Комаров Ю.Ю. Проектирование и изготовление аэрокосмических аппаратов

Подождите немного. Документ загружается.

Если говорить о том, что побуждает человека принимать участие в

террористических актах, то 48% опрашиваемых считают, что это неста-

бильное психическое состояние; 44% видят причину в вероисповедании

и убеждениях; 32% винят среду воспитания; 28% считают, что мотивом

является экономическая и политическая нестабильность; 26% — желание

независимости для своего края, республики; 23% — стремление к легкой

наживе; 14% — межэтнические распри (рис. 1).

Рис. 1. Образ террориста в восприятии опрошенных

Таким образом, можно сделать вывод: зависимость образа участников

от их мотивов очевидна, а вероисповедание нельзя назвать определяющим

фактором, и это опровергает выдвинутую гипотезу о том, что большинство

участников — верующие ислама.

Что касается путей разрешения проблемы терроризма, то респонденты

видят их множество, но основными являются стабилизация экономическо-

го и политического положения в стране — 11%; важны, конечно же, и такие

меры, как ограничение потока мигрантов и финансирование антитеррори-

стических организаций — 7%. Но, несмотря на то, что люди предлагают

такое количество мер, многие все же не находят возможных альтернатив

(рис. 2).

Предложенные меры по разрешению проблемы терроризма респонден-

ты оценили следующим образом: самым сильным фактором, способным

повлиять на ситуацию, люди определили постепенное уничтожение тер-

рористов — 54%; не менее важным является образование международных

коалиций — 50%; мере тотального контроля за гражданами неславянской

национальности отдали свои голоса 28% и 22% считают депортацию из

331

Рис. 2. Оценка возможностей разрешения проблемы терроризма

РФ всех граждан неславянской национальности единственным способом

остановки терроризма.

На основании проведенного опроса можно сделать следующие выво-

ды. Во-первых, люди действительно интересуются проблемой терроризма

и считают ее актуальной. Более того, многие имеют свой собственный

взгляд на то, какими методами надо бороться с террористами. Подавля-

ющее большинство опрашиваемых отрицательно относятся к участникам

террористических актов, ничем не оправдывая их действия. Как показа-

ло исследование, терроризм оказывает большое влияние на нетерпимость

людей к вероисповеданию — исламу—илюдямнеславянской националь-

ности. Однако не все склонны обвинять приверженцев ислама в принад-

лежности к террористическим группировкам, большинство респондентов

выделяют главными причинами зомбирование и неуравновешенность пси-

хического состояния этих людей.

Среди предложенных мер по разрешению проблемы терроризма опра-

шиваемые отдали предпочтение постепенному уничтожению террористов,

а также созданию международных коалиций. Если же говорить о самосто-

ятельно предложенных ими решениях, то первое место занимает стабили-

зация политического и экономического состояния в стране, затем следуют

ограничение потока мигрантов и финансирование антитеррористических

организаций.

332

С. И. Копкарева

Московский авиационный институт (государственный технический университет)

ВОЗМОЖНОСТИ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ПОДХОДА

В ИЗУЧЕНИИ ПРАВОВЫХ КАТЕГОРИЙ

В юриспруденции, которая долгое время имела абсолютную монополию

на толкование правовой реальности (с оговоркой, что философия, является

ненаучной формой познания мира), общими вопросами права занимается

наука “теория права и государства”. Эту науку можно считать основой,

каркасом, на котором строятся все остальные отрасли права. Господствую-

щее мнение в теории права мы и будем называть собственно юридическим

понятием права. На данный момент – это позитивистское (этатиское) пони-

мание права. В его рамках постулируется следующее положение: “право

— это система общеобязательных формально определенных норм, выра-

жающих меру свободы человека, принятых или санкционированных госу-

дарством и охраняемых им от нарушений” [1, с. 114]. То есть в качестве

обязательных признаков права выводится его фиксация в правовых актах

и обеспеченность принудительной силой государства.

Критическое осмысление позитивистской трактовки задает определен-

ный ракурс видения права, который выходит за рамки предложенного опре-

деления и включает в себя следующие моменты:

1) “право всегда есть принудительный государственный порядок долж-

ного;

2) этот должный порядок произвольно установлен;

3) право как должный порядок есть замкнутая и логически непроти-

воречивая система правовых норм, отождествляемых с волевыми актами

государства, выраженных внешним образом в знаковых формах, и суще-

ствующая независимо от социального субъекта” [2, с. 270-272].

Социологическое изучение правых феноменов на современном этапе

должно осуществляться в рамках “социологии права” или “юридической

социологии” (последний термин был предложен Жаном Карбонье, как бо-

лее общий и всеохватывающий). Формальное одобрение, то есть инсти-

туализацию, эта дисциплина получила в 1962 г. на V Международном

социологическом конгрессе. По инициативе группы, объединяющей как

социологов, так и юристов, категория “социология права” в качестве са-

мостоятельного научного направления была введена в научный оборот.

В последующем был создан Исследовательский комитет социологии пра-

ва, действующий в рамках Международной социологической ассоциации.

Однако приходится констатировать, что на современном этапе интерес к

333

праву и правовым феноменам у российских ученых-социологов невелик.

На данный момент можно говорить о проведении отдельных социально-

правовых исследований и составлении учебных пособий по курсу “Социо-

логия права”. Монографий мало,ивосновном они строятся на описании

проведенных исследований и полученных в ходе их результатов.

Большинство проводимых исследований затрагивают определенные ас-

пекты правового сознания: место права в системе ценностных ориента-

ций населения; установки на соблюдение закона; правовую информиро-

ванность и потребность в правовой информации; отношение к правовым

учреждениям и организациям. Также исследуется состояние механизмов

правовой социализации граждан, в частности объем и характер инфор-

мации, передаваемой через СМИ. В последнее время большое внимание

уделяется вопросам, связанным с защитой прав человека, главным обра-

зом, изучается деятельность правозащитных организаций. Вместе с тем

проведение таких необходимых исследований, как оценка эффективности

действия конкретных норм права, прогнозирование социальных послед-

ствий тех или иных правовых решений, на данном этапе государственны-

ми органами не санкционируется. Проводятся только экспертные опросы

специалистов в области права как по общим вопросам состояния законно-

сти и правопорядка в стране, ходе правовой реформы, так и по частным

вопросам, касающимся определенных правовых актов.

Приходится констатировать, что комплексные исследования в области

какого-либо правового феномена являются редкостью [например, 3], и даже

они не используются в качестве базы для обобщений и выдвижения теорий.

Всё это не позволяет ни совершенствовать методики исследований, ни

сравнивать между собой результаты различных исследований.

Большинство издаваемых учебных пособий по курсу “Социология пра-

ва” составляются правоведами и предназначены для студентов юридиче-

ских специальностей. Часть из них повторяет курс теории права с добав-

лением раздела, схематично описывающего методику исследования право-

вых феноменов, или отдельные социологические методы. Часть пособий,

помимо этого, включает в себя вопросы общей социологии (например,

понятия социальных отношений, социальной нормы, института) в отрыве

от собственно правовой сферы. В определенной мере это дискредитирует

социологию права, и на этой почве рождаются сомнения в ее обоснован-

ности как самостоятельной дисциплины. Тем не менее, издается литера-

тура, которую можно признать социологической. Наиболее удачным пред-

ставляется учебник В. П. Казимирчука и В. Н. Кудрявцева “Современная

социология права” [4]. Но специфическим для социологии в нем опреде-

334

ляется не толкование права, а подход к рассмотрению правовой сферы:

“Правовую науку, в первую очередь, интересует правовая форма соответ-

ствующего общественного отношения, содержание прав и обязанностей

его субъектов. Социология же на любом уровне всегда выясняет соци-

альный генезис, социальное место и социальные функции того или иного

общественного явления”[4, c.9]. Аналогичного мнения придерживаются,

например, В. Н. Ксенофонтов [5] и А. М. Чинчиков [6]. Важным является

и тот момент, что социология права рассматривает правовую систему в ее

взаимосвязи с другими системами, соотношение правовых, политических,

экономических и социальных институтов, то есть использует комплексный

подход, а также рассматривает взаимосвязь между правовыми и фактиче-

скими общественными отношениями. В. Н. Кудрявцев выступает против

“социологизации” самого определения права и за введение дополнитель-

ных терминов. В свое время с подобными новациями выступали фран-

цузские юристы Ж. Карбонье и А.-Ж. Арно. Для отграничения права от

неправовых явлений они предложили понятия “инфаправо”, “переживае-

мое право”, “идеальное право”, “обыденное право”, “фольклорное право”

[7, 8]. К инфраюридическим явлениям, согласно А.-Ж. Арно, относится

“все то, что соприкасается с юридическим в собственном смысле, в то же

время не будучи правом в позитивном значении этого понятия” [7, c. 20].

Ж. Карбонье отмечает, что к инфраправу следует отнести нравы, кото-

рые обладают “особым колоритом, обусловленным их близостью к праву”

[8, c. 186]. В. Н. Кудрявцев рассматривает предложенные характеристики

“неопределенными и неверифицируемыми”, и полагает, что “обилие вза-

имопересекающихся и перекрывающих друг друга терминов” усложняет

познание [4, c. 46]. Отсутствие собственных трактовок права в большин-

стве социологической литературы (вопрос “понятие права” не освещается)

можно признать молчаливым согласием с такой позицией. Но, как это не

парадоксально, на наш взгляд, позитивистская трактовка права в социо-

логии не так опасна, как в юриспруденции. Главным образом потому, что

социология рассматривает право в контексте других социальных явлений,

для которых в ее понятийном аппарате имеются собственные определения.

Так, она может оперировать понятиями “социальная норма”, “ценность”,

“социальное отношение”. В “позитивистской” юриспруденции все то, что

выпадает за рамки “юридического” и “юридически значимого” исключа-

ется из внимания.

Таким образом, главным негативным моментом является именно отсут-

ствие стабильного интереса социологов к правовой сфере. На этом фоне

можно признать положительным оживление в последнее время дискус-

335

сий о предмете социологии права (в частности, на страницах журнала

“Социально-гуманитарные знания”). Даже несмотря на то, что они неред-

ко сопровождаются прессингом со стороны теоретиков права, которые вы-

сказывают сомнение в возможности социологии права как самостоятель-

ной дисциплины. В частности, В. М. Сырых отмечает, что социология

должна “поставлять лишь методологический инструментарий и технику

социально-правовых исследований. Не имея собственного предмета по-

знания, она не может выразить себя и как теория” [9, c. 23].

В то же время на данном этапе в теории права можно заметить инте-

ресные тенденции, которые свидетельствуют о расшатывании позитивист-

ского взгляда на право в рамках самой юриспруденции.

Во-первых, появляется термин “правопонимание”. Правопонимание

определяется как научная категория, отражающая процесс и результат це-

ленаправленной мыслительной деятельности человека, включающий в се-

бя познание права, его восприятие (оценку) и отношение к нему как к

целостному социальному явлению [1, с. 125]. Соответственно выделяются

различные типы правопонимания. Тип правопонимания – это определен-

ный образ права, характеризуемый совокупностью наиболее общих тео-

ретических признаков права и наиболее общих признаков практического

(ценностного) к нему отношения. [2, с. 81]. Таким образом, рассмотрение

различных представлений о праве переходит из области философии права

и истории политических и правовых учений непосредственно в теорию

права. При рассмотрении типов правопонимания отмечаются их положи-

тельные и отрицательные черты и прослеживается их влияние на форми-

рования правовых систем. Традиционно выделяются три направления:

1. Естественно-правовой подход (юснатурализм) — самый древний ва-

риант правопонимания. Естественное право трактовалось как изначально

определенное, постоянное и неизменное и, подобно совершенным законам

природы, такое же совершенное и разумное, соответственно восприни-

маемое как абсолютная ценность. В современной трактовке естественное

право понимается как совокупность нравственных требований к действу-

ющему в государстве праву. Позитивное значение естественно-правовой

теории состоит в том, что она утверждает идею естественных, неотъем-

лемых прав человека, в ее рамках стали различать право и закон, она

концептуально соединяет право и нравственность [1, с. 127-128].

2. Этатистский (позитивистский) подход. Нужно отметить, что перечис-

ляемые преимущества позитивистского подхода очень уязвимы для крити-

ки. Исключением является формальная определенность права, его четкое

выделение из числа других социальных норм, что соответственно делает

336

правоприменение более легким.

3. Социологический подход. Позитивные моменты: общество и право

рассматриваются как целостные взаимосвязанные явления; доказывается,

что изучать нужно не только нормы права, установленные государством,

а всю совокупность сложившихся в обществе правовых отношений [1,

с. 130].

Уже предпринимаются попытки синтезировать различные подходы к

определению права, причем они предпринимаются правоведами в рамках

теории права. Так, А. В. Поляков предлагает концепцию права как инте-

гративной коммуникативной системы, теория представляет собой синтез

социологического и позитивистского подходов. Согласно ей право можно

определить как “основанный на социально признанных и общеобязатель-

ных нормах коммуникативный порядок отношений, участники которого

взаимодействуют путем реализации своих прав и обязанностей” [2, с. 273].

В качестве основ своей теории он постулирует:

- право как феномен не существует вне социального субъекта, вне со-

циального взаимодействия;

- такое интерсубъективное взаимодействие, опосредованное легитим-

ными правовыми текстами, всегда является специфическим коммуника-

тивным поведением, субъекты которого обладают взаимообусловленными

правомочиями и обязанностями;

- право представляет собой синергетическую коммуникативную систе-

му [2, с. 14].

Мы не будем оценивать ценность, инновационность и жизненность этой

теории, но символичен уже сам факт попытки подобного синтеза в рамках

теории права.

Вторая тенденция заключается в том, что все шире входит в юридиче-

ский словарь понятие “злоупотребление правом”. Вначале оно имело место

только в рамках гражданского права, под ним понимался запрет на такие

действия, которые имеют своей единственной целью причинение ущерба

другому лицу. Сейчас этот вопрос переходит в область теории права. По-

нятие “злоупотребление правом” пытаются расширить и включить в него

все действия, которые формально соответствуют правовой норме, но про-

тиворечат общим принципам права, “духу законов” и в связи с этим не

должны признаваться правомерными. Рассмотрению этой проблематики

посвящаются отдельные статьи и монографии.

В-третьих, все чаще можно слышать из уст юристов предложенное

Э. Эрлихом понятие “живого права”. Оно наполняется несколько иным со-

держанием, а именно подчеркивается неразрывное единство права с прак-

337

тикой его реализации и соотношение действующего права с потребностями

и ожиданиями общества.

Таким образом, потребность социологического, комплексного подхода

к правовым феноменам в рамках юридической науки начинает осознавать-

ся. Тем не менее, проведение исследований и развитие социологическо-

го взгляда на право исключительно в рамках юриспруденции невозмож-

но признать оправданным. Негативным примером может служить опыт

криминологии, на которую был возложен непомерный груз определения

приоритетов и принципов уголовной политики. То есть необходимо более

активное включение социологов в разработку правовых феноменов, в пер-

вую очередь, таких комплексных сложных явлений, как правовая культура,

правовое сознание, правовая социализация.

Библиографический список

1. Теория государства и права / Под ред. В. М. Карельского, В. Д. Перевалова. – М.,

2003.

2. Поляков А. В. Общая теория права: проблемы интерпретации в контексте коммуни-

кативного подхода. – СПб., 2004.

3. Гайнер М. Л. Правосознание подростков. – М., 1998.

4. Кудрявцев В. Н., Казимирчук В. П. Современная социология права. – М., 1995.

5. Ксенофонтов В.Н. Социология права. – М., 1998.

6. Чинчиков А. М., Чинчиков А. А., Теслин В. С. Социология права. – М., 1993.

7. Арно А.-Ж. Изучение предзаконодательного процесса – вклад в развитие теории

нормотворчества // Социальные вопросы правотворчества. – М., 1980.

8. Карбонье Ж. Юридическая социология. – М., 1985.

9. Сырых В. М., Зенков В. К., Глазырин Р. В. Социология права. – М., 2002.

О. В. Громова

Московский авиационный институт (государственный технический университет)

ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ УПРАВЛЕНИЯ: МУЖЧИНА

ИЛИ ЖЕНЩИНА В РОЛИ РУКОВОДИТЕЛЯ

Не так давно на один из самых высоких постов в правительстве Рос-

сии была назначена женщина. Появление Валентины Матвиенко сначала

338

в качестве вице-премьера правительства, а затем её назначение на долж-

ность мэра в Санкт-Петербурге всколыхнули волну дискуссий на тему: кто

эффективнее в управлении — мужчина или женщина?

На мировом рынке труда за последние 30 лет произошли глубокие изме-

нения: заметно увеличилось количество работающих женщин, многие из

которых работают на руководящих постах, активно завоевывают лидирую-

щие позиции в предпринимательстве и политике. Женщина-руководитель

как явление в России только заявляет о себе. В нашей стране возможно

исторически не было предпосылок для этого. Советская система ограни-

чивала личность человека, его свободу во всем, исключая возможность

для женщины занимать высшие должности в производственной и государ-

ственной структуре. Патриархальный уклад жизни России не давал воз-

можности карьерного роста для женщины, ограничивая ее кухней, детьми

и домом.

По данным Центра изучения общественного мнения, чуть менее 10%

женщин занимали руководящие должности в конце 80-х годов [1].

С приходом рынка женщины более активно стали проникать в управле-

ние бизнесом, в том числе и крупным. Часть высвобождаемых или неудо-

влетворенных прежней работой женщин встали на новый путь решения

проблем открытия собственного дела. По оценкам сотрудников ИС РАН,

в России на 1993 год из 200 предприятий бизнеса около 25% возглавляли

женщины-руководители или женщины занимали 2-3 руководящие пози-

ции в фирме. “Может быть потому, что феномен противостояния женского

и мужского стиля руководства не столь выражен в деловой российской

практике, массовые стереотипы относительно возможностей женщин – ру-

ководителей постепенно трансформируются” [2].

Все это формирует предпосылки для углубленного изучения влияния

гендерных факторов на управленческие процессы. На материалах про-

веденного социологического исследования сделан сравнительный анализ

“мужского” и “женского” стилей руководства, который позволил изучить

проблему гендерных характеристик в управлении. Проведённое исследо-

вание объединяет два актуальных направления современной науки - изуче-

ние гендерной идентификации и определение сложившихся стереотипов в

восприятии женщины как руководителя.

По результатам социологического опроса, были отмечены наиболее яр-

кие ответы респондентов. На вопросы: “какие ассоциации у Вас возника-

ют с понятием “мужчина” и с понятием “женщина” респонденты давали

большое количество определений, характеризующих мужчину, и множе-

ство качеств, характеризующих женщину.

339

В основном респонденты присваивают мужчине лидерские качества

(64,6%), такие, как “лидер, борец, воин, сила, глава семейства, ум, защит-

ник, целеустремлённость, риск...”Данные наглядно показали, что выше-

перечисленные категории являются главными ассоциациями с понятием

“мужчина”. Большинство видит в нём предприимчивого, сильного, умно-

го, целеустремлённого человека. Такие качества идеально подходят для

должности руководителя.

Выявился сравнительно низкий показатель лидерских качеств (16,7%)

у женщин. Большинство считает, что для женщины более характерны ма-

теринские черты (“заботливая, ласковая, мать; хранительница домашнего

очага...”) — 35,4% и женственные черты (“нежная, мягкая, наивная, ко-

кетливая, умеющая нравиться мужчинам...”)—27,1%.

На утверждение о том, что “главная цель женщины — материнство”,

полностью согласились 73,1% — мужчин. Не согласны с данным утвер-

ждением 26,9% респондентов мужского пола. Можно предположить, что

начинает меняться стереотип о роли женщины как лишь хранительницы

домашнего очага; им предоставляется возможность проявить себя и в ка-

рьерном росте, и на руководящих должностях. Пока этот процент не велик.

Сами женщины, согласившиеся с данным утверждением, составляют

79,2% — это большинство. 20,8% респонденток не видят своё предназна-

чение только в том, чтобы рожать детей. Они считают, что имеют право

реализовать себя и в других сферах деятельности, хотя опять же эта доля

невелика. Большинство и мужчин и женщин согласны с утверждением, что

“главная цель женщины — материнство”.

Следующее утверждение “Мужчина - глава семьи и кормилец” разде-

ляют 88,5% мужчин и 87,5% женщин. Это даёт основание думать, что

мужчину воспринимают как лидера в семье и на него возлагаются основ-

ные функции обеспечения благосостояния семьи.

По поводу утверждения: “Жена должна подчинять собственные инте-

ресы интересам мужа” имеются разногласия во мнениях. Согласны с этим

61.5% мужчин, то есть большинство мужчин не желают уравнивать свои

права с женщинами. Женщин, которые скорее не согласны или полностью

не согласны с подчинением собственных интересов интересам мужа, —

62,5%. Данный факт можно рассматривать как индикатор независимости,

самостоятельности в принятии решений.

Мнения сотрудников выражают существующий стереотип: мужчина

(маскулинность) отождествляется с активным, сильным мужественным на-

чалом, а женщина (фемининность) — с пассивно-репродуктивным, мягким,

природным. Таким образом, данный стереотип накладывает отпечаток на

340