Клейнман А.Ф. Новейшие течения в советской науке гражданского процессуального права (очерки по истории)

Подождите немного. Документ загружается.

собность — это понятие, необходимое для выражения возможности обладания

лишь имущественными правомочиями и обязанностями [114, 23—24].

Разработка учеными-юристами в области гражданского процессуального

права вопросов о гражданских процессуальных правоотношениях была

плодотворна и сыграла положительную роль при подготовке и обсуждении

«Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик», а

также Гражданских процессуальных кодексов союзных республик, в ос

обенности

по вопросам о лицах, участвующих в деле, их процессуальных правах и

обязанностях. Дискуссии по вопросам о понятии и значении гражданских

процессуальных отношений, об их содержании, субъектах и объектах при несли

несомненную пользу для дальнейших научных исследований, для преподавания

науки советского гражданского процессуального права, а также для судебной

практики по гр

ажданским делам.

В 1965 г. вышли в свет еще две работы—проф. М. А. Гурвича [36, 62—

116], проф. Н. Б. Зейдера [46, 3—73],— посвященные исследованию гражданских

процессуальных правоотношений, и в частности вопросов об их содержании,

характере, субъектах, объекте и о процессуальных действиях как юридических

фактах, с наличием или отсутствием которых нормы права связывают

возникновение, изменени

е и прекращение гражданских процессуальных

правоотношении М. А. Гурвич подчеркивает властный характер процессуальных

отношений: «...правовая власть суда как органа правосудия составляет содержание

правоотношения» [36, 63—93]| Автор усматривает отдельные процессуальные

правоотношения суда с лицами, участвующими в деле, на каждой стадии

процесса. Далее он различает элементарные гражданские процессуальные

правоотношения, каждое из которых состоит из двух субъектов: суд — лицо,

участвующее в деле, и едино

е комплексное гражданское процессуальное

правоотношение охватывающее суд в его взаимоотношениях со всеми

участниками данного дела на данной стадии судопроизводства В соответствии с

этим предлагается следующая система гражданских процессуальных

правоотношений [36, 92]: главные (суд—стороны, третьи лица с

самостоятельными требованиями, лица и организации, предъявившие требование

о за щите пр

ав и охраняемых законом интересов других лиц) дополнительные (суд

— прокурор, а также органы государственного управления, участвующие в деле

для дачи заключения); служебно-вспомогательные (суд—свидетели, эксперты,

переводчики).

В этой схеме не нашлось места для гражданских процессуальных

.правоотношений суда с представителями общественных организаций и

коллективов трудящихся, участвующих в деле для изло

жения мнения по делу

уполномочивших их организаций и коллективов. Трудно согласиться с мнением

что содержание правоотношений составляет власть суда, а не взаимные

процессуальные права и обязанности суда и лиц, участвующих в деле для защиты

своих прав, а также лиц, предъявивших иск в защиту прав других лиц; пр

окурора,

'свидетелей, экспертов, переводчиков. Искусственный характер носит

классификация гражданских процессуальных правоотношений и неубедительны

доводы в пользу единого правоотношения на каждой стадии процесса как

комплексного правоотношения суда с многочисленными участниками процесса.

Исходя из неправильной посылки о том, что представители сторон и третьих лиц в

гражданском процессе не являются лицами, участвующими в деле, М. А. Гу

рвич

не касается вопроса о гражданских процессуальных отношениях с ними суда.

Н. Б. Зейдер дает характеристику гражданских процессуальных

правоотношений, исходя из их цели, а именно: постановления объективно

правильного законного и обоснованного решения по делу [46, 14]. Правильно

делается ударение на том, что гражданские процессуальные правоотношения во

всех случаях имеют место между судом и о

дним из участников процесса. Н. Б.

Зейдером дана убедительная критика взгляда авторов учебника гражданского

процесса ГДР под редакцией проф. И. Натана, полагающих, что гражданские

процессуальные правоотношения существуют не только между судом и

сторонами, но также между самими сторонами [46, 15—17].

Заслуживают внимания положения автора, направленные на выяснение

содержания гражданских п

роцессуальных правоотношений со стороны

общесоциальной — «опосредствование особых идеологических общественных

отношений, складывающихся в связи с деятельностью такого государственного

органа, как суд» — и со стороны собственно юридической — «наличие у

участников правоотношения прав и обязанностей, которые по природе своей

являются процессуальными, т. е. осуществляемыми в целях защиты нарушенного

права или интереса их носителей в особ

ой процессуальной форме, установленной

законом» [46, 18—19]. Следует также согласиться с Н. Б. Зейдером, когда он,

доказывая связь между процессуальным и материальным правоотношением.

считает последнее необходимой предпосылкой первого [46, 19—22].

Для характеристики содержания гражданских процессуальных

правоотношений обоим авторам потребовалось де-

тально рассмотреть вопрос о характере процессуальных прав, и обязанностей как

суда, так и всех лиц, участвующих в деле. М. А. Гурвич полагает, что суд несет

обязанности только по отношению к государству, что право суда (в то же время

обязанность) рассмотреть данное дело выражает его власть как государственного

органа, урегулированную гражданским процессуальным пр

авом. Право и

обязанность суда рассмотреть дело в связи с правомочиями сторон и других лиц

участвующих в деле, а также обязанностями и правами других участников

процесса автор и называет «комплексным гражданским процессуальным

правоотношением» [36, 71, 74, 87]. В противоположность этому Н. Б. Зейдер,

говоря о правах и обязанностях суда, подчеркивает их двоякую природу: «Если, с

одн

ой стороны, суд обязан совершить определение действия, неся

соответствующую обязанность перед стороной или другим участвующим в деле

лицом, то, с другой стороны, он обязан совершать эти действия и как орган

государства, осуществляющий правосудие» [46, 61]. К этому следовало бы

добавить, что суд одновременно состоит и в гражданских процессуальных

отношениях со сторонами, в о

тношении которых закон предоставляет ему

процессуальные. права (требовать представления доказательств, требовать личной

явки и т. д.) и перед которыми несет процессуальные обязанности (обсудить

вопрос о подведомственности и подсудности предъявляемого иска, обеспечить

иск, обсудить ходатайство об истребовании доказательств, постановить решение и

т. д.); и в государственно-правовых отношениях с государством, в силу которых он

обязан осу

ществлять правосудие.

М. А. Гурвич отрицает наличие обязанностей суда перед сторонами,

приписывая ему только права по отношению вообще ко всем лицам, участвующим

в деле, которые, по мнению автора, обладают только процессуальными правами по

отношению к суду, но не несут перед ним никаких «юридических обязанностей»,

даже тогда, когда зак

он их положение называет «обязанностями» [36, 69—73].

Этот последний свой тезис автор обосновывает тем, что закон не предусматривает

санкции за нарушение обязанности. Но, во-первых, гражданское процессуальное

законодательство предусматривает санкции за неисполнение процессуальных

обязанностей, например, в ГПК РСФСР взыскание вознаграждения за потерю

рабочего времени, за_ недобросовестное использование процессуальных прав, т. е.

за нарушение обязанн

ости добросовестно пользоваться процессуальными

правами (ст. 92); наложение штрафов за неисполнение процессуальных

обязанностей (ст.ст. 97, 98); принудительный привод ответчика по делам об

алиментах как санкция за невыполнение обязанности явки в суд (ст. 159) и т. д.

Во-вторых, неисполнение стороной обязанности доказывания

определенных фактов влечет за собой истребование их

СУДОМ или невыгодные

материальные последствия (удовлетворение иска, отказ в иске). Таким образом,

конструкция, освобождающая стороны и других лиц, участвующих в деле, от

процессуальных обязанностей не может быть принята.

В главе о субъектах гражданских процессуальных правоотношений Н. Б.

Зейдер, указывая на различие в процессуальном положении различных участников

процесса, определяет это различие отличиями в функциях, цел

и и характере

процессуальной деятельности каждого из них. Суд во всех правоотношениях

выступает как главный основной субъект, занимая ведущее положение в процессе,

так как от него зависит допущение тех или иных процессуальных действий сторон

и других участников процесса. Остальные, кроме суда, субъекты гражданских

процессуальных правоотношений разделены автором на две группы: а) имеющи

юридическую заинтересованность в исходе дела, б) не имеющие такой заин-

тересованности (свидетели, эксперты, переводчики, представители общественных

организаций и коллективов трудящихся). Вспомогательный характер участия в

процессе последних определяется тем, что хотя они имеют процессуальные права

и обязанности, тем не менее их процессуальные действия не влияют на движение

дела [46, 26—34].

Интересные со

ображения высказаны Н. Б. Зейдером по вопросу о

процессуальной правоспособности и дееспособности суда, прокурора, органов

государственного управления и общественных организаций как субъектов

гражданских процессуальных правоотношений. Их процессуальная правоспособ-

ность выражается в совокупности процессуальных прав и обязанностей.

Процессуальная дееспособность суда сводится к вопросу о надлежащем составе

суда, т. е. способность суда к са

мостоятельному осуществлению процессуальных

прав и выполнению процессуальных обязанностей должна быть выражена в его

деятельности в надлежащем составе. Процессуальная правоспособность прокурора

как субъекта гражданских процессуальных правоотношений определяется наличи-

ем приказа о его назначении; одинаково разрешается вопрос о процессуальной

правоспособности и дееспособности органа государственного управления,

участвующего в гражданском Деле [46, 46—47].

По вопросу об объ

екте гражданских процессуальных, правоотношений Н.

Б. Зейдер высказывает мысль о том, что следует различать общий объект и

специальные объекты гражданских процессуальных правоотношений. Общий

объект—это спор между участниками материального правоотношения,

подлежащий разрешению суда, или требование в делах особого производства.

Следовательно, общий объект лежит за

пределами самого гражданского процессуального правоотношения. Специальные

объекты в гражданских процессуальных правоотношениях каждого участника

процесса с судом составляют те «блага», на достижение которых правоотношение

направлено, например выяснение фактов основания иска и основания возражения

против иска; выяснение обстоятельств, свидетельствующих о том, что решение по

делу истца с ответчиком может повлиять на права или о

бязанности третьего лица

без самостоятельных требований [46, 53—56]. Эта схема специальных объектов

представляется надуманной и бездоказательной. В выделении специальных

объектов нет надобности. Оба автора, и М. А. Гурвич, и Н. Б. Зейдер, уделяли

большое внимание процессуальным действиям как результату осуществления

субъектами гражданских процессуальных правоотношений их процессуальных

прав и обязанностей, как действиям, совершаемым в осущест

вление этих прав и

обязанностей. Они говорят о двух видах процессуальных действий: а) действия, с

которыми нормы права связывают возникновение и прекращение прав и

обязанностей субъектов правоотношений,— проф. М. А. Гурвич называет их

процессуальными действиями «в узком смысле»; б) действия, которые не

порождают указанных правовых последствий, не имеют решающего значения для

во

зникновения и существования гражданских процессуальных правоотношений.

Первые выступают как юридические факты, вторые не могут рассматриваться в

качестве юридических фактов. Проф. Н. Б. Зейдер подчеркивает, что среди

юридических фактов, создающих, изменяющих и прекращающих процессуальные

правоотношения, важное место занимает акт, исходящий от суда (предъявление

иска—принятие его судом, отказ истца от иска—п

ринятие судом отказа). Для

процессуально-правовых последствий необходим определенный состав

юридических фактов, обязательным элементом которого является акт, исходящий

от суда. Наряду с этим М. А. Гурвич указывает, что процессуальные действия

сторон и других лиц, участвующих в деле, есть юридическое основание

соответствующих правомочий и обязанностей суда (предъявление иска,

принесение кассационной жалобы ил

и кассационного протеста). Такая роль

процессуальных действий участников дела составляет характерную особенность

гражданского процесса.

Следует присоединиться к положениям, высказанным М. А. Гурвичем и

Н. Б. Зейдером, и признать весьма плодотворными их выводы о характере и

значении процессуальных действий суда и лиц, участвующих в гражданском

деле

Во время редакционной, подготовки настоящей книги вышла в свет монография. В. Н.

Щеглов. Гражданское процессуальное правоотношение. М., «Юридическая литература», 1966.

ГЛАВА II

ИСК В СОВ

ЕТСКОМ ГРАЖДАНСКОМ ПРОЦЕССЕ

Подавляющая масса гражданских дел в суде—это дела искового

производства, т. е. дела, связанные со спором о праве; дела, в которых одно лицо

добивается от суда защиты своего нарушенного или оспариваемого права, а другое

лицо привлекается к ответу по иску первого. Поэтому большое теоретическое и

практическое значение имеет п

роблема иска как средства возбуждения процесса и

защиты судом права. В литературе существуют многочисленные споры по

вопросам понятия иска и права на иск, по поводу элементов иска, видов. иска,

предпосылок (условий) права на иск.

Понятие иска

По воп

росу о том, что такое иск, обращают на себя внимание дискуссии:

есть ли два понятия иска (иск в процессуальном смысле и иск в материально-

правовом смысле) или же иск есть единое понятие; является ли иск средством

только судебной защиты или он свойствен также защите права в арбитраже, в

третейск

ом суде, в товарищеском суде, в комиссии по трудовым спорам, в

фабрично-заводском местном комитете профессионального -союза; есть ли иск

только средство возбуждения искового производства или же это есть деятельность

истца на всем протяжении гражданского процесса и т. д.

В. П. Чапурский и С. Н. Абрамов рассматривали иск как средство защиты

судом субъек

тивного гражданского права, как «обращенное к суду требование

постановить решение о признании судом субъективного гражданского права истца

и о присуждении ответчика к совершению определенных действий или о

подтверждении судом наличия или отсутствия

между истцом и ответчиком определенного гражданского правоотношения» [28,

158]. Оба автора понимали под иском в процессуальном смысле—требование к

суду о защите права, •а под иском в материальном смысле—обращенное через суд

материально-правовое притязание истца к ответчику, т. е. «само защищаемое

судом гражданское право» [28, 159]. Указанные авторы суживают понятие иска,

который является процессуальным средс

твом судебной защиты не только субъ-

ективного гражданского права, но также и других субъективных прав,

вытекающих из семейных, трудовых, колхозных и некоторых административных

правоотношений; не только перечисленных субъективных прав, но также средство

судебной защиты права в объективном смысле, т. е. норм права, правопорядка.

«Право—ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдени

ю норм права»

[5, 438]. В определении понятия иска в материальном смысле В. П. Чапурский и С.

Н. Абрамов отождествляют иск (средство судебной защиты, материальное

правовое притязание истца к ответчику заявленное в суде) с самим гражданским

правом, ради защиты которого истец обратился в суд.

В дальнейшем С. Н. Абрамов попытался уточнить свое поднимание

двояког

о значения иска, т. е. иска в процессуальном смысле и иска в материально-

правовом смысле. Иск как институт гражданского процессуального права есть

средство возбуждения деятельности суда для осуществления правосудия по

возникшему гражданско-правовому спору; а требование, вытекающее из

гражданских правоотношений и защищаемое иском, по своей юридической

природе есть институт гр

ажданского права, ибо это требование, истца,

обращенное через суд к ответчику. Из этих положений следует вывод автора:

«Следовательно, иск как институт гражданского процессуального права или иск в

процессуальном смысле есть форма осуществления иска как института

материального права» [13,153—154]. Нельзя сказать, что конструкция двух видов

иска как института гражданского процессуального права и как института

гр

ажданского права помогла В. П. Чапурскому и С. Н. Абрамову показать

правильное соотношение материального и процессуального права. Субъекты

гражданского права имеют определенные субъективные права и обязанности.

Кредитору или потерпевшему вред принадлежит право требования (определенное

правомочие, определенное притязание к должнику, к причинителю вреда) о

выполнении должником гражданско-правового обязательства, о во

змещении

причинителем вреда (субъективное право). В сфере гражданского права,

гражданских правоотношений действуют институты гражданского права.

Необходимость в иске возникает тогда, когда право нарушено или оспаривается,

когда должник уклоняется от добровольного исполнения

обязательства, когда причинитель вреда не желает возместить убытки

потерпевшему. В этих случаях кредитор или потерпевший вынуждены об

ратиться

к суду за судебной защитой нарушенного или оспариваемого права, за защитой

своих охраняемых законом интересов. Наряду с гражданско-правовым

притязанием кредитора к должнику об исполнении обязательства или

потерпевшего к причинителю вреда о возмещении убытков возникает притязание

к суду о защите права или охраняемого законом интереса. Это притязание реа-

лизуется при по

мощи иска, который является институтом гражданского

процессуального права, так как его подведомственность суду, содержание,

предмет, основания, условия судебного рассмотрения и дальнейшего движения

определяются нормами гражданского процессуального права. Следовательно, иск

есть процессуальное средство судебной защиты права, есть требование к суду об

охране от посягательств нарушенного или оспариваемого права, и в то же вр

емя

иск представляет собой процессуальное средство судебной защиты

социалистического правопорядка и норм советского права. Предметом иска

является притязание истца к ответчику, в связи с чем истец обратился в суд. Объем

этого притязания, условия его действительности регулируются нормами мате-

риального права (гражданского, семейного, трудового, колхозного,

административного). При рассмотрении вопроса об основательности пр

итязания

истца к ответчику, заявленного в суде при помощи иска, суд применяет нормы

материального права. Поэтому иск кроме процессуальной стороны (требование к

суду о защите права) имеет материальную сторону (точнее материально-правовую

сторону), связанную с предметом, иска (требование истца к ответчику), но

последняя не составляет понятия иска в материальном смысле как института

гр

ажданского права, так как иск есть институт, связанный, с правосудием, с

процессуальным порядком осуществления правосудия по гражданским делам [92,

114—115]. Проф. М. А. Гурвич рассматривает иск в двух плоскостях:

по его мнению, иск в гражданском процессуальном праве— это

обращение в суд первой инстанции за защитой спорного гражданского

субъективного права или о

храняемого законом интереса [93, 154]. Иск в качестве

средства судебной защиты (возбуждения судебной защиты) М. А. Гурвич опреде-

ляет как «процессуальное действие» или как «иск в процессуальном смысле», от

которого, по его мнению, следует отличать иск в советском гражданском праве,

который представляет собой субъективное право на принудительное, как правило,

через суд, осуществление обязанности до

лжника совершить какое-нибудь

действие или воздержаться от определенного действия. Последний иск автор

называет «иском в материальном смысле» [93, 158]. Трудно согласиться с этой кон

струкцией. Во-первых, если иск—только обращение в суд за защитой права, то в

этом случае после предъявления иска дело рассматривается в суде, но иска нет, так

как он осуществлен путем обращения в суд, и, во-вторых, если иск—обращение

только в суд первой инстанции, то выходит, что кассационная и судебно-

надзорная инстанция осуществляет пр

авосудие также при отсутствии иска. В-

третьих, процессуальным действием может быть предъявление иска, но не сам

иск, являющийся процессуальным институтом. В-четвертых, иск—это средство

судебной защиты, тогда как притязание может существовать вне процесса, вне

суда; поэтому нельзя ставить между ними знак равенства. И, наконец, даже исходя

из оп

ределения М. А. Гурвича, нельзя отождествлять иск как обращение к суду с

правом на иск как на удовлетворение искового требования: одно дело обращение к

суду с иском, в котором, если он необоснован, может быть отказано судом. и

другое дело право на такое обращение за защитой, которое обязательно должно

быть удовлетворено.

Н. Б. Зейдер, указывая на то, чт

о судебное принуждение к осуществлению

гражданских прав применяется, как правило, в результате использования иска,

подчеркивает, что иск является «центральным институтом советского

гражданского процесса» [43, 132]. Отмечая, что иск в буржуазном гражданском

процессе направлен на защиту интересов эксплуататоров и в действительности

недоступен трудящимся, автор говорит о значении иска в советск

ом гражданском

процессе которое «выходит далеко за пределы узких рамок интересов спорящих

лиц», так как объективно иск ведет через разрешение судом конкретных споров по

гражданским делам к охране, закреплению и развитию общественных отношений

и1 порядков, угодных и выгодных трудящимся» [43, 134]. Вследствие этого Н. Б.

Зейдер приходит к заключению, что иск как треб

ование к суду лица,

заинтересованного в защите права, приобретает в условиях советского

гражданского процесса особо важное самостоятельное значение.

Следует полностью согласиться с высказанными положениями и вместе с

тем упрекнуть автора в игнорировании материально-правовой стороны иска. Н. Б.

Зейдер совершенно прав, когда говорит о том, что иск есть институт гражданского

процессуального пр

ава, что иск есть центральный институт советского

гражданского процесса. Он верно подчеркивает роль этого института в защите не

только нарушенного или оспариваемого права истца и законных интересов ответ-

чика, но также в охране советских социалистических общественных отношений, а

значит, и правоотношений, и норм материального права, регулирующих эти

общественные отношения, и

сходя из тенденций перерастания их в общественные

отношения высшего типа, т. е. в коммунистические от-

ношения. Но процесс—форма жизни закона, нарушенные или оспариваемые

материальные права получают судебную защиту в определенном, процессуальном

порядке, поэтому нельзя игнорировать в процессуальных институтах их мате-

риально-правовую сторону.

Близко к взглядам Н. Б. Зейдера стоит проф. К. С. Юдельсон: «Иск

является одним из способов обращения в суд за защи

той права или охраняемого

законом интереса и возбуждения судебной деятельности» [94, 188]. Автор

уточняет, что иск есть просьба юридически заинтересованного или иного

управомоченного лица о рассмотрении гражданско-правового спора и о защите

гражданских прав [94, 189]. Таким образом, К. С. Юдельсон не включает в

определение иска материально-правовую сторону, хотя в дальнейшем, касаясь во-

проса о пр

аве на иск, он вынужден сказать о том, что иск как средство

возбуждения судебной деятельности по защите субъективного права уже этим

связан с материальным правом, защите которого служит [94, 193].

Автор делает акцент на процессуальной стороне иска, рассматривает его

как процессуальный институт, специально предназначенный защите гражданских

прав путем рассмотрения судом гражданско-пр

авовых споров. Между тем пра-

восудие по гражданским делам не сводится к рассмотрению споров, возникающих

только из гражданских правоотношений. Следовательно, иск есть средство защиты

также семейных, трудовых, колхозных и административных прав путем

рассмотрения споров гражданско-правовых, семейно-правовых, трудовых,

колхозно-правовых и административно-правовых.

В литературе о понятии иска постепенно стала заметной тенденция

рассмат

ривать его как единство процессуального и материально-правового

понятия. Так, Э. С. Гальпер заметила теснейшую связь и единство обоих понятий,

обусловленные тесной связью процесса и права [25, 2]. Автора не удовлетворяет

взгляд на иск только как на обращение к суду за защитой нарушенного или

оспариваемого, права—она видела в этом не

достаточно полное определение

понятия иска в процессуальном смысле. «Под иском понимается вся деятельность

истца, предусмотренная гражданско-процессуальным законодательством и

направленная на возбуждение процесса и обоснование в нем принадлежности

истцу субъективных прав, нарушенных или оспариваемых ответчиком. Сущность

нарушенных субъективных прав, содержание материально-правового притязания

выражается второй стороной иска в материальном смысле» [25, 2].

Таким об

разом, Э. С. Гальпер была на пути к правильному определению

единого понятия иска, но ей не хватило последовательности, поскольку она

продолжала придержи-

ваться двух понятий иска (в процессуальном смысле и в материально-правовом

смысле).

Более решительными оказались Н. И. Авдеенко, Е. В. Рябова и А. А.

Добровольский, которые выступили против традиционного расчленения иска на

два понятия.

«В условиях победившего социализма под иском как гражданском

материальном праве, так и в гражданском процессуальном праве следует по

нимать

присущую субъективному материальному праву способность к принудительном!

его осуществлению через суд. В понятие иска поэтому входит субъективное

гражданское право, во-первых; его судебная защита, во-вторых» [14, 10].

Формулировка несколько неточная, но по существу автор, Н. И. Авдеенко, была на

правильном пути. Иск—это не способность к принудительному осуществлению

права, а проц

ессуальное средство такого осуществления. В понятие иска входят:

во-первых, не сама защита, а требование о судебной защите, а во-вторых, предмет

иска—требование истца к ответчику об исполнении материально-правового

обязательства или о признании существования или отсутствия правоотношения

между сторонами, а во все не само субъективное право, о защите которого пр

ост

истец. Далее Н. И. Авдеенко правильно подчеркивает, что иск имеет

кумулятивный характер в силу того, что в нем необходимо наличие признаков как

материально-правовых, так и процессуально-правовых.

Е. В. Рябова полагает, что в советском гражданском процессе существует

одно понятие иска—«обращение к суду с требованием о защите нарушенного или

осп

ариваемого права или охраняемого законом интереса, возбуждающее судебную

деятельность по осуществлению правосудия по гражданскому делу» [87, 5].

Говоря о значении иска как важнейшего процессуального средства защиты права

или охраняемого законом интереса, этот автор указывает на то, что одновременно

с защитой субъективного права целью иска является охрана законности и

правопорядка. По ее мнению, осн

овной порок двойственного понимания иска

состоит в недостаточном отграничении материально-правовых требований от про-

цессуальных средств их осуществления; субъективное право, существующее вне

процесса и нуждающееся в судебной защите, выступает в иске в необходимых

присущих ему процессуальных формах [87, 6—7].

А. А. Добровольский правильно подметил, что исковая форма защиты

права присуща не только с

удебной защите, но и имеет место во всех случаях,

когда спор о праве рассматривают органы арбитража, третейского суда, товарище-

ские суды, комиссии по трудовым спорам, фабричные, заводские, местные

комитеты профессиональных союзов [40, 10].

Признавая, что иск—это прежде всего процессуальное средство защиты

права [40, 12], что в нем налицо две стороны (процессуальная и материально-

правовая), что нельзя полностью отождествлять иск с материально-правовым тре-

бованием и с субъективным материальным правом, подлежащим защите [40, 24],

А. А. Добровольский дает следующее определение иска: «Требование об

устранении нарушения права или помех к но

рмальному пользованию правом,

предъявленное одним лицом к другому для принудительного осуществления через

суд или иной специальный орган и подлежащее рассмотрению в определенном

процессуальном порядке, называется иском» [40, 29]. Таким образом, автор на

первый план выдвигает материально-правовую сторону иска:

иск—требование истца к ответчику. А где же требование истца к суду как

орг

ану правосудия о защите нарушенного или оспариваемого права? Оно в

определение не включено, хотя намек сделан не особенно членораздельно: истец

предъявляет требование ответчику «для принудительного осуществления через

суд», как будто от ответчика зависит такое осуществление через суд. Далее автор

ссылается на анализ гражданского законодательства, который привел его к вы-.

воду, что под иско

м понимается материально-правовое требование истца к

ответчику, с одной стороны, и требование о защите права, адресованное в суд,

арбитраж или третейский суд, с другой стороны. Впрочем, эта оговорка не спасает

данное ранее определение иска, в которое включено только требование истца к

ответчику и ничего более. Доводы, приводимые автором в оп

равдание

гипертрофии материально-правовой стороны иска и пренебрежения

процессуальной стороной, явно неубедительны и извращают существо про-

цессуального института иска как процессуального средства судебной защиты

права. Признавая, что иск—единое понятие, имеющее две стороны, А. А.

Добровольский не должен был затушевывать и отодвигать на второй план

процессуальную сторону иска хотя да

же по одному тому, что материально-

правовое требование истца к ответчику, заявленное через суд, является предметом

иска. Следовательно, на первое место в определении надо было поставить

процессуальную сторону (требование к суду о защите права), а только на второе

место материально-правовую сторону (материально-правовое требование истца к

ответчику как предмет судебной за

щиты). Впрочем, в конце своей работы А. А.

Добровольский исправил недостаток своего определения; в кратких выводах он

поясняет: «...для любого иска характерны Две стороны: материальноправовая и

процессуальноправовая. Две стороны иска обусловлены неразрывным единством

двух требований: а) требования к суду о защите нарушенного или оспоренного

права; б) требования истца к ответчику. Об

ра-

щение к суду, не сопровождаемое правовым требованием к ответчику, не есть иск,

а правовое требование, не ставшее предметом судебного или иного рассмотрения

в определенном процессуальном порядке, также не является иском» [40, 188].

Виды исков

В литературе по гр

ажданскому праву и по гражданскому

процессуальному праву общепризнано, что классификаций исков может

производиться по материально-правовому признаку и по процессуальной цели

иска. Деление исков на виды, исходя из природы правоотношений, из которых

возни) спор, есть классификация по материально-правовому критерию.

Гражданские иски (гражданские дела) могут возникать из правоо

тношений:

гражданско-правовых, брачно-семейных трудовых, колхозных и

административных. Каждый из этих видов можно разделить на подвиды,

например иски из гражданских правоотношений: а) о праве собственности, б) из

договоров, в) из причинения вреда, г) из авторского права, д) из наследственного

права, е) из транспортного права, ж) из изобретательского права и т. д.: Эта

классификация по

зволяет сосредоточить внимание на процессуальных

особенностях рассмотрения и разрешения дел данной категории [40, 151—157].

Исходя из процессуальной цели или формы судебной защиты, в процессуальной

литературе большинство авторов делят иски на два вида: исполнительные (о при

суждении) и установительные (о признании). Некоторые авторы пишут о третьем

виде исков—преобразовательных (об изменении пр

авоотношения).

Исполнительные иски содержат требование к суду о принуждении

ответчика совершить какое-либо действие в пользу истца или воздерживаться от

определенного действия. Иски установительные такой просьбы к суду не

содержат: истец при помощи иска добивается вынесения судом решения

признании существования или отсутствия между сторонам определенного

правоотношения материального права (гражданского, бр

ачно-семейного,

трудового, колхозного, административного). Так, М. А. Гурвич, характеризует

исполнительный иск следующим образом: «Судебное решение лишь осуществляет

принудительную силу гражданского права, основание которой лежит в

повелевающей норме объективной права. Оно не создает в виде приказа нового

материального права, не дополняет и не заменяет существующего, оно н имеет

материально-правового конституцио

нного действия» [30, 101]. Этот автор дает

определение иска о присуждении как «направленного на принудительное

исполнение подтвержденной судом обязанности ответчика» [93, 160]. По его мне

нию, вторым видом иска являются иски о признании, целью которых является

устранение неопределенности прав и обязанностей вследствие оспаривания их

содержания или существования с тем, чтобы предотвратить нарушение интересов

в дальнейшем. По эти

м делам истец не требует принудительного исполнения

обязанности должником, а просит, чтобы суд подтвердил существование или

несуществование определенного правоотношения [93, 161—162]. Проф. М. А.

Гурвич утверждает, что в советском гражданском процессе существует третий вид

исков, направленный на изменение или прекращение правоотношения,—

преобразовательный иск [93, 163—167]. В тех случаях, когда закон с

оп

ределенными фактами связывает право истца на изменение или прекращение

правоотношения, истец может просить суд вынести преобразовательное решение.

В этом случае истец возбуждает дело путем предъявления преобразовательного

иска. В качестве примеров преобразовательных исков, направленных на

прекращение правоотношения и возникновение вместо него нового

правоотношения, М. А. Гурвич приводит иски о разделе общей со

бственности, об

изменении размера ранее присужденных алиментов, об исключении имущества из

описи (освобождении имущества от ареста). «Конститутивное действие

преобразовательного решения означает, что преобразование (изменение или

прекращение) правоотношения связывается законом не только с фактами,

обосновывающими право на преобразование... но с вынесением соответствующего

решения суда» [93, 164].

Ранее проф. М. А. Гурвич посвятил специальную работу видам ис

ка, в

которой детально обосновывал преобразовательные иски и высказывал мысль о

том, что советскому праву известны также «правообразовательные иски», направ-

ленные на то, чтобы суд своим решением создал новые правоотношения между

сторонами [29]. По этому поводу разгорелась полемика, в процессе которой

концепция преобразовательных исков подверглась критике. Остановимся на

высказываниях Н. И. Авдеенко, частично по

ддерживающей взгляды М. А.

Гурвича и А. А. Добровольского, считающего, что в советском гражданском

процессе нет ни правообразовательных, ни преобразовательных исков.

Н. И. Авдеенко подчеркивает, что в буржуазных государствах

«каучуковые нормы» и правообразовательные иски являются способами

укрепления общественных отношений буржуазии в стадии империализма, что в

СССР гражданский п

роцесс не знает правообразовательных исков, так как закон

не относит правотворческую деятельность к задачам правосудия и потому суд не

может своим решением создавать новые правоотношения между сторонами. Что

же касается преобразовательных исков, то, допуская наличие таких исков в