Клейнман А.Ф. Новейшие течения в советской науке гражданского процессуального права (очерки по истории)

Подождите немного. Документ загружается.

Проф. К. С. Юдельсон дает следующее определение судебного

доказательства: «Судебными доказательствами в советском гражданском процессе

являются процессуальные средства и способы установления объективной

истинности наличия или отсутствия фактов, необходимых для разрешения спора

между сторонами (т. е. фактов основания требований и возражений сторон)» [123,

32]. Разъясняя содержание этого определения, автор подчеркивает, что

доказательственные факты входят в с

остав понятия судебного доказательства,

хотя являются лишь факультативным его элементом [123, 32—1 33]. Недостатки

этого определения состоят в том, что не раскрыта сущность судебного

доказательства, причины, в силу которых доказательства служат средством

установления истины; во-вторых, определение охватывает понятие доказательства

только в исковом производстве, обходя молчанием вопрос о понятии судебного

доказательства в осо

бых производствах; наконец, неясно, в чем состоит различие

между средствами установления истины и способами ее выяснения. Эти

недостатки К. С. Юдельсон попытался устранить в следующих своих работах 1956

г. [124 и 125], посвященных судебным доказательствам. Но до выхода их в свет

был опубликован автореферат кандидатской диссертации С. В. Курылева об

объяснениях сторон в гражданском п

роцессе, в котором С. В. Курылев по-новому

творчески сформулировал определение судебного доказательства: «Судебным

доказательством является факт, полученный из предусмотренных законом

источник ков и предусмотренным законом способом, находящийся с| искомым

фактом в определенной связи, благодаря которой) он может служить средством

установления объективной истинности искомого факта» [59, 9]. В этом

определении авторе исходит из закона материалисти

ческой диалектики взаимной

связи и взаимной обусловленности явлений в природе и в обществе, применяя его

к судебному познанию. Указание паи существеннейший признак судебного

доказательства, на его связь с искомым фактом было весьма плодотворным и было

положено рядом авторов (П. В. Логинов, Л. П. Смышляев и др.) в основу

исследования отдельн

ых вопросов доказательственного права. Использовал его,

уточняя определение судебного доказательства, и К. С. .Юдельсон, включив в

понятие доказательства доказательственные факты: «Судебные ми

доказательствами в советском гражданском процессе являются установленные

законом процессуальные средства пае лучения сведений о фактах, а также сами

факты, имеющие доказательственное значение» [125, 20].

Однако определение судебного доказательства, представленное С. В.

Кур

ылевым, имевшее большое значение и сыгравшее положительную роль в

борьбе с недооценкой доказательственных фактов, имеющих широкое применение

в су-

дебной практике по гражданским делам, само также страдало односторонностью и

неполнотой, так как автор игнорировал процессуальные средства установления

истины (свидетельские показания, .письменные и вещественные доказательства,

заключения экспертов, объяснения сторон и др

угих лиц, участвующих в деле);

игнорировал также и то обстоятельство, что сами доказательственные факты не

сваливаются с неба, а нуждаются в доказывании при помощи процессуальных

средств доказывания.

В работе «Сущность судебных доказательств» С. В. Курылев в известной

степени освободился от указанного недостатка, признав, что средствами познания,

средствами доказывания, а следовательн

о, судебными доказательствами являются

как доказательственные факты, так и процессуальные средства установления

фактов. Он называет эти процессуальные средства «непосредственно

воспринимаемыми судом фактами» (показания свидетелей, заключения экспертов

и т. д.) и подчеркивает, что они и все остальные факты, познанные при помощи

первых опосредствованным путем, служат средствами познания, значит и

средствами доказывания [61, 80].

В этом тр

уде автор высказывает ряд интересных мыслей по поводу

существенных специфических признаков судебного доказательства, о

процессуальной форме судебных доказательств, о процессе формирования

доказательств, об источниках судебных доказательств. Выдвигаемые им положе-

ния имеют несомненную ценность как для теории советского гражданского

процессуального права, так и для судебной практики по допущению,

исследованию, проверке и оц

енке судебных доказательств. Обращая особенное

внимание на связь доказательственного факта с фактом искомым, как на

специфический признак судебного доказательства, С. В. Курылев исследует

различные виды этой связи: связь в области причины и следствия, связь условия и

обусловленного, связь фактов во времени, связь фактов в пространстве [61, 41—

57]. Исследование различных форм связей фактов о

пирается на марксистско-

ленинское учение о познании. По характеру связи между доказательством и

искомым фактом автор классифицирует доказательства на прямые (связь

однозначная) и косвенные (связь многозначная). С. В. Курылев особо замечает,

что признак процессуальной формы доказательства составляет существенный

признак судебного доказательства (61, 72]. Источник доказательства есть признак,

отвечающий на вопрос, откуда получено до

казательство; процессуальная форма, в

которой получено доказательство, есть признак, отвечающий на вопрос, как

получено доказательство [61, 68]. Из требования соблюдения процессуальной

формы судебных доказательств автор делает вывод о необходимости получения

доказательств в установленном законом порядке

и соблюдения специальных гарантий их достоверности [61, 68—72]. В

соответствии с этим он уточняет свое определение судебного доказательства:

«Судебным доказательством является факт, полученный из предусмотренных

законом источников и предусмотренным законом способом, находящийся в

определенной связи с искомым фактом, благодаря которой он может служить

средством установления объективной истинности искомого факта» [61, 73]. С. В.

Курылев правильно крити

кует принятое процессуалистами-криминалистами по-

рочное понимание под источниками доказательств процессуальных средств

доказывания (показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств,

заключений экспертов и т. п.). Он верно указывает, что источниками личных до-

казательств являются физические лица (свидетель, эксперт), источниками

вещественных доказательств их носители (вещи); что источник доказательства

служит существенным признаком судебного доказа

тельства [61, 64—68].

Дискуссия по вопросу о понятии судебного доказательства сыграла

положительную роль при формировании понятия доказательства в «Основах

уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик» 1958 г. и в

«Основах гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик» 1961

г. Статья 17 последних гласит: «Доказательствами по гражданскому делу являются

любые фактические данные, на основе которых в о

пределенном законом порядке

суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих

требования и возражения сторон, и иные обстоятельства, имеющие значение для

правильного разрешения дела.

Эти данные устанавливаются следующими средствами: объяснениями

сторон и третьих лиц, показаниями свидетелей, письменными доказательствами,

вещественными доказательствами и заключениями экспертов.

Обстоятельства дела, которые по закону должны быть подтверждены

оп

ределенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими

другими средствами доказывания».

Из этой статьи явствует, что, во-первых, сведения о доказательственных

фактах («фактические данные») являются судебными доказательствами; во-

вторых, к доказательствам в суде («средствам доказывания») относятся

объяснения сторон и третьих лиц, показания свидетелей, письменные и ве-

щественные доказательства и заключения экспертов; в-тр

етьих, термины

«доказательства» и «средства доказывания» суть синонимы, обозначающие одно и

то же средство установления истины в суде.

Вопреки этому существует мнение, согласно которому доказательствами в

суде являются только факты. На такой

точке зрения стоят М. А. Чельцов, С. А. Голунский, П. А. Лу-пинская. Например,

М. А. Чельцов полагает, что «факт, под

лежащий установлению, называется

предметом доказывания; факты, из которых выводится существование

доказываемого факта, носят название доказательственных фактов или дока-

зательств» [109, 134—135]. По мнению С. А. Голунского, «Основы уголовного

судопроизводства Союза ССР и союзных республик» 1958 г. в законодательном

порядке относят к судебным доказательствам только фактические данные [27, 55].

П. А. Лупинская пр

исоединилась к взглядам М А. Чельцова и С. А. Голунского

[73, 110—111].

Указанные авторы, таким образом, строят следующую искусственную

схему судебного исследования, состоящую из трех ступеней: а) для разрешения

дела необходимо установить искомые факты (предмет доказывания), б) эти факты

подтверждаются другими фактами (доказательствами), в) последние

подтверждаются не доказательствами, но «доказательственными средствами»

(средс

твами доказывания). В результате происходит противопоставление средств

доказывания доказательствам, причем авторы забывают, что сами доказательства

представляют собой не что иное, как средство доказывания.

Против такой постановки вопроса в литературе по логике и

процессуальному праву выступали А. И. Трусов, Л. Т. Ульянова, А. А. Старченко,

которые утверждают, что средствами доказывания являются как

доказательст

венные факты, так и процессуальные средства их установления; по-

этому и те, и другие следует считать судебными доказательствами, посредством

исследования, проверки и оценки которых суд устанавливает объективную истину

по делу.

А. И. Трусов характеризует доказательственные факты как средства

доказывания: «Факты, которые в той или иной мере отражают исследуемые по

делу обст

оятельства и события, могут служить для суда средствами, доказывания»

[106, 31]. Он исследует отличия судебных доказательств от доказательств в логике

(аргументов), рассматривает специфические признаки, характерные для судебных

доказательств. «В формальной логике под доказательством понимается мысль,

которой пользуются для обоснования правильности другой мысли (тезиса). В

судебном доказыванни оперируют не только мыслями, но прежде всего факта

ми.

Процесс оперирования фактами в голове принимает форму логического мысли-

тельного процесса, обоснования мысли о существовании одного факта

(неизвестного) мыслью о существовании другого факта (известного)» [106, 33].

Здесь автор очень тонко подметил диалектическую связь судейского оперирования

фактами и мыслями об этих фактах. Представляется правильным характеризовать

доказательственные факты как доказатель-

ства в логическом смысле по отношению к юридическим фактам предмета

доказывания, так как мысли о доказательственных фактах приводят суд .к мыслям,

к убеждению о, существовании искомых фактов, связанных с фактами-дока-

зательствами.

Исследуя вопрос об отличии судебных доказательств от доказательств или

аргументов логики, А. И. Трусов указывает три признака судебного

доказательства. Во-пер

вых, последние «представляют собой не мысли и

мыслительные формы, а факты, фактические данные, которые, отражаясь в нашем

сознании, приобретают форму логических доводов, аргументов, доказательств»

[106, 33]. Во-вторых, пределы судебного исследования состоят в том, что при

помощи судебных доказательств суд устанавливает лишь те факты, которые

требуется выяснить по данному судебному делу для прави

льного рассмотрения и

разрешения [106, 34]. В-третьих, существенный признак судебного доказательства

состоит в установленной законом процессуальной форме, в определенном законом

порядке установления фактов [106, 35].

Указанные существенные признаки судебных доказательств в основном

совпадают с положениями, высказанными С. В. Курылевым. Действительно, для

судебной деятельности необходимо установление только тех юридически зна-

чимых фактических обстоятельств дела, ра

мки которых определяются нормой

материального права, регулирующей спорное правоотношение сторон. Этим

определяется относимость доказательств, в силу которой суд устанавливает при

посредстве судебных доказательств лишь те факты, которые относятся к делу, т. е.

имеют существенное значение для разрешения дела. Процессуальная форма

установления фактических обстоятельств дела вытекает из установленных норма-

ми материального пр

ава форм сделок, форм удостоверения и подтверждения

фактов, имеющих юридическое значение. Этим определяется допустимость тех

или иных видов доказательств и запрещение подтверждать определенные факты

иными доказательствами, если законом установлено, что данный факт может быть

подтвержден лишь определенным средством доказывания.

Критикуя тех авторов, которые считают, что средства доказывания не

являются доказательствами, А. И. Трусо

в высказывается за «двойственное»

понимание доказательства [106, 50]. На этой же позиции стоит А. А. Старченко:

«Под доказательствами в уголовном процессе понимают не только источник

сведений о фактах, но и сами факты» [98, 11].

Правильно оспаривая мнение В. Д. Арсеньева

по вопросу об источниках

доказательств [106, 39], А. И. Трусов в даль-

Впоследствии В. Д. Арсеньев не только отказался от взглядов на средства доказывания как

на источники судебных доказательств, но дал развернутую, убедительную критику такого взгляда,

подчеркнув, что «ни теоретически, ни практически невозможно отделить сведения о фактах от

показаний свидетелей, документов и других средств, в которых они содержатся» [17, 83].

нейшем сам говорит о средствах доказывания как об «источниках доказательств».

«Источник должен быть порожден фактом, должен отражать факт. Но,

отразив тот или иной из искомых по делу фактов, источник сам становится

средством доказывания, то есть по существу доказательством другого

доказательства (факта). Причем при определенных условиях источник сведений о

фактах сам мо

жет стать таким же доказательственным фактом, как и все прочие

факты, служащие средствами установления истины по делу» [106, 50]. Если в

данном случае А. И. Трусов имеет в виду, например, свидетельское показание, то,

действительно, оно порождено фактом, очевидцем которого был свидетель.

Поэтому совершенно правилен вывод автора, отразив в свидетельском показании

наблюденный факт, са

мо свидетельское показание оказалось доказательством

удостоверенного свидетелем факта.

Вывод автора из высказанных соображений о «двойственном» понимании

судебного доказательства сводится к тому, что он понимает под судебными

доказательствами как источник сведений о фактах, так и доказательственные

факты. «Те и другие служат средствами доказывания, средствами установления

истины» [106, 51].

Следует согласиться с А. И. Трусовым в том, чт

о и доказательственные

факты являются средствами доказывания или, как некоторые называют,

«источниками доказательств», тогда как «Основы» называют их «средствами

доказывания».

На неразрывную связь источника сведений о фактах с самими фактами

указывает также Л. Т. Ульянова, приходящая к заключению о необходимости

единого понятия доказательства. «Связь и взаимообусловленность источника

сведений о фактах и сами

х фактов проявляются в том, что, с одной стороны,

исследование источника ведется с целью получения сведений о

доказательственных фактах, а, с другой,— эти факты не могут быть оторваны от

источников, из которых они получены. Учитывая это, мы можем говорить о еди-

ном понятии доказательства, состоящем из двух вз

аимосвязанных элементов—

источников сведений о доказательственных фактах и самих фактов» [107, II]. Л. Т.

Ульянова объясняет, какое значение имеет для судебной практики построение

единого понятия доказательства: «Единое понятие доказательства, где

равноценное значение имеют как источник сведений о, доказательственных

фактах, так и сами факты, ориентирует практических работников на исследование

всех элементов доказательства в их взаимосвязи» [1

07, 14].

Определение, предложенное Л. Т. Ульяновой, подкупает тем, что его

автор соединяет оба существенных элемента доказательства в одном понятии,

убедительно доказывая их неразрывное единство. Если свидетель в судебном

заседании дает показание о том, что он присутствовал при заключении между

истцом и ответчиком договора купли-продажи вещи на сумму менее 50 руб. и

излагает усло

вия сделки, то источник судебного доказательства — свидетель, а

судебными доказательствами будут его свидетельские показания, содержащие

сведения о фактах, находящихся в связи с искомыми юридическими фактами.

Поэтому при оценке показаний свидетеля очень важно исследовать самый

источник доказательства — свидетеля, выяснив его отношение к сторонам,

качества его восприятия, памяти, заинтересованности в исходе дела. Затем

нео

бходимо исследовать весь процесс формирования свидетельского показания

как доказательства по делу, с точки зрения условий, при которых свидетель видел

какое-то событие или слышал какой-то разговор: на близком или далеком

расстоянии, было ли светло или темно, находился свидетель в спокойном или

взволнованном состоянии. После этого нужно сопоставить сообщенные

свидетелем сведения о фактах с др

угими доказательствами и установленными ими

фактами. Все это подтверждает правильность выводов Л. Т. Ульяновой о единстве

понятия судебного доказательства, как включающего в себя «доказательственные

факты и средства доказывания, при помощи которых устанавливаются

существенные обстоятельства дела».

Удачным итогом многолетней дискуссии по вопросу о понятии и

сущности судебных доказательств явилось течение научно

й мысли,

усматривающее в судебном доказательстве диалектическое единство формы и

содержания (содержанием судебного доказательства являются сведения о фак-

тических обстоятельствах, а формой — одно из средств доказывания). Поэтому

оба эти элемента характеризуют судебное доказательство: если средство

доказывания не содержит сведений о фактах (фактических данных), то оно ничего

не доказывает, если сведе

ния о фактах не обличены в установленную законом

процессуальную форму, т. е. не получены из предусмотренных законом средств

доказывания, то они не могут быть использованы в качестве судебных

доказательств. Это течение в области теории судебных доказательств особенно

ярко выражено в произведениях О. В. Иванова, В. Д. Арсеньева, Ю. М. Жукова.

О. В. Иван

ов не согласен с мнением, согласно которому судебными

доказательствами являются факты. Процессуальное законодательство относит к

судебным доказательствам не сами факты, а фактические данные, т. е. сведения о

фактах, имеющие юридическое или доказательственное значение. Од-

ним из существенных свойств судебных доказательств является их процессуальная

форма, которую закон называет сред

ством доказывания. Нельзя

противопоставлять средства доказывания доказательствам, так как они относятся

друг к другу как форма и содержание [48, 12—15]. В этом же направлении

исследовал вопрос применительно к уголовному процессу В. Д. Арсеньев, хотя не

всегда достаточно последовательно. Иногда автор невольно отдает дань прежним

конструкциям, говоря, что уголовно-процессуальные доказательства — это

фактические данные, «т. е. факты, об

стоятельства существующие вне нас и

независимо от нас...» [17, 79]. Однако правильная точка зрения автора

преобладает, когда он, сравнивая факты, прошлого и настоящего, указывает, что

события прошлого суд устанавливает лишь в виде сведений или предположений

(версий) о фактах [17, 82].

Далее В. Д. Арсеньев углубляется в сущность сведений о фактах, от

мечая,

что они составляют основной главный элемент понятия средств доказывания [17,

85]. Совершенно справедливо автор признает содержанием доказательства

сведения о фактических обстоятельствах [17, 102].

Что же касается формы доказательств, то она, как и всякая другая форма,

должна выражать их содержание. Именно объективная форма доказательств

делает их предметом уголовно-процессуального регулирования, которое

устанавливает перечень средств до

казывания, правила их получения и проверки,

правила процессуального оформления. «Форма доказательств придает им

правовой характер и делает их органической составной частью всей правовой

деятельности судебно-следственных органов» [17, 105—107].

Соотношение между сведениями о фактах как содержанием судебного

доказательства и средствами доказывания как формой судебного доказательства

наиболее четко выразил Ю. М. Жуков. Этот автор от

метил, что в судебном

доказывании оперируют не самими фактами, а лишь фактическими данными,

суммой фактической информации, совокупностью сведений о фактах,

достоверность которых подлежит установлению. Судебные доказательства

устанавливаются лишь определенными процессуальными средствами, указанными

в законе. «Средства доказывания — объяснения сторон и третьих лиц, показания

свидетелей, письменные и вещественные доказательства, заключения экспертов—

это процессуальная форма до

казательств» [41, 3].

ГЛАВА IV

ПОДГОТОВКА ГРАЖДАНСКИХ ДЕЛ К СУДЕБНОМУ

РАЗБИРАТЕЛЬСТВУ

Понятие под

готовки дела к судебному разбирательству

Социалистическое правосудие по гражданским делам осуществляется

только судом путем разбирательства и разрешения дел в судебных заседаниях

(«Основы законодательства о судоустройстве СССР, союзных и автономных

республик», ст.ст. 1 и 4; «Основы» ст. ст. 7 и 34).

После принятия заявления по гражданскому делу судья должен

произвести подготовку дела к судебному разби

рательству («Основы», ст. 33). -

Следовательно, подготовка дела и судебное разбирательство дела

являются важными стадиями гражданского процесса, и потому исследование

основных вопросов судопроизводства в этих стадиях представляет несомненный

научный интерес и имеет значение для судебной практики по гражданским делам.

В советской литературе по гражданскому процессу проблемам подготовки

дела к судебному разбирательетву посвящены ра

боты К. С... Юдельсона, С. В.

Курылева, П. В. Логинова, В. К. Пучинского, С. В. Бырдиной; проблемы судеб-

ного разбирательства (судебного заседания) исследованы в трудах И. В.

Мартковича, Е. Н. Ковалевой, П. П. Гуреева, Н. Б. Зейдера, П. Я. Трубникова.

Кроме того, имеется ряд •статей по вопросам предварительной подготовки и

судебного раз

бирательства.

Многие из предложений авторов этих работ были использованы при

разработке «Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных

республик», а также гражданских процессуальных кодексов союзных республик.

Однако многие положения, высказанные в литературе, представляются спорными

и требующими дальнейшего исследования.

В 1964 г. исполнилось 100 лет со дня так называемой «судебной

еформы» в России — принятия судебных уставов, в частности, устава

гражданского судопроизводства, провозгласивших в отличие от дореформенного

суда суд «скорый, правый и милостивый». Реформа эта, как указывал В. И. Ленин,

была связана с частной собственностью [4, 413]. Поэтому всеми благами реформы

воспользовались помещики и буржуазия. Для трудящихся масс, рабочих и

крестьян, царский суд и по

сле реформы не был ни правым, ни милостивым, ни

скорым. Особенно велика была волокита по гражданским делам, которые тянулись

в судах годами и даже девятилетиями. Поэтому после Великой Октябрьской

социалистической революции перед законодателем стояла важная вадача

обеспечить быстрое разрешение гражданских дел. Необходимость борьбы с

волокитой в суде подчеркивала и п

рограмма партии [9, 418]. В первоначальной

редакции гражданского процессуального кодекса не было предусмотрено

Процессуального института предварительной подготовки дера, что в ряде случаев

вело к откладыванию разбирательства гражданских дел вследствие того, что к

заседанию суда не были вызваны свидетели, не были истребованы письмен-рые и

вещественные доказательства, не был произведен осмотр на месте; не был выяснен

вопрос, в чем суть разн

огласий сторон и т. д. В 1928 г. ЦК ВКП(б) и СНК СССР

поручили ЦКК-РКИ проверить работу судов по гражданским трудовым делам,

выяснить причины волокиты по ним в суде и наметить предложения для

устранения недостатков. Результатом этой проверки явились «Правила о

примирительно-третейском и судебном рассмот

рении трудовых конфликтов» от

29 августа 1928 г. и ряд дополнений и изменений Гражданского процессуального

кодекса РСФСР и ГПК других союзных республик. .

Применение института предварительной подготовки дел обеспечило

ускорение разбирательства гражданских дел в суде и повышение обоснованности

судебных решений. И судебная практика потребовала строгого соблюдения

процессуальных норм о подготовке дел к судебному заседанию. В

ерховный Суд

СССР в своих руководящих указаниях по вопросам судебной практики

рассмотрения отдельных категорий гражданских дел систематически подчеркивал

значение предварительной подготовки дел. В процессуальной литературе

появились работы, посвященные этой важной проблеме.

П. В. Логинов в своей монографии [71] рассмотрел следующие вопросы:

значение предварительной подготовки дел (гл. 1), проверка условий, необходимых

для возбуждения гр

ажданского дела и назначение по нему предварительной

подготовки (гл. 2); решение вопросов, связанных с участием

сторон и других лиц в стадии подготовки (гл. 3); собирание и оценка

доказательств (гл. 4), выполнение других действий в стадии подготовки (гл. 5);

окончание подготовки и назначение дела к слушанию (гл. 6). Автор собрал и

систематизировал судебную практику по вопросам предварительной подготовки,

дал ее научное обобщение, проанализировал высказывания ряда процессуалистов,

изложенные в статьях, посвященных предварительной п

одготовке.

Следует признать весьма плодотворными выводы П. В. Логинова о том,

что предварительная подготовка гражданских дел представляет собой

самостоятельную стадию гражданского процесса, являющуюся обязательной по

всем гражданским делам и тесно связанную с другими стадиями гражданского

процесса.

В книге подчеркивается, что незаконность и необоснованность

отменяемых вышестоящими судами судебных решений, как правило, является

следствием п

лохой подготовки дел к слушанию; что предварительная подготовка

является одной из важнейших стадий процесса потому, что в ней закладывается

основа успешного разрешения судом возникшего между сторонами спора о праве.

Автор обоснованно и убедительно критикует мнения процессуалистов,

считающих, что предварительная подготовка не является самостоятельной стадией

гражданского процесса. Специальная цель, которая стоит пер

ед судом на том или

ином этапе развития процесса, и совокупность однородных процессуальных

действий, направленных на выполнение поставленной цели, оправдывают выде-

ление самостоятельной стадии гражданского процесса предварительной

подготовки, отличающейся от других стадий как по времени, так и по цели и

методу выполнения стоящих перед ней задач. Эта стадия начинается с вынесения

судьей оп

ределения о подготовке и заканчивается вынесением определения о

прекращении ее и назначении дела к слушанию. Дело может быть подготовлено

быстро, полно и объективно при наличии следующих условий: а) подготовка на

основе объективно проведенных судьей мероприятий по собиранию

доказательств; б) беспристрастие и личная незаинтересованность судьи,

производящего подготовку; в) активное участие в этой стадии истц

а и ответчика,

г) предоставление в стадии подготовки сторонам одинаковых прав [71, 8—13].

После принятия Верховным Советом СССР «Основ» вышла в свет книга

В. К. Пучинского о подготовке дел, которая состоит из трех глав: 1) «Задачи

подготовки дел к судебному разбирательству», 2) «Подготовка гражданского дела

к судебному разбирательству—стадия советского гражданского процесса», 3

)

«Процессуальные действия судьи по подготовке дела к судебному

разбирательству» [84].

В. К. Пучинский разделяет мнение П. В. Логинова о том, что подготовка

дел есть самостоятельная, притом обязательная стадия советского гражданского

процесса [84, 24], но по вопросу о начальном и конечном моментах этой стадии

выдвигает существенные возражения. «Подготовку дела к судебному

разби

рательству нельзя расценивать как всего лишь некоторую сумму

мероприятий технического характера. Вывод о том, что подготовка дела есть

стадия вполне самостоятельная, отличающаяся от других стадий советского граж-

данского процесса, не носит отвлеченного, теоретического характера и имеет

прямое отношение к работе органов, правосудия». Аргументы обоих авторов

являются вполне убедительными, в настоящее вр

емя особый самостоятельный

характер стадии подготовки дел к судебному разбирательству ни у кого не

вызывает сомнений. Развивая доводы П. В. Логинова в пользу признания стадии

подготовки дела обязательной по всем делам и возражая тем, кто считает

подготовку дела необязательной по несложным делам, В. К. Пучинский указывает

на то, что сложность или п

ростота дела понятия весьма относительные, и

подчеркивает безусловно обязательный характер подготовки по всем делам. «В

целях улучшения работы органов правосудия, искоренения существующих до

настоящего времени в практике недостатков необходимо подчеркнуть, что

независимо от сложности или кажущейся простоты конкретного спора подготовка

дела к разбирательству является безусловно обязательной» [84, 53—54]. Эта

мысль об обязательности п

одготовки по всем делам была выражена в

постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 25 апреля 1947 г., а в

настоящее время такая норма содержится в ст. 33 «Основ», которая не

предусматривает никаких исключений из правила подготовки дела к судебному

разбирательству. Комментируя эту статью, В. К. Пучинский пишет: «Статья 33

Основ исходит из того, что подготовка де

ла к разбирательству есть обязательная

стадия процесса. По любому, делу, каким бы простым оно ни казалось, судья

должен поставить перед собой вопросы о предмете доказывания, о необходимых

доказательствах и т. п., дать на них точные ответы» [80, 125].

Несомненно, тезис об обязательности подготовки по всем делам должен

сыграть весьма положительную роль для су

дебной практики разбирательства

гражданских дел. Выполнение судьей его обязанностей по подготовке дела к

судебному разбирательству обеспечит суду возможность к судебному заседанию

иметь все необходимое для рассмотрения дела по существу и для вынесения

законного и обоснованного решения, поскольку еще до судебного заседания будут

уточнены требования и возражения сторон, определены фактические

обстоятельства, подлежащие доказы

вайте, и будут ис-

требованы необходимые справки и документы; вызваны свидетели, эксперты,

переводчики; стороны будут взаимно осведомлены о требованиях и возражениях

своих противников и т. п. О том, что предварительная подготовка гражданских дел

составляет обязательную стадию советского гражданского процесса по всем

гражданским делам, еще в 1948 г. писал К. С. Юдельсон [122, 3]. Этого же мнения

придерживался П. П. Гу

реев, предлагавший в 1958 г. установить в будущем

законодательстве принцип обязательности подготовки всех гражданских дел

независимо от того, представляется ли дело судье при приеме искового заявления

простым или сложным, так как простое на первый взгляд дело может оказаться в

действительности очень сложным [37, 88].

Содержание под

готовки дел к судебному разбирательству

Решение вопроса относительно объема полномочий судьи при подготовке

дела к судебному разбирательству зависит от правильного отграничения данной

стадии гражданского процесса от других стадий, в частности от стадии принятия

заявления и стадии судебного разбирательства.

В работе П. В. Логинова полномочия судьи в стадии подготовки дела

значительно расширены за счет пред

шествующей и последующей стадий. Так, вся

глава вторая, посвященная вопросам проверки условий, необходимых для

возбуждения гражданского дела (страницы 22—57), в сущности не относятся к

подготовке дела, так как все указанные в ней вопросы должны разрешаться в

стадии приема заявления (проверка своевременности предъявления иска,

соблюдения необходимых условий для принятия искового заявления, провер

ка

самого искового заявления и устранения его недостатков). Также неправильно

включение в главу 5-ю вопросов обеспечения иска, поскольку меры, принимаемые

судьей для обеспечения иска, не имеют никакого отношения к подготовке дела для

судебного разбирательства. Автор наделяет судью, осуществляющего подготовку

дела, такими полномочиями, которые принадлежат лишь суду в коллегиальном со-

ставе пр

и участии народных заседателей. Например, он полагает, что судья в

стадии подготовки дела вправе произвести замену ненадлежащей стороны, в

частности ответчика в случае согласия истца на замену [71, 59]. Таким образом, П.

В. Логинов крайне расширяет содержание подготовки дела к судебному

разбирательству вследствие того, что вторгается в другие стадии процесса,

неточно определяя начальн

ый и конечный моменты стадии подготовки.

Следует согласиться с критическими замечаниями В. К. Пучинского,

который полагает, что судья при подготовке дела не вправе заменить ни истца, ни

ответчика, так как

признание одной из сторон ненадлежащей ликвидирует первоначально возникший

спор с невозможностью впоследствии предъявить тождественный иск, и потому

разрешение по

добных вопросов составляет компетенцию суда в коллегиальном

составе [84, 26]. Вполне обоснованны его возражения против отнесения к

подготовке дела проверки правоспособности и дееспособности сторон и условий,

необходимых для принятия искового заявления, ибо все эти вопросы должны

разрешаться при приеме искового заявления [84, 41]. В. К. Пучинский правильно

определяет начало и конец предварительной подготовки дела к судебному

разби

рательству, когда он в полном соответствии с «Основами» считает, что

стадия подготовки дела начинается после принятия заявления к производству и

продолжается до фактического начала судебного заседания, а также может иметь

место в перерывах между заседаниями и после передачи дела на новое

рассмотрение вышестоящим судом [84, 48—51].

Содержание подготовки гражданских дел к судебному раз

бирательству

определяется целью этого института, которая состоит в том, чтобы обеспечить

своевременное и правильное разрешение дела, т. е. осуществление задач

советского правосудия по гражданским делам, чтобы предотвратить вынесение

необоснованных судебных решений. Цель этого процессуального института —

предупреждение волокиты в судах. Раскрыть содержание подготовки —

обозначает определить круг процессуальных действий, которые судья

уполномочен сове

ршать в стадии подготовки гражданских дел.

В литературе общепризнано, что подготовить гражданское дело к

судебному разбирательству значит: а) определить состав лиц, участвующих в деле;

б) уточнить требования и возражения сторон; в) уточнить круг юридических

фактов, подлежащих выяснению в судебном заседании; г) определить круг

существенных доказательственных фактов и средств доказывания; д) ист

ребовать

необходимые доказательства; е) произвести извещения и вызовы лиц,

участвующих в деле, а также свидетелей, экспертов, переводчиков.

В соответствии с этим процессуальные действия судьи в стадии

подготовки дела слагаются из опроса сторон и третьих лиц, вызова свидетелей и

экспертов, а также переводчиков; истребования письменных и вещественных

доказательств, производства осмотра на месте.

Опр

ос сторон имеет весьма существенное значение; объяснения их как

лиц, юридически заинтересованных в исходе дела, во-первых, являются

доказательствами, подлежащими проверке в судебном заседании; а во-вторых, они

помогают судье выяснить предмет и основание исковых требований, предмет и

основания возражений против иска; круг лиц, интересы которых затрагивает

данное дело; юридические фак-

ты основания иска и основания возражений и другие юридические факты,

имеющие значение для разрешения данного дела.

Так, истца необходимо тщательно опросить по существу его исковых

требований, выяснить, обращался ли он с претензией непосредственно к

ответчику. При опросе ответчика необходимо выяснять сущность его возражений;

если необходимо, то пригласить истца и ответчика совместно для разъяснения им

со

ответствующих нормативных актов, относящихся к их спору, и выяснения

возможности примирения сторон. Иногда целесообразно производить вторичный

вызов истца для опроса, в особенности при получении от ответчика письменных

возражений на иск; опрос сторон может сопровождаться разъяснениями судьи

сторонам по вопросам уточнения предмета и основания иска, заявления

возражений и встречного иска, пр

ивлечения третьих лиц и т. д. Аналогично

производится опрос третьих лиц как с самостоятельными исковыми требованиями,

так и без самостоятельных требований [71 и 84].

Объяснения сторон и третьих лиц содержат ссылки на юридические факты

основания иска и основания возражений, которые должны быть проверены судом

в судебном заседании. Действия судьи по подготовке дела, уточняющ

ие эти

ссылки, выясняющие, какими доказательствами подтверждаются заявления сторон

и третьих лиц; истребование соответствующих доказательств необходимы для

того, чтобы суд в судебном заседании смог выполнить свои обязанности по ус-

тановлению объективной истины по делу.

Опрос заявителей по делам особого производства имеет также большое

значение, помогая судье определить, кого из заинтересованных лиц н

еобходимо

привлечь к участию в деле, какие факты, для какой цели должны быть

установлены, какие требуются доказательства и т. д. По делам, возникающим из

административных правоотношений, также необходимо производить опрос

заявителей и жалобщиков для определения состава лиц, участвующих в деле, для

уточнения требований и возражений, для уточнения фактов и до

казательств.

Согласно ст.ст. 30 и 36 «Основ» в стадии подготовки дела к судебному

разбирательству судья разрешает вопрос, не следует ли привлечь к участию в деле

органы государственного управления для дачи заключения по делу или предста-

вителей общественных организаций и коллективов трудящихся

для изложения

суду в судебном заседании мнения упол-

Автор комментария к ст. 36 «Основ» совершенно правильно определяет процессуальные права

представителей общественных организаций и коллективов трудящихся как в стадии подготовки дела,

так и в стадии судебного разбирательства дела в судебном заседании

номочивших их организаций или коллективов по поводу рассматриваемого судом

дела. Их участие в стадии подготовки может оказать существенную помощь делу

быстрого и правильного разрешения дела. Они и сами могут вступить в дело в

стадии его подготовки [80, 139—140]. При разрешении судьей в стадии

подготовки дела вопросов, связанных с доказательствами, необходимо: во-первых,

определить пр

едмет доказывания и на этой основе уточнить круг юридических

фактов, подлежащих исследованию; во-вторых, круг доказательственных фактов,

устанавливающих наличие или отсутствие юридических фактов, входящих в

предмет доказывания, в-третьих, уточнить и истребовать доказательства, пред-

варительно разрешив вопрос об их относимости и допустимости.

П. В. Логинов совершенно прав, подчеркивая, что для р

азрешения всех

этих вопросов необходимо всестороннее изучение судьей представленных

материалов и что для определения круга фактических обязательств надо иметь в

виду не только юридические факты, но также факты доказательственные, которые

подлежат проверке судом наряду с фактами юридическими [71, 92—94].

Действительно, соответствующие нормы материального права (гражданского,

трудового, семейного, колхозного, административного) содержат указания на

факты юр

идические, с наличием или отсутствием которых норма материального

права связывает юридические последствия. Но те или иные материально-правовые

отношения возникают, изменяются, прекращаются при определенной обстановке,

сопровождаются различными обстоятельствами, из которых зачастую возникают

гражданско-правовые споры. Эти обстоятельства не входят в предмет

доказывания, но могут быть тесно связаны с юридическими фактами так

ой

существенной связью, что они подтверждают наличие или отсутствие последних.

В силу этого подобные, связанные с юридическими фактами, обстоятельства

имеют доказательственное значение, доказывают существование фактов

юридических, являются фактами доказательственными. Следовательно в процессе

подготовки дела судья должен интересоваться не только фактами юридическими,

но также связанными с ними фактами доказательственными.

При опросе сторон и третьих лиц сл

едует выяснять, какие именно

фактические обстоятельства они желают установить при помощи доказательств.

Если эти обстоятельства имеют существенное значение для разрешения дела,

являясь юридическими фактами, обосновывающими исковые требования или

возражения против иска, или находятся в связи с искомыми юридическими

фактами, то они составят предмет исследования судом фактической стороны де

ла

и, следовательно, .эти обстоятельства относятся к существу дела. В этом

состоит проверка относимости фактов. Если при помощи определенных

доказательств стороны желают установить подобные факты, то судья должен

сделать вывод, что такие доказательства тоже относятся к делу. В этом состоит

проверка относимости доказательств к данному делу. После проверки

относимости фактов и доказательств к делу судья в порядке подготовки дела к

судебному разбирательству должен пр

оверить допустимость данного вида

доказательств для установления данного факта. Для этого необходимо обратиться

к соответствующей норме материального права, которая для определенных

правоотношений, сделок, для определенных фактов требует определенной формы

(устной, письменной, нотариальной) или определенной регистрации. После этого

судья устанавливает, можно ли для определенного факта допустить свидетельские

показания или требуются иные устано

вленные законом средства доказывания. В

этом состоит проверка допустимости доказательств. После чего судья принимает

от сторон и третьих лиц представляемые ими доказательства или отказывает в

принятии такого доказательства, которое в силу закона недопустимо для

подтверждения данного факта. В тех случаях, когда стороны по каким-либо при-

чинам не могут собрать н

еобходимые доказательства судья в стадии подготовки

дела сам истребует таковые доказательства, т. е. вызывает свидетелей, назначает

экспертизу, истребует письменные и вещественные доказательства.

Судья при подготовке дела должен принять все меры к тому, чтобы к

судебному разбирательству в деле находились доказательства, достаточно точные

для установления всех существенных обстоятельств дела. Однако судья не мо

жет

отказать сторонам и третьим лицам в принятии доказательств, относящихся к делу

и допустимых по закону, под тем предлогом, что они являются излишними.

Поэтому трудно согласиться с П. В. Логиновым, который считает, что число вызы-

ваемых свидетелей должно быть «минимальным» [71, 99]. В. К. Пучинский также

полагает, что судья при рассмотрении ходатайств сто

рон о приобщении и

истребовании доказательств вправе отклонять некоторые из них, если, по его мне-

нию, и без этого у суда окажется вполне достаточно материалов для установления

объективной истины [84, 68]. Представляется более правильным, чтобы такие

вопросы разрешались не в стадии подготовки дела, а в судебном заседании

коллегиальным составом суда при участии нар

одных заседателей, так как отказ в

истребовании или приобщении тех или иных доказательств может повлечь для

стороны, сославшейся на данное доказательство, весьма неблагоприятные

последствия.

Гражданские процессуальные кодексы союзных республик отказались от

правила, содержавшегося в п. «е» ст. 80 ГПК РСФСР, по которому с согласия

обеих сторон в исключительных случаях судья в п

орядке предварительной

подготовки дела мог затребовать или принять от стороны письменное показание

свидетеля, не могущего явиться в суд для дачи свидетельского показания. Следует

приветствовать этот отказ, так как подобные суррогаты свидетельских показаний

часто вызывают сомнения в достоверности изложенных в них сведений и, кроме

того, судьи, разбирающие дело, не могут задавать та

ким свидетелям вопросов для

выяснения истины.

Рассматривая вопрос о подготовке письменных доказательств, П. В.

Логинов обращает внимание на необходимость в первую очередь собирать

первоначальные доказательства, т. е. документы в подлиннике, ибо

первоначальное доказательство обладает большей достоверностью, чем производ-

ное. .Что же касается всякого рода копий и вторично составленных документ

ов, то

они могут быть приобщены к делу только при отсутствии подлинных документов

или в случае необходимости сверить подлинники с копиями [71, 103]. Принцип

непосредственности действительно требует, чтобы выводы суда о фактах по

преимуществу опирались на первоначальные доказательства, но из этого вовсе не

следует, что априори первоначальное доказательство лучше, достовернее, чем

доказательство производное. Если стать на такую п

озицию, что первоначальное

доказательство во всех случаях достоверное, а производное во всех случаях менее

достоверное, то что останется для оценки доказательств по внутреннему

убеждению судей, и не будет ли это пережитком теории формальных

доказательств, не будет ли это противоречить ст. 19 «Основ» «...никакие

доказательства не имеют для суда зара

нее установленной силы». При подготовке

дела судья не в праве отказать в приеме от сторон и третьих лиц всякого рода

справок' и актов, исходящих от лиц и учреждений, уполномоченных на выдачу

таких документов. Что же касается всякого рода справок, «актов» и тому

подобных документов, содержащих показания тех или иных граждан, то он

и не яв-

ляются ни письменными доказательствами, ни свидетельскими показаниями, и

потому содержащиеся в них сведения подлежат проверке путем допроса

подписавших их лиц в качестве свидетелей, на что правильно указывает В. К.

Пучинский [84, 69].

Существенную помощь судье в стадии подготовки дела к судебному

разбирательству должны оказать руководящие указания и руководящие

азъяснения Пленума Верховного Суда СССР, содержащие перечни документов,

наличие которых необходимо суду при разрешении отдельных категорий

гражданских дел, например об исключении имущества из описи, об алиментах и

т.д. Своевременное истребование в стадии подготовки дела всех письменных

доказательств, необходимых для открытия объективной истины, обеспечит

быстрое и правильное разрешение его судом в судебном заседании.

Что касается вещественных доказательств, то общепризнана

необходимость сбора их судьей в стадии подготовки дела и н

еобходимость

тщательного их хранения, так как они своими качествами, свойствами, внешними

признаками подтверждают наличие или отсутствие юридических фактов и потому

являются важными средствами доказывания [71 и 84]. Как правило, осмотр

вещественных доказательств производится судом в коллегиальном составе с

участием народных заседателей с соблюдением принципа непосредственности в

судебном заседании с извещением сторон. Но в случаях, «не терпящи

отлагательства», как исключение из общего правила, осмотр производится на

месте судьей в стадии подготовки дела с извещением лиц, участвующих в деле

(ГПК РСФСР, п. 11, ст. 141).

Если письменные или вещественные доказательства находятся у

государственных учреждений, предприятий, колхозов и иных кооперативных и

общественных организаций или у граждан, то в целях обеспе

чения суду в

коллегиальном составе (с участием народных заседателей) возможности ис-

пользовать эти средства доказывания для установления объективной истины судья

в стадии подготовки дела истребует письменные или вещественные

доказательства непосредственно или выдает лицам, участвующим в деле,

свидетельства на получение этих доказательств для представления их в суд.

По правилам ран

ее действовавших ГПК союзных республик судье в

стадии подготовки дела было предоставлено право производить не только осмотр

на месте, но также экспертизу, что являлось нарушением принципа

непосредственности, требующего, чтобы судьи, решающие дело, сами лично непо-

средственно воспринимали и исследовали доказательства. Этот недостаток

устраняют ныне Действующие ГПК союзных республик, которые в стадии

одготовки дела к судебному разбирательству предоставляют судье право только

разрешить с учетом мнения лиц, участвующих в деле, вопрос о производстве

экспертизы с тем, чтобы сама экспертиза имела место в судебном заседании, не

допуская отступлений даже для случаев, «не терпящих отлагательства», как это

имеет место в отношении осмотра на месте. Следовательно, в стад

ии подготовки

дела судья должен установить, действительно ли по делу возникает вопрос, для

разрешения которого необходимы специальные познания.

Таким образом, нужно признать, что при подготовке дела судья лишь

выясняет, какие доказательства, необходимы для разрешения дела, истребует эти

доказательства, но не производит ни исследования, ни оценки собранных

доказательств, так как исследование, пр

оверка и оценка доказательств составляют

компетенцию суда и производятся в судебном заседании. Иное решение этого

вопроса приводит к неправильному расширению полномочий судьи при

совершении им процессуальных действий по подготовке дела к судебному раз-

бирательству. Поэтому нельзя согласиться с мнением П. В. Логинова,

полагающего, что «трудно представить себе разумную деятельность судьи по

выявлению и соб

ранию доказательств без исследования и оценки их в стадии

предварительной подготовки дела». [71, 108], что «некоторые доказательства

оцениваются по существу в стадии предварительной подготовки...» [71, 108].

Невозможно согласиться и с В. К. Пучинским, по мнению которого в стадии

подготовки дела имеет место «предварительная» оценка заключений экспертов:

судья может признать заключение эксперта непо

лным и потребовать

дополнительного заключения, может признать заключение эксперта

необоснованным и привлечь дополнительные доказательства для проверки

заключения эксперта [84, 82]. Согласно ст. 19 «Основ» оценка доказательств

производится судом, а не судьей, она опирается на всестороннее, полное и

объективное рассмотрение в судебном заседании всех обстоятельств дела в их

совокупности. Никакой другой оценки доказательств закон не знает. Да и нет

никако

й надобности в какой-то «предварительной» оценке, поскольку в стадии

подготовки нет разбирательства дела, поскольку задача этой стадии в отношении

доказательств сводится лишь к установлению, что надо доказывать, при помощи

каких средств доказывания и к истребованию доказательств для того, чтобы в

следующей стадии, в судебном заседании, суд занялся исследован

ием, проверкой

и оценкой доказательств. Поэтому судья в стадии подготовки не может заниматься

вопросом о полноте, обоснованности заключения эксперта, и закон не

уполномочил судью выносить определения о дополнительных доказательствах для

проверки заключения эксперта или о производстве повторной экспертизы.

ГПК союзных республик предусматривают еще некоторые действия судьи

в стадии п

одготовки дела к судебному разбирательству, а именно: разъяснения

сторонам об их праве обратиться за разрешением спора в товарищеский или в тре-

тейский суд и о последствиях такого обращения; направление другим судам

судебных поручений. В первом случае, собственно говоря, нет никаких

подготовительных к судебному разбирательству действий, так как, если истец

обратит-