Контамин Филипп. Война в Средние века

Подождите немного. Документ загружается.

Глава X. Война: юридические, этические и религиозные аспекты

303

Как подчеркивает Ф. Г. Рассел, этот перечень войн не только свидетель-

ствует о тонкости анализа, свойственной великим схоластам, но и действи-

тельно соответствует различным конкретным ситуациям, отражая практичес-

ки все виды конфликтов, какие могли возникнуть в средневековой политичес-

кой жизни

4. ПРАВО ВОЙНЫ И СПРАВЕДЛИВОСТЬ ВОЙНЫ:

ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ЭТИКОЙ И ПРАКТИКОЙ

В ВОЙНАХ ПОЗДНЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Следует проанализировать на конкретных примерах, в какой мере свет-

ские власти сознавали обязательства справедливой войны или, в крайнем слу-

чае, стремились убедить общественное мнение в законности своих военных

акций. Различные документы пропагандистского характера, так же как и дип-

ломатические источники, говорят о постоянном внимании если не к идеоло-

гии, то к фразеологии концепции справедливой войны. В этом отношении за-

служивает внимания вмешательство папской власти в конфликты между хри-

стианскими государями Запада, особенно между королями Франции и Анг-

лии, с целью положить им конец.

Вот несколько вех для такого исследования, которое в современной исто-

риографии войн и дипломатии позднего Средневековья лишь едва наметилось.

В 1336 г., когда возник конфликт с Англией, Филипп Валуа в манифесте, обра-

щенном к подданным, который он повелел прочесть во всех церквах королев-

ства, утверждал: «Согласно суждению всего нашего совета, доброе право, не-

сомненно, на нашей стороне и наше дело справедливое»

. В 1369 г. Карл V

возобновил военные действия против Эдуарда III только после многочислен-

ных консультаций со знатоками канонического и гражданского права, которые,

будучи французами или не являясь таковыми, заверили его в том, что доброе

право полностью за ним. Нарушению заключенного в Туре в 1449 г. перемирия,

вследствие захвата Франсуа де Сюрьенном города Фужера, также предшество-

вало тщательное обсуждение Карлом VII и его советниками политических, во-

енных и юридических и моральных аспектов сложившейся ситуации, дабы иметь

ответ на вопрос: в какой мере они имели право нарушить перемирие, принесши

торжественную клятву в соблюдении его? А Эдуард III, согласно доминиканцу

Джону Бромиарду (Summa predicantium, конец XIV в.), прежде чем отправлять-

ся на войну, обычно совершал паломничества и советовался с опытными в Бо-

жьем и мирском законах людьми

. Трактаты по военному искусству, такие как

Ibid. Р. 130.

Du Fresne de Beaucourt G. Histoire de Charles VII. Paris, 1881. Vol. 1. P. 93.

AUmandC. T. Society at War... [299]. P. 38.

304

Часть вторая. Темы и перспективы

«Рыцарское искусство» Кристины Пизанской, «Юноша» Жана де Бюэя, «Ко-

рабль государей» Робера де Бальзака, не упускают случая упомянуть среди ус-

ловий, благоприятных для любой военной операции, и справедливую войну

Правда, короли и князья достаточно легко могли убедить себя в своей правоте:

в запутанности любых дипломатических отношений нетрудно было отыскать

причиненный ущерб или несправедливость, жертвой которой они оказались,

потребовать у противника удовлетворения, а в случае отказа начать против него

военные действия. Отсюда явная ничтожность поводов ко многим конфликтам.

Один из разительных примеров - война под названием «Корзина яблок», когда

в 1428-1429 гг. столкнулись город Мец и Лотарингское герцогство. Конфликт,

согласно мецскому хронисту Филиппу де Виньолю, возник из-за пустяка: аббат

монастыря Сен-Мартен в Меце велел набрать для себя корзину яблок в саду

одной деревни, который принадлежал монахам монастыря, а они, узнав об этом,

пожаловались герцогу Лотарингскому; тот «несколько раз отдавал приказание

провести расследование в городе», чтобы восстановить справедливость, но го-

род, естественно, не прислушивался к этому, опасаясь, что в противном случае

появится опасный для городских вольностей прецедент; тогда герцог наложил

руку на одну из подвластных городу деревень; в свою очередь, Мец потребовал

«справедливости», на что герцог отвечал отказом; и город отомстил ему, послав

своих солдат в земли герцога Лотарингского. Таким образом, все произошло

в полном соответствии с юридической нормой: прежде чем приступить к дей-

ствиям, были использованы правовые средства, после чего обе стороны со спо-

койной совестью могли прибегнуть к силе

. Подобные мысли, но на уровне ско-

рее философском, нежели моральном, высказывает в своих «Опытах» и Мон-

тень, следуя в данном случае за Коммином: «Наши самые крупные конфликты

имеют до смешного мелкие мотивы и причины. Разве не навлек на себя поги-

бель наш последний герцог Бургундский из-за ссоры по поводу тележки с ове-

чьими шкурами?»

Так же рассуждает и Филипп Клевский в начале XVI в. «Вы должны, -

обращается он к государю, - остерегаться начинать войну за дурное дело»,

следует поступать «в согласии с правом и справедливостью». Если вы увере-

ны в своем праве, то можете добиваться своего «силой, коли нельзя иначе».

Сначала отправьте противнику послание с требованием удовлетворить ваши

претензии, а получив отказ, созовите Штаты вашей страны и испросите у них

помощи и поддержки в «восстановлении своих прав». В итоге Киевскому пред-

ставляются законными все виды поводов для войны (casus belli): помощь со-

юзнику, родственнику или подданному, крестовый поход и т. д. Филипп Клев-

ский, впрочем, сознавал широту своих взглядов. Он писал: «Ведь теологам,

Vigneulles Ph. de. Chronique / Ed. С. Bruneau. Metz, 1929. Vol. II. P. 187.

Montaigne M. de. Essais / Ed. J. Plattard. Paris, 1967. Vol. III. P. 2, III; Коммин Φ. de. Указ.

соч. С. 165.

Глава X. Война: юридические, этические и религиозные аспекты

305

Монсеньор, требуется детально обсудить этот вопрос, я полагаю, что они, в

отличие от меня, не предоставят вам столь широкие возможности; но я - не

ученый клирик и рассуждаю лишь по своему воображению, а если вы пожела-

ете ради своего успокоения узнать об этом больше, то обратитесь к тем, кто

печется о вашей совести»

Добавим, что когда св. Фома Аквинский, под влиянием Аристотеля, в

основу своих рассуждений о справедливой войне положил понятие обще-

ственного блага, то очень скоро оно стало часто использоваться государями

для оправдания своих военных предприятий; как и защита королевства или

отчизны, защита общественного блага была только предтечей идеи государ-

ственного интереса

. Более того, столь характерное для политической мыс-

ли и практики позднего Средневековья превозношение персоны и полномо-

чий государя в военной сфере выливалось в превозношение «войн величе-

ства» или «величества и чести», которые, в противоположность «обычным

войнам», где сражались против соседей или какого-либо линьяжа, означают

кампании, когда «государи с войском отправляются или на завоевания в даль-

ние страны, или на защиту и распространение католической веры»

. В свете

этого Итальянские войны и Никопольский крестовый поход не отличаются

друг от друга.

Современники сознавали, что критерий власти не отвечал больше но-

вым политическим условиям, сложившимся после разделения христианского

мира на большое количество практически суверенных государств, не подчи-

няющихся материальному и моральному контролю ни со стороны императо-

ров, ни со стороны пап

. Они видели также, что понятия предмета (res) и

причины (causa) могли дать повод для всякого рода юридических уловок. Что

касается положения воюющих, то здесь проблемы почти не было, и почти все

согласны были со следующим мнением Гийома Дюрана, выраженным в «Зер-

цале права» (Speculum juris): «Клирик может принять участие в справедливой

войне, но не для того, чтобы непосредственно командовать людьми, а чтобы

заботиться об их нуждах, снабжать деньгами, следить за соблюдением дого-

воров, разрешать споры - в общем, делать все, как делала Римская церковь,

Philippe de Cleves. Instruction de toutes manières de guerroyer. Paris, 1558. P. 3.

Russell F. H. Op. cit. P. 261-262; Post G. Ratiopublicae utilitatis, ratio status und Staatsräson

[362]. С XII в. законной причиной для войны стала защита отечества. (Ecclesiastical History of

Orderic Vitalis... T. VI. P. 64).

Le débat des hérauts d'armes de France et d'Angleterre / Ed. L. Pannier, P. Meyer. Paris,

1877. P. 12.

Кристина Пизанская в «Книге о военном деле и рыцарстве» на вопрос, «почему только коро-

лям и суверенным сеньорам дозволено своей властью вести войны против кого-либо», отвечаег: такое

право имеют одни лишь «императоры, герцоги, короли и другие земные сеньоры, обладающие выс-

шей светской юрисдикцией, а «бароны и другие, сколь бы велики они ни были», могут воевать «с раз-

решения, согласия или по воле своих суверенных сеньоров» (Bibl. Nat.. Paris, fr. 1243, f. 2 v°).

306

Часть вторая. Темы и перспективы

когда поддержала войну в Романье против восставших городов»

. Клирики

или монахи, переодевшиеся в воинов, с мечом в руке и в гуще сражения

вызывали удивление или возмущение, но зато допускалось, чтобы прелаты,

имевшие «во владении какие-либо светские сеньории», могли быть напрямую

причастны к военным делам; присутствие духовных пэров, таких, как епископ

Бове или архиепископ Реймса, в войске французского короля также считалось

нормальным. Противоречия возникали на другом уровне: в то время как свет-

ские власти стремились возложить экономические и фискальные тяготы вой-

ны не только на мирян, но и на клириков, последние, ссылаясь на свои налого-

вые привилегии, старались избежать обложения себя и своих доходов.

Проблема моральной ответственности воюющих, вовлеченных в неспра-

ведливую войну, давала повод для принятия разных решений. С одной стороны,

существовало мнение моралистов и теологов, которое высказал Робер де Курсон:

«В делах незаконных не следует повиноваться светским сеньорам, а рыцари, если

они чувствуют, что война несправедлива, не должны вставать под стяги госуда-

ря». Так же рассуждал Стефан Лангтон: «Если король Франции объявляет неспра-

ведливую войну королю Англии, то французский рыцарь может подчиниться при-

казу короля, но ему следует воздержаться от участия в войне или в начале боя

покинуть его». Томас Кобхем также полагал, что епископы должны убеждать на-

род не участвовать в несправедливой войне, если только есть надежда, что весь

народ последует этому совету и опасность смуты будет исключена

. Другие же,

напротив, оставались верными римской традиции безусловного повиновения го-

сударю и полагали, что лишь ему пристало знать, справедлива или нет начинае-

мая им война, а подданные должны только следовать за ним, не опасаясь за свои

души

. Естественно, что власти были очень заинтересованы в том, чтобы востор-

жествовал этот тезис, и действительно, по мере укрепления дисциплины в арми-

ях, ужесточения системы военных обязательств, вопросы совести, «состояния

души», кажется, уходили в небытие. В лучшем случае, сторонники золотой сере-

дины, как Хуан Лопес в XV в., утверждали, что подданные могут считать спра-

ведливой войну, предпринятую по «указу вышестоящей власти», если только для

них не будет очевидным или ее несправедливый, насильственный характер, или

что их сеньор желает притеснить кого-либо другого

De dispensatione // Speculum juris, IV, 57; пер. цит по: Durand G. Rational on manuel des

divins offices / Ed. C. Barthélémy. Paris. 1854. Vol. I. P. XV.

B 1360 г. во время рейда французов к берегам Англии за оружие взялись не только миря-

не, но и английские монахи (например, аббат монастыря Бэттл), чтобы отразить это нападение

(Jean de Reading. Chronicon / Ed. J. Tait. Manchester, 1914. P. 135; Ranulph Higden. Polychronicon /

Ed. C. Babington, J. R. Lumby. T. VIII. P. 410).

Baldwin J. W. Masters. Princes and Merchants... [921].

Diez de Games (Gulierre). E\ Victorial... [316]. P. 313. - Св. Фома Аквинский придержи-

вался, кажется, того же мнения.

Soldi-Rondinini G. Il diritto di guerra... [1018].

Глава X. Война: юридические, этические и религиозные аспекты

307

В конце концов серьезней всего воспринимался критерий духа, кото-

рый в какой-то мере содействовал моделированию конкретных действий в

войнах позднего Средневековья. Требовательные умы не преминули сопо-

ставить причину и цель войн с производимыми ими опустошениями. Еще

св. Фома Аквинский подчеркивал необходимость пропорционального соот-

ветствия между мотивами действия и его последствиями, но только по отно-

шению к тираноубийству: в его глазах восстание против тирана законно только

тогда, когда оно причиняет меньше зла, чем сотворил тиран, коего желают

свергнуть. Филипп де Мезьер в своем «Послании Ричарду II», королю Анг-

лии (1395 г.), пошел еще дальше. Объяснив сначала, что причина какого-

либо конфликта, кажущаяся справедливой с точки зрения «человеческой муд-

рости», может быть Богом в качестве таковой отвергнута, он добавляет, что

в расчет необходимо также брать размеры бедствий, которые повлечет за

собой начатая война. Поэтому государь без стыда для себя может сразу же

отдать потенциальному противнику две трети спорного владения: например,

две трети провинции, на которую они оба претендуют

. Эти рассуждения

подразумевали взаимную ответственность сторон в случае франко-англий-

ского конфликта и необходимость раскаяния обеих сторон: «и должны коро-

ли испытывать боль, а рыцари Франции и Англии искренне раскаиваться за

великое зло, что они и отцы их жестоко совершили вопреки Богу и своей

доблести»

В свете подобных рассуждений на эту тему друг другу противопоставля-

лись два вида войны, явно различавшихся по поведению участников: одна -

«смертельная», ведущаяся «огнем и кровью», когда все виды «жестокости, убий-

ства, бесчеловечности» считались допустимыми и даже систематически пред-

писывались, а другая - «воинственная» война, «война законная», почетная,

«благая», которую ведут «благие воины» в соответствии с «истинной военной

справедливостью» или «рыцарской дисциплиной». Не уважать жизнь послан-

цев и герольдов, согласно, в частности, Филиппу де Виньолю, - «дело неви-

данное для доброй ссоры и справедливой войны»

Mézières Ph. de. Letter to King Richard II. A plea made in 1395 for peace between England and

France /Ed. G. W. Coopland. Liverpool, 1975. P. 126.

Ibid. P. 122.

Vigneulles Ph. de. Op. cit. Vol. III. P. 153, 152: «Пусть никто не насилует девиц и женщин,

не причиняет никакого вреда беременным женщинам и не прибегает к насилию, как и подобает

на доброй войне». Ришар де Вассбург отмечает: до прихода в Италию лотарингского герцога

Рене II «венецианцы и итальянцы вели войну, которую они называли „воинственной", так что

более брали в плен ради выкупа, а не убивали противников. Герцог же со своими лотарингцами

стал поступать наоборот, и венецианцы стали выражать недовольство, называя лотарингцев

„убийцами", поскольку боялись, что и их враги будут поступать так же» (цит. по: Schmldt-

Chazan M. Histoire et sentiment national chez Robert Gaguin // Le métier d'historien au Moyen Age.

Etudes sur l'historiographie médiévale / Sous la dir. В. de Guenée. Paris, 1978. P, 251).

308

Часть вторая. Темы и перспективы

Пока предписания благой войны соблюдаются, воины своим ремеслом

не пятнают свою душу; как говорил Оноре Бове, битва сама по себе не являет-

ся дурной, но использовать ее можно по-дурному

. И в трактате «Юноша»

Жана де Бюэя сказано: «...если война ведется законно, мудро и по благому

праву, то она справедлива и угодна Богу»

. «Викториал» также утверждал,

что «можно спасти свою душу, даже воюя против христиан, если соблюдается

несколько условий: не убивать своего врага, как только он оказался в твоей

власти, уважать церкви, не причинять зла нашедшим в них убежище, не брать

никакого церковного имущества, за исключением того случая, когда больше

нигде нельзя найти пропитания (в этом случае дозволяется взять пищи на дан-

ный час, но не более, чтобы только поесть самому и накормить своего коня),

не захватывать и не похищать замужних или свободных женщин, не жечь по-

севы и дома, поскольку это задевает интересы невинных и смиренных людей,

не заслуживших наказания»

. Уже в «Сборнике богослужений» Гийома Дю-

рана (конец XIII в.) разрешалось без ограничений захоранивать на кладбище с

заупокойной службой погибших при защите справедливости и воинов, уби-

тых в войне за правое дело; просто предписывалось лишь не вносить в цер-

ковь тела убитых, чтобы кровь не пачкала мощеный пол.

Рукопись XV в. иносказательно определяет идеал благой войны, пере-

числяя «десять обвинений», которых не должно быть на турнирах знатных

людей, если только они оказались виновными:

«Грабителей церквей

И отлученных от церкви.

По злому умыслу убийц.

Насильников девиц.

Клятвопреступников добровольных,

Бежавших с поля боя,

Не могущих выиграть битвы,

Поджигателей,

Предводителей бандитов

И морских пиратов»''

Это значит, что «право в войне» (jus in bel Ιο) в сознании современников

мало-помалу затмевало «право на войну» (jus ad bellum)

100

и во многом ста-

новилось просто кодификацией рыцарского идеала, запрещавшего действия,

противные «всякому благородству и рыцарству». Заметим, однако, что этот

идеал воплощался одновременно в нравственных императивах, регулировав-

Bonel H. Op. cit. P. 82-83.

BueilJ. de. Le Jouvencel [9]. Vol. II. P. 265.

Diez de Cames (Gutierre). El Victorial... [316]. P. 313-314.

Bibl. Nat., Paris, fr. 1997, f. 18 v°-19 v°.

Johnson J. T. Ideology, Reason and the Limitation of War... [935].

шшшш

Глава X. Война: юридические, этические и религиозные аспекты 309

ших поведение военных, в правилах военной дисциплины, как и в ряде обы-

чаев, традиций, ритуалов, свойственных миру военных (право оружия (jus

armorum))

101

Руководствуясь разными соображениями, власти и военные предводители

часто стремились навязать своим войскам «рыцарскую дисциплину», следстви-

ем чего была не только некоторая гуманизация войны, но и укрепление боеспо-

собности армий. Борьба с «дурными подвигами», с «кражами, грабежом, убий-

ствами, святотатством, насилием женщин, поджогами, захватом людей»

102

была

на пользу как государям, так и гражданскому населению. Вот почему военные

ордонансы содержали приказы и предписания морального характера. Пример

тому-«статуты, приказания и обычаи для войска», обнародованные Ричардом II

в 1385 г.: они требовали, под страхом смерти, не осквернять Святое причастие

и сосуды для Святых Даров, не грабить церкви, не нападать ни на клириков, ни

на женщин, ни на гражданских лиц; грабеж домов вообще и потрава лугов так-

же были формально запрещены

103

. Начиная с законов Фридриха Барбароссы (Lex

pacis castrensis, 1158 г.) различные законодательные тексты Империи отвечали

той же цели. Так, один из них (Sempacher Brief, 1393 г.) брал под защиту жен-

щин, а также церкви и другие святые места.

Однако усилиям, направленным на гуманизацию войны, противостоял

целый ряд факторов, из которых можно выделить три основных:

1. Государства во многих случаях проявляли заинтересованность в том,

чтобы, по-возможности, вести тотальную войну безо всякой пощады к про-

тивнику; понятие оскорбления величества, в частности, помогало оправдать

массовое хладнокровное уничтожение людей. Во время Столетней войны ан-

глийская монархия несколько раз давала примеры неукротимой жестокости.

Позднее Людовик XI, как и Карл Смелый, отдавал своим войскам приказы все

опустошать и без жалости убивать всех сопротивляющихся. Подобные жесто-

кости встречаются, в масштабах вполне сравнимых, и во время крестовых по-

ходов против гуситов.

2. Право оружия, рыцарская дисциплина со всеми ограничениями, более

или менее нравственными, могли в любом случае применяться только к арми-

ям, набранным из благородного, феодального сословия; но в позднее Средне-

вековье появляется очень много авантюристов, малочувствительных к рыцар-

ским призывам: это наемники «Больших компаний» и «шкуродеры» во Фран-

ции, отряды кондотьеров в Италии, ландскнехты в Германии, албанские стра-

тиоты времен Итальянских войн; они были самыми известными, не только

101

Contamine Ph. Guerre, Etat et société [457]. P. 187-192,202-203. - Отметим, что «обычаи

войны» запрещали использовать пытки, чтобы заставить говорить военнопленного (Bueil J. de.

Le Jouvencel [9]. Vol. II. P. 91).

102

Bibl. Nat., Paris, fr. 5737, f. 17 et s.

103

Black Book of the Admiralty / Ed. T. Twiss. P. 453-454.

310

Часть вторая. Темы и перспективы

свободно проявляли все свои дикие, садистские инстинкты, но и содействова-

ли изменению общей атмосферы войны, хотя она и велась в основном тради-

ционно военными слоями общества.

3. В противоположность аристократической войне, легко превращавшейся

в большой полусерьезный полуразвлекательный турнир или серию авантюр

и «военных приключений», которые были желанны и ценны сами по себе, война

коммун, война народная предлагала поведение несомненно более жестокое:

фламандские коммуны систематически уничтожали побежденных, не призна-

вая практику выкупов, поскольку считали ее приманкой или проявлением ни-

зости. Когда рыцарская знать вступала в сражения с коммунами, то она неиз-

бежно действовала таким же образом: в ответ на избиение французских

рыцарей в сражении при Куртре были избиты фламандские ремесленники при

Касселе и Розбеке. К этому способу ведения войны, лишенному всякой курту-

азности, можно добавить военные обычаи ирландцев и швейцарцев: «Воен-

ный устав» Люцерна 1449 г. предписывал не брать никого в плен, а убивать;

устав Цюриха 1444 г. счел необходимым запретить воинам вырывать сердце

из тела мертвого противника и разрезать трупы; по свидетельству Фруассара,

ирландцы «признают человека мертвым лишь после того, как разрежут ему

глотку, как барану, вскроют живот, вырвут и унесут сердце, а по словам тех,

кто хорошо знает их натуру, они его съедают, совершая большое преступле-

ние, выкуп же ни за кого не принимают»

104

Если в конце Средневековья отношения между государствами выиграли

с формальной стороны, по части вызовов и объявлений войны

105

, перемирий

106

охранных грамот

107

, мирных переговоров и договоров, и если растущие тре-

бования к дисциплине иногда помогали командующим лучше контролировать

действия своих людей, то распространение наемничества, возросшая роль пе-

хоты народного происхождения и обострение политических амбиций, напро-

тив, часто влекли за собой рост насилия и жестокости во время военных

операций, а требования государственного интереса увеличивали количество

поводов для конфликтов.

104

FroissartJ. Œuvres: Chroniques / Ed. Kervyn de Lettenhove. Vol. XV. P. 168.

105

Glénission J. Notes d'histoire militaire... [353]. - Примеры вызовов см.: Froissarî J.

Chroniques / Ed. G. Raynaud. Paris, 1899. Vol. XI. P. 96; Molinet J. Op. cit. / Ed. Kervyn de Letten-

hove. Vol. XIII. P. 270. La Marche O. de. Mémoires / Ed. H. Beaune, J. d'Arbaumont. Paris, 1883.

Vol. I. P. 256; Champollion-Figeac. Lettres de rois, reines et autres personnages. Paris, 1847. Vol. II.

P. 495-496, n° 257.

106

Fowler К. Truces // The Hundred Year War / Ed. K. Fowler. London, 1971 P. 184-215.

Примеры примирений см.: Molinet J. Chroniques/Ed. G. Doutrepont, О. Jodogne. Bruxelles, 1935.

Vol. I. P. 119-120; Arch. dep. Pyrénées-Atlantiques Ε 77; Vigneulles Ph. de. Chroniques / Ed.

C. Bruneau. Metz, 1932. Vol. III. P. 78; Cosneau E. Les grands traités de la guerre de Cent ans. Paris,

1889. P. 71-99, 154-171.

107

О возрастающей роли герольдов см.: Adam-Even P. Les fonctions militaires des hérauts

d'armes... [346].

Глава X. Война: юридические, этические и религиозные аспекты

311

5. СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ПАЦИФИЗМ И ЕГО ПРЕДЕЛЫ

Учение Ветхого Завета, ограничительное толкование пацифистских сти-

хов Нового Завета, унаследованная от римского права идея о том, что всегда

дозволено сопротивляться силе силой и что «защита предусмотрена естествен-

ным правом, поскольку принадлежит не только человеческим существам... но

и животным бессловесным»

108

, так что даже клирики могут законно сопротив-

ляться насилию, концепция религиозной истины как высшего блага, которую

надлежит любой ценой защищать от угроз и нападок неверных и еретиков,

ради чего Церковь выполняла самые разные мирские обязанности, а также то,

что христианство со времени Константина, а позднее - Хлодвига, получило

доступ к власти, - все это помешало средневековому пацифизму обрести оп-

ределенную форму. Никогда Церковь наставляющая не осуждала все виды войн

и никогда не предавала осуждению все типы воинов.

Тем не менее, не раз движения за мир, настоящие кампании ради уми-

ротворения и примирения

109

развивались на Западе с разрешения, благоволе-

ния и при участии Церкви и духовенства. Папство, великие знатоки католи-

ческого права и теологи испытывали явное беспокойство по поводу войн между

христианами. Критерии справедливой войны, четко определенные со второй

половины XII в., приводили к осуждению очень большого числа конфликтов,

поэтому папы и их легаты особо благоволили к арбитражу, судебным инстан-

циям и переговорам. От Данте к Виклифу, от Марсилия Падуанского и Пьера

Дюбуа, чешского короля Иржи из Подебрад к Эразму Роттердамскому переда-

валась неизбывная надежда - серьезный, хотя и иллюзорный проект создать

под эгидой единой власти или суверенной ассамблеи новое христианское со-

общество, где война была бы запрещена по закону и не известна на деле"

В отдельные эпохи мир становился настоящей политической концепцией, пред-

метом всеобщих упований. И наряду с литературой о войне существовала ли-

тература о мире: «Книга мира» Кристины Пизанской, «Книга мира» Жоржа

Шатлена, несколько речей и проповедей Жана Жерсона. Добавим, что если

108

Le Songe du Verger // Revue du Moyen Age latin. 1957. N 13. P. 59.

109

Fauchez A. Une campagne de pacification en Lombardie autour de 1233 // Mélanges

d'Archéologie et d'Histoire de l'Ecole française de Rome. 1966. N 78. P. 503-549.

110

В Средние века существовало утопическое представление, что где-то есть страна или

общество, где совсем не знают войны и насилия. Филипп де Мезьер, например, говорит о стра-

не «бригадинов», где «нет разбойников и они никогда не воюют друг с другом». Он же пишет о

«дальнем Египте», т. е. Эфиопии: «Католическая вера там процветала и давала богатые плоды.

Милосердие царило во всем своем величии. Не было ни бедняков, ни еретиков. Блага одного

были благами другого. Там не знали войн, ссор и злоумышлении. Блага мирские и духовные

были в изобилии» (Mézières Ph. de. Le Songe du Vieil Pèlerin / Ed. G. W. Coopland. Cambridge,

1969. Vol. I. P. 224, 231).

312

Часть вторая. Темы и перспективы

политики, светская и духовная элита не стремились к миру любой ценой и в

общем полагали, что лучше справедливая война, чем неправый мир

", то от-

ношение народа было иным. «Все хорошо знают, что когда приходится судить

и рядить о войне, то бедным людям лучше не мешаться, поскольку они только

и мечтают о том, чтобы жить в мире»"

Нравственное беспокойство по поводу войны вообще или частных конф-

ликтов проявлялись тут и там. Петр Дамиани в XI в. заявлял, что «ни при ка-

ких условиях нельзя браться за оружие, дабы защитить веру Вселенской церк-

ви; а еще менее дозволено людям прибегать к сражениям ради земных, прехо-

дящих благ»"

. В XII в. некто Нигер протестовал против крестового похода,

сомневаясь, что он совершался по воле Божьей"

. Согласно разным француз-

ским хронистам, английский рыцарь Джон Корнуэльский, потеряв сына, уби-

того из пушки при осаде г. Mo в 1420 г., увидел в этом знаке то, что война

ведется Генрихом V против воли Господа и неразумно; боясь погубить душу в

этом несправедливом конфликте, он покинул экспедиционный корпус, вернулся

в Англию и дал клятву никогда не воевать против христиан"

Наиболее законченное выражение средневековой идеи ненасилия сле-

дует искать у маргиналов, еретиков и симпатизирующих им. Пока нет углуб-

ленного исследования этой проблемы, наметим несколько отправных точек.

В начале XIII в. группа вальденсов позволила папе Иннокентию III убедить

себя вернуться в лоно официальной Церкви, но при условии освобождения

от военной службы. Позднее в Италии таким же освобождением пользова-

лись терциарии ордена св. Франциска, кающиеся и пребывающие в состоя-

нии воздержания. Одна сторонница вальденсов, допрошенная в 1321 г. епис-

копом Памье Жаком Фурнье, заявила: «Убийство христианина в любой вой-

не является грехом»"

А по мнению «совершенных» катаров, всякому человеку запрещено уби-

вать себе подобного, будь то во время войны или защищаясь от злодея. Любая

война расценивалась ими как преступная, и солдат, повинующийся началь-

ству, как и судья, выносящий смертный приговор, - не кто иные, как убийцы.

Здесь, как и в других вопросах, катары возродили некоторые положения уче-

ния доконстантиновской Церкви.

111

GersonJ. Œuvres complètes / Ed. P. Glorieux. Paris. 1966. Vol. VII. P. 219.

,l2

BonetH. L'arbre de batailles [913J. P. 71.

113

Patr. Lat. T. CXLIV. P. 316.

114

FlaliffG. B. Deus non vult // MS. 1947. N 9. P. 162-188.

115

О дававшемся некоторыми воинами обете не поднимать оружия против христиан

см.: Livre des miracles de Sainte-Catherine-de-Fierbois (1375-1470) / Ed. Y. Chauvin. Poitiers.

1976. P. 33.

116

Le registre d'inquisition de Jacques Fournier (évèque de Pamiers), 1318-1325 / Trad.

J. Duvernoy. Paris; La Haye; New York, 1978. Vol. I. P. 148.