Кислов Б.А., Туев В.А., Ткачева М.П. Философия

Подождите немного. Документ загружается.

– 391 –

эпифеноменами (второстепенными характеристиками), то что же оста-

ется? Констатация тривиальностей, годных для любого случая соци-

альной революции: Французская революция есть высший этап клас-

совой борьбы, знаменующий собою переход к буржуазной формации.

В этом ли суть неповторимого, удивительного, уникального в своей

непохожести на другие феномены революции во Франции 1789—1794

гг.? Выразить своеобразие социальных событий — в этом задача со-

циального познания.

Итак, истина обретена, дискуссия закончена? Ни в коем случае

— дискуссия продолжается, ибо там, где отсутствуют конфронтиру-

ющие позиции, конкурирующие теории, науке делать нечего, и она

плавно перетекает в догматику.

М. Вебер подвергает критике и другие установки марксистского

социального детерминизма. Так, полагает он, проводимое К. Марксом

различие общественного бытия и общественного сознания — слиш-

ком сильная абстракция, искажающая картину социальной реально-

сти, поскольку любое социальное явление (даже экономика) имеет

в качестве конституирующего признака элемент сознания. Напра-

шивается аналогия: исключить духовный компонент из социального

явления означает примерно то же, что попытка отделить выражение

лица от самого лица. Серьезные возражения вызывают у Вебера по-

тенциальные возможности субъекта современного исторического

процесса, которым, по мнению К. Маркса и его последователей, явля-

ется рабочий класс. Этот слой населения не может субъектом истории

(в особенности современной), поскольку он на самом деле бессубъек-

тен — и в экономическом отношении (у него нет собственности), и в

политическом (его интересы выражает партия), и в идеологическом

(идеология создается для него другим социальным слоем).

Вот почему, воспринимая некоторые положения марксистской

философии истории, М. Вебер разрабатывает принципиально иную

концепцию общества. Как и К. Маркс, М. Вебер исходит из идеи ра-

циональности — идеи разумности устройства общества. Однако если

К. Маркс считает насущной задачей преобразование (естественно,

революционное) общественных отношений, то М. Вебер видит ее в

рациональном понимании, постижении социальной реальности. Как

и К. Маркс, М. Вебер находят исходный момент, исходную «клеточ-

ку» общества, из которой и объясняют социум. Но этот момент они

обнаруживают в разных социальных явлениях: К. Маркс — в обще-

– 392 –

ственных (экономических) отношениях, М. Вебер — в рациональном

действии человека, точнее, в рациональном социальном действии.

Почему именно «действие» становится опорной категорией ве-

беровской социальной философии? Во-первых, действие человека —

это наиболее элементарное общественное образование, предельное

по своему характеру (далее действия в обществе исследовать нечего).

Во-вторых, само общество есть производное от действий людей (го-

сударство, политический строй и т. д.). В-третьих, в действии слиты

воедино сознательный, духовный и материальный, практический эле-

менты; из социального действия нельзя «изъять» ни одного из этих

слагаемых, не разрушив самого единства действия.

По мнению М. Вебера, социальное действие может быть четырех

видов. Прежде всего, это традиционное действие, основанное на тра-

диции, обычае, привычке. Такой тип действия характерен для тради-

ционных (докапиталистических) обществ. Выбор поступков и линии

поведения человека диктуется обычаем, многовековой традицией;

следовательно, человек и вне личностной ответственности за то,

что он делает в жестком соответствии с общественными установка-

ми. Следующий вид действия — действие аффективное, основанное

на эмоциях, страстях, чувствах. Оно необычайно сильно, но непро-

должительно, скоротечно, нередко глухо к доводам рассудка. Несо-

мненно, более высоким видом является ценностно-рациональное

действие, основанное на общественно вырабатываемых и обществен-

но санкционированных нормах (защищать отечество — долг каждого

гражданина). В данном варианте социального действия присутствует

личный выбор каждого члена общества, выдвигаются те или иные ра-

циональные обоснования поступков человека. Однако «безликость»

социальных ценностей и норм позволяет человеку «спрятаться» за эти

ценности, уйти под благовидным предлогом от ответственности («я

простой солдат, мне приказали»).

Высший и лучший вид деятельности — действие целерацио-

нальное. Во-первых, такое действие имеет субъективный смысл. Это

означает, что человек сам избирает определенную цель и адекватные

ей средства реализации; такое действие целиком и полностью в сфере

ответственности и интеллекта субъекта. Подобные действия стиму-

лируют активность и инициативу человека, в них коренятся истоки

предприимчивости, самодеятельности, активности. Во-вторых, по-

скольку человек всегда живет и действует в обществе, то предприни-

– 393 –

маемые акции должны иметь «ориентацию на другого»: действуй, как

хочешь и считаешь нужным, но не ущемляй интересов другого. Это,

по сути, философски переформулированный основной принцип за-

падного либерализма: разрешено все то, что не запрещено законом.

Действия человека, следовательно, обретают социально и личностно

ответственный характер.

Таким образом, целерациональное действие состоит из двух ком-

понентов: оно рационально в своей основе и формально по своей об-

щественной определенности. Поясним сказанное.

Характеризуя современное западное общество, М. Вебер утверж-

дает (или, скорее, повторяет общепринятую мысль), что самой ха-

рактерной чертой европейского мышления всегда был рационализм.

Случилось так, пишет он, что рациональность, понимаемая как ори-

ентация на обосновываемые разумом действия и программы, ока-

залась судьбой европейской цивилизации. В Европе одновременно

возникают рациональная наука, рациональное право, рациональная

религия, являющиеся формами общественного самосознания. Евро-

пейская наука в своих истоках и зрелых формах совершенно рациона-

листична, поскольку ориентируется на практический (производствен-

ный) результат, создание техники, пользуется адекватными методами

(в частности, экспериментальными). Не случайно именно на Западе

рождается идея о превращении науки в непосредственную произво-

дительную силу. Далее, в основе либерального законодательства ле-

жит римское право, рациональное в своей основе.

Как это ни парадоксально, но и христианская религия во многом

исходит из рациональных постулатов (например, идея воздаяния

за примерное, богоугодное поведение человека). В особенности это

характерно для протестантской религии, анализу которой М. Вебер

уделяет пристальное внимание. Именно этика протестантизма явля-

ется тем синтезирующим и определяющим фактором, который обу-

словил резкий экономический рывок Европы и Америки. Религиозно-

этические принципы протестантизма (их М. Вебер рассматривает

наиболее подробно и обстоятельно) способствуют формированию

у труженика бережливости, расчетливости, практицизма. Протестан-

тизм исходит из постулата, что труд есть жизненное призвание чело-

века, повеление божье; быть угодным богу означает не только возно-

сить ему молитвы, но, прежде всего, хорошо и постоянно трудиться.

– 394 –

Таковы главные идеи работы М. Вебера «Протестантская этика и дух

капитализма».

Создаваемая М. Вебером концепция, превратившаяся, по сути,

в социально-философскую парадигму, — не просто концепция ра-

циональности. Если бы М. Вебер настаивал только на этом, то вся

новизна его позиции свелась бы к минимуму, ибо, как мы отмечали,

рационализм — общая черта европейского мышления. М. Вебер идет

дальше, разрабатывая идею формальной рациональности.

Понятие «формальный» имеет несколько смыслов. Во-первых,

формальное может быть выражено количественно, выражено числом.

В деятельности человека формальное характеризует возможность

прокалькулировать, просчитать, определить возможный количествен-

ный эффект от проводимого — экономического или социального

— мероприятия.

Во-вторых, формальное содержит цель деятельности в самом себе.

Эту мысль М. Вебер подробно разъясняет на примере экономики. Для

достижения эффективности экономической деятельности необходимо

привлекать только (и только!) экономические методы и средства, ста-

вить чисто экономически просчитанные цели. Вмешательство иных

соображений и расчетов недопустимо. Экономика должна быть ори-

ентирована только на экономику, экономическая целесообразность

конкретного действия — ее конечный, высший и окончательный кри-

терий. Иные соображения (например, тот факт, что внедрение авто-

матической линии отрицательно сказывается на психике и здоровье

работника) — исключены. С позиций социалистического менталите-

та такое положение выглядит кощунственным: производство должно

служить человеку, его нуждам, а не абстрактным количественным по-

казателям эффективности.

Тем не менее представляется, что М. Вебер прав. Социально-

гуманистические регулятивы должны влиять на производство опо-

средованно. Достигнув экономической эффективности, производство

нуждается и в мероприятиях социального свойства: улучшении усло-

вий труда, повышении заработной платы труженикам и т. д. Не только

общественные организации (профсоюзы, социалистические партии),

но и сами предприниматели уделяют внимание этим проблемам: со-

вершенно ясно, что высокооплачиваемый, не измотанный производ-

ством рабочий трудится наиболее результативно. Однако, повторяем,

– 395 –

что все это надстраивается над производством, но непосредственно

в него не включается.

Третье значение понятия «формальный» — «абстрактный». Кон-

цепция формальной рациональности задает пределы и границы раз-

умной деятельности, не определяя регламентированное содержание

конкретной формы действий человека. Формальная рациональность

предписывает: действуй так, чтобы средства соответствовали целям,

преследуй в экономике чисто экономический, а в политике — чисто

политический интерес. Какие же конкретно способы действия будет

выбирать человек — это его проблемы, его индивидуальный риск.

Можно даже сформулировать парадоксальное правило: конкретная

деятельность будет результативной лишь тогда, когда она достаточ-

но абстрактна (формальна) по своим интенциям (направленности).

Вспомним наше недавнее прошлое, когда хозяйственная деятельность

предприятий до мелочей регламентировалась установками «свыше»:

сколько, чего, как производить, когда начать сев зерновых и т. д. Об-

щая партийная и государственная политика также диктовала необхо-

димость совершенно конкретной хозяйственной акции: при Сталине

это были лесополосы, при Хрущеве — кукуруза, при Брежневе — те-

плицы, при Горбачеве — госзаказ и т. д. Отсутствие свободы действий

гасило всякую инициативу, результат общеизвестен: крайне низкая

производительность труда при ужасающей бесхозяйственности.

Теория формальной рациональности позволяет внести суще-

ственные коррективы не только в практику хозяйствования, но и в во-

просы теории. Основополагающий постулат экономической концеп-

ции К. Маркса — теория прибавочной стоимости. Суть теории в том,

что рабочий производит не только необходимую, но и прибавочную

стоимость, долю неоплачиваемого труда, которую и присваивает ка-

питалист. В этом тайна капиталистической эксплуатации, обнищания

рабочего класса на одном полюсе и непомерного обогащения капита-

листа — на другом. По-видимому, в период становления капитализма

по большей части так и было. XX век принес иные экономические

и социальные реалии. «Зверская» (как выражались наши идеологи)

эксплуатация трудящихся оказалась неэффективной, разрушительной

и расточительной. Более того, она имела свой предел, за которым на-

ступала деструкция и упадок производства. Проще говоря, ограбле-

ние труженика — путь, заводящий в тупик.

– 396 –

Согласно теории М. Вебера, прибыль создается в результате це-

лерациональных действий хозяйственника. Для него свойственны

постоянный поиск, учет конъюнктуры, он способен угадать возник-

шую общественную потребность в товаре и услуге, и, мгновенно

перестроив производство, удовлетворить эту потребность и получить

прибыль, внедрив технологические новшества, просчитав выгоды

и убытки. Примеров достаточно — кукла Барби, электронные игруш-

ки японцев, завоевавшие мир. Кстати, вопреки К. Марксу и В. И. Ле-

нину, предсказывавших всеобщую монополизацию капиталистиче-

ского хозяйства (картели, тресты, синдикаты), неожиданно живучим

и даже процветающим оказался мелкий и средний бизнес, успешно

заполнивший те экономические ниши, до которых было трудно «до-

тянуться» крупным монополиям. Известный российский философ А.

С. Панарин удачно сравнивает крупный и мелкий бизнес с Ахиллесом

и черепахой. Необычайно мобильный и легко перестраивающийся

мелкий бизнес идет в авангарде производства, чутко улавливает едва

заявившую о себе общественную потребность в новом товаре. Здесь

его возможности поистине безграничны. Для крупного производства,

требуется достаточно много времени, чтобы захватить рынок, однако

мелкий бизнес к тому времени уже настроился на выпуск иной, новой

продукции. Вся история повторяется до бесконечности.

Не нужно думать, однако, что концепция М. Вебера — чисто эко-

номическая теория. Представляется, что она применима фактически

к любой сфере общественной жизни. Борьба с бюрократией, которую

вели коммунисты, так и окончилась ничем; несмотря на все усилия,

бюрократия росла, множилась, делая иной раз невыносимой жизнь

и быт советского человека. М. Вебер предлагает иную концепцию бю-

рократии. Прежде всего, бюрократ-чиновник совершенно необходим

для всякого общественного устройства: он выполняет необходимую,

повседневную работу, без которой государственная машина просто

не сможет функционировать. Следовательно, нужно создать такие

условия, когда чиновник, государственный служащий перестанет

быть бюрократом. Каким образом? Среди мер, предлагаемых М. Ве-

бером, можно указать следующие: высокая заработная плата чинов-

ников, реальная перспектива продвижения по службе, работа на осно-

ве контракта, личная свобода и подчинение только служебному долгу.

Модель бюрократии, предложенная М. Вебером, не решила всех про-

блем, но позитивные сдвиги в этом направлении были достигнуты.

– 397 –

Итак, веберовская концепция формальной рациональности, как

представляется, более убедительно объясняет сущность социально-

исторических процессов в современном обществе, нежели те, что

рассмотрены выше. Значит ли это, что мы наконец-то обрели совер-

шенно правильную теорию социального развития?

Одна из заповедей Моисея гласит: «Не сотвори себе кумира».

Социальная реальность подвижна, изменчива, и та концепция, кото-

рая удовлетворительно ее объясняла, совершенно логично начинает

все более отставать от этой реальности, терять свои объяснительные

возможности. В настоящее время позиция М. Вебера подвергает-

ся сокрушительной критике многими западными и отечественными

философами (обзор этих критических высказываний можно найти,

например, в работе «Буржуазная социология на исходе XX века. Кри-

тика новейших тенденций»). Заявившие о себе в последнее время

с особой настойчивостью социальные философы-постмодернисты

радикально пересматривают сущность рационализма вообще и евро-

пейского в частности, утверждая, что рациональность в ее современ-

ных формах есть тупиковый вариант мышления и деятельности. Со-

вершенно очевидно, что на смену рационалистической парадигме М.

Вебера идет какая-то другая. Какая именно? Автор данного раздела

очень хотел бы это знать.

Литература

Ивин А. А. Философия истории. М., 2000.1.

Кравченко А. И. Социология Макса Вебера. М., 1997.2.

Мареев С. Н. Философия XX века. М., 2001.3.

Момджян Х. Н. Французское просвещение XVIII века. М., 4.

1983.

– 398 –

ГЛАВА XVI. ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ,

ЕЕ ДЕТЕРМИНАНТЫ И СТРУКТУРЫ

В современной социально-философской теории деятельность лю-

дей рассматривается как всеобщий способ их бытия. Она представля-

ет собой совокупность целенаправленных действий, обеспечивающих

созидание условий жизни и личностное развитие человека. При этом

в европейской философии начиная с античности (Демокрит) присут-

ствует и более или менее успешно развивается мысль о том, что ис-

ходной движущей силой деятельности выступают потребности людей

(П. Гольбах, Г. Гегель и др.). Методологическое обоснование этой идеи

было выработано в рамках материалистической концепции общества

(К. Маркс, Ф. Энгельс), которая рассматривает производство средств

удовлетворения физических потребностей индивида как «первый

исторический акт». В подобном «формате» мысль об исходной детер-

минации действий людей их потребностями представляется логиче-

ски безупречной: любая деятельность всегда совершается в конечном

счете ради удовлетворения каких-либо потребностей субъекта.

В контексте современных представлений потребность — это вну-

тренне обусловленная необходимость проявления активности субъ-

екта, направленной на сохранение его структуры и устойчивости его

функционирования. Она выражает объективное противоречие, заклю-

ченное в самой сущности всякой социальной системы. Уровень си-

стемной организации субъектов социального действия предполагает

их собственную (внутренне обусловленную) активность как способ

самовоспроизводства, поэтому самодвижение социума было бы не-

возможно без внутреннего «двигателя», автономно действующего

и задающего этому движению исходный импульс. Таким двигателем,

первично инициирующим социальную активность и, следовательно,

выступающим в качестве всеобщего основания социальной активно-

сти, как раз и являются потребности.

Можно ли, однако, на этом основании утверждать, что все дей-

ствия людей вытекают непосредственно из потребностей? Не явля-

ется ли сознательная целенаправленность человеческих поступков

достаточно убедительным опровержением этого тезиса? Ведь иногда

они идут вразрез с элементарными требованиями самосохранения.

Разве не об этом свидетельствуют факты самоубийства человека, ли-

шенного возможности достижения поставленной им самим цели, или

– 399 –

проявления самоотверженности во имя достижения целей, постав-

ленных другими людьми? Откуда берутся и какую роль в детермина-

ции деятельности играют такие внешние факторы и внутренние по-

буждения, как стимулы, интересы, ценностные ориентации, мотивы,

намерения, цели?

Известно, что жизнедеятельность животных, как и вообще всякая

биологическая активность, носит принципиально потребительный

характер. Даже в тех случаях, когда животные «производят» (будь

то постройка сотов пчелами, гнезд птицами или плотин бобрами),

их активность генотипически обусловлена жизненной программой

вида и вытекающей из нее необходимостью его сохранения. Такая

активность непосредственно детерминирована биологическими по-

требностями во всех ее проявлениях. В отличие от нее человеческая

деятельность включает в себя помимо удовлетворения потребностей

индивидов также и преобразование предметов окружающего мира

с целью приспособления их к особым потребностям коллективов,

социальных групп, социальных институтов и общества в целом, что

придает ей специфический характер общественного производства.

Именно общественно-производительный характер деятельности

людей порождает сложную структуру этой деятельности, включаю-

щую в себя объективно-предпосылочную, субъективно-регулятивную

и целереализующую структуры. Потребности функционируют во всех

этих структурах и выступают системообразующим фактором соци-

альной детерминации: все объективные причины человеческой дея-

тельности, а также субъективные побуждения индивида к социаль-

ному действию рождаются на едином системном основании, каким

и являются потребности. Кроме того, в социальной деятельности воз-

никает такой существенный «момент», как развитие индивидуальных

и общественных потребностей.

Отсюда следует, что сущность человеческой деятельности может

быть раскрыта путем анализа и сопоставления основных ее видов —

потребления и производства — с точки зрения особенностей их де-

терминации. Такой анализ позволяет понять генезис производитель-

ной деятельности и выявить ее специфически общественный статус.

– 400 –

1. Специфика потребления и производства

Обычно считается, что потребление — это процесс удовлетворе-

ния потребностей, а потребность есть не что иное, как потребление

в потенции. И это, разумеется, правильно, но для разграничения по-

требительной и производительной деятельности этого недостаточно,

ибо производство тоже может быть удовлетворением потребности

субъекта, скажем, в духовно-творческой деятельности. Следователь-

но, граница между названными видами деятельности не является

ни пространственной, ни временной: одна и та же деятельность в одно

и то же время и в одном и том же месте может быть и потреблением

и производством.

Качественную границу между ними можно установить, прибег-

нув к такому критерию, как результат деятельности. Удовлетворение

потребности есть, по определению, внутренне необходимое прояв-

ление активности субъекта, направленное на воспроизводство неко-

торого оптимального состояния динамической устойчивости этого

субъекта. Если в деятельности этот результат достигается, ее можно

характеризовать как потребление, хотя, подчеркнем еще раз, в ином

отношении она может представлять собой производство. Потребление

как удовлетворение актуальных потребностей субъекта обеспечивает

перманентное воспроизводство его в собственном качестве, обретен-

ном генотипически и социально, т. е. воспроизводство материальных

и духовных структур этого субъекта.

Фундаментальным видом потребительной деятельности вы-

ступает материальное потребление, т. е. удовлетворение биоген-

ных потребностей индивида, представляющее собой активную фазу

вещественно-энергетического обмена его с окружающей средой. Та-

кой обмен обеспечивает самосохранение организма субъекта. Объем

биогенных потребностей характеризуется относительно стабильны-

ми параметрами, задаваемыми как свойствами человеческого геноти-

па, так и особенностями конкретного индивида, поэтому оптимальная

интенсивность материально-потребительной деятельности представ-

ляет собой статистически постоянную, «вычислимую» величину.

Многообразие материального потребления обусловлено не содержа-

тельным обогащением системы потребностей субъекта, а лишь про-

грессирующей диверсификацией средств их удовлетворения.