Коэн Д.Л., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория
Подождите немного. Документ загружается.
1
Современное возроение
концепции граанского общества
в последнее время то и дело приходится слышать о воскрешении, вос
становлении, возрождении, реконструкции или ренессансе гражданского
общества. Данные термины, указывающие на связь ныне возникаю
щей политической парадигмы с основными направлениями начала
современной эпохи, обманчивы в одном существенном отношении:
ими обозначают не только нечто относящееся к современной эпохе, но и
нечто принципиально новое. и�ллюстрацией этой мысли (правда, весь
ма и весьма предварительной) мо ет послужить простая хронология,
отчасти позаимствованная нами Карла Поланьи. Согласно Поланьи,
на протяжении почти Bce�o Х в. силы, представляющие капиталис
тическую рыночную самор улирующуюся экономику, занимали на
ступательную пО:щц� являя о собственном тождестве с либераль
ным обществом, находящемся в процессе освобождения от абсолю
тистско-патерналистского государства. Поланьи, однако, справедливо
подчеркивает, что с конца XIX в. происходит некий поворот, имевший
довольно длительное продолжение и в ХХ в. Теперь уже элиты, олице
творявшие логику и цели современного государства, с успехом претен
довали на роль выразителей интересов разнородного спектра социаль
ных групп и тенденций, противостоящих разрушительным тенденци
ям капиталистической рыночной экономики. Но и Поланьи не мог
предвидеть того, что данная этатистская стадия со временем также об
наружит собственные пределы. На протяжении вот уже более полуто
ра десятилетий гражданские инициативы, ассоциации и движения де
монстрируют усиливающуюся тенденцию к защите и расширению
многообразно понимаемой социетальной сферы, формы и проекты
которой явственно отмежевываются от государственности.
62
ГЛА
В
А 1
Эта установка на «общество в противовес государству» до сих пор несет
в себе две существенные неясности. Во-первых, в то время как заметно уве
личивающееся число коллеивных акторов отказьшаются в своих про
граммах от коммунитаризма, другие продолжают отстаивать, бросая вызов
фундаментальным ПРИипам современности, идеализированную версию
Gemeinscha*, древнего общинного устройства, с его традиционной соли
дарностью и коллективизмом. Во-вторых, существуют разлwrnые неокон
сервативные, неолиберальные и либертарианские инициативы (они редко
оформляются в двения, хотя за ними и стоят значительные силы), отож
дествляющие «общество» с рыночной экономикой. Все эти направления
представляют собой регрессивные разновидности антигосударственности.
Первое отступает в эпоху до современного государства, уничтожая тем са
мым существенные предпосьmки современности как таковой; второе стре
мится к повторению уже провалившегося экщrеримента, связанного с реа
лизацией классической капиталистической модели полностью саморегу
лирующейся рыночной экономики. Первое направление не имеет никаких
шансов добиться хотя бы временного успеха, несмотря на то что и впредь
будет играть определенную роль внуи большинства социальных движе
ний. Второе направление, там, е оно успешно, несет в себе угрозу превра
щения истории в постоянные колебания между экономичесм либера
лизмом и патерналистской государственностью.
Нам представляется, что в настоящее время уже проявляется ряд важ
ных черт третьего, оформляющегося, проекта, в котором важную роль иг
рает заимствованная в классической политической теории и обновленная
категория гражданского общества. Речь идет о попытках разработать не
кую программу, в которой ценности и интересы автономного общества
противостоят как современному государству, так и капиталистической
экономике, не впадая при этом в новую разновидность традиционализма.
Выходя за рамки антиномий государства и рынка, общественного и лич
ного,
Gesellscl1a и Gеmеiпsсlш** и, как мы увидим ниже, реформы и ре
волюции, идея защиты и демократизации гражданского общества лучше
всего характеризует поистине новую, общую для всех тягу к современным
формам самоорганизации и самоконституирощlНИЯ.
Проблемы саморефлексии и самосознания внутри самих этих движе
ний и инициатив порой мешают им четко осознать собственное отличие
от коммунитаризма или либертарианства. В лучшем случае данное отли
чиe представляется им их внутренней проблемоЙ. Та кого рода конфлик
ты лежат в основе многих смысловых неясностей, сопряженных с поня
тием гражданского общества. Вместе со многими другими участниками
подобных конфликтов мы занимаем в данной книге позицию однознач-
•
О
б
щ
н
о
ст
ь
(
н
ем.
)
.
••
О
б
щ
ество и
об
щ
н
о
ст
ь
(
н
ем.
)
.
СОВРЕМЕННОЕ ВОЗРОЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ ГРАНСКОГО ОБЩТВА
ной поддержки современного гражданского общества, способного сохра
нять собственную автономию и формы солидарности в противовес со
временной экономике, равно как и государству.
Такого рода проект порожден самой реальностью социально-поли
тических конфликтов. В данной главе мы намерены ра1вить данную
мысль через исследование ряда дискуссий, приведших к возроению
категории гражданского общества (хотя и в несхожих версиях) в целях
критической интерпретации политических контекстов Востока и Запа
да, Севера и Юга. Не ставя перед собой задачу полного изложения всех
взглядов по данному поводу в каждом из названных контекстов, мы со
знательно выделяем в каждом из них перспективы, сопоставимые с пер
спективами, присутствующими во всех остальных контекстах. В этих
формах интерпретации и самоинтерпретации мы попытаемся нащупать
общие тенденции, альтернативные модели, значимые различия, а также
концептуальные неясности. Остальная часть книги, мы надеемся, ста
нет определенным вкладом в дальнейшее развитие дискурса граан
ского общества и тем самым пойдет на пользу действующим лицам и
интерпретаторам, представленным в данной главе.
Польская демократичес�ая оппозиция
Наиболее драматичным образо противостояние гражданского общества
и государства проявил ось в 'осточной
Европе, особенно в еологии
польской оппозиции, начи я с 1976 до появления на свет «Солидарно
стю> И далее. Характер отивостояния хорошо известен: общество про
тив государетция против государства, социальный строй против
политической системы, pays ree! против pays !ega! или o cie!, обществен
ная жизнь против государства, частная жизнь против общественного дав
ления и т.д. В основе противостояния всегда лежала идея защиты и/или
самоорганизации жизни общества перед лицом тоталитарного или авто
ритарного государства. Теоретическую разработку подобной концепции
осуществил Адам Михник, назвавший свое детище «новым эволюцио
низмом» 1. К тому же он установил, при каких исторических условиях воз
НИКает возможность появления этого последнего: такие условия создава
ли поражение идущей снизу потенциально тотальной революции (Венг
рия в 1956 ) и крах процесса реформирования сверху (Чехословакия в
1968 г. Из этих поражений Михник вынес два урока. Во-первых, транс
формация центрально-восточноевропейской системы советского типа
была возможна лишь в пределах, очерченных рамками союзнического до
говора (поставленного под угрозу в Венгрии в 1956 ), а тае условиями
сохранения господства над государственными институтами со стороны
64
ГЛАВА 1
коммунистической партии советского типа (отрицанием которого, прав
да, вьшившимся в различные формы, явились и Венгрия 1956-го, и Чехо
словакия 1968 ). Во-вторых, реализации реально возможного не го
дилась ни стратегия революции снизу, ни стратегия реформы сверху.
В этом контексте попытка взглянуть на ситуацию с точки зрения
гражданского общества имеет целью двойную переориентацию. Во-пер
вых, такое противопоставление общества и государства обозначает не
только позиции враждующих сторон, но и сдвиг в определении объекта
демократизации - теперь это уже не социальная система в целом, а об
щество, находящееся за пределами собственно государственных инсти
тутов. Та ким образом, данная концепция, определенно подразумеваю
щая отрицание государсtвенно-административных форм проникнове
ния в различные сферы общественной жизни, вместе с тем изначально
заключает в себе также и идею самоограничения: ведущая роль партии в
государственной сфере (пусть даже последняя при этом сужается) не
подлежит сомнению.
Во-вторых, данная концепция тае содержит в себе указание на то,
что агентом или субъектом трансформации должно являться независи
мое или, скорее, самоорганизующееся общество, имеющее своей целью
не социальную революцию, а структурную реформу, осуществляемую в
результате организованного давления снизу. Два названные аспекта сво
дятся воедино в термине «самоограничивающаяся революция», пущен
ным в оборот Яцеком Куронем в период деятельности
«Солидарности».
В ту пору новая концепция обрела поистине самостоятельное существо
вание, продемонстрировав свою необычайную способность обеспечить
самопонимание новым типам участников социального действия. Вместе
с тем следует отметить, что «новый эволюционизм» или «самоограничи
тельная революция» явила собой как стратегический, так и нормативной
разрыв с революционной традицией, чья логика была оценена как не
демократическая и не совместимая с самоорганизацией общества
3
. Все
масштабные революции - от французской до русской и китайской -
не только осуществляли демобилизацию тех социальных сил, которые
их изначально питали, но и устанавливали условия диктатуры, наце
ленные на то, чтобы впредь душить подобные силы в зародыше. Цель
проекта «самоограничительной
революциИ»,
конечно же, была прямо
противоположной: речь шла о создании снизу высоко разветвленного,
организованного, автономного и способного к самомобилизации граж
данского общества.
Оставляя на время в стороне общую теоретическую связность дан-
ной концепции, отметим некоторые серьезные неясности, проявивши
еся в процессе ее выработки в среде польской демократической оппози
ции4. Тождественны ли термины
«общество»
и «гражданское
общество»?
СОВРЕМЕННОЕ ВОЗРОЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ ГРАНСКОГО ОБЩЕСТВА
65
В конце концов, оба они обозначают все множество форм существова
ния независимых групп (ассоциации, институты, коллективы, лоббист
ские группы), а также форм независимого общественного мнения и ком
муникации. Го воря иначе, как может гражданское общество одновре
менно являться и действующей силой социальной трансформации и ее
результатом? Конечно, можно попытаться разрешить это затруднение
посредством введения различия между обществом и гражданским обще
ством. В этом случае последнее явится частным случаем первого - об
ществом, институционализированным при помощи правовых механиз
мов или прав, примером чему может служить Гд аньское и последующие
соглашения августа-сентября 1980 5. Но все это не устраняет неясности,
поскольку в контексте авторитарного социалистического государства
(т.е. в отсутствие независимых судов, в отсутствие ясного и недвусмыс
ленного свода законов, в отсутствие организаций профессиональных
юристов) «права»
С легкостью отменяются - и не только в принципе,
но и в политической практике, немыслимой без постоянной демонст
рации отменяем ости прав. Кроме того, институциональная преемст
венность, очевидно, достижима и без прав, посредством просвещения
общественности и самоорганизации - свидетельство тому живучесть
развивавшихся в течение двенадцати лет, начиная с 1976 г. , автономных
форм культуры6.
Другой ряд концептуальных трудностей связан с интерпретацией по
нятия общества, социальной самоорганизации в предполагаемом тота
литарном KOHTeK�e. Согласно одной точке зрения (Михник), здесь сле
дует выделить тако явление, как исчезновение социальной солидарнос
ти, приводящее к а 0�изации, единственное исключение из которого
представляют особые и��Iе образования (церковь) или
отдельные исторические периоды (1956, 1970-1971 гг. и период после
1976 г. ). В рамках другой, более соответствующей теории нового эволю
ционизма, точки зрения подчеркивалась неспособность тоталитаризма,
каковыми бы ни были его намерения, достичь настоящей атомизации
общества и полностью дезорганизовать семьи, группы «лицом К лицу» И
культурные структуры7• Однако данная позиция требует разработки не
кой парадигмы, способной заменить тоталитаризм в качестве теоретиче
ской
основы «нового
эволюционизма»
- но этого так и не бьшо сделано.
В принципе более серьезным является отсутствие ясности в вопросе
о том, какой тип гражданского общества нежит создать и воссоз
дать. Путаница в понятиях происходит главным образом от всеобщего
нежелания занять открыто критическую позицию в отношении либе
ральной модели граанского общества, несмотря на участие в солида
ристском рабочем движении, во многих отношениях не совместимым с
этой моделью. В 80-х г все больше людей (в их числе издатели Ресnублu-
3. Заказ 8
3
2.
ГЛА
В
А 1
КU Крол и Спивак) стало склоняться к той разновидности либеральной
модели, в основе которой лежал экономический индивидуализм и возве
дение свободы собственносТИ и предпринимательства в ранг основных
прав. Даже в рядах тех, кто был близок к
«Солидарности»
в ее прославлен
ный начальный период (1980-1981), существовали разногласия в толко
вании различных концепций гражданского общества. С одной стороны,
культурные модели (Войuиuкий) противопоставлялись политиеским
концепциям (Комитет Защиты Рабочих или КОР), с другой стороны,
шли жаркие споры вокруг того, какой уровень демократизма необх�дим
общественным движениям и институтам. Если плюралистическии ха
рактер будущего граждан
:
кого общества в целом ни У K
�
ГO не оставлял
сомнений8, то необходимость единой, всеохватывающеи организаuи
�
,
отвечающей интересам этого плюрализма, признавалась как временная .
Но после того как такая организаuия возникнет и устоит перед лиuом
«тоталитарноЙ»
власти, легко ли будет отделаться от этой тенденuии к
унитаризму и всеобъемлемости?
Еще труднее оказалось сформулировать дуалистическую схему граж-
данское общество-государство, особенно в практической политике.
Должно ли было гражданское общество в лиuе
«Солидарности»
демонст
рировать полную аполитичность, незаинтересованность в обладании
«властью», или же оно должно бьmо перерасти в самоуправляемую рес
публику, делающую государство в прежнем смысле слова б
v
олее или м:
нее ненужным? Порой отдельные аспекты обоих концепции можно наи
ти в работах одного и того же автораlO• Не явится ли самокоординируе
мая система общества отрицанием идеи самоограничения в случае, если
однопартийному государству будет отведена роль �редставите�я совет
ской власти, ведающей военными делами, полиuиеи и внешнеи ��лити
кой и превращенной отчасти в профессиональную бюрократию. Если
же данная дуалистическая концепция нуждается в институциональных
механизмах достижения компромисса между соuиетальными орг�низа
циями и однопартийнЫМИ государственными институтами, какои тогда
смысл может иметь идея создания некой гибридной системы, основан
ной на обществе нового типа, стоящем бок о бок с нереформированным
однопартийным государством? Если же следует надеяться на pe�opMY
государственных институтов, особенно самой партии, и даже содеиство
вать этой реформе; если же можно смотреть на партийных прагматиков
хоть и не как на союзников, но как на партнеров, то как сохранить столь
усердно пропагандируемую независимость и самостоятельностЬ ДB�e
ния?
12
Какой см
ы
сл был бы в этом, если по многим вопросам партииные
прагматики и отдельные сектора движения оказываются ближе друг �
другу, чем потенциально расходящиеся (Элементы антигосударственнои
оппозиции? В ответ на это достаточно заметить, что только орraнизован-
СОВРЕМЕННОЕ ВОЗРОЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ ГРАНСКОГО ОБЩЕСТВА
67
ное общество, сознающее собственную идентичность, способно на ком
промисс, ибо только такое единство вело к появлению потенuиальных
партнеров в партии. Серьезные проблемы с идентичностью, возникшие у
правящей партии, вряд ли могли быть разрешены перед ЛЩJOМ организо
ванного общества, успешно восстанавливающего собственую легитим
ность. Не обретя новой идентичности, партийные 'прагматики атили
всякую свободу действий. А без легитимности единственной свободой
действия, остающейся у партийного руководства, была свобода,приме
нения неприкрытой власти верховного владыкиlЗ.
Многие из отмеченных трудностей были связаны с неспособностью
перестроить гражданское общество или, по крайней меревоссоздать не
кую стабильную его разновидность. Между тем сама эта неспособность
породила новую конфигурацию социальных отношений, которую также
можно· было переосмыслить в терминах новой модели противостояния
государства и общества. Таким образом, в условиях провала «нормализа
ЦИИ» основной формой, на которую ориентировались теоретики-активи
сты типа Михника, оставалась изначальная концеплия «нового эволюци
онизма». Несомненно, тот факт, что при военном положении теперь уже
государство начинало (с неохотой) практиковать самоограничение, при
дал новую силу идее о том, что возможно так или иначе защищать неза
висимость общества. Согласно Михнику, «независимое гражданское об
щество» не было�ичтожено, «Данная ситуация напоминает не комму
нистическую сис ему после победоносного завершения ею усмирения, а
демократию посл военного переворота» l4.
Несмотря на воз�ащение к метафорам военного времени, там, как
«драматическая схватю
между тоталитарной властью и обществом, ищу
щим путей достижения
. тономи ·>1
И «непрекращающаяся война между
организованным гражданским обществом и аппаратом власти»l5,
новизна
ситуации состояла в появлении признаков самостоятельной культурной
модели независимого общества. Основными видами независимой дея
тельности бьmи издательская деятельность, лекции, диспуты и преподава
тельская деятельность. В течение нескольких лет, кажется, существовала
надежда на выработку морального базиса демократических структур и де
мократической практики, Т. е. демократической политической культуры.
Го сударство-армия, будучи совершенно не в силах как-либо противосто
ять этим тенденциям, вместе с тем с успехом нейтрализовало своего глав
ного политического оппонента - подпольную «Солидарность».
Послед
НЯЯ, однако, продолжала существовать и играть определенную роль, буду
чи связана с функционированием независимой культуры.
Тем не менее в данном контексте демократической оппозиции, дей
ствующей в рамках парадигмы гражданского общества, пришлось столк
нуться с вопросом о том, как и когда существование и даже драматичес-
3*
68
ГЛАВА 1
кое разрастание независимой кулуры, идеологически становящейся
все более плюралистичной, сможет послужить основанием для возрож
дения легальных политических организаций, способных вьщвигать дей
ственные требования. Неспособность правящего режима обуздать эконо
мический кризис - такого же, каким он воспользовался в 1980-1981 г
для слома сопротивления населения - открывала новые возможности
для оппозиции. Стратегия восстановления легитимности режима посред
ством относительно свободного референдума, позволяющего получить
свободу действий и навязать стране программу жесткой экономии, потер
пела крах в 1987 при наличии лишь частично организовавшейся оппо
зиции. В этой ситуации, усугубляющейся забастовочными движениями,
имевшими место весной и летом 1988 , стало ясно, что для проведения
серьезной политики режиму необходимы партнеры и что только воссоз
данная
«Солидарность»
обладает достаточным числом сторонников, что
бы стать таким заслуживающим доверия партнером.
С точки зрения руководства
«Солидарности»,
В обстановке экономи
ческого кризиса, перед лицом перспектив одновременного ослабления
(в процессе непрерывной поляризации) и режима, и оппозиции было бы
несомненно контрпродуктивным не способствовать осуществляемым
сверху реформам и не пытаться воспользоваться этими реформами в той
мере, в какой те обеспечивали реальные выигрыши в плане ИНСТИТИО
нализации истинно гражданского общества 16. После «снятию) В резуль
тате переговоров второй забастовочной волны, проблема свелась к сле
дующему: способен ли режим на достаточно серьезные уступки, эквива
лентные уступкам другой стороны, позволившим легитимировать меры
жесткой экономии, необходимые для успеха экономической реформы?
В то время как такие уступки должны бьши, пусть даже в минимальной
степени, но легализовать элементы гражданского общества, бьшо совер
шенно неясно, можно ли будет найти такую разновидность последних,
которая была бы достаточно демократичной для населения и вместе с
тем приемлемой для режима. Кроме того, оставалось неясным, можно ли
будет сохранить минимальное единство общества, охватывающего раз
личные интересы и все более дифференцирующиеся идеологии, даже в
чрезвычайной ситуации, коа уже не будет иных альтернатив, кроме од
ной: радикальное изменение, либо социальный упадок. Но можно ли
бьшо концептуализировать радикальное изменение, оставаясь в рамках
противостояния гражданского общества и государства?
И
деология
«вторых
левых»
во
Франции
Проблема демократизации формулируется в терминах восстановления
гражданского общества не только применительно к авторитарным ре-
СОВРЕМЕННОЕ ВОЗРОЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ ГРАНСКОГО ОБЩЕСТВА 69
мам. Категория гражданского общества возродилась во Франции в сере
дине 70-х r, именно она стала главной отправной точкой в демократи
ческих проектах значительных групп интеллектуалов и разнообразных
коллективных СИЛ 17. Конечно, именно в их среде критика тоталитаризма
и симпатии к Восточной Европе возымели наибольшее интеллектуаль
ное значение
l
8
.
З
десь та
е тоталитаризм был определен как поглоще
ние партией/государством независимой социальной жизни «граан
ского общества», следствием чего является подмена всех социальных
связей огосударствленными отношениями. Ясно, что данный француз
ский «дискурс» по поводу гражданского общества проистекал из сочувст
венного отношения к развитию событий в Восточной Европе. Но могла
ли разработанная таким путем категория быть применимой и к западно
му капиталистическому Обществу с многопартийным парламентским го
сударством?
Во Франции в обоснование такого теоретического развития приво
дилось три довода. Во-первых, и здесь аналогия с Восточной Европой
проявилась в наибольшей мере, политическую культуру левых во
Фр;нции - а к их числу принадлежала не только коммунистическая
партия - можно считать глубоко связанной с феноменом тоталитариз
ма, т. е. ориентированной на государство политической культурой, ис
токи которой заключались в революционных идеях, навеянных фанта
зиям�и о бесклассовом и бесконфликтном обществе
l
9. Как это ни пара
докс но, но левые, самим своим существованием олицетворяющие
социет ьное разнообразие, конфликт и оппозицию, именно это и от
рицают, адеясь использовать государство в качестве инструмента про
гресса, в
ю
честве созидателя хорошего, не пораженного конфликтами
общества.
Во-вторых, во
-аНцузской
политической жизни реальная роль цен
трализованного современного государства традиционно более значи
тельна, .чем в большинстве других западных демократий. С довольно
большой натяжкой можно все же сказать, что
«тоталитарная»
тенденция
государства подавляет здесь многие стороны независимого «аанско
го общества»
2
0. И, наконец, в-третьих, вслед за идеями Герберта Марку
зе или их более утонченным французским вариантом в работах Корнели
уса Касториадиса, написанных в 50-х и в начале 60-х r, можно было
(опять-таки с заметным преувеличением) говорить о том, что «капита
лизм стал более "тоталитарным", погружая все сферы социальной дея
тельности в единый поток экономической деятельности»
2
1.
Два последних тезиса относительно государства и капитализма сли
ваются в третьем тезисе, согласно которому любая автономная социаль
ная солидарность рушится под влиянием административного проник
новения в общество, осуществляемого (капиталистическим) государст-
70
ГЛАВА 1
вом всеобщего благоденствия. Конечно, данное направление мысли не
позволяет включить Францию в теоретическую парадигму, почерпнутую
из анализа положения на Востоке Европы. П. Розанваллон и П. Вивре
предупреждают нас, что даже три этих тезиса в совокупности ничего не
добавляют к предложенному Маркузе пониманию капиталистических
демократий как тоталитарных. Но данное ограничение оборачивается
преимуществом: если на Востоке, в целиком тоталитарных обществах,
никакая внутренняя оппозиция просто немыслима, то во французском
обществе тоталитарным течениям противостоят противоположные тен
денции, связанные с восстановлением гражданского и политического
общества.
Примечательно, что в контексте французской дискуссии было сохра
нено трехчастное токвилевское деление на гражданское общество, поли
тическое общество и государство. Гр ажданское общество определяется в
терминах межклассовых общественных ассоциаций, таких, как группы
соседей, самодеятельные службы взаимопомощи, местные обслуживаю
щие структуры22• В более динамичном варианте гражданское общество
изображается в виде некоего пространства для социального эксперимен
тирования, цель которого - развитие новых форм жизни, новых типов
солидарности, новых социальных связей в процессе труда и коопера
ции2З• В отличие от него политическое общество рассматривается как та
кое пространство, в рамках которого определяется автономия групп, вы
являются межгрупповые конфликты, имеют место дискуссии и дебаты,
связанные с осуществлением коллективного выбора24. Та ким образом,
понятие политического общества имеет своей главной составляющей
публичную сферу, но так как особое внимание уделяется этим понятием
конфликту (а тае переговорам и компромиссам), оно все же не впол
не сводится к ней.
Также несводимы друг к другу гражданское и политическое общест
во. Исключение понятия политического общества, либо отношение к
нему как к гражданскому обществу равносильно жесткому противопос
тавлению граанского общества государству. Последняя алернатива
разнообразно (и несколько путанно) описывается Вивре и Розенвалло
ном в качестве выбора одной из альтернатив этатизму либерализма,
аполитичного и утопического анархизма или корпоративизма25. Тем не
менее без политического опосредования невозможно неопределенно
долгое время сохранять целостность гражданского общества перед ли
цом государства; данная модель содержит в себе предпосьшку возврата
к этатизм Но защита и развитие только политического общества,
стремление непосредственно политизировать все гражданские структу
ры ведет к чрезмерно политизированному демократическому или auto
gestionaire (построенному на принципе самоуправления) утопизму той
СОВРЕМЕННОЕ ВОЗРОЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ ГРАНСКОГО ОБЩЕСТВА 71
разновидности, историческими представителями которой были кон
цепции политического анархизма и основанного на советской власти
коммунизма. Между тем сомнительна сама возможность сохранения
форм самоорганизации и политического общества без защиты и разви
тия независимых, но аполитичных форм солидарности, в�аимодействия
и групповой жизни.
Жесткое концептуальное различение между гражданским и полити
че
:
ким обществом трудно сохранить в той специфической форме, в ка
кои оно существует в контексте французской дискуссии. Ведь и там и
там имеют место солидарность и конфликт, равно как и структуры пуб
личной коммуникации. Вместе с тем чисто политически данное разли
чение имеет приемлемый смысл, поскольку предполагает переориента
цию демократической политики с государства на общество, не вызывая
при этом чрезмерной политизации последнего. Таким образом, удается
избежать буквального перевода революционной традиции на язык де
мократической теории: Вивре и Розенваллон пытаются думать как о де
мократизации, так и о самоограничении демократии. Иными словами,
в p�MKax модели, сохраняющей «демократические» характеристики
публичности и политического влияния непрофессиональных действу
ющих лиц, Т. е. граждан, присутствуют и существенные признаки либе
ральной модели гражданского общества как сферы частных, добро
вольных ассоциаций, возможность которых обеспечивается путем за
крепления прав26•
�
�
ело,
однако, не только в том, чтобы рекомендовать переход (типич
ыи
для социал-демократии) от революции к демократическому рефор
зму.
Оба полюса старой дилеммы «революция или
реформа»
ориен
тир
.
�
ись
посредством структуры требований, вьщвигаемых в адрес
2
7
'
государ
�eCTBa,
пони
маемого в терминах классового
проти-
востояния. Переориентация
на гражданское и политическое общества
перенос
�
т центр тяжести демократизации с государства на общество,
понимаемое как группы, ассоциации и прежде всего публичное прост
ранство. Как утверждает Клод Лефор, действующими субъектами, на
которые опирается эта стратегия, являются не классы, а сложившиеся в
рамках граанского общества социаЛьные движения28. В пони мании
Вивре и Розенваллона, эти последние обретают политический статус че
рез совершающиеся в политическом обществе опосредования - рекон
струкцию политических партий (с заменой утративших свой еологи
ческий характер партий, ориентирующихся на всех без различия) и воз
рождение
публичных форумов по проведению обсуений и дебатов (что
означает конец гегемонии устоявшихся средств массовой информации
и политической коммуникации, сводящейся к измерению непубличных
мнений посредством, например, опросов).
72
ГЛАВА 1
Концепция Вивре и Розенваллона призвана была обеспечить самосо
знание одного из отрядов французских левых - так называемых «вторых
левых»,
ориентированных на состоявшую в 70-х г в рядах социалисти
ческой партии группу Рокара и на профсоюзное объединение ФДКт. ПО
мере развития первоначальной концепции роль реконструирования
граанского общества в плане политической истории того периода, пе
:
релом в которой бьm ознаменован приходом к власти социалистическои
партии, стала обретать все более главенствующее место. Теперь целост
ность гражданского общества приходилось отстаивать даже перед лицом
контролируемых социалистами государства и политического общества.
Однако поскольку политическое общество понималось в терминах по
средничества между гражданским обществом и государством, его реорга
низация предполагала перестройку и более фундаментальных социаль
ных связей. Одно из сильных течений, сущес;гвовавших тогда в победив
шем французском социализме, явно представляло угрозу именно для
этого пласта, так как бьmо связано с кейнсианской разновидностью эта
тизма. Как энергично доказывал Пьер Розенваллон, государство всеоб
щего благоденствия дезорганизует прежде всего все социальные структу
ры, ассоциации и товарищества, подменяя их государственно-админис
тративными отношениями. В странах, где государство всеобщего благо
денствия достигло наивысших стадий развития, оно показал о себя не
только как возрастающее неэффективная и неумелая стратегия руковод
ства обществом; что еще важнее, его первоначальные успехи обернулись
настоящим кризисом солидарности, ибо подменяли системно организо
ванными функциями всевозможные вы взаимопоержки, самопомо
щи и горизонтальной кооперации. Таким образом, перевоплощение че
ловеческих отношений в социальный этатизм вполне соответствует тому,
что происходит в резулате функционирования капиталистической ры
ночной эконо; поэтому программа, ориентированная на граан
ское общество, дола являть собой не только нечто третье по сравнению
с социальным этатизмом и неолиберализмом, но и быть путем, качест
венно отличным от этих двух, которые при всей их взаимной противопо
ложности, представляются сходными по воздействию на отношения
солидарности.
Что, однако, крайне туманно обозначено в данном анализе, так это
природа алернативы, базирующейся на гражданском обществе; описа
ние ее практически не выходит за рамки требования: «больше граждан
ского
общества»,
означающего создание новых структур, новых форм
опосредования и новых типов ассоциаций, понимаемых как источники
местной солидарности и солидарности на межличностном уровне. Оче
видно, данная общая посьmка совместима с самыми разными формами
гражданского общества. Розенваллон отмечает, что в 60-х - 70-х П. ком-
СОВРЕМЕННОЕ ВОЗРОЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ ГРАНСКОГО ОБЩЕСТВА
73
мунитаризм потерпел поражение, и стремится избежать корпоративист
ской версии возвращения к обществу29. Однако он скептически относит
ся к самой возможности выработки теоретического решения проблемы
примирения индивидуальной автономии и новых спонтанных форм со
лидарности, Т. е. к некой модели, выходящей за рамки этат�зма, неолибе
рализма, корпоративизма и коммунитаризма. В общем он убедительно
утверждает, что отношения между (нерегрессивным) сокращением тре
бований, выдвигаемых в адрес государства всеобщего благоденствия, и
созданием новых форм социабельности носят взаимодополнительный
характер. Между тем приведенный им перечень последних является ог
раниченным. Он отмечает наличие новых форм частных коллективных
служб и подпольных форм нерыночных, не ориентированных на госу
дарство структур экономической жизниЗО и подчеркивает значение этих
форм, но считает их лишь первыми и наиболее примитивными разно
видностями того, что реально необходимо. Энергично,утверждается по
требность в подобных новых формах порождаемых обществом легаль
ных структур, которые не являлись бы ни этатистскими, ни индивидуа
листическими, но об их право во м статусе и об их взаимоотношениях с
существующим частным и публичным (государственным) правом мало
что сообщается. Ту манно постулируются проекты формирования новых
социальных норм, новых культурных идентичностей и новой публичной
сферы, но ничего не говорится о том, какое отношение к любому из них
имеют новые социальные акторы (движения). Кроме того, имеется су
щественная неясность в вопросе о роли солидарных и конфликтных от
ношений в создании новой формы социабельности.
Более убедительно выглядит представленный анализ в трактовке про
блемы компромисса. Розенваллон постулирует необходимость компро
мисса 1) с капиталистическими предпринимателями (содействие рацио-
нальности и мо ьности В использовании капитала ради осуществления
самоуправления и организации свободного времени), 2) с бюрократиче
ским государст ом (снижение уровня требований к государству ради
признания им орм автономных коллективных служб) и 3) внутри само
го общества создание новых демократичных форм ведения публичных
дебатов, п еговоров и объединения интересов. Однако остается непо
нятны , аким образом оба упомянутых посткейнскианских, постсоциал
демократичесх проекта - проекта периода «после всеобщего благоден
ствия» (управление посредством самоуправления и внутрисоциального
регулирования) - смогли бы возыметь существенное воздействие, спо
собное произвести на свет некую силу, на которую опирались бы назван
ные виды компромисса. Соотношение этих двух проектов, предположи
тельно представляющих политическое (самоуправление) и гражданское
(внутрисоциальное регулирование) общество, в высшей степени неясно.
74
ГЛАВА 1
Политическое общество вводится в данный контекст не столько в каче
стве политического переосмысления гражданского общества, сколько в
качестве полностью конкурирующей с ним модели. Но тяготеющее то к
публичной дискуссии, то к самоуправлению политическое общество де
монстрирует всю свою проблематичность, ибо последнее понимание не
сет в себе угрозу ассимиляции политического общества сферой труда
или, в лучшем случае, индустриальной демократией. Соответственно идея
внутрисоциального регулирования, колеблющаяся между индивидуали
стической и «солидаристской» концепциями гражданского общества,
содержит риск частичной утраты достигнутого, а именно, критического
пони мания этатистской ЛQГИКИ индивидуализма. Хотя законное место
понятия защиты индивидуьных прав содержится в нормативной кон
цепции современного гражданского общества, но (подобно тому, как
индустриальная демократия может быть переосмыслена по аналогии с
демократическим политическим обществом)3l, в контексте критики
огосударствления и «экономизации» общества необходимо, по призна
нию Розенваллона, подчеркнуть такие моменты, как солидарность и
публичность. К сожалению, именно критический потенциал двух дан
ных понятий остался недооцененным в рамках той традиции француз
ских аналитиков, которую мы ассоциируем с термином «вторые
левые».
Вполне возможно, что непредвиденное возникновение в данной среде
форм неолиберализма объяснимо, помимо всего прочего, теоретичес
кими слабостями изначальной концепции, Т. е. трудностью формулиро
вания адекватных концепций граанского и политического общества
и характера их взаимоотношений.
Теория
западно
германских
«зеленых»
При интерпретации политики западных демократий в терминах катего
рии гражданского общества непосредственная интеллектуальная связь с
«антитоталитарными»
или антиавторитарными сражениями за демокра
тию не так необходима. Неплохой пример тому - Западная Ге рмания,
где, в отличие от Франции, диссиденты Восточной Европы имеют лишь
слабое и неопределенное влияние. Здесь не возникало и необходимости
различения радикальной политики и полити авторитарной массовой
партии ленинистского типа. Правда, даже в Западной Германии можно
было говорить о наличии определенного влияния французских «вторых
левых»
(особенно через сочинения Го рца) и о этатистско-авторитарной и
даже репрессивной политической культуре Ге рманской социал-демокра
тической партии32. Те м не менее на наш взгляд, воскрешение интереса к
гражданскому обществу в Ге рмании, как и происшедшее ранее обраще
ние к гражданскому обществу во Франции, связано с двумя взаимосвя-
СОВРЕМЕННОЕ
В
ОЗРОЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ ГРАНСКОГО ОБЩЕСТ
В
А
75
занными, затронувшими все западные демократии, включая Соединен
ные Штаты, событиями: речь идет о кризисе государства всеобщего бла
годенствия и о возникновении неоконсервативной критики «социально
го
этатизма».
Под государством всеобщего благоденствия понимали часто не толь
ко механизм политизации экономики, но и размывание
ч
етких границ
между государством и обществом. Однако кризис государства всеобщего
благоденствия порождает сомнения в том, все так же ли эффективно и
легитимно государственное вмешательство в капиталистическую эконо
мику и в различные сферы гражданского общества: семью, образование,
институты культуры и пр. Как указывал целый ряд леворадикальных ав
торов в 70-х r33, государственное вмешательство в капиталистическую
экономику в конечном счете порождает неразрешимые фискальные и
административные проблемы; в то же время политическое вмешательст
во со стороны капиталистической экономики (особенно в ситуации сни
жения ее эффективности) не так просто легитимировать в контексте де
мократических норм. Данные предсказания оправдались самым реши
теЛRНЫМ образом; фактически, их взяли на вооружение консервативные
оппоненты государства всеобщего благоденствия, изобличавшие его в
падении продуктивности, выжимании прибылей, разрушении традиций
и авторитетов и неуправляемости34. Однако первоначальная политичес
кая алернатива, предложенная некоторыми из названных радикальных
авторов, - демократический этатизм, строящийся на политизации эко
номики и общества и одновременно порывающий с частнокапиталисти
ческим накоплением, - была отброшена как раз в то время когда под
твердился диагноз относительно конца процесса роста, гарантируемого
государством всеобщего благосостояния. По крайней мере в Германии
причиной подобных поразительных пере мен в самосознании одного из
ключевых авторов, Клауса Оффе, было появление двух самостоятельных
ПРQграм
�
, противопоставлявших общество государству: вызов государ
ству В�бщего благоденствия был брошен одновременно неоконсерва
торами �овыми социальными движениями. Объединяющим моментом
этх двух чений явился ряд аспектов экономического анализа проблем
государства всеобщего благоденствия. И что еще важнее, оба эти выступ
ления готов бьmи выйти за пределы критического анализа, сосредото
ченного на еэффективности и дисфункциях государства всеобщего бла
годенствия, и предложить законченную, нормативно обоснованную
критику не ативных последствий его функционирования -даже приме
нительн� наиболее успешным периодам его существования.
Оставляя в стороне содержащийся в данных двух программах эконо-
v
35
мическии анализ , можно сказать, что эти про граммы явились прямой
противоположностью друг другу в том, что касается модели противостоя-
76
ГЛАВА 1
ния граанского общества и государства. Неоконсервативный анализ
делает упор на подрыве властного авторитета в резулате политической
манипуляции неполитическими сферами общества. Соответственно ав
торитет может быть воссоздан только при условии восстановления нео
спорим экономических, нравственных и познавательных критериев.
Согласно этой программе, гражданское общество должно быть возрожде
но, но возрождение его понимается здесь как защита не только от госу
дарства, но и, что еще важнее, от политики. Таким образом, неоконсерва
торы имеют в виду модель деполитизированного гражданского общест
ва36. В данной неоконсервативной интерпретации особое место занимает
отождествление свободы гр
�
жданского общества со свободой рынка. Все,
что остается за пределами рынка, подлежит реинтеграции посредством
консервативной, возвращенной в лоно традиции культурной модели, а
тае через жизненный мир, сам по себе способствующий интеграции
рыночного общества. Однако очевидно и то, что данная модель стремит
ся усилить государство, особенно его авторитарную разновидность3
7
.
В рамках неоконсервативной модели следует переосмыслить границы,
отделяющие государство от общества, дабы получить меньшее по разме
рам, но более сильное государство, предназначенное для не столь всео
хватывающих, но зато гораздо более эффективных и авторитарных форм
деятельности. Неоконсерваторам, несмотря на то что они явно стреми
лись именно к такому результату, удалось, вместе с тем, канализировать и
сплотить изрядную долю антиавторитарных политических устремлений,
сформированных многообразными последствиями, которые имело втор
жение государства всеобщего благоденствия в различные сферы жизни.
Начало альтернативной программе реставрации гражданского обще
ства должно положить, согласно Клаусу Оффе, признание того, что «со
циальный
этатизм»
или «этатизм ради всеобщего благоденствию) дейст
вительно возымел катастрофичесе последствия для целых слоев обще
ства, для образов жизни, для форм участия, солидарности и автономии.
В данном пункте его анализ вторит критике этатизма «вторыми левыми»
во Франции. Программа новых социальных движений за реконструкцию
гражданского общества, называемая Оффе «неэтатистским социализ
мом»38,
не содержит никаких уступок ни экономическому «уходу В част
ную
жизнь» (<приватизму»),
ни этатистскому авторитаризму. Эта про
грамма стремится политизировать институты граанского общества та
ким образом, чтобы избежать при этом сковывающего воздействия пред
ставительно-бюрократических политических институтов; тем самым она
осстанаЛИает гражданское общество, и последнее уже не зависит от
постоянно усиливающихся регулирования, контроля и вмешательств из
вне. Для того чтобы освободиться от государства, само гражданское об
щество (охватываемые им институты труда, производства, распределе-
СОВРЕМЕННОЕ ВОЗРОЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ ГРАНСКОГО ОБЩ
Е
СТ
В
А
ния, семейных отношений, отношений с природой, да и сами характери
зующие его критерии рациональности и прогресса) должно быть,полити
зировано с помощью процедур, принадлежащих к некой промежуточной
сфере - промежуточной между, с одной стороны,
«частными» занятиями
и интересами и институциональными, санкционированными государст
вом видами политической деятельности, с
другоЙ»39.
В рамках данной концепции необходимо выделить две не вполне со
гласующиеся между собой черты. Она отталкивается от защиты совре
менных ценностей - правда, это ценности
«потматериальные», полу
ченные в наследство от «новых
левых»
60-х г и противопоставляющие
потреблению, эффективности и росту участие в общественной жизни,
автономию и солидарность. Таким образом, здесь модель гражданского
общества является, по сути, социальной, оформленной в терминах куль
туры, в отличие от модели экономической или политической. Однако, с
другой стороны, это и модель гражданского общества, унаследованная
от �нтиавторитарной ипостаси марксистской традиции, предполагаю
щей демократизацию главным образом в сфере труда. Это также и мо
дель французских авторов, склонных называть ее моделью политическо
го общества; но Оффе, в отличие от них, защищая эту модель, различает
политическое и гр ажданское общество с точки зрения принадлежности
их к альтернативным и противостоящим друг другу сценариям - сцена
рию левых и сценарию неоконсерваторов. Гр ажданское общество, как
его понимают Розенваллон и Вивре, отождествляется здесь с обществом
частным, и, значит, все, что не входит в сферу частного, должно быть по
литизировано. Кроме того, новое
«политическое»
общество являет со
бой, в понимании Оффе, некую модель демократии, алернативную ин
ститутам либеральной демократии, притом остается неясным, должны
ли мы рассматривать их как противоположности или как потенциально
дополняющие друг друга элементы.
Пред авленная Оффе проамма восстановления гражданского об
щества в б ьшей степени, нежели работы «вторых
левых» во Франции,
сохраняет с
зь с ассической марксистской концепцией, относящей
экономию к сфере гражданского общества. Модель поли
тизированног
граанского общества возвращает нас к стремлению
раннего Мар са переосмыслить политическую демократию и повседнев
ность. И, чт еще важнее, Оффе действует в рамках Марксовой критики
либеральй демократии. В его понимании, либеральная демократия
представляет собой посредника между государством и гражданским об
ществом, находящимся в наше время на грани краха. Между тем здесь
граанское общество выступает как общество капиталистическое, бур
жуазное, а либеральная демократия (частная разновидность «политичес-
78
ТЛАВА 1
кого
общества») рассматривается также как принцип, опосредующий
два такие предположительно несовместимые понятия, как капитализм и
демократи40. Вслед за Макферсоном Оффе указывает на многопартий
ную систему как на специфический механизм, играющий роль посред
ника между государством и гражданским обществом, примиряющего в
процессе этого опосредования демократию и капитализм. Меу тем
вместе с кризисом государства всеобщего благоденствия начался кризис
и главного совремеННОГ института многопартийной системы - партии
с неопределенными ориентациями: в отличие от предшественников она
никогда не могла играть роль генератора коллективных идентичностей в
обществе, играющем по правилам игры с нулевой суммой; когда таковое
образуется, она будет неуклонно утрачивать способность уд овлетворять
интересы разнообразных избирательских когорт.
Конфликт между демократической легитимнрстью и недемократиче
ским экономическим строем может быть разрешен одним из двух «вне
институциональных» путей41 - антидемократичным (представляющим
интересы правящих элит) и радикально демократическим (представляю
щим интересы рядовых граждан). Первый тип, предусматривающий вы
явление и разрешение конфликта, мия либерально-демократические
каналы, представлен неокорпоративизмом. В ситуации, когда частные
организации начинают выполнять общественные функции, Оффе опи
сывает неокорпоративизм как более высокую степень слияния государ
ства и общества, общественного и частного, чем само государственное
вмешательств042. Эта мысль служит подтверждением точки зрения Вив
ре и Розенваллона, согласно которой, неокорпоративизм означает ис
чезновение политического общества как такового, Т. е. всех опосредова
ний, стабилизирующих дифференциацию между гражданским общест
вом и государством.
Радикально-демократическое «внеинституциональное»
решение
проблемы несостоятельности либеральной демократии предусматривает
противоположные последствия: не слияние, а еще большую дифферен
циацию. Придание новых сил политическому обществу или политичес
кой разновидности гражданского общества, способное реализоваться в
форме
гражданских инициатив и социальных движений, представляет
собой обновленную модель дифференциации государства и общества.
Эту альтернативу Оффе описывает по-разному и несколько непоследо
вательно - как реакцию либо на несостоятельность многопартийной си
cTeMы' либо на успехи (правда, с тенденцией исключать посторонних)
неокорпоративизма. Однако в обоих случаях можно говорить о восста
новлении гражданского (или политического) общества вне установлен
ных
институциональных рамок, несущих в себе угрозу исчезновения
всех независимых форм социьной жизни.
СОВРЕМЕННОЕ ВОЗРОЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ ГРНСКОГО ОБЩЕСТ
В
А
79
Из этого анализа неясно, на какой основе следует восстанавливать
(политическое) гражданское общество, если слияние государства и обще
ства уже состоялось43. Поскольку же не предполагается никакого рево
люционного взрыва, следует так или иначе обнаружить основания для
новых независимых структур в лоне старого общества - на .у ровне норм
и/или неогосударствленных форм ассоциациЙ44. Предложенная ффе
модель восстановления гражданского общества более подчеркнуто отдает
здесь в.едущую роль социальным движениям, чем две описанные выше
формы анализа. Социальным движениям приписывается главная роль во
всех типах анализа, но тольк в модели Оффе осуществляется перенос
центра тяжести на социальные движения с двух других альтернатив - не
политических ассоциаций, институтов и форм жизни, с одной стороны, и
либерьно-демократической, парламентской политики, с другой. Хотя
речь здесь идет не столько, может быть, об упущениях, сколько об акцен
тах, отношение политической разновидности гражданского общества к
его неполитическому субстрату, представленному ассоциациями, почти
не сследовано (а без этого невозможно ставить вопрос о происхождении
движений); в то же время соотношение двух названных парадигм полити
ки хотя и исследовано, но исследовано не до окончательных выводов.
Вместе с реалистически мыслящей фракцией
«зеленых»
Оффе, ко
нечно, подразумевает, что в практической политике формы организа
ции, опирающиеся на партии и на движения, носят взаимодополняю
щий характер, так же как парламентские и массовые формы политики
и политика в массе рядовых избирателей. Однако предыдущая критика
им либеральной демократии колебалась между концепцией, утвержда
ющей прямую противоположность либерализма и демократии, и кон
цепцией, трактующей либеральную демократию как несовершенный
демократический мостик, связующий волю граждан с государством.
Обе версии все же оставляют возможность осуществления тайной на
дежды классической марксистской теории на политическое общество,
являющееся воплощением всех экономических и политических сил в
единой институциональной системе45. Подобная утопия, ставящая се
l
ализма государства и гражданского общества, не нуждается
в посредни между тем и этим - и менее всего в посредниках либе
рально-демокр тического плана. Под влиянием нового самоограниче
ния современны социальных движений, стремящихся ограничить, но
не уничтожить су ествующую разновидность современного государст
ва, Оффе, кажетс , оставил эту утопическую позицию. Критика им
принципа правлен я большинства46 позволяет ему поставить на обсуж
дение отношения между
«внеинституциональным»
политическим им
пульсом новых социальных движений и потребностью в конституuион
ных переменах в рамках структуры либеральной демократии. Посколь-