Клейнман А.Ф. Новейшие течения в советской науке гражданского процессуального права (очерки по истории)

Подождите немного. Документ загружается.

А.Ф. КЛЕЙНМАН

НОВЕЙШИЕ ТЕЧЕНИЯ В

СОВЕТСКОЙ НАУКЕ

ГРАЖДАНСКОГО

ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА

(Очерки по истории)

ИЗДАТЕЛЬСТВО МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

1967

Печатается по постановлению

Редакционно-издательского совета

Московского университета

ПРЕДИСЛОВИЕ

Указывая главные направления развития советской государственности в

период развернутого строительства коммунистического общества, Программа

КПСС, принятая XXII съездом партии [8], говорит о необходимости всесторон-

него развертывания и с

овершенствования социалистической демократии и

улучшения работы государственного аппарата

В соответствии с этим возросли задачи юридической науки по обобщению

практики коммунистического строительства и разработке вопросов

совершенствования законодательства и работы государственных органов.

Советский суд как орган социалистического правосудия призван в

демократических формах в соответствии с принципами Советской власти [7, 191]

охранять от всяких посягательств советский правопорядок, права и законные

интересы граждан, государственных учреждений, пр

едприятий, колхозов и иных

кооперативных и общественных организаций; осуществлять коммунистическое

воспитание, бороться за искоренение преступности и предупреждение

правонарушений. Выполняя эти задачи, суд осуществляет социалистическое пра-

восудие по гражданским и по уголовным делам.

Великая Октябрьская социалистическая революция сломала буржуазный

суд и ликвидировала буржуазные законы; создала советский суд и советское

право, в час

тности советское процессуальное право, а также его отрасль —

советское гражданское процессуальное право, нормы которого регулируют

общественные отношения, связанные с правосудием по гражданским делам.

Советская наука гражданского процессуального права исследует эти нормы и

обобщает практику их применения в це-

Здесь и далее в прямых скобках первая цифра показывает, под каким номером помещена

библиографическая справка в занумерованном списке литературы, последующие — страницы.

лях содействия совершенствованию гражданского процессуального

законодательства, укреплению социалистической законности, улучшению работы

органов правосудия и дальнейшей демократизации гражданского

судопроизводства.

За годы Советской власти накоплен большой опыт разработки

важнейших процессуальных институтов. Монографии, диссертации,

комментарии, статьи, непосредственная работа ученых вместе с практическими

деятелями суда и прокуратуры вызвали широкое обсуждение теоретических

вопросов советской науки гражданского процессуального пр

ава. За последние 25

лет по основным проблемам наметились новейшие течения, обнаружились

определенные достижения науки. Эти успехи, являющиеся результатом усвоения

марксистско-ленинской теории и научного обобщения судебной практики, со-

действовали приближению научных исследований к потребностям практики и

сыграли известную роль в деле совершенствования гражданско-процессуального

законодательства. Теоретические работы и участие ученых-п

роцессуалистов в

подготовке «Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных

республик», а также в подготовке и консультировании гражданских

процессуальных кодексов

всех союзных республик обеспечили плодотворное

влияние науки на законодательство по целому ряду процессуальных институтов: о

видах судопроизводства, о подведомственности и подсудности гражданских дел,

о демократических основах правосудия, об иске, об участии в гражданском

процессе общественности, о судебных доказательствах, о судебных решениях, об

обжаловании и пересмотре решений, об исполнении судебных решений и т.д.

Пол

ожительное значение правовой науки и повышение за последние годы ее роли

в разработке проектов законов и других правовых актов отмечены в

постановлении ЦК КПСС от 16 июня 1964 г. «О мерах по дальнейшему развитию

юридической науки и улучшению юридического образования в стране».

Автор настоящей работы поставил перед собой задачу исследовать

но

вейшие течения в советской науке гражданского процессуального права и

развитие взглядов ученых по таким основным институтам гражданского

процессуального права, как иск, судебные доказательства, судебное решение.

В соответствии с этим и расположен материал исследования: 1)

гражданские процессуальные правоотношения, 2) иск, 3) судебные

доказательства, 4) подготовка дела к судебному разбирательству, 5) судебное

разбирательство, 6) судебное решение, 7) обжалование и пересмотр судебны

решений.

Автор использует в тексте книги сокращенные наименования: «Основы гражданского

судопроизводства Союза ССР и союзных республик» — Основы; «Гражданский процессуальный

кодекс» — ГПК.

ГЛАВА I

ГРАЖДАНСКИЕ ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ

ПРАВООТНОШЕНИЯ

Понятие гражданских п

роцессуальных правоотношений

При определении гражданского процесса подавляющее большинство

ученых относят к нему деятельность суда по осуществлению правосудия по

гражданским делам, неразрывно связанную с гражданскими процессуальными

правоотношениями суда с лицами, участвующими в деле (К. С. Юдельсон [94], М.

А. Гурвич [93] и др.). Поэтому выяснение вопросов о понятии гражданских

процессуальных отношений, отличии их от мате

риально-правовых отношений, об

их содержании и специфических свойствах и значении, об их объекте и субъектах

имеет весьма важное значение для науки гражданского процессуального права.

Если до второй половины XIX в. процессуальная теория ограничивалась опи-

санием процессуальных действий («описательная» теория — descriptive

Prozesstheorie), то было основание говорить, что она «жила в кредит», так как у

нее отсутств

овала общая часть с учением о субъектах, об объекте и

процессуальных правах и обязанностях суда и сторон. Поэтому появление в 1868

г. работы проф. Оскара Бюлова «Учение о процессуальных возражениях и

процессуальных предположениях» знаменовало собой новый этап в развитии

буржуазной науки гражданского процессуального права, занявшейся

исследованием вопросов о гр

ажданских процессуальных правоотношениях.

Появилось так называемое бюловское направление в науке, имевшее своих

последователей в дореволюционной России в лице проф. А. X. Гольмстена, В. М.

Гордона и др. Положительным результатом нового направления было то, что

мысль ученых была обращена к рассмотрению вопросов о процес-

суальных правах и процессуальных обязанностях суда и сторон. Однако теория

гражданского процесса как правоотношения имела серьезные недостатки: во-

первых, она отрывала гражданские процессуальные отношения от действительных

общественных отношений в эксплуататорских государствах; во-вторых, она

игнорировала гражданский процесс как деятельность суда — органа классового

подавления трудящихся. Подметив существенный признак судебной деятельности

— процессуальные права и о

бязанности сторон и суда,— она все свое внимание

сконцентрировала на провозглашенных буржуазными революциями формальных

правах якобы всех граждан, уклоняясь от рассмотрения вопроса, каким классам

оказались фактически выгодны буржуазные процессуальные нормы. Бюлов

рассматривал гражданский процесс как гражданское процессуальное единое

правоотношение с несколькими субъектами, как правоотношение публичного

права, как движущееся со ступени на ступень развивающеес

я правоотношение.

Нетрудно усмотреть связь этого направления с теориями в области

государственного и административного права (теория публичных субъективных

прав, теория самоограничения государства и т. п.), апологетический характер

которых ясен. Поэтому в первые годы после Великой Октябрьской

социалистической революции советские процессуалисты вообще воздерживались

от разработки вопросов о гражданских процессуальных пр

авоотношениях. Однако

углубление в сущность понятий, связанных с правосудием, судопроизводством,

заставило критически пересмотреть эти вопросы и построить советскую теорию

гражданских процессуальных правоотношений. В этой области потрудились С. Н.

Абрамов, М. А. Гурвич, К. С. Юдельсон, а в последние 15 лет — В. П. Мозолин,

Н. А. Чечина, Д. Р. Джалилов, П. П. Гу

реев, Д. М. Чечот, М. П. Ринг, Б. Н. Щеглов,

О. В. Иванов.

С. Н. Абрамов критиковал буржуазную теорию гражданского процесса

как юридического отношения за то, что она конструировала гражданское

процессуальное отношение как типичное обязательственное отношение

гражданскоправового характера, в котором стороны имеют только права, а суд

только обязанности. Говоря о процессуальных о

тношениях, он имел в виду «те

многочисленные и многообразные процессуальные отношения, которые

возникают между всеми субъектами процесса и которые вместе с процессуальной

деятельностью субъектов процесса составляют сущность гражданского процесса»

[28, 7]. М. А. Гурвич считает, что вопрос о процессуальном отношении имеет

важное значение для осуществления социалистической законности в судебном

процессе как вопрос о ме

ханизме применения процессуальных норм, воздействия

на регулируемое поведение, но он усматривает в гражданском процессе одно

единое гражданское

процессуальное отношение, основу которого составляет право (и обязанность)

суда рассмотреть возбужденное дело, развивающееся во взаимодействии с

правами на судебную защиту лиц, участвующих в деле [32, 40, 57].;

Итак, вопреки С. Н. Абрамову М. А. Гур

вич отрицает множественность

гражданских процессуальных отношений. Но если у С. Н. Абрамова не ясно, как

возникают процессуальные отношения между всеми участниками процесса, то и у

М. А. Гурвича трудно уяснить, как многие процессуальные права и обязанности

многих субъектов процессуальных отношений укладываются в одно

правоотношение, у

К. С. Юдельсон дал след

ующее определение: «Советское гражданское

процессуальное правоотношение есть урегулированное нормами права отношение

между судебными органами советского государства и другими органами и

лицами, складывающееся в процессе осуществления судом защиты прав и

интересов граждан и социалистических организаций» [125, 9]. Сравнивая

гражданские процессуальные отношения с материально-правовыми, этот автор

указал черты сходства. тех и других и су

щественные отличия. Сходство состоит в

том, что тот и другой вид общественных отношений урегулирован правом, тот и

другой возникают, развиваются и прекращаются вследствие появления фактов, с

которыми норма материального права связывает юридические последствия. Те и

другие правоотношения отражают обусловивший их базис. В нашем государстве и

те и другие имеют социалистический характер. Существе

нные отличия

гражданского процессуального отношения выражаются в том, что обязательно

одним из субъектов является суд как орган правосудия

, что их объектом является

направленная на удовлетворение общественной потребности деятельность, в

центре которой стоит суд и в сферу которой вовлекаются не только стороны, но и

другие лица, как имеющие юридический интерес в разрешении дела, так и не

имеющие его, но способствующие осуществлению правосудия, что содержание

гражданского процессуального правоотношения составляют субъективные

процессуальные пр

ава и обязанности его субъектов [21, 9—11].

Таким образом, присоединившись к позиции М. А. Гурвича по вопросу об

единстве процессуального отношения, К. С. Юдельсон подчеркнул признаки

гражданского процессуального отношения, общие для всех видов правоотноше-

ний, и вскрыл особенное, присущее лишь процессуальным правоотношениям по

вопросам о субъектах, объекте и об юридических фактах как о

снованиях

возникновения, развития и прекращения гражданских процессуальных отноше-

О. В. Иванов правильно подчеркивает, что гражданские процессуальные правоотношения

неразрывно связаны с деятельностью суда Как органа

правосудия [21, 26]

ний. Эти особенности показаны К. С. Юдельсоном хотя кратко, но убедительно и

правильно.

Дальнейшее исследование по теме взял на себя В. П. Мозолин, который

написал весьма содержательную кандидатскую диссертацию по вопросам темы

[77]. В. П. Мозолин дал такое определение: «Отношение между судом как органом

Советского государства, осуществляющим правосудие по гражданским делам, и

участвующи

ми в деле заинтересованными лицами и органами государства;

содержанием этого отношения являются процессуальные действия, совершаемые

субъектами отношения на основе установленных нормами права процессуальных

прав и обязанностей по поводу решения судом всех рассматриваемых в процессе

вопросов, главным из которых является решение самого спора по существу» [76,

55]. Таким образом, В. П. Мозолин — сторонник одн

ого гражданско-

процессуального отношения с множеством субъектов стоит на той же позиции,

что М. А. Гурвич и К. С. Юдельсон, говорящие о множественности субъектов

одного и единого гражданско-процессуального правоотношения [76, 35]. Однако

В. П. Мозолин расходится с ними по вопросу о содержании гражданско-

процессуального отношения, в которое он включает процессуальные действия,

кот

орым придает основное значение, допуская наряду с ними в содержании

правоотношения также процессуальные права и обязанности субъектов [6, 52—

53].

Мнение В. П. Мозолина о том, что главное значение в содержании

гражданско-процессуального отношения принадлежит действиям, разделяет П. П.

Гуреев, который полагает, что только процессуальная деятельность суда и других

участников процесса составляет содержание процессуального правоотношен

ия

[37, 13]. Усматривает в содержании гражданских процессуальных

правоотношений как процессуальные права и обязанности, так и процессуальные

действия субъектов Д. Р. Джалилов [38, 27], который считает более точным

определение П. П. Гуреева: «Процессуальные правоотношения слагаются из

процессуальных действий участников процесса; процессуальное правоотношение

есть не что иное, как регулируемая правом взаимная связь и зависимость межд

процессуальными действиями участников процесса» [37, 12]. Таким образом, П.

П. Гуреев еще более радикален, исключая из содержания процессуальных

правоотношений процессуальные права и обязанности субъектов. В. П. Мозолин,

говоря о субъектах гражданско-процессуального отношения, подчеркивает

руководящую роль суда, которая выражается в двух направлениях: а) руководство

ходом процесса, б) вынесение решения по делу [76, 53]. В соответст

вии с этим он

говорит о внешней и внутренней сторонах судебной деятельности. С внешней

стороны, процессуальная деятель-

ность суда и сторон составляют содержание правоотношения, процессуальная

деятельность суда с ее внутренней стороны представляет собой объект

гражданско-процессуального правоотношения [76, 55]. Внешняя сторона

обращена непосредственно к сторонам и другим участникам процесса, внутренняя

напр

авлена на те вопросы, по которым суд должен вынести решение или

определение. Концепция В. П. Мозолина вызвала в литературе ряд критических

замечаний со стороны Н. А. Чечиной, М. П. Ринга, Д. Р. Джалилова. Однако

несмотря на некоторые недостатки трактовки В. П. Мозолиным вопросов темы,

следует отметить ценность самой постановки автором этих в

опросов, его подхода

к исследованию их, исходя из задач советского правосудия и целей гражданского

судопроизводства, исходя из разграничения процессуальных действий,

составляющих лишь средства на пути к осуществлению судом задач охраны права,

задач коммунистического воспитания, задач предупреждения правонарушений

(внешняя сторона судебной деятельности) и процессуальных действий, при

помощи которых реализуется правосудие (р

азрешение дела по существу,

разрешение вопросов, от которых зависит быстрое и правильное решение дела

(внутренняя сторона судебной деятельности).

Большой научный интерес представляет монография Н. А. Чечиной [114],

которая исследовала следующие вопросы: 1) гражданские процессуальные

отношения как властеотношения, 2) гражданские процессуальные отношения как

отношения между двумя субъектами, 3) суд — обязательный субъект

процессуального отношения, 4) содержание процессуальных отно

шений, 5)

постоянное движение процессуальных отношений, 6) система процессуальных

отношений и 7) правовая форма как единственная форма процессуальных

отношений.

Исходя из общетеоретического положения о том, что правоотношение,

будучи способом реализации норм права, закрепляет взаимное поведение

субъектов права, автор исследует общие черты правоотношений любого вида, и в

частности гражданско-процессуальных отношений и их специфические

особенности.

Н. А. Чечина го

ворит о гражданско-процессуальных правоотношениях как

общественных отношениях, через которые реализуется гражданское

процессуальное право и которые закрепляют поведение суда «и лиц, участвующих

в отправлении правосудия» [114, 6]. Последнее утверждение представляется

неточным: лица, участвующие в деле, не осуществляют правосудия: это

полномочие принадлежит только суду. Не следует допускать подобных

утверждений, содержащих шир

окое понимание судебной деятельности, в силу

которого может сложиться впечатление, что, по мнению автора, творит

правосудие не только суд, но и стороны. Характерная черта правосудия, его

процессуальной формы состоит в том, что суд рассматривает дела с

представлением сторонам и другим заинтересованным лицам возможности

участвовать в процессе, в судебном заседании, представлять доказательства суду,

участвовать при исследовании судом доказательств, участвовать в судебных

прениях и т. п. Но это во

все не означает, что стороны и другие участвующие в

деле лица вместе с судом отправляют правосудие. Между тем, автор и в других

местах своей работы допускает аналогичные суждения (стр. 9, 13, 14).

Очень хорошо удалось Н. А. Чечиной показать специфические черты

гражданских процессуальных правоотношений. Условно называя их

«властеотношениями», автор подчеркивает, что они оформляют со

отношение прав

и обязанностей на основе власти (суд) и подчинения (стороны и другие

участвующие в деле лица), что они всегда являются отношениями между двумя

субъектами (суд-истец, суд-ответчик, суд-прокурор и т. д.), охватывая только одно

строго определенное соотношение правомочий и обязанностей между судом и

одним из участников процесса. Процессуальные о

тношения находятся в

постоянном движении, представляя собой единую систему, основу которой

составляет единство предмета судебной деятельности, выступают всегда в право-

вой форме [114, 10]. Эти признаки, характеризующие особенности гражданских

процессуальных правоотношений, действительно являются существенными.

Суд—государственный орган правосудия, орган государственной власти [6, 155].

Естественно, что ему принадлежит руководящая роль на всем протяжении

процесса, и в частности в ст

адии судебного разбирательства и вынесения решения,

которое, вступив в законную силу, становится общеобязательным, а стороны

должны ему подчиниться. Поэтому отношение суда с каждым субъектом процесса

есть действительно властеотношение. Правильно и то, что обязательным

субъектом каждого процессуального отношения является суд, без которого

вообще нет гражданского процесса; что каждое процессуальное о

тношение

связывает две стороны, из которых одна — суд, другая — одно из лиц,

участвующих в деле; что ввиду множественности этих лиц в процессе образуется

ряд процессуальных отношений, целая система их, а вовсе не одно

правоотношение, что процессуальные отношения не могут облекаться ни в какую

иную форму, кроме правовой формы [114, 12—17]. Оспаривая утверждения о том,

что в соде

ржание процессуальных отношений входят действия, Н. А. Чечина

убедительно доказывает, что они являются юридическими фактами, так как

действия, участвующих в деле, в совокупности с действиями суда, создают

процессуальные отношения [114, 19].

По мнению. Н. А. Чечиной, процессуальное отношение «суд-истец» есть

цементирующее начало, на котором строится вся система процессуальных

отношений, которые находятся во взаимной и обязательной связи между собой,

определяемой единством предмета иска и судебного решения. А поскольку

содержание процессуальных отношений составляют лишь процессуальные права и

обязанности суда и лиц, участвующих в деле, по

стольку гражданские

процессуальные правоотношения подвергаются воздействию только со стороны

норм гражданского процессуального права. Поэтому Н, А. Чечина [114, 56—65]

присоединилась к взгляду Р. Ф. Каллистратовой, полагавшей, что гражданские

процессуальные отношения выступают не только в правовой, но и обязательно в

гражданской процессуальной форме [49].

В 1963 г. опубликовал интересную статью М. П. Ринг [86, 46—73],

который р

азделяет мнение Н. А. Чечиной о том, что гражданские процессуальные

отношения имеют властный характер; что их содержанием являются процессуаль-

ные права и обязанности субъектов; что по мере движения процесса

процессуальные отношения возникают и прекращаются, сменяя друг друга; что

юридические факты — процессуальные действия, в частности, — составляют

лишь предпосылки процессуальных отношений [86, 51—69]. Главную

специфическую че

рту процессуальных отношений М. П. Ринг видит в том, что

общественные отношения получают свое выражение в форме процессуальных

отношений «не прямо и непосредственно, а косвенно через иные

правоотношения—защищаемые судом материально-правовые отношения (граж-

данские, семейные, трудовые, земельные, колхозные и т. д.).. Поэтому отношения

не прямо и непосредственно, а косвенно че

рез защищаемые судом материально-

правовые отношения закрепляют общественные отношения» [86, 51—52]. В соот-

ветствии с этим он называет гражданскими процессуальными правоотношениями

«отношения суда с участниками судопроизводства, урегулированные гражданским

процессуальным правом и связанные с защищаемым судом материально-

правовым отношением» [86, 52]. Следует признать ценным наблюдение и вывод

авторов о тесной неразрывной связи процессуального и материально-пр

авового

отношения [1, 158]. Впрочем, суд защищает своим решением не материальные

правоотношения между спорящими сторонами в целом, но лишь спорное

материальное право истца, нарушенное или оспариваемое ответчиком.

По вопросу об объекте гражданских процессуальных отношений М. П.

Ринг, исходя из того, что они воздействуют на общественные отношения,

закрепляя их через материально-правовые отношения, считает по

следние

объектом гражданских процессуальных отношений [86, 72].

Надо отметить, что вопрос об объекте гражданско-процессуальных

отношений вызвал в литературе полемику. Как было указано ранее, В. П. Мозолин

считал объектом внутреннюю деятельность суда, направленную на вынесение ре-

шения (определения). Эту точку зрения убедительно раскритиковал М. П. Ринг,

показав, что с позиции В. П. Мозолина деятельность суда с внутренней стороны

оказываетс

я вне гражданско-процессуального правоотношения [86, 71]. Д. Р.

Джалилов относит к объекту гражданско-процессуальных отношений

«предусмотренные законом результаты процессуальных действий, выступающие в

качестве целей гражданского судопроизводства» [38, 29]. Наряду с этим Д. Р. Джа-

лилов замечает, что кроме указанного общего объекта существуют специальные

объекты процессуальных отношений сторон, третьих лиц — это защита своих

материальных пр

ав и законных интересов [38, 31]. Таким образом, автор расщеп-

ляет единое понятие объекта гражданских процессуальных правоотношений,

заменяя его указанием на цели правосудия и участия сторон и других лиц,

участвующих в гражданском деле. На наш взгляд, определение, предложенное М.

П. Рингом, является единственно правильным и имеющим важное значение не

только для теории, но и для пр

актики гражданского процесса.

=[94, 59]. Того же мнения придерживаются все советские процессуалисты.

В частности, О. В. Иванов подчеркивает, что все лица, участвующие в процессе по

данному делу, процессуально между собой не связаны, их объединяет только то,

что они связаны процессуальными отношениями с одним и тем же судом [21, 33].

К этому следовало бы добавить, что гр

ажданские процессуальные отношения

между сторонами не могут иметь места еще и потому, что эти отношения связаны

с правосудием и потому обязательным участником каждого процессуального

отношения должен быть суд как орган правосудия, а вторым субъектом процес-

суального отношения должен быть один из участников процесса. И поэтому истец

по отношению к о

тветчику и последний к первому не имеют никаких

процессуальных прав и не несут процессуальных обязанностей.

Соотношение граждански

х процессуальных правоотношений

с другими правоотношениями

Исследователи гражданских процессуальных отношений (В. П. Мозолин,

К. С. Юдельсон, М. А. Гурвич, Н. А. Чечина, М. П. Ринг, Д. Р. Джалилов, Д. М.

Чечот и др.) обычно подчеркивают тесную связь процессуальных отношений с ма-

териально-правовыми отношениями, из которых возник в суде спор о пр

аве.

Специальную статью вопросу о соотношении гражданского процессуального

правоотношения с другими правоотношениями посвятил В. Н. Щеглов [120, 81—

92]. Этот автор отмечает важную роль гражданских процессуальных отношений в

укреплении социалистической законности, говорит о тесной связи

процессуального правоотношения с правоотношениями материальными, споры из

которых подлежат судебному рассмотрению. Затем он проводит сравнение граж-

данских процессуальных о

тношений с уголовно-процессуальными — общие

черты тех и других объясняет общностью задач правосудия и принципов

деятельности суда как по гражданским, так и по уголовным делам. Что же

касается существенных отличий, то они обусловлены разграничением граж-

данского процессуального права и уголовно-процессуального права как

самостоятельных отраслей и различием гражданских и уголовных дел. Здесь

следовал

о сказать, что единство процессуального права вытекает из общих задач

правосудия, из одинаковых принципов правосудия как в организации, так и в

деятельности суда, из одинаковой процессуальной формы судебной деятельности.

Некоторые различия гражданско-процессуальных и уголовно-процессуальных от-

ношений определяются предметом судебной деятельности, различием между

гражданскими правонарушениями и уголовно-наказуемыми деяниями, между

мера

ми гражданско-правового принуждения (имущественные взыскания),

уголовно-правового принуждения (уголовное наказание).

Далее идет сравнение гражданско-процессуальных отношений с

правоотношениями между арбитром и участниками хозяйственного спора в

арбитраже. Сходство тех и других обусловлено тем, что и суд, и арбитраж

применяют при разрешении споров нормы гражданского права, и здесь и та

существуют аналогичные процессуальные институты (иск, доказательства,

решение и т. д.). Существенные различия определяются тем, что арбитраж не

является органом правосудия, и арбитражный процесс нельзя трактовать как фор-

му осуществления правосудия. С этими положениями следует полностью

согласиться, так как они соответствуют Конституции СССР, перечисляющей

государственные органы, осуществляющие правосудие, и Основам гр

ажданского

судопроизводства Союза ССР и союзных республик: «Правосудие

осуществляется только судом» (ст. 7). Арбитраж есть подсобный орган Совета

Министров СССР, Советов Министров союзных и автономных республик,

исполкомов областных и краевых Советов депутатов трудящихся, а вовсе не

выборный суд.

Кроме того, В. Н. Щеглов сравнивает гражданско-процессуальные

правоотношения с отношениями между третейским судом и сторонами

рассматриваемого спора, а также с правоотношениями но

тариальных органов с

гражданами и социалистическими организациями, характеризуя их как «пра-

воохранительные». Заканчивается статья сравнением гражданско-процессуальных

отношений с правоотношениями, возникающими в товарищеском суде,

деятельность которого В. Н. Щеглов называет «общественным правосудием».

Против такой квалификации деятельности товарищеского суда необходимо

возразить, так как правосудие является исключительно государственной

функцией. Наконец, сравнение идет в о

тношении Комиссий по трудовым спорам

(КТС) и ФЗМК, правоотношения которых при рассмотрении трудовых споров

автор также относит к «правоохранительным». Проведенный автором

сравнительный анализ носит суммарный характер и по своей лапидарности явно

недостаточен. К сожалению, в выводах своего краткого сопоставления автор

ставит знак равенства между «правоохранительными» и процессуальными

правоотношениями, стирая грань межд

у процессуальными правоотношениями в

суде и так называемыми «правоохранительными» правоотношениями в

арбитраже, третейском суде, товарищеском суде, в нотариальной конторе и т. д.

«Процессуальными (правоохранительными) правоотношениями являются

все те отношения, которые обеспечивают осуществление материальных прав...»

(120, 91). По В. Н. Щеглову классификация деятельности судебных, следственных,

административных органов и общественных организаций, участвующих в

процессуальных (п

равоохранительных) правоотношениях, выглядит следующим

образом: а) деятельность по подтверждению материального права, в частности

правозакрепительная по оформлению сделок и удостоверению бесспорного права

или юридических фактов; б) право-разрешительная, осуществляемая органами,

рассматривающими споры о праве; в) деятельность по исполнению поста-

новлений, служащих основанием для принудительного устранения

правонарушения. Отношения судебных органов, регулируемые Основами

гр

ажданского судопроизводства и ГПК союзных республик, относятся к

праворазрешительным (120, 91—92).

Делая свои выводы, В. Н. Щеглов исходил из ст. 6 «Основ гражданского

законодательства Союза ССР и союзных республик», перечисляющей органы,

осуществляющие защиту

гражданских прав, но вместо того, чтобы противопоставить гражданско-

процессуальную форму защиты гражданских, трудовых, семейных, колхозных и

административных прав ин

ым формам, применяемым в арбитраже, третейском

суде, в административных органах, в товарищеском суде и иных общественных

организациях, автор стремился к их обобщению и объединению. В результате

соотношение гражданских процессуальных правоотношений с другими

правоотношениями, существующими при рассмотрении хозяйственных споров в

арбитраже, в третейском суде, при защите права в административном порядке, при

рассмот

рении трудовых споров в КТС и в ФЗМК, осталось недостаточно

выяснено.

Вопрос об отличии государственного суда от арбитража, третейского

суда, административных органов, общественных организаций, в частности от

товарищеского суда, не получил в литературе четкого разрешения. Защиту

гражданских прав осуществляют многие органы и организации путем рассмот-

рения и разрешения споров о праве, пр

авосудие осуществляет только

государственный, суд. Передача некоторых категорий правовых споров на

разрешение товарищеского суда, на разрешение КТС и ФЗМК, а также в органы

арбитража, не есть передача функции правосудия, никакого «общественного

правосудия» не существует. Из этого положения следует исходить при

сопоставлении гражданско-процессуальных правоотношений с правоотношениями

в органах арбитража, административных орг

анах, третейском суде, товарищеском

суде, КТС и ФЗМК.

Субъекты гражданских процессуальных правоотношений

По вопросу о субъектах гражданских процессуальных правоотношений и

о гражданско-процессуальной правоспособности их в литературе существуют

различные точки зрения.

Прежде всего заслуживает внимания классификация субъектов. Здесь суд

выступает как обязательный субъект каждого процессуального отношения, как

орган правосудия. Что же касается ост

альных лиц, участвующих в гражданском

деле, то долгое время существовал взгляд, что наряду со сторонами и третьими

лицами, заявляющими самостоятельные исковые требования на предмет спора и

не заявляющими таковых, есть стороны (истцы) «в процессуальном смысле». К

последним относили прокурора, предъявившего иск, и органы государственного

управления, предъявившие иск в защиту интересов др

угого лица. Сторонники

этого мнения С. Н. Абрамов, М. А. Гурвич, В. С. Тадевосян указывали на то, что в

этих случаях истец не является субъектом спорного материального

правоотношения, но поскольку он пользуется процессуальными правами и несет

процессуальные

обязанности, постольку его надо квалифицировать как «истца в процессуальном

смысле». Порок этого положения заключается в том; что поскольку иск

предъявлен в защиту интересов определенного физического или юридического ли-

ца, постольку это последнее лицо и будет истцом по делу. Критерий для

классификации субъектов гражданских процессуальных правоотношений состоит

в том, в защиту чьих именно интерес

ов и прав предъявляется иск, в защиту чьих

именно интересов то или иное лицо участвует в гражданском деле. Исходя из

этого критерия, субъекты процессуальных отношений следует делить: а) те,

которые участвуют в деле для защиты своих собственных прав и законных

интересов (к ним относятся стороны и третьи лица); б) те, ко

торые участвуют в

процессе для защиты государственных или общественных интересов (прокурор,

органы государственного управления, общественные органы); в) те, которые

участвуют в процессе в качестве представителей сторон; г) те, которые оказывают

помощь суду в установлении фактических обстоятельств дела (свидетели,

эксперты, переводчики). К этой позиции присоединились авторы, занимавшиеся

исследованием вопросов о гражданско-процессуальных правоо

тношениях. Н. А.

Чечина относит представителей сторон к субъектам процессуальных отношений

[114, 21]. Такого же мнения придерживаются А. Ф. Козлов [95, 64], В. П. Мозолин

[76, 57], Д. Р. Джалилов [38, 8].

Ранее другими авторами был высказан взгляд, исключавший

представителей сторон из круга субъектов гражданско-процессуальных

правоотношений, из круга лиц, участвующих в деле. Так, С. Н. Абрамов указывал,

что п

редставители, действуя от имени и в интересах своих доверителей, осуще-

ствляют процессуальные права не свои, а представляемых ими лиц, которые и

являются субъектами процессуальных правоотношений [13, 83]. Основы

гражданского судопроизводства стали на первую точку зрения, включив в раздел о

лицах, участвующих в деле, их правах и обязанностях, ст. 28

о представительстве в

суде, тем самым признав представителей лицами, участвующими в деле,

имеющими процессуальные права и обязанности. Несмотря на это, по вопросу о

процессуальном положении судебных представителей в республиканском

процессуальном законодательстве проводятся две противоположные тенденции:

нормы, относящие судебных представителей к лицам, участвующим в деле,

содержатся лишь в ГПК Белорусской, Украинской, Латвийской, Таджикской,

Эстонской, Литовск

ой и Туркменской союзных республик. ГПК остальных

республик содержат специальные главы о судебном представительстве вне норм о

лицах, участвующих в деле. В учебной литературе по гражданскому процес-

суальному праву для вузов этот вопрос также разрешается

по-разному: в учебниках «Советский гражданский процесс». (1964 г.) и

«Советское гражданское процессуальное пр

аво» (1965 г.) представители отнесены

к лицам, участвующим в деле, в то время, как в учебном пособии «Советское

гражданское процессуальное право» (1964 г., коллектив авторов Всесоюзного

юридического заочного института) проводится противоположная точка зрения.

Первое течение по затронутому вопросу представляется правильным, что

подтверждается анализом понятия лиц, участвующих в деле. И этот вопрос тоже

является дискуссионным как в специальных ра

ботах о гражданско-

процессуальных правоотношениях, так и в учебной литературе. Многие

процессуалисты, давая определение лиц, участвующих в деле, сосредоточивали

свое внимание на способности участника гражданских процессуальных

отношений совершать действия, направленные на возбуждение, развитие или

"прекращение процесса. Так, например, С. Н. Абрамов писал: «Субъектами

гражданского процесса называются те ег

о участники, которые своими действиями

влияют на самый процесс, его ход и развитие, которые по закону обладают

определенными процессуальными правами и определенными процессуальными

обязанностями» [28, 79}. Аналогичное определение дает М. С. Шакарян: «Лица,

участвующие в деле,— это те участники процесса, которые имеют право на

совершение действий (волеизъявлений), направленных на во

зникновение,

развитие и окончание процесса» [93, 73].

За последние годы в теории принято мнение, что круг субъектов

гражданских процессуальных отношений гораздо шире. Так, А. Ф.,Козлов относит

к субъектам процессуальных отношений, с одной стороны, суд как главный и

решающий субъект процессуальной деятельности, а с другой стороны, граждан,

органы государства и социалистические организации, принимающие в том или

ино

м качестве участие в гражданском процессе и выступающие как носители

гражданских процессуальных прав и обязанностей [95, 64—65]. Близко к этому

определение Д. М. Чечота, который относит к субъектам гражданских

процессуальных отношений лиц, которые, обладая процессуальными правами и

обязанностями, могут вступать с судом в отношения, регулируемые гражданским

процессуальным правом [116, 8]. П. П. Гу

реев при определении участников

процесса придает решающее значение наличию у того или иного лица

процессуальных прав и обязанностей: «Процессуальные права и обязанности

характеризуют процессуальное положение участников советского гражданского

процесса и являются правовым основанием для совершения процессуальных

действий» (37, 12]. Подкупающим по своей ясности является определение,

предложенное М. П. Рингом: «Субъектами гражданских процессуальных

отношений могут быть все те, кто является субъектом гражданского

процессуального права, кого закон наделяет процессуальными правами и на кого

возлагает процессуальные обязанности» [86, 63]. Под это определение подходят

суд, стороны, третьи лица, их представители, прокурор, органы государства,

организации и граждане, предъявляющие иски в защиту прав и законных

интересов других лиц, представители общественных организаций и коллективов

трудящихс

я, а, также свидетели, эксперты и переводчики.

Процессуальная правоспособность

Большие споры в литературе вызвал вопрос о гражданской

процессуальной правоспособности как предпосылке права на предъявление иска,

как условия, которому должно соответствовать лицо, привлекаемое, в качестве

ответчика. В учебной литературе общепризнано, что истцом, ответчиком, третьим

лицом в гражданском деле может быть только ли

цо, обладающее гражданской

процессуальной правоспособностью, т. е. способностью иметь гражданские

процессуальные права и гражданские процессуальные обязанности. В последние

годы у некоторых авторов возникли сомнения в правильности этого положения.

Так, Е. А. Флейшиц полагает что способность иметь указанные права и

обязанности есть гражданская правоспособность и что нет никакой гражданской

процессуальной пр

авоспособности [108, 274—277]. К такому же выводу пришел

М. П. Ринг, который к тому же сослался на то, что процессуальному

законодательству понятие процессуальной правоспособности неизвестно [86, 56];

«гражданская процессуальная правоспособность не является самостоятельной

правовой категорией и не выступает в качестве предпосылки процессуальных

отношений; предпосылкой процессуальных отношений, в которых участвуют

стороны, третьи лица и их представител

и, является гражданская

правоспособность» [86, 58].

Оригинальную концепцию по этому вопросу выдвинула Н. А. Чечина,

которая предложила заменить понятие гражданской процессуальной

правоспособности понятием «гражданской процессуальной правосубъектности»,

охватывающей своим содержанием не только возможность иметь определенный

законом комплекс процессуальных прав и обязанностей, но и способность своими

действиями осуществлять их [114, 25]. Развивая эту мысль, автор исходит из

следующих п

оложений: во-первых, кто может быть субъектом гражданских про-

цессуальных отношений? — «Все лица, которые в соответствии с законом могут

участвовать в процессе для защиты субъективных, государственных или

общественных прав и интересов, а также лица, привлекаемые к процессу в целях

содействия осуществлению правосудия, должны быть признаны субъектами

процессуальных о

тношений» [114, 22]. Во-вторых, что необходимо для того,

чтобы быть субъектом гражданских процессуальных отношений? — 1) Норма

права, определяющая возможность участия в правоотношении данного лица; 2)

Совершение данным лицом действия (бездействия), имеющего значение

юридического факта; 3) Наличие процессуальной правосубъектности.

По поводу ссылки на законодательство, якобы не знающее института

гражданской процессуальной правоспособности, следует заметить, что в

настоящее врем

я ГПК союзных республик содержат специальную норму о.

гражданской процессуальной правоспособности, например в ГПК РСФСР ст. 31:

«Способность иметь гражданские процессуальные права и обязанности

(гражданская процессуальная правоспособность) признается в равной мере за

всеми гражданами СССР, а также за государственными учреждениями, пред-

приятиями, колхозами и иными кооперативными и общественными

организациями, пользующимися пр

авами юридического лица». Сопоставление

этой статьи с соответствующей статьей Гражданского кодекса РСФСР (ст. 9)

свидетельствует о том, что гражданская процессуальная правоспособность от-

личается от гражданской правоспособности тем, что в первой речь идет о

процессуальных правах и обязанностях, тогда как в последней — о гражданских

правах и обязанностях. Кроме того, возражение Е. А. Флейшиц и М. П. Рингу за-

ключается в то

м, что гражданская процессуальная правоспособность необходима

для того, чтобы быть субъектом процессуальных отношений не только в судебных

спорах, вытекающих из гражданских правоотношений, но также из пра-

воотношений семейных, трудовых, колхозных, земельных, административных.

Институт гражданской процессуальной правоспособности не применим к участию

в процессе организаций, не по

льзующихся правами юридического лица. Вот здесь

предложение Н. А. Чечиной могло бы быть приемлемо; но желательно было бы

изучить судебную практику и разработать вопрос о гражданской процессуальной

правосубъектности организаций, хотя и не пользующихся правами юридического

лица, но по закону имеющих право участвовать в гражданском деле.

В определении Н. А. Чечиной по

нятия гражданской процессуальной

правосубъектности вызывает возражение смазывание различия между

способностью иметь права и способ-гостью совершать процессуальные действия.

ГПК союзных республик выделяют особую статью для регулирования вопросов

гражданской процессуальной дееспособности (ст.. 32 ГПК РСФСР). Ничем не

аргументировано присоединение Н. А. Чечиной к мнению О. С. Иоффе о том, что

правоспо-