Клейнман А.Ф. Новейшие течения в советской науке гражданского процессуального права (очерки по истории)

Подождите немного. Документ загружается.

ствия, прокуратуры и суда действий по расследованию и разрешению уголовных

дел, а также для лиц, участвующих в уголовном деле для совершения ими

действий по осуществлению их прав и обязанностей [99, 25].

Определение М. С. Строговича ограничивается областью уголовного

процесса, тогда как определение Н. А. Чечиной охватывает как гражданский, так и

уголовный процесс. Но совокупность пр

авил, регламентирующих порядок

осуществления правосудия и деятельности лиц, участвующих в процессе,— это не

есть процессуальная форма. Это и будет законодательство о судопроизводстве

гражданском или уголовном. Сами эти правила, как справедливо замечает М. С.

Строгович, устанавливают условия для совершения судом и лицами,

участвующими в деле, процессуальных действий. Эти-то условия и составл

яют

процессуальную форму соответственно гражданского и уголовного процесса.

Строгое соблюдение процессуальных норм является обязательным условием су-

дебной деятельности и, следовательно, характеризует сущность судебного

решения.

Далее, существенным элементом, определяющим сущность судебного

решения, являются действительные фактические обстоятельства дела,

устанавливаемые судом при помощи судебных доказательств. Решение должно

быть обосновано не только юридически путем пр

авильного применения норм ма-

териального права, но и фактически в полном соответствии с требованиями

принципа объективной истины. Если фактические обстоятельства дела

установлены неполно или неправильно, то такое решение нельзя признать

обоснованным, оно подлежит отмене с передачей дела на новое рассмотрение в

суд первой инстанции.

Юридические факты являются связующим элементом институтов иска,

судебных док

азательств и судебного решения, так как лежат в основании иска и

возражений ответчика, представляют собой предмет доказывания и входят в моти-

вировочную часть судебного решения.

Большая заслуга в глубоком исследовании природы, видов и значения

юридических фактов принадлежит О. А. Красавчикову, который в своей

монографии разработал вопросы о понятии и классифик

ации юридических фактов,

об юридическом составе, об юридических событиях и действиях [58].

Для судопроизводства по гражданским делам немаловажное значение

имеет выяснение вопросов о фактах, порождающих права и обязанности, а также

фактах, препятствующих возникновению прав и обязанностей. Этим вопросам по-

священы работы Я. Л. Штутина [118], Л. П. Смышляева [90] и Н. Д.

Лордкипанидзе [72], Т. А. Лилуашвили [7

0]. Для того, чтобы суд мог выполнить

свои обязанности, в частности, чтобы защитить нарушенное или оспариваемое

право или закон-

ный интерес истца, надо установить, принадлежит ли спорное право истцу,

нарушил ли его ответчик. А для этого суду необходимо выяснить, существует

ли спорное правоотношение между спорящими сторонами, с которым связаны

их взаи

мные права и обязанности. В этих целях суд обязан установить, имели ли

место фактические обстоятельства, с наличием или отсутствием которых норма

права связывает возникновение, изменение или прекращение прав и

обязанностей или наличие которых препятствует возникновению спорного

правоотношения, препятствует возникновению прав и обязанностей (например,

при недействительности сделки). Таким образом, пер

вый этап судебной

деятельности сводится к процессу установления существенных для решения

дела юридических фактов. Дальнейшие этапы: а) уяснение взаимоотношений

сторон, т. е. правоотношения, взаимных прав и обязанностей; б) защита

действительного права, принуждение к выполнению действительной правовой

обязанности. В основе судебного решения должны лежать установленные судом

юридические факты, выводы о которых должны оп

ираться на доказательства,

исследованные им судебном заседании с предоставлением сторонам и другим

лицам, участвующим в деле, возможности участвовать в этом исследовании

доказательств. Наконец, сущность судебного решения характеризуется его

правовой (законной) силой.

Законная си

ла судебного решения

Законная сила судебного решения является одним из важнейших

институтов процессуального права. Судебный приговор и судебное решение

порождают юридические последствия с момента вступления их в законную» силу.

В статье «Дебаты по поводу закона против кражи леса» Карл Маркс называл его

«существенным принципом права», «бесспорным основным принципом

судопроизводства» [1]. Для теори

и и практики советского гражданского процесса,

для совершенствования гражданского процессуального законодательства

необходимо было научное исследование вопросов о понятии законной силы

судебного решения, об объективных и субъективных пределах ее, о правовых

последствиях или свойствах вступившего в законную силу судебного решения.

Важно. было выяснить, какие правовые последствия вступления решения в

законную силу пр

исущи всем решениям, а какие соответствуют лишь некоторым

судебным решениям. Советские ученые приложили немало труда для выполнения

этой задачи.

Профессор Д. И. Полумордвиной, например, дал такое определение

законной силы решения: «Законной силой судеб-

ного решения является правовое действие решения, заключающееся в том, что,

применяя норму права, суд своим решением с безусловной достоверностью

устанавливает действительные права и обязанности сторон, конкретизируемые

строго определенными пределами, индивидуализирующими то дело, по которому

решение постановлено» [82, 28]. При этом автор .исходил из того, что вступившее

в законную силу судебное решение приобретает присущую н

орме права

непререкаемую авторитетность и общеобязательность, причем правовое действие

решения имеет безусловный и конкретный характер; что решение является

осуществлением закона; что законная сила решения суда должна иметь решающее

значение при определении его юридической природы [82, 25, 29—47].

М. Г. Авдюков полагал, что правовое действие вступившего в законную

силу судебного решения проявляется в том, что «наличие или отсутствие пр

ав

(надо было добавить «и обязанностей» — А. К.) и лежащих в их основе фактов

устанавливается окончательно и в том, что установленные решением суда права

(«и обязанности».—А. К.) подлежат беспрекословному осуществлению по

требованию управомоченных лиц [16, 137].

Проф. Н. Б. Зейдер понимает под законной силой судебного решения

осо

бое качество обязательности для сторон и других лиц, участвующих в деле, для

постановившего решение суда, а также для всех должностных лиц, граждан и со-

циалистических организаций [45, 76].

Проф. М. А. Гурвич определяет законную силу судебного решения

следующим образом: «Законную силу судебного решения составляют его

правовые последствия, его юридическое действие как акта правосудия» [

33, 96].

Следует согласиться с тем, что законная сила судебного решения

действительно проявляется в его юридическом действии, в его

общеобязательности как для сторон и других лиц, участвующих в деле, так и для

постановившего его суда, и, наконец, для всех должностных лиц, учреждений,

предприятий, организаций и для граждан. Эта общеобязательность проявляется

неодинаково: для суда она обо

значает запрет заново рассматривать дело, по

которому состоялось решение, вступившее в законную силу; для сторон оно

связано с определенными правами и обязанностями; для физических и юри-

дических лиц, у которых находится предмет спора, оно связано с обязанностью

выполнить требование судебного исполнителя о передаче присужденной судом

вещи; для органов загс, для коммунального отдела он

о связано с обязанностью

внести определенную запись в книгу загс или в реестр домовладений и т. д.

Поэтому существенное значение имеет вопрос о правовых последствиях

вступления решения в закон-

ную силу или иначе о юридических свойствах вступившего в законную силу

судебного решения.

Д. И. Полумордвинов считал необходимым делить законную силу

решения на формальную и материальную. К первой он относил невозможность

пересмотра и изменения в результате обжалования решения в том процессе, в

котором оно постановлено. Ко второй — окончательность и неизменность в

любом процессе [82, 35]. Против такого расщепления единого понятия законной

силы судебного решения выступили Н. А. Чечина [110

, 16] и М. Г. Авдюков [16,

139]. Последний совершенно правильно отметил, что деление законной силы на

формальную и материальную не способствует уяснению сущности этого правого

института.

Проф. М. А. Гурвич, говоря о судебном решении и его законной силе,

правильно заявив, что решение не является нормативным актом, делает вывод, что

судебное решение есть юридический факт, с к

оторым закон связывает два вида

последствий: процессуально-правовые и материально-правовые. По мнению

автора, первые связаны с любым судебным решением, вступившим в законную

силу—это последствия в области процессуально-правового положения лиц, на

которых -распространяется действие судебного решения, тогда как материально-

правовые последствия в области гражданских правоотношений в субъективных

пр

авах и обязанностях вызываются только судебными решениями, имеющими

преобразовательный характер [33, 96—97]. И это деление вряд ли целесообразно.

Прежде всего трудно согласиться с мнением, согласно которому судебное

решение есть юридический факт. Оригинальный довод, что если решение суда не

тождественно правовой норме, то оно обязательно должно быть юридическим

фактом [111, 135—153]. Судебное решение есть ак

т правосудия, в основании

которого лежат юридические факты (фактическая обоснованность судебного

решения). Поэтому не следует разрывать процессуальные и. материально-право-

вые последствия вступления решения в законную силу. Решение подтверждает

права и обязанности сторон в области материальных правоотношений, принуждает

ответчика выполнить правовые обязанности по отношению к истцу, защищает

субъективное право истца по всем видам иско

в. Поэтому конструкция М. А.

Гурвича неприемлема. М. А. Гурвич перечисляет процессуально-правовые

последствия вступления решения в законную силу: а) окончательность, б) запрет

кассационного пересмотра решения, в) запрет вторичного рассмотрения спора, г)

определенность и неоспоримость права, д) исполнимость судебного решения.

Материально-правовое действие вступившего в законную силу решения автор

отн

осит только к так называемым преобразовательным решениям, которые он

считает частью состава юридических

фактов [33, 98—110]. Нельзя сказать, что эта характеристика содержания законной

силы судебного решения отличается ясностью описания различных явлений,

связанных с законной силой решения.

Несколько более определенный анализ правовых свойств решения,

вступившего в законную силу, содержится в монографии М. Г. Авдюкова,

который рассматривает следующие правовые последствия вступления судебного

решения в законную силу: а) неопровержимость, б) исключительно

сть, в)

преюдициальность, г) исполнимость, д) обязательность для государственных

органов, должностных лиц, граждан и организаций социалистического хозяйства

[16, 139—190].

Д. М. Чечот свел правовые последствия вступления решения в законную

силу к трем: а) исключительность, б) неопровержимость, в) обязательность,

включающая исполнимость[115, 141—144].

Н. Б. Зейдер говорит о пяти свойствах вступившего в законную силу

судебного р

ешения: а) неизменности, б) неопровержимости, в) обязательности, г)

исключительности, д) исполнимости [45, 81—94].

При сопоставлении всех указанных правовых последствий следует

признать, что правовые свойства, возникающие в связи с вступлением судебного

решения в законную силу выражаются во всех случаях в исключительности и

неопровержимости, в некоторых случаях в исполнимости и в преюдициальности.

Во

прос о преюдициальности, о взаимной обязательности решений

судебных органов, о преюдициальности как правовом последст

вии вступления

.судебного решения в законную силу разработан рядом процессуалистов — К. С.

Юдельсоя [123], Я. Л. Штутин [118], В. М. Семенов [89], М. Г. Авдюков [16] и др.

Все вступившие в зако

нную силу судебные решения, пои какому бы делу

они ни были постановлены, обладают общеобязательностью, которая всегда

находит свое проявление в исключительности и неопровержимости.

Исключительность (ne bis in idem) состоит в том, что исключается возможность и

нового рассмотрения того же дела. Неопровержимость обозначает недопустимость

кассационной проверки решения, вступившего в законную силу (некоторые

авторы неправильно по

льзуются термином «кассационный пересмотр»,

пересмотр—это специальный исключительный порядок проверки решения,

вступившего в законную силу). Таким образом, правовыми последствиями

вступления судебного решения в законную силу является общеобязательность,

включающая в себя исключительность, неопровержимость, обязательность для

государственных органов, должностных лиц, граждан и организаций

социалистического хозяйства.

Общеобязательность в некоторых случаях может проявляться в

исполнимости и в пр

еюдициальности. Исполнимость—возможность

принудительного исполнения решения, присуща только исполнительным искам о

присуждении. Трудно согласиться с мнением М. Г. Авдюкова, что исполнимость

присуща решениям также и по установительным искам

о признании [16]. Автор указывает, что эти решения исполняются в том смысле,

что стороны поступают согласно правовому положению, которое подтве

рждено

судом. Но, во-первых, стороны могут поступать иначе и на основании решения их

нельзя принудить действовать согласно вынесенному судом решению о признании

наличия или отсутствия определенного правоотношения между сторонами.

Исполнимость— это такое правовое последствие вступления решения суда в

законную силу, когда на основании такого решения в случае уклонения ответчика

от д

обровольного исполнения решения возможно принудительное исполнение

вопреки воле ответчика.

Преюдициальность как правовое свойство вступившего в законную силу

решения, так же как исполнимость, не свойственна всем судебным решениям, но

проявляется лишь в тех случаях, когда между двумя делами имеется такая связь,

что установленные судебным решением факты и правоотношения не могут быть

отве

ргнуты по другому делу, но должны быть положены в основание решения по

другому делу. В таких случаях говорят о фактах, преюдициально установленных,

так как решение суда, установившее определенные юридические факты или

правоотношения, обязательно для суда, рассматривающего другое дело.

По во

просу об обязательности вступившего в законную силу судебного

решения для государственных органов и должностных лиц, не участвовавших в

процессе, Д. И. Полумордвинов указывал, что они обя

заны считаться с решением,

причем влияние решения не зависит от того, участвовали ли они в процессе.

Характер этого влияния заключается в том, что судебное решение связывает

государственный .орган или должностное лицо постольку, поскольку возникает

«необходимость иметь суждение по тому самому вопросу, по •которому вынесено

судебное решение и лишь по отношению к тем лицам, спор ко

торых разрешен

судом, и по отношению к их правопреемникам [82, 161—164].

Положения, принятые в советской науке гражданского процессуального

права оказались полезными для законодателя, который в «Основах»,

сформулировал ряд норм, посвященных законной силе судебного решения (ст. 39).

Большие споры в литературе вызвал вопрос о пределах действия законной

силы судебного решения: на что именно

она распространяется, на кого именно она распространяется (объективные и

субъективные пределы).

Д. И. Полумордвинов в результате своего исследования пришел к

следующим выводам: границы, в которых суд постановляет решение,

определяются волеизъявлением сторон, проявляющимся в предъявлении иска и

встречного иска; объективные пределы законной силы решения определяются

предметом и основанием иска; субъективные пределы законной си

лы судебного

решения состоят в том, что действие законной силы решения распространяется на

стороны, на третьих лиц, а также на их правопреемников [82, 87—164]. Автор

полагает, что решение суда вступает в законную силу в отношении третьих лиц,

связанных с участниками процесса гражданско-правовыми отношениями, лишь

при том условии, если они, третьи лица, участвовали в процессе. Эт

а последняя

оговорка вызывает возражение. Если третье лицо, не заявляющее самостоятельных

исковых требований на предмет спора, было привлечено судом к участию в деле,

но не пожелало участвовать в процессе, то тем не менее на такое третье лицо

следует распространять действие законной силы решения, так как ему была

предоставлена судом во

зможность участвовать в деле и осуществлять свое право

на защиту. При противоположном решении этого вопроса недобросовестное

третье лицо отказом от участия в деле освобождало бы себя от преюдициального

действия законной силы.

К положениям Д. И. Полумордвинова о субъективных и объективных

пределах законной силы судебного решения присоединился ряд

процессуалистов—Н. Б. Зе

йдер [44 и 45], М. А. Гурвич [33] и др. Выводы Д. И.

Полумордвинова нашли свое воплощение в формулировке ст. 39 «Основ»: «По

вступлении решения в законную силу стороны и другие лица, участвовавшие в

деле, а также их правопреемники не могут вновь заявлять в суде те же исковые

требования, на том же основании, а так

же оспаривать в другом процессе уста-

новленные судом факты и правоотношения». В этой части статьи тем самым

сказано, что законная сила решения распространяется на предмет и основание иска

(объективные пределы), на лиц, участвовавших в деле, и их правопреемников

(субъективные пределы), на способность вступившего в законную силу судебного

решения устанавливать факты и пр

авоотношения с обязательной силой для

другого дела (преюдициальность вступившего в законную силу судебного

решения).

Оказался дискуссионным вопрос о том, вступают ли в законную силу

мотивы судебного решения. Одни авторы полагают, что мотивы судебного

решения вступают в законную силу, другие стояли на противоположной позиции;

одни по-

лагают, что в зако

нную силу вступает все судебное решение-в целом, другие

исходили из того, что в законную силу вступает лишь резолютивная часть

судебного решения, Д. И. Полумордвинов считал, что мотивы решен-ия не

вступают, в законную силу [81, 32]. Впоследствии автор отказался от этого

взгляда.

Для правильного решения поставленного вопроса необходимо точно

установить, что и

менно следует понимать под мотивами судебного решения:

относятся ли к ним те доводы. и логические доказательства, всякого рода

соображения, при. помощи которых суд пытается сделать свое решение убеди-

тельным, или же мотивами судебного решения следует считать юридические

факты, установленные судом при помощи. судебных доказательств,

исследованных в судебном заседании с предоставлением сторонам и др

угим

лицам, участвующим в деле, возможности принимать участие в исследовании

доказательств.

Неправильную позицию по вопросу о содержании мотивов судебного

решения занимал Н. Б. Зейдер, который писал, что «нередко под мотивами

решения понимаются то факты, то правоотношения, то субъективное право,

наличие или отсутствие которых устанавливается судом при разрешении дела. В

действительно

сти же о них как о мотивах судебного решения говорить нельзя по

той причине, что на подтверждение этих фактов, правоотношения и права

направлено исследование дела судом. Мотивами же судебного решения следует

считать те соображения, которые суд приводит для обоснования своих выводов о

существовании или об отсутствии этих фактов, правонарушения и субъективного

пр

ава» [42, 74]. Более правильную позицию занял по этому вопросу проф. Д. И.

Полумордвинов, который указывал на двусмысленность термина, подчеркивая,

что логические доводы решения не вступают в законную силу, так как доводы,

соображения, рассуждения имеют субъективный характер, и присоединился к

мнению С. Н. Абрамова, полагавшего, что в за-' конную силу вступают мотивы

ешения лишь в той части». в которой суд устанавливает фактические

обстоятельства дела, являющиеся основой резолютивной части решения [82, 167,

171, 172].

Д. И. Полумордвинов совершенно прав, когда он подчеркивает, что

судебное решение представляет собой единое целое и что поэтому было бы

неправильно отрывать окончательную резолюцию суда, сформулированную в

решении, от установления фактических обстоятельств, являющихся непо-

средственн

ой основой этой резолюции. Автор далее обосновывает свой вывод о

вступлении мотивов решения в законную силу. Для применения нормы

материального права суд должен констатировать наличие соответствующих

условий при-

менения нормы, указанных в ее гипотезе, т. е. он должен установить наличие или

отсутствие фактов, от которых зависит применение нормы. Следовательно

мотивы судебного решения, относящиеся к установлению фактических

обстоятельств дела, являются существенной частью решения.

Правильность позиции Д. И. Полумордвинова подтверждает ст. 37

«Основ» в той части, где она говорит об обязательном указании в судебн

ом

решении обстоятельств, установленных судом—это и есть мотивы решения,

неразрывно связанные с его резолютивной частью. На это, в частности указывали

Н. А. Чечина [110, 17] и Д. М. Чечот [115, 144].

Если бы мотивы судебного решения не вступали в законную силу, то не

могло бы существовать такое правовое последствие вступления решения в

зако

нную силу, как преюдициальность. Часть 3 ст. 39 «Основ» запрещает оспари-

вать в другом процессе установленные судом факты и правоотношения по

вступлении судебного решения в законную силу, тем самым подтверждая, что в

законную силу вступает не только резолютивная часть судебного решения, но и

мотивы решения, содержащие указания на факты и правоотношения,

установленные судом и по

ложенные в основание судебного решения.

ГЛАВА VII

ОБЖАЛОВАНИЕ И ПЕРЕСМОТР СУДЕБНЫХ РЕШЕНИЙ

Особенности советского обжалования

и пересмотра судебных решений

Одной из весьма существенных гарантий советского правосудия является

обжалование и пересмотр судебных решений. Эти институты гражданского

процессуального права в то же время являются гарантией права на защиту сторон

и других лиц, участвующих в гражданском деле; обеспечивают законность и

об

основанность судебных решений, являясь формами ближайшего и высшего

судебного надзора за судебными решениями.

Советская кассация была введена декретом № 1 о суде, который, борясь с

судебной волокитой, отказался от апелляции, установив, что дело разрешает по

существу только суд первой инстанции, решение которого может быть обжа-

ловано в кассационном порядке. Употребляя термин «кассация», законода

тель

подчеркивал, что суд второй инстанции не уполномочен рассматривать дело по

существу; что его задачей является лишь проверка законности решения, проверка

его справедливости. Советская кассация коренным образом отличалась от

буржуазной кассации как по своей классовой направленности в защиту

трудящихся и советского государства, так и по характеру проверки. В отличие от

буржуазной кассации, напр

авленной на проверку лишь формального соблюдения

норм материального права, а также процессуальных форм и обрядов

судопроизводства, советский кассационный суд обязан был проверить не только

соответствие решения советскому закону, но также соответствие решения

классовой справедливости трудящихся масс. В дальнейшем

с принятием первого. Гражданско-процессуального кодекса РСФСР и ГПК других

союзных республик к обязанностям кассационной инстанции была отнесена

проверка как законности, так и обоснованности судебного решения, которое под-

лежало отмене в тех случаях, когда оно нарушало закон или когда решение суда

противоречило фактам, установленным судом первой инстанции. В докладе на 5-м

Всероссийск

ом . съезде деятелей юстиции в 1924 г. Председатель Верховного

Суда РСФСР П. И. Стучка, говоря о работе Верховного Суда, указал на

следующее: «Вопросом процессуальной политик» является вопрос о большей или

меньшей широте контроля второй инстанции... Я грешен в том, что в декрет № 1

вписал это слово «кассация»... кассационный порядок взят из Франции, где

имеется наибо

лее буржуазный, наиболее классовый суд и вместе с тем наиболее

лицемерный суд, там кассационная форма прикрывает классовый характер суда.

Наш суд не есть кассационный суд, но есть скорее ревизионный суд. И реви-

зионный суд это старое название, которое тоже не совсем подходит. Ревизионный

суд у нас был еще до 60

-х годов, но это ничего не значит. Мы все-таки эту разницу

поймем. Ревизионный суд ведь состоит в том, что помимо состязательного

порядка суд сам по своей инициативе рассматривает все вопросы, все нарушения,

которые в данном деле имеются...» [85, 135]. С тех пор прошло более 40 лет, в

течение которых судебная практика, законодательство и наука гр

ажданского

процессуального права занимались исследованием вопросов об основаниях к

отмене решений в кассационном порядке, о полномочиях кассационной

инстанции, о пределах обязательности указаний кассационной инстанции для суда

первой инстанции, в который дело передано для нового рассмотрения в связи с

отменой решения. Кассационная проверка судебных решений осуществлялась

также в целях «ближайшего ко

нтроля» над народными судами, а право «высшего

контроля» над решениями народных судов и советов народных судей было

предоставлено Народному комиссариату юстиции [100]. Согласно Положению о

высшем судебном контроле от 10 марта 1921 г. [101] судебные решения, вступив-

шие в законную силу, подлежали отмене в порядке высшего судебного контроля в

случаях: нарушения или неприменения узаконений Со

ветской власти, принятия к

производству дел, не подведомственных судебным органам, явного противоречия

руководящим началам советского законодательства и общей политике Рабоче-

Крестьянского правительства. Рассмотрение дел в порядке высшего судебного

контроля было предоставлено Народному комиссариату юстиции, а после

организации Верховного Суда РСФСР перешло к последнему. Таким образом,

сложилось два процессуальных института: а) кассационное о

бжалование судебных

решений, не вступив-

ших в законную силу, и б) пересмотр в порядке надзора вступивших в законную

силу решений. Кроме того, одновременно с институтом пересмотра решений в

порядке высшего судебного контроля возник третий процессуальный институт

пересмотра вступивших в законную силу судебных решений по вновь

открывшимся обстоятельствам. Как обжало

вание, так и пересмотр решений

преследуют одни и те же цели обеспечения законности и обоснованности

судебных решений; и тот и другой институты являются гарантиями правосудия, а

также гарантиями права на защиту сторон и других лиц, участвующих в деле. Есть

много общего в основаниях к отмене решения, в полномочиях кассационной и

судебно-н

адзорной инстанций, в обязательности указаний той и другой инстанции.

Однако есть и существенные различия, сказавшиеся в характере развития обоих

институтов. Кассационное обжалование—это обычный нормальный ход процесса

из первой во вторую инстанцию при наличии кассационной жалобы или

кассационного протеста прокурора. Пересмотр решений в порядке надзора — это

экстраординарный исключительный порядок п

роверки законности и

обоснованности судебного решения. Поэтому перед законодателем, судебной

практикой и перед теорией стояли задачи разрешить целый ряд вопросов: о

централизации или децентрализации судебного надзора; о должностных лицах,

которым должно быть предоставлено право принесения протеста в порядке

надзора; о характере и содержании судопроизводства в судебно-надзорной

инстанции и т. д.

Если судебное р

ешение не вступило в законную силу, то обжаловать его—

это право сторон и других лиц, участвующих в деле. Подача кассационной жалобы

или принесение прокурором кассационного протеста влекут за собой обязанность

кассационной инстанции проверить законность и обоснованность обжалованного

или опротестованного судебного решения. Право на принесение кассационной

жалобы есть один из элементов пр

ава на судебную защиту, право жалобы, если

prima facie (уже на первый взгляд) есть предмет жалобы, является

элементарнейшим основным законом гражданского общества [2, 657]. Но после

того как решение суда вступило в законную силу, стороны и другие участвующие

в деле лица могут только обращаться к должностным лицам, которым закон

предоставил право принесения п

ротеста в порядке надзора, с просьбой затребовать

дело, приостановить исполнение решения и внести протест в порядке надзора.

Основания к от

мене судебного решения

Авторы работ, посвященных институту обжалования, занимались,

научным обобщением судебной практики и вноси-

ли предложения, направленные на совершенствование законодательства.

Так, монография С. Н. Абрамова содержит разработку вопросов о

правовых основах проверки вышестоящим судом обоснованности судебного

решения и о видах необоснованности [12]. В первой главе рассмотрены вопросы о

характере и сущности института обжалования, об оценке доказательств

вышестоящим судом и о природе новых материалов, представляемых

кассационной инстанции. Если в ГП

К РСФСР 1923 г. говорилось о том, что суд не

ограничен рамками жалобы и проверяет все дело в ревизионном порядке как в об-

жалованной, так и в необжалованной части решения, как в отношении кассатора,

так и в отношении лиц, не подавших жалобы, то ст. 15 Закона о судоустройстве

СССР, союзных и автономных респуб

лик от 16 августа 1938 г. возложила на

кассационную инстанцию обязанность проверки решения в полном объеме как с

точки зрения законности, так и обоснованности по материалам, имеющимся в

деле, и по материалам, представленным в кассационную инстанцию. Автор

совершенно справедливо считает эту норму «итогом развития института

обжалования в советском гражданском процессе и законода

тельным закреплением

этого итога» [12, 3]. Выясняя отличия советской кассации от буржуазных форм

обжалования, С. Н. Абрамов [12, 11] характеризует ее как новый по форме и

содержанию тип обжалования, не имеющий ничего общего с буржуазными

формами обжалования

Автор убедительно доказывает недопустимость установления

кассационной инстанцией фактических обстоятельств дела, считая это

исключительной прерогативой суда первой инстанции. По его правильному

мнению, установление фактов судом кассационной инстанции есть нарушение

одного из основных принципов социалистического правосудия, а именно

осуществления правосудия с участием народных заседателей [12, 29]. Для того

чтобы кассационный суд мог проверить обоснованность обжалованного р

ешения,

он оценивает доказательства и проверяет, правильно ли оценил суд первой

инстанции имеющиеся в деле доказательства и указывает на ошибки, допущенные

судом первой инстанции при оценке доказательств [12, 54]. Рассматривая вопросы,

что следует понимать под новыми материалами, в праве ли суд второй инстанции

затребовать новые материалы, могут ли новые материалы быть представлены при

ротесте в порядке надзора, С. Н. Абрамов приходит, к выводу, что новые

материа-

Это положение было высказано. нами на первой научной сессии ВИЮН в 1940 г.

«...уложить наше обжалование в старые схемы, в прокрустово ложе кассации, апелляции, ревизии не

представляется возможным» [105, 359]. См. также указания на особенности советской кассации в книге

К. И. Комиссарова [57, 3—4].

100

лы являются письменными доказательствами и на последние два вопроса дает

положительный ответ [12, 54—80].

Следует полностью присоединиться к положениям С. Н. Абрамова,

добавив указание на цель представления новых материалов—доказать

правильность или неправильность обжалованного или опротестованного решения

суда.

Заслуживает внимания предложенная автором классификация случаев

необоснованности судебного решения: 1) суд признал установленными факты в

пр

отиворечии с имеющимися доказательствами или при отсутствии или

недостаточности доказательств; 2) суд не выяснил всех обстоятельств дела и

вследствие этого не установил действительных взаимоотношений сторон; 3) суд

признал неустановленными факты вопреки имеющимся в деле доказательствам; 4)

решение суда противоречит фактическим обстоятельствам дела, установленным

судом первой инстанции,— неправильный логический вывод из фактов,

установленных судом [12, 81—131],

К осн

овным выводам С. Н. Абрамова по вопросу о необоснованности

судебного решения как основания к отмене решения присоединилась Л. Ф.

Лесницкая [66 и 67], которая говорит о неполном выяснении обстоятельств дела, о

недоказанности обстоятельств, имеющих значение для дела, о несоответствии

выводов суда обстоятельствам дела.

Л. Ф. Лесницкая проанализировала и такое основание к отмене

бжалованного решения, как незаконность его, рассмотрев вопросы о понятии

незаконности, о нарушении норм материального права и о нарушении норм

процессуального права [64 и 65]. Подчеркнув, что ошибка, допущенная судом на

любой стадии применения норм материального права, приводит к незаконности

решения, Л. Ф. Лесницкая для установления основных видов нарушения закона

анализирует три стадии. Пер

вая стадия — юридическая квалификация факти-

ческих взаимоотношений сторон, нахождение соответствующей нормы права,

регулирующей данный вид общественных отношений, и проверка, действует ли

эта норма в настоящее время. Второй этап—уяснение содержания и смысла, пра-

вильное истолкование нормы; при отсутствии соответствующей нормы —

применение аналогии закона или аналогии права. Третья стадия—установление в

резолютивной части решен

ия правовых выводов, предусмотренных применяемой

нормой материального права [65, 238—242]. После этих предварительных

замечаний автор переходит к исследованию четырех видов нарушения норм

материального права; а) применение ненадлежащего закона, б) неприменение

надлежащего закона, в) неправильное истолкование закона, г) неправильное

применение аналогии закона и аналогии права. По первому вопросу указано, что

применение ненадлежащего закона п

риводит к неправильной юридической

квалификации

101

фактических взаимоотношений сторон и к нарушению правил о действии закона

во времени и пространстве [65, 242—245]. Неприменение надлежащего закона

имеет место в тех случаях, когда решением суда на сторону возлагаются

обязанности, не предусмотренные законом, а также в тех случаях, когда

отношения сторон регулируются несколькими нормами, тогда как суд применил

лишь одну из них [65, 245—248].

Непр

авильное истолкование закона сводится к тому, что суд, хотя

применил надлежащий закон, но неправильно уяснил его содержание и смысл,

вследствие чего сделал в решении неправильный вывод о правах и обязанностях

спорящих' сторон. Поэтому кассационная инстанция при проверке законности

обжалованного решения обязана также проверить, правильность истолкования

закона, на основании которого. решено дело [

65, 248—250].

Анализируя судебную практику по вопросам применения аналогии закона

и аналогии права, Л. Ф. Лесницкая отмечает такие условия для применения

аналогии закона, как отсутствие нормы права, которая прямо регулировала бы дан-

ные общественные отношения, и наличие нормы права, регулирующей сходные по

своим существенным признакам общественные отношения. Несоблюдение этих

условий приводит к нар

ушению аналогии закона, которое может выразиться в

двух формах: 1) применение закона по аналогии при наличии нормы права, прямо

регулирующей данный вид общественных отношений; 2) применение в порядке

аналогии закона правовой нормы, регулирующей несходные по своему характеру

общественные отношения. Применение аналогии, права требует, в свою очередь,

отсутствия закона, прямо предусматривающего данный вид общественных

тношений, а также отсутствия нормативных актов, регулирующих сходный вид

общественных отношений. Нарушения правил об аналогии закона и аналогии

права автор сводит к следующим видам: а) разрешение судом дела по аналогии

закона или по аналогии права при существовании нормативных актов, прямо

регулирующих данные отношения; б) вынесение судом решения по аналогии

права, п

ротиворечащего общей политике советского государства и общим началам

советского законодательства; в) вынесение решения по аналогии закона или

аналогии права с голословной ссылкой на общие начала; г) неприменение

аналогии права при отсутствии нормативных актов, прямо регулирующих данный

вид общественных отношений [65, 250—254]. Следует присоединиться к весьма

содержательным выводам Л. Ф. Лесницкой по вопросу о ха

рактере нарушений

норм материального права как оснований к отмене обжалованного решения. Ее

исследование опирается на глубокое научное обобщение судебной прак-

102

тики и теоретическое рассмотрение вопросов о судебном применении закона и

иных нормативных актов, регулирующих гражданские, семейные, трудовые,

колхозные отношения, из которых проистекают судебные споры.

Большой научный интерес представляет соб

ой исследование Л. Ф.

Лесницкой вопроса о процессуальных нарушениях как основании к отмене

судебного решения. Автор выражает сожаление по поводу того, что ГПК

двадцатых годов не содержал нормы, предусматривающей круг процессуальных

нарушений, которые должны рассматриваться как безусловные основания к

отмене решения. На основе изучения и обобщения практики Л. Ф. Лесницкая

высказывает ряд ценных п

оложений. К безусловным (абсолютным) основаниям

относятся такие процессуальные нарушения, существенность которых не связана

непосредственно с правильностью постановленного судом решения. Кроме них

условные процессуальные нарушения должны быть признаны существенными и

влечь за собой отмену обжалованного решения лишь в том случае, если

процессуальное нарушение оказало или могло оказать влияние на пр

авильность

вынесенного решения суда первой инстанции. При наличии условного

процессуального нарушения отмена решения зависит от обстоятельств дела, от

неправильного установления судом фактического состава по делу, от того,

привело ли данное процессуальное нарушение к необоснованности решения [67 и

68]. Л. Ф. Лесницкая внесла предложение de lege ferenda об установлении в новых

ГПК союзных республик перечня безусловных о

снований к отмене решений в

связи с нарушением процессуальных норм с тем, чтобы, с одной стороны,

сократить количество грубых процессуальных нарушений в практике судов первой

инстанции, а с другой стороны, заставить вышестоящие суды более тщательно

проверять соблюдение судами первой инстанции процессуальных норм при

разбирательстве и решении гражданских дел. К этому пр

едложению присое-

динился С. Н. Абрамов [83, 83]. Новые ГПК, принятые в соответствии с

«Основами» содержат такие перечни безусловных процессуальных нарушений,

которые влекут за собой обязательную отмену решения (ст. 308 ГПК РСФСР и со-

ответствующие статьи ГПК других союзных республик).

Таким образом, основаниями к отмене решений в кассационном порядке

являются незаконность или нео

боснованность судебного решения, отдельные

виды которых сводятся к неполноте выяснения фактических обстоятельств,

имеющих значение для дела; к недоказанности обстоятельств, которые суд считает

установленными; к несоответствию выводов суда установленным им

обстоятельствам; к нарушению или неправильному применению норм

материального или процессуального права. Однако правильное по существу

решение суда

103