П.А. Столыпина был предложен всем балканским государствам (Тур-

ции в том числе) проект Всебалканского союза.

Эта наивная идея свести

вместе заклятых врагов естественно провалилась. Зато позиции Германии в

Турции еще более окрепли и в 1913 г. она взяла под контроль турецкие воо-

руженные силы, которые фактически приняли немецкое командование гене-

рала Отто Лимана фон Сандерса, возглавившего германскую военную мис-

сию. Этим России был нанесен сильнейший удар. Она пыталась компенсиро-

вать его, укрепив отношения с Болгарией и Румынией и одновременно ко-

мандованием корпусом, расположенным в Константинополе.

155

В 1913 – начале 1914 г. германо-русские отношения вновь накалились.

Этому способствовала ближневосточная политика Германии, направленная

против интересов России. Особо болезненным ударом для нее явилось реше-

ние Берлина направить в Турцию миссию Лимана фон Сандерса, которая, по

мнению наших историков, знаменовала собой «кульминационный пункт во-

енного наступления германского национализма».

Появление миссии Лима-

на фон Сандерса спровоцировало начало «газетной войны» между прессой

Германии и России.

Ожесточенная полемика в прессе двух стран была вызвана возросшим

обострением отношений Германии и России. Началась усиленная психологи-

ческая подготовка населения к войне. Полемика шла с откровенной «подачи»

дипломатических и военных ведомств двух стран.

Начало «газетной войны» положила статья 18 февраля 1914 г. в газете

«Кёльнише Цайтунг» о росте мощи России, которая через 3-4 года будет го-

това напасть на Германию. Официозная, то есть формально не связанная с

правительством, но проводящая его линию, газета высказывалась необычай-

но резко, категорично. В России да и в Европе не были готовы к такому тону

и других германских газет.

Русские газеты постарались дать достойный ответ. «Новое время» писа-

ло: «Россия должна сбросить с себя наложенную на нее в годину наших бед-

ствий дань немцам. Но для этого … нужно одно: быть «способными отстаи-

вать свои интересы и достоинство».

Германские газеты обвинялись в том,

что они подняли шумиху, чтобы увеличить военные расходы на вооружение.

С обеих сторон раздавались угрозы одновременно с критикой своих дипло-

матов за «уступчивость» и страх перед возможными международными ос-

ложнениями. Заговорили о войне против России, а «Речь» призывала: «Пусть

наша дипломатия не будет слишком пуглива».

Шла настоящая «газетная

война», обе стороны наносили удар за ударом друг другу. Германскую печать

поддержали австрийские газеты. Возбудилось общественное мнение во

Франции и «апатичная» британская общественность.

156

Апофеозом кампании стала знаменитая анонимная статья в «Биржевых

ведомостях» от 27 февраля под названием «Россия готова». В ней рассказы-

валось о соотношении сил возможных союзников и врагов, о военных приго-

товлениях Франции и России. Статья завершалась утверждением, что обе

страны не хотят войны, но Россия к ней готова и надеется, что будет готова и

Франция. «Для России прошли времена угроз извне. России не страшны ни-

какие окрики. Россия готова к войне».

Статья стала сенсацией. О ней оповестили во всем мире. Шли слухи, что

вдохновителем, а может быть, и автором ее был русский военный министр

В.А. Сухомлинов. Никто эти слухи не опроверг. Было понятно, что выражена

точка зрения воинственной части российских «верхов» и что статья являлась

предупреждением, в первую очередь Германии.

Все же, несмотря на «газетную войну», к войне настоящей, «горячей»

царская Россия не стремилась и не хотела (лично Николай II), форсировать

отношения с Германией и Австро-Венгрией. Учитывалось то, что вооружен-

ные силы еще не получили «подпитки» по новым программам пере- и до-

вооружения. Не было твердой уверенности в поддержке Англии. Поэтому

российская дипломатия проводила сложные маневры с целью охладить на-

гревавшиеся в последние годы контакты с Берлином. Россия продолжала

столыпинскую политику соглашений и балансировала в отношении Герма-

нии (но не Австро-Венгрии). Николай II нанес визиты подряд президенту

Франции, английскому королю и встретился с Вильгельмом II в финских

шхерах (1909 г.) и в Потсдаме (1910 г). На обеих встречах Кайзер хотел од-

ного: оторвать Россию от Франции и этим разрушить Антанту. Но наученный

опытом русский царь ссылался на многое (дорога «Три Б», другие уступок),

но союза с Парижем рвать не хотел и письменных соглашений не подписы-

вал.

В мае 1913 г. Николай II предпринял последнюю перед войной попытку

улучшить отношения с Германией. Он был приглашен на свадьбу дочери

Вильгельма II и, как говорится, за чашкой чая изложил свой план мира в Ев-

157

ропе. Россия отказывается от претензий на проливы, объявляя Турцию там в

роли «привратника», а Германия будет удерживать Австро-Венгрию от за-

хватов на Балканах. Вильгельм от принятия этих предложений уклонился.

Вторая Балканская война показала, что позиция Вильгельма была после-

довательна. Он не хотел мира на Балканах.

По мнению К.Б. Виноградова, Россия прочно завязла в делах балканско-

го региона, отчего продолжали осложняться ее отношения с Германией и Ав-

стро-Венгрией. В Париже и Лондоне определенная группа политиков и воен-

ных радовалась тому, что удалось вытолкнуть Россию «на линию огня»,

обеспечив себе свободу маневра, в том числе и определенное заигрывание с

Германией по вопросам политики в Африке, на Ближнем Востоке. Здесь анг-

личане торговались из-за нефти, явно игнорируя интересы России.

Западные союзники России знали, что ей «не интересно» воевать из-за

чужих колоний в Африке и Азии. Поэтому они приветствовали каждое обо-

стрение противоречий России с Германией и Австро-Венгрией, особенно в

Юго-Восточной Европе, чуждой их основным интересам.

В общем итоге русско-германские отношения основательно напряглись.

В основе этого лежал экономический подъем России и продвижение в работе

над военными программами. Соотношение сил выравнивалось. Росло влия-

ние российской крупной империалистической буржуазии, стоявшей за ак-

тивную борьбу с Германией. Она теснила консервативно-монархические кру-

ги, боявшиеся, что война возродит революционную угрозу. Падало влияние

прогерманского придворного кружка, и царь постепенно освобождался (хотя

не до конца) от цепкого влияния своего берлинского кузена.

В газетах и

речах депутатов государственной Думы критиковали «умиротворительную»

политику Столыпина, которую объявляли теперь не только унизительной, но

и опасной.

То же самое говорил о прежней политике России на Балканах С.Д. Сазо-

нов, а царь сказал фразу, облетевшую двор и все «верхи»: «Мы не можем до

бесконечности расшаркиваться, когда нам наступают на ноги».

158

Международное положение России укреплялось после событий 1905-

1909 гг., но оставалось сложным. Франция вела себя требовательно. Англия –

уклончиво. Сазонов говорил, что реальность англо-русского союза доказана

так же, как доказано «существование морского змия».

К тому же сохраня-

лись разногласия России и Англии в персидских делах и в Афганистане. Но

главным было стремительное нарастание враждебности в отношения Герма-

нии и России. В Петербурге «легко выговаривали слово «война», имея ввиду

«немцев». Правда, единства мнений долго не было. Воинственная группа –

военные, Сазонов и др. – стояли на том, что война будет и надо смело идти

на нее. Другая, консервативно-монархическая, страшась революции, желала

отложить военные столкновения.

Обе группы вели дискуссии и старались убедить в своей правоте импе-

ратора. Николай II как всегда колебался. Однако было замечено, что он отхо-

дил от своих германофильских позиций и слепой веры в доброжелательность

кузена Вильгельма II.

Осложнения внутренней и международной обстановки заставили руко-

водящие круги России определить свою позицию. Она обсуждалась 31 янва-

ря 1913 г. на Особом совещании при царе с участием военных, моряков и ди-

пломатов. Там решили вопрос о союзе Германии и Турции, но средств реше-

ния не нашли, так как не нашли причин войны. Премьер В.Н. Коковцев ре-

шительно возражал, спрашивая: «Может ли Россия на нее (войну) идти?» - и

отрицательно отвечал, пугая возможной революцией. Было решено продол-

жать переговоры с Германией, принять меры воздействия на Турцию, а во-

прос о войне рассмотреть только с учетом активного участия Англии и

Франции.

8 февраля 1914 г. прошло другое заседание Особого совещания. Был по-

ставлен вопрос о возможном десанте в Константинополь. После бурных де-

батов все участники заседания сошлись во мнении, что наступление на Кон-

стантинополь возможно только в связи с европейской войной, а к ней Россия

не готова. Сазонов вышел из этого совещания с «безотрадным впечатлением

159

нашей полной военной неподготовленности, в частности, для операции про-

тив Константинополя». Но общая линия на этом совещании, как и предыду-

щем (13 января 1914 г.), сводилась к признанию неизбежности близкой евро-

пейской войны.

И правительство пошло ей на встречу, не очень охотно, но

считая это необходимым для решения внутриполитических проблем.

Россия ускоренно вооружалась. В «верхах» осознали, что столкновение с

Германией будет скорым и неизбежным, хотя определенная группа все же

хотела его если не избежать, то отсрочить. Но мнение большинства было

твердым: войны с Австро-Венгрией, а значит, и с Германией не избежать.

Однако германо-русская напряженность была не главной основой собы-

тий. В центре назревавшего вооруженного конфликта находился другой ан-

тагонизм – англо-германский, несмотря на все ухищрения британской ди-

пломатии уйти в тень.

Столкновения Германии и Англии шли, можно сказать, везде. Непре-

рывно обострялось экономическое положение и военно-морское соперниче-

ство двух держав. Пресса обеих стран усиливала атаки на возможного врага.

В то же время, благодаря искусству британской дипломатии период

1912-1913 гг. оказался временем снижения при видимости его напряженно-

сти в англо-германских отношениях. Марокканский кризис 1911 г. вновь об-

наружил остроту англо-германского антагонизма. Однако помимо ответа на

германские усилия создать больший, чем английский, военно-морской флот,

Лондон считал возможным проведение пацифистских маневров, одной из це-

лей которых было создание в Берлине превратного впечатления о позиции

Англии в возможной войне. Такие маневры производились англичанами поч-

ти непрерывно. Они давали понять Берлину, что пойдут на значительные ус-

тупки, если Германия остановит вовсе или хотя бы замедлит создание своего

нового военно-морского флота. Вильгельма II эти домогательства раздража-

ли. Получив очередную депешу посла в Лондоне с таким предложением,

Кайзер велел послу сказать что-то вроде того: «Идите к черту!» (в оригинале

было нецензурное выражение). «Это привело бы их в чувство… (посол –

160

Б.К.) должен был бы дать подобного рода фантазерам пинок в зад …»

Но

англичане не унимались. В феврале 1912 г. они направили в Берлин военного

министра в правительстве либералов Ричарда Холдейна (обычно пишут:

Холден, иногда Халдейн). Он обсуждал вопрос об ограничении морских воо-

ружений и намекал немцам на возможную войну Германии с Россией и

Францией.

Немецкий адмирал А. фон Тирпиц, морской министр требовал,

чтобы Англия отказалась ради немецких уступок, весьма кстати проблема-

тичных, «от всех своих Антант».

В качестве уступок со своей стороны Анг-

лия предлагала снятие возражений против завершения дороги «Три Б» и раз-

дел … португальских (то есть чужих) колоний в Африке. Переговоры шли на

самом высоком уровне, но закончились, как и ожидали в Лондоне, неудачей.

Агрессивные круги обеих стран были довольны: мира не должно быть, зато

начнется война.

Это, тем не менее, не остудило пыл британских диплома-

тов. В мае 1913 г. Берлин посетил английский король Георг V. Снова нача-

лись переговоры о судьбе Багдадской железной дороги. Они шли медленно,

но без больших перерывов и завершились в конце июля 1914 г., когда Европа

встала на грань войны. В Берлине вновь сделали неверное заключение о воз-

можной политике Великобритании.

Конечно, было ясно, что примирить две

страны уже не удастся. Вильгельм II не раз позволял себе оскорбительные

высказывания.

И все же маневры Лондона поселили сомнения в немецком

руководстве. Там приняли расчетливые заигрывания Лондона за его искрен-

нее нежелание ссориться с Берлином. Родился миф о возможном нейтралите-

те Англии, и он держался до самого августа 1914 г.

Англичане обманывали

немцев, а те позволили себя обманывать, твердо уверившись в свою (Кайзе-

ра) прозорливость. Человеческий фактор неожиданно сыграл большую роль

вопреки достаточно ясным объективным данным. И все же в Лондоне и Бер-

лине хорошо понимали, что их схватка может быть отсрочена, но должна

произойти обязательно. Слишком велики были ставки.

Откровенно враждебными были отношения Германии и Франции. Две

схватки за Марокко, особенно последняя, «Агадирское дело» не оставляли