Контамин Филипп. Война в Средние века

Подождите немного. Документ загружается.

Глава X. Война: юридические, этические и религиозные аспекты

293

Наконец, движение за мир благоприятствовало формированию и распро-

странению рыцарского идеала. Церковь действительно стремилась использо-

вать рыцарей и вовлечь их в борьбу с насилием, одновременно противодей-

ствуя их воинственности. Она несколько раз провозглашала создание «рыцар-

ства мира», пользующегося, как и крестоносцы, привилегией иммунитета.

Одно из первых свидетельств отношения Церкви к тому, что станет по-

зднее рыцарским призванием, содержится в «Житии» св. Геральда Орильяк-

ского, написанном около 930 г. св. Одоном, аббатом Клюни. Впервые, как за-

мечает Жорж Дюби, здесь показано, что знатный, властный человек может

достичь святости, стать «воином Христовым» (miles Christi), не отвергая ору-

жия (но и не проливая крови)

. Военная служба как особая функция одного из

сословий общества приобретала духовную ценность и становилась спаситель-

ной. Отныне появилось законное воинство. Ансельм Луккский около 1082 г.

писал, что «военные могут быть людьми праведными». Немного позднее Бо-

низон Сутрийский посвятил отдельную главу своей «Книги о христианской

жизни» (Liber de vita Christiana) обязанностям рыцарей: они должны даже с

риском для жизни хранить верность своему сеньору, защищая его, воздержи-

ваться от грабежей, преследовать еретиков и схизматиков, защищать бедных,

вдов и сирот, не нарушать данной клятвы. Затем светские или ученые литера-

турные сочинения (от героических песней до «Поликратикона» (Policraticon)

Иоанна Солсберийского) стали популяризировать рыцарский идеал, в чем-то

уточняя его, и в середине XII в. он получил свое классическое определение

В дальнейшем этот идеал будет развиваться в том же направлении, о чем сви-

детельствует перечень 31 греха или порока рыцарей, который в начале XIV в.

составил Альварес Пелайо в книге «О плаче Церкви» (De planctu Ecclesie):

1) рыцари обычно живут грабежом, особенно в Галисии; 2) они часто воюют

против своей отчизны и своих сеньоров, коим обязаны служить; 3) они уча-

ствуют в несправедливых войнах; 4) они сражаются на турнирах, особенно во

Франции; 5) они в любое время готовы вызвать на поединок или принять

Diiby G. Les origines de la chevalerie [190]. - О том, как сражался Геральд Орильякский.

см.: Patr. Lat. T. CXXXIII. P. 646-647. - «Святой Геральд, сильнейший воин», - так говорит Хель-

гардде Флёри.

Иоанн Солсберийский писал следующее: «В чем состоит служение истинных рыца-

рей? В борьбе с неверными, почитании клириков, защите бедных от несправедливости, уста-

новлении мира в стране, пролитии своей крови и даже принесении в жертву своей жизни, в

соответствии с данной клятвой, ради братьев своих. На устах их должна быть хвала Господу, а

в руках обоюдоострый меч, чтобы карать и исправлять народы и держать в железной узде их

королей и знать. Но с какой целью? Ради безумств, тщеславия, атчности и собственного упрям-

ства? Нет, но скорее для того, чтобы приводить в исполнение приговор, который поручили при-

вести в исполнение, следуя не своей воле, а решению Господа, ангелов и людей в согласии со

справедіивостью и общественной пользой» (цит. по: Painter S. French Chivalry. Chivalric Ideas

and Practices in Mediaeval France. 6

ed. Ithaca; New York, 1965. P. 69-70).

294

Часть вторая. Темы и перспективы

вызов; 6) получая плату, они не служат или приходят на службу с меньшим

количеством лошадей, чем нужно; 7) они считают себя рыцарями, еще не став

ими; 8) будучи посвященными в рыцари и поучаствовав в войнах, они вступа-

ют в духовные ордены; 9) они сражаются не за Бога и общественное дело, а

ради добычи и умножения своих богатств; 10) многие, особенно в Ломбардии,

Тоскане и Патримонии св. Петра, посвящаются в рыцари родственниками или

друзьями, а не императором, королями или князьями; 11) они часто дезерти-

руют во время справедливых войн, бросая своих сеньоров на произвол судь-

бы и становясь виновными в оскорблении его величества; 12) они унижают

себя, принимая административные должности; 13) они клятвопреступники,

поскольку обычно не верны присяге, данной в том, чтобы презирать смерть

ради спасения общественного дела; 14) они покидают государственную служ-

бу, не имея на то разрешения, а получив его и живя дома, желают и рыцарски-

ми привилегиями пользоваться, и жалованье получать; 15) некоторые вновь

становятся рыцарями после торжественного покаяния; 16) многие, убив свя-

щенника, остаются рыцарями; 17) они пользуются рыцарским достоинством,

забыв, что рыцарство было учреждено для того, чтобы карать несправедли-

вых и мстить нечестивым; 18) они не соблюдают рыцарские обычаи и нормы;

19) они воюют безжалостно и жестоко, чтобы мстить, господствовать и вре-

дить; 20) сражаясь, они имеют в виду не общественное, а личное благо; 21 ) они

не подчиняются своим старшим в делах полезных и законных; 22) они берут

сверх жалованья; 23) они убивают людей и воюют без законного разрешения

старших; 24) они часто виновны в симонии; 25) некоторые становятся рыца-

рями после публичного покаяния; 26) в рыцарском сословии некоторые про-

двигаются к почетным должностям не постепенно, а сразу; 27) в справедли-

вых войнах они участвуют нехотя, как трусы, а значит - без заслуги; 28) они

покидают войско до победы или до окончания срока службы; 29) они часто

убивают своих пленников; 30) рыцари часто занимаются грабежом, особенно

в Испании; 31) они бахвалятся победами даже во время мира

Если оставить в стороне такие качества, как повиновение и верность,

предписанные рыцарским идеалом, то получится, что Церковь доверила ры-

царям ту известную миссию, которая ранее вменялась в обязанность главным

образом королям (правда, с каролингской эпохи миссия защиты бедных и сла-

бых стала возлагаться и на аристократию); и подобно тому, как движение за

мир в XI в. возникло из-за несостоятельности монархической власти, которую

вынуждены были заместить по своей инициативе и под свою ответственность

власти местные, так позднее бессилие или, видимо, безразличие королей к

поддержанию порядка привели Церковь к тому, чтобы обратиться к социаль-

но-профессиональному слою, который теоретически должен был бы постав-

Pelayo A. De Planctu Ecclesiae. Lyon, 1517. Art. 31.

Глава X. Война: юридические, этические и религиозные аспекты

295

лять только исполнителей всех уровней. «Церковь вошла в прямой контакт с

военной профессией без посредничества королей»

. В свете этого не кажется

невозможным сближение коронации, или миропомазания, королей с церемо-

нией посвящения в рыцари, внедрение христианской религии в которую ста-

новилось все более и более явным

Влияние Церкви прежде всего проявилось в благословении оружия. Этот

обычай известен с конца лангобардской эпохи в Италии. Разные папские по-

становления, начиная с середины X в., одобряли формулы освящения оружия

(освящение знамени, меча, шпор, щита - consecrationes vexilli, ensis, gladii,

calcarum, clipei). Одна молитва о воюющих (oratio super militantes) содержала

следующие слова: «Услышь, Господи, наши молитвы и благослови своей цар-

ственной дланью этот меч, коим слуга Твой желает быть препоясанным, дабы

защищать и охранять церкви, вдов, сирот и всех служителей Божьих от жесто-

кости язычников и наводить страх на всех коварных»

Наряду с чисто светскими обрядами посвящения в рыцари, которые все-

гда были наиболее распространенными и сопровождались лишь общим бла-

гословением священника, или капеллана, существовали, начиная примерно

с XI в., и торжественные церемонии, проводившиеся обычно в Троицын день

высшими прелатами. Вильгельм Завоеватель велел архиепископу Кентербе-

рийскому Ланфранку посвятить в рыцари одного из своих сыновей. Один пон-

тификал Реймской епархии, составленный в начале XI в., описывает благо-

словение меча, знамени, копья, щита, самого рыцаря и передачу ему меча епис-

копом. К той же эпохе относится текст с описанием ритуала кельнской церк-

ви - «порядок вооружения защитника Церкви или другого воина» (ordo ad

armandum Ecclesiae defensorem vel alium militem).

Когда эволюция ритуала, детали которой предстоит уточнить, заверши-

лась, Гийом Дюран около 1295 г. составил «Понтификал» (Pontifical), вклю-

ченный в XIV в. в «Римский понтификал» (Pontifical romain), где перечислил

разные стадии благословения нового рыцаря (benedictio novi militis). Сначала

происходит благословение меча и другого оружия «для защиты церквей, вдов,

сирот и всех служителей Божьих от жестокости язычников». Другое благосло-

вение напоминает, что Господь дозволил пользоваться мечом в человеческом

мире, «дабы обуздывать злодеяния окаянных и защищать справедливость»,

пожелал учреждения воинского ордена ради защиты народа и потому велел

св. Иоанну Крестителю, когда тот встретит рыцарей в пустыне, передать им,

чтоб никого не притесняли и довольствовались своим жалованьем. Бога мо-

лили дать победу своему слуге, который «подставляет выю под ярмо рыцар-

CowdreyH. Ε. J. The Genesis of the Crusades... [995]. P. 16.

FloriJ. Chevalerie et liturgie... [109а].

'' Fran: A. Die kirchlichen Benediktionen im Mittelalter. Friburg-an-Brisgau, 1909. Bd II. S. 293.

296

Часть вторая. Темы и перспективы

ства», как некогда он дал победу Давиду и Иуде Маккавею. Рыцарь никогда не

должен ранить кого-либо несправедливо, но всегда защищать мечом «дела спра-

ведливые и правые». Его переход от «низкого состояния» (minor status) к «но-

вой рыцарской чести» сопоставлялся со словами Писания: «Совлекшись вет-

хого человека с делами его и облекшись в нового, который непрестанно об-

новляется»

. Затем прелат брал обнаженный меч с алтаря и, вложив свою руку

в правую руку нового рыцаря, говорил: «Прими этот меч во имя Отца, Сына и

Духа Святого и пользуйся им, защищая себя и Святую Божью церковь, веру

христианскую и корону королевства Франции на погибель врагам креста Хри-

стова». Затем меч вкладывался в ножны, и будущий рыцарь препоясывался

им, после чего он вытаскивал его и трижды энергично потрясал им. Прелат

может тогда отметить его «рыцарский характер» и дать ему поцелуй мира со

словами: «Будь рыцарем мирным, доблестным, верным и преданным Богу».

Пощечина же сопровождается следующими словами: «Очнись от сна злокоз-

ненности и бодрствуй в вере Христовой ради славы, достойной хвалы». Затем

новопосвященный получал благородные подарки - шпоры и, из рук прелата,

свой штандарт

Очевидной кажется также связь между идеями Божьего мира и кресто-

вых походов: разве первый канон Клермонского собора, в конце которого Ур-

бан II объявил о походе на Иерусалим, не касался вопроса о Божьем мире?

В обоих случаях, как уже отмечалось, символика креста играла определяю-

щую роль, и служение справедливого и кающегося рыцаря, воина Христова,

состояло как в наказании неверных, так и в возмездии злодеям и еретикам.

Однако идея крестового похода заключала в себе еще одну, по крайней

мере, столь же важную составляющую: поскольку это была война, постольку

это было и паломничество. Вот почему обет принять крест можно сблизить не

с клятвой мира, какую приносили в конце синодов или соборов, а с обетом

паломничества, какой при разных обстоятельствах могли дать христиане. Во

многих теоретических рассуждениях о крестовых походах, появлявшихся со

второй половины XII в., сознательно или нет опускаются военные аспекты

паломничества в Святую землю.

Указывали, что «к концу XI в. <.. .> западный христианский мир пришел

к новой, еще мало известной, но важной концепции войны - войны священ-

ной. Хотя она сложилась на основе августиновского понятия справедливой

войны, концепция священной войны шла гораздо дальше положений Авгус-

тина. Священная война считалась не только не оскорбляющей Господа, но и

безусловно угодной ему. Действия ее участников расценивались не просто как

"'Кол. 3,9-10.

Andrieu M. Le pontifical romain au Moyen Age. Vol. III: Le pontifical de Guillaume Durand.

Cité du Vatican, 1940. P. 447-450.

Глава X. Война: юридические, этические и религиозные аспекты

297

морально приемлемые, но, поскольку они сражались за благочестивое дело,

как доблестный подвиг, заслуживающий особой милости Божьей, воплощен-

ной в отпущении грехов, какое только может дать папа»

Действительно, полное отпущение грехов, изначально понимаемое как

искупление, или смягчение наказания, заменившее посты и другие виды умер-

щвления плоти, впервые было обещано папой Урбаном II в 1095 г. («И путь

этот будет стоить любого покаяния»). Нельзя, однако, сказать, что идея свя-

щенной войны была совершенно неизвестна в предшествующие столетия: еще

во времена набегов сарацинов папство обещало Божью милость воинам, кото-

рые прибудут защищать его. Новшество было скорее в том, что теперь свя-

щенной войной объявлялись военные действия, которые носили явно насту-

пательный характер. За этим скрывается уже иная реальность, не только

делавшая крестовые походы правомерными, но и представлявшая их даже об-

разцом справедливейшей войны (bellum justissimum). Дело в том, что, с одной

стороны, христианский мир видел себя осажденной крепостью, и совершае-

мые им походы сравнивались с вылазками осажденных

, а с другой - Святая

земля рассматривалась прежде всего как царство Христа, и его столица, Иеру-

салим, должна быть не взята, а возвращена, вновь обретена верными Кресту.

Эта война, следовательно, ведется не по одной лишь воле людей, вопроша-

ющих свой разум, законна она или нет, а по прямому волеизъявлению Гос-

пода (отсюда клич: «Так хочет Бог»), непосредственно вдохновляющему

души христиан.

Со второй половины XII в. к прежним добавилось и еще одно оправда-

ние крестовых походов: поскольку сарацины захватили земли, некогда состав-

лявшие часть Римской империи, то Церковь как наследница этой Империи

имеет законные основания вернуть себе то, что было у нее силой отнято. По-

этому в XIII в. Гостензий дал справедливой войне, которую христиане вели

против неверных, название «римская война» (bellum romanum)

. Более того,

христиане имели право покарать народ Ислама, который они считали «нацией

в высшей степени виновной» (summa culpabilis)

Brundage J. A. Medieval Canon Law and the Crusader [994]. P. 29.

Наряду с другими изображениями, Церковь представлялась в виде зубчатой башни с

тремя персонажами на вершине: в центре - священник в пурпурном одеянии, символизирующий

священнический орден, носитель духовного меча; слева от него - воин, символизирующий воен-

ное сословие, носитель светского меча; справа - плачущий монах, символ монашеского ордена,

чьим единственным оружием является молитва {Chenu M.-D. La théologie au XII

siècle. 2

' ed.

Paris, 1966. P. 240-241).

Villey M. L'idée de croisade chez les juristes du Moyen Age // X Congresso Internazionale

di Scienze Storiche. Roma, 4-11 Settembre 1955. Relazioni. III: Storia del Medioevo. Firenze,

1955. P. 565-594.

Daniel N. Islam and the West. The Making of an Image. Edinburgh, 1960.

298

Часть вторая. Темы и перспективы

Наконец, войны против неверных вызвали и некоторые сомнения, скорей

скрытые, чем явные, у знатоков канонического права и теологов. Так, Гугуччо

(ок. 1140-1210 гг.) допускал, что у сарацинов есть некоторые права на занятые

ими земли; если он сохранял за папством монополию на крестовые походы, то

не только ради возвеличения наследников св. Петра, но и для того, чтобы не

позволить любой светской власти объявлять войну, которая почиталась бы свя-

щенной; кроме того, по его мнению, крестовый поход должен был ограничи-

ваться землями Иерусалима и не затрагивать другие земли Римской империи,

захваченные Исламом. Поэтому в следующем столетии Иннокентий IV, зани-

мавший ту же позицию, проявил мало энтузиазма по поводу крестового похода

Людовика IX в Египет. Гугуччо, в котором можно видеть самого большого

знатока канонического права в Средние века, отрицал право христиан воевать

с сарацинами только потому, что они - неверные, и даже ради их обращения.

Но Иннокентий IV, как и Гостензий, с большей легкостью оправдывал борьбу с

еретиками - дело веры, дело мира, дело Христа (negotium fidei, negotium pacis,

negotium Christi), - которую стали называть «крестом по сю сторону моря» (crux

cismarina) в противоположность понятию «креста по ту сторону моря» (crux

transmarina), поскольку еретики сознательно отринули истинную веру и их про-

зелитизм представлял великую опасность для христианских душ.

3. ВОЙНА И СХОЛАСТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ

Схоластическая доктрина о войне зародилась в первой половине XII в.

вместе с возрождением римского права юристами Болоньи и изданием «Дек-

рета» Грациана(ок. 1140 г.). Во второй половине XII в. знатоки канонического

права занялись комментированием «Декрета», а затем, в XIII в., появились и

экзегеты папских «Декреталий». Одновременно схоластическая теология вво-

дила свои собственные методы рассуждения. В XIV и XV вв. каноническое

учение о войне получило широкое распространение, и доктора гражданского

права старались приспособить свои умозаключения и выводы к складываю-

щейся военно-политической ситуации. Несмотря на большее или меньшее

расхождение мнений, подходов, схоластическое осмысление войны можно, ка-

жется, охарактеризовать как некую органичную, связанную систему.

Определения войны

Определения войны, прежде всего, имели в виду ее отличия от других

форм насилия, таких, как драка, мятеж, осуществление судебных полномо-

чий, когда иначе вставал вопрос о дозволенности. Св. Фома Аквинский гово-

рил: «Собственно война ведется против внешних врагов, когда одно множе-

ство людей борется с другим; в драке борются один на один или одно неболь-

Глава X. Война: юридические, этические и религиозные аспекты

299

шое число людей с другим; мятеж же противопоставляет друг другу членов

одной и той же группы людей, как, например, восстание одной части горожан

против другой»

. В силу такого определения статуса войны не могли иметь ни

войны гражданские, или социальные, ни родственные усобицы, ни вооружен-

ные действия человека или группы с целью навредить, защититься или ото-

мстить. Подобным же образом, если какая-либо власть применяла силу, чтобы

заставить уважать свои решения, она не вела настоящую войну, а противящи-

еся ей не рассматривались как враги (hostes). Наконец, борьба с тираном, ти-

раноубийство относились к другой категории, где были иные права, обяза-

тельства и критерии.

Причины войн

Объяснения причин войны обычно давались на нескольких уровнях. На

уровне морально-психологическом прибегали к тексту послания св. Иакова:

«Откуда враждебность и откуда столкновения между вами? Не отсюда ли: от

наслаждений ваших, воюющих в членах ваших? Вы вожделеете и не имеете;

вы убиваете и завидуете и не можете достичь, вы входите в столкновение и

воюете»

. В трактате «Юноша» Жана де Бюэя частота конфликтов объясня-

ется тем, что «никто не желает утрачивать свои права»

; согласно тому же

источнику, тремя причинами «возмущений и войн» являются гордыня, зависть

и алчность.

Задавшись вопросом, «почему так много войн в этом мире?», Оноре Бове

дал объяснение на метафизическом уровне: «Все они происходят из-за пороч-

ности этого мира», таким образом, «войны являются бичом Божьим»

К соображениям политическим, религиозным и моральным Джованни

ди Леньяно добавил шесть теологических причин, препятствующих установ-

лению всеобщего мира на земле: 1) поскольку злодеяния не караются; 2) из-за

слишком великих мирских богатств; 3) потому что мы не заботимся о борьбе с

дьяволом; 4) поскольку мы не принимаем в расчет убытки от войн, в которых

теряем и нашу жизнь, и наши богатства; 5) поскольку мы не думаем об исходе

войны, который сомнителен; 6) потому что не уважаем заповеди Господни.

В другой трактовке, изложенной как у Джованни ди Леньяно, так и у

Оноре Бове, война предстает явлением тем более естественным, что она имеет

космологический характер: война небесная, духовная, которую вели ангелы

Somme théologique, IIa, II", 42,1.

4, 1-2. - Здесь приводится перевод Ж. Жювенеля дез Юрсена (Jean Juvenal des Ursins.

Ecrits politiques / Ed. P. S. Lewis. Paris, 1978. Vol. I. P. 237-238).

* Bueil J. de. Le Jouvencel [9]. Vol. I. P. 20. - По этому переводу вспоминаются слова

У. Стеббса: «Средневековые короли воевали за права, а не за интересы и тем более идеи» (цит.

по: Cowdrey Η. Ε. J. The Genesis of the Crusades... [995]. P. 9.

Bonet H. L'arbre des batailles [913]. P. 150.

300

Часть вторая. Темы и перспективы

с гордыней Люцифера, была прототипом, моделью внутренней духовной борь-

бы в человеке, т. е. конфликта между разумом и страстями, интеллектом и чув-

ствами; но была также другая, на сей раз телесная, небесная война, в которой

звезды по причине оживляющего их вечного движения противостояли друг

другу; а эти звезды оказывают влияние на низшие тела, возбуждая в них холод

или жар, склоняя к сладострастию или целомудрию - столько противополож-

ных последствий не допускает согласия между людьми, и конфликты стано-

вятся если не неизбежными, то, по меньшей мере, естественными. Более того,

существует не только противостояние характеров людей, наподобие противо-

стояния звезд, но есть и знаки войны, тяготеющие над определенными време-

нами, тогда как над другими тяготеют знаки эпидемий или голода. Роджер

Бэкон писал, что в июле 1264 г. комета появилась под влиянием планеты Марс,

что вызвало увеличение желчи, что вызвало озлобление людей, из-за чего тог-

да и разразились войны в Англии, Испании и Италии

Войны справедливые и несправедливые

Грациан в «causa 23» во второй части «Декрета» задается вопросом, яв-

ляется ли ведение войны грехом. Его ответ - отрицательный: много есть угод-

ных Богу среди тех, кто занимается военным делом, лишь некоторые поступ-

ки на войне предосудительны; самой большой заслугой солдат является их

служба государству, и на этой службе они должны сражаться даже по приказу

государя-святотатца - ведь если война несправедлива и отданный приказ не

отвечает Божественному закону, то вина за беззаконие падет на одного госуда-

ря. Как сказано в глоссе, «пусть государь согрешит, приказывая, подданный

же, повинуясь, не согрешает» (Licet dominus peccet precipiendo, tarnen subditus

non peccat obediendo).

Из сочинения Грациана можно извлечь четыре условия справедливой

войны: она должна вестись по приказу самого государя, без участия чинов-

ников, дабы защитить отчизну от нападений или вернуть отнятые владения,

и нельзя допускать жестокого безудержного насилия. В «Своде декретов»

Руфин повторяет два эти критерия и добавляет к ним третий: «Справедли-

вость войны зависит от того, кто ее объявляет, кто ее ведет и с кем она ведет-

ся. Что касается объявляющего или дозволяющего войну, то он должен иметь

законное право на это; что касается ведущего ее, то пусть он будет челове-

ком, способным воевать без бесчинств и с благим рвением; а что до того,

с кем война ведется, то она должна его поразить по заслугам или. по край-

ней мере, должны быть справедливые подозрения, что он ее заслужил. Когда

Crombie А. С. Histoire des sciences de saint Augustin à Galilée (400-1650). Paris, 1959. Vol. 1.

P. 84.

Глава X. Война: юридические, этические и религиозные аспекты

301

же хотя бы одно из этих трех условий не соблюдается, то война никоим обра-

зом не может быть справедливой»

. «Кельнский свод» (Summa Coloniensis)

упоминает качества ведущего войну и права объявляющего ее, но добавляет

справедливость причины и соответствие времени и месту. Гугуччо предло-

жил самую краткую формулу: «Война справедлива тогда, когда ведется по

справедливому указу государя»

И только в начале XIII в. были сформулированы пять классических кри-

териев справедливой войны, увязанных с понятиями личности, причины (пред-

мет спора), условия, духа и власти (persona, res, causa, animus, auctoritas). Оп-

ределенные Лаврентием Испанским около 1210 г., они без изменений позднее

были воспроизведены Иоанном Немецким, а в дальнейшем св. Раймунд де

Пеньяфорт (ок. 1180-1275 гг.) обеспечил им широкое распространение.

В XIV в. они встречаются у знатока гражданского права итальянца Пьеро Баль-

до деи Убальди (1327-1406 гг.), который предложил следующий коммента-

рий: «Личность - это значит, что воюющий должен быть мирянином, а не цер-

ковнослужителем; причина подразумевает то, что война ведется ради возвра-

щения владений или защиты отчизны; под условием имеется в виду то, что

воюют по необходимости, и отсюда мысль Аристотеля: „Пусть война для тебя

будет крайней необходимостью"; дух означает, что нельзя воевать из ненавис-

ти или ненасытной алчности; а власть дает понять, что война может быть обьяв-

лена только государем»

Понятие государя, совершенно недвусмысленное в римском праве, бла-

годаря простоте политической структуры Империи, неизбежно создавало про-

блему, когда его нужно было приложить к сложному средневековому миру.

Следовало его сохранить лишь за императором

либо папой или же его мож-

но применять к королям, ответственным властям городов-государств и вооб-

ще ко всему великому разнообразию феодальных властей? Гостензий, один из

самых строгих в своих суждениях, был недалек от того, чтобы предоставить

право объявлять войну только папе и императору; однако большинство авто-

ров предоставляли эту власть независимым королям, таким, как французский

и кастильский монархи, и тем, которые в то или иное время признали над

собой светского сеньора (сицилийский и английский короли, признавшие себя

вассалами Св. Престола), и даже итальянским городам. Так, в XV в. Мартино

ди Лоди писал: «Хотя тот, кто поднимает оружие без приказа вышестоящего,

совершает оскорбление величества, тем не менее, государи и города Италии,

не признающие никого выше себя, могут вести войну против своих поддан-

" Russell F. H. The Just War in the Middle Ages [947]. P. 87, n° 3.

Ibid. P. 89.

Цит. no: Siete Partidas d'Alphonse X le Sage / Ed. G. Lopez. Paris, 1861. Vol. 2. P. 243, n"2.

Согласно глоссатору Одольфриду (первая половина XII в.), «никто не может ни вести

войну, ни носить оружие без разрешения императора».

302

Часть вторая. Темы и перспективы

ных и врагов»

. Другие разрешали эту проблему, проводя различие не между

справедливыми и несправедливыми войнами, а между действиями, называе-

мыми войной в прямом смысле (она оставлялась за императором и папой), и

действиями, считавшимися войной в переносном смысле (ее могли вести низ-

шие власти)

. А согласно Джованни да Леньяно и, позднее, Оноре Бове, толь-

ко государь может вести «общую» войну (bellum universale), и это предполага-

ло, что «частные» войны могли вести не только государи. Иногда понятию

государя (princeps) предпочитали понятие судьи (judex) в широком смысле

слова.

Отчасти на основании критерия власти Гостензий и, в XIV в., Джован-

ни ди Леньяно различали семь видов войн, из них - четыре справедливых,

или законных, и три несправедливых, или незаконных

: 1) римская война

(bellum romanum), прототип справедливой войны, которая называется так по-

тому, что «Рим - глава и мать нашей веры»; это война христиан против не-

верных, в конечном итоге римская война, называемая также смертельной,

воспроизводит борьбу древнего Рима с варварами и является тотальной, когда

врагов не щадят и не освобождают за выкуп, но на законном основании уби-

вают или отдают в рабство; 2) судебная война (bellum judiciale), также спра-

ведливая постольку, поскольку она ведется властью судьи, который, обладая

«полным империем» (merum Imperium - полная, чистая власть в противопо-

ложность «неполному империю» (mixtum Imperium)), судит не в своих инте-

ресах, а с целью принудить к судебному порядку тех, кто, не повинуясь или

не являясь на суд, не признают его законной власти; 3) тщеславная война

(bellum praesomptuosum), несправедливая, ибо ведется теми не повинующи-

мися и осужденными судьей, которые упомянуты выше; 4) законная война,

которая ведется законной властью или с ее согласия, дабы возместить убыт-

ки и покарать за оскорбления, нанесенные подчиненной власти; так, барон

может наказать оскорбившего его врага, получив от своего государя, явно

или тайно, право вести войну; 5) война дерзкая и незаконная, какую ведут

против судьи; 6) война произвольная, или нападение, совершаемое неспра-

ведливо и без необходимости светскими властями без разрешения государя;

7) война необходимая и законная с целью защиты против тех, кто нападает,

как в предыдущем случае, и согласно «Дигесте», «все законы и обычаи доз-

воляют сопротивляться силе силой»

Soldi-Rondinini G. II diritto di guerra... [1018].

Таково мнение X. Лопеса из Сеговии (1440-1496 гг.), выраженное в трактате «О войне

и войнах» (De Bello et bellatoribus) {Soldi-Rondini G. Op. cit.).

То же различение есть в трактате кастильца Педро Азамара, посвященном арагонскому

королю Хуану II (1476 г.) (Bibl. Arsenal., Paris, ms. 8319), и в «Доктринале знати», посвященном

городу Мецу (конец XV в.) (Bibl. Nat., Paris, nouv. acq. fr. 10017, f. 52 v°).

Russell F H. Op. cit. P. 129, n° 6.